Яша притормозил у ворот больницы, пропуская транспорт в воинскую часть, примыкающую к ee территории.
Радовало ясное солнечное утро, пришедшее после бури и ливня минувшей ночью. На душе было легко и спокойно и крылья удачи, наконец-то пришедшей к нему после первых десяти лет "алии", казалось, даже мешали в пространстве современного, недавно купленного японского автомобиля.
Он мог спокойно обождать несколько минут, особо не спешить, что еще недавно казалось невозможным, когда он подъезжал к этим воротам.
Еще вчера все было бы иначе, и он определенно бы нервничал, торопясь сменить такого же, как он санитара в предыдущей смене.
И вот теперь его ждет отдельный кабинет врача нарколога и даже опоздание на пол часа не вызовет никакого упрека у ожидающих в приемной пациентов.
Сегодня как раз с утра его первый прием.
Рядом с ним пристроилась "Хонда". Водитель, явно опаздывал куда-то, жестами попросил его пропустить. Яша понял, что "больной" торопится на встречу с его коллегами, и не стал препятствовать. Доброта его сегодня не имела границ.
"Хонда" протиснулась вперед, остановилась у самых ворот, и охранник попросил водителя открыть багажник для проверки. Водитель вышел, видно, крышка багажника была на фиксаторе.
"Смотри ты, закрывает на ключ". Яша тоже стал закрывать багажник после того, как у него дважды вскрывали машину с целью кражи специального электронного устройства, позволяющего заполнять бензиновый бак в кредит.
Ему удалось разглядеть вышедшего из "Хонды" водителя. Пoказалось, что он с ним встречался ранее - у Яши была уникальная память на лица, что очень помогало в профессии, так как маска опускалась именно на лица. Встреча же с этим "олимом" видимо произошла очень давно, - время хорошо поработало и сильно изменило облик сегодняшнего знакомого, но он никак не мог зацепиться за связанные с ним события.
"Хонда" проехала в ворота. Яша, не останавливаясь, проследовал за ней, кивнув охраннику. Тот тоже, признав в Яше сотрудника больницы, приветливо махнул рукой.
Еще одно важное событие должно было произойти сегодня - Яша впервые въедет на специальную стоянку и поставит машину напротив желтой новенькой таблички с номерным знаком его машины.
"Хонда" свернула налево, ища место среди множества прибывших на общую парковку автомашин, а Яша свернул к красно-полосому шлагбауму. Скрытая от глаз автоматика сработала безотказно, пропуская Яшин автомобиль в отгороженный участок.
Он еще вчера, получив письмо из хозяйственного управления и специальную магнитную карточку - ключ к электронике шлагбаума, сразу же поспешил к машине и прикрепил ее на лобовое стекло, а затем отправился убедиться, что табличка поставлена и испытал чувство гордости. Табличка была наградой за бессонные ночи, не раз пересдаваемые экзамены, ежедневные муки его гордыни в роле медбрата, когда он получал указания от врачей, годившихся ему в сыновья. И вот, наконец-то, долгожданная табличка с номером его машины красовалась напротив кусочка асфальта с двумя белыми полосами по бокам - его индивидуальной стоянки.
Яша точно вогнал автомобиль в очерченный прямоугольник и, выключив двигатель, откинулся назад, закрыл глаза.
Ему сейчас представился родственник, уже более двадцати лет обитающий в Израиле к моменту начала Яшиной "алии", и задушевная беседа с ним. Родственник ласково советовал пойти как все в садовники, поработать метлой. Разве можно в пятьдесят начинать все сначала? Но Яша начал, - он не мог подвести память своего отца и деда, которые хотели только одного, чтобы династия врачей не оборвалась. Вот кто порадовался бы сегодня вместе с ним. Нет, они не ошиблись в сыне и внуке....
На самом деле никакого практического смысла в личной стоянке для Яши в больнице не было, так как комплекс медицинских зданий самого разного назначения (от приемного покоя до морга) занимал очень обширную территорию и находился далеко за городской чертой. Здесь не было неразрешимых проблем с парковкой, как в подобных учреждениях Тель-Авива. На общей стоянке всегда имелось место. Лишь после терракта, если он случался недалеко от больницы, могли быть трудности со стоянкой. Но о терактах лучше бы не думать, надо лишь молить СОЗДАТЕЛЯ, чтобы пощадил.
Влад сразу нашел свободное место, закрыл "Хонду" и поспешил в сторону здания, прикидывая, что опаздывает не более чем на десять минут. Пройдя метров двадцать, он вынужден был развернуться на сто восемьдесят градусов - в машине им был забыт пакет, собранный женой и содержащий все необходимое, чтобы провести вне дома несколько дней. Пришлось вернуться. Влад достал пакет с заднего сидения, а затем, не желая рисковать, присел на место водителя и посмотрел в зеркало, как его учила в детстве присматривавшая за ним очень набожная старушка, верившая во все приметы и знавшая, как избегать дурных предзнаменований. В данном случае она бы посоветовал перед продолжением прерванного пути, как раз, посмотреть в зеркало.
Влад, снова вылез наружу, включил сигнализацию. "Хонде" предстояло несколько дней здесь провести в одиночестве, и Влад для надежности подождал щелчка замков дверей. Лишь убедившись, что автоматика сработала, он почти бегом направился к указанному в направлении корпусу приемного покоя.
В больнице почти каждое отделение имело свое собственное здание, и все это нагромождение строений самой различной архитектуры и времен постройки было похоже на небольшой город, обнесенный забором, а может быть огромную фабрику по ремонту человеков. На некоторых ее "цехах" красовались надписи с посвящениями благотворителям, пожертвовавшим средства на их постройку. Вероятно, это были те, кому повезло больше.
Территория была хорошо ухожена, вечно зелена и совсем не напоминала о болезнях и людских недугах.
Владу предстояло пройти метров двести до приемного покоя. Здесь он не раз уже побывал со своей старенькой мамой, и ему не надо было теперь путаться в поисках.
Девушки в регистратуре без проблем нашли в компьютерной базе данных нужную информацию, - его здесь уже ждали. Сегодня он был не случайным, а заранее запланированным гостем.
Яша открыл глаза, очнувшись от вороха воспоминаний и собираясь начать реальную жизнь. Перед ним очень быстро прошел, вернее, пробежал, встреченный на въезде и еще не разгаданный им водитель "Хонды", с большим белым пластиковым пакетом. Этот белый пакет выдавал, если не точное место следование старого знакомого, то уж цель прибытия в городок медиков - точно.
Яше стало жаль этого человека. Ему подумалось, что, вряд ли, тот полностью и до конца представляет - куда он так торопится и что его ожидает.
"Нет, надо обязательно вспомнить - откуда я его знаю". Яша был уверен, что это знакомство не связанно с его профессией.
"Но, тогда с чем?"
Суматоха при оформлении прошла без каких-либо помех и отвлекала от предстоящих страхов. Множество новых лиц и новых "мизансцен" позволило на некоторое время забыть, что именно его, а не кого-то другого, готовят к столь необычной процедуре.
Он с интересом следил, как бы со стороны, за налаженной работой многочисленных медицинских коллективов, которые один за другим проводили с ним (или над ним) предписанные действия, и был даже горд, что является объектом внимания такого большого числа эскулапов. Можно было подумать, что все без исключения сотрудники решили принять участию в столь ожидаемом для больницы событии.
Его переодевали, кололи, измеряли, везли, делали снимки, возвращали на место, просили чего-то выпить, спрашивали, записывали, а потом вдруг (эх, если бы навсегда) исчезли, задернув занавеску с цветочками вокруг его отсека, как бы потеряв интерес к его существу.
Оставшись теперь один в отведенном ему пространстве приемного покоя, переодетый в больничную одежду, он снова перешел в состояние ожидания возможных неприятностей.
Один из психологических философов (а может из философствующих психологов) дал Владу в своем бестселлере лет двадцать назад неплохой совет.
"Дабы добиться определенного, желаемого результата в предстоящем поведении, надо использовать подсознательные процессы своего существа и дать ему заранее необходимые команды, - как действовать дальше.
Дав команду, следует затем постараться забыть ее, то есть перестать думать о предстоящем".
Далее объяснялось, что существо обязательно воспримет команду и само начнет через некоторое время ее выполнение, если ему не мешать.
Влад так и поступил, отдав команду возвратиться лет этак на тридцать назад. В команде содержалась просьба восстановить обстоятельства и настроение августовской ночи, когда они расположились на теплой земле Казахстана и начали свое выступление уверенные, что будут услышаны и оценены (он надеялся, что эмоциональное возбуждение, охватившее тогда их компанию, отгонит страх и тревогу).
Стараясь помочь подсознательным процессам, Влад стал вспоминать близлежащие к той ночи события.
**** Первым на фоне домиков из соломенных щитов(1) в облаке пыли возник грузовик-трехтонка, а затем, когда пыль немного осела, показались еще три других, в которых смог разместиться весь отряд, - по восемнадцать человек в каждом. Дорога предстояла долгая - около пятисот километров.
Выехали рано утром, чтобы успеть добраться как можно раньше и не потерять вечер первого дня долгожданного отдыха.
Они были уже опытными "целинниками" (2) и поэтому оборудовали грузовики по-своему, выбросив доски, которые должны были служить скамейками для "бойцов отряда" (3) и, сняв с кроватей матрацы, постелили их на дно кузовов. Взяли так же и одеяла, чтобы укрываться от степных ветров и пыли. Лучшие места были у кабины, там меньше трясло, и туда укладывали девушек. Парни располагались по бортам грузовика и сзади. Так, правда, было только при посадке, а потом все перемешивалось. В отряде за два прошедших месяца уже сложились отдельные привязанности и возникли пары, которым приятнее было находиться поближе друг к другу.
В каждой машине обязательно оказывался один, а то и три гитариста. Песнопение продолжалось почти всю дорогу, скрашивая неудобства путешествия.
Отступление 1 (см в конце повети - авт.)
Влад, прислонившись к борту и подпрыгивая вместе со всеми на ухабах дороги, невольно отвлекся на "начальников", так как ему и на отдыхе нельзя было полностью расслабляться в новой для него роли комиссара отряда.... Он думал о предстоящем выступлении агитбригады, рассчитывал, что успеет провести пару репетиций напоследок.
"Белые рубашки, несомненно, помнутся в дороге, и удастся ли достать свежие яйца...". ****
В палату вошло сразу несколько человек и среди них доктор, тот который озвучил несколько месяцев назад для него результаты лабораторных проверок, доктор, который предложил ему предстоящее, как единственное спасение, а вернее надежду на дополнительные несколько лет пребывания в мире людей.
"Хотелось бы определить - кто будет тем основным, главным, от которого зависят обещанные годы". Ну конечно, не тот моложавый бородач, который внимательно изучал сейчас листок с его данными, прикрепленный к спинке кровати, с любопытством поглядывая на Влада.
По опыту своей специальности Влад хорошо знал, как важен уровень профессионализма, если надо разобраться в сложной технической проблеме и определить, стоит ли ремонтировать или выбросить на свалку некое сложное устройство, тем самым, продолжив или закончив время его бытия.
Ему лично всегда было печально смотреть на внешне весьма исправный компьютер, уже зная о невозможности его использования, и о сидящей в нем роковой неисправности. Обычно, он еще долго не решался избавиться от отслужившей свой срок техники и держал на складе, как бы надеясь на чудо.
Были случаи, что в силу нерадивости и незнания его сотрудники ошибочно определяли негодность чего-то и наклеивали табличку "not repair". Они могли так же по неумелости или торопливости сломать еще пригодную к использованию технику. Влад страдал от каждого такого происшествия, с трудом сдерживался, чтобы не "наброситься" и накричать на виновного. Иногда и срывался.
Все было.
А теперь вот он сам пытался определить по лицам пришедшей бригады врачей, каково их душевное состояние и каковы они, нет ли среди них неопытных практикантов. Так хотелось вселить в себя большую надежду на успешный исход и безупречность их будущих действий.
Готовы ли они ликвидировать неисправность в одной из его "систем"? Влад был системщиком железных компьютеров, но, не смотря на всю сложность и запутанность их, задачи стоявших над ним профессионалов представлялись намного труднее.
Видно, не найдя в палате ничего особо интересного, приветливо поглядев на будущий объект их работы, врачи удалились.
Бородатый толстячок при выходе из палаты оглянулся и зачем-то подмигнул. Владу было сейчас не до шуток, и, не поняв выходку представителя чуждой ему специальности, он определил ее как проявление никчемной фамильярности и ... продолжил свое путешествие в грузовике.
Неожиданно заморосил дождь.
Глава 2.
**** На этот случай в каждом грузовике в свернутом состоянии находился большой брезент, и было очень весело накрыть им всю молодую компанию, разрешив отдельным влюбленным в приятной темноте позволить несмелые и еще не очень умелые нежности, к большому их сожалению весьма ограниченные в виду тесноты и близкого присутствия товарищей.
Дождик в это время года был большой редкостью для кокчетавской области. Он слегка окропил степь и, не доставив особенных неприятностей, закончился, не успев обрести силу. Брезент со смехом быстро был смят, и некоторые пары оказались пойманы врасплох, забывшись в ласках и не успев разъединиться.
Лица влюбленных выдавали крайнюю возбужденность, а девушки смущенно прятали глаза. Парни, наоборот, гордо и независимо, но слегка придурковато, старались создать естественный вид и позу. Не стоит объяснять, - было так непросто в их молодом возрасте, пылкости и юношеской мужской силе. Раздалось несколько шуток, взрывы смеха, а один всеми признанный остряк заявил, что при поездке в грузовике ему девушка не нужна, так как при скорости выше пятидесяти возбуждается самостоятельно.
Зря он тогда сострил, так как его стали подначивать, спрашивая, работает ли его "спидометр" сегодня и какая нынче скорость движения их грузовика. Просили продемонстрировать спидометр всенародно.
Ухватив игривую тему за хвост и поддавшись возникшему веселью, гитарист спас опрометчивого шутника, призвав на помощь всем известную притчу о любвеобильном турке, -
В турецком теплоходе,
однажды возвращалась я в Баку....
Без мужа жить нельзя мадам,
нельзя мадам,
А с мужем жить один обман,
Одной - приятней веселей,
А ну-ка турок -
целуй меня скорей.
Смущение и неловкость остались за бортом грузовика, в клубах дорожной пыли. Все восемнадцать стали опять одним целым, оказавшимся по воле гитариста где-то между Черным и Средиземным морями.... ****
Влад не заметил, как подошла сестра. Только услышав просьбу повернуться на бок, он с неудовольствием приостановил в себе исполнение студенческой песни на самом интересном месте, то есть в тот самый момент, когда путешественница на турецком теплоходе поддалась уговорам турка. Картинка с грузовиком пропала но мелодия студенческой песни продолжала звучать и Влад постарался удержать ее до последнего аккорда гитариста.
Отступление 2 (см в конце повети - авт.)
Сестра тем временем закончила свое задание, объяснив, что это назначение сделал нарколог, который передал ему привет "из студенческих лет" (сестра дословно передала фразу нарколога, перейдя для этого с иврита на русский язык) и объяснила, что инъекция поможет Владу спокойно подготовиться к последующим событиям.
Почти все сестры в приемном покое были русскоговорящие, что создавало некий уют, надежду на сострадание. Влад одновременно с уколом снова дал команду подсознанию помочь перенести выпавшие на его долю испытания и не дать злу взять верх над его жизнью.
Он решил также попросить об этом того, в чьих силах было повлиять на его дальнейшую судьбу.
* Отступление 3 (см в конце повети - авт.)
"Но на чем он остановился с приходом сестры?".
Влад совсем забыл об игривом турке и решил, что сестра прервала его совсем на другом....
**** "Ну, конечно, это был "Чомбо".
"Чомбо, Чомбо, Чомбо, Чомбо,
где ты был?
А что ж ты гад там натворил?
Убили Лумумбу,
Убили Лумумбу,
Убили ли Лумумбу,
Убили Лумумбу
- премьера страны "
* Отступление 4 (см в конце повети - авт.)
Как правило, Влад брал на себя соло дикаря, так как считался мастером гротесковых представлений, а, кроме прочего, в силу природного своего организаторского таланта.
Здесь надо было именно организовать гитаристов и всю поющую компанию. Владу нравилось вести своих товарищей по джунглям, возможно даже по пути выходя к водопою, где собирались всевозможные животные, и хищные тоже. В процессе приходилось отпугивать даже кровожадных крокодилов. Крики постепенно становились громче и воинственнее.
Чомбо лучше было петь стоя, поэтому, если исполняли ее у костра, то все вскакивали, а особо энергичные девушки и парни показывали, как они понимают танцы народов Африки.
В грузовике вскакивал обычно один Влад, а товарищи его страховали, чтобы он не вывалился в бескрайнюю степь.
Дорога, по которой они сейчас ехали, шла между полями и была не асфальтирована, так что страховка не была излишней. Уже начинало темнеть, как, и положено, к концу августа, и комбайнеры (11) зажгли фары - шла уборка целинного урожая, что являлось обычно праздником для официальной прессы, и все передовицы посвящались подвигам труженикам целинных полей.
Но студентам за два с половиной месяца уже поднадоели однообразные картины золотистых полей. Поля, действительно, золотились и были без границ, как показывали в кино роликах "Новости дня" (12) от горизонта до горизонта, а вот пшеница на них выглядела неказистой, и удивляло, как комбайны вообще могут умудряться подхватывать столь худосочную растительность. Знатоки объясняли впервые приехавшим на целину, что за десять лет земля истощилось, и о первых урожаях можно было только мечтать.
Впрочем, заполнившее грузовики студенчество не очень это волновало - они не разбирались в "земледельческих" проблемах. Им оставалось только месяц провести здесь, и многие никогда не захотят вернуться снова на просторы казахский степей. (13)
При очередном прыжке дикаря Влад увидел по ходу машины холмы. Он, не задумываясь, надеясь на понимание всей компании, включил в крики слово Боровое. Получилась новая строчка припева, -
"Боровое,
Боровое,
Боровое,
я там был,
А что ж я, - гад, там натворил".
Молодость встрепенулась, сбросила сонливость и подхватила вместе с Владом это долгожданное Борово-е-е-е-е - поездка за десять часов уже превратилась в муку, тощие матрацы перестали смягчать удары о деревянное днище грузовика, онемевшие руки и ноги требовали движения. Грузовики втянулись в сосновый пахучий лес. ****
На одеяле появился яркий предмет. Влад увидел нежно розовую "герберу" (14), которую опустил стоявший рядом родственник. Вот чего не хотелось Владу, так как это присутствие кого-нибудь здесь сегодня. Гораздо проще было бы перенести эту неприятность одному, не хотелось, чтобы кто-нибудь, а особенно близкие люди наблюдали его в столь жалком и растерянном состоянии.
"Неужели его теперь никто и не слушает? Так быстро прикатила беспомощная старость?"
"Значит теперь уже не ты сам, а кто-то другой будет определять твои действия и поступки? Ты будешь все время чувствовать, что создаешь для окружающих трудности, являешься обузой?"
Он спросил о внуках, задал еще пару ничего не значащих вопросов, а потом напрямую попросил не докучать ему, сославшись на сделанный укол, который являлся колючим, но добрым предвестником предстоящего избавления.
Влад закрыл глаза, пытаясь определить по звукам, послушались его или нет. Он уже много лет готовил себя к ожидаемым болезням и давно решил не посвящать в них своих близких, никому не жаловаться и стараться, как можно меньше, говорить на эту тему. Так он и поступил три года назад, практически скрыв результат объявленный ему при обследовании.
* Отступление 5 (см в конце повети - авт.)
Сестра была права, - после ее укола не осталось тревоги и страха, легче вспоминается произошедшее с ними на казахском курорте Боровое....
**** Итак, грузовики остановились. Приехали....
* Отступление 6 (см в конце повети - авт.)
**** По стечению неведомых обстоятельств, на въезде в курортную зону их ждал (так называемый) главный врач районного штаба - Яша Фукс, в белой рубашке и в галстуке, безусловно, из самых добрых намерений, желая поприветствовать знакомых ему "бойцов" и поздравить с благополучным прибытием, заглянул в кузов. Совершенно неожиданно для него и по воле особо задиристого и аполитичного студента, он был воспринят заждавшимися окончания тряски в грузовике, как один из враждебных штабных начальников. Видно галстук не соответствовал его рыжей шевелюре.
Ему пришлось быстро исчезнуть, так как из разных углов кузова посыпались ядовитые шуточки, типа, - как его отпустила в столь поздний час его подружка из теплой постели, да и грузовик грязный и ей потом будет не отстирать рубашечку.
Ходило устойчивое мнение, что все штабные работники "по уши" в пьянстве и в разврате. Влад тоже верил в это, правда, Фуксу он симпатизировал за его прирожденную интеллигентность, за профессионализм медика, а, вполне возможно, и за его еврейское происхождение.
* Отступление 7 (см в конце повети - авт.)
Владу стало жалко Фукса, он не заслужил такого приема, и, тем не менее, он не стал одергивать своих разошедшихся в предчувствии близкого освобождения из грузовика и долгожданного отдыха товарищей, которые все дружно пропели - фу-фу-фу-у-у-у-кс-с-с, фу-фу-фу-у-у-у-кс-с-с, фу-фу-фу-у-у-у-кс-с-с.
Влад решил, что позже обязательно извиниться перед районным врачом и объяснит неуместные шутки товарищей долгой дорогой и неприятием штабных начальников.
Грузовики стояли в сосновом лесу, парни выпрыгнули через борта на хвойную землю, затем помогли спуститься девушкам и головы тех и других сразу же закружились от дурманных запахов, уже забытых ими в степях Казахстана.
Их ждали приготовленные заранее приехавшими квартирьерами несколько палаток, походная кухня и уже пылающий костер, причем, не из надоевшей автомобильной покрышки (18), а из настоящих сосновых поленьев, с потрескиванием и ворохом искр гаснувших по дороге в космическое пространство, распростертое над мачтообразными корабельными соснами.
Квартирьеры постарались неплохо, возможно, с помощью штабного начальства и того самого "функционера" Фукса.
"Скованные" последними двумя месяцами отрядной жизни, жесткой, дисциплиной, измотанные непривычным физическим трудом, юноши и девушки, почувствовав свободу и полное расслабление духа, мгновенно растворились в ночи среди сосен и холмов.
Лес наполнился ауканьем и песнями.
* Отступление 8 (см в конце повети - авт.)
Влад, оказавшись на твердой земле, стал искать своих "артистов", но тщетно. Только повара и бригадиры (19) одиноко маячили на территории их временного лагеря. Бригадиры в одиночку затаскивали из грузовиков матрацы в палатки, а повара уныло сидели у костра рядом с походной кухнею, не понимая, куда вдруг подевался голод с утра не евших их товарищей.
Влад решил не сдаваться и пошел в сторону самых громких и "обильных" голосов. К тому же в этой стороне было светлее.
Уже через сотню шагов Влад оказался на берегу озера, освещенного полной луной. Волшебство и неожиданность выпавшего ему видения перехватило дыхание. Мгновенно забылись тревоги и ответственность. Не хотелось никого искать, никуда идти, да и вообще двигаться. Озеро было довольно большое, окружено скалистыми берегами, и лишь там, где он стоял, имелся пологий спуск к береговой кромке с редкими валунами, торчащими из абсолютной глади.
Гладь воды действительно была бы абсолютна, если бы в ней уже не фыркали несколько десятков его товарищей. Судя по их восклицаниям, вода не походила на парное молоко.
Несколько девушек в купальниках, застыли впереди и чуть правее. Они подсвечивались луной со стороны озера и представляли собой черно-белую изящную графику, нарисованную на ночном небе.
Владу показалось, что среди них находится и та, волновавшая его последнее время, вызывавшая притяжение. ****
Глава.3
Она совершенно не запланировано попала в кадр. Подсознание Влада явно ошиблось. Нет, нет, - Влад совсем не жалел, что она здесь сейчас оказалась, а скорее наоборот.... Но лучше не сегодня.
Отступление 9 (см в конце повети - авт.)
**** Но много лет назад, в Казахстане, в курорте Боровое, невидимый из-под крон низкорослых сосенок на обрыве перед песчаной прибрежной полосой, Влад был еще далек от премудростей писаний. Затаив дыхание, он многократно копировал - озеро, лунный свет, группу купальщиц, чтобы никогда не стерлась из памяти эта живая красота....
Лишь одна из девушек опрометчиво решила окунуться, - и, как оказалось, совершенно напрасно - она сразу же и с визгом выскочила на берег. Влад узнал основную участницу задуманного им представления. Эта купальщица должна была играть героиню - красную, очень спелую клюкву, выросшую на болоте рядом с замшелым черепом. Вернее, она должна была танцевать клюкву под где-то услышанную Владом пародию на негритянский, американский джаз.
Танцующих на фоне костра было задумано Владом двое. Второй исполнитель, парень, одетый в черное трико (девушка - в красном), должен был изображать старый, замшелый череп. Пара была выбрана не случайно, (в отряде все было на виду), что, по задумке Влада, помогло бы в танце, заменив профессионализм. Хоровая группа под три гитары пела следующее:
На болоте,
на болоте,
на болоте,
На болоте, старый череп
чинно гнил,
Клюкву красную тот череп
полюбил,
Говорил он клюкве нежные
слова,
Приходи ко мне в могилу,
Клюква будь моя.
Но на это клюква отвечала
Так,
Старый череп ты давно уж
не "чувак", (20)
Чем с тобой в могиле
чинно гнить,
Лучше с саксофоном в баре
водку пить.
По замыслу Влада это должно определенно шокировать высокое комсомольское начальство. Этакий для них сюрприз, этакая фривольность....
Но задуманное не получалось..., не склеивалось. Не хватало мастерства у танцующих, а поющие исполняли джазовую мелодию без нужного задора и юмора.
Влад все еще рассчитывал на последних репетициях добиться чего-то, какого-то чуда.
Он решил окликнуть купальщицу, но в помощь ему прозвучал горн, вернее труба. Трубач был гордостью их отряда, а к тому же центральной фигурой агитбригады. Влад догадался - командир нашел прекрасный выход из положения. Звук трубы являлся обязательной командой к сбору.
Влад поторопился вернуться к костру, рассчитывая встретиться там уже со всеми нужными ему "артистами" вместе. ****
Час настал. Перед ним молча стояли два санитара с "каталкой". Требовалось перебраться на ее белое ложе для доставки в тот светлый зал, где его ожидали под "юпитерами" главные действующие лица. Влад поблагодарил мысленно сестру, сделавшую час назад укол, и без страха решил совершить свой последний шаг к предстоящему событию. Без страхов и сердцебиения.
Он встал с кровати и стал послушно влезать на белое ложе с колесиками. Санитары вежливо приостановили Влада, попросили раздеться полностью. Это Владу уже совершенно не понравилось, захотелось поспорить.
Если чего-то Влад и не любил в жизни, так это представляться перед кем-то в нагом виде. По этой причине он избегал врачей, на сколько это было возможно, именно поэтому ждал с ужасом старости с ее болезнями, справедливо предполагая, что придется часто приоткрывать свою наготу. И вот этот период наступил. Вспомнив, что подписал бумаги о своем добровольном согласии еще месяц назад, Влад тяжело вздохнул и смиренно разделся, стараясь сделать так, чтобы не очень выставлять себя и сразу же укрылся лежавшей на "каталке" зеленой простыней.
Он решил, что лучше теперь ничего не видеть и закрыл глаза.
"Каталка" плавно тронулась с места, а сам Влад действительно увидел на фоне костра своего трубача....
**** В агитбригаде участвовали не только трубач, но также командир отряда и завхоз - все трое, к слову сказать, гитаристы. Так уж получалось в студенческой жизни Влада, что он "прилеплялся" к гитаристам. Они же были щедры, давали ему эту возможность, со временем привыкали к нему, его частому присутствию рядом, становились близкими приятелями.
К этой поездке в Боровое все четверо (все, кроме Влада, обладатели потрепанных гитар) хорошо знали и чувствовали друг друга, выпив вместе не один десяток яиц перед концертами агитбригад.
Вот и сегодня, только вчетвером они присели у догорающего костра и, обсудив положение, пришли к выводу, что так и не удастся собрать отряд вместе. Их "бойцы", почувствовав свободу и выйдя из-под их неустанного командного контроля, разбрелись. Труба не была услышана многими. Владу стало ясно, что его задумка с "клюквой" вряд ли вообще удастся. Возникло желание отменить "всенародный" показ танцевального шоу. Он поведал свои сомнения товарищам.
Командир задумался. Задумался надолго. Ему видно очень не хотелось злить верхнее начальство еще раз - мешала не сбритая до сегодняшнего дня борода. "Делай, как получится, раз обещали", - распорядился он, - "Мы тоже будем рядом и как сможем, поможем. А теперь всем спать".
Они ушли в палатки, как бы делая подарок отряду, желая исчезнуть на одну ночь, дав полную волю своим "бойцам".
Снова стал накрапывать дождик, да и костер догорел, не дождавшись на этот раз гитар и песен. ****
Влад все же открыл глаза. Он увидел только простыню, вертикально поднятую от его груди, и глаза мужчины во всем зеленом. Лицо мужчины было закрыто белой маской. На потолке горел слишком яркий светильник. Влад вспомнил "наркомана", которому три года назад уже здесь в Израиле ремонтировали сердце, предварительно разрезав грудь пополам, потом скрепив ее железными скрепками. "Наркоман" тоже был в тот год в их отряде и доставил им с командиром много хлопот. Его неугомонная энергия стоила им бессонной ночи.
Мужчина снова подмигнул, но теперь уже двумя глазами сразу, и опустил резиновую, а может и пластиковую маску. Влад почувствовал неприятный, сладковатый запах, глубоко вздохнул и попросил СОЗДАТЕЛЯ быть благосклонным....
Когда в палате во время обхода Яша наконец-то узнал в водителе "Хонды" отрядного комиссара (он хорошо запомнил его фамилию), связанное с ним, возродили столько смешанных чувств, что стоило неимоверных трудов вернуть себя к работе.
Если бы этот пациент прошел у него контроль на восприимчивость к наркологическим средствам, то Яша сделал бы все возможное, чтобы не стоять сейчас у его изголовья. Но больной был на проверке до вступления Яши в новую должность, и теперь ему необходимо находиться здесь, хотя единственным желанием было провалиться сквозь землю и забыть об этой встрече.
Ему показалось, что судьба сыграла с ним одну из самых неудачных своих шуток, тем более, в так хорошо начинавшийся день.
Особенно его мучил сейчас вопрос, стоит ли рассказывать жене об этой встрече. Они долгие годы совместной жизни оба старались, по негласной договоренности, не возвращаться к лету, проведенному на студенческой стройке. Но стоит ли теперь нарушать этот запрет?
А собственно, почему нет?
Может, хоть сейчас она расскажет ему всю правду....
Яше опять захотелось узнать все и до самого конца, словно не было тридцати долгих лет....
**** Влад едва успел заснуть, как его разбудил завхоз, - в отряде ЧП. Группа каких-то студентов, возможно, что и из их отряда, забралась на скалы и не может спуститься. Он быстро собрался и все, кто был в палатках, с карманными фонариками помчались за завхозом, который уже знал, где произошло непредвиденное. Они пробежали метров двести в сторону обратную от озера и остановились у резко уходящей вверх каменистой стены. На месте собралось все штабное начальство и сотни рядовых бойцов. Ясно было только одно - необходимо достать альпинистское снаряжение, чтобы снять неудачных скалолазов со ставших неприступными после дождя камней.
Сверху доносились неясные голоса. Особого веселья в них не чувствовалось. Решили развести костер, чтобы как-то успокоить оказавшихся наверху парней и девушек, да и сами уже промокли основательно. В тревоге и полушепоте просидели до рассвета у костра.
Иногда кто-нибудь криком или свистом подбадривал неудачливых "скалолазов".
Всем было не до песен.
Когда рассвело, и кончился дождь, то "проявились" несчастные искатели приключений. Они "торчали" в странных позах на уступе и казались красно-синим пятном на сером, заросшем зеленоватым мхом, каменистом, почти вертикальном откосе. Скала была не так высока, и группа нашедшихся в отрядах альпинистов, дождавшись рассвета, собрав ремни и обойдя горку с противоположной стороны, спустила самодельные стропы вниз, дав возможность продрогшим и промокшим несчастным осторожно спуститься к ожидавшим их внизу товарищам.
Среди неудачных покорителей вершин был и "наркоман" со своими дружками. Дружки его, они же "хулиганы", они же "трудные" подростки как всегда не унывали и старались казаться героями.
По великой задумке комсомольских институтских деятелей в стройотряды "приписывались" два-три неблагонадежных подростка, а, скорее всего, уже молодых преступников. Студенты и коллектив должны были в трудовых буднях перевоспитывать их заблудшие души.
Так случилось в отряде Влада, что "наркоман", обычный "боец", студент, сдружился с неблагонадежным коллективом приписанных к отряду хулиганов и доставлял Владу большие хлопоты.