- Пацаны из города говорят, что у них есть один пацан, который прыгает с нефтяной вышки на эстакаде, - сказали мне как-то друзья. - Мы пацанам из города сказали, что ты тоже можешь свободно прыгнуть с нефтяной вышки на эстакаде в воду. Они хотят с нами поспорить на свою лодку.
Конечно же, не мог подвести своих друзей. Тем более что спор был на лодку. В нашей ораве лодки не было. Поэтому мы на спор поставили все свои рыболовецкие снасти и даже разные коллекции, которые фактически были у каждого пацана. Представители обоих сторон оценили спорные ставки, как равные и стали вести свои переговоры о намеченном дне нашей встречи для моего прыжка с нефтяной вышки.
Нефтяная заброшенная эстакада находилась по самой середине между старым и новым городом Избербаш. Нефтяная эстакада была такой же спорной территорией, как городской стадион.
Но мы так часто не дрались за территории на нефтяной вышке, как за территорию на городском стадионе. Мы даже нашли компромиссное решение в спорном вопросе на эстакаде.
Мы договорились, что пацаны старого города ловят рыбу на эстакаде, со своёй стороны. В то время как пацаны Нового городка ловят рыбу на эстакаде, со своёй стороны. Любой, кто нарушит договор, лишается рыболовных снастей и изгоняется сообща из эстакады. Договору придерживались все. Не помню ни одного случая, чтобы кто-то нарушил наш договор.
Нефтяная эстакада заслуживала того, чтобы за неё бороться. Здесь на бетонных сваях круглый год росли сочные ракушки.
Ракушки любили такие рыбы, как берш и кутум. Огромные стаи рыб или просто одиночки кутума приплывали к этим сваям облепленным сочными ракушками. Рыбакам оставалось лишь подготовить сочные ракушки в виде приманки.
Когда кутумы и берши собирались возле свай, то надо было подвести им под нос раскрытую сочную ракушку, насаженную на большой крючок. Берш или кутум заглатывал сочную ракушку вместе с крючком. После чего надо было спешить вытащить пойманную рыбу наверх нефтяной эстакады.
Бывало так, что огромная рыбина срывалась с крючка или обрывала леску. Тогда морская вода становилась ещё солоней от слез рыбака, упустившего огромную рыбу. Но если рыбаку удавалось вытащить на морскую нефтяную эстакаду огромную рыбу, то с этого времени рыбак становился легендой дня.
За все годы моей жизни в Новом городке в Избербаше, мне ни разу не удавалось поймать с нефтяной эстакады ни одной огромной рыбы. Таких рыб, как тарань или бычок мы ловили всюду на Каспийском море. Поэтому никто не гордился такой рыбой, пойманной на нефтяной эстакаде. Но все равно там прославился.
Мы выбрали такой день, когда на нефтяной эстакаде не было рыбной ловли и взрослые были на работе. С самого раннего утра к нефтяной эстакаде, уходящей в море стали подтягиваться пацаны со старого и с нового города.
Каждый должен был привести спорный трофей, который надо было положить в нейтральном месте. Кто выигрывал спор, тот забирал все то, что лежало на нейтральной спорной полосе.
Когда к семи часам утра мы увидели пацанов старого города плывущими к нам на спорной лодке со своёй стороны, то поднялся на эстакаду и пошёл осмотреть место моего падения в морскую воду. Здесь нужна была огромная предосторожность.
Даже тонкая леска в воде могла меня разрезать на две половинки. Вовремя моего падения на неё с огромной высоты. Не говорю, о случайно проплывающей по воде газете.
Местные жителя рассказывали такие легенды, что если человек нырял с высоты на газету, то либо разбивался насмерть, либо сходил с ума от удара головой об газету на воде.
Мне совсем не хотелось убиваться, насмерть об газету на морской воде или сходить с ума от удара головой об газету. Хотя нырять головой в морскую воду с нефтяной вышки не собирался. Спорщикам нужен был лишь результат моего прыжка.
В морской воде под нефтяной вышкой не было ничего опасного. Мог свободно подняться на нефтяную вышку для своего прыжка. В это время чуть ли ни обе стороны старого и нового го-рода собрались к нефтяной эстакаде.
В порядке нашего спора. Никто не имел права вовремя моей подготовки к прыжку подниматься на нефтяную эстакаду, чтобы случайно что-то не произошло на нефтяной эстакаде и тем более на нефтяной вышке, которая и без того сильно наклонилась в сторону морской воды. В Избербаше давно поговаривали, что надо разобрать на металлолом давно проржавевшую нефтяную вышку. Но руки как-то не доходили до старой нефтяной вышки, которая потихоньку ржавела и наклонялась к воде.
Как только стал забираться на эту нефтяную вышку, расположенную в конце нефтяной эстакады, то понял, что пацаны со старого города врали насчёт своего пацана, который яко бы прыгал этой нефтяной вышки.
С неё ни то чтобы прыгать было опасно. На эту нефтяную вышку даже подниматься было опасно, так как она раскачивалась с огромной силой. В любой момент могла просто рухнуть в морскую воду.
Пока добирался до самого верха нефтяной вышки, несколько раз едва не свалился на бетонные сваи, на которых стояла нефтяная вышка. Весь металл на нефтяной вышке проржавел и разрушался от любого моего прикосновения к нему.
Так что у меня дорога на спуск с этой гнилой вышки был полностью отрезана. У меня был только один путь, либо к смерти, либо к вершине славы, которая меня ждала после прыжка с этой нефтяной вышки, которая ещё сама стояла на нефтяной эстакаде. Так что высота получалась двойная.
Не знаю точно, сколько метров высота от самого верха нефтяной вышки. Но, то, что высота с вышки несколько десятков метров, так с этим может согласиться каждый человек, глядя на эту огромную высоту.
Когда поднимался на высоту нефтяной вышки, то в море появился лёгкий ветерок с рябью на морской воде. На этой огромное высоте, это был ни лёгкий ветерок, просто настоящий шторм, который с силой раскачивал нефтяную вышку и всячески пытался скинуть меня вниз вместе со ржавым металлом вышки.
На самом верху нефтяной вышки находиться было ещё боле опасно. Так как площадка на вышке была под наклоном. Сорваться с этой площадки под напором ветра можно было в любое мгновение.
Тем более, что падение могло быть не в воду, а на бетонные сваи эстакады. Падение вводу надо было рассчитать до сантиметров. Ведь поток ветра и воздуха могли изменить траекторию падения в сторону от воды на бетон.
В последний раз посмотрел в сторону берега и увидел, как из старого и нового города бегут взрослые и размахивают руками в мою сторону. Посмотрел вокруг себя на море и увидел, как с обеих сторон города в мою сторону мчаться моторные лодки и катера.
Тут понял, что взрослые хотят успеть спасти меня от верной гибели. Но шансы на спасения меня были равны нулю.
Никто из них не мог подняться на эту проржавевшую нефтяную вышку, которая в любой момент могла рухнуть на бетон и на железо нефтяной эстакады. У меня был только один выход, как можно быстрее прыгать с нефтяной вышки в море.
Прыгать бомбой и тем боле ласточкой, было опасно. При таком падении меня могло перевернуть силой патока воздуха и отнести в сторону бетонных свай. Поэтому прыгнул солдатиком. Плотно прижав к себе руки и ноги, как оловянный солдатик из известной всем сказки "Щелкунчик". Пролетая мимо бетонных свай, спиной почувствовал, как холодный воздух скользнул возле моей спины от близости бетонных свай.
Но отлететь дальше от бетонных свай не мог. Не птица, которая может маневрировать во-время полёта. Просто тупой человек, который ради своёй славы решил разбиться насмерть об бетонные сваи в море.
Но не разбился об бетонные сваи в морской воде. Видимо воздух от свай, как-то отклонил меня в сторону, когда пролетал возле свай.
Словно стрела, выпущенная из лука в воду, воткнулся в морскую пучину с такой огромной скоростью, что прошил всю толщу воды до самого дна морского, как нож протыкает мягкое масло на тарелке.
Здесь была такая огромная глубина, что надомной исчез солнечный свет и голову в воде так сильно сдавило, что подумал моя голова сейчас лопнет. Вместо меня наверх выплывут только мои поганые мозги, которые тоже не достигнут поверхности воды, так как их съедят по пути разные рыбы.
Однако моя голова не лопнула. Коснулся ногами дна и только тут понял, что на этом моя жизнь закончилась. У меня не будет никаких сил подняться наверх из этой огромной морской глубины. Но хотел жить. Поэтому стал усиленно грести руками и ногами наверх из воды. Мне нужно было во, чтобы то ни стало выбраться из этой ловушки под водой, куда себя сам загнал. Жизнь того стоит, чтобы за неё мне побороться.
Грёб наверх из морской воды, в то время как сама морская вода медленно, но уверенно проникала в внутрь меня и начинала притормаживать ни только моё движение, но и моё сознания. Прекрасно понимал, что начинаю тонуть. Но у меня уже не было, ни каких сил, чтобы как выбраться из морской пучины и выжить всем смертям назло.
Уже почти смерился со своёй участью умереть в глубине морской воды, как, вдруг, чьи-то руки подхватили меня и с новой усиленной скоростью потащили туда, где пробивался знакомый лучик солнца, где меня ждал кислород воздуха, как самая живительная пища для жизни на Земле.
Не успел дождаться воздуха и солнца. Просто бессовестно для самого себя, вдруг, потерял сознание. Лишь чувствовал, как меня куда-то вытаскивают. Затем кладут на что-то жёсткое, а там болтаюсь, как бурдюк, наполненный вином. Но это ни бурдюк с вином, а мой желудок с морской водой бултыхается внутри меня.
Прошло какое-то время. Вот меня поднимают обратно и несут куда-то. Кладут на морской песок и начинают на меня давить.
Мне становиться от этого тошно и противно. Открываю глаза и начинаю блевать потоками морской воды, от которой мне до такой степени противно, что мне кажется, скоро кишки из меня вылезут. Встаю на колени и начинаю изрыгать из себя все, что было внутри меня из пищи и морской воды.
- Смотрите, он очухался! - говорит кто-то. - Везучий пацан. Ни за что не выбрался бы из воды.
- Хорошего ремня надо дать за "подвиги", - говорит другой мужчина. - Из-за него работу бро-сил.
- Ремня мне, никакого не нужно, - глухо, говорю. - Сегодня и так сам себя наказал на всю жизнь.
- Чей это такой философ жизни? - спрашивает мужчина потерявший работу. - Где мальчик живёт?
Все вокруг меня молчат, словно в рот морской воды набрали. Даже пацаны со старого города молчат. Может быть, что они совсем не знают кто такой. Но все равно они солидарны со мной. Раз ничего не говорят обо мне.
Возможно, что все пацаны ещё в шоке. Ведь из-за того, что они поспорили, чуть было не утонул. Поэтому боятся говорить, чтобы их вместе с родителями не привлекли к ответственности из-за меня.
- Оставьте его в покое, - говорит какой-то мужчина за моей спиной. - С ним все в порядке. Это ни его надо наказывать, а городские власти, за то, что ржавая буровая вышка до сих пор здесь весит.
Постепенно взрослые расходятся. На морском берегу остаются только те, кто затеял этот глупый спор. Пацаны с обеих сторон старого и нового города подходят ко мне. Кто жмёт мне руку, а кто хлопает по плечу.
Но все приветствуют меня за столь опасный подвиг. За такой прыжок с высоты нефтяной вышки, которая стоит на нефтяной эстакаде.
Большинство присутствующих сравнивают мой прыжок с прыжком человека из самолёта без парашюта. Ведь меня могло запросто отнести ветром на бетонные сваи. Тогда уже точно мог разбиться насмерть. Видимо, что все-таки везучий человек, раз в разных опасных ситуациях остаюсь жив и здоров.
Пацаны старого города сдержали своё слово и отдали нам лодку, которую они проспорили за мой прыжок. Друзья погрузили все в лодку и предложили мне сесть в неё, но категорически отказался плыть на лодке. Сказал, что немного отдохну и пойду домой пешком. С меня было вполне достаточно моря, воды которого так нахлебался, что больше видеть не хочу не моря, не саму морскую воду.
Друзья ни стали настаивать и отправились морем к нашему Новому городку. Только на прощанье сказал им, чтобы они моим родителям сказали, что остался в гостях у наших родственников в Избербаше до самого вечера.
Друзья уплыли на лодке. Отошёл подальше от нефтяной эстакады и забрался под перевёрнутый баркас, который уже давно выкинуло море во время сильного шторма. Мальчишки и взрослые мужчины давно сняли с этого баркаса все, что можно было снять. Сейчас на баркасе остался один каркас без ничего.
Но зато под баркасом большая тень. Можно в этой тени хорошо отдохнуть, любому человеку, уставшему у моря.
Прилёг под баркасом и вскоре уснул. Так сильно устал, что у меня уже не было никаких сил на движение. Хотелось просто полежать. Но сон оказался сильнее меня. Проспал под баркасом до поздней ночи.
Мне стало страшно, что меня будут обратно искать в море. На этот раз отец сдержит своё слово и мне хорошо всыплют за все мои "подвиги".
Как мне быть дальше, совсем не знал. Но бежать из дома тоже бесполезно. Ведь мой отец не зря мне говорил, что куда бы человек не бежал, его ноги все равно приведут обратно. Так как земля круглая и все дороги ведут к дому. Так какой же тут смысл бегать мне из своего дома?
Мне ничего не оставалось, как с повинной возвратиться к себе домой. Тогда мне меньше попадёт от отца. Даже самая горькая, правда, лучше, чем любая сладкая лож. Надо покаяться перед своими родителями.
Дать им слово, что больше никогда не буду совершать ни каких "подвигов". Мне нужно было спешить. Так как после того, как мой желудок освободился от морской воды и от пищи в нем, с того времени ничего не кушал. Мои кишки и мой желудок играли голодный марш.
У меня кружилась голова. В любой момент мог просто рухнуть на морской песок и больше никогда не встать. До утра меня могли скушать шакалы или гиены. Правда, гиены здесь были огромная редкость.
Может быть, одна семья на весь Дагестан. Зато шакалов, лисиц и волков тут в Дагестане было достаточно много. Не далеко от города даже черные медведи жили.
Но это уже совсем другая история, которую можно будет рассказать в свободное время. В ту ночь мне было ни до животного мира природы. Сам готов был загрызть любого, чтобы только выжить с голоду. Как назло, по пути к моему дому не было ни одного растения, которое можно было мне употребить в пищу.
За целый день, так сильно отощал, что у меня вообще не хватило силы дойти до двери нашей коммунальной квартиры. Рухнул буквально на пороге нашего подъезда и стал терять сознание.
Хорошо, что мой верный друг, немецкая овчарка, пёс Джульбарс, которому было всего несколько месяцев, почувствовал меня через дверь нашей коммунальной квартиры и начал так сильно лаять, что разбудил весь подъезд.
На лай Джульбарса вышли соседи на площадку подъезда. Вскоре вышел мой отец. Он поднял меня на руки и внёс в нашу коммунальную квартиру. Тут на пороге квартиры появилась моя мама. Меня отец отнёс в нашу комнату и положил в постель. У меня был сильный жар. Мама дала мне попить абрикосовый компот. Мне стало немного лучше.
После прыжка с нефтяной вышки на эстакаде, больше не совершал подобных "подвигов". Мы все равно как-то хотели показать себя, самыми сильными и самыми смелыми перед своими друзьями, а также перед своими ровесниками.
Поэтому, мы часто ходили ободранными до крови, с синяками и ссадинами. Считали, что только так должен выглядеть самый сильный и самый смелый мужчина, который должен уметь защищать слабых пацанов.
Давать отпор тем, кто пытается напасть на тебя. Время жизни показало, что мы были правы, когда с самого детства учились постоять за себя в трудную минуту жизни. Мы многократно раз били тех, кто нападал на нас или на слабых пацанов. Но никогда первыми, ни на кого не задирались. Всегда помнил, как меня учили терские казаки ещё с первых моих шагов, что не хорошо обижать людей.
Если тебе угрожают, то не нужно ждать, когда тебя побьют или, убью. Дай отпор тому, кто тебе угрожает, но только не убивай человека.
После люди сами разберутся, кто был прав, а кто виноват. Но главное, что ты, ни дал себя обидеть. Вряд ли кто-то дважды полезет на тебя с кулаками. Все будут знать, что ты можешь постоять за себя.