На линии... Feuer!!!

—  Ты что наделал, паскуда? Ты понимаешь, что ты натворил, гнида голубая?

Педик Васятка смотрел на нас испуганными глазами газели и что-то вяло блеял. Шесть глаз, смотревших на него, если и могли принадлежать газелям, то только саблезубым. Таких в природе не водится, поэтому глаза принадлежали нам.

—  Я все понимаю... — тихопробормотал он.

—  Понимает он... понимающий нашелся, бля... — Железный Феликс смотрел на Васятку в упор не мигая, и его лицо вообще ничего не выражало. Если сделать все правильно, то на самом деле, это очень страшно.

—  Гомик Сапиенс — подрулил я слева и навис над Васяткой с высоты своего двухметрового роста.

—  Умгу, Пидерас Разумный. — Это Степашка навис над уродом справа.

Степашка  —  потому что голос писклявый. Выше меня на полголовы и шире любой одностворчатой двери. Душевный хлопец, когда в настроении.

Железный Феликс все ещё пробовал на уроде свои гэбистские штучки. Мне даже почудилось, что Васятка сейчас начнет биться в истерике и визжать: "Это вам не тридцать седьмой год!!!". Ситуация и впрямь была хреновая. Городишко П*, куда мы прибыли усиленной группой, располагался примерно посередине между Киевом и Донецком. Васятка выполнял тут наши мелкие поручения, никогда ничего ответственного ему не поручали. И в этот раз ничего сверхсложного не было, никто особых сюрпризов не ждал, всего-то требовалось — встретить Нужного Человека из Киева, предоставить ему ночлег и передать его ребятам, которые приедут за ним утром из Донецка, то есть нам. И всё. Три части одного задания: встретить, уложить, проводить. Первая прошла гладко, встретились, опознали друг друга, всё путем. Со второй частью возникла накладка — слово "уложить" в лексиконе этого гомосексуалиста имело свой смысл. И урод повел Нужного Человека в кабак, самый престижный в этой дыре. Нужный Человек от тоски в этом захолустье, да ещё с устатку, набрался до полного изумления, после чего осознав нескромные помыслы Васятки, учинил стрельбу по светильникам из Стечкина. Не знаю, почему именно местные люстры-фонари ему приглянулись в качестве мишеней, но подоспевшие менты этим интересоваться и вовсе не стали, а быстренько свинтили сего Уленшпигеля в подъехавший оперативно луноход. Соответственно третья часть задания провалилась с треском.

Вместо того, что бы доложить об этом ЧП, как положено, Васятка сдуру сбежал на дачу, прячась от милиции. Не от тех дурашка прятался.

Что делать дальше, мы себе представляли плохо. От растерянности сводило скулы. Вымещая на представителе сексуальных меньшинств свою злобу, я лихорадочно прокачивал ситуацию.

—  Слышь, Флако, может сделать ему мозги поверх прически? — Степашка смотрел на Васятку, как на старый уродливый шифоньер, который давно пора выбросить на свалку, да всё недосуг.

—  Успеем сделать — прорычал я сквозь зубы.— Так, быстро рассказывай, педрила, кто его свинтил, куда увезли, какие у тебя там связи...

Собственно само попадание Нужного Человека в ментовку по такому пустяшному поводу нас не смущало. Даже в самом поганом случае ему светило полгода условно — различные схемы на этот случай были отработанны давно. Осложнением могло стать только то, что находились мы не на своей территории, но большой проблемы в этом я не видел.

Гораздо хуже было следующее — Нужный Человек имел врагов. То есть ВРАГОВ. И именно поэтому мы и приехали встречать его усиленной группой. И если ВРАГИ ещё не узнали об инциденте, то только случайно, но это не надолго — везуха имеет обыкновение заканчиваться в самый неподходящий момент.

Педик Васятка с готовностью выложил все, что знал, в результате чего было принято решение поражающее своей новизной и оригинальностью — выкупить Нужного Человека у дежурного майора-капитана. С этой целью в горотдел и был заслан всё тот же Васятка.

Подбадриваемый напутствиями, пожеланиями и обещаниями всего самого плохого, уродец рванул с места вскачь и через полтора часа рапортовал о результатах.

После таких херовых новостей даже Васятку пиздить не хотелось. Во-первых, ВРАГИ  уже были в курсе и стягивали все силы. Во-вторых у нас не было той суммы, которую запросил страж порядка, оказавшийся целым полковником. Итак: времени нет, грошей нет, в скором времени грядет армагеддец и апокалипсец в одном локальном флаконе.

Отправив Васятку часок погулять, я собрал срочный совет в Филях. В качестве Филей была выбрана маленькая затышная кафешка, пустовавшая по случаю дневного времени и бедного ассортимента. Прежде чем начать, я задумчиво оглядел свое воинство. Четыре бойца поддержки сидели, индифферентно куря и пуская дым в потолок. Им всё было откровенно пофигу. Приехали они за нами скрытно, на старой побитой шестерке и засветиться вроде нигде не успели. Хотя в любом случае, четверо здоровенных лосей в кожанках и с бритыми затылками, на тачке с донецкими номерами, никак не напоминают выездное заседание клуба садоводов-любителей. Я им слегка завидовал. Степашка и бывший чекист держались молодцами, учитывая тот факт, что выехать из города мы не можем, так как дороги-вокзалы уже наверняка плотно перекрыты, и не далее как к вечеру нас всех отловят, вместе или по одиночке, и вульгарно замочат.

Нам нужно было срочно линять на свою территорию, но задачей номер раз было вытащить Нужного Человека.

—  Так, мужики, попрошу положить на стол все свои наличные деньги и золото, которое у вас с собой, — выдал я.

Степашка и Феликс без лишних разговоров достали портмонеты и бросили на стол. Степашка со вздохом полез под воротник и выложил толстенный рыжий жгут. Баксов 700, прикинул я, мало. Железный Феликс, как и я, золота не носил — не та школа.

—  Обручалку не дам, — тихо сказал он. Я согласно кивнул, стараясь не встречаться с ним взглядом. Колечко было скромным, без камней, и ценность его выражалась вовсе не в денежном эквиваленте. Денег оно в кассу больших не принесет, а вдруг чего, пусть человеку будет спокойнее. Напоследок...

Тут забуксовал один из гоблинов.

—  Я крест не отдам, даже если меня тут валить будут! — заявил он, поглядывая на Феликса. Тот ничего не сказал, только как-то ссутулился над своей рюмкой коньяка.

—  Ну валить, предположим, будут не тебя, а нас, — лениво протянул я, — показывай крест.

Гоблин расстегнул рубашку и явил миру а-афигенный крыж, который даже без учета веса цепи, на которой болтался, весил явно больше, чем оба моих ствола, вместе взятые.

—  Крест оставь, цепь отстегивай.

—  Слушай, Флако... — начал он, но Степашка невзначай поправил кобуру подмышкой, а Феликс неуловимо подвинулся к якобинцу на десяток сантиметров вместе со стулом. Подвинулся. Не меняя позы и без звука. Бля... я такого в жизни не видел. Килограммовая цепь глухо звякнула, укладываясь в центр стола. Последующие репарации прошли без задержек. Заскучавшая было за стойкой деваха, изумленно пялилась на выраставшую груду баксов и золотишка.

—  Скажите, а погромы будут? — нервно хохотнул я, щегольнув местечковым акцентом. Компания задвигалась, захмыкала, напряжение слегка ослабло. Прикинув общую стоимость "честно награбленного", я посуровел лицом. Не хватало, и не хватало значительно. Степашка с каменным лицом отстегнул с запястья натуральную "Омегу", но Железный Феликс остановил его решительным жестом, даже не глядя на меня. Я молчал, как рыба об лёд, и вообще старался не отсвечивать. Эту "Омегу" Степашке вручил Шеф еще до моего прихода в Контору, после того, как тот закрыл собой Шефова внука, а потом с двумя автоматными пулями в спине километров тридцать увозил пацана проселочными дорогами на угнанном мотоцикле. Степашка молча отодвинул руку Феликса и положил часы в кучу ценностей. На душе было паскудно, хотелось или заорать, или стукнуть по столу кулаком, или выпустить в кого-то обойму до самой железки...

—  Счет, пожалуйста, — повернулся я к барменше. Та быстренько прибежала, всем своим видом показывая, что сделает для нас все что попросим, а что не попросим — предложит сама.

Реквизировав у строптивого бойца барсетку, я сгреб в неё всё барахлишко.

—  Так, все разбились по парам и разбежались в разные стороны. Встречаемся через каждый час возле памятника Ленину в скверике возле исполкома. Вопросы есть?

Вопросов не было, и команда разбежалась со скоростью реактивных тараканов, а я поплелся на встречу с Васяткой, раздумывая о том, что же всё-таки делать после извлечения Нужного Человека из узилища. Нашу машину нужно было однозначно бросать. В данный момент сиреневая тойота стояла возле кинотеатра и ждала своей участи. Ладно, как-нибудь потом перегоним при случае. По всему выходило, что Объект нужно было совать в шестерку к отморозкам и молить Бога, чтобы они проскочили.

Сука-полковник вдоволь попил моей крови, буквально устроив содержимому барсетки распасы на костях без единой семерки. Я же торговался так, как не торговался даже в лучшие свои дни, когда в Грузии мне вручили старый калаш с одним магазином и без патронов, снабдив вдобавок напутствием : "Дороги перекрыты, помочь ничем не можем, выбирайся к русским сам".

Выйдя через сорок минут на крыльцо горотдела, я закурил, стараясь не смотреть на ублюдка-Васятку. Меня не покидала уверенность, что немалая часть выкупа перекочует в карман к этому выблядку. Из ворот показался Нужный Человек. Выглядел он неважно — помимо естественной помятости перепившего человека, лицо Объекта носило следы радушных объятий заскучавших милиционеров. Один рукав дорогого пиджака был надорван, галстук сгинул без следа. Встретившись с ним взглядом, я мысленно дал Васятке прощального пинка и неторопливо зашагал к ближайшему гастроному. Покажите мне хоть один Отдел ВД, рядом с которым нет гастронома. Расплачиваясь за две бутылки пива и пачку "Честерфильда", я через витрину следил за тем, как Объект по другой стороне улицы прошёл до угла и завернул в проходной двор.

Устроившись за высоким столиком отдела "Соки-воды", я прочно и удобно устроился в компании мужиков, забежавших остограмиться, Всем своим видом я показывал, что пока не выпью свои два пива, меня и танк с места не сдвинет, и вообще, я свое дело сделал, а остальное мне сугубо фиолетово.

Простояв минут пятнадцать и допив одну бутылку, я так и не заметил никого, кто бы проследовал в тот же дворик. Может быть, это было хорошим признаком. Прихватив непочатую бутылку, я пересек улицу и углубился в тенистый дворик, благоухающий поздней сиренью и заставленный всякими качелями-каруселями, как маленький лунопарк.

Нужный Человек сидел на скамейке и явно чувствовал себя худо. Когда я подошел и поставил на лавочку бутылку пива, он сплюнул точно в центр обертки от мороженного, валявшейся на земле. Слюна была розовая.

—  Зуб выбили, суки — хмыкнул он.

—  Новый вставишь, — равнодушно сказал я, открывая пиво. Особого сочувствия клиент во мне не вызывал. Насильно его никто не поил, и Стечкин в руки не засовывал. Он это явно прочувствовал, и ничего добавлять не стал, только кивнул благодарно, принимая открытую бутылку пива и пачку "Честера". Отстегнув кобуру с ТТ и передав ему запаски, я проверил свой "Люгер". Хорошая машинка и точная. Это был парабеллум, выпускавшийся для артиллеристов, с удлиненным стволом и прицелом рамочного типа. Благодаря почти двадцатисантиметровому стволу, с пулей THV он навылет пробивал гаражную дверь с 5 метров. При моем росте, я без проблем прятал эту длиннющую дуру на себе, в подмышечной кобуре. Дома у меня осталась деревянная кобура-приклад для него, но я все-таки не в окопах, чтобы таскать при себе лишний килограмм дерева.

Подождав, пока клиент немного оклемается, я повел его к месту встречи на Эльбе. Усевшись немного в стороне от людских потоков и посадив Нужного Человека лицом к газону, чтобы прохожим не бросалась в глаза явная помятость, я наблюдал за толпой, гуляющей по скверу. Молодежь пила пиво, веселилась, мамаши читали журналы, поглядывая на резвящихся отпрысков, менты, вяло поигрывая демократизаторами, слонялись из стороны в сторону и делали вид, что бдели. Вот небрежно просочились двое наших пацанов, и как бы заболтавшись, остановились у бюста вождя. Поговорив, они выбрали себе место на лавочке под акацией и продолжая разговаривать, расслабились. Степашку с Железным Феликсом я заметил издалека. Здоровенный всё-таки шкаф Степашка, ни хрена для таких операций не годится, ну кто ж знал, что так карта ляжет.

В итоге собрались все. Показавшись коллегам издалека, я удалился из скверика. Описывая загогулистые траектории, хреновые конспираторы подтянулись в дворик неподалеку.

—  Где шестерка стоит? — обратился я к группе прикрытия.

—  Здесь, рядом, в двух кварталах.

—  Время работает против нас, быстро хватайте клиента и рвите в Донецк. Выезжайте по Днепропетровской трассе, потом свернете и по границе Полтавской области пробираетесь к нашим.

—  Не понтуйся, всё будет в лучшем виде!

—  Ага, не понтуйся... Вы это... если вдруг чего, машина поломалась или ещё чего, так вы особо не стесняйтесь, тормозите тачку, выкидывайте водилу и уходите огородами, как Котовский. Главное до наших добраться, потом разберемся.

Обступив с четырех сторон Нужного Человека, бригада в темпе рок-н-ролла помчалась к машине, буквально плечами оттерев заруливавшую во двор хлебовозку.

—  Так, мужики, теперь можно и о себе подумать? — повернулся я к Степашке и Железному Феликсу.

—  Пора бы уж, — с готовностью согласился Феликс. Степашка молчал, задумчиво рассматривая носки своих ботинок.

—  На, забери! Тяжеленные, блин, все карманы себе порвал, — протянул я Степашке "Омегу".

—  Спасибо, — тихо сказал Степашка, — а как...

—  Да у тебя ж там надпись дарственная, так полкан застремался брать, приметные котлы, говорит.

Степашка громко сопел, неторопливо застегивая литой браслет на запястье. Мы с Феликсом смотрели в разные стороны. Потом все трое закурили и молча постояли. Мы просто выпускали дым в теплое небо и старались ни о чём не думать.

Феликс, гэбистская сволочь, некстати нарушил медитативную паузу:

—  Автовокзал закрыли со всех сторон, железку тоже. Дороги перекроют часа через два, самое позжее.

Я думал. Можно было бы подсесть к дальнобойщикам, и в спалке выехать без особых хлопот. Это был выход.

—  Где здесь стоянка грузовиков?

—  Дальнобойщиков? За городом, километрах в семи. По пути два гаишных поста. — У меня такое впечатление, что наш гестаповец даже в сортир не ходил, предварительно не изучив расположение шпингалетов, количество подтирочного материала и прочие мелочи.

—  Хреново, — подытожил Степашка, —  придется где-то в городе ловить. Ну пошли что ли...

С одной стороны, все складывалось неплохо. Нужного Человека вывезли, головорезы наши перестреляют полстраны, но до Донецка его довезут. Грузовик, раскрашенный в цвета одной донецкой фирмы отловили быстро, водилы попались нормальные, хотя и жадноватые. Нахрапом переть на них не хотелось — объясняйся потом, не сироты, небось, фирма солидная.

С другой стороны, фортуна повернулась задом лично ко мне. В кабину могли влезть только двое, а принимая в расчет размеры зайкиного тезки — и вовсе полтора. Вопрос о том, кто остается, я отмел сразу. По моему мнению, начальство должно драпать последним не для того, чтобы подчиненных не бросали при первом удобном случае, а потому, что оно умное и, значит, что-нибудь придумает. Коллегам незачем было знать, что 20 баксов, которые запросили шоферюги, были последними.

Всё, моё время вышло, на трассе торчать больше нельзя. Я углубился в микрорайон новостроек, одинаковых, как патроны в коробке. Инвентаризация. Та-ак, что у меня осталось... пустая барсетка, носовой платок, баллончик со слезогонкой, ключи, полторы пачки "Кэмэла" (отлично!), люгер в кобуре, запасная обойма с легким дефектом (последний патрон клинит), зажигалка, портмоне с документами и парой потертых купюр. Этих купоно-карбованцев не хватило бы даже на стакан сока.

Я неторопливо прогуливался по пыльной улице, и раздумывал, какая из задач у меня первостепенная: придумать способ раздобыть деньжат, и потом уже по результату высчитывать пути отхода, либо сначала определиться с маршрутом, а потом уже изобретать, где такую сумму раздобыть. Как ни крути, а меньше 50 баксов меня не спасало. Легкий гоп-стоп? Ломануть кассу на базаре? Попросить в долг у прохожих? После тщательного анализа эти мысли отпадали.

Размышляя, я остановился возле небольшого киоска. Ярко-желтая вывеска извещала, что здесь находится пункт подме... э-э обмена валюты. Боковая дверь скрипнула, на пороге киоска показалась молодая девица с незажженной сигаретой в руке.

—  Молодой человек, у вас огоньку не найдется?

Фарт. Немыслимый, неописуемый фарт. Теперь важно не спугнуть робкую тень удачи. Подавая кассирше огонёк (гы, Химка, вогню!), я уже точно знал, что деньги я нашел. Оставалось их взять.

—  А вы не боитесь так распахивать двери, ведь и ограбить могут, — подошел я почти вплотную, как бы очарованный неземной красотой перигидролевой прически. Ухо напряженно ловило признаки охранника или другого бедолаги, который мог оказаться внутри киоска.

—  Да кто тут ограбит! — беспечно махнула рукой девица, — тут и клиентов почти не бывает. Три, четыре в день — уже радость. Поставили киоск у чёрта на рогах, сиди тут теперь, майся!

Она стояла, удобно облокотившись об открытую дверь. Весь киоск был у меня, как на ладони. Пусто. Отлично, силовое решение оставим на крайняк, а пока попробуем молниеносно вербануть. Так, собраться, наморщить ум и вспомнить, что тебя скоро могут отправить в край Вечной охоты. Или как там у индейцев, не помню.

—  Так клиенты — клиентами, а грабители — это ж совсем другое дело.

Я разговаривал, ускоренно подстраиваясь под её темп. Дыхание — совпадает, дальше... Левая рука болтается вдоль туловища с зажатым в кулаке фломастером, наверное, кроссворд разгадывала, так, достаем связку ключей и раскачиваем брелоком в одной амплитуде с фломиком. Поза: правый локоть прижат к груди, левая нога полусогнута в колене и опирается на дверь. Слишком женская поза, я так не подстроюсь, значит надо от обратного. Расставил ноги на ширине плеч, носки чуть развернуты в стороны, улыбка, улыбка! Не лыба до ушей, а доброжелательная и мужественная, о, так хорошо.

—  Мало клиентов, значит у народа денег мало. А раз денег мало, значит криминалитет высокий, закон, так сказать равновесия. — Я болтал, затягивая знакомство. Соскучившаяся по общению, озверевшая от сидения в железной коробке, барышня наслаждалась беседой с веселым парнем, отличающимся от местных забитых жизнью мужиков, а я работал. Работал. Работал.

Минут через десять, после того, как мы закурили по второй, я переложил сигарету в другой уголок рта и выдал очередную хохму:

—  Слушай, а давай я тебя того... в смысле ограблю?

—  Как ограбишь? Застрелишь что ли?

—  Тю на тебя! Из чего я тебя застрелю, у меня даже рогатки нету! Просто жмешь свою кнопку, а когда менты подъедут, говоришь: "Прыснул какой-то тинэйджер из газового баллончика в окошко, я и выбежала на улицу. А когда прочихалась, глаза протерла, ни его, ни кассы!"

—  Ну а ты что в это время делаешь?

—  А я перехожу с кассой через улицу, и кладу твою долю во-он там. Когда менты уезжают, ты её спокойно забираешь.

—  И всё?

—  И всё.

Девушка неожиданно осознала, что все это серьезно. И реально. Внимательно и слегка испуганно она смотрела на стоящего перед ней человека. Минуту назад это был хорошо одетый весельчак, может мажор, может бизнесмен, а сейчас на неё смотрел жёсткий человек с уверенными движениями и мягким, даже добрым выражением лица.

—  Не обманешь?

—  Нет.

—  А если обманешь?

Просто пожимаю плечами — зачем?

—  Так газа ж не будет. В смысле баллончик нужен.

Роюсь в карманах и достаю баллон. Девица смотрит на меня округлившимися глазами, а я молчу. Сейчас от меня требуется как можно меньше слов и как можно больше жестов. Иначе все перейдет в словесный кисель и закончится ничем...

—  Шеф, в аэропорт!

Таксист удивленно поворачивается ко мне:

—  Какой, бля, аэропорт?

—  Ну, такой, где самолёты! — Для убедительности машу руками, как крыльями и чувствую себя накурившимся торчком. Таксиста, видимо тоже посещают подобные мысли, потому что он глушит двигатель, сдвигает на затылок панамку и рассудительно говорит:

—  Дык, земеля, нету у нас аэропорта.

—  Батя, у вас где-то возле карьера аэродром сельской авиации, туда и гони.

—  Не сельской, а малой,  — недовольно бурчит он, но заводит свою дребезжащую "Волгу" и набирает скорость.

Я откинувшись на заднем сидении, убеждаю себя, что расслабляться ещё рано, но стресс берет свое, и я чувствую, как глуповатая усмешка растягивает мне губы, хотя мне совсем не смешно. Надо бы сказать водителю, чтоб остановился у какого-нибудь магазинчика. Мне нужен коньяк.