Аннотация: Небольшая новогодняя зарисовка о том, что демоны тоже влюбляются.
You say I'm crazy
Cause you don't think
I know what you've done
But when you call me baby
I know I'm not the only one
Sam Smith "I'm Not the Only One"
Тридцать первого декабря мой рабочий день заканчивается ровно в пять. В офисе к этому времени никого нет. Даже всеобщий любимец, кот Ксеркс, отправился покорять снежные вершины, преграждающие ему путь в подвал, где готовятся встретить Новый год местные кошки. Я бы не ушел с работы и в шесть, и в семь, и даже в восемь. Продолжал бы заниматься делами, разбирать бумаги, ваять отчеты за отыгранный нашим отделом год. Но соседка, милейшая женщина, попросила купить в ближайшем к офису гипермаркете какой-то особый консервированный горох, которого больше нигде нет.
- Я такой салат сделаю, все в обморок попадают! Ты тоже заходи, Димочка, посидишь с нами, Новый год встретишь, а то всё один и один.
Потом следовала тирада о моей убогой личной жизни, о том, что в тридцать лет уже пора бы воспитывать детей, желательно троих, иметь в арсенале с полсотни друзей и больную печень. Последнее я добавил сам.
В гипермаркете очередь. Если кто-то из светил отечественного кинематографа решит снимать фильм о конце света, ему просто стоит дождаться Нового года. Нет, ну честное слово, как будто первое января не наступит никогда.
За горохом я ходил два с половиной часа, и когда вышел к машине, время было около девяти. Мою "десятку" закрыл очередной любитель парковаться посередине дороги, поэтому полчаса я, аккуратно попинывая колеса, жду, пока появиться хозяин. Точнее хозяйка. Водительницей "Туарега" оказывается очаровательная молодая девушка, одетая в костюм снегурочки.
- Ой, простите, пожалуйста! - красавица закидывает несколько пакетов на заднее сидение и, остановившись передо мной, принимается оправдываться. - Ничего не успеваю и другим не даю! Простите меня, пожалуйста. А вас как зовут?
- Дмитрий.
- А меня - Светлана.
- Очень приятно. Может, отгоните машину?
- Ой, да, конечно! С наступающим, Дмитрий!
Светлана, смеясь, целует меня в щеку и запрыгивает в "Туарег". Сейчас бы соседка назвала меня полным идиотом. Но я просто отворачиваюсь, сажусь за руль своей "десятки" и еду домой, с горохом.
Дома - темно и тихо. Ах да, я же доставал вчера искусственную елку! Но ящик так и стоит в углу, а на нем спит Фима - черная, желтоглазая кошка. Она даже ухом не ведет, когда я захожу в комнату. На часах - половина одиннадцатого. В доме напротив во всем подъезде, от первого до шестнадцатого этажа, горит свет в окнах кухонь.
Зачем-то иду и включаю свет в своей. В холодильнике кошачья еда, вчерашний рис, сосиски, апельсин и две бутылки пива. Беру последние и отправляюсь к компьютеру провожать старый год.
Половина двенадцатого. Фима внезапно вскакивает на подоконник и начинает истошно орать. Я отпиваю из бутылки, поднимаюсь и медленно, ещё не веря в правдоподобность происходящего, открываю окно.
- Дай руку, - эта её просьба удивляет меня, но я послушно помогаю ей забраться в окно, а она по неосторожности царапает запястье своим длинными когтями. Я отступаю назад, настороженно смотрю, как она спрыгивает на пол и скидывает с плеч белоснежную шубу.
- Не ждал? - она проходит мимо меня, в прихожую, к зеркалу, начинает поправлять прическу. Длинные когти превращаются в аккуратные ноготки, а вот остальные демонические особенности внешности она от меня не прячет. Поэтому два острых, загнутых назад рога выступают из-под каскада вьющихся, темно-каштановых волос, а хвост, скрытый под юбкой, бьет по коленям.
Оборачивается ко мне, вскидывает брови.
- Ты так собрался праздновать? У компьютера, с бутылкой пива?
- С двумя, - мямлю я.
- Что? С двумя? - Смеётся. - Ах, Дмитрий, прости, что так поздно. Не хотела портить блузку, выпуская крылья, пришлось карабкаться по стене.
- Зачем ты пришла? - я вытираю рукой лоб и только тут замечаю, что она располосовала мне запястье. - Больше некого охмурять?
- Не рад мне? - она кладет руки на бедра. - Ой, это я тебя так?!
Сидим в ванной, она перевязывает мне запястье, а я не свожу глаз с её декольте. Чертовски красива - это про неё. Сколько там лет она соблазняет мужчин, забирая их души - триста, пятьсот? А мою забрать не хочет.
- Я, наверное, к тебе в последний раз, - внезапно произносит она, наблюдая, как кровь стекает в ванну.
- Почему? - с деланным равнодушием спрашиваю я.
Она вскидывает голову и в глазах разгорается пламя.
- Вот так просто?! "Почему"?! Я к нему через пол материка несусь, в дождь, снег и ветер, а он - "Хм... Почему?" Больше ничего мне сказать?!
Когда она злится, её волосы, будто воспламеняясь, от корней до кончиков становятся огненно-рыжими. Я усмехаюсь.
- Для меня каждая наша встреча, как последняя. Ты никогда не говоришь, что вернешься.
Она открывает было рот, но отворачивается и молчит.
Во дворе начинают палить.
- С Новым годом, - всё также бесстрастно говорю я.
Поднимаюсь на ноги, она падает передо мной на колени и хватает за ширинку.
Я беру её за рога и заставляю посмотреть мне в лицо.
- А давай сделаем так, как я хочу.
И снова в её глазах пляшет пламя.
- Как? - она вскакивает на ноги и выбегает в прихожую. - Под потолком? Или, может быть, на стене? Или фейерверк? Слышишь, как гремят на улице? Я могу громче.
- Знаю. Иди ко мне. Просто иди ко мне.
Она хмурится, но делает шаг вперед. Пламя в глазах гаснет.
- Давай фейерверк устрою я, - я прижимаю её к себе. - Позволь мне...
И она позволяет.
Она идеальна - изгибы тела плавны и мягки, кожа нежная и ровная, без единого изъяна. Её густые волосы рассыпаются по полу, и мои руки тонут в их водопаде. Кажется, они пахнут дымом. Но откуда мне знать, были ли это костры инквизиции или пламя ада. Мне всё равно, откуда она пришла. Главное, она пришла ко мне.
Она - это стон, это смех, это вздох, это прерывистое дыхание. Её поцелуи обжигают мне шею, но сейчас она не фальшивит, не играет. Она становиться моей так просто, так устало, что мне кажется, она вот-вот потеряет сознание. Усмирять огонь - больно, а порой смертельно, и я рассчитываю на последнее, потому что если она уйдет навсегда, мне здесь делать нечего.
Мир за окном разрывается в праздничной эйфории, небо цветет искусственными звездами, а она, положив голову мне на грудь, считает удары сердца и водит пальцем по животу, спускаясь всё ниже.
- Это, правда, наша последняя встреча? - спрашиваю я.
Она молча кивает.
- Почему?
- Если мы увидимся снова, мне придется забрать твою душу.
- Ты её уже забрала.
- Не говори так, - она запрыгивает на меня, целует в губы. Вокруг её головы будто пляшет пламя. Опять злится. - Не могу тебя забрать. Не смогла раньше, а теперь...
Я не даю ей договорить, одним движением скидываю с себя, и мы начинаем заново. Поначалу она злится и пытается вырваться, но потом сдается, словно на борьбу не осталось сил.
Говорят, новогодняя ночь - самая длинная в году. Эта же пролетела как один миг. Мы лежим на полу, её голова покоится на моей вытянутой руке. Внезапно она вскакивает и начинает собирать свою одежду.
- Куда ты? - я поднимаюсь на локтях.
- Пора, - она не оборачивается. - Не спрашивай. Так нужно.
Каждый раз говорит одно и то же.
- Забери...
Она резко бросается ко мне и закрывает рот поцелуем. Отстраняется, испуганно смотрит на меня.
- Не смей. Не говори так, слышишь?
- Тогда останься со мной.
- Это шантаж?
- Получилось?
Она кивает.
- Но... Если я останусь, я не буду такой, - она вскакивает на ноги и кружится передо мной. - Ты потеряешь демона.
- А не поэтому ли ты не хочешь забирать мою душу? Я люблю не демона в женщине, но женщину в демоне.
- Ты уверен?
- А ты готова?
- Я ждала тебя несколько веков, и ты спрашиваешь, готова ли я? - она насмешливо смотрит на меня и качает головой, а я, улыбаясь, протягиваю перебинтованную руку. - Я вижу тебя насквозь.
- Так ты готова быть человеком?
- Придется многое вспомнить, - она сжимает мою ладонь, и я резко тяну её к себе. С недовольным шипением она падает, но не пытается вырваться, а только тихо говорит. - Засыпай, моя вечность. Утром я вернусь только твоей.
***
Первое января начинается с грохота, а день встречает могильной тишиной. Я стою у окна и смотрю во двор. Мимо закрытых магазинов идет Дед Мороз и разговаривает по телефону. Наверное, ищет оленей.
В дверь звонят. Соседка.
- А Сережа к тебе не заходил?
- Нет. С Новым годом.
- Что? А, ну да. Тебе того же.
У ног крутится кошка, просит есть, а потом внезапно дает стрекача и бежит с воплями к окну. Я за ней. Но на подоконнике скачет всего лишь воробей.
В дверь снова звонят. Скрепя сердце, иду открывать.
- С Новым годом, Дим.
Она смотрит на меня, улыбаясь. В темно-каштановых волосах запутались снежинки. Ничуть не изменилась, разве что кожа стала чуть светлее, да пропали рожки.
- Вернулась? - я пячусь назад. - Насовсем?
- Насовсем, - она, замешкавшись, переступает через порог. Снег с сапог и шубы сыплется на пол и тает. Я делаю шаг вперед и, крепко прижимая её к себе, зарываюсь в волосы. Они больше не пахнут дымом, только ею - живой, смертной.