У Дюдюхи случилась беда - сон пропал. Целыми ночами она мается, с боку на бок поворачивается, сон ждет, а его все нет, да нет. Злится она, подушку кусает, на звезды воет - не приходит сон. Мама посоветовала на ночь съесть синий гриб снуляк, запить его настоем травки храпухи, на закате, как положено, собранной. Дюдюха все точно исполнила и снова без сна маялась всю ночь. Не подействовало мамино средство(( Хотя... Не то чтобы совсем... Храпеть по ночам Дюдюха стала исправно, только вот сон к ней так и не вернулся.
- Надо будет к бабушке Мальве сходить, может она что присоветует, - решила измученная Дюдюха, глядя на себя в светлую водицу.
Недолго думая, причесалась она, зубки до блеска начистила, уши бантиком завязала, чтобы под ногами не путались, домик притворила да и пошла потихоньку. Шла, на небо смотрела и вздыхала:
- Эх, зря я уши растила**, - сокрушалась она, - надо было крылья отрастить! Вон, Люляка летит, шишками сверху кидается да хохочет. Весело! Или ноги... Большими-то ногами мигом бы добежала.
Шла Дюдюха, кручинилась, вздыхала, мухоморы пинала. Вот показался домик Мальвы, красивым желтым мхом поросший. Заробела немного Дюдюха, но приосанилась и постучала.
- Заходи, Дюдюха, - позвали из-за двери
Дюдюха удивилась - как это старая Мальва узнаёт, кто пришел? Сквозь дверь видит что ли? - Вошла, тихонько дверь притворила и поздоровалась вежливо
- Здравствуй, бабушка Мальва, за помощью к тебе пришла...
- Знаю, знаю, милая. Сон от тебя убежал, он на тебя обиделся, вот и ушел.
- Как это обиделся, бабушка? Он же не леснарик***, он же сон...
- Думаешь, если его не видно, то и чувств у него никаких нет?! Вон, кловары**** тоже невидимые, однако же, попробуй, обидь кого из них.
- Ой! Так то же кловары, они тоже люди, хоть и невидимки, - удивилась Дюдюха.
- Сон тоже не просто так, его уважать и любить надо, - строго сказала Мальва.
- А чем же я его обидела, бабушка?
- А помнишь, как от него бегала? С подружками лесными резвилась всю ночь, с молодыми леснариками по деревьям лазила*****? А он ведь тебя ждал, ему тоже было тоскливо.
- И что же, он теперь никогда не вернется? - пригорюнилась Дюдюха, - мне без него ох как плохо...
- Ладно уж, помирю вас, - улыбнулась Мальва, он недалеко убежал, у меня схоронился.
Старая бабка улыбнулась, от чего ее морщинки закрутились узорами, а нос коснулся подбородка. Кряхтя, она достала с полки темную плетеную корзинку, прикрытую сухой травой и бережно передала Дюдюхе.
- Вот, неси домой, ласково проси у сна прощения, а как станет смеркаться, корзиночку-то поставь в изголовье и открой. Сон у тебя добрый, простит, только ты уважай его время.
Всю дорогу она нашептывала в корзинку ласковые слова, оправдывалась и просила прощения. А когда пришла домой, села на кровать, корзинку поставила в изголовье и стала ждать темноты. Потом не выдержала и, тихонечко отодвинув травку, заглянула внутрь. Там, в темноте, мерцали огоньки и что-то тихонечко вздыхало, и стало Дюдюхе так спокойно, так тепло. Она улыбнулась, зевнула и, свернувшись калачиком на кровати, сладко заснула. Во сне она увидела, что сидит на крыше своего уютного домика, распустив уши по ветру, и слушает новые сказки, которые во множестве летают в воздухе, особенно осенью. И было ей радостно от того, что она выбрала растить себе не крылья, не ноги, не нос, а именно уши, потому что с такими ушами Дюдюха могла слышать все, даже самые тихие сказки.
Наутро она проснулась отдохнувшая, довольная, красивая и пообещала сну, что никогда не будет от него бегать, даже если ее позовут симпатичные леснарики ночью по деревьям лазить.
А ты? Да, именно ты, не обижаешь свой сон? Смотри, а то убежит!