Каждый раз вспоминаю свою маму, которая постоянно говорила, что человек должен работать, чтобы жить, ни ради денег, а ради здоровья. В движении наша жизнь. Все наши предки, которые прожили больше ста лет, работали до глубокой старости и были вполне здоровы.
Все мои ровесники, с которыми знаком давно, постоянно ждали своей старости, чтобы уйти на пенсию и отдохнуть от работы по полной программе. У меня на этот счёт были свои сооб-ражения. За всю свою сознательную жизнь на пальцах одной руки могу показать, сколько раз был в отпуске, причём по просьбе общественности, которые отправляли меня в отпуск в качестве экскурсовода или руководителя отдыхающих.
Старости ни ждал никогда. Даже удивился, когда меня на улице кто-то назвал дедом. В тоже время рад, когда меня называют дядей, дети моих многочисленных племянников и племянниц.
Когда меня до израильской пенсии перевели в штат стариков и отправили на автахат насу (пособие по старости). У меня была в душе истерика, которая выплёскивалась наружу, когда мне тыкали пальцем в дату моего рождения. Сразу вызывал на "ринг" своих обидчиков. Делал ставку на огромную сумму на победителя в этом соревновании. Но никто не вышел на "ринг". Согласен был на любую работу, чтобы только ни сидеть на этой автахат насе, как на игле, на которую тебя посадили силой против твоего желания. Но всему приходит своё время. Едва только узнал дату своего выхода на пенсию, тут же рванул в коахадам "Товаль персональ" с одной просьбой, чтобы меня устроили работать ночью "по-чёрному" куда угодно.
- Ура! Мы победили! - заорал во всю глотку, когда пришёл домой. - В первый день выхода на израильскую пенсию. Выхожу "по-чёрному" работать в ночь на "мокрое дело". Буду двенадцать часов подряд драить палубу в типографии "Шапира ония" (яхта-кораблик Шапиро).
- Ты чего орёшь на весь дом? - возмутилась жена против моего торжества. - Соседей перепугал. Ты забыл, что с сегодняшнего дня на пенсии. Не имеешь право работать. Так что молчи.
- Не надо мне затыкать рот. - со злостью, заорал на жену. - Мой голос восторг, а не преступление. Никто не имеет право запретить работать. Пусть на эту мизерную подачку к пенсии живёт тот, кто придумал это назвать пенсией, а точнее унизительное мизерное пособие по старости.
Людмила больше ничего ни стала мне говорить. Она ушла готовить ужин. Мне надо было выспаться до вечера. Ведь мне надо будет работать всю ночь двенадцать часов с шести часов вечера до шести часов утра. Так что надо хорошо выспаться, чтобы не спать во время работы. В пять часов вечера, за час до начала работы, стоял на автобусной остановке в микрорайоне "Бет" в ожидании специального автобуса, который отвезёт меня на работу в типографию "Шапира ония". На остановке автобуса ко мне подошёл от коахадама "Товаль персональ" ещё один рабочий Семён Шаломошвили, репатриант из Тбилиси, на пару лет старше меня.
- В типографии работаю один год. - рассказывает Семён. - К сожалению, один от коахадама...
- Ошибаешься. Нас уже двое. - поправляю Семёна. - Тебе со мной не будет скучно на работе.
К моему удивлению и к моей радости за нами приехало персональное такси, а ни душный автобус, набитый людьми. Словно типография и коахадам с уважением отнеслись к нашему возрасту. Оказалось, что в душном автобусе, набитом людьми из типографии просто не было мест. Так что мы в первую поездку на работу в типографию "Шапира ония" поехали с комфортом. Ехали всего пятнадцать минут с остановками у светофоров. Приехали в машав (село) с интересным названием "Ба Эсер" (В Десятку). Кто поселился жить в этом месте, и кто открыл здесь типографию, действительно попали в десятку. Тихое место утопает в зелени и аромате цветов. Место ни работы, а отдыха в любом возрасте. Так и хочется накрыть стол к празднику души.
Однако надо работать. Типография "Шапира ония" площадью с павильон "Rasma" на ВДНХ в Москве. Стройно расстановлены типографские станки и аппараты SNS. Ну, прямо как типогра-фия в моём бывшем бизнесе, которая несмотря на свою гибель от взрыва большого снаряда встала из пепла стала больше и краше, чем была, вот только не в Душанбе, а машаве Израиля.
В типографии, все без исключения, моложе меня и моложе Семёна. Операторы и начальник смены по своему возрасту годятся нам в сыновья, а некоторые даже во внуки Семёну. Коллек-тив дружный между собой. Словно они знают друг друга с детского садика. Так и ходят по круг между типографскими станками. Помогая друг другу делать первые шаги в сложной жизни. Больше всего мне понравились операторы близнецы Александр и Олег. Так как у нас в роду были близнецы в нескольких поколениях. В том числе мои братья близнецы Сергей и Юрка. Мне было интересно наблюдать за близнецами в типографии со стороны. Они как одна голова в работе. Когда что-то не получается у одного, то подходит другой и молча делают одну работу.
- У меня братья близнецы родились с разницей двадцать минут, - спросил Олега. - Как у вас?
- Сашка родился первый. - с грустью, ответил Олег. - Мне пришлось родится на пятнадцать минут позже. Однако он ведёт себя дома, в отношении меня, словно старше на пятнадцать лет.
В действительности это заметно в работе. Александр заводной в работе. Всё делает быстро, даже не думает об ошибках, допущенных в работе. У него совсем нет савланута (терпения). Всё время спешит вперёд. Словно боится, что кто-то обгонит его. В то время как Олег размышляет во время своей работы. Если не получается что-то в работе, то Олег зовёт на помощь своего старшего брата. Вместе они исправляют собственные ошибки в работе, наверно, в жизни тоже.
Моя работа заключается в том, что мне надо успеть собрать на ленте конвейера то, что выходит после резки, сборки и упаковки в конверты из-под сложно типографской машины. Затем надо всю эту сборку ровными пачками по размеру и весу связать лентой упаковочной машины, аккуратно сложить на мештах (поддон). Закрепит целлофановой плёнкой и отправить на почту.
"Почтой" в типографии называется то место у ворот под крышей типографии, куда свозят на поддонах всю работу, выполненную в две смены днём и ночью. Готовая к отправке работа находится под контролем начальника смены, который должен следить за возможными ошибками и при случае возвращать работу на устранение ошибок. Лишь после всё забирают на почту.
Как во всей любой работе на любом предприятии имеется время отдыха - авсака (перерыв). За двенадцать часов ночной работы в типографии имеются два перерыва. Первый перерыв в полночь тридцать минут. Второй перерыв перед рассветом в четыре часа пятнадцать минут. Все спешат покушать в столовой. У меня в это время сон в кресле с козырьком кепки на глазах.
- Как можно спать в такой позе в кресле? - с удивлением, спрашивает меня начальник смены.
- У нас на Кавказе говорят, что в горах можно спать в любой позе, было бы с кем. - отвечаю с кавказским акцентом на вопрос Ромы, начальника ночной смены. Все дружно смеются.
Конечно, есть в типографии много другой работы, которую должен выполнять рабочий из каохадама в ночную смену. Вот только с коахадама "Товаль персональ" в ночную смену работаем всего мы вдвоём с Семёном. Так что вкалываем мы сразу за всех, кого нет в ночную смену. Сказать, что крутимся как белка в колесе, это мягко сказано. Против нас даже слон отдыхает.
Мы ещё не получили свою зарплату за месяц, а уже пришли в коахадам с просьбой прислать нам свежую помощь. Так как нас с таким темпом работы на долго не хватит. Наши работодатели только развели руками. Где им было найти таких работяг, как мы. Молодёжь работать двенадцать часов ночью не желают. Днём нее погуляешь. Старикам ночью тоже тяжело работать.
Вот только когда мы получили за месяц по десять тысяч шекелей! Это на много больше, чем наше мизерное пособие по старости. Даже израильская власть стесняется назвать эти подачки пенсией. Но мы два пенсионера ухитрились получить больше всех пенсионеров. Даже больше той молодёжи, которая работает днём в типографии. Нас никто не лишил лишних денег...
На следующий месяц в коахадам "Товаль персональ" стояла очередь желающих работать в ночную смену в типографии "Шапира ония". Пришлось отбирать на помощь нам самых достойных. Ну, прямо как в космос. Требовались разные медицинские справки, о которых в коахадаме раньше не спрашивали. Видимо работодатели просто не были готовы к такому наплыву людей.
Однако в этом был своего рода парадокс. Раньше людей не хватало, а сейчас они стали лишние. Мне и Семёну сократили выход на работу. В итоге мы получили следующую зарплату в два раза меньше. Вообще-то мы не успели разочароваться. Вскоре в типографии сократилась работа. Так бывает каждый год после сезона дождей, когда сокращаются заказы на пе-чать.
В результате чего рабочие однодневки и слабонервные покинули место работы. Семён улетел в Тбилиси по своим семейным делам. Гриша, управляющий типографией, в общем-то пацан к моему возрасту. Но, умный пацан, хорошо знает своё дело. Решил в здании типографии устроить перестройку. Отремонтировать здание и заменить парк старых станков на новые.
Все прекрасно знают, что в Израиле после сезона дождей наступает тропическая жара. В течении нескольких месяцев на Землю Обетованную не упадёт ни капли небесной влаги. Учитывая такой сухой климат. Гриша решает освободить полностью здание типографии от всего, чтобы покрасить внутри стены и пол. Провести планировку помещений под новую аппаратуру.
В любое время года и при любой погоде пятница и суббота в Израиле выходные дни. Управляющий приказывает освободить все помещения. Всё что было внутри выставляют под открытое небо с пятницы под субботу, чтобы в воскресенье (ём решён) первый рабочий день недели в Израиле начать капитальный ремонт в здание. На этот период отпустили всех на отдых.
Надо же было такому случиться. Никто не помнит, чтобы такое случалось когда-то на Земле Обетованной среди лета. Но это случилось на виду у всех, с пятницы на субботу, без небесных туч и облаков с чистого неба выпал обильный дождь. Такой дождь в России называют "грибным". На Кавказе такой дождь "слепой". В Израиле таких дождей не был. Как его тут назовут?
Наверно такой дождь в Израиле назовут "убыточным". Мне неизвестно какой убыток нанёс этот дождь в типографии "Шапира ония". На время капитального ремонта в "Шапира ония" меня направили работать в Явне в типографии "Орда", здесь татары не причём. Просто такой бренд. Капитальный ремонт и реконструкцию здания всё равно провели, как было задумано.
Когда вернулся обратно работать в типографию "Шапира ония", это было совершенно другое предприятие. Здесь появился новый зал с двумя огромными компьютерными системами, каждая из которых заменяла пятнадцать старых типографских станком. В результате чего сократили штат рабочих и служащих. Меня и Семёна оставили. Видимо мы работали лучше дру-гих.
Прошло пару лет моей работы в типографии "Шапира ония". У всех бывают дни рождения и у предприятий тоже. Вот и в типографии "Шапира ония" наступил юбилей. Старушке исполнилось восемьдесят лет. Всё лето был праздник по поводу юбилея. Постоянных рабочих и слу-жащих группами отправляли на неделю к берегу Мёртвого моря, на острова Греции и так далее.
Самый вкусный подарок был для всех внутри здания. Рядом с продуктовыми аппаратами поставили два огромных лотка с мороженными, которых было такое огромное количества разного вида, что никто ничего толком не знал об этих лотках. Доступ к лоткам и к мороженному был свободный для всех и совершенно бесплатно. Ели все без исключения. Мне тоже досталось...
Всё когда-то кончается. - хорошее и плохое. Мне очень жаль, что по разным причинам от нашего коллектива ушли старики. Семён переехал жить в город Натания, откуда надо добираться разными видами транспорта. Постепенно Семён перестал приезжать работать сюда.
28 июня 20020 года исполнилось восемь лет моей работы в типографии "Шапира ония". Мне 74 года. Самый старый сотрудник на данном предприятии. Мне очень жаль, что рядом со мной нет моих ровесников. Даже поговорить не с кем. Работаю как динозавр среди инопланетян...