Миссис Джо Коттон - главная вербовщица "Христианских гладиаторов" и секретарь "Общества воздержания и борьбы с пороками" - была в Ридивилле грозой мелких контрабандистов спиртного и букмекеров. Она выследила и привлекла к ответу не одну прокравшуюся в город перепуганную девчонку, готовую предложить себя. Когда эта широкоплечая статная дама шла по судебной площади, покачивая бедрами и зорко за всем поглядывая, нельзя было отказать ей в привлекательности, несмотря на ее сорок пять.
До замужества ее звали Элис Окс, и стояла она за сигарным прилавком коммерческого отеля в Атланте. У нее, естественно, завелось немало знакомых из останавливавшихся в отеле коммивояжеров и случайных проезжих. Скучающие одинокие мужчины наведывались к прилавку, привлекаемые черными волосами, румянцем и сверкающими пронзительными глазами Эллис, и были не прочь поболтать с ней. Она сохранила деревенское очарование, умела ловить на удочку подходящих поклонников и успешно пользовалась этим.
Элис гордилась своей красотой и не менее - своими модными нарядами. Она Обтрепанных дурнушек она презирала и нередко говорила Трикс Мак-Алистер, своей соседке по комнате, что не осуждает мужчин, изменяющих своим женам, если подумать, как они опускаются через несколько лет замужества.
Можно, однако, усомниться, смогла бы Элис выглядеть так великолепно на деньги, которые она получала в отеле, если бы не любезность ухажеров, даривших ей за вечер в ее обществе обновки, украшения, а, порой, и ассигнации. Короткие и случайные встречи не оставляли у нее ни малейшего стыда, смущения или укоров совести. Напротив, умение пробуждать в мужчинах страстные порывы, оставаясь при этом совершенно равнодушной, давало ей чувство превосходства над своими обожателями. Когда совершенно обессиленный порывами страсти мужчина клал ей голову на грудь, она касалась его губ и ресниц презрительным поцелуйчиком, и ее охватывало ощущение собственного могущества.
До поры до времени ее жизнь текла безмятежно, но однажды, в январе 1907 года, случился ряд вполне банальных происшествий, потрясших ее существование. Мягкая весенняя погода вдруг переменилась, и Элис подхватила простуду. Вечером Трикс Мак-Алистер натерла ее смесью скипидара с нутряным жиром, и к утру она почувствовала себя гораздо лучше. Девушки проснулись несколько позже обычного, и Элис стала поспешно одеваться.
Трикс с удивлением наблюдала за ней и воскликнула:
- Элис Окс, неужели ты не наденешь ничего потеплее! Ты простудилась, и к вечеру у тебя начнется воспаление легких!
Элис продолжала одеваться, как ни в чем ни бывало.
- Не беспокойся обо мне, Трикс. Мне тепло. И вообще не надо обо мне беспокоиться.
Элис питала добрые чувства к Трикс, женщине намного старше ее, и всегда пытавшейся проявить к ней материнскую заботу.
Но Трикс лишь натянуто рассмеялась и покачала головой. Она прошла в соседнюю комнату и стала рыться в своем сундучке. Через минуту она вернулась с переброшенными через руку кальсонами ее покойного мужа
- Надень и не упрямься. Никто их не увидит, и никто не будет знать, что они на тебе.
Элис яростно возражала. Она ревностно относилась к своему внешнему виду и особенно гордилась своим прекрасным нижним бельем ручной работы. Мужчины, как она обнаружила, ошалевали от ее затейливых комбинаций и, особенно, от вышитых чехольчиков на лифе и туго накрахмаленных юбок, отдававших фиалковой пудрой и украшенных вишнёвыми лентами.
Эллис бросила взгляд на серые c пятнами ржавчины армейские подштанники на руке Трикс, и сравнила их с кружевными батистовыми панталонами с накладками и продетыми через них длиннющими розовыми и голубыми лентами, которые она решила надеть в этот день.
Один вид шерстяных подштанников с погнутыми пуговицами, бесформенным задом и мешками на коленях, вызывал у нее отвращение.
- Нет, Трикс, - твердо сказала она, - мне удобно и так. Не беспокойся обо мне.
Но Трикс настаивала, и Элис после множества возражений всё же натянула эти шерстяные подштанники. А потом пошла, как обычно, на работу. Она болтала с покупателями и играла с ними в покер на костях на сигареты или купоны. Одного из приятелей Элис звали Джозеф Л. Коттон. Он разъезжал по делам текстильной компании и начинал каждую новую партию словами: "Меня зовут Коттон, что значит хлопок, и поэтому я продаю изделия из хлопчатника!" Он добродушно усмехался и показывал свои ровные зубы. У него были светлые и очень кудрявые волосы. Он думал, что многое знает о жизни, но был, по сути, простак.
В тот день он заехал в Атланту и, по обыкновению, подошел к прилавку Элис потрепаться и подпустить шпильку, что такая гордячка, как она, никогда не снизойдет до свидания с простым коммивояжером вроде него. (Прежде он несколько раз пытался подцепить ее, но у Элис всякий раз находилось более привлекательное занятие). На этот раз он тоже пригласил ее на свидание, и она, к его огромному удивлению, согласилась. Они решили отужинать вместе, а потом пойти в театр.
Вечер прошел довольно мило, и после театра Джо предложил Элис зайти к нему, а она легко согласилась. В номере Джо запер дверь и загадочно подмигнул.
- Нам не нужно опасться. Следящий здесь за гостями - мой кореш.
- Чудненько, мистер Плут, - рассмеялась Элис.
Она зажгла сигарету, откинула голову и глубоко затянулась. Голубые глаза Джо восхищенно засияли. Он взял Элис на руки, расцеловал ее в горло и губы, и они не разжимая объятия, шептали друг другу слова любви. Наконец, Джо подошел к постели и стал расшнуровывать ботинки. Элис взяла еще не погасшую сигарету и еще раз затянулась. Кусачий дым обжег ей горло и заполнил легкие. Она чуть закашлялась.
"Надо попросить Трикс опять натереть мне грудь тем жиром", - смутно подумала она, распрямилась в кресле и вдруг вспомнила о шерстяных армейских кальсонах, которые Трикс заставила ее надеть. На минуту ее охватила паника. Она понимала, что умрет от стыда, если мужчина увидит ее в этом бесформенном шерстяном мешке. Она покраснела, быстро встала и надела шляпу.
Джо подошел к ней в носках и удивленно спросил:
- В чем дело, Элис?
Элис положила руку в его ладонь:
- Какой славный вечер мы провели, мистер Крокстон, но, думаю, мне сейчас лучше вернуться домой. Не забудь заглянуть ко мне, когда окажешься в Атланте в следующий раз.
- Так вот в какие игры ты играешь! - сказал Джо резким голосом. - Позволь мне что-то сказать тебе, сестрица: со мной эти штучки не проходят!
- Честное слово, я не понимаю тебя
- Ладно, - сказал Джо. - Ты это очень скоро поймешь.
Он схватил ее, грубо швырнул на кровать и прижал. Элис вырывалась. Сила Джо удивила ее, и она не ожидала, что он может так себя повести. Пока она вырывалась, ее ум напряженно работал. Вдруг она прекратила сопротивление, обмякла и лежала рядом с ним, тихо всхлипывая. Когда она перестала вырываться, он пару раз поцеловал ее с жалким унылым видом, а потом сел рядом с ней на кровати и стал что-то чертить на ковре пальцами ног.
- Ты, наверно, думаешь, что ты очень умная, - спросил он. - Богом клянусь, со мной такие штуки не проходят. Может быть, тебе удавалось разыгрывать других, которые здесь появляются нечасто, но со мной у тебя не выгорит.
Элис уткнулась лицом в свои руки.
-Ты не понимаешь, мистер Крокстон, - сказала она. - Я совсем не такая девушка, как ты думаешь.
Джо издал смешок.
- Я не виню тебя за то, что ты мог так обо мне подумать. Ты имел на это полное право.
Джо глядел на нее с недоумением, не в состоянии понять, что случилось.
- Я хотела хорошо провести время, как проводят его другие девушки, - продолжила она. - Другие девушки всегда говорят, что мужчина никогда не полюбит тебя, пока ты не устроишь ему такую штучку, и я так поступила, чтобы тебе понравиться, мистер Крокстон. Джо недовольно посмотрел на нее. Он хотел сказать: "Меня зовут не Крокстон, а Коттон", но промолчал. Элис теперь по-настоящему разрыдалась. Она медленно подняла голову и умоляюще посмотрела на Джо. Она, конечно, понимала, что он потерпел полное поражение и что, если бы захотела, могла бы спокойно уйти домой, но удивилась, заметив, что и Джо прослезился и что губы его дрожали, как у мальчика. Он просто смотрел на нее, а потом стал перед ней на колени и поднес к губам кайму ее юбки.
- Я не заслуживаю твоего прощения, мисс Элис, - сказал он прерывающимся голосом - Я совсем его не заслуживаю.
Когда вечером она рассказывала эту историю Трикс, девушки умирали со смеху. Трикс упала на свою кровать и колотила по одеялу до изнеможения.
- Не представляю, Элис, как ты всё это вынесла, не рассмеявшись ему лицо! Я бы ни за что не смогла, - выдохнула она.
- Мне нужно было делать серьезное лицо, но когда он упал на колени, я чуть не лопнула.
Она встала, подняла руки, надела ночную сорочку и зевнула:
- Надеюсь, больше никогда не увижу этого болвана.
Но на следующий день посыльный принес ей письмо от Джо, где он сообщил, что этим утром отправляется в Чаттанугу и вновь просил у нее прощения. Он повторял одно и то же на десяти страницах, снова и снова твердя, как прекрасна душа Элис и что со временем она простит его глупую ошибку.
"Как должно быть трудно столь невинной девушке понять простого мужчину вроде меня - писал Джо, - но я так долго нахожусь в разъездах и встречал стольких женщин "другого сорта", что огрубел и утратил многие свои идеалы. Вчера вечером вы показали мне, как низко я опустился. Но теперь, - продолжил он, - я достиг точки, в которой мне нужна нежная и преданная любовь достойной женщины. О Элис! Помоги мне вернуть мою веру в женщин!"
Сперва Элис не знала, как ей поступить с этим письмом, но, в конце концов, показала его Трикс, и они опять от всей души посмеялись над Джо.
Рано утром на следующий день вновь пришло письмо от Джо. Оно было очень похоже на предыдущее и посвящено исключительно чистоте Элис и его собственному ничтожеству. Элис пару раз перечитала письмо с задумчивым лицом, но теперь почему-то не поделилась им с Трикс, от которой у нее обычно не было секретов. Трикс, однако, заметила его на туалетном столике Элис, схватила и громко прочла вслух, смеясь над каждой глупостью Джо.
Элис вдруг охватила неожиданная злость к Трикс. Она выхватила письмо у нее из рук и, не сказав ни слова, отложила в сторону.
Потом письма от Джо стали приходить каждое утро и, против воли, запечатлевались в ее сознании. В конце первой недели она написала ответ, о чем не сказала Трикс, и потом у нее вошло в обычай отвечать ему каждый день. Она бросила курить, потому что Джо просил ее об этом, стала одеваться скромнее, потому что Джо нравились скромные женщины, и совсем отказалась от свиданий с другими мужчинами. Так прошло несколько месяцев, после чего Элис Окс стала миссис Джозеф Л. Коттон и перебралась со своим мужем в Ридивилль, где он жил, когда еще был м мальчишкой, и где он снял дом для своей невесты.
Оказавшись в Ридивилле со всем своим прошлым, Элис Коттон быстро вошла в религиозную жизнь города. Джо и его близкие были методистами, и Элис тоже приняла эту конфессию. Вначале Джо опасался, что Элис после своей прежней бурной жизни затоскует в Ридивилле и найдет благочестивую рутину города стеснительной, но этого отнюдь не случилось. Элис, никогда прежде не знавшая никакой религии, инстинктивно припала к этой жизни, ощутив, что, наконец, нашла свое истинное призвание. Слушая в церкви гимны и грозные обличительные проповеди, она думала: "Ведь именно этого я всегда желала. Почему я упустила это в прошлом?" Иногда она сожалела, что не стала католичкой: ведь тогда она могла бы стать монахиней и предаваться неустанным молитвам.
На второй год супружества, когда муж по какому-то случаю оказался дома, Элис в ответ на его притязания заперла дверь своей спальни и заявила, что таким отношениям между ними навсегда положен конец. Подобные отношения допустимы только ради того, чтобы подарить миру новые души, и теперь уже ясно, что Бог не счел нужным благословить их союз детьми. Джо был не согласен со взглядами своей жены, но продолжал ее любить в надежде, что эти новые настроения у нее пройдут.
Они, конечно, не прошли, и Джо Коттон стал всё больше времени проводить в разъездах. В Ридивилле он почти не появлялся. В будние дни он был занят и редко вспоминал о женщинах, но по воскресеньям в каком-то случайном городке им вдруг овладевало одиночество. Он цеплял какую-то уличную девчонку и вел ее в свой номер. В таких случаях он посылал за бутылкой джина, и они пили до помутнения. Тогда он начинал рассуждать о своей жене.
"Я женился на ангеле, - повторял он. - Я женился на самой лучшей женщине в мире".
Из его глаз текли пьяные слезы. Спутница охватывала его нежными объятиями, называла своим бедным мальчиком, и всё шло, как по маслу, пока не начиналась перебранка о том, сколько ему следует заплатить за честь провести ночь со своей утешительницей.
Иногда слухи о его похождениях достигали Ридивилля и ушей его супруги. Когда ей рассказывали о таком, она терпеливо вздыхала и закатывала глаза, но на самом деле была совершенно равнодушна к тому, чем занимается ее муж во время отъездов. Постепенно она всё глубже уходила в церковные дела и со временем вступила в межконфессиональное общество воздержания и борьбы с пороками, став его самым деятельным и воинственным борцом с курением, пьянством и развратом. Впервые ее жизнь обрела совершенство и полноту. Она наслаждалась своей новой деятельностью и верила, что Бог и Его ангелы замечают ее старания во имя добра и нередко обсуждают их между собой.
Общество воздержания и борьбы с пороками мистера Палмиллера обычно собиралось по понедельникам вечером в директорской комнате государственного банка. Миссис Коттон, бывшая секретарем общества, всегда приходила раньше других с кипой протоколов, записок и отчетов. Она садилась у локтя мистера Палмиллера, подготавливала для него бумаги и наполняла стакан водой. Позднее появлялась пожилая мисс Эмалайн Вейбэнкс, которая усаживалась в плетеное кресло, а рядом с ней садились мистер Бейкер Райс и миссис Даниэль О"Лиари.
Однажды вечером после рассмотрения обычных Элис, ставшая теперь сестрой Джо Коттон, вдруг заговорила о вещах, творившихся в спортзале "Мэттрис Мей" на авеню Нью-Эйприл и о том, что ночной портье в отеле "Магнолия" послал за девушками, когда гостям потребовалась такая услуга. Последовали возгласы и вопросы о подробностях. Поэтому сестра Коттон рассказала им всё, что они хотели услышать, ничего не упуская. Когда она закончила, мисс Юлали Пресскот стукнула палкой по полу и резко наклонилась вперед:
- Как вам удается узнать так много, сестра Коттон? - спросила она. - От кого вы услышали об этих омерзительных вещах?
Сестра Коттон ответила жесткой улыбкой:
- Мой долг христианки знать, что происходит в городе. Сама не понимаю, как мне это удается. Я просто сижу и стараюсь понять, чем собираются заняться недостойные женщины. Можете считать это особенным талантом, как, например, игру на пианино без нот.
Мистер Палмиллер встал и прочитал молитву, в которой поблагодарил Бога за то, что он даровал Элис Коттон бесподобное понимание греха и несравненное умение выявлять и шельмовать грешников. Эта добродетель, почеркнул мистер Палмиллер, столь же важна как сила творить добро, поощряя братство и любовь.