Чернин Михаил Матвеевич : другие произведения.

Отец и сын (Вторая редакция)

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
 Ваша оценка:
  
  
  Отец и сын (Вторая редакция)
  
  Первая часть
  
  - Слушаю.
  - Это ваш сын.
  - Что вы сказали?
  - С вами говорит ваш сын... Пожалуйста, не вешайте больше трубку. Выслушайте меня.
  - Хорошо. Когда, сын, ты родился?
  - Мне скоро исполнится четверть века.
  - И кто твоя мать?
  - Ваша бывшая жена, с которой вы развелись, даже не дождавшись моего рождения.
  - Ее имя и фамилия?
  - Золотова Мария Федоровна.
  - И что тебе от меня надо?
  - Я всего лишь хочу поговорить с вами.
  - На какой предмет?
  - Мне трудно ответить на ваш вопрос. Я не могу этого объяснить.
  - Если ты нуждаешься...
  - Нет. Я сам могу вам помочь, если хотите.
  - Насколько мне известно, твоя мать замужем. И у тебя есть отец. Зачем тогда тебе я?
  - Я же сказал, что не могу этого объяснить.
  - У тебя с отцом не сложились отношения?
  - Напротив.
  - Откуда ты узнал, что мать родила тебя от меня?
  - В небольшой ссоре между нами она заявила, что я всё худшее взял от своего отца.
  - А что твой отец ангел?
  - Он мухи не обидит.
  - Не в пример мне?
  - Вам лучше знать.
  - Так вот. Твоя мать права. Я очень плохой человек.
  - Я в этом не убежден.
  - Можешь мне и своей матери поверить. Так что не теряй время на знакомство со мной.
  - У вас есть дети?
  - Дочь.
  - Она намного младше меня?
  - На два года.
  - И вы не оставили ее?
  - Это что, допрос?
  - Нет. Я просто хочу узнать причину того, почему вы даже не дождались моего рождения и бросили мать. Вы её разлюбили?
  - Уж если она призналась тебе, от кого родила, могла бы объяснить и причину моего ухода.
  - Она не желает этого говорить.
  - Вот и я не желаю. Ясно?
  - Вы не ответили на мой вопрос.
  - Всё, парень. У тебя есть мать и отец, если верить тебе, вы живёте в мире и согласии. И тебе нечего и незачем что-либо знать о человеке. бросившем тебя после того, как он узнал, что ты должен родиться.
  - Но через два года вы не возражали против рождения дочери от другой женщины?
  - Чёрт побери, она родила её с моего ведома.
  - А меня мать решила родить без вашего согласия?
  - Она даже не удосужилась заблаговременно сообщить мне о том, что забеременела от меня. Вот почему она и не пожелала вдаваться в объяснения, почему я оставил её.
  - Однако вы платили ей алименты.
  - Платил, раз имел глупость зачать тебя.
  - Хотя могли и не платить?
  - Все же я был женат на твоей матери.
  - Иначе б платить не стали?
  - По крайней мере, хорошо бы об этом подумал. Видишь, какой я мерзавец.
  - Теперь я понимаю мать.
  - Вот и отлично. Теперь я могу повесить трубку?
  - Еще пару минут... Видите ли, я оказался в похожем положении, в котором когда-то оказались вы. Моя девушка (мы живем в гражданском браке), чтобы удержать меня, находится сейчас на втором месяце.
  - От тебя?
  - По крайней мере, так утверждает она.
  - А ты сомневаешься?
  - Нет. Но мне, мало сказать, не нравится, как она поступила со мной.
  - Ты её любишь?
  - Да.
  - Тогда я тебе не завидую.
  - Вам было легче? Вы мою мать уже в то время не любили?
  - Любил, черт побери!
  - Но это не помешало...
  - Она обманула меня.
  - Слишком поздно сказала вам о том, что беременна?
  - Нет.
  - Вы настаивали на аборте?
  - Я ждал, что она сама...
  - Вы, простите, и в самом деле... плохой человек.
  - Вот и будь хорошим - женись на своей девушке. Что ж тогда просишь совета у меня?
  - Уже не прошу. Я на ней женюсь, хотя моя мать против.
  - А это уже интересно. Ей твоя девушка перестала нравиться? Или вообще не нравилась никогда?
  - Перестала с некоторых пор. Вот мы с нею и поссорились.
  - Я чего-то не понимаю. Вот если б ты пошёл по моему пути, тогда она могла возражать... Или ты хочешь сказать, что она считала меня правым, когда я оставил её в таком положении?
  - Она не желает вдаваться в подобные объяснения.
  - Она любит твоего отца? Или, по крайней мере, любила его раньше?
  - Нет у меня никакого отца!
  - Значит, ты соврал мне, хороший человек?
  - Мать права, я ничем не лучше вас.
  - Видимо, всё же лучше, если решил жениться, но ещё немного сомневаешься.
  - Уже не сомневаюсь.
  Рад, что помог тебе решить этот вопрос. Поэтому ты и разыскал меня? Кстати, это мать дала тебе номер моего телефона?
  - Я сам нашёл его в её записной книжке. У нас ведь с вами одна фамилия. И мать утверждает, что я очень похож на вас внешне.
  - Ты сказал ей, что собираешься звонить мне?
  - Нет. Я не хотел причинять ей боль.
  - Но не мне?
  - Серьезно?
  - Я пошутил, парень.
  - С такими делами, простите, не шутят.
  - Ну, извини. Ты же знаешь, какой я человек.
  - Не знаю, но хотел бы узнать.
  - Из праздного любопытства?
  - Всё же вы не чужой мне человек.
  - Хуже чужого. Так что не советую тебе ближе знакомиться со мной.
  - Вы этого не хотите?
  - Не желаю усложнять себе жизнь.
  - Ваша жена будет недовольна? Она не знает обо мне?
  - Не знает и не должна знать. Я свой долг пред тобой и твоей матерью выполнил. Так что оставь меня в покое.
  - Мне известно, что вы живете сейчас один.
  - Ты часом не работаешь в ФСБ?
  - Вы достаточно известный в стране человек.
  - Не мели чушь.
  - Во всяком случае, мне известно о том, что вы сидели.
  - За кражу.
  - За то, что протестовали против ввода наших войск в Афганистан.
  - Где это ты, интересно, раскопал? Всё это случилось со мной по глупости задолго до твоего рождения. И сидел я всего пятнадцать суток.
  - Прочёл в Интернете.
  - Я и забыл, в этой помойке можно найти всё что угодно. Должен тебя разочаровать, парень, с тех пор много воды утекло, и теперь я уже политикой не интересуюсь.
  - Что ж тогда подписали письмо против ввода наших войск в Крым?
  - Ясно, ты засланный казачок из ФСБ, не иначе. Теперь я окончательно понял, откуда ты черпаешь всю информацию обо мне.
  - Сами понимаете, что я с этой шпаной ничего общего не имею.
  - Почём мне знать?
  - Если хотите знать, я поддерживаю наших оппозиционеров.
  - И что из этого следует?
  - Ровным счётом ничего. Но мне приятно, что мой отец - даже такой, каким вы сами себя называете, придерживается одних со мной взглядов.
  - Нашёл чем гордиться. Посмотрим, что ты запоёшь, когда тебя, если будешь ходить на Болотную площадь, поволокут за волосы в автозак.
  - Уже.
  - И что?
  - Ходил и ходить буду.
  - До каких пор?
  - Пока верю в то, что делаю.
  - А как к этому относится твоя мать?
  - Ругает почём зря.
  - Потому что волнуется за тебя, дурака?
  - А вы бы не волновались?
  - Ты уже взрослый мужик, чтобы я стал волноваться за тебя. Пусть волнуется твоя мать и девушка, на которой ты собрался жениться.
  - А вы не советуете?
  - У тебя своя голова на плечах, парень. И я тебе никто, и звать меня никак.
  - Уж не решили ли вы, что я навязываюсь вам в сыновья?
  - Вот и хорошо, что не навязываешься.
  - Мне повесить трубку?
  - Как хочешь.
  - Не хочу.
  - Тогда можем поболтать еще. У меня сегодня хорошее настроение, и я немного выпил по случаю...
  - Своего юбилея.
  - Всё-то тебе известно, сукин сын. Ты и впрямь состоишь в органах.
  - Я читал ваши письма матери... Она до сих пор хранит их.
  - Какого черта... Кто дал тебе право?
  - Мать сама дала, если хотите знать.
  - Уж не она ли попросила тебя позвонить мне?
  - Клянусь, это я сам.
  - Какого чёрта ей взбрендило давать тебе читать мои письма?
  - После того, как она проговорилась, что я ваш сын, её понесло дальше.
  - Все бабы одинаковые. Любят приукрашивать свою прошлую жизнь.
  - Ничего вы не понимаете. Она любила вас.
  - Скажи ещё, что любит до сих пор.
  - Чего не знаю, того не знаю. И я не совсем идиот, чтобы спрашивать у неё об этом.
  - Не совсем, но идиот. Тебе не следовало звонить мне. Мы - чужие люди.
  - Можете не вдалбивать мне эту мысль. Я и сам знаю, кто мы друг другу.
  - Ты пьёшь?
  - Какой русский не любит быстрой езды?
  - Понял, я ещё не настолько пьян. Все, кто был у меня в гостях, уже ушли. Если хочешь выпить, приезжай ...
  - С удовольствием.
  - Мой адрес...
  - Я знаю. Вы живёте там же, где раньше?
  - Да, в своем старом гнезде, где вылупился сто лет назад.
  - В таком случае я скоро приеду к вам
  - Ты ведь наврал мне про свою девушку?
  - Чуть-чуть.
  - Она не рядом с тобой?
  - Она не слышит нас.
  - Можешь захватить ее с собой. Раздавим на троих.
  - Думаю, она не станет возражать против нашего знакомства.
  - Сукин ты сын. Сумел-таки втереться мне в доверие. Но учти, я тебе не отец, а ты мне не сын.
  - Разумеется. Мы просто решили вместе выпить по случаю вашего дня рождения...
  
  Вторая часть
  
  - По правде говоря, я мало рассчитывал на встречу с вами.
  - Думал, я испугаюсь впустить в свою квартиру незнакомца?
  - Не то чтобы. Но всё же. Мало ли кто мог оказаться на моем месте.
  - Как видишь, у меня нечего брать...
  - Да, живёте небогато.
  - Тебя как величают?
  - Юрой.
  - А твою девушку? Представь мне свою гарну дивчину.
  - Алёна.
  - Ну, а меня как звать для тебя не секрет.
  - Сергеем.
  - У меня и отчество есть.
  - Я знаю.
  - Мы с тобой пока на брудершафт не пили. И я больше, чем вдвое старше тебя.
  - Хорошо, отец. Я буду звать вас Сергеем Васильевичем.
  - Ты забыл, о чем мы договорились перед тем, как я пригласил тебя к себе?
  - Хорошо, если вас коробит то, кем я прихожусь вам, забудем об этом.
  - Да, уж, пожалуйста, потрудись выкинуть из головы наше случайное родство. Ты позволишь мне поухаживать за твоей девушкой?
  - Вы уже делаете это.
  - Я всего лишь помогаю ей снять куртку.
  - Пожалуй, я промолчу, что вы делаете ещё.
  - Прости, кажется, забыл, что Алёна красивая девушка того, кто считает меня своим отцом. И вы, Алёна, простите старика. Видите ли, я не совсем трезв сегодня.
  - Мы простим его, Алёна? Всё же у этого пожилого человека юбилей.
  - Алёна, вы всегда спрашиваете у своего молодого человека соизволения на дружеский поцелуй другого джентльмена? Видишь, как она мотает головой. Но обещаю впредь не пренебрегать правами хозяина. Проходите, молодые люди. Стол к вашим услугам. А это что ты принёс? Бордо?! Этого вина я ещё никогда не пил. Ради одного его стоило тебя пригласить. Ты не очень сильно разорился?
  - Пустяки.
  - Он богач, Алёна?
  - Я принадлежу к так называемому среднему классу.
  - Надеюсь, Алёна, вы встречаетесь с ним по другой причине?
  - Она, если это вас интересует, имеет доход даже больше моего.
  - Рад за вас обоих... Мойте руки и садитесь за стол. Будьте, как дома. Хотя такого разносола, которого вы могли ожидать, я обещать не могу.
  - Мы пришли к вам не за ним.
  - Выпить.
  - Не прибедняйтесь, и закуска у вас заслуживает похвалы.
  - Что бог и дочь послали.
  - Жаль, не увижу свою сводную сестру.
  - Забудь о том, что она у тебя есть. Тем более, что мы с нею не очень дружны.
  - Но это не помешало ей прийти к вам.
  - Почти так же, как тебе.
  - Я не стану спрашивать, какие у вас отношения.
  - Уже спросил. Так вот - я в разводе с её матерью. Она ушла от меня пять лет назад. И дочь, как это обычно бывает, встала на сторону матери. Они обе решили, что я недостаточно любил их. И хватит об этом! Что вы стоите? Мойте руки и за стол. Вы ведь пришли не для того, чтобы впустую со мной лясы точить... Ты позволишь мне налить твоей девушке?
  - Только не увлекайтесь.
  - Это же бордо.
  - Алёне вообще не стоит пить.
  - Что так?... Я совсем не соображаю. Ты мне врал?
  - Будущий ребёнок планировался нами обоими.
  - В таком случае поздравляю вас. За это надо выпить. Чуть-чуть, Алёна, хорошо?
  - Хватит, отец. Извините...
  - Ладно, я согласен стать дедом.
  - Тогда вам придётся признать меня своим сыном.
  - Вот сейчас мы и выпьем за это.
  - Позвольте мне сначала сказать в связи с твоим юбилеем пару слов.
  - Только не перебарщивай. Я не любитель красивых, ничего не обязывающих слов. И дочери запретил говорить их. Давай лучше выпьем за моего будущего внука.
  - Нет, всё же сначала за вас. За него потом.
  - Ладно, пусть будет так.
  - Прежде всего, выпьем за ваше здоровье и долголетие. И если позволите, я скажу тост, чтобы пусть через столько лет мои родители встретились друг с другом...
  - Твоя мать едва ли придет в восторг от этого предложения.
  - Я могу принять на себя миротворческую миссию, если не возражаете.
  - Ты многого не знаешь: она встретит ее в штыки.
  - Мне кажется, она не перестала вас любить. И это одна из причин ее развода с моим отчимом. Она вышла замуж за него без любви, и сама призналась ему в этом.
  - Ты звонил мне с согласия матери?
  - Да, я бы никогда не решился на такой поступок, скрыв его от неё.
  - Хорошо, я согласен встретиться с нею для обсуждения наших дальнейших отношений.
  - Вот и выпьем за всё это сразу...
  - Где вы живёте с Алёной?
  - Пока - у нас с матерью.
  - Сколько времени вместе?
  - Два года.
  - И до сих пор не купили себе квартиру?
  - Если честно, то у нас нет на неё денег.
  - На бордо, однако, нашлось?
  - Эту бутылку мне подарили на днях.
  - А зачем соврал, будто вы принадлежите к среднему классу?
  - Не хотелось выглядеть в ваших глазах нищим.
  - А что изменилось сейчас?
  - Вы признали меня своим сыном. И я уже не хочу больше лгать вам.
  - Может быть, решил, что так скорее достигнешь своей цели?
  - Я всего лишь хочу воссоединения нашей семьи.
  - Жаль разочаровывать тебя, но из этого ничего не выйдет. Я привык жить один.
  - Но сыном меня признаёте?
  - Уже признал. Но не более того.
  - А чего большего вы не желаете?
  - В принципе я могу сблизиться с твоей матерью, но сохраню за собой свободу.
  - Другими словами, в любом случае не переедете жить к ней, как раньше?
  - Другими словами, я не отдам вам с Алёной своего родового гнезда.
  - Мы не претендуем на него.
  - И твоя мать не переедет ко мне.
  - Вообще?
  - Даже временно.
  - Почему?
  - Потому что ты еще хуже меня. И вся эта операция знакомства со мной плохо пахнет. А если в ней замешана твоя мать, то - вдвойне. Ты мне не сын. И я тебе не отец. Уж лучше стану дедом после того, как родит моя дочь, у которой те же мотивы, что у тебя. Но она, во всяком случае, с самого начала изложила мне их.
  - Я и сам уже понял, такой отец мне не нужен. На самом деле у меня кроме своей квартиры в центральном районе есть дом в Черногории. И вы с матерью могли бы отдыхать там.
  - Выходит, мы оба не выдержали проверки на вшивость. Ты уже не раз обманывал меня, а я не захотел делиться с тобой своей жилплощадью. Останемся при своих интересах. Так и скажи своей матери. Ей не следует сходиться со мной. Лучше нам обоим остаться одним.
  - Вы правы. Простите, если испортил вам праздник. Алёна, мы уходим...
  
  
  
  Третья часть
  
  Отец
  
  Через два дня после визита сына со своей девушкой я задумался над тем, насколько был прав. Судя по всему, никакой собственной квартиры и тем более недвижимости в Черногории у него нет. Но его звонок и последовавшая за ним встреча у меня дома, скорее всего, не вызывалась корыстолюбивыми планами. Вполне возможно, он на самом деле пожелал воссоединения нашей семьи, в разрушении которой по большому счету виноват я один, уверенный тогда в обратном.
  Конечно, поступок жены, поставившей меня перед фактом рождения нашего ребенка, заслуживал моего порицания. Она не только ничего не согласовала со мной, но и нарушила договоренность между нами. Мы оба решили повременить обзаводиться детьми, так как я всего год с небольшим назад окончил вуз, зарабатывал очень мало, а она лишь несколько месяцев как начала работать на заводе технологом. Женатые два года, мы жили у её родителей в маленькой комнатушке, размещаясь в ней с трудом и без ребенка. Наши родители работали, но на их помощь рассчитывать не приходилось, о чем они сообщили нам еще тогда, когда мы только собрались жениться. Моя будущая теща не одобрила выбор дочери, к которой сватался сын ее подруги. Он выгодно отличался от меня наличием у него своего жилья, машины и высокого по тем временам дохода. Теща и тесть не нашли общего языка с моими родителями, после чего те перенесли их отношение к ним на невестку. Мы с женой продолжали любить друг друга, как прежде. Стоило ей уехать на преддипломную практику, я почти ежедневно забрасывал ее письмами, получая ответные письма.. То же самое происходило и почти через два года, когда я уехал в командировку на две недели в Томск. Ничего не предвещало о разводе. И вдруг... Жена даже не потрудилась объяснить мне, почему решилась на рождение ребенка. Я с трудом добился от нее признания, что это произошло не случайно. И лишь перед самым разводом она сообщила мне, что свою лепту в наш разлад внесла ее мать. Кроме того, моей жене не нравилась её работа, она мечтала о другой - гуманитарной - профессии. И потому решила, получая пособие по беременности и после родов, родить - в надежде, что я сделаю быструю карьеру. И тогда смогу пусть скромно обеспечить свою семью, ведь для этого у меня имеются все предпосылки.
  Такого обмана от жены, получив удар по самолюбию, я никак не ожидал. Возможно, если б она хоть как-то обозначила мотивы своего поступка, я бы её простил. Но она не желала вдаваться ни в какие объяснения, заручившись к тому же поддержкой матери и сына её подруги. Он выразил готовность в случае чего жениться на ней и признать моего ребенка. Не будучи по природе ревнивым, я стал уже подвергать сомнению, хотя и безосновательно, свое будущее отцовство. Разрыв с женой произошел во многом и спонтанно - после вмешательства тещи. Она услышала мой на повышенных тонах разговор с женой и тут же вошла в нашу комнату, чтобы обвинить меня во всех грехах. Жена не только позволила ей вылить на меня ушат помоев, но и поддержала мать, после чего я сообщил о своем уходе из их дома. Что тут же и сделал. Вернулся к родителям, вставшим на мою сторону и заявившим к тому же, что с самого начала убеждали меня не жениться на этой бабе, как они назвали мою жену. Никаких шагов к примирению ни с моей, ни со стороны жены не последовало. Нас развели довольно быстро. В суде даже не узнали о беременности жены, скрывшей ее от судьи. Она не меньше меня настроилась на развод - тем более, что еще до этого переехала жить к своему будущему мужу. Я, со своей стороны, не хотел ничего знать ни об их жизни, ни о своем сыне. На предложение давать на него деньги я получил повестку об уплате алиментов, платя их до окончания сыном института. Видеть его ни малейшего желания я никогда не испытывал. Моя совесть оставалась спокойна - я знал, у него есть другой отец - пусть неродной. Я и сам женился через несколько лет на женщине с малолетней дочерью, признав ее своей. Женился без любви, понимая - уже никого больше полюбить не смогу. Так я выкорчёвывал из себя с корнем любовь к первой жене. Я оказался плохим мужем - хотя и нечасто изменял новой жене, о чем она знала - я даже не старался скрывать свою неверность. Поэтому нет ничего странного в нашем разводе на сорок пятом году моей жизни. К тому времени мои престарелые родители умерли (я был у них единственным и поздним ребёнком), жена с дочерью-студенткой ушли от меня, чему я только радовался. Пять лет я жил один и не страдал от одиночества: меня опекали и приятели, и женщины, не позволявшие мне скучать. Жил я безалаберно, ничего не нажил, тратил немалые, что зарабатывал, деньги напропалую, не задумываясь о будущем. Иногда я вспоминал о своих потерях, но гнал мысли о них - вся моя жизнь к пессимизму не располагала. Я и в пятьдесят ощущал себя молодым, живя в полное свое удовольствие и спокойствие. Так могло продолжаться достаточно долго, если б не звонок сына, о котором я благополучно, если не забыл, то не думал. Дочь время от времени напоминала о себе, звоня и приходя за деньгами или подарками. Мне импонировала её честность и искренность - никаких лишних слов о любви к папе и прочей муры. Она рано вышла замуж и забеременела от мужа (на их свадьбу меня пригласили, после чего я больше не видел его). При последнем визите ко мне за деньгами она спросила, не хочу ли я, будущий дед их ребенка, предоставить им одну из своих комнат. И получила отказ, прозвучавший не настолько убедительно, чтобы поверить в него. Тем более что мы со второй женой разошлись мирно и поддерживали отношения: она проявляла в них заинтересованность, которую я не отвергал. Дочь относилась ко мне сносно. И не только потому, что я откликался на её просьбы, носящие в основном меркантильный характер, что совсем не угнетало меня. Я привык сорить деньгами. Так почему не давать их дочери? А в будущем - и её ребенку, какому-никакому моему внуку. Теперь отношение к детскому вопросу изменилось, хотя и не коренным образом. Видимо, я еще недостаточно состарился. Когда сын позвонил мне, я подумал - кто-то из приятелей разыгрывает меня. Мы привыкли ко всяким приколам, отвечая на них самым серьёзным образом, что делало их ещё более забавными. И хотя я не услышал в раздавшемся по телефону знакомого голоса, решил, что приятели кого-то подсунули вместо себя. А то, как неуверенно и, как мне показалось, робко разговаривали со мной, убеждало - это очередной розыгрыш. Приятели ушли от меня после того, как мы отметили, не надравшись, мое пятидесятилетие. Я подумал, они поймали на улице какого-то парня и уговорили его позвонить мне. Я был настроен благодушно, хотя мне не очень понравилось использование в приколе моего сына. Раньше они никогда не позволяли так "юморить" со мной: понимали, есть пределы шуткам. А тут, видимо, под воздействием спиртного, решил я, нарушили табу. Я не обиделся на них и стал подыгрывать незнакомому парню, однако после того, как он назвал фамилию, имя и отчество матери, время своего рождения, я вмиг протрезвел и уже понял, что, скорее всего, имею дело с тем самым сыном, от которого отрёкся до его рождения. Мне было непонятно многое: прежде всего, зачем я ему, двадцатипятилетнему. У него есть отец, воспитавший и вырастивший его. Мать должна ненавидеть меня, чтобы просить сына связываться со мной. Если столько лет она не давала мне о себе знать, что могло подтолкнуть её на воспоминания о нашем прошлом? Сначала я удивился тому, откуда он узнал номер моего телефона, но потом вспомнил - номер остался прежним. Что у меня юбилей, она могла не забыть дату моего рождения, хотя мы никогда ни с чем после развода не поздравляли друг друга. Моя любовь к ней не умерла, но я всегда считался с реальностью. Как бы ни поступил я тогда, уйдя от нее, снявши голову, по волосам не плачут. Пресловутого чувства вины за свой поступок я не испытывал, считая себя правым. И если я виноват в разводе, что толку в лишних переживаниях - жизнь прекрасна, и без особой любви можно хорошо прожить, а без детей тем более: с ними одни проблемы. А о старости думать преждевременно. Вообще не стоит. Умирают и во сне. Вдруг мне повезёт. Так отвечал я тем, кто совался в мою жизнь. Сам об этом не думал.
  "Будет день - будет пища. Будет день - будет свет. Строчку в жизни напишет, а быть может куплет. Придёт ночь - темно будет. Придёт ночь - будем спать. И рассвет мир разбудит, зорькой ясной опять".
  Так написал неизвестный мне поэт, некий Ю. Морковцев. Эти строки я принял, но не последние:
   "Будет день - будет пища. Будет свет - а зачем?!!! Где-то ночь меня ищет, чтоб забрать насовсем".
   Ночь ещё очень нескоро, чтобы бояться её. Впрочем, я отвлекся. Когда я убедился в том, что со мной говорит сын, я сразу протрезвел. И попытался убедить его, что не следует терять время на знакомство с таким отцом, как я. Я и лукавил, и не лукавил. Мне вовсе не хотелось, чтобы сын прекратил разговор со мной. Меня не просто разбирало горькое любопытство, кого я родил и предал. Я почувствовал утрату, которую, возможно, удастся вернуть. И в то же самое время я хотел прекратить возникшую между нами тонкую связь - едва ли не впервые в жизни испытывал стыд за себя. А он, словно почувствовав это, тут же придумал для меня глупую легенду, будто сам оказался в том же положении, что когда-то и я. И я клюнул на наживку. Мы говорили друг с другом, словно находились на качелях. Стоило мне уйти в сторону, как он возвращал меня назад, признаваясь в своей лжи, а главное - заявил, что я ему не чужой человек. И льстил мне, напоминая о моих политических воззрениях, разделяемых им самим. Это тешило моё самолюбие, хотя я чуть ли не открещивался от себя, совсем еще молодого, действительно выходившего протестовать против ввода наших войск в Афганистан, за что находился под арестом. И советовал ему не ввязываться в политику, сказав в то же самое время, что я ему никто и звать меня никак. А он едва не повесил трубку, решив, что навязывается мне в сыновья. Но не сделал этого, а я никак не мог понять, почему. Что нужно этому парню от меня? Оказывается, он читал мои любовные письма к матери, когда мы на короткое время находились в разлуке. Она сама дала их сыну. Зачем? Она не могла любить меня все эти долгие годы. Только ненавидеть. Я уже захотел встретиться с нею. Кто знает, может быть, не все еще потеряно между нами. Какая она сейчас? Пусть постарела, подурнела даже, стала менее желанной... Она не забыла о моем юбилее, сказала сыну и попросила навести между нами мосты. Видимо, узнала, что я свободен. И я пригласил сына к себе - всего лишь выпить. А когда узнал, что рядом с ним находится его девушка, то - и её. Но даже тогда напомнил, что мы друг другу никто. случаю вашего дня рождения". И вот они у меня. Черт побери, я так волновался, что притворился пьяным и стал приставать к его девушке. Лишь бы он не заметил моего состояния, когда я сходу отверг его притязания называть меня отцом. Чтобы он не подумал, будто я желаю стать им.
  Он принёс бутылку бордо. Мне уже приходилось не раз пить это замечательное вино, но я притворился, что буду пить его впервые. Сын принял мои правила игры, назвался представителем среднего класса, хотя одежда и весь облик противоречили его словам. Зачем я сказал ему, что своим столом я обязан дочери? Пришлось сообщить, что она и её мать уже пять лет не живут со мной. И тут узнаю, что он не врал по телефону о беременности своей девушки. Всего лишь обманывал, будто это произошло без согласования с ним. Он попросил не увлекаться, когда я наливал ей вино. Назвал отцом. Уже не так, как раньше. Словно мы близкие люди едва ли не с первого дня его рождения. Так мне, по крайней мере, показалось. И я согласился стать дедом, признав и его самого - моего сына. Он сказал тост, в котором прозвучало желание воссоединения нашей семьи. Признался в том, что его мать развелась с мужем, не любила его. А звонок мне согласован с нею. Значит, она сама хочет встретиться со мной. Я потерял голову. Однако неожиданно для себя заподозрил их в том, что они рассчитывают с моей помощью решить пресловутый квартирный вопрос. Выяснилось - он со своей девушкой живут с его матерью, ни к какому среднему классу, разумеется, не принадлежат. Что я, собственно, вообразил? Всё встало на свои места. Только недавно моя дочь напрашивалась жить с мужем и будущим ребенком в моей квартире, но она не темнила - сказала всё, как оно есть. А этот парень со своей матерью хотят элементарно надуть меня. Какое к черту воссоединение семьи? Надо же оказаться таким идиотом, чтобы поверить мальчишке? И я выдал ему все, что думал по этому поводу. Отказался признать его своим сыном. А он, в свою очередь, понял, наконец, какой я отец, заявил, что богат, имеет квартиру и даже дом в Черногории. Эта ложь окончательно убедила меня в своей правоте. Они ушли. Я остался один, чувствуя себя последним кретином... У меня было достаточно времени обмозговать его визит. Я начал сомневаться в том, что сын преследовал корыстные цели. В конце концов, нет ничего плохого в том, что он с женой и моим внуком будут проживать в доме его матери. А мы с нею, если по взаимному желанию возобновим свои прежние отношения, станем жить у меня.
  Скорее всего, я поторопился со своими обвинениями в адрес сына. И должен как-то вернуть его. Даже в том случае, если с его матерью никакого воссоединения не получится. Я не так плохо знаю людей, чтобы ошибиться в сыне, подозревая его в одной корысти... Мне следует связаться и примириться с ним без того, чтобы приносить в жертву своё самолюбие. Во всяком случае, нужно убедиться в том, насколько искренни его намерения быть моим сыном...
  
  Четвертая часть
  
  Сын
  
  Мой звонок отцу был вызван в основном двумя причинами. Первая - желание помочь матери, продолжающей любить моего биологического отца. Вторая, буду честен перед собой - решение жилищного вопроса, связанного с предстоящим рождением моего ребенка. При этом, далеко не последнее - подсознательное желание увидеться с родным отцом. Тем более что мать развелась с отчимом не только потому, что никогда не любила его, но и из-за его тяжелого характера. Отчим всегда ревновал мать - особенно после того, как застал ее за рассматриванием старых фотографий с первым мужем. Я и узнал о его существовании лишь тогда. Отчим с каким-то садизмом и мазохизмом в одно и то же время сообщил, кем мне приходится на самом деле. (Всё случилось три года тому назад.) Это стало последней каплей, приведшей мать к разводу с ним. Ей пришлось рассказать, как ещё до моего рождения отец ушел из дома.
  Развод с нелюбимым мужем отразился на ней не лучшим образом. Она в полной мере поняла цену одиночества - тем более что я в то время переживал самый расцвет своей любви к Алёне. Мать замкнулась в себе. Она не интересовалась моей учебой, отношениями с Алёной. Безразлично отнеслась к её переезду в мою комнату, почти не разговаривала с нею. И даже узнав о предстоящем рождении внука только пожала плечами. Я решил узнать, кто мой отец, почему он ушёл от матери, как она вышла замуж за моего отчима. Я понимал - моё любопытство может причинить ей боль. Заработок матери и алименты, выплачиваемые родным отцом, позволяли нам жить весьма скромно. От помощи отчима мать гордо отказалась, тем более что оказывать её он не настаивал. Мои отношения с ним изменились мало: он и раньше не баловал меня своим вниманием. Отчим уже через год снова женился, после чего наши контакты фактически прекратились. Тем важнее стала для меня потребность узнать, кто же мой родной отец. Я знал об алиментах, дававших представление об уровне жизни отца. Мало ли что, вдруг он захочет помочь нам с Алёной хотя бы в съёме квартиры после рождения внука. Жить в доме матери становилось все труднее. Она отказывалась брать у меня деньги, чтобы я копил их на покупку хотя бы однокомнатной квартиры в кредит. В неё она могла бы переехать, предоставив двухкомнатную мне с Аленой и ребёнком. Я же хотел, чтобы она, наконец, могла пожить для себя, не отказывая себе в том, чего лишена - в тех же туристических поездках за границу, например. И вообще, она всё ещё выглядела достаточно хорошо, чтобы выйти замуж, благо пользовалась вниманием начальника цеха - вдовца, работавшего с нею на заводе.
  Я случайно наткнулся на письмо отца, адресованное матери за три месяца до их развода. Как выяснилось позже, мать читала их, одно выпало из связки, а она не заметила. Может быть, мне не следовало читать его, но я прочел и убедился в том, как сильно отец любил мать. Как же так? Почему они развелись, что скрывается за этим? В конце концов, он не чужой мне человек, чтобы я не знал, кто он. Отдавая матери письмо, я попросил рассказать об отце. Она долго отказывалась, но мне удалось переубедить её. Скорее всего, она сама нуждалась в этом. Иначе бы мне едва ли удалось узнать причину их развода. Она принимала на себя значительную часть вины. Да, сказала она мне, он не должен был бросать её, беременную, проявлять полное безразличие к своему ребёнку. Пусть даже знал, что она позднее вышла замуж. Но ведь она обманула его и даже не сочла нужным объяснить, почему решила родить ребенка без его согласия. Больше того, встала на сторону матери, ненавидевшей зятя. На мой взгляд, вина отца очевиднее вины матери, он не просто оставил жену, но и меня, зачатого им и ещё не рожденного младенца. Легко успокоил свою совесть выплачиваемыми алиментами. Но мать оставалась при своём мнении. Почти всю вину брала именно на себя и жалела о том, что вернуть его уже нельзя. Она призналась, что никогда не любила моего отчима, не желавшего простить ей любовь к моему родному отцу. И одновременно признавала, что поступала жестоко. Не имела права срываться на отчиме. Он стал хуже относиться ко мне, не просто чужому ребёнку, а сыну того, кого она по-прежнему любила. Она сама предложила мне прочитать письма отца, я отказывался. Но она настаивала, утверждала, так ей станет легче. Она виновата и передо мной, лишённым того тепла, которое я мог получить от родного отца. Я не соглашался с нею. Человек, бросивший меня и никогда не интересовавшийся моей жизнью, - мерзкое существо. Как можно было полюбить такого и тем более продолжать любить все эти годы? Чем больше я убеждал её во всем этом, тем сильнее злил. Она напрасно рассказала мне о нём, мне никогда её не понять. Я с каждым днём все больше отдаляюсь, у меня есть Алена, а она, мать, перестала для меня существовать, она не слепая, видит. То, что я вынудил её рассказать об отце, лишний раз доказывает, что она теряет меня. И зря родила, отдавала мне всю себя, не жила сама - и вот расплата. Лучше было бы теперь, когда я женился, для всех нас, если б мы жили врозь. Встречались бы раз в неделю, а то и в месяц. После женитьбы и рождения ребенка я вообще забуду и с трудом стану терпеть её, могу вообще возненавидеть.
  Вместо помощи я вызвал у матери еще большее отчаяние. Или оно просто вышло наружу. Я ждал, что со временем всё утихнет, однако этого не произошло. Мать еще больше ушла в себя, прекратила встречаться со своим начальником цеха. Со мной и Алёной разговаривала сквозь зубы, словно мы виноваты в том, что с нею произошло. Я стал наводить справки об отце. Узнал, он был женат, имеет дочь, разведён и живёт один по старому адресу. Я решил позвонить отцу в тот день, когда ему исполнится пятьдесят. Лучшего времени для знакомства не найти. Для разговора выбрал вечернее время, когда, скорее всего, гости уйдут от него. Так оно и вышло. Буквально за час до звонка я предупредил мать о своём намерении. Она заявила, что не имеет права запрещать мне связываться с родным отцом, но уверена - ничего хорошего из этого не выйдет. Не может человек, сказала она, через столько лет изменить своё решение. Разве что в свои пятьдесят осознал, что у него есть сын, от которого он отказался. В любом случае я ничем не рисковал. Если он пошлет меня подальше, так тому и быть. Тогда я уже никогда больше не стану беспокоить его... Начав разговор, я сразу взял быка за рога. Без всяких экивоков на вопрос, кто звонит, назвался сыном. Если б у него была вставная челюсть, то она, по меньшей мере, могла бы после этого отвиснуть. Он просто повесил трубку. Пришлось перезванивать. Я попросил выслушать меня. Сообщил ему все, что подтверждало - над ним никто не подшучивает. Но он не мог взять в толк, зачем я беспокою его через столько лет. Решил, мне нужны его деньги. Я растерялся и солгал, сам могу помочь ему, если нужно. И не стал объяснять причину своего звонка - сказал, сам не знаю. Видимо, такой ответ удовлетворил его. Но заявил, что я напрасно теряю время. Я рискнул спросить, есть ли у него дети. Узнал про дочь. И неожиданно для самого себя задал вопрос, который мог поставить крест на дальнейшем нашем разговоре. Я спросил о причине его ухода от матери до моего рождения. Он разозлился, но трубку не повесил. Больше того, прижатый к стенке, а, может быть, находясь в хорошем настроении и под градусом, не захотел, чтобы я думал о нём еще хуже. Назвал причину, но никакого раскаяния в его голосе я не услышал. Скорее, наоборот - убеждённость в своей правоте. Хотя язвительно обозвал себя мерзавцем, но так, чтобы я понял, он шутит. Я сделал вид, что принял его слова всерьёз. Это ему не понравилось, он спросил, может ли теперь повесить трубку. Раз не повесил, решил я, у меня есть шансы. Я придумал предлог, будто сам оказался в его положении, когда он оставил мать. Едва ли он поверил в мою нехитрую ложь, но не возражал против развития этой темы. Таким образом, мне не составило большого труда продолжить нашу беседу и выяснить очень важную деталь - всё же я небезразличен ему. По крайней мере, он сомневается в том, что справедливо бросил нас с матерью. Но сдаваться не хотел - заявил, что ничего мне не должен, я обязан оставить его в покое. Тогда я использовал последний свой козырь: сообщил, что разделяю с ним его взгляды. Знаю, в молодости он сидел в тюрьме за протест против ввода советских войск в Афганистан, а сейчас протестует против ввода российских в Крым. И что я сам участвую в протестном движении. Слово за словом, договорился до того, что cообщил о чтении его писем матери, из которых заключил - они любили друг друга. И тогда он прокололся - фактически спросил, любит ли она его до сих пор. Спросил со смешком, но я уловил в его словах не простое любопытство, а неподдельный интерес. Во всяком случае, так мне показалось. Разумеется, я не сказал ему, что посвящен в это. Разозлившись сам на себя, уже не в первый раз во время нашего разговора он заявил, что мы с ним друг другу никто. А я уже решил, что он так не считает. И чтобы не думал, будто я навязываюсь ему в сыновья, сказал что, и сам знаю это. Видимо, в моем голосе прозвучала и обида, и злость. Он понял, что переборщил и пригласил меня с Алёной к себе домой выпить по случаю его дня рождения. Когда я согласился, всё же не преминул сказать, но уже совсем другим - дружелюбным - тоном, что знакомится со мной вовсе не потому, что я прихожусь ему сыном. Тем самым косвенно, как мне показалось, признавая это. Жил он в хорошем доме, но квартира выглядела весьма скромно. Мне казалось, что для обеспеченного человека, пусть даже ведущего холостяцкий образ жизни, обстановка в ней должна быть много лучше. Чувствовал я себя неуютно, даже пожалел, что пришел - к тому же с Алёной. Знакомясь, назвал его по имени и отцом, но он пресёк мою попытку сближения. Я, как ребёнок, обиделся. А он, видимо, и сам понял, что ведёт себя дурно. Но, не желая это показать, когда помогал Алёне снимать пальто, обнял и поцеловал её, как мне показалось, далеко не по-родственному. При этом сослался на то, что не совсем трезв, обещая дальше вести себя приличней. Я принёс подаренную мне раньше одним знакомым французом бутылку бордо, произведшую на отца ожидаемое мной впечатление. В шутливом тоне спросил, богат ли я. В том же духе я ответил, будто мы с Аленой принадлежим к среднему классу. Он сделал вид, что поверил. Когда он разливал вино, я попросил не наливать Алене полную рюмку. Так он узнал, что она беременна - притом, с моего одобрения. И тогда согласился стать нашему будущему ребенку дедом, а мне - отцом. Я, в свою очередь, произнёс тост, в котором недвусмысленно высказался за их встречу с матерью. Он согласился. Все шло так, как я хотел. Однако у него возникли подозрения. Узнав, что мы с Алёной живём два года у матери и не можем купить себе квартиру, он заподозрил всех нас в желании использовать его. Так что если отцовские чувства в зародыше возникли, то они сразу же испарились. Он ощетинился и отказался от родства. А я не нашел ничего лучшего, как заявить, что мы с Аленой имеем не только квартиру в Москве, но и дом в Черногории. Такое враньё вызвало у него саркастический смех, он отказался от встречи с моей матерью и обвинил меня во лжи. Не пожалел и себя - упрекнув в жадности, нежелании делиться своим жильём. Наша встреча закончилась полным провалом. Во многом он, наверное, прав. Я пришёл к нему далеко не только потому, что хотел обрести отца. Он это почувствовал. В результате я обманул ожидания матери, рассчитывающей на мои посреднические услуги. Думаю, я должен предпринять новые шаги к их примирению.
  
  Послесловие
   Ни отец сыну, ни сын отцу не позвонили друг другу в надежде, что это сделает за него другой.
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"