Аннотация: Всякое с нами случается, даже иногда повторяется.
Все повторяется.
- Это не история, а целая эпопея о кровной мести на Северном Кавказе. - облегченно вздохнув, сказал Цвика, поглядывая на свои часы. - Ты целых четыре часа рассказывал нам, на мой взгляд, дикую средневековую историю кровной мести.
- Ты сам попросил меня более подробно все рассказать о кровной мести на Кавказе. - напомнил я, Цвики.
- Я ничего против твоего рассказа не имею. - стал оправдываться Цвика, копаясь в ящике своего письменного стола. - У меня к тебе есть пару вопросов и на этом мы расстанемся. Я покажу тебе фото, ты скажи мне, кто изображен на фото.
- Это Александр Хренов. - сразу, сказал я, как только увидел фотографию заместителя генерального директора с/п "Расма". - Только выглядит он как-то паршиво на этой фотографии. В жизни Александр, парень приятного вида.
- Разве на фото ни Игорь Гранов, генеральный директор с/п "Расма"? - удивленно, спросил меня, Цвика.
- Чтобы на этой фотографии был Игорь Гранов, то сюда надо приставить, еще одного Александра Хренова на фото - уверенно, ответил я. - Игорь Гранов в два раза толще Александра Хренова. Игорь Гранов на много старше выглядит.
- Александров Хренов и Игорь Гранов хорошо владеют арабским языком? - спросил Цвика. - Ты давно с ними встречался?
- Я знаю, что они оба в совершенстве владеют английским языком. - ответил я. - На счет знания арабского языка я ничего не могу сказать. При мне они на арабском языке между собой не разговаривали. Виделись мы в последний раз в конце 1992 года. Сейчас точное число не помню. Наверно, где-то за пару недель до нового года. Елки тогда наряжали в России.
- Спасибо! Больше у меня к тебе вопросов нет. - в заключение, сказал Цвика, выписывая банковский чек на триста шекелей. - Вот тебе чек на триста шекелей за твой рассказ и визит к нам. Сдашь этот чек в банк на свой счет. Тебе сразу перечислят деньги. Думаю, что нам с тобой больше встречаться не надо. Видимо тебе тогда показалось, что на рынке шуке "Кармель" ты встретил своих знакомых. Такое иногда бывает у людей от ностальгии к прошлой жизни.
- Причем ностальгия?! - удивленно, спросил я. - Когда я знакомых проводил до самого посольства России.
- Ну, ладно! Пусть все будет по-твоему. - согласился Цвика. - Однако в Израиле твои знакомые не бывали.
Я ни стал больше спорить с офицером внешней разведки Государства Израиль. С меня было достаточно того, что половину дня пробыл в резиденции израильской внешней разведки. Теперь мне хотелось вырваться на свободу из гостеприимного приема службы внешней разведки Государства Израиль и просто отдохнуть где-то с кружкой холодного пива. Мне нужно было пораскинуть мозгами, насчет фотографии Александра Хренова. Наверно Сашка вляпался в какую-то историю, связанную с внешней разведкой Государства Израиль. Иначе тогда, откуда тут израильская внешняя разведка имеет Сашкину фотку. Причем в таком задрипанном виде, словно Александр Хренов тянул срок в лагере для заключенных или был в длительном побеге от агентов службы внешней разведки Государства Израиль. На улице было такое солнечное пекло, что можно подумать я нахожусь не в Государстве Израиль, рядом с берегом Средиземного моря, а где-то в знойной Африке в самом центре пустыни Сахара, в которой все живое погибает от знойных лучей солнца. Даже насекомые не в силах пережить такую ужасную жару. Попрятались куда-то в прохладные щели и не выбираются оттуда до самого вечера, когда на смену жары с Голанских гор приходит прохлада.
Я ни стал долго бродить по раскаленным улицам города Тель-Авив. Зашел в первый попавший пивной бар. Взял две кружки холодного пива со швармой, маленькой пресной лепешкой чуть больше ладони напичканной кусочками мяса и разными овощами с приправой. Конечно, это не обед к столу здорового мужчины, любителя хорошо покушать. После швармы, которой меня угостил утром Цвика, эта маленькая шварма вполне нормальная закуска к двум кружкам холодного пива. В такую сильную жару не продукт, а напиток главное наслаждение утоленного жаждой человека. Пока я наслаждался холодным пивом со швармой, жара на улице немного спала. Совершенно не думая о своем направлении, я по привычке забрел на шук "Кармель". У нас дома был полный холодильник недавно купленных продуктов. Поэтому я просто болтался между лавками с фруктами и овощами. Думая о том, что купить себе домой из того, что отсутствует у нас в холодильнике. Хотя бы к домашнему столу какие-нибудь местные экзотические фрукты.
- Сколько шекелей, стоят твои бананы? - спросил я, старика, торгующего на рынке экзотическими фруктами.
Старик стал объяснять что-то на незнакомом мне языке, причем усиленно жестикулируя руками. Я ничего не мог понять от старика. Поэтому опять на русском языке объяснил старику свою просьбу. Старик обратно стал усиленно жестикулировать своими тощими руками, из чего я совершенно ничего не мог понять. Конкуренты старика стоящие за соседними прилавками искоса поглядывали на нашу беседу, но не вмешивались в бестолковый разговор между мной и стариком. Видимо, так принято поступать на старом восточном рынке между конкурентами. Во время торга продавца и покупателя никто из ближайших конкурентов не имеет право вмешиваться в бизнес соседа по рынку.
- Старик говорит, что если ты у него купишь много бананов, то он уступит в цене. - перевел мне, парень с черными кучерявыми волосами. - Здесь на рынке принято торговаться. Тогда можно купить дешево и много хорошего товара.
- Откуда ты так хорошо знаешь язык старика? - удивленно, спросил я, парня. - Ведь он говорит не на русском языке и не на языке иврит.
- Почему я не должен знать свой родной язык? - удивленно, спросил меня, кучерявый парень. - Старик говорит на арабском языке с аравийским диалектом. На этом языке говорят все в нашем доме. Я по национальности араб.
- Тогда откуда ты знаешь русский язык? - продолжил я интересоваться знанием языков у парня-араба.
- Пять лет я учился в городе Москва в международном институте имени Патрица Лумумба. - ответил парень. - По специальности я инженер строитель. Работаю в строительной фирме. У меня жена русская.
- Я сейчас живу рядом в городе Холон. - сказал я, арабу. - Несколько лет назад работал в городе Москва. Мне приходилось часто бывать на заводе "Серп и Молот", который почти напротив института имени Патрица Лумумбы.
- Я немного подрабатывал на этом заводе, когда туго было с деньгами во время учебы. - сказал мне, араб.
Мы разговорились с арабом, как земляки из одного города, где давно жили рядом, но не знали друг друга.
- Давай познакомимся. - предложил я, арабу, протягивая ему свою руку. - Я русский. Меня зовут Александр.
- Мне, очень, приятно познакомиться! - без акцента, сказал араб, протягивая руку. - Меня зовут Омар Насир.
- Почти Омар Хайям. В Персии был такой поэт. - сказал я, дружелюбно поживая руку новому знакомому.
- Я давно знаком с ним. Мы в институте проходили поэзию персидского поэта Омар Хайяма. - сказал Омар Насир. -
Месяца месяцами сменялись до нас,
Мудрецы мудрецами сменялись до нас.
Эти камни в пыли под ногами у нас.
Были прежде зрачками пленительных глаз.
Ты наверно думал, что арабы тупые люди, особенно палестинцы, многое не знают, что происходит в мире.
- Нет! Так я не думал. - утвердительно, сказал я. - Мне известно, что многие научные открытия сделали арабы, прежде чем эти открытия стали повсеместно известны в Европе. Я по образованию историк. Знаю много исторических фактов, когда в истории людей многое происходило совсем ни так, как сейчас считают. Так что я перед тобой, как белая ворона среди местных евреев, которая хотя бы своей белой окраской выделяется в среде себе подобных.
Омар Насир на арабском языке уговорил старика продать мне подешевле килограмм бананов. Рассчитавшись за бананы, я направился следом за Омар Насиром в сторону улицы Аленби. Был конец рабочего дня. Нам спешить было некуда. Видимо Омар Насир просто по пути с работы шел через шук "Кармель" к себе домой. Так как в руках у него кроме мобильного телефона больше ничего не было. В карманах джинсов у Омар Насира лишь портмоне. Я угостил Омар Насира бананом. Мы шли рядом от рынка по улице Аленби в сторону города Яфа. Нам было интересно вспоминать различные московские новости и обычаи жизни приезжих в городе Москва. Между нами был непринужденный разговор бывших "земляков", которые случайно встретились в другом государстве. Нам было, что вспомнить хорошего о прошлой жизни в стране, которая подарила арабу семью и образование, а мне целую жизнь.
- Пойдем ко мне в гости. - вдруг, предложил мне, Омар Насир. - Мой дом здесь совсем близко. Сразу через улицу от города Тель-Авив. Я накрою тебе арабский стол по русскому обычаю. Поговорим с тобой за нашим столом о России.
- Вообще-то я сегодня свободный. Почему нам не посидеть? - согласился я. - Только водку к столу я куплю .
- Хорошо! Иди в магазин купи водки. Я позвоню домой, чтобы на стол накрыли. - согласился Омар Насир.
Едва я отошел в сторону от Омар Насира к продуктовому магазину, как в соседнем переулке раздался оглушительный взрыв такой силы, что на улицу Аленби дождем полетели куски кирпичей, стекол, дерева и штукатурки. На территории улицы Аленби началась паника среди людей. Одни люди бежали в сторону прозвучавшего взрыва. Другие наоборот бежали подальше, от места взрыва. Никто толком ничего не мог понять, что случилось сейчас в переулке. Омар Насир стоял с мобильным телефоном в руках. Не знал, что ему делать дальше. Бежать или стоять на месте? Вдруг, несколько ортодоксальных евреев бросились в сторону Омар Насира. Ортодоксальные евреи стали Омар Насира бить кулаками и ногами куда попало. Омар Насир лишь покорно прикрывался руками и не оказывал никакого сопротивления против ортодоксальных евреев, которые были обозлены не на шутку. Ортодоксальные евреи наносили Омар Насиру ощутимые удары в лицо и по телу. Я сразу побежал защищать своего нового друга Омара Насира.
- Вы, что совсем озверели что ли? - заорал я, на ортодоксальных евреев, пытаясь оттащить их, от друга.
Ортодоксальные евреи не пытались оставить в покое Омар Насира. Стараясь как-то сбить парня с ног, чтобы затем затоптать его своими ногами. Тогда я силой стал раскидывать ортодоксальных евреев в сторону от Омар Насира. Кто-то из ортодоксальных евреев ударил кулаком мне в ухо. В это время моему терпению пришел конец. Я стал бить ортодоксальных евреев точно так же, как они били Омар Насира. Совершенно забывая о том, что пред отъездом в Государство Израиль дал слово Людмиле, что больше никогда в жизни не буду ни с кем драться. Но это, ни я затеял драку. Ортодоксальные евреи первые напали на моего друга. По кавказскому обычаю честь друга, прежде всего. Не прошло и минуты, как вокруг меня и Омар Насира собралась толпа людей всех мастей, которые, видимо, решили, что мы с Омар Насиром причастны к взрыву в соседнем переулке. Теперь мне нужно было переходить в оборону. Так как разъяренная толпа могла просто забить меня до смерти вместе с Омар На-сиром, который по-прежнему покорно прикрывался от ударов. Ни разу не съездил в морду ни одному нападавшему на него ортодоксальному еврею.
- Ты чего стоишь, как пень и не дерешься?! - заорал я, на Омар Насира. - Бей их, чтобы они тебя не убили.
- Я не могу ударить еврея. - сказал Омар Насир. - Тогда они меня точно убьют за то, что я араб, а не еврей.
- Нация здесь совсем не причем. - отбиваясь от нападающих, кричал я. - Ты прежде всего человек, который должен защищать свою жизнь независимо от того, кто пытается у тебя отобрать твою жизнь. Так что дерись за свою жизнь.
Видимо, уже с рождения в генах местных арабов-палестинцев заложена покорность, страх и вражда перед ортодоксальными евреями, которые окружают местных арабов всю жизнь. Омар Насир в автобусной остановке зашел в глухую оборону, от нападающих на него со всех сторон ортодоксальных евреев. Я по-прежнему продолжал драться кулаками и ногами против тех, кто пытался любыми путями добраться до меня. Но у обнаглевшей толпы ортодоксальных евреев видимо крыша поехала. Ортодоксальные евреи продолжали бить Омар Насира и пытались с кулаками добраться до меня. Тогда я окончательно обозлился и стал крыть русским матом всех евреев окруживших меня. Наверно русский мат на другие народы действует больше, чем кулаки. Едва только нападавшие услышали отборный русский мат, который я никогда не применял в своей речи, так тут же нападающие отхлынули от нас и с удивлением стали разглядывать нас, словно инопланетян, которые случайно залетели сюда к ортодоксальным евреям. Я сразу смекнул, в чем тут дело. Своими криками с матом на русском языке, я стал нападать на растерявшихся евреев.
- Ты, что не мог матом на русском языке послать ортодоксальных евреев куда подальше? - вытирая ладонью кровь с рассеченной губы, сказал я, Омар Насиру. - Ты видишь, что русский мат здесь на любого человека действует в драке больше чем обычный кулак. Облаял своих врагов русским матом, а дальше даже кулаки в драке не надо применять.
- Я как-то сразу не подумал об этом. - ответил Омар Насир, трогая руками свое разбитое лица. - Следующий раз обязательно воспользуюсь твоим методом своей защиты. Лучше мне будет, если не будет у меня этого следующий раз.
Едва только от нас отстала озверевшая толпа ортодоксальных евреев, как тут же к нам подошли полицейские. Не задавая нам ни единого слова, надели на нас наручники. Потащили в разные полицейские автомобили. Куда повезли Омар Насира, я не знаю. Меня отвезли в полицейский участок где-то недалеко от улицы Аленби. Я даже не успел прочитать название улицы на английском языке, как полицейские меня сразу затолкали в серое здание, расположенное вдоль улицы. Следом за мной зашли несколько полицейский и стали что-то говорить мне на языке иврит. Но я совершенно ничего не мог понять даже из тех слов, которые заучивал на уроках ульпана вечером после работы. Возможно, полицейские поняли, что я полный дуб в языке иврит. Тогда мне стали что-то говорить на разных языках, которые были известны полицейским. Я сидел на стуле, как баран в стойле и ничего не говорил. Я даже забыл о том, что я русский и в совершенстве владею своим языком. У меня в голове словно заклинило. Я просто мычал, как глухонемой и ничего не мог сказать. Наверно полицейские подумали, что я контуженный от сильного взрыва. Посоветовались между собой на языке иврит и по рации пригласили к себе в полицейский кабинет доктора в белом халате.
- Мне никакие уколы колоть не нужно! - возмущенно, сказал я. - У меня все в порядке. Я всегда был здоров.
- Смотри! Он по-русски заговорил. - удивленно, сказал офицер полиции. - Почему там ничего не говорил?
- Так вы у меня спрашивали на других языках, которые мне неизвестны. - ответил я. - Поэтому я молчал.
- Расскажи, что произошло с вами на автобусной остановке во время теракта? - спросил офицер полиции.
- Омар Насир, мой друг. - стал рассказывать я, о происшедшем на автобусной остановке. - Мы с ним шли из шук "Кармель" домой к нему в гости в город Яффа. Вдруг, взрыв в соседнем переулке. С начало на нас летел дождь осколков. Затем к нам подбежали ортодоксальные евреи. Стали бить Омар Насира, который мне сказал, что араб не имеет право поднять на еврея руку даже в свою защиту. Иначе евреи его за это убьют. Мне пришлось драться с ортодоксальными евреями за него и за себя. Отстали от нас ортодоксальные евреи лишь после моего русского мата.
- На каком языке вы разговаривали, если ты не знаешь другие языки? - поинтересовался полицейский.
- Омар Насир отлично знает русский язык. - ответил я. - Омар Насир учился пять лет в Москве в институте.
- При каких обстоятельствах познакомился с Омар Насиром? - продолжал допытывать офицер полиции.
- Покупал у старика араба бананы. Омар Насир помог мне сторговаться на бананы со стариком. - ответил я.
- Так вы, что, только сейчас познакомились, а ты уже шел к нему в гости!? - удивленно, воскликнул офицер полиции. - Какой же ты все-таки наивный человек. Арабы день и ночь думают, как убить евреев, а ты сам шел к нему в капкан.
- Во-первых я русский, а не еврей. - разгорячено, сказал я. - Во-вторых, в отличие от вас евреев араб на меня наручники не одевал. Во всех других случаях мы с ним не выясняли политические, религиозные и другие отношения. Просто беседовали на мирные темы о знакомых нам местах...
- Ты, умник, считай, что тебе повезло когда ты попал к нам, а не к арабам. - снимая с меня наручники, сказал офицер полиции. - Арабы с тобой ни стали бы разговаривать. Просто прирезали бы тебя как шакала и выкинули на помойку.
- Вот в этом причина вражды между арабами и евреями, что они сами не хотят понять друг друга. - сказал я, растирая свои руки от наручников. Вы даже Тору не хотите вспомнить, что арабы одно из двенадцати колен евреев. Так что вам как братьям колен еврейских пора бы разобраться между собой, а не нагнетать напряжение во всем мире.
- Ладно! Хватит тебе нас учить! Нашелся тут политик. - сказал офицер полиции, открывая передо мной дверь. - Ты лучше не ввязывайся ни в какие драки. Иначе, придется срок тянуть за обычную драку. Тебе сегодня просто повезло.
Я вышел из отделения полиции и направился обратно на улицу Аленби на автобусную остановку, чтобы оттуда доехать в город Холон на автобусе. Из-за этой драки где-то целлофановый пакет с бананами потерял. Хорошо, что сегодня с собой кейс не брал. Документы все в кармане костюма, который испачкал во время драки. Свой интеллигентный вид потерял. Теперь, даже домой засветло неудобно ехать надо как-то растянуть время до вечера. Приеду в город Холон, сразу пойду в пивной бар или куплю баночку пива. Выпью по дороге домой. Надо как-то расслабиться, чтобы не было заметно, что я подрался. Пиджак от костюма можно снять. Но вот куда мне деть свое лицо, разбитое до крови во время драки? С таким лицом никуда не денешься от вида людей. Сразу начнут всякое болтать про меня. Хорошо, что на автобусной остановке так много людей. В большой толпе одного человека ни так уж сильно видно. Можно спокойно доехать домой. Без обращения на тебя со стороны пассажиров. Быть совсем незаметным не возможно. Мы обычные люди находимся в одном измерении жизни и в одном совместном пространстве. Нам даже некуда дется друг от друга со всеми нашими достоинствами и недостатками в повседневной жизни на планете Земля.
Другое дело племя людей-птиц, которые находятся в своем измерении жизни и доступ обычных людей к ним ограничен. Лишь изредка в племя людей-птиц случайно или стихийно попадают обычные люди. Наверно в самые критические времена своей жизни. Ведь в племени людей-птиц находится основной генофонд обычных людей. Когда кто-то из обычных носителей частицы ядра генофонда всего человечества, находится в опасности, то из племени людей-птиц моментально идут на помощь человеку, который сам является частицей ядра генофонда всего человечества. Из этого можно сделать вывод, что я тоже являюсь частицей ядра генофонда всего человечества. Иначе бы Старик ОН и само племя людей-птиц не опекали меня во время критических моментов в моей жизни, когда рядом со мной гибли люди, а я по разным обстоятельствам оставался жив. Выходит, что Старик ОН и племя людей-птиц заботятся обо мне. Вполне возможно, поэтому Старик ОН хочет, чтобы я остался преемником племени людей-птиц на планете Земля. Хотя бы на участке дискодрома, чтобы племя людей-птиц имело связь через меня с другими людьми на планете Земля. Может быть, мне стоит хорошо подумать над таким предложением и вернуться к Старику ОН в племя людей-птиц? Наверно мне надо переступить через самого себя в объеме своего разума и понять смысл своей жизни.
- Я не готов окончательно прийти к такому решению. - поделился я, разумом, со Стариком ОН. - Рядом со мной дети и моя любимая жена. Я не могу их просто оставить в обычном пространстве жизни, где они могут, погибнут без меня.
Старик ОН, как всегда, не настаивал на моем решении. Видимо поэтому Старик ОН был во главе племени людей-птиц. Потому, что Старик ОН не давил в своем племени на разум людей-птиц. Давал им возможность, здраво поразмыслить над своим решением, чтобы впоследствии не наделать никаких ошибок в развитии человечества. Вот и сейчас Старик ОН оставил со мной паузу в размышлении, как пищу во время еды. Старик ОН дает мне возможность все переварить в своем зрелом разуме и окончательно принять разумное решение, от которого будет польза людям. Во время размышления мой взгляд упал на чьи-то руки, которые проворно обрезали сумочку интеллигентной дамы. Дама увлеченно болтала со своей подругой или просто попутчицей подошедшего автобуса и совсем не обращала ни какого внимания на то, что скоро может остаться без сумочки, из-за своей невнимательности к окружающим людям. В это мгновение мой разум полностью не отключился от размышления, а зрение совместно с подсознательным вниманием буквально толкнули меня к рукам вора, который уже обрезал сумочку у болтливой дамы и собирался удрать.
- Меня обокрали! - на русском языке, завопила дама, когда мои руки и руки вора толкнули даму в задницу.
Карманный вор рванул из толпы, увлекая меня и сумочку следом за собой. Я бросился следом за карманным вором, не выпуская из рук обрезанную сумочку дамы и руку карманного вора. Следом за нами бежала пострадавшая дама и наряд полиции, которые не разошлись с улицы Аленби после теракта в соседнем переулке. Карманный вор споткнулся об брусчатку тротуара. Растянулся прямо у ног полицейского наряда, стоящих рядом на автобусной остановке. Буквально моментально я подмял вора под себя всем весом своего тела. В тоже мгновение, на меня и на карманного вора, полицейские накинули наручники. Потащили нас в стоящий рядом легковой автомобиль полиции. Через одну минуту вора и меня привезли обратно в тоже самое отделение полиции, откуда я вышел на волю всего час назад.
- Ну, это уже слишком! - воскликнул, на русском языке офицер полиции. - Я же тебя предупреждал, что ты получишь срок. Если еще раз попадешь за драку в наше отделение полиции. Кто сейчас в этот раз на тебя нападал на улице?
- Я не мог пройти мимо, когда у дамы срезают сумочку. - сказал я, показывая рукой на стоящего рядом карманного вора. - В последний момент увидел, как карманный вор обрезал сумочку у дамы. Я сразу схватил сумочку у вора.
- Это ни я! Он срезал у дамы сумочку. - закричал карманный вор, показывая на меня рукой. - Я бежал следом за ним.
- Ты, Сыч, лучше помолчи насчет кражи. - сказал офицер полиции карманному вору. - Мы с тобой давно знакомы. В этот раз ты не открутишься. За тобой будет с десяток карманных краж. За тобой давно лет десять тюрьмы числятся.
- Вы с меня наручники снимите. - сказал я, офицеру полиции, показывая на свои опухшие руки. - Я хочу ехать домой.
- У меня нет желания отпускать тебя домой. - сказал офицер полиции. - Ты вновь вернешься в полицию.
- Я обещаю, что в этот раз мужчина благополучно доедет домой. - сказала офицеру полиции, пострадавшая дама. - Я возьму такси и отвезу своего спасителя прямо домой. Он спас не только мою сумочку, но и всю мою семью. В сумочку были все документы моей семьи, туристическая путевка во Францию, на мою семью, а также одна тысяча долларов.
- Раз вы так уверены в том, что с ним больше ничего не повторится, то можете забрать его. - согласился офицер полиции, с решением пострадавшей дамы. - Вы хорошо присмотрите за ним, чтобы этот мужчина еще раз не влип в какую-нибудь другую историю. Мы с ним после теракта и за драку уже один раз встречались. Думаю, что хватит.
С меня сняли "браслеты", стальные наручники. Пострадавшая дама расписалась в акте о краже сумочки. Карманного вора отправили в камеру предварительного заключения прямо там же в отделении полиции. Даме вернули порезанную сумочку. Мы с дамой сразу вышли на улицу. Полицейский остановил проезжавший мимо автомобиль такси. Мы с дамой сели в автомобиль. Я сказал свой домашний адрес. Автомобиль такси поехал дальше в город Холон. Назвавшись Еленой, дама, словно ни в чем небывало стала тарахтеть мне на ухо о разных случаях кражи, которые происходили с ней за ее прожитые годы. Не очень-то расстроившись за то, что у нее едва ни стащили сумочку, Елена указывала на свою судьбу, в которой прописано о кражах ее вещей. Лично я думал о том, что ее судьба тут совсем не причем. Если бы она меньше без толку болтала каждую минуту, а больше обращала свое внимание на тех, кто рядом кружится, то ее судьба могла круто измениться в лучшую сторону. Меньше было бы у нее карманных краж.
- Спасибо вам, что подвезли. - сказал я, Елене, когда автомобиль такси остановился вблизи нашего дома.
- Это вам огромное спасибо, что спасли нашу семью от кражи документов. - сказала Елена из автомобиля.
Наверно таксист устал от бесконечной болтовни Елены, поэтому, не дожидаясь пока закроется окончательно дверь его автомобиля, таксист рванул с места. Автомобиль такси вскоре скрылся за поворотом трассы проходящей возле песчаной пустыни. Я постоял не много на трассе у нашего дома. Размышляя о том, что сейчас буду говорить своей семье насчет своего вида. Сейчас начнут все меня обвинять в том, что я в таком возрасте виду себя, как мальчишка.
Всю свою жизнь я никак не могу привыкнуть к приходу вечерних сумерек, которые появляются внезапно неизвестно откуда и заполняют все пространство, вокруг меня нейтральным серым цветом уходящего солнца. Когда не поймешь, что рядом находится, то ли ночь, то ли день. Какое-то неопределенное место жизни между днем и ночью. Словно переход из одного измерения жизни в совершенно иное измерение жизни, которое люди называют ночь. Вот так и живем мы в разных измерениях жизни, то ночью, то днем. С каким-то непонятным промежутком времени, которое называем одним словом "сумерки", между ночью и днем. Мы даже не задумываемся над тем, что существует между нашими измерениями жизни, днем и ночью, третье промежуточное измерение жизни, называемое нами "сумерки". Мы даже не хотим понять законы природы, которые могут жить только в сумерках, а не днем и не ночью. Вполне возможно, что точно также в отношении к нам живут в племени людей-птиц, которые находятся в промежуточном измерении жизни, которое незаметно нами обычным людям в своем собственном измерении жизни. Нам надо как-то научиться жить и понимать друг друга в таком различном между собой измерении жизни, которое имеет сумерки. Ведь мы можем спокойно переходить из одного измерения жизни дня. В другое измерение жизни ночи. Почти совсем не обращая внимания на третье измерение жизни сумерки между днем и ночью. Почему бы ни научиться, жить в том измерении жизни, в котором живет племя людей-птиц? Наверно, очень просто, надо лишь научиться переходить из своего измерения жизни, в другое измерение жизни, где живет племя людей-птиц, которое не зависит от разницы смены дневного света на ночной свет с промежутком нейтраль«ного сумеречного света в жизни обычных людей.
- Ты стал ближе к истине размышления о своей жизни. - поддержал мои размышления Старик ОН. - Как говорят у вас обычных людей "Ты стал на один шаг взрослее.". Однако, до полной зрелости разумной жизни тебе очень далеко.
Я и сам без подсказки Старика ОН прекрасно понимал, что человечество находится в зачаточном развитии своего мышления в отношении к разумному мышлению в племени людей-птиц. То, что мы пытаемся сейчас понять в своем разумном мышлении, в племени людей-птиц давно уже прошли такое разумное развитие собственной жизни. Взять даже, к примеру, семь книг из племени людей-птиц. Эти странные книги нечто иное по сравнению с нашими современными компьютерами. Я даже затрудняюсь с чем-то сравнить семь книг. Как скажем первый каменный топор первобытного человека с современным комическим кораблем. Даже это было далеко не правильное мое сравнение. Как можно сравнить семь книг из племени людей-птиц с чем-то из нашего времени существования человечества? Если задолго до выхода человека из обезьяньего стада в племени людей-птиц существовали такие приборы, которые могли перемещать в космическом пространстве со скоростью света летательные аппараты и пилотов из племени людей-птиц. Может быть, в племени людей-птиц перемещаются дальше, чем в космос, куда пока не может проникнуть человеческий разум в своем развитии. Пока мы своим мышлением не вышли из своего зачаточного развития, в отношении мышления сравнимого с мышлением в племени людей-птиц. Наверно есть какое-то другое понятие в развитии мышления о пространстве, к которому обыч-ным людям пока далеко. Мы мысли примитивно во всем.
- Боже мой! Когда ты повзрослеешь? - взмахнув руками, удивленно, воскликнула Людмила, когда я вошел в нашу съемную квартиру. - Тебе через три года будет пятьдесят лет, а ты постоянно ведешь себя, как мальчишка. В Таджикистане ты обещал мне, что в Государстве Израиль больше не будешь драться. Однако, обратно все повторяется.
- Когда-то успею постареть. - как бы извиняясь, шутя, сказал я, Людмиле. - Мои предки жили больше ста лет. Так что по своему возрасту я пока что только подросток. Поэтому пока имею полное право защищать свои права кулаками.
- Тебя могли за драку выслать из Государства Израиль! - продолжила, причитать Людмила. - Или посадить.
- Раз в полиции этого ни сделали, то я несовершеннолетний ребенок. - сострил я. - Мне можно драться.