Вместе с ушедшим беззаботным летом у моих детей, также ушли на второй план мои воспоминания о том трагическом празднике лета у Варзобского озера, где зверски были зарезаны Мадина и Анвар Салмаевы. У меня появились новые заботы, связанные с подготовкой к моей учебе в университете. Приближался осенний семестр за первое полугодие нового учебного года. Надо было усиленно готовиться к осенним зачетам. Новый учебный курс. Новые учебные предметы, которые увеличивали не только наше знание, но и объем новых дисциплин. Повышение нагрузок было так велико, что я целыми днями ходил с опухшей головой, в которой постоянно накапливались различные проблемы в области изучения различных наук и в повседневной работе на объектах города Душанбе. Мое сердце беспокойно билось о стенки грудной клетки, словно, как птица, пыталась покинуть замкнутое пространство своего заточения в окружении нагрузок. Мне страшно было не от нагрузок в работе, к которым я постепенно привык. Мой страх был в переменах вокруг меня.
Перед началом учебного года в городах Курган-Тюбе, Куляб, Гиссар прошли массовые волнения и погромы. Чувствовалось, что люди Насырова Сухроба или те, кто был над ними, начали воплощать в жизнь свою программу беспорядков в Республике Таджикистан. В городе Худжанде(Ленинабаде) и в Ленинабадской области, было относительно спокойно. Экономически сильный город Худжанд пытался сохранить свою стабильность и пресекал всякие попытки раздора в своей области. Руководство города Худжанда предупредило верховную власть Республики Таджикистан, что если в столице республики, в городе Душанбе, не пресекут беспорядки, которые расползаются, как раковая опухоль, от столицы по всей республике. Тогда город Худжанд примет свои меры пресечения, включая полное отсоединение Ленинабадской области от Республики Таджикистан, как самостоятельного государства со столицей в городе Худжанде. Естественно, что слабый центр не мог противостоять более сильному городу Худжанду, которого тут же стали поддерживать этнические узбеки и киргизы, заинтересованные в стабильности своего региона в Ферганской долине. Вокруг которой граничили республики Узбекистан и Киргизия. Город Худжанд поддержали и многие районы других областей Республики Таджикистан, граница которых проходила рядом с Ленинабадской областью. Перепуганный центр, начал вести частые переговоры с кланами республики о стабильности верховной власти в Республике Таджикистан со столицей в городе Душанбе, где стали наводить порядок местные власти. Исполком города Душанбе не жалел никаких средств на восстановление столицы своей республики.
Довольствуясь тем, что имеет, Насыров Сухроб стал подгонять меня с работой в городе Душанбе, намекая мне о том, что в нашей помощи нуждаются областные и районные центры Республики Таджикистан, где уже прошли массовые беспорядки. Чтобы разрядить остановку в бригадах и снять напряжение в работе на объектах в самом городе Душанбе, я направил в город Курган-Тюбе бригаду Гиззатулина Рашида и куратором над ними поставил Шевелева Валеру. За городом Гиссар закрепил бригаду Садридинова Давлята, которого взялся курировать Толбоев Аджин. Таким образом, я убрал от своего центра скандальную бригаду Гиззатулина Рашида и сборную бригаду Садридинова Давлята, в бригаду которого были набраны люди с различных мест и районов, в основном, кто проживал в городе Гиссар. В самом городе Душанбе остались лишь художники и альфрейщики, из городов Кофарнихон и Душанбе. Работать мне стало на много легче.
После того, как развязал обстановку на объектах столицы, я сказал Насырову Сухробу, что частично свое руководство на рабочих местах передаю кураторам, которых буду контролировать. В таком положении дел я могу быть, одновременно, на очередной сессии в университете и управлять работой бригад на объектах по всему Таджикистану. В противном случае, я буду вынужден оставить работу и пойти в университет на сессию с отрывом от основной работы на местах. Так как учеба в университете для меня сейчас главнее.
- Как это тебе будет удобно, так и делай. - согласился Насыров Сухроб. - Только чтобы работу не завалил.
- Значит, мы с тобой пришли к тому, - уточнил я, - что у нас должны быть стабильные дела, как в работе на всех объектах, также и в моей учебе на сессии в университете одновременно. Я, лично, за такой вариант.
- Я с тобой согласен. - сказал Насыров Сухроб. - Но чтобы наши дела во всем действительно были стабильны, ты должен сам съездить в города Гиссар, Куляб и Курган-Тюбе на товарные базы. Договориться об оплате труда своих рабочих на местах. Товарные базы являются основными заказчиками на объектах в данных городах. Поэтому тебе самому надо провести переговоры именно с директорами этих товарных баз.
- Хорошо! - согласился я. - Завтра же рано утром еду в Гиссарскую товарную базу к раису Фазылову Хасану.
Мне было понятно, что Насыров Сухроб решил во многих местах закрепить за товарными базами основные объекты, которые разрушили его люди. Поставить пострадавшие объекты в зависимость от материалов на товарных базах потребсоюза и потребкооперации. Тем самым закрепит свою власть через руководителей товарных баз, чем способствует развитию потребности дефицитных материалов по каналам контрабандных источников материалов из стран Востока, которые спешат первыми проникнуть на наши рынки.
Чтобы долго не стоять у городских заправочных станций, Гиззатулин Нигмат заранее заправился в строительной базе "Рагун", где мы снимали себе в аренду склад-ангар под разные материалы. Захватив с собой канистру бензина в багажник машины, мы ранним утром выехали в город Гиссар, чтобы к обеду вернуться.
Всюду моросил осенний дождь. Дорога настолько опасная, что мы рисковали свалиться в арык у дороги. Машину постоянно заносило на селевых потоках через дорогу до города Душанбе. По городу Душанбе ехать намного легче. Вчера перед дождем уборочные машины почистили город Душанбе и уличные лужи помогали нам смыть гряз с колес нашего автомобиля. Но уже сразу за городом Душанбе погода еще больше испортилась и глинистая почва расползлась всюду. На дорогу было страшно смотреть. Мы не проехали и десятка километров от города Душанбе, а нам повстречались уже три аварии. Сбросив с себя куртки, под проливным дождем мы растаскивали вручную автомобили почти на том же самом месте, где весной пострадал автобус с пассажирами из-за самосвала. В этот раз перевернулся груженый "КАМАЗ". Несколько легковых автомобилей столкнулись здесь из-за плохой дороги и сильного тумана. Жертв не было, но четверым раненым пришлось оказывать скорую медицинскую помощь и растаскивать побитые автомобили, чтобы освободить себе дорогу проезда в Гиссарскую товарную базу, которая была недалеко от аварии. Не хочу вспоминать мелочи и неприятности езды по очень грязной трассе до города Гиссар. Могу только сказать, что путь нам показался настолько длинным, словно мы отправились не в город ближайший от города Душанбе, а где-то на край света, где очень грязно и много с неба льет воды, как из открытого крана. Приехали мы в Гиссарскую товарную базу совсем в другом настроении, чем до отъезда сюда. Весь наш автомобиль и мы сами, были настолько измучены и в такой сильной грязи, что противно было появляться перед кем бы то не было. Можно было подумать, что мы ехали в дождь с открытой крышей в автомобиле и под грязевым проливным дождем. Хорошо, что еще дома я догадался положить свои документы в двойной целлофановый пакет, таким образом, я спас все свои документы. Но наша одежда уже не подлежала спасению. Требовалась хорошая стирка не только нашей испачканной одежды, но также нас обоих.
- Вас только на соревнование в США отправлять. По спорту "Кто больше испачкается". - сказал Фазылов Хасан. - Сейчас для вас, что-нибудь придумаем. У нас найдется вам хороший душ и свежая одежда.
Рабочий товарной базы проводил нас в котельную, где действительно был хороший душ и горячая вода. Мы с Гиззатулиным Нигматом не могли поверить своим глазам. После такой грязи на дороге, нам казалось, что весь мир испачкан красной и коричневой глиной, а тут такая роскошь с горячей водой. Я убрал свои документы в сторону. Прямо в грязной одежде полез под горячий душ, чтобы так начать избавляться от грязи.
- Вот дает, раис! - засмеялся Гиззатулин Нигмат и следом за мной полез в одежде под струи горячей воды.
Рабочий посмотрел на нас и стал смеяться так громко, что на его смех прибежали его коллеги по работе.
- Вроде не пьяные? - смеясь, говорил наш проводник, другим рабочим. - Наверно крыша того, поехала?
Прибежавшие люди смеялись над нами и показывали на свои вески пальцами, от этого было не понятно и смешно. Кто это из нас поехал, они или мы? Но я знал, что мокрую одежду легче приводить в порядок, чем грязную, а она у нас и без душа была, мокрой и грязной. Так что я все сделал правильно, таким образом, избавляясь от грязи. Теперь нам можно совсем раздеться и хорошо помыть свое грязное тело под горячей водой, которая нас так сильно распарила, что мы стали с кожей розового цвета, как новорожденные дети. Пока мы с Гиззатулиным Нигматом мылись под душем, нам принесли два свертка с одеждой. Я вытерся насухо полотенцем и развернул свой сверток. В нем был серый костюм-тройка с блесками. Намного лучше того костюма, в котором я приезжал сюда весной и в котором я хожу на сессию в университет. Кроме костюма-тройки в свертке модная мужская сорочка "Mister-D". Там лежали также галстук, носовой платок, авторучка с золотым пером, блокнот с калькулятором и с календарем. В коробке были черные туфли с японскими носками, большая кожаная деловая папка, в которой находился полный набор канцелярских товаров. Сверток Гиззатулина Нигмата был намного скромней, но, главное, в нем была сухая и чистая одежда. Мы отжали мокрую одежду и развешали сушить на горячие отопительные трубы. Затем мы полностью оделись.
- У меня не будет времени приходить в котельную. - сказал я, Гиззатулину Нигмату. - Ты заберешь одежду?
- Да, конечно! - согласился Гиззатулин Нигмат. - Как все высохнет, так заберу. Здесь сильно горячие трубы.
- Фазылов Хасан тебе подарил, чтобы ты не мок. - сказал рабочий, протягивая в упаковке японский зонтик.
Под зонтиком я пошел через территорию базы в контору, на второй этаж, в кабинет Фазылова Хасана.
- Вот, уважаемый, теперь ты хорошо выглядишь! - сладко пропел Фазылов Хасан, любезно приглашая меня к своему столу. - Сейчас будем кушать и отдыхать. После о делах наших поговорим, которых у нас много.
Фазылов Хасан сказал по телефону на таджикском языке, чтобы в его кабинет принесли обед на двоих. Выходило, что у нас с ним будет серьезный разговор тет-а-тет. Без всяких свидетелей. Но только о чем? Не прошло и пяти минут, как стол в кабинете Фазылова Хасана был накрыт лучше, чем весной возле Гиссарской крепости. Принесли нам "Юбилейный" армянский коньяк, красную и черную икру с маслинами.
"Прямо, как принца арабского встречают!" - подумал я. - "Наверно, это Насыров Сухроб распорядился мне подсластить. Так сильно я ему дорог. Вот интересно! Будут сегодня дорогие подарки и деньги в конверте?".
- Угощайся, уважаемый! Чем богаты тому и рады. - предложил Фазылов Хасан, любезно указывая на стол. - Вначале легкий завтрак по-таджикски. После разговор о деле. Затем плотный обед по-русски с коньяком.
Как подобает на Востоке, я тоже любезно поклонился хозяину и мы стали сытно обедать. Во время завтрака по-таджикски обменивались приятными словами. Говорили о прекрасном, но основную тему мы не затрагивали. Так, разговор ни о чем. Просто отдых за хорошим столом, с пиалой душистого чая, без спиртного. Наверно, разговор у нас будет вполне серьезным, что Фазылову Хасан голову хочет иметь ясную.
- Пожалуй, пора нам переходить к делу. - сказал Фазылов Хасан, серьезным тоном, когда остатки завтрака по-таджикски убрали со стола и Фазылов Хасан отключить все аппараты связи. Видимо, Насыров Сухроб, уже проинструктировал его, как надо со мной разговаривать по сегодняшнему вопросу без всяких проколов.
- У нас есть большие связи со странами Востока. - продолжил разговор, Фазылов Хасан. - Но у нас нет наличных денег, чтобы покупать на Востоке нужный нам товар. Идет вопрос о бартере. Ты понимаешь меня?
- Нет, я не понимаю? - честно, признался я. - Ты говори мне все толком. Тогда я постараюсь тебя понять.
- Дело в том, что я буду за труд твоих работников рассчитываться бартером. - объяснил Фазылов Хасан.
- Теперь я понял тебя. - ответил я. - Но мы с тобой весной на эту тему разговаривали. Лично я не против бартерной оплаты. Однако, как люди будут рассчитываться за коммунальные услуги? На что люди будут покупать лепешки и чай? Главный продукт в Республике Таджикистан. Есть другие вопросы с деньгами.
- Оплату коммунальных услуг исполкомы возьмут на себя. - пояснил Фазылов Хасан. - Эту проблему утрясет Насыров Сухроб. С продуктами мы тоже решим вопрос. Все это вы получите бартером. Что же касается свежих лепешек, то жители кишлаков получат дополнительно муку бартером. Горожан закрепим за хлебопекарнями, где они смогут по отдельному списку без очереди, получать свежий хлеб и лепешки по утвержденной норме на каждого человека. Скоро в городе хлеба не будет и все жители будут приобретать хлеб в определенных пекарнях. Только они это будут делать за деньги, а наши люди по списку. Так как мы будем всюду поставлять муку. Кроме того, все твои работники тут будут во время работы бесплатно кушать.
- Вот теперь мне понятно. - ответил я. - Однако, мне на нашу договоренность нужен документ. Завтра все может измениться и меня или тебя, рабочие растерзают. Когда между нами будет контракт, рабочие могут сослаться на него. Через арбитражный суд получат свои деньги за работу. Так будет честно перед всеми.
- Зачем нам арбитражные суды? - настороженно, спросил Фазылов Хасан. - Можно нам мирно все решить.
- Я имею ввиду ни нас с тобой. - пояснил я, Фазылов Хасану. - Нас с тобой в любое время могут убрать, живьем или трупом, а рабочие тут не причем. Им нужно семьи кормить. Вот тогда рабочие с нашим контрактом пойдут добиваться своего. Прежде нужно думать о людях, которые нас кормят своим трудом. Если мы людей обманем, то они нас бросят. Без людей у нас все пропадет. Мы даже семьи не сможем кормить.
Видимо до этого флегматика тяжело доходили мои слова. Фазылов Хасан долго молчал, насупив брови. Возможно, это он рассчитывал, что я потеряю разум при виде дорогих подарков и соглашусь на любые его предложения. Но со мной у него разговор не получился. Вот он и ломает себе мозги. Как разговаривать?
- Должен поговорить с Насыровым Сухробом. - наконец-то, созрел Фазылов Хасан. - Сейчас ему позвоню.
- Хорошо! - согласился я. - Ты звони Насырову Сухробу, а я пойду вода бросать. Много пил чай, он давит.
Тогда я не знал, что Насыров Сухроб давно обговорил различные варианты оплаты бартером нашего труда в городах Гиссар, Куляб и Курган-Тюбе. Мне такое решение выгодно, как необходимость выхода из-за отсутствия наличных денег, путем перехода оплаты работы бартером. Прямо натуральный обмен при феодализме. В действительности все выглядело по-другому. На моем счету в сбербанке лежало около миллиона рублей, якобы под материалы, которые можно было свободно использовать на зарплату рабочим. Тем более, что гиссарская, кулябская и курган-тюбинсакая товарные базы снабжали напрямую все рабочие объекты необходимыми материалами. Наверное, отпуск материалов на ремонт и отделку объектов производился не в благотворительных целях. Кто-то за все это платил? Вполне возможно, что эти самые деньги поступали на мой и, вероятно, на другой счет, как оплата за труд и за материалы. Насыров Сухроб говорил мне, что это резервные деньги на материалы ремонта новых объектов. Возможно, что это так, но, я думаю, что эти деньги были резервом для самой мафии. Ведь я никак не попадал под криминал и в случае необходимости, мафия могла использовать резервные деньги у меня на счету в сберегательном банке по своему назначению. Например, под видом оплаты за материалы рассчитаться за контрабандные поставки из стран Востока, по курсу доллара на черном рынке или по тому же курсу на черном рынке скупить доллары у контрабандистов. Затем спрятать контрабандные доллары в нейтральный банк за пределы Таджикистана. Возможно, есть и другие варианты, к примеру, держать эти деньги у меня на счету в сбербанке, как воровской общаг для поддержки мафиозных структур, по тому же принципу, что и общаг у русских воров в законе.
- Александр! Что-то ты там, застрял что ли? - услышал я, за дверью, беспокойный голос, Фазылова Хасана, - Заблудился в лабиринте наших сортиров? Иди в кабинет. Я устал тебя ожидать. Пора обедать по-русски.
Видимо продолжительный телефонный разговор Насырова Сухроба и Фазылова Хасана был на пользу. Лицо Фазылова Хасана прямо светилось радостью и надеждой на светлое будущее. Фазылов Хасан показал на кувшин с водой у бочки с роскошной пальмой, которая стояла в углу у окна при входе в кабинет. Сам лично Фазылов Хасан полил мне воду на руки из кувшина и подал махровый полотенец, вытирать руки и лицо. Затем пригласил меня любезно к столу и достал из своего сейфа еще одну бутылку армянского коньяка. Бутылку поставил рядом со мной. Из стола вынул две хрустальные рюмки чешского производства. Помыл рюмки водой из кувшина, тщательно протер белой салфеткой. Положил к накрытому столу у пальмы.
- Такое дело нам надо обязательно отметить за обедом по-русски. - радостно, сказал Фазылов Хасан, наливая в рюмки армянский коньяк. - Насыров Сухроб согласился с твоим предложением. Мы с тобой подписываем контракт. Все работы в городе Гиссаре будем проводить бартером. Что же касается работ в городе Душанбе, то там все останется по-прежнему. Это ваши личные заботы с Исполкомом города Душанбе. Думаю, что Исполком города Душанбе достойно оплатит ваш благородный труд. Так что, выпьем за удачу!
Мы подняли рюмки с армянским коньяком и чокнувшись ими, выпили за наш общий успех. Затем налили по второй рюмке и стали разговаривать непосредственно о наших объектах в городе Гиссар. Во время нашего разговора я слышал, как в приемной стучит печатная машинка. Видимо, Фазылов Хасан пригласил свою секретаршу напечатать наш контракт. Когда я пришел, то секретарши в его приемной не было. Возможно, что секретарша была на обеде? Кто их знает этих азиатов. Сколько лет живу среди них, но все никак не могу привыкнуть к их сюрпризам, которые они иногда мне преподносят. Лишь бы сюрпризы не были во вред моей семьи и моей работе. Конечно, надо быть особо внимательным во время подписи контракта.
К трем часам дня все было готово. Фазылов Хасан едва воротил языком после выпитого нами армянского коньяка. Секретарша перепечатала контракт под мою диктовку именно в том содержании, который устраивал больше меня. Фазылов Хасан, не читая контракт, поставил печать и расписался. Два экземпляра контракта я оставил Фазылову Хасану, а два положил в свою кожаную папку, которую подарил мне Фазылов Хасан. Затем в последний раз закрепили нашу дружбу армянским коньяком из рюмок и заели черной икрой.
- Я тебя, очень, уважаю. - сказал Фазылов Хасан, заплетаясь своим языком. - Ты чаще приезжай к нам.
Фазылов Хасан пошел к своему сейфу, из нижнего ящика достал совсем новенький кейс и пачку денег.
- Кейс передашь лично в руки Насырову Сухробу. - прошептал Фазылов Хасан, мне на ухо. - Деньги тебе от меня. Можешь меня не благодарить. Это я тебя должен благодарить за то, что ты такой хороший парень.
Фазылов Хасан запхал пачку денег мне во внутренний карман нового пиджака. Пальцем показал себе и мне на губы, чтобы мы молчали. После чего, вместе с кейсом и папкой, Фазылов Хасан выставил меня за дверь из своего кабинета. Едва я вышел в приемную, как услышал, что готовый от пьянки Фазылов Хасан, шлепнулся на свой кожаный диван. Я сделал вид, что ничего не слышал и вышел вниз на улицу за ворота. На улице погода наладилась. Сквозь облака пробивалось солнце. В такую погоду завтра мне можно поехать в город Курган-Тюбе. Вот только надо чтобы из меня уже сегодня выветрилась вся коньячная дурь. Иначе, я не смогу, вести переговоры с директором товарной базы, которого я совсем не знаю. Возможно, что там такой тип, которому пальцы в рот не ложи, иначе откусит. Ну, завтра я все узнаю сам про него. Автомобиль Гиззатулина Нигмата стоял весь вылизанный до блеска. Мои преждевременные беспокойства за свой шикарный костюм были напрасны. Оба чистые сидения в машине были покрыты гобеленовой тканью. На заднем сидении машины лежали четыре аккуратных свертка. Вероятно, два из них с нашей старой одеждой и два подарка. Так заведено в товарной базе города Гиссар. Лишь бы не высчитывали с меня.
- Тебя на базе кормили? - спросил я, Гиззатулина Нигмата, когда мы выехали из гиссарской товарной базы.
- Да, конечно, кормили! - ответил Гиззатулин Нигмат, выруливая свою машину на дорогу в сторону трассы.
- Только машину не пачкай. - напомнил я, Гиззатулину Нигмату. - Мы с тобой все-таки в нашу столицу едим.
Гиззатулин Нигмат ухмыльнулся и стал аккуратно объезжать сырые места на высохшем асфальте дороги. Вскоре мы быстро мчались по высохшей трассе в сторону города Душанбе. Я открыл окно автомобиля на уровне своего лица и на протяжении всего нашего пути прохладным ветерком выветривал хмель из головы, опьяненной армянским коньяком. Мне неудобно было появиться перед Насыровым Сухробом в пьяном виде. У меня не было никакого оправдания в том, что я пил коньяк с его человеком. Мог бы и не пить, но тогда контракт имел бы другую форму и у меня могли возникнуть проблемы в дальнейшей работе на объектах в городе Гиссар, а так, по-моему вышло. Контракт получился отличный и денег можно много заработать. Обратно в город Душанбе мы приехали быстро. Несмотря на то, что был конец рабочего дня, я знал, что Насыров Сухроб будет ждать меня в любом случае. Ведь я везу ему ценный груз в кейсе. Возможно, что там деньги и какие-то документы. Но это, ни мое собачье дело, что у него находится в красивом кейсе. Сухая вобла, новая секретарша, посмотрела на меня сквозь заляпанные чернильной пастой очки в роговой оправе. Затем спросила по селектору Насырова Сухроба о том, что можно ли мне войти в его кабинет. Получив разрешение, секретарша кивком головы разрешила мне войти в кабинет Насырова Сухроба. Сама секретарша сразу занялась разборкой бумаг в красной папке, с которой торчали фирменные бланки.
- Александр! Добрый вечер! - приветливо, встретил меня Насыров Сухроб. - Рад за ваши переговоры и успехи в работе с Фазыловым Хасаном. Стабильные дела продвигаются на всех фронтах совместной работы.
- Добрый вечер, Сухроб! - ответил я, на приветствие. - Вот, тут я привез тебе кейс от Фазылова Хасана.
Насыров Сухроб поблагодарил меня за кейс. Прямо на моих глазах, набрал номер шифра на кейсе - три тройки и ноль. В кейсе лежал традиционный сверток, какие-то документы с коробочкой. Насыров Сухроб вскрыл сверток. Одну пачку денег оставил в кейсе. Документы и сверток с деньгами положил в сейф. Достал одну бутылку армянского коньяка, точно такого, как у Фазылова Хасана. Бутылку поставил на стол.
- Утром тебе будет полезно выпить рюмочку на похмелье. - сказал мне, Насыров Сухроб, закрывая бутылку в кейс. - Этот кейс тебе, чтобы ты ни таскал в университет книги в целлофановом пакете. Книги надо уважать, как и содержащиеся в них знания. Эти деньги тебе за хорошую работу. Купи в дом нужную вещь.
2.Домашние дела.
Я поблагодарил Насырова Сухроба за кейс и сославшись на то, что мне надо рано утром ехать в город Курган-Тюбе, поспешил на выход. Этой секретарши, сушеной воблы, за столом не было. Видимо она закончила работу. Так лучше. Мне просто противно на нее смотреть после красавицы Салмаевой Мадины. Я ни кому из людей не желаю смерти. Но как жалко, что зарезали такую красоту, оставили жить сушеную воблу.
- Это тебе. - протянул мне, Гиззатулин Нигмат, зеленую бутылку напитка "Тархун", когда я сел в машину.
- Спасибо! - сказал я. - Так твой намек я понял. Буду пить воду, чтобы ты ни опьянел от моего перегара.
Мы оба засмеялись и поехали к дому. Напиток оказался для меня кстати. Несколько глотков напитка дали хороший осадок в желудке и газ приятно ударил мне в голову, отрезвляя мои мозги от излишка алкоголя. Я окончательно отрезвел перед своим домом. От меня уже, почти, так сильно не перло коньячным перегаром.
- Как нам разобраться с этими четырьмя свертками? - спросил я, Гиззатулина Нигмата, подъезжая к дому.
- Тебе большой и поменьше сверток за твоей спиной. - ответил Гиззатулин Нигмат. - Другие свертки мои.
- Завтра в пять утра выезжаем в город Курган-Тюбе. - сказал я, Гиззатулину Нигмату, забирая свои свертки. - Мы за целый день должны все успеть. Послезавтра у меня занятия в университете. Мне надо готовиться.
Распрощавшись с Гиззатулиным Нигматом, я быстро поспешил домой, под любопытным взором соседей. В это время из-за угла выскочили мои сыновья. Заметив меня, они тут же попытались скрыться. Но я успел окликнуть их. Сыновья нехотя поплелись в мою сторону, петляя во все стороны и спотыкаясь об свои ноги.
- Артур, что на этот раз произошло? - спросил я, старшего сына. - Опять вы оба нашкодили в своей школе?
- Нет, в школе все нормально. - глядя в сторону, ответил Артур. - Учебный год в школе только начался.
- Так, выходит, по-твоему, это основные гадости у вас еще впереди? - уточнил я, сказанное сыном об учебе.
Артур переминался с ноги на ногу. Эдуард привычно сопел и хныкал. Можно было сделать вывод, что они все-таки что-то натворили, но пытаются скрыть от меня. Домой шли лишь по той причине, что надо было сплавить портфели с учебниками по дверь своей квартиры. Затем налегке опять удрать из дома. Спрашивать о проделках бесполезно. Они все равно не скажут правду. Хорошо еще, что я успел их захватить у дома. Иначе бы у меня был хороший "праздник" на сессии. Надо сейчас от них добиться хотя бы того, чтобы во время моей сессии ничего не натворили. Поэтому надо их разоблачить в чем-то, затем амнистировать на время сессии. Только так можно оградить свою семью от дальнейших похождений блудных детей.
Я увел своих сынов в подъезд, от любопытных соседей, которые все это время не сводили с нас глаз.
- Все, что есть у вас в карманах и в портфелях, быстро высыпать на пол. - тут приказал я, своим сыновьям.
Артур и Эдуард, нехотя, стали освобождать свои карманы и портфели. На площадку подъезда посыпались учебники, тетради, жевательный табак "нос", спички, сигареты, зажигалки, рогатки, резинки к стрельбе из шпилек, самодельные дымовушки, жошки из шкуры шубы и многое другое, что совершенно не нужно в школе и дома не желательно держать детям в нормальных семьях. В добавок ко всему этому я задрал сыновьям рубашки и оттуда посыпался дополнительный арсенал, который они спрятали на случай обыска.
- Вы же мне только вчера слово давали, что подобными вещами заниматься не будите. - строго, заявил я.
- Папа, мы обязательно бросим. Вот увидишь. - стал, оправдываться Артур. - Ты нас еще один раз прости.
- Ну, сколько можно вас прощать? - поинтересовался я. - Мне уже всюду люди только и говорят, что если ты не можешь воспитывать своих сынов, то сдай их в колонию. Там твоих детей надзиратели точно воспитают.
- Папа, последний раз прости нас. - захныкал Эдуард. - Мы, честное слово, так больше не будем поступать.
Пару минут я стоял и думал, как поступить со своими детьми. Ведь бить их ремнем бесполезно. Такой метод воспитания мне не помогает. Слов они тоже не понимают. Все равно будут шкодить и курить. Хотя бы на время моей университетской сессии их немного пресечь. После буду воспитывать по-другому. Моралью или наказанием. Придумать бы хороший метод воздействия, чтобы была на то какая-то польза от воспитания. У меня давно исчерпаны все известные методы воздействия воспитания на моих бестолковых сынов.
- Значить так, договоримся. - сказал я, сыновьям, показывая им свой кулак под нос. - Если во время моей сессии я что-то замечу или нанюхаю, то сдеру с вас шкуры за все ваши гадости. Сейчас быстро собрали все свои книжки и тетради. Все остальное порвали на моих глазах. Я выброшу туда, где вы не сможете обратно взять. Теперь домой в ванную хорошо отмыть с себя набравшуюся грязь. После за стол ужинать.
Сыновья поднялись наверх. Я подождал, когда за ними захлопнулась дверь. Пошел выбрасывать в отходы весь их хлам, который хранился у них в портфелях, за пазухой и в карманах. Освободившись от всего хлама, я поспешил в свою квартиру, чтобы успеть до того момента, когда сыновья начнут дергать за косы свою сестренку, возмещая на ней все зло за свой прокол, который они допустили только что со мной.
- Управдом тебя ищет два дня. - прямо с порога, сказала мне, Людмила. - У нас крыша давно течет. После ночного визита весенних гостей, которые все сломали. Соседи бунтуют. До первого этажа весь дом протек.
- Причем тут я? - возмущенно, спросил я, свою жену. - Я крышу не ломал, это не моя забота. Прошло девять месяцев с того дня, когда поломали крышу. За это время можно крышу покрыть и заново поломать несколько раз. Все это время не было дождей. Как тут пошли дожди, так все вспомнили, что у нас крыша дырявая. Трудно было раньше подумать об этом, как управляющему домами, так и всеми жильцами.
- Саша, это наша крыша течет! - ответила жена. - Управдом говорит, что у них нет шифера и людей. Просит, чтобы ты дал людей и шифер на ремонт нашего дома. Управдом заплатит тебе за работу и за твой шифер.
- Ну, ладно! Хватит на меня давить. - согласился я. - Завтра приеду с города Курган-Тюбе и решу этот вопрос. Мне надо поговорить с рабочими и Насыровым Сухробом. Сам я не могу решить такой вопрос. Я даже не знаю, на каких складах бывает шифер. Все наши объекты под черепицей и железом. Так что мне нужно узнать, где водится шифер. Послезавтра у меня занятия в университете. Если управдом проявит аппетит, то ты скажи, что я на месяц ушел на сессию. У меня навалом дел, по самое горло, а тут домашние дела. Не могу я разорваться на все стороны. Много раз я говорил управдому, что городские вопросы меня совершенно не касаются. На этот раз я соглашаюсь, лишь по той причине, что мне самому за шиворот вода течет. Больше на меня ты не дави. Общественные дела должен решать сам управдом, а не рядовой житель.
Я понимал, что этой просьбой не закончится. Управдом будет просить о другой помощи. Словно я куратор нашего города и больше некому заниматься городскими проблемами. Зачем тогда у нас имеет городской Исполком? Постоянно занимается только разбирательством проделок моих сынов. Постоянно спекулируют тем, что у меня такие безобразные дети, а я художник. Используют любую провинность моих детей в том, чтобы меня использовать в дармовых художественных работах. Уже почти весь город оформил бесплатно наглядной агитацией. Даже номера и названия улиц написал. Лишь с работой на объектах города Душанбе от меня отстал наш городской Исполком. Хотя бы в этом можно быть благодарным Насырову Сухробу, что он всех прилипал от меня отшил. В первый же день сказал председателю исполкома, чтобы меня они не трогали. На первом же заседании исполкома или парткома города, укажу на свои и их проблемы по городу.
- Саша! Ты будешь кушать? - спросила Людмила. - Что это за сверток у тебя и откуда такой у тебя костюм?
- Я весь промок и был в грязи, когда ехал в город Гиссар. - ответил я. - Директор товарной базы одел меня в новую одежду. Один сверток, моя одежда. Другой сверток подарок. Посмотри сама. Кушать я не буду. В городе Гиссаре хорошо пообедал. Выпью стакан какао и буду спать. Мне завтра рано утром ехать на работу.
Переодевшись в домашнюю одежду. Я повесил новый костюм в шкаф. Завтра я костюм не одену. Такой костюм пригодится на сессию в университет. Не ходить же мне туда в старом костюме, который я постоянно одевал три года учебы в университете, пора и лучше одеться. Чтобы не думали, что я такой нищий, хожу зимой и летом, в одной и той же одежде. Теперь есть новее. За всю свою взрослую жизнь я купил себе всего три костюма. Первый костюм купил в городе Батуми после службы в армии. Второй костюм помогла мне купить Лина, сестра Людмилы, на свадьбу. Третий костюм купил, когда мне в университете сделали замечание, что это храм знания, а не место бомжей. Поэтому надо ходить в приличной одежде, в какой ходят в храм знания. К тому же я руководитель крупного предприятия и одеваться мне надо лучше по должности. Вот, опять я должен благодарить Насырова Сухроба. Ведь благодаря ему, у меня появился новый костюм, а так бы я лет десять ходил в этом костюме, который купил себе у учебе в университете. Как все-таки получается. С одной стороны, я должен посадить Насырова Сухроба за его связь и руководство мафией. С другой стороны, должен благодарить Насырова Сухроба за его внимание к моей персоне. Собственно говоря, Насыров Сухроб тоже, благодаря мне, имеет огромные деньги за труд художников, которыми я руковожу. Конечно, Насыров Сухроб мог найти себе и другого человека, но жребий упал на меня и с такой огромной тяжестью, что никак не могу это снять с себя. Надо мне как-то попытаться освободиться от этой мафии.
- Саша, посмотри, что в сверток положили! - услышал я, голос жены на кухне. - Какие-то красивые камни?
Я тут же поспешил на кухню. Среди привычных упаковок продуктов лежали два камня кристаллов. Точно такие кристаллы я видел на витрине в магазине "Памиркварцсамоцвет". Один я сразу узнал. Это кристалл александрита, а другой камень желто-лилового цвета мне неизвестен. Надо спросить у специалистов.
- Положи на телевизор. - сказал я, Людмиле. - Это кристаллы кварца. Пускай дети любуются кристаллами.
- Ой! Какая красота! - сказала Виктория, забежавшая на кухню. - Теперь у меня будет много камней. У папы есть большая коллекция значков, медалей и орденов. У меня будет большая коллекция красивых камней.
Я лишь развел руками, не мог устоять перед желанием дочери, которая тут же убежала в зал с кристаллами. Дочери исполнилось четыре года. Самое начало почемучек. Возможно, что благодаря дочери, я стал рассказывать своим детям всякие истории. Так как когда Виктория научилась говорить, то стала просить, чтобы я ей и братьям рассказывал ни сказки, которые она слышала от своей бабушки каждый день, а именно интересные и забавные истории, которые никто не знал. Может быть, эти мои истории Виктория рассказывала на улице и в детском садике своим друзьям. У нее друзей было много. Виктория с первого дня появления в детском садике в начале удивилась, что столько много детей, затем громко заявила им, что она у них будет командиром. Вот теперь этот командир детского садика рассказывает отцовские истории своим подчиненным. Воспитательницы детского садика вначале были испуганы, когда узнали, что из нашей семьи еще один ребенок будет в их детском садике. Так как весь город натерпелся гадостей с детского садика от моих сынов. Но позже, даже стали рады, что с появлением Виктории дела в садике наладились. Виктория собирала вокруг себя на детской площадке всю детвору и рассказывала им разные истории. У воспитательниц оставалась одна забота, это слушать истории, которые рассказывала детскому садику моя дочь.
Как хорошо, что у нас с Людмилой родилась дочь. Она у нас, как противовес в хорошую сторону от сынов. Иначе бы мы со своими сыновьями уже угодили в психушку. С первого шага Артура, когда он взял молоток и пытался разбить телевизор, мы не знаем от него покоя. Мы так с Людмилой надеялись, что у нас вторым ребенком будет дочь. Но опять родился сын, который внешним видом и поведением был похож на девочку. Но Артур с первого шага брата утащил его на улицу и так до сих пор, Артур, таскает свой проклятый "молоток" вместе со своим младшим братом Эдиком. Каждый раз они норовят что-то напакостить. Вот и сегодня. Они опять что-то затеяли. Когда они утихают в своей комнате. Значит, нам с женой ждать в доме ураган новых бедствий, которые захлестнут семью и наш маленький город. Опять будем от детей страдать. Знать бы, что они задумывают, можно было бы пресечь. Так всюду одни неизвестные догадки. Может сбыться, а может и не сбыться. Все же бывали случаи, когда я мог угадать намерения сынов устроить массовый побег с друзьями в какое-нибудь ущелье в поисках новых приключений. Но это было в том случае, это когда кто-то из мальчишек проболтался своим родителям или я вовремя успевал заметить приготовления своих сынов к дальнему многодневному походу. Здесь, конечно, срабатывал опыт жизни, накопленный с годами, как в своем детстве, так у своих детей. Я тот час пресекал эти намерения. Иногда даже приходилось сынов сажать под замок в разные комнаты. Старшего сына под присмотром бабушки, моей мамы, в ее квартире. Младшего сына у себя дома в маленькой комнате. Однако, после своего заточения, мои сыновья сбегали с дома наследующий день. Совершенно в другом направлении, известном только им. Тогда мне приходилось самому делать расчеты и вычисления, чтобы догадаться, куда могли сбежать мои сыновья. Самое удивительное то, что я всегда почему-то точно угадывал, где могут находиться мои сыновья. Приходил ночью, точно, в место их новой ночевки. Стоило бы мне понять, откуда это я могу все знать?
3.Курган-Тюбинские дела.
Осень, это уже не лето. Ранним прохладным утром мы выехали с Гиззатулиным Нигматом из нашего города. Солнце не успело обрадовать нас своими лучами, а мы были в пути. Гиззатулин Нигмат включил музыку, чтобы не уснуть за рулем автомобиля до рассвета. Я же наоборот, замкнул дверцу машины и стал дремать, укутавшись в теплую куртку. Мне надо было немного поспать в дороге, чтобы лучше думать. Проснулся я тогда, когда автомобиль выезжал из города Душанбе в районе поселка Ляур, рядом с военным учебным полигоном. Где я бывал на военных сборах в разные времена. От поворота на трассу дорога пошла в сторону небольшого перевала, где прямо через гору прорыли дорогу. То был не туннель, а именно огромный вырез поперек всей горы. Гиззатулин Нигмат выключил надоевший нам приемник. Мы помчались в полной тишине между двух искусственно вырезанных стен в горе. От своего дома до этого горного перевала мы проехали больше половины пути, но за перевалом нас ждет еще тридцать с лишним километров. С погодой нам сегодня просто повезло. Слегка грело солнце. Трасса была настолько чистая, словно ее специально вылизали перед нами. Даже привычного мусора вдоль трассы нигде не было, все смыл дождик.
Всю дорогу от города Душанбе до этого выреза в горе нам не попалось ни одной машины. На этой трассе всегда полно автомобилей в любое время года. Тем более, сейчас, в такую прекрасную погоду. Возможно, что впереди была крупная авария. Милиция ГАИ перекрыла дорогу, чтобы разобраться с этой аварией. Почти на выезде из перевала мы увидели горящую легковую машину. Дальше был перевернут легковой автомобиль. За ним появился следующий автомобиль. Насчитали до десятка различных легковых машин.
- Тут что-то ни так. - сказал я, Гиззатулину Нигмату. - На аварию не похоже. Ты с этого места жми во всю. Иначе, мы с тобой будем валяться среди автомобилей и людских трупов. Дави сильнее на скорость!
Едва мы выскочили из лабиринта изуродованных автомобилей на перевале, как чуть не врезались в микроавтобус, который стоял у обочины на нашей стороне. Возле микроавтобуса стояли гражданские люди, которых обыскивали и били по головам прикладами парни в черных масках. Нас тоже попытались остановить.
- Не останавливайся! - заорал я, на Гиззатулина Нигмата, который выруливал на встречную полосу и хотел затормозить. - Жми сильнее на скорость, сразу поверни за первую встречную машину на середине дороги.
Возможно, что в первый и в последний раз, Гиззатулин Нигмат проявил свою прыть за рулем собственного автомобиля. Он выжал все, что было можно со своей машины. Мы проскочили рядом с микроавтобусом и зацепили машиной двоих парней в масках. Вероятно, это спасло нас. Парней откинуло на микроавтобус. Получилась свалка людей. Пока уцелевшие парни в масках смогли опомниться, мы в этот момент проскочили за стоящую на середине дороги машину. В нашу сторону стали стрелять из автоматов. Пули в нескольких местах прошили наш автомобиль. Остальные пули из автоматных очередей угодили в две машины стоящие между нами и стреляющими парнями. Машины взорвались так сильно, что нас с заду едва не перевернуло взрывной волной. В тоже мгновение стрельба прекратилась. Может быть, машины были заполнены боеприпасами и после взрыва двух автомобилей все погибли, так как парни были очень близко от взорвавшихся машин. Как было в действительности, нам неизвестно, но только никто больше в нас не стрелял. Погони за нами не было. Мы на той же большой скорости мчались вниз с перевала. Мы оба были так сильно напуганы, что не разговаривали между собой оставшуюся дорогу до города Курган-Тюбе.
- Останови машину. - сказал я, Гиззатулину Нигмату, когда мы увидели окраины города Курган-Тюбе. - Посмотрим, что с машиной. Иначе мы не дотянем до ресторана "Зухра". Пускай двигатель остынет немного.
Гиззатулин Нигмат остановил свой искалеченный, автомобиль, который начинал кипеть от скорости. Мы обошли машину со всех сторон. У машины был такой вид, словно ее драли когтями по железу. Ну, это просто какое-то чудо, что осколки от взрывной волны и пули от автоматной очереди, не угодили в колеса и в бензобак. Иначе бы нас разнесло от взрыва машины или парни в масках нас просто бы растерзали на куски. Ведь им ничего не стоили пешком нас догнать, если они, конечно, остались живы. Но нам теперь, на такой машине, будет опасно ездить. Первый милиционер поинтересуется таким видом нашей машины.
- Вдруг, это была обычная проверка спецназа? - расстроено, спросил Гиззатулин Нигмат. - Тогда нам хана.
- Обычная проверка спецназа, обычных людей по голове прикладами не бьет. - ответил я. - Ты же видел, что парни были в масках и с бородами. Боевики оппозиции, а точнее, просто банда грабителей. Не могли все водители на легковых автомобилях быть бандитами. Там же находились мужчины, женщины и дети. У многих убитых женщин не было одежды. Их всех насиловали, прежде чем убить. Ты лучше моли своего Аллаха, чтобы живые бандиты не запомнили номера твоего автомобиля. Иначе всей вашей семье будет хана и моей тоже достанется. Нам придется поменять номера и кузов твоего автомобиля. Я там договорюсь.
- Ладно! Мы ничего не вернем. - сказал Гиззатулин Нигмат. - Поехали дальше, скоро все известно будет.
Бригада Гиззатулина Рашида и Шевелев Валера, работали в ресторане "Зухра", который находился в стороне через дорогу от междугородного автовокзала. Мы решили заехать в начале туда, а потом, дальше решить, как быть с машиной, где искать директора товарной базы города Курган-Тюбе. Время есть у нас. Основной зал ресторана находился на втором этаже. Парни делали лепку и альфрейные работы на потолке. Шевелев Валера расписывал фреску стены на национальную тему за сценой эстрады. Они нас не заметили и продолжали работу. Мы оба разглядывали то, что сделали парни бригады Гиззатулина Рашида.
- Хорошо, что ты приехал. - сказал Шевелев Валера, когда увидел меня. - У нас есть проблема с деньгами.
- Я приехал по этому вопросу. - ответил я. - Есть другая проблема, нас обстреляли бандиты на перевале.
- Как обстреляли? - вытаращив глаза, заорал Гиззатулин Рашид. - Это ты виноват! Загубил нашу машину!
Гиззатулин Рашид бросился на меня с кулаками. Я весь кипел от случившегося, а тут он прыгает на меня. Можно сказать, что Гиззатулин Рашид сам нарвался на мой кулак. У нас с ним были совершенно разные весовые категории и возрастом он был моложе меня. Мне было за подлость марать свои руки об такое дерьмо. Останавливать Гиззатулина Рашида словами было бесполезно. Я ему врезал кулаком в челюсть.
- Ты, дерьмо собачье! - заорал я, на него. - Нигмат пытался остановить машину. Если бы я ему не приказал жать на скорость, то ты о нас в газете только некролог прочел. Спроси сам, у своего брата! Спроси! Спроси!
- Это правда! - подтвердил Гиззатулин Нигмат. - Там, на перевале, больше десятка разбитых машин и трупы. Мы едва спаслись от банды моджахедов, которые убили много людей и пытались нас расстрелять.
Гиззатулин Нигмат стал рассказывать дрожащим от волнения голосом, о том, что произошло на перевале. Постепенно, голос Гиззатулина Нигмата перешел в слезы. У него началась истерика от ужаса, который он только что пережил вместе со мной на перевале. Нам пришлось усадить Гиззатулина Нигмата на край сцены и отпивать горячим молоком, которое было в термосе у альфрейщика. Плакать Гиззатулин Нигмат перестал, но я сразу понял, что нам с ним больше не работать. Гиззатулин Нигмат сошел с ума. Никто не говорил вслух об этом. Но сам факт был на лицо. Когда слезы перестали течь у Гиззатулина Нигмата из глаз, он, вдруг, стал нам улыбаться и вспоминать происшедшее в своей жизни, сопровождая свои воспоминания хихиканьем, словно это там, в своей прошедшей жизни и на перевале, он увидел что-то смешное, что проникло ему в голову. Однако, из его рассказов ничего нельзя было понять, так как это был какой-то бред.
- Отвезите его в больницу. - тихо, сказал я, Шевелеву Валере, когда отвел в сторону. - Гиззатулин Нигмат сошел с ума. Пока болезнь у Нигмата сильно не обострилась, то его надо срочно показать специалистам.
- Мы сейчас сделаем. - согласился Шевелев Валера. - Больница рядом. Мы с Гиззатулиным Рашидом его туда отведем. Ты пока не уезжай. Подожди меня. У нас накопилось много вопросов по работе в ресторане.
Шевелев Валера, Гиззатулины Рашид и Нигмат ушли в больницу. Я сказал парням, чтобы они продолжили свою работу. Мне пришлось спуститься вниз к директору ресторана "Зухра", чтобы поговорить о работе и у него спросить, где находится товарная база города Курган-Тюбе. С директором ресторана я был знаком.
- Салам алейкум, Рузи! - приветствовал я, директора ресторана "Зухра", когда заглянув в его кабинет.
- А! Александр! Алекум ассалам, уважаемый! - приветствовал меня, директор ресторана. - Заходи! Гостем будешь! Как дела твои? Как семья? Сейчас мы кушать будем! Коньяк пить будем! Говорить с тобой будем!
- Спасибо, уважаемый! - ответил я. - Но все твои "будем" оставим на потом. У меня есть много работы в городе Курган-Тюбе. Вот потом мы с тобой обязательно вместе будем пить. Ты лучше скажи, как мне найти директора товарной базы города Курган-Тюбе. Он сейчас меня ждет у себя, а я плохо знаю ваш город.
- Слушай, дорогой! Ты совсем забыл в какое время мы живем. - сказал Балтаджанов Рузи, поднимая телефонную трубку. - Сейчас один звонок делаем, друг друга найдем. Зачем нам туда-сюда ходить. Не надо зря время тратить. Лучше мы свое драгоценное время потратим на наш маленький отдых за этим столом.
Балтаджанов Рузи набрал известный номер телефона и на таджикском языке сказал, что у него в ресторане человек из центра сидит, который давно с нетерпением ждет за столом встречи с Ариповым Умедом.
- Все, а ты волновался. - широко улыбаясь, сказал Балтаджанов Рузи. - Сейчас Арипов Умед, как штык у нас будет. Он любит принимать у себя гостей из Центра также хорошо, как жирный шашлык на шампурах.
- Как-то не хорошо у нас получается. - растерянно, сказал я. - Ведь это тут я к нему приехал, а не он ко мне.
- Э-э-э! Дорогой! - удивленно, произнес Балтаджанов Рузи. - Не хорошо, когда шурпо остывает, а мы сидим. Пойдем за стол. Там все готово к нашей встречи. Только нас с тобой там не хватает за этим столом.
Балтаджанов Рузи встал из-за стола и пригласил меня в бар, который находился в соседнем здании напротив ресторана "Зухра". Всего в десяти метрах от входа в ресторан. В тени пустого зала суетились парни, накрывая на круглый стол угощения и выпивку на три человека. Мы прошли туда в зал, в сопровождении двух швейцаров, которые крутились вокруг нас, объясняли Балтаджанову Рузи что-то про угощение.
- Арипов Умед найдет нас? - беспокоясь, спросил я, Балтаджанова Рузи. - Ведь он не знает, куда мы пошли.
- Найдет, куда денется. - ответил Балтаджанов Рузи, усаживаясь за стол. - Посмотри! Умед к нам приехал.
Балтаджанов Рузи показал мне в сторону двери, откуда к нам направлялся солидным мужчина в очках.
- Салам алейкум, уважаемый! - сказал Арипов Умед, протягивая мне руку. - Так это тебя зовут, Александр?
- Алейкум ассалам, Умед! - ответил я, пожимая жилистую руку. - Ты не ошибся, это я, Александр, из Центра.
Обменявшись дополнительными комплиментами, принятыми на Востоке, мы стали кушать шурпо, которое действительно стало остывать. Говяжий жир катался у нас во рту. Пришлось постоянно запивать горячим чаем, чтобы говяжий жир не мешал шевелить языком с пищей. Я не могу сказать, что было у нас, завтрак или обед? Завтрак давно прошел и до обеда еще времени достаточно. Назовем его сытным полдником. Так вот, после этого сытного полдника у нас стал развязываться язык растревоженный коньяком. Бутылка на троих, это ни так много, как было вчера на двоих. Я мог свободно воспринимать окружающий мир и вести деловую беседу. К тому же, прежде чем выпить коньяк, я хорошо покушал жирной пищи, которая смазала жиром мои кишки и желудок. Как всем известно, жир слабо пропускает алкоголь в кровь человека, который медленно пьянеет. Таким образом, я был почти трезвый. Мог свободно принимать какие-то здравые решения, связанные с моей работой на объектах в городе Курган-Тюбе и поговорить о политике в республике. Закончив дела с продуктами и выпивкой, мы перебрались в кабинет Балтаджанова Рузи. Там была деловая обстановка и вокруг нас не крутились посторонние люди. Мы сразу перешли к разговору о работе товарной базы в Курган-Тюбе. Разговор у нас был такой же, как с Фазыловым на товарной базе города Гиссар.
- Насыров Сухроб, проинструктировал меня о твоих условиях. - начал говорить Арипов Умед. - Откровенно, меня тоже устраивает такое решение. Но у меня будут частные и религиозные объекты, которые не подвластны мне и столице. Это мечети и дома наших бизнесменов. Я могу обеспечивать такие объекты нужными материалами. Но расчет они с вами заключат без меня. Возможно, что там будет наличный расчет или перечисление денег на твой личный счет. Мы можем тут рассмотреть несколько вариантов работы.
- Так это просто прекрасно! - воскликнул я. - вы снимите с себя лишнюю заботу и у моих парней появятся наличные деньги. Ведь мы все в любом случае связаны с наличными деньгами. Бывает, что они нам нужны даже тогда, когда дом полная чаша, а пустячок ребенку купить надо. Здесь бартер никак не пройдет...
У нас разгорелась дискуссия по очередности объектов. Я уговорил партнеров, что религиозные и частные объекты надо перенести на конец зимы. Так как там нужно проводить земляные работы, которые должны естественным путем иметь замочку и усадку почвы, чтобы у нас на финише не рухнули готовые объекты и все здания под крышу должны быть с сухими стенами. Наша работа должна иметь товарную марку. Мы готовы были перейти к подписанию основных документов, которые захватил с собой Арипов Умед из автомобиля, по пути из бара в кабинет Балтаджанова Рузи, но в этот момент в кабинет зашел Шевелев Валера, мы вынуждены были перевести свой разговор на другую тему, чтобы беседа осталась между нами.
- Извините, за беспокойство. Но мне, срочно, надо переговорить с Александром. - сказал Шевелев Валера.
Я тоже извинился перед партнерами и вышел следом за Шевелевым Валерой. На улице меня ждала бригада Гиззатулина Рашида. По лицам парней можно было подумать, что сейчас у нас будет драка. Драк я никогда не боялся. Но мне по должности как-то неприлично драться здесь со своими подчиненными.
"Неужели в таком положении придется мне драться?" - подумал я. - "Нет никакого смысла с их стороны. У меня есть письмо бригады, по которому могу их уволить. Наверно вся бригада Гиззатулина Рашида тупая?".
- Я собираюсь подавать на тебя в суд. - объявил Гиззатулин Рашид, при всех. - Ты нанес моей семье материальный и моральный ущерб. Вдобавок, моего брата сделал инвалидом. Нам только что врачи сказали, что у Нигмата осколком поврежден нерв шейного позвоночника. Нигмат может быть парализован на всю жизнь или стать сумасшедшим. Возможно, что, то и другое, произойдет сразу. Тебе платить ему пенсию...
- Я очень сожалею о случившемся, но на его месте мог быть и я. - ответил я, Гиззатулину Рашиду. - Ты имеешь полное право подавать в суд на кого угодно. Однако, в данный момент, твое решение ошибочно и бесперспективно. По вине твоего брата, так как он был за рулем, стреляли нам вдогонку, а попали в машины со взрывчаткой. Взрыв был такой, что никого там, живых не осталось. Если будет суд и все тогда всплывет наружу, то родственники погибших сотрут в порошок твою фамилию. Им даже суд на это не потребуется. Так что тебе, Рашид, лучше подумать о родных. Остальное уладим между собой и поможем Нигмату.
Видимо и у халерика имеется в голове серое вещество, под названием мозги, которыми стал шевелить Гиззатулин Рашид. Трудно было понять, что он думает, но лишь не об угрозе в мой адрес народным судом.
- Единственное, что я могу тебя обещать, - решил я, разрядить обстановку, - так это помочь твоему брату найти хороших врачей. Но только все должны знать, что это была авария. Иначе, могут быть такие послед-ствия, что в них пострадают твои и мои родственники. Ты хорошо подумай, Рашид, в этом я тебе не враг.
Гиззатулин Рашид повернулся и пошел наверх, вытирая свои слезы. Шевелев Валера и бригада последовали за ним. Я постоял еще пару минут внизу и затем вернулся к разговору в кабинет директора ресторана, где меня ждали партнеры по этому бизнесу. Документы лежали на столе, подписанные директором ресторана "Зухра" и директором товарной базы города Курган-Тюбе. Текст контракта был копией вчерашнего документа, который вчера мы подписали с директором гиссарской товарной базы. Видимо, что его отправили рано утром по телексу в товарную базу города Курган-Тюбе. Единственным изменением в документе то, что там вставили новые места других объектов и фамилии других заказчиков по городу Курган-Тюбе. Я внимательно прочитал текст и затем подписал контракт. По два листа документов из шести я взял себе. Затем мы обговорили детали поставки материалов на сегодняшний объект ресторана "Зухра". Кроме того, обговорили проблемы проживания и питания рабочих данного объекта. Балтаджанов Рузи сказал, что рабочие могут спать прямо на своих рабочих местах. Арипов Умед обещал, что даст рабочим раскладушки и постельные принадлежности. Питание, естественно, Балтаджанов Рузи взял на себя. Таким образом, стабильность была налажена и на объектах в городе Курган-Тюбе. Можно было возвращаться к себе домой.
- У меня есть подарок тебе, а также Насырову Сухробу. - сказал Арипов Умед. - Находится в моей машине.
- Я тоже не отпущу тебя без своего подарка. - заявил Балтаджанов Рузи. - Пока иди, подгоняй свою машину.
- Спасибо за ваше внимание. - расстроено, сказал я. - Но у меня нет машины. Она попала в аварию. Я даже не знаю, как мне сейчас добираться в город Душанбе и к себе домой в город Кофарнихон, это проблема.
- Да, это серьезная проблема! - сказал Арипов Умед. - С такими подарками от нас в автобусе опасно ехать.
- Сейчас по радио я слышал, что произошло бандитское нападение на перевале. - соврал я. - Много жертв.
- Есть два выхода. - сказал Балтаджанов Рузи. - Моему брату надо ехать в город Душанбе. Он берет Александра. Они едут в круговую через города Пяндж, Пархар, Дангара, Нурек на Кофарнихон. Очень далеко, но безопасно. Либо мы сейчас узнаем, когда идет караван с хлопком и внедряемся в караван до Душанбе.
- Думаю, что вариант с караваном больше подходит. - подсказал я. - Его никто грабить не будет. Кроме того, вполне вероятно, что караван будет охраняться. Конечно, это хорошее прикрытие будет нам в автомобиле.
- Мы сейчас этот вариант проверим. - согласился Балтаджанов Рузи. - Я только позвоню брату и все узнаю.
Балтаджанов Рузи стал набирать номер телефона, но там никто не брал телефонную трубку. Рузи пришлось повторил набор номера телефона. В это время в кабинет вошел мужчина лет сорока. Балтаджанов Рузи положил трубку и встал на встречу этому мужчине. Они оба обнялись по мусульманскому обычаю.
- Камил, дорогой! - воскликнул Балтаджанов Рузи. - Сам Аллах тебя к нам послал. Я к тебе пытался дозвониться, а ты тут, как тут. Вот, уважаемого господина из Центра, забери с собой на машине в город Душанбе.
- Я как раз зашел к тебе, - сказал Балтаджанов Камил, - чтобы узнать, может быть, у тебя там есть дела.
- Все мои дела в этом человеке. - ответил Балтаджанов Рузи, показывая на меня. - Надо довести целым.
- Хорошо! - согласился Балтаджанов Камил. - Сейчас на трассе возле автовокзала караван формируется. Там моя машина в середине каравана. Нас будут охранять солдаты и милиция. Так что будет порядок.
Мы обменялись рукопожатиями. Я назвал свое имя. Мы вышли из кабинета директора. В фойе стояла бригада Гиззатулина Рашида и Шевелев Валера. Им что-то нужно было от меня. Но у меня не было времени. Надо было спешить обратно в город Душанбе, чтобы засветло попасть домой в свой город Кофарнихон.
- Мне сейчас некогда. - перехватил я, инициативу. - Все ваши вопросы я обсуждал с Рузи и Умедом. Я обязательно переговорю с Насыровым Сухробом, чтобы Нигмата перевели в лучшую клинику республики.
Я вышел из ресторана "Зухра" и пошел следом за Камилом в сторону автовокзала города Курган-Тюбе. Между грузовых автомобилей красовалась белая машина "Волга". Внутри машины пахло свежей краской и свежей кожей. Умед и Рузи положили свои свертки и пакеты на заднее сидение автомобиля. Арипов Умед показал мне на сверток, который я должен передать Насырову Сухробу. Автомобиль медленно двинулся за бортовой машиной с прицепом, доверху груженым большими тюками свежего тонковолокнистого хлопка-сырца, который приятно пахнул полями, свежей травой и разными полевыми цветами местных лугов.
- Ты слышал по радио. - обратился ко мне Балтаджанов Камил. - Утром на перевале был сильный бой с маджахедами. Разбито двадцать легковых машин. Там погибли больше ста человек, в том числе все боевики.
- Да, я слышал в кабинете Рузи. - соврал я. - Мы успели чуть раньше проехать, но у меня машина попала в аварию перед самым городом Курган-Тюбе. Со мной все в полном порядке. Вот только водитель мой пострадал. Повредил нерв позвоночника и сейчас лежит в вашей больнице. Наверно, его парализовало?
- Жалко парня. - тяжело вздыхая, сказал Балтаджанов Камил. - Такое ранение опасно. Может инвалидом на всю жизнь стать. У моего одного знакомого так из-за раны нервов родной брат стал калекой на всю жизнь.
За городом Курган-Тюбе переехали через реку Вахш. Дорога пошла к верху на горный перевал в сторону города Душанбе. Грузовые автомобили с хлопком так сильно коптили выхлопными трубами, что нам прошлось закрыть окна в машине, чтобы не закоптить себя и новенький автомобиль изнутри. Вскоре появился перевал. Колонну остановили солдаты и милиция. Стали проверять документы и багаж. Сейчас вспомнил про свои свертки на заднем сидении, о содержании которых ничего не знал.
- Вот мы сейчас влипнем! - забеспокоился я. - Спросят за мои свертки, а я даже не знаю, что там имеется.
- Да, уже и смотреть поздно. - согласился Балтаджанов Камил. - Скажи, что это подарки на свадьбу и зарплата рабочим. Думаю, что тебе поверят и сумки проверять не будут. Ведь у тебя такой интеллигентный вид.
- Предъявите ваши документы. - сказал капитан милиции, подойдя к нашему автомобилю. - Что в свертках?
- Зарплата рабочим предприятия и подарки на свадьбу. - сказал я, капитану милиции, предъявляя паспорт.
Капитан милиции ощупал мягкие свертки. Заглянул в свертки с какими-то там жесткими предметами в них.
- Вот такие, как вы, создают повод для террора. - строго, сказал капитан милиции, возвращая нам документы. - С такими деньгами надо ездить с большой вооруженной охраной, а не просто в автомобиле. Понятно?
- Понятно! - ответил я. - Следующий раз так поступим. Мы оба не подумали об опасной дороге с деньгами.
Караван машин медленно двинулся на перевал. По обе стороны дороги валялись разбитые машины. Два автомобиля, в которые попали автоматные очереди, были разорваны в клочья. На перевернутом микроавтобусе, возле которого стояли боевики и гражданские люди, видны многочисленные потоки крови и разо-рванный металл, от сильного взрыва. Выходит, что их всех тогда поразило взрывной волной и осколками. Никто из боевиков и гражданских тут не остались живыми. Никаких свидетелей трагедии здесь не осталось. Как ни прискорбно, то, что случилось здесь, но этот взрыв и гибель людей, спасли меня и Гиззатулина Нигмата. Тут нет ни одного свидетеля, кто бы мог сказать о нашем присутствии здесь. Жалко только Гиззатулина Нигмата, что он может остаться инвалидом на всю жизнь, а он еще совсем молодой. Даже семью себе он не успел создать. Совсем недавно закончил службу в армии. Только он жить начинал и такая трагедия.
После опасного перевала дорога пошла вниз в сторону города Душанбе. Встречных машин не было. Балтаджанов Камил потихоньку стал обгонять на своей "Волге" все бортовые автомобили. Пользуясь интервалом и промежутками между машинами. Перед поселком Ляур мы окончательно обошли караван и вырвались вперед каравана в сторону города Душанбе, огни которого мелькали в сумерках вечера впереди нас.
- Подвези во Фрунзенский райком партии. - сказал я, Балтаджанову Камилу. - Оттуда я уеду на автобусе.
Наша "Волга" повернула на улицу Нигмата Карабаева и устремилась в сторону цирка. Я сразу понял, что Камил Балтаджанов хорошо знает город Душанбе, так как он не поехал по круговой дороге, как обычно делают большинство приезжих или те, кто плохо знает город. Через цирк вокруг армянских домов, на Профсоюзную улицу, где находится райком партии, намного короче путь. Всего нам минут десять надо ехать.
- Спасибо, Камил! - сказал я, забирая свои свертки из машины. - Скажи Рузи, что ты уже довез меня целым.
- Обязательно скажу. - ответил Балтаджанов Камил, отъезжая от райкома партии. - Сейчас буду звонить.
С тремя свертками в руках я поднялся в кабинет Насырова Сухроба. Секретарши уже не было на месте. Но я знал, что Насыров Сухроб в своем кабинете, его черная "Волга" стояла на площадке возле здания.
- Я уже за тебя переживал! - взволнованно, сказал Насыров Сухроб, когда я вошел в кабинет. - Мне Рузи звонил час назад. Сказал, что вы уехали сразу после обеда в сторону перевала, а там был какой-то террор.
- Террор был ранним утром. - пояснил я. - Из-за него мы там с Гиззатулиным Нигматом попали в аварию. Машина и я легко отделались, а вот Гиззатулин Нигмат находится в больнице. У него нерв нарушен. Врачи нам сказали, что он может быть инвалидом. Надо Нигмата перевести в Республиканскую больницу в город Душанбе, чтобы там оказали квалифицированную помощь. Ты, пожалуйста, ему посодействуй с доктором.
- Я сегодня же позвоню главному врачу больницы. - согласился Насыров Сухроб. - Скажу ему, чтобы Нигмата забрали в Республиканскую больницу из больницы города Курган-Тюбе. Но, как теперь ты без машины будешь? Может быть, у тебя еще есть машина на примете с хорошим водителем? Поговори с ним ездить.
- Пока буду на сессии, мне не нужна машина. - ответил я. - Могу и общественным транспортом пользоваться, как до университета, так до душанбинских объектов, а дальше нужна машина. Только на тебя надежда.
- Ладно! Пока так, а после мы оба это обмозгуем. - согласился Насыров Сухроб. - Плохо, что у тебя нет водительских прав. Так бы я тебе выписал с Гиссарской товарной базы новую машину, ты бы на ней ездил.
- Хорошо! На этом мы сегодня закончим. - поторопил я, Насырова Сухроба. - Я не знаю, какой из этих свертков твой? Ты выбирай. Я поехал. Мне далеко добираться. Двумя транспортами с пересадкой ехать.
- Со свертками мы сейчас разберемся. - ответил Насыров Сухроб, сразу привычно взял сверток с деньгами. - Насчет транспорта ты не беспокойся. Мой водитель тебя отвезет домой. Эти деньги твои, за нашу работу.
Насыров Сухроб отдал мне из разорванного свертка пачку сторублевых купюр, а остальные положил в свой сейф у стены. Мы оба тут же вышли из кабинета. Я ни стал ожидать Насырова Сухроба в приемной. Сразу отправился вниз в фойе здания. Там никого не было видно. Даже охрана куда-то делась. Я вышел на стоянку автомобилей, где осталось всего несколько машин от райкома партии и автомобиль охранников.
- Извини, Сухроб, я совсем забыл. - вдруг, вспомнил я, когда мы сели в машину. - У меня есть старая частная проблема. Весной этого года в мою квартиру пытался забраться вор. Я его спугнул. Вор в страхе поломал мне всю крышу. Сейчас дожди начались. Мой дом протекает до первого этажа. В домоуправлении нет шифера. Может быть, ты подскажешь мне, где можно купить шифер? Я заплачу сразу за весь шифер.
- Наверно, листов сто тебе хватит. - размышляя, ответил Насыров Сухроб. - Я завтра позвоню Фазылову Хасану. Он как раз посылает завтра на объекты города Душанбе машину шифера. Заодно сто листов и тебе подбросит. Ты завтра из дома никуда не уезжай. Шифер рано утром привезет. Выгрузят прямо возле твоего дома. Денег никаких платит за шифер не надо. Фазылов Хасан и так перед тобой в неоплатном долгу.
- У меня завтра полно дома всякой работы. - сказал я. - Надо свой зачет к университетской сессии готовить.
- Вот и хорошо! - выходя из автомобиля, сказал Насыров Сухроб. - Я приехал. Водитель тебя отвезет прямо домой. Во время сессии, я тебя работой беспокоить не буду. Желаю тебе удачи! Старайся! Учись хорошо!
- Спасибо! Буду стараться! До скорого свидания! - ответил я, на прощанье, когда закрыл дверцу машины.
Я внимательно посмотрел на дом, где живет Насыров Сухроб, это частные дома в районе "Зеленого базара". Сам дом весь утопал в зелени. По огромной крыше покрытой итальянской красной черепицей, можно определить, что там не меньше шести комнат. Более ста квадратных метров. Плюс хозяйственный дом и земли около десяти соток. У Баратовой Матлюбы дом намного лучше и двухэтажный. Но у Насырова Сухроба дом, по крайней мере, в этом районе, пожалуй, самый лучший. Возможно, что у Насырова Сухроба нет скотины, так как он живет в центре города Душанбе. Скот держать в центре столицы строго запрещается.
С этим молчаливым водителем черной машины "Волга" мне доводилось ездить и раньше. Я уже к этому привык, что водитель всю дорогу молчит. Может быть, это лучше для него. Ведь если бы он был разговорчив, то ему уже давно не жить. Настолько много водитель знает, от разговора своего шефа с другими людьми, что его могли бы давно убить, если б он был разговорчивый с другими людьми. Мне даже имя его неизвестно. Потому, думаю, что Насыров Сухроб, запретил ему беседовать, чтобы мог сохранить свой язык вместе с головой. Вот он молчит, лишь баранку крутит. Однако, машину он водит прекрасно и трассу знает.
- Спасибо тебе, что подвез меня домой. - поблагодарил я, водителя, выходя из автомобиля. - До свидания!
Водитель только кивнул головой и быстро помчался от моего дома в сторону трассы до города Душанбе.
- Я сейчас вернусь. - сказал я, отдавая свертки Людмилы, открывшей мне дверь квартиры. - Мне только нужно сходить к Черкасову Александру и Сабирову Таймуразу. Договориться за ремонт нашей крыши завтра.
Прямо от своего дома дворами я пошел к дому Черкасова Александра, который жил ближе от дома Сабирова Таймураза. Они оба уже должны были быть дома. Самый раз с ними договориться о ремонте крыши. Уже когда я был вблизи дома своей мамы, то увидел, как разворачивается машина бригады Сабирова Таймураза. Парни увидели меня при свете фонарей на повороте. Остановились на перекрестке улицы Кирова.
- Здравствуйте, мужики! - приветствовал я, парней. - Вот, как раз я направлялся сейчас к вам на разговор.
- Здравствуйте, муалим! - радостно, приветствовали меня, парни. - Мы думали, что у вас сегодня сессия.
- Сессия у меня через день. - ответил я. - У меня к вам другой разговор. Если вы не можете делать, то откажитесь сразу. Я не буду на вас в обиде. Поговорю с бригадой Черкасова Александра. Если вы сами можете справиться, то у вас будет дополнительный заработок наличными в ваше свободное время. Завтра мне привезут шифер к ремонту крыши нашего дома. Я заключу контракт с управдомом на ремонт нашей крыши. В субботу или в воскресенье вы крышу отремонтируете. Я с вами сам рассчитаюсь сразу наличными согласно контракта. Затем я позже получу деньги в домоуправлении. Верну свои деньги обратно в доход нашей компании. Можете говорить откровенно. Вас никто не принуждает к этой работе. Скажите честно.
- Мы, согласны! - сразу, ответил за всех Сабиров Таймураз. - Заодно, мы и бригаду Черкасова подключим.
- Вот и прекрасно! - одобрительно, отозвался я. - Только вы все технику безопасности соблюдайте. Не забывайте, что это четвертый этаж. У вас должны быть страховочные ремни и осторожность в работе.
- Учитель, мы сделаем все, как ты скажешь. - уверил меня, Сабиров Таймураз. - Работу выполним на высшем уровне. Мы столько объектов сделали, что они нам всюду, словно памятники стоят по республике.
- Старайтесь работать так, - сказал я, парням на прощанье, - чтобы эти памятники вам всюду были при вашей жизни. Будьте осторожны во всем. Желаю вам, парни, удачи во всех ваших делах. Завтра встретимся.
Возможно, всем покажется весьма убедительной такая беседа с работниками, но я думаю, что далеко, ни так. Ведь говорить с ними одно дело, а выполняют они работу зачастую совершенно по-другому. У них сейчас такой возраст, что они зачастую выполняют работу не разумом, а страстным увлечением, порыв которого сравним с ураганом, пронесшимся в их сознании. Поэтому неизбежно могут быть травмы и увечья в таком порыве к работе в опасных местах. Именно этого я боюсь, чтобы не случилось с парнями беды в таком возрасте. Примером тому служит старшина милиции Эркен, который на этой самой крыше получил увечье в своей спешке. Следовательно, надо контролировать технику безопасности и работу такого возраста, иначе, будут беда. Значит, это мне надо поставить опытного специалиста для контроля этой всей работы.
Несмотря на то, что последний день перед университетской сессией у меня был свободный, утром пришлось мне отправляться в домоуправление подписывать контракт на ремонт нашей крыши с управляющим.
- Понимаешь, уважаемый, у нас плохо с деньгами. - сразу начал хныкать, Турдыев Заманкул, управдом нашего города. - Исполком нам мало денег дает на ремонт жилых зданий города. Пойми мое положение.
- Мне сейчас некогда выяснять ваши внутренние отношения с исполкомом. - в резкой форме, сказал я, Турдыеву Заманкулу. - Я тебе и так, поставлю шифер и людей. Сейчас подписывай мой контракт. Сегодня к обеду, чтобы выделил трех человек на подъем шифера на чердак нашего дома. Так как шифер могут разворовать. Вечером, я скажу тебе, в какой день будет выполняться работа. Во время работы мне нужен с твоей стороны человек, который будет контролировать работу, страховать моих рабочих. К концу выполнения работы, в этот день, чтобы ты был с наличными на рабочем месте. Я обещал парням, что ты им отдашь деньги наличными в конце работы. Не дай Бог, если ты не будешь с деньгами в конце работы, то я за своих парней не отвечаю. Они найдут тебя всюду. Затем раздерут на части без суда и следствия. У тебя три дня на раздумье. За последствия я не отвечаю. Ты сам своими действиями подпишешь себе приговор.
Турдыев Заманкул лихорадочно подписал контракт и тут же помчался в городской Исполком добывать деньги на оплату работы по ремонту крыши нашего дома. Я отправился домой ждать привоза шифера из гиссарской товарной базы. Время летит очень быстро. Возможно, что машина с шифером уже в пути к нашему дому. Надо поспешить, чтобы меня не искали с груженой машиной, у которой есть много работы. Ни трое, а четверо мужиков из домоуправления уже ждали меня на лавочке. Мужики принесли страховочные предметы и инструмент для работы моих парней на крыше дома с шифером. Все было готово к работе.
- Шифер сейчас подвезут. - сказал я, рабочим. - Поднимете его не по пожарной лестнице на стене нашего дома, откуда шифер будет легче украсть. Внесете шифер через чердачный люк над моей квартирой. Откуда легко будет сбросить воров, которые вздумают похитить мой шифер с чердака. Это говорю я вам для того, чтобы вы знали, что одного вора я сделал инвалидом. Следующего вора я отправлю на тот свет.
- Зачем ты, это нам говоришь? - возмутился, один рабочий. - Мы ведь не воры, а всего лишь рабочие люди.
- Я говорю вам для того, - ответил я, - чтобы ваши дети не были сиротами. Мне точно известно, что среди вас имеется человек, который за бутылку водки готов свою мать продать, а не то, чтобы своих собственных детей пожалеть. Также как и вы, я совсем недавно был рабочим, поэтому хорошо понимаю вас. Если вы не разобьете ни одного листа шифера, я проверю это, тогда я вам еще ставлю бутылку "Столичной" водки.
Мужики согласились. Вскоре к нашему дому прибыл грузовой автомобиль "КАМАЗ", на котором были сто листов шифера, гвозди шиферные и несколько длинных брусков на лаги кровли под шифер на крышу дома.
- Сколько я должен заплатить за все? - спросил я, водителя автомобиля "КАМАЗ", подписывая накладные.
- Фазылов Хасан, сказал, что все уже оплачено за сто листов. - ответил водитель, садясь в кабину машины.
Когда машина уехала, то я увидел мужиков, которые уже подняли шифер. Мужики смотрели на меня маслеными глазами в ожидании бутылки "Столичной" водки. Мне не хотелось лезть на чердак проверять целостность шифера. Без того понятно, что за бутылку водки русский мужик любой товар на любую вершину поднимет целым. Так и сейчас. Наверно, мужики с большой осторожность поднимали весь этот шифер. Мне не хотелось идти в магазин за "Столичной" водкой. Поэтому я достал из своего кармана один червонец и отдал мужикам. В то время за червонец можно было купить две бутылки русской водки и закуску.
- Начальник! За этот червонец, тебе, большое спасибо! - сказали мужики, со слезами на глазах от счастья. Мы всегда будем рады тебе служить. Ты позови. За шифер не беспокойся. Теперь его там не украдут.
Вот так-то. Это и ежу будет понятно, что он колючий. После двух бутылок водки, которые сейчас разопьют мужики на мой червонец, они не только не полезут воровать мой шифер. Охранять будут шифер до тех пор. Пока мои мужики закрепят шифер на крышу нашего дома. Скорее бы мои работники поставили шифер.
Вернувшись, домой, я сел за учебники. Надо было хотя бы бегло повторить необходимый материал по предметам исторического материализма и политической экономии. Эти предметы будут на сессии первыми. Когда войду в колею занятий на сессии, то дальше все пойдет хорошо. Только бы настроиться на учебу.
В последний день перед сессией я решил все свои стабильные дела. Вечером этого же дня отдал Черкасову Александру и Сабирову Таймуразу деньги за ремонт крыши, на тот случай, если Турдыев Заманкул не принесет вовремя деньги за выполненную работу. В случае если все обойдется хорошо, то мои деньги они вернут Людмиле, вдруг, в эту субботу я буду на своей сессии и не смогу увидеть управляющего домами.
4.Университетские дела.
На следующее утро я встал раньше времени. Чисто выбрился. Вымылся так хорошо, словно собрался на тот свет к своим предкам, чтобы там быть чистым и больше никогда не мыться. Несколько десятков лет, я учусь без перерыва с самого первого класса, но при словах - сессия, зачет, экзамены - так меня бросает в дрожь. Словно я первый раз иду в первый класс. Возможно, что именно поэтому я каждый раз успешно сдаю зачеты и экзамены, так как всего себя вкладываю в познание изучаемого предмета в любой области своего знания. Будь то история, философия, психология или какой-то другой предмет. У меня страстный порыв к знанию появляется, как творческое вдохновение у художника перед эскизом на мольберте.
Нарядившись, как на свидание к любимой девушки, я первым автобусом уехал в город Душанбе. Несмотря на то, что наступила осень и в любое время мог с небес хлынуть дождь, этот первый день нашей сессии у меня был праздником наполненным ярким солнцем и пением птиц. Чтобы не помять свой шикарный костюм, я стоял на задней площадке автобуса и сторонился от людей входящих в автобус. Я так сильно выделялся среди других людей, что мне было неловко от такого различия. Каждый входящий разглядывал меня сверху донизу и никак не мог взять себе в голову, что такой нарядный мужчина едет в общественном транспорте. Когда есть для таких франтов такси или в самом крайнем случае маршрутное такси микроавтобусов, на которых удобно ездить в наряде, как в столице по городу Душанбе, так и дальше в его пригородах.
Собственно говоря, эта мысль появилась у меня в голове только что. Как это я не подумал об этом раньше? Видимо, это моя нищета, которая преследовала меня всю жизнь, породила во мне жадность. Вот я никак не могу отвыкнуть от жадности. Жалко каждую копейку. За последние девять месяцев, со времени погромов в городе Душанбе, я заработал больше денег, чем за все годы семейной жизни и еще не истратил ни копейки на какую-то роскошь. Даже в ресторан с женой не ходил. Превратился в Плюшкина, который Чичикову, в романе "Мертвые души", даже испорченные сухарь и сыр пожалел. Надо мне хотя бы новый год детям хорошо устроить, чтобы помнили дети свой новогодний праздник долгие годы своей жизни. Стало быть, это мне нужно научиться жить по-новому. Прежде мы жили всей семьей по возможности, а теперь надо научиться жить по средствам. В настоящее время средств достаточно, чтобы шикарно жить семьей.
Мои рассуждения отвлекли меня от времени. У привокзальной площади в самом городе Душанбе я заметил, что мы подъезжаем к последней остановке. Рассчитавшись за проезд, я вышел и буквально машинально вошел в троллейбус, который идет до зоопарка. Оттуда метров пятьсот до нашего "островка", где находится новое здание университета в Академгородке. Я даже забыл, что только сейчас планировал жить по новому и ездить на такси хотя бы в таком парадном костюме. Ну, ладно, что теперь поделаешь, троллейбус, так троллейбус, он тоже транспорт. Возможно, что следующий раз поеду на городском такси. Я так рано приехал, что даже испугался. В таком наряде меня могут пристрелить. Ведь сейчас оружия в Таджикистане, как семечек в кармане моих сынов, везде полно. Любой может нажать на курок и пиши, пропала вся запланированная жизнь. Может быть, пока не идти мне туда в университет? Подождать не много? Пока будет идти туда группа студентов.
Оглядевшись по сторонам, я увидел, как веселая группа девчонок, словно стайка доверчивых птичек заблудившихся во временах года, выпорхнула из подошедшего автобуса и радостно чирикая, пошла в сторону нашего университета. Словно ястреб, я поспешил за ними. Девчонки с удивлением осмотрели мой парад и продолжили свой веселый разговор о прошедшем лете. Сразу было заметно по возрасту, что первокурсники очного отделения, вчерашние школьницы. Слишком молодые, беспечные и не опытные, которые по своей наивности могут попасть в любую опасную ситуацию и погибнуть. У них даже в мыслях нет, что рядом может быть опасность в лице любого человека, в такое время, как гражданская война в республике.
Зря я переживал, что пришел раньше всех в университет. Здание университета жужжало, словно пчели-ный ров, куда слетелись желающие получить мед своего знания. Кроме дневников были заочники других факультетов. В основном биологи и экономисты. Я пошел до кабинета декана исторического факультета. Надо посмотреть расписание занятий на сессию, чтобы знать какие учебники взять в самую первую очередь. Заодно узнать в каких кабинетах будем заниматься. Как бы нам не пришлось бегать из одного конца огромного здания в другой. Здание университета метров триста, если не больше. Пока доберешься на перемене из одного конца здания в другой, время закончится. За этот промежуток времени нужно успеть поесть, попить воды, сходить в туалет, приготовить учебники и сесть за стол. Хотя бы кабинеты были рядом.
- Ну, Александр, прямо, как настоящий профессор вырядился! - удивленно, встретил меня, Гиясов Морис.
- Это только ты, из зала Верховного суда Таджикистана, выходишь в наручниках, а я выезжаю на "Волге". - ответил я. - Заодно мне там и мундир сменили. Так что тебе учиться надо у старших. Когда-то пригодится.
- Меду прочим. - вспомнил Гиясов Морис. - Меня подбивали в Верховном суде Таджикистана к тому, чтобы признать тебя главарем нашей банды, которая устроила погромы в городе Душанбе и убийство старика.
- Меня тоже там на допросах уговаривали признать тебя главарем нашей банды. - сказала Касымова Зухра.
- Мне тоже предлагали подписать документ в том, что ты главарь нашей банды. - вступила в разговор подошедшая к нам Мулукандова Сара. - Мне даже обещали свободу и неприкосновенность до конца жизни.
- Думая, что после подписания документа, тебе Мулукандова Сара, не долго пришлось бы ждать конца своей жизни. - с острил я. - Пришлось бы отвечать за каждую букву собственной подписи перед нашей воровской "малиной". Так что тебе повезло, что твое сознание успело опередить мысли следователей...
- Мысли, у которых видимо были слишком тупые, - добавил Гиясов Морис, - если они все так думали о нас.
- Вам не показалось удивительным то, что с моим появлением в Верховном суде Таджикистана, вас всех отпустили по домам? - спросил я, когда вся группа сказала одно и тоже. - Ведь это я признался в том, что был главарем банды и взял всю ответственность на себя. Так что, вы обязаны мне собственной свободой.
- Теперь ты наш "пахан" и вор в законе. - подметил Никифоров Сергей. - Мы все слушаем твой следующий указ на новое дело. Как скажешь, так и будем делать. Только "мокрое" дело не предлагай. Мы не убийцы.
- Если вся воровская "малина" в сборе, - распорядился я, - то с сегодняшнего дня будем взламывать науку.
Свои шутки о воровской "малине" мы перевели в серьезный разговор. Вскоре направились в кабинет исторического материализма, где по расписанию наших занятий должны были встретиться на лекции с Бобосадыковой Гульджахон Бобоевной, ответственный секретарь Совета Таджикской ССР по делам ЮНЕСКО. Рассевшись по своим местам в кабинете, мы стали ждать начала лекции. Время мчалось быстро, но в кабинет никто не входил. Возможно, что это была какая-то накладка в расписании занятий. Такие накладки бывали и раньше. Все мы люди. Мало ли что бывает. Человек по любой причине может не прийти в назначенное время. Авария, болезни, несчастный случай или какие-то другие не предвиденные события.
- Бобосадыкова Гульджахон в городе Париже на сессии ЮНЕСКО! - объявил староста группы, Кобзарь Николай. - Сейчас две пары лекций будет читать доктор этнографии и археологии Ахтам Бабаевич Бабаев.
- Ура! Ура! - почти шепотом, прокричала вся группа, девчонки радостно захлопали в ладоши. - Наша взяла!
Ахтам Бабаевича Бабаева, мы знали с первого курса. Он преподавал у нас основы археологии и этнографии. Этот ученый муж, совершенно не был похож на доктора археологии и этнографии. Точнее, Бабаев был равный с нами. Ахтам Бабаев был немного старше меня, но уже имел ученую степень доктора. Мы до глубины души были рады неожиданной встречи, которая сулила нам интересные рассказы и лекции.
- Надеюсь, что вы меня не обсудите, если я уклонюсь от темы занятий. - сказал Ахтам Бабаевич Бабаев, когда мы сели на свои места после взаимного приветствия. - Признаюсь вам честно, что в историческом материализме я мало чего понимаю. В некоторых вопросах совсем не согласен. Что же касается по делам ЮНЕСКО, то оставим эту тему до возвращения Бобосадыковой Гульджахон из города Парижа. Поговорим сегодня с вами на близкую тему вопросов, которые могут вам пригодиться в изучении различных предметов истории. Это такие темы, как обычаи, ритуалы, культы, этнография, религия и многое другое. Можно раскручивать тематику очень долго, но у нас, фактически, осталась всего одна пара часов на ту лекции.
- Ахтам Бабаевич, нам сказали, что вы преподавали в Афганистане. - затронула тему Касымова Зухра. - Вы расскажите нам, как учатся студенты в Кабульском университете. Что они там изучают? Нам это интересно.
- Кабульский университет один из самых старых университетов мира. - начал свой рассказ Ахтам Бабаев. - Довольно странно чувствуешь себя, когда впервые прибываешь в столицу Афганистана город Кабул. Название можно переводить по-разному, это "прием", "ворота", "открытие". В зависимости от того, на каком языке произносится название - фарси(таджикский), пуштунский, узбекский, дари, урду и другие языки народов населяющих Афганистан. Кабул мне был открытием. Когда рядом с древней культурой и наукой Афганистана, увидел средневековые обряды и обычаи. Народ Афганистана, словно застыл в своем развитии. Остался таким после колониальной эпохи Англии, которая через Индию закрывала ворота Афганистана на Запад. В городе Кабуле до сих пор нет уличного движения. Машины, верблюды, ослы и быки, передвигаются по улицам Кабула без всяких знаков и светофоров на перекрестках. Кто успел, тот проехал. Остальные, терпеливо ждут своей очереди. Если появилась пробка, пробку не спеша разводит полиция.
Это было просто вступление моего рассказа. Что же касается учебы в университете, то там могут учиться только мужчины. В основном, это дети очень богатых людей, которые сами получили образование в Европе или в Америке. Даже степень обучения зависит от внесенной суммы денег. Стремление к учебе у них велико. Бывало так, что я выполню программу намеченных лекций, а студенты заинтересовались этой темой и настаивают, чтобы я продолжал занятия. На перемене бегут в канцелярию вносить деньги на дополнительные часы моих лекций. Но бывало и так, что в середине занятий, то ли лекция им не понравилась, то ли устали парни. Начинают бузить. Стучат ногами и руками под столом. Говорят мне "Баз! Баз! Баз!", до тех пор, пока я вместе с ними не говорю тоже самое "Баз! Баз! Баз!", на языках фарси и таджикском, эти слова обозначают "Достаточно!" или "Хватит!". На этом наши занятия прекращаются. Однако за все время моего преподавания я ни разу не слышал в свой адрес грубого слова. Относились студенты ко мне хорошо, я бы даже сказал, уважительно. Приведу один пример их уважения в мой адрес. Однажды, в распределительном
шкафу электроприборов была заложена бомба, предназначенная на кого-то из преподавателей. Естествен-но, что там все студенты о бомбе знали. Но случилось так, что я вышел из кабинета не в свое время и случайно должен был проходить рядом со шкафом вместе с тем преподавателем, на которого была подложена бомба. Студенты увидели этот момент. Один студент специально сбил меня с ног, как раз в тот момент, когда взорвалась бомба. По чистой случайности никто не пострадал. Отделались ушибами и царапинами. Студента пытались судить и выгнать из университета. Но я настоял на том, чтобы студента оставили в покое, так как это он, фактически, спас жизнь не только мне, а также и тому, на кого была заложена бомба. С этого момента и до конца моей работы в университете, этот парень был моей тенью. Чуть ли не круглые сутки, он и его друзья, охраняли меня всюду, где бы я ни был во время проживания в столице Афганистана.
После своего рассказа о работе в кабульском университете, Ахтам Бабаевич Бабаев, плавно перешел на тему ритуальных обрядов у народов Востока. Он рассказывал нам о том, как заворачивают умерших в саван. Как кладут или сажают умерших лицом в сторону Мекки, где находится святыня ислама, камень Кааба. У одних народов Востока делают склеп, у других народов роют яму. Но всюду у мусульман заворачивают мертвых в саван. Конечно, бывают некоторые отклонения, местного значения, в общем обряде ислама. Это осталось от языческого наследия, которое проходили все народы земного шара до новых религий.