На следующий день, после того как пришёл в сознание, ко мне зачистили многочисленные родственники. Стали приходить ко мне в гости в больницу в основном те, кто жил в Новом городке.
Не прошло и недели после моего "культурного" отдыха в больничной постели, как ко мне в гости пожаловала мамина средняя сестра, тётя Надя Щепихина, которая к этому времени имела двоих детей и с семьёй переехали жить в Беслан в Северную Осетию. Там её муж стал работать инженером на щебёночном заводе. Сама тётя Надя пока сидела дома с детьми, домохозяйкой.
- Ну, что, племянничек, добегался? - сходу, начала говорить тётя Надя. - Угробил своё здоровье?
- Ничего страшного! Скоро поднимусь с постели, - махнув рукой, улыбнулся. - Ни такое было!
- Вот как поднимешься, так сразу сама всыплю тебе за твои приключения, - сказала тётя Надя.
- Ну, тогда придётся лежать до вашего отъезда, чтоб не всыпали, - с серьёзным лицом пошутил.
- Да так, сгоряча, сказала, - принимая шутку в серьёз, растерянно, сказала тётя Надя.
- Ну, с вами даже пошутить нельзя, - с кислой миной на лице, сказал. - Только слез не хватало.
Мы оба стали смеяться, показывая друг на друга пальцами. Мы часто прикалывались с тётей, когда жили в Гудермесе. Ни все вначале понимали наши шутки с серьёзными лицами. Доходило до того, что после наших шуток с серьёзными лицами родственников приходилось приводить в чувство или родственники, настолько принимали наши шутки всерьёз, что проверяли их на деле.
Однажды мы с тётей Надей подкололи наших родственников в том, что дедушка Гурей вместе с бричкой свалился с обрыва в речку и жеребец Буян раздавил нашего деда в реке под обры-вом. Мы так серьёзно говорили со слезами на глазах, что все нам поверили. Взрослые родственники, которые жили в Старом хуторе, побежали к обрыву речки спасать деда. В это время в Старый хутор, на подводе с сеном приехал дедушка Гурей, с жеребцом Буяном, запряжённым в подводу.
- Чего это наши рванули в сторону речки? - спросил дедушка, когда въехал на подводе во двор.
- Говорят, что кто-то из наших свалился в реку с обрыва, - серьёзным лицом, ответила, теня Надя.
Дед, недолго думая, тут же поспешил в сторону обрыва у речки Белка. Мы с тётей Надей стали смеяться во весь голос, когда дедушка скрылся за забором нашего двора. Мы оба дума-ли, что сейчас наши родственники вернуться домой и нам обоим дадут хороший разгон, а то даже нашлёпают мокрой тряпкой по нашим задницам. Так поступали у нас в роду с провинившимися детьми.
Но прошло какое-то время нашего ожидания. Родственники не возвращались в Старый хутор. Мы стали беспокоиться не на шутку. Решили сходить до обрыва речки и посмотреть, что там, в действительности случилось.
Вполне возможно, что из-за нашей глупой шутки действительно кому-то из родственников стало плохо или даже кто-то, возможно, свалился с обрыва в речку.
Ведь обрыв на речке был из глины, а наших родичей пошло больше десятка человек. Под такой тяжестью рыхлый обрыв речки мог обрушиться и без жертв, среди наших родственников не обошлось.
С такими обеспокоенными мыслями мы с тётей побежали из Старого хутора в сторону обрыва у речки.
Когда выбежали за городскую черту в сторону речки, то увидели ужасное зрелище. Со стороны речки в нашу сторону шла целая траурная процессия из наших родственников в сопровождении любопытных горожан.
Все родственники плакали и у горожан тоже были серьёзные лица. На руках у наших родственников был кто-то из мужчин. По одежде мы поняли, что дедушка Гурей.
В то время деду было под девяносто лет. Вполне зрелый возраст, когда можно умереть от сердечного приступа при любом расстройстве.
Мы так и поняли, что сердце деда не выдержало, когда он бежал из Старого хутора к обрыву у речки. Наверно он скончался, как только добежал до речки или даже свалился с обрыва в реку и разбился насмерть.
Мы так подумали, когда увидели, что одежда деда и тех, кто нёс нашего деда, сильно измазаны белой глиной, которая была на речке.
- Дедушка! Простите нас! - в один голос, стали мы оба реветь. - Мы просто хотели пошутить...
- Ах, так! - серьёзным голосом, сказал умерший дед. - Сейчас мы покажем, как над нами шутить.
Родственники туже схватили нас за руки и за ноги. Потащили обратно к речке в сторону обрыва. Кода родственники подошли с нами на руках к самому низкому месту обрыва, то нас обоих разом побросали в грязь речки, где обычно купались наши домашние свиньи, когда в речке было больше грязи, чем воды. Нас буквально вывозили прямо в одежде в самой гущи белой грязи речке Белка.
Так как в речке в то время близко не было достаточно воды, чтобы смыть с себя белую грязь, то нам вдвоём пришлось идти испачканными с ног до головы до самого двора Старого хутора. В это время наши родственники и любопытные горожане смеялись над нами до потери пульса. Мы тоже смеялись ничуть не меньше их.
Ведь надо же было додуматься так нашим родственникам, чтобы нашу шутку использовать против нас. Они даже в грязь сами специально испачкались, чтобы выглядело все правдопо-добно. Словно наш дед серьёзно свалился с обрыва в речку и умер в грязи.
Когда мы всем хутором вернулись обратно в свой двор, то дедушка Гурей из шланга поливал нас водой, пока мы в жаркий день отмылись от белой грязи из речки Белка.
Затем нас по отдельности вымыли в русской бане. Нас чистых усадили за праздничный стол, который накрыли в честь нашей шутки. Об этой шутке и о других наших шутках, вспоминали родственники многие годы спустя.
- Ты, помнишь, как тащила тебя среди ночи по тросам через мост на спине, - смеясь до слез, вспоминала тётя. - Когда тебе резали злокачественную опухоль под коленкой на правой ноге.
- Это ерунда! - смеялся, не меньше своёй тёти. - Вы забыли, как вашего сына надел в овечью шубу и посадил в стойло к овцам перед тем, как вы должны были выгнать овец на выпас со двора.
- Тогда думала, что овца приболела, - уматывалась со смеха тётя Надя. - Шлёпаю! Шлёпаю! Овцу хворостиной, а она не двигается с места. В темноте сразу не разглядела, что это мой сын в овечьей шкуре. Только когда собралась на руках нести овцу к ветеринару. Тогда обнаружила сына.
Мы так смеялись с тётей на всю больничную палату, что вскоре всполошилась вся больница. Дежурный врач думал, что больные сошли с ума.
Ведь тогда не было отделения реанимации в больницах и отдельной психиатрической палаты тоже не было в единственной больнице города. Поэтому наш смех всполошил всю больницу. Вскоре к нам в палату собрались врачи и больные.
- Вы чего это так сильно смеётесь? - серьёзно, спросил доктор. - Здесь больница, а не цирк.
- Вы их извините! - улыбаясь, сказал тётя. Гала, сестра моего отца, она работала в городской больнице. - У нас вся родня такая. Они даже перед смертью часто подшучивают друг над другом.
Дежурный врач больше ничего ни стал говорить нам. Перед уходом из палаты сказал медсёстрам, чтобы всех гостей выпроводили из больницы. Так как скоро будут проводить больным процедуры.
Затем будет больничный обход лечащих врачей и завтрак. Так что гости у больных будут мешать работе врачей и лечению больных. Здесь вообще больница, а не место развлечения.
- Ну, ладно, пошла, - серьёзным голосом, сказала тётя Надя. - К вам надолго. Пока твоя мама не родит близнецов, буду рядом с ней. К тебе буду наведываться. Ты быстрее выздоравливай.
Только сейчас вспомнил, что мама должна скоро родить близнецов. Со своим заболеванием совсем забыл, что моя мама беременная и ей нельзя волноваться.
Какой паршивый ребёнок. Совсем не жалею свою беременную маму, которая должна мне подарить сразу двоих братиков или сестёр. Может быть по одному каждого. Как двойня дедушка Гурей и бабушка Маня...
Так сильно разволновался с беспокойством за своё поведения насчёт своей мамы и пока не родившихся близнецов, что у меня резко поднялась температура. Стал гореть как в огне от повышенной температуры. Кто-то из больных заметил состояние моего здоровья. Вызвали медсестру, а следом за ней в палату вошёл мой лечащий врач. Медсестра сделала укол в задницу.
- Ну, что, больной! Вначале смеёмся, а после горим. - спросил меня доктор, прослушивая меня во время больничного обхода. - Покажи своё горло. Открой шире рот. Гланды вырезать не будем. Скоро горлышко заживёт. Вот уколов больному делайте чаще, через каждый час, чтобы меньше бегал голиком по улице и не купался в море в холодную погоду. На это имеются летние каникулы.
Доктор ушёл проверять других больных. Медсестра сделала мне ещё один укол в руку и стала приготавливать меня к завтраку. Так как мне нельзя было вставать с постели, то меня усадили прямо к спинке кровати к толстой подушке спиной.
Вскоре принесли поднос с тарелками. Поставили поднос мне на колени и стали кормить меня с ложки, как мамы кормят своих маленьких детей.
Видимо настолько серьёзно был болен, что вокруг меня постоянно были врачи и медицинские сестры. Мне делали уколы. Поили таблетками и каким-то отвратительным на вкус лекарством.
Но мне все равно тяжело было дышать. Понял, что сильно простудил свои лёгкие. От простуды мне лёгких можно заболеть какой-то заразной болезнью или даже скончаться в детском возрасте.
- У нас нет специального лекарства, чтобы вылечить ему затемнение лёгких, - услышал сквозь сон, словно приговор перед смертью, диагноз своего заболевания, когда врачи стояли возле меня.
Мне было всего восемь с половиной лет. Умирать в таком возрасте совсем не хотелось. Надо было как-то выкарабкаться из этой проклятой болезни. Но как это сделать, не знал. Единственное, что знал на этот случай, так это хорошо питаться даже через силу, когда не хочется кушать. Часто слышал от своих родственников, что в сытом теле имеется хороший дух от всех болезней.
Видимо у мамы были большие проблемы с родами. Так как мама только первые дни моей болезни посещала меня в больнице. Вот уже больше двух недель, она не приходит ко мне в палату. Зато каждый день у моей кровати бывают её сестры и братья, а также тётя, Гала Мироненко, она моя крестная и сестра моего отца.
Крестная работает в больнице и поэтому чаще других навещает меня. Отец изредка заглядывает ко мне. Он постоянно занят работой в фотографии. Когда приходит ко мне, то от него пахнет спиртным и женскими духами.
Из этого родственники сделали вывод, что мой отец обратно в загуле по бабам и ударился в пьянку. Пока сын болеет, а жена ждёт деток.
От родственников узнал, что наша парализованная бабушка Нюся сейчас находится у своей младшей дочери Тамары. После рождения моей мамой близнецов, тётя Тамара выходит замуж за Ложникова Виктора, который отслужил армию в Восточной Германии и недавно приехал домой. Когда мама выпишется из больницы с близнецами, так сразу после свадьбы Виктора и Тамары, парализованная бабушка Нюся обратно переедет к нам в однокомнатную коммунальную квартиру.
- Пока мама и папа освоятся в коммунальной квартире, займусь твоим лечением, - сказала тётя Надя, когда в очередной раз принесла мне кушать какое-то не известное мне ранее блюдо. - Если врачи не в состоянии вылечить твоё затемнение лёгких, то мы сообща вылечим тебя. Большинство наших родственников лечили свои заболевания народной медициной, а некоторые вообще никогда не болели. Так что тебя тоже вытащим из больничной койки. Ты только кушай...
Мне точно неизвестно было, как лечатся мои родственники без докторов. Но мог положиться на своих родственников. Так как большинство из них никогда не болели и жили больше ста лет. Мне тоже хотелось жить больше ста лет. Пока надо выбраться из больничной койки и закаляться как сталь, чтобы прожить больше ста лет. В противном случае могу умереть в детском возрасте.
Пока лечился, наша семья полностью переехала жить в коммунальную квартиру. Осталось только мне прямо из городской больницы переехать на постоянное место жительства в Новый городок. В общем-то, переезжать не требуется. Так как городская больница находится по самой середине между старым городом и Новым городком.
От больницы до Нового городка всего полтора километра. Могу до своего нового места жительства добежать быстро, всего за десять минут.
Провалялся в больнице с затемнением лёгких больше двух недель. Доктора и родственники, общими усилиями, вытащили меня с того света. До дня выписки из больницы поправился почти в два раза в весе.
Теперь из жилистого пацана, превратился колобком, которого в сказке хотели скушать все встречные ему звери, а съела колобка хитрая лисица. Мне совсем не хотелось, чтобы меня такого жирного кто-нибудь съел по дороге к дому.
Поэтому заранее стал двигаться и бегать по двору больницы, пока надоел своим бегом и шумом всем докторам нашей городской больницы.
- Все! Хватит бегать! - строго, сказал мне, лечащий врач, когда в очередной раз застал меня не в постели, а во дворе больницы. - Ты уже всех достал своёй беготней. Дальше дома долечишься.
- Ура! - закричал во все горло. - Свободу здоровым пацанам! Болезни на мыло! Мы победили!..
- Хватит орать! - строго, сказал доктор. - Бегом к дежурной медсестре. Пусть тебя переоденут в домашнюю одежду. Потом зайдёшь в мой кабинет. Отвезём тебя на машине домой к родителям.
- Зачем меня отвозить на больничной машине, когда могу добежать до дома? - удивлённо, поинтересовался у доктора. - Здесь от больницы до нашей квартиры всего полтора километра пути...
- Ты, умник, договоришься, что обратно положу тебя в постель, - строго, сказал доктор. - С нас хватит того, что мы с тобой провозились три недели. Можно сказать, что с того света достали.
- Всё! Понял, - серьёзно, сказал доктору. - Бегу переодеваться. Через пять минут буду у вас. Надеюсь, что больше вас не буду беспокоить своими проблемами со здоровьем. Буду закаляться как сталь и купаться в море круглый год.
На этом мои лечения от затемнения лёгких закончилось. Минут через десять меня везли домой на машине скорой помощи, чтобы меня из рук в руки передать родителям. Когда мы приехали к дому с нашей коммунальной квартирой, то дома никого не оказалось. Квартира была на замке.
Санитары машины скорой помощи через мою крестную хорошо знали всех наших родственников, которые жили в Новом городке. Брат моей мамы из близнецов-братьев, дядя Лёня Морозов, жил через двор в соседнем доме напротив дома с нашей коммунальной квартирой. Меня хотели отвести пешком до Морозовых, но в это время из подъезда дома, где жили Морозовы, вышла тётя Надя.
- А, племянник! Досрочно выгнали из больницы, - сразу сказала тётя Надя. - Таких, там не держат.
- С этого момента буду делать все досрочно! - сказал командным голосом. - Жить буду долго!
- Ты с этой болячкой до конца не выкарабкался, - сказал санитар скорой помощи, передавая меня из рук в руки тёте Нади. - Не забудь каждую пятницу приходить на приём к доктору. Пока полностью не вылечишься, будешь под присмотром доктора. В противном случае положим в больницу.
- Не беспокойтесь! За ним присмотрю. - сказала тётя Надя, санитару скорой помощи, хватая меня за руку. - Он от меня никуда не денется. Каждую пятницу сама буду приводить его к врачу.
Насчёт того, что тётя присмотрит за мной, ничуть не сомневался. Несмотря на то, что мой тётя была чуть больше десяти лет старше меня. Мы с ней по характеру были сильно похожи. Поэтому тётя Надя привязалась ко мне до того времени, как вышла замуж и у неё появился первый ребёнок.
Мы с тёткой были почти как брат и сестра. Но в нужное время она могла заменить мне отца и маму. В такой ситуации тётя была строгой и могла моё сопротивление пресечь на корню.
- Хочешь, тебе расскажу, чем тебя лечила, - с ухмылкой, сказала тётя, когда мы остались одни.
- Без вас прекрасно знаю, что кормили меня черепахами, змеями и т.д. - с ухмылкой, ответил.
- Откуда тебе известно? - с удивлением, поинтересовалась тётя. - Этого никому не говорила.
- Могу читать ваши мысли на расстоянии, - хитро, ответил. - Вы у меня всегда под гипнозом.
Больше тётя Надя ничего ни стала говорить. В этот раз она почему-то всерьёз приняла мою шутку. Хотя в действительности не мог читать мысли своей тёти на расстоянии.
Просто мне с трёх лет было хорошо известно от стариков, что воспаление лёгких и простуду лечат специальными отварами от разных душистых трав, а также жиром от собак, тюленей, черепах и змей. Видимо на этот момент тётя Надя упустила из своей памяти, откуда у меня источник знания о моём лечении от затемнения лёгких народным методом. Она забыла, что мы из одного рода терских казаков.