Разве могла я подумать, что после двух неудачных замужеств и двух заурядных любовников стану возлюбленной иностранца - венгра, не способного сказать ни ме, ни кукареку на моем языке. Однако почему мне, женщине зрелого возраста, достаточно темпераментной и не обделенной элементарным плотским желанием, время от времени, когда я этого хочу, не заняться любовью с понравившимся мне мужчиной, не доставить себе такого удовольствия? Конечно, о новой любви я могла только мечтать. От любви одни неприятности, испытанные мной в полной мере в первом браке, когда я, восемнадцатилетняя девчонка, сдуру вышла замуж за мальчишку своего возраста. Конечно, окажись рядом со мной мать, к этому времени оставившая отца ради мужчины всей своей жизни, как она говорила, и уехавшая к нему в Новосибирск, она бы не допустила нашего скороспелого брака. Мать единственная имела на меня влияние, совершенно непонятным образом оберегая от проблем, связанных с моим ранним физическим развитием. Периода полового созревания я достигла раньше, чем мне исполнилось полных тринадцать лет. И уже в четырнадцатилетнем возрасте нравилась мальчикам-старшеклассникам, что еще полбеды. Я сама желала не самых невинных отношений между нами, так или иначе предлагаемых ими. Но мама своевременно почувствовала, что может ждать дочь, и нашла нужные слова оградить от инстинктов, будоражащих ее воображение. При этом она не ограничивала меня в знакомствах с самыми разными детьми, как моего, так и старшего возраста, даже не требуя отчета. Я сама рассказывала матери почти все, что беспокоило и волновало меня, наши отношения с нею строились на полном доверии. Уже в тринадцать лет я знала все то, о чем большинство детей в нынешнее время получают информацию даже не столько на улице, сколько из телевизора или Интернета. Тем самым так называемый сладкий запретный плод для меня не существовал. Если я и позволяла себе некоторые вольности с ребятами, то дальше невинных поцелуев и объятий они не шли, хотя уже ближе к шестнадцати годам я ощутила потребность в большем, что не скрывала от матери. Но она, не читая мне моральных сентенций, ссылалась на собственный горький в отношениях с мужчинами опыт, хотя ее пубертатный период проявился на два года позже, чем у меня. Брак с моим отцом был у нее третий по счету, она его не любила, но хотела ребенка и родила меня в тридцать пять лет. Я интересовалась, кем были ее первые мужья, и какие чувства она испытывала к ним; она, не вдаваясь в детали, рассказывала о своих сложных и довольно запутанных отношениях с ними. Первого мужа она любила, но он ушел от нее к другой женщине. Второй муж оказался, как она говорила, тряпкой, совершенно безвольным человеком, к тому же сильно пьющим. В результате они развелись . А мой отец - ее третий муж, всего лишь на два года старше матери - любил ее, что называется, без памяти, и сам очень хотел иметь от нее ребенка. И хотя она особых чувств к моему будущему отцу не испытывала, как только забеременела, согласилась выйти за него замуж. Я не уверена в том, что она всегда сохраняла ему верность, так как еще до отца встречалась наедине с женатым мужчиной, обещавшим ей развестись с женой, но дальше слов дело тогда не пошло. И вдруг, уже пятидесяти лет отроду, работая в академическом городке в Новосибирске, развелся с женой и сделал все, чтобы увезти с собой мою мать. Для нас с отцом это стало большой неожиданностью, после развода с матерью он ни на ком жениться не хотел, оставшись верным прежней любви. Кроме того, у него еще больше усилился, бывший и раньше тяжелый, неуживчивый и раздражительный характер. Только с моей матерью он сдерживал обуревавшие его эмоции, многого требовал от других, но не от себя и не считался даже со мной, стоило мне подрасти. Сказать, что у нас с ним сложились, мягко говоря, непростые отношения, недостаточно. Я любила и жалела отца - он стар и одинок, моей любви ему мало, к тому же ему казалось, будто тяготит меня; ссорясь, обвинял в том, что я только и жду его смерти. И никогда не извинялся - даже тогда, когда осознавал свою вину. Совершенно не понимал меня, не стараясь вникать в мои проблемы. Впрочем, его гены передались мне. Когда и я, доведенная им до черты, впадала в ярость, между нами возникала настоящая вражда. Мы оба мечтали жить врозь. Но стоило мне уехать - например, в отпуск - он скучал, звонил и просил чаще звонить ему, так как беспокоится за мою жизнь. Говорил, если б я родила ему внука или внучку - даже без мужа, он бы всего себя целиком посвятил нашему ребенку. Нашему - как вам нравится?! Лучше бы он изменился много раньше, чем в последнее время, по отношению к родной дочери и не доставлял ей лишние переживания...
К счастью, хорошая работа позволяла мне чувствовать себя более или менее достойно. Следует отдать должное моему второму мужу, именно благодаря его связям я в свое время получила место в финансовом отделе достаточно крупной и престижной компании, и только незнание английского языка не позволило мне год тому назад стать заместителем начальника этого отдела. Может быть, все же начать на досуге изучать этот язык - и не только для пользы дела, но и для лучшего общения с Шандором, тем самым подвигла бы и его, ленивого и совсем нечестолюбивого, последовать моему примеру. Если, конечно, он на самом деле дорожит нашими отношениями, испытание которых произошло недавно...
Если вернуться к моей прежней личной жизни, стоит отметить в ней, прежде всего, первый брак с ровесником, второкурсником Московского Университета , учившимся на юриста и жившим в общежитии, так как приехал в столицу из Перми. Не дожидаясь того времени, когда лучше узнаю своего первого мужчину, влюбившись так, что стала его любовницей, я сразу же, достигнув восемнадцати лет, ответила на предложение женитьбы. А чего тянуть, решила я, мы ведь любим друг друга. Умный, стильный, красивый, любит поэзию, мы не ссоримся даже по пустякам. Считается с моим взрывным характером и не обижается даже тогда, когда я в силу своей чрезмерной вспыльчивости требую от него больше, чем он может дать. Правда, я, а не он, мужчина, должен быть кормильцем нашей молодой семьи ( помощь моего отца и его родителей можно в расчет не принимать, настолько она невелика). Я еще раньше, после исчезновения из семьи матери, начала работать и поступила на вечернее отделение финансового факультета московского института народного хозяйства, названного после 1991 года Российской Экономической Академией им. Плеханова. Отец обещал меня прокормить ( он работал тогда мастером на заводе, пока тот не дал "дуба"), но, мало сказать, настойчивости в этом вопросе не проявил. Он считал, мне с моим унаследованным от матери характером для его закалки не вредно пройти настоящую жизненную школу. Устроил меня на свой завод табельщицей. Зарабатывала я поначалу, пока не перешла в старшие нормировщицы большого цеха, сущие гроши, но зато, как ему казалось, находилась под его наблюдением. Это "наблюдение" не помешало мне привести домой в отсутствие родителя, работавшего в вечернюю смену, будущего мужа. Узнав, кем мы приходимся друг другу без его санкции, он сразу стал на дух не переносить. Отца раздражало все - и то, что муж не работал и жил за мой счет, и то, что я окончательно вышла из-под отцовской опеки, и то, что увидел в молодом, крепком и - что особенно противно - исключительно сексопильном юнце своего рода конкурента. Молокососа, соблазнившего его даже не достигшую совершеннолетия дочь и напоминавшего ему о собственных лучших молодых годах. А мой супруг наплевательски относился к отношению к нему тестя. И даже тогда, когда я просила мужа считаться с возрастом и моралью консервативного отца и не слишком сильно включать звук песен рок-музыкантов в нашей звукопроницаемой комнате, он не желал стеснять себя в получении удовольствия. Возникли между нами проблемы и в сексе. Если на первых порах секс с ним доставлял мне удовольствие, тем более что муж проявлял должное понимание моих интересов, то впоследствии приступал "к делу" почти без промедления. Мотивировал такое "неджентльменское" поведение тем, что я, работая и учась, несмотря на свой темперамент, устаю и не выдерживаю многократного и длительного секса с ним. Он думал, что тем самым сокращает сексуальный сеанс ради меня - а именно так я начала воспринимать его постоянное домогательство. Вместе с тем продолжала любить этого человека, ведь до него никого другого не знала. Поскольку он все же вынужденно считался со мной и уступал, когда я отказывалась ложиться с ним в постель каждый раз, когда ему приспичит, считала свой брак достаточно успешным. Тем более что жизнь до замужества с постоянно раздражительным отцом сахаром, мягко говоря, не казалась. Так или иначе, муж хотя бы потому, что обожал заниматься со мной любовью, во всем остальном до поры до времени вел себя почти безупречно. И только тогда, когда я, и без того постоянно устававшая от работы и учебы и нуждающаяся в отдыхе, стала чаще отказывать ему в исполнении так называемого супружеского долга, он, располагая свободным временем, завел себе на стороне подружку, не затрудняясь скрывать свою связь. Он совершенно искренне полагал, что любовь ко мне не исключает его чисто сексуальной интрижки с другой женщиной, жена должна понять природу мужа и радоваться тому, что он не пристает и занимается с нею любовью только тогда, когда она сама того желает. То, что он живет за мой счет, не принимал в расчет, говорил, впоследствии сторицей вернет должок. Наглый, самоуверенный, развратный тип - я, наконец, поняла это. Он и вел себя тихо и мирно со мной, шел на некоторые непринципиальные уступки именно потому, что такая жизнь устраивала его. К моему несчастью, я продолжала любить этого негодяя. Больше того, в надежде, что он перестанет изменять мне, терпела то, что раньше с трудом выносила. А так как он по-прежнему, никак не меньше, желал меня, преспокойно отказался от любовницы и стал домогаться меня как раньше. Такая пиррова победа, в конечном счете, вызвала у меня чувство унижения, чуть ли не презрения к себе. В конце концов, мне удалось преодолеть любовь к мужу, я заявила ему, что желаю развода. Он даже не понял, что собственно произошло, приписав такое странное решение моему дурному характеру. Сказал, успокоимся, все хорошо продумаем и взвесим прежде, чем разрушать наш брак. А если все заключается в желании ввести его в части секса в определенные рамки, то он в этом щекотливом вопросе ради нашей любви готов пойти мне навстречу. И обещал оставаться этой любви верным. Я, молодая дура, тут же растрогалась и спросила, как он относится к тому, чтобы мы от нашей любви родили ребеночка.
- И как ты это себе представляешь, родная? Ведь нам с тобой и так с трудом удается прокормиться вдвоем. Еще целых три года должны учиться, ты к тому же работаешь, от твоего отца реальной помощи не дождешься, мои родители больше, чем сейчас, присылать не могут. Я и сам хочу стать отцом, но придется с этим повременить.
Резонно, ничего не скажешь. Я, скрепя зубы, согласилась. И мы продолжали жить довольно дружно, тем более что он умерил свои сексуальные аппетиты и " ввел их в определенные рамки". И тут к нам нагрянула из Перми его мамаша, с ходу начавшая обвинять меня во всех тяжких - я не то и не так готовлю для ее любимого сыночка, у него прохудилась одежда, в нашей квартире недостаточно чисто. И ничего лучшего не придумала, как взять в союзники отца. Но тут она явно просчиталась, видимо, информация о наших взаимоотношениях, полученная от сына, дезинформировала ее. Одно дело, когда дочерью недоволен он, родной отец, совсем другое - сватья. А если учесть отцовское отношение к зятю, то он нашел, что сказать "родственнице", кто живет в доме нахлебником. Произошла ссора, в которую втянули и нас, молодых. Если я старалась держаться нейтралитета, мой муж повел себя, как оскорбленная добродетель. Сватья заявила, ее сына обвели вокруг пальца, женив совсем юным на девице известно какого поведения. Тут уж и я выдала ей, кем считаю их вместе, мать и сына. И не преминула сообщить, что уже предлагала юнцу развестись, но он меня отговорил, видимо, исходя из чисто шкурных интересов. И еще - пусть разлюбезная свекровь знает, что ее милый мальчик развлекался с девицами - жена его половой голод не удовлетворяет. "Мальчик" тут же заткнулся, поняв, что его ждет. Но свекровь не унималась - если жена в самом главном не удовлетворяет мужа, они должны развестись, тут она целиком поддерживает невестку, хорошо еще, что она не успела забеременеть. И после этих слов свекровь покинула наш дом, не пробыв в нем и два дня. Мой муж увел меня в нашу комнату и попытался утихомирить страсти, просил извинить мать за ее несправедливые упреки, продиктованные только слепой любовью к нему, сыну, но ведь и мой отец, не правда ли, относится к нему плохо; мы не должны ссориться из-за родителей, мало ли что они говорят. Но я решительно заявила мужу, что у нас с ним ничего путного не получится, и потому нам следует развестись. Дала ему три дня подыскать себе место в общежитии. Его надежда, что я передумаю, не оправдалась. Мы развелись. И я сразу же вздохнула свободно, вся моя любовь к нему испарилась, словно ее не существовало. Он навсегда исчез из моей жизни. "Баба с воза, кобыле легче"...
Теперь я, ученая, не спешила выходить замуж. "Обжегшись на молоке, дуют на воду". До определенного времени. "Природа не терпит пустоты". Эта фраза Аристотеля иносказательно верна не только в том смысле, что если не культивировать в человеке доброе начало, то ему на смену придет дурное. Я бы отнесла ее и к нашей природе, требующей, в частности, от женщины встретить гармоничного мужчину. Поэтому я не противилась ухаживанию за мной тех мужчин, которые казались мне соответствующими моей природе. Но, к сожалению, мы знаем себя еще хуже, чем других.
Из всех претендентов я в свои двадцать лет остановилась на одном симпатичном, умном двадцатипятилетнем мужчине, рано защитившем кандидатскую диссертацию и подающем большие надежды в науке. Это подтверждалось его должностью старшего научного сотрудника в закрытом НИИ. Исключительно уравновешенный, спокойный, интересный собеседник, и физик, и лирик в одном лице, он ввел меня в круг своих друзей, в котором, скажу без ложной скромности, я не слишком затерялась хотя бы потому, что в этих сборищах мало говорилось о науке, хотя никаких табу на какие-либо темы не налагалось. Мой избранник не торопился соблазнять меня, вместе с тем выказывал и словами, и жестами, что я ему нравлюсь. А то, что он не акцентировал, каким в будущем видит наши отношения, мне даже импонировало. Это свидетельствовало о серьезности его намерений, иначе к чему ему терять на меня свое драгоценное время. Да и я находила для него считанные часы, остающиеся после работы и учебы. Я не скрывала , где и кем тружусь, что разведена, но рассказывала без подробностей. Скорее я знала о нем больше, чем он обо мне, так как я в известной степени страдала любопытством и задавала вопросы, касающиеся его жизни. Он сообщил, что живет один ( отделился от родителей, благо появилась такая возможность, какая - я не спрашивала), любит свою работу и надеется внести свой скромный вклад в науку ( заметив улыбку на моем лице, рассмеялся, так говорят одни глупцы). Женщины? Он по природе однолюб, но до сих пор еще не встретил такую женщину, разве что, может быть... Тут он застеснялся и сказал, что не знает наверняка, но чувствует, одна девушка ( посмотрел мне в глаза) заинтересовала его, как никакая другая. Но он не уверен в том, что аналогичную заинтересованность встречает с ее стороны. Я ответила, что рада ему помочь, если он как-нибудь покажет мне эту девушку, я войду с ней в контакт и вызнаю, как она к нему относится. Какие только глупости не произносят люди самого разного возраста, интеллекта, когда они желают провести рекогносцировку чувств тех, кто им люб?! Своими дурацкими словами я вселила в него мужество, через три месяца с начала нашего знакомства он признался - этой девушкой являюсь я. Остановился, повернул меня лицом к себе и спросил, что я могу ему ответить.
-Я бы не стала встречаться с человеком, который мне безразличен.
-Я и сам так думал, но...
-Хочешь знать, нравишься ли ты мне?
-Нравлюсь?
- Да. Мне с тобой интересно. И такие мужчины, как ты, в моем вкусе.
-Боюсь спрашивать, как много их у тебя было.
-Один - муж. А у тебя?
-Сколько мужчин?
-Женщин.
-Две. Давно. И то по причине, мало нуждавшейся в объяснениях.
-Женщины легкого поведения?
-Нет, за кого ты меня принимаешь?! Просто женщины, позволившие мне находиться с ними накоротке. Но никто из нас не рассчитывал на нечто серьезное между нами.
-Я задам вопрос, на который можешь не отвечать...
-На что я рассчитываю с тобой?
-Можно сказать и так.
-Если согласишься выйти за меня, я буду счастлив.
-Нет, нет, я уже по горло сыта одним замужеством, чтобы торопиться выходить замуж второй раз.
-Жаль...
-Ты влюблен в меня?
-Нет.
-Нет?!
-Я люблю тебя.
-Приятно слышать, спасибо.
-Только и всего?
-А чего ты ждешь? Я еще не готова сказать тебе такие же слова. Однажды уже говорила.
-Да, понимаю. Но мы будем встречаться?
-Конечно.
-Может быть... Нет, я не решаюсь это сказать...
-Хочешь предложить мне переехать к тебе?
-Ну что ты, я хотел, разумеется, но не смею...Об этом и мечтать не могу.
-Мечтать не вредно... Прости, я несу вздор. Знаешь, если хорошо подумать, я согласна.
-Может, для начала хорошо подумаешь?
-Самому смешно...
-Ты уже думала об этом?
-Не раз. Все ждала, когда ты пригласишь меня в свой дом.
-Я не решался, глупец. Видишь ли, с женщинами я теряюсь. Тем более с любимой...
Тут он набрался храбрости и так сильно сжал меня в своих объятьях, что я едва не задохнулась.
-Подожди...
-Прости, я не рассчитал силы...
И стал меня целовать...
Пятница, впереди два выходных дня. Меня, кажется, любят. Этот человек определенно нравится мне, и то, как он целуется, и если мы ночью не разочаруем друг друга, то почему бы мне не остаться у него? Осуществить нашу с отцом давнюю мечту жить врозь, хотя бы временно. И кто знает, может быть, мы с моим "ученым" действительно с обоюдного согласия поженимся, я уйду с постылой работы, окончу институт, рожу ребенка... Через два месяца совместной жизни мы подали заявление и еще через месяц расписались. Жили вместе душа в душу, муж действительно любил меня, и я это чувствовала не на словах, а на деле. Что до меня самой, я уже мало надеялась на то, что сумею полюбить, и была благодарна мужу за его чувства и максимальное взаимопонимание, которого мы достигли. Муж окружил меня трогательной заботой, мы часто принимали у себя его друзей и приходили к ним - я уже стала частью их круга и никакой робости в нем не ощущала, мы по несколько раз в месяц посещали лучшие театральные, оперные и балетные постановки, выставки в музеях. Наша материальная сторона жизни выглядела более чем благополучно на фоне жизни большинства жителей страны, муж зарабатывал прилично. Летом мы отдыхали на южных курортах, нередко по бесплатным профсоюзным путевкам, получаемым мужем на работе. И только засекреченность его специальности не позволяла нам поехать за границу, даже в так называемые страны народной демократии. Но в советские времена поездки в другие страны, особенно капиталистические, удавались очень немногим.
Сексуальный опыт, приобретенный мною с первым мужем, со вторым представлялся более успешным хотя бы потому, что он не делал ничего такого, чего я не хотела. Обладая спокойным темпераментом, он в то же время не выглядел холодным в постели, хотя я и желала большей горячности от его обладания мной. Но поведение мужа находилось в полном соответствии с его природой, без всякой фальши и лжи. У меня хватало ума это понять и чувствовать. В конце концов, большинство людей живут вместе без любви, а в моем случае один из нас любил и не так уж безответно. Ведь чувство благодарности, испытываемое мной к мужу, в чем-то сродни любви. О рождении ребенка муж не заикался, а я решила для себя, что и для меня предпочтительнее сначала получить высшее образование, устроиться на хорошую работу, и вообще несколько лет пожить в свое удовольствие, не обременяя себя всем тем, что связано с детьми. В спокойной, размеренной и сытой жизни прошло пять лет. Я уже давно свыклась с мыслью, что от добра добра не ищут в поисках лучшего добра. Лучшее, справедливо говорят, враг хорошего...
После окончания института благодаря связям мужа я получила работу в финансовом отделе крупного промышленного предприятия, еще раньше приватизированного его администрацией. Тот редкий случай, когда руководители, обогатившись сами, смогли сохранить производство почти в тех же объемах, что в советские времена. Зато дела в НИИ мужа резко ухудшились, наука вообще, оборонная, в частности, практически находилась в нокауте. Хотя мужа как ценного работника с работы не уволили, его заработок стал смехотворным. Больше того, поскольку тема, над которой он работал, лишилась финансирования, он долгое время пребывал в состоянии стресса, приведшего к психическому заболеванию, от которого он долгое время не мог оправиться. Одновременно дали себя знать и другие болезни, возникшие, словно из небытия. Все это не могло не сказаться на его характере, ставшем нервным, беспокойным и раздражительным. Как я ни старалась понять мужа, все же не смогла не обращать внимания на возникшую в доме гнетущую тяжелую ситуацию. Возможно, если б я любила его, легче переносила бы ее. Погруженный в себя, муж почти не разговаривал со мной, словно я - причина всех его бед. Наши интимные отношения стали редки, а я не хотела их инициировать. Да и сама уже не желала. Но решила бороться за наш брак, тем более что понимала - нельзя оставлять мужа один на один, это нечестно даже по отношению к самой себе, я уважала свою личность. К сожалению, характер мужа к лучшему с годами не изменялся. Приходилось жить с тем, что есть.
В конце концов, решила я, лучший выход из создавшегося положения - родить ребенка. Мне уже не так мало лет, получу декретные. Как-нибудь протянем год на них и на зарплату мужа. И я перестала предохраняться, предупредив мужа. Он нехотя согласился. С полным безразличием, если хочешь, пусть. И тут выяснилось, у нас не может быть детей. Во всяком случае, у мужа, наотрез отказавшегося дать свою сперму на анализ после проверки, подтвердившей мою способность деторождения. Сколько и как я его ни убеждала и ни уговаривала, он злился и даже кричал, что не станет этим заниматься, ему и без того тошно. Если настаиваешь и не можешь обойтись, можешь уходить туда, откуда пришла. Мы начали все чаще и чаще ссориться, муж, сознавая свое положение, не хотел ничьей помощи, даже моей. Убеждал и себя, и меня, что он лучше справится со своими проблемами сам. Наша совместная жизнь становилась невыносимой - в равной мере для обоих. В результате мы договорились некоторое время пожить раздельно, без развода.
Мой отец за те годы, что я жила с мужем в его квартире, совсем состарился и как-то захирел. Я периодически навещала его, готовила и приносила еду, покупала для него вкусненькое. Он совершенно явственно скучал без моего общества, которое не выносил тогда, когда мы жили вместе. К моему мужу он питал относительно добрые чувства, ожидая от нас внука. От одиночества он свел знакомство с одной вдовицей -пенсионеркой ( или она с ним) и привел ее к себе, благополучно прожив с нею почти два года без оформления отношений между ними, но она то ли не выдержала его характера, то ли осталась недовольна понижением его социального статуса, когда его уволили с завода и материальное положение основательно ухудшилось. Она сбежала под предлогом, что должна пасти внуков. Оставшийся снова один отец принял меня с распростертыми объятьями - мой муж перестал ему нравиться, раз позволил мне уйти от него. Отец уже запамятовал, как мы бросались друг на друга чуть ли не с ножом, когда жили вместе хуже, чем кошка с собакой. И первое время мы жили с ним сравнительно мирно. Но скоро все вернулось на круги своя, словно мы никогда не расставались. С мужем, тогда еще состоящим со мной в браке, мы часто созванивались, разговаривали друг с другом как добрые приятели, но назад к себе он меня не звал, а напрашиваться я не хотела, хрен редьки не слаще. Другими мужчинами не интересовалась - наелась двумя. Впрочем, до Шандора за много лет ( после второго замужества) я встречалась с двумя мужчинами (разумеется, не одновременно), с которыми занималась сексом - не более того. Никакой иной близости между нами не существовало; даже если бы кто-то из них предложил мне выйти за него замуж, я бы отказалась ( они и не предлагали). Я не собиралась разводиться с мужем - не потому, что надеялась, просто не видела в том нужды. Однако за полтора года, что мы разбежались, он умудрился привести свое психическое здоровье в порядок и все же предложил мне вернуться к нему. Без всяких предварительных условий. Он, видимо, плохо знал свою жену. Я напомнила мужу, что он не увидит меня, как своих ушей, если не проверится. Но он снова уперся, как бык, заявив, что не желает жить даже с любимой женщиной, если брак с нею зиждется на том, будет у нас ребенок, или нет. На "нет" - "нет" Я - женщина с характером. Если б он оказался неспособен, даже лечась, иметь детей, я его поняла бы и осталась с ним. Но он категорически не желал ничего предпринимать - значит, его любовь ко мне не стоила и ломаного гроша. Возможно, я слишком категорична, пусть так...
Но и тогда мы не развелись. Ни ему, ни мне развод - ни к чему. Однако еще через год муж добился хорошей работы по специальности в США, причем получил разрешение на выезд ( его секретность оказалась либо мнимой, либо новая российская власть не обратила на нее внимания). Находясь в эйфории, он предложил и мне выехать туда же, если не одновременно с ним, то погодя, когда он добьется визы от американцев и для меня. Я решительно отказалась - мне и в России- матушке хорошо, английского языка я не знаю, работу там не найду, а сидеть на шее неведомо какого мужа, да еще без надежды иметь от него ребенка - катись один. Он обиделся, настоящий ребенок! Думала, кто ему там, в Америке, станет сопли вытирать. Только не я. Мы развелись. (Самое интересное, он там прижился, зарабатывает кучу денег, получил гражданство, вылечился от бесплодия и родил от жены - американки ребенка!) Но я не из тех, кто жалеет о прошлом. Значит, я не умела влиять на своих мужей - потому они и фордыбачили. Если когда-нибудь и выйду замуж, решила я, (само собой только по любви), то за того, кто управляем, как наша российская демократия. Но даже Шандора голыми руками не возьмешь, хотя за него я пошла бы и в огонь, и в воду. Но не в его Венгрию - там я приживусь еще хуже, чем в США. Женская логика? Пусть так, я женщина до мозга костей. Кстати, он меня к себе даже не пригласил, хотя в моем доме гостил. Почему, остается только догадываться.
Что-то я слишком заболталась, описывая свою женскую долю. Давно пора перейти к самому началу знакомства с главным мужчиной моей жизни - Шандором, подцепившим меня на побережье Адриатического моря, где я отдыхала от трудов своих финансовых, в основном, праведных. Он завалил меня цветами - дважды до того, как я легла в его постель, и несчитанное количество раз - позже. Как после такого натиска не влюбиться в мужчину, который к тому же хорош собой, не глуп, влюблен и уверяет, что не может без меня жить. Но жил в своей Венгрии, ехать навсегда ко мне отказывался, к себе не звал и удовлетворялся двумя встречами по две недели в году в разных странах и перепиской по Интернету через электронных переводчиков...
Мое знакомство с ним ( вернее, его со мной) произошло вполне банально. Впервые лицом к лицу мы столкнулись в лифте отеля, где, пока поднимались наверх, он не отводил от меня своих огромных карих глаз, в которые я не рискнула взглянуть. Но не могла про себя не отметить, как он выглядит - подтянутый, с приятными чертами лица, хорошо сложенный, хотя и среднего роста, скромно, но модно одетый по погоде - белоснежная рубашка с коротким рукавом, шорты, ладно сидевшие на его заднице и обнажавшие стройные загорелые ноги в красивых сандалиях на босу ногу. Смотрелся довольно мужественно, моих лет, европеец - за версту видно. Но мне-то что до того? Я лишь скользнула по нему взглядом - лишь потому, что он вперился в меня своими глазищами с расширенными зрачками, отчего они стали еще больше, не скажу - оценивающе, скорее, по-мужски - так смотрят на женщин, к которым испытывают интерес. Но я не заглянула ему в зрачки, чтобы, согласно Конфуцию, он не смог от меня спрятаться, а отвернулась.
Я настолько запала в его душу, что он ненавязчиво, чтобы ненароком не вспугнуть "лань", стал слишком часто попадаться мне на глаза. Видимо, предположила я, он женат, поехал на Адриатическое море, благо карман позволяет, отдохнуть от жены и детей, развлечься с какой-нибудь более или менее привлекательной женщиной, не теряя на нее много времени. Что ж, вкус у него недурной, только зря старается - ничего ему от меня не отколется. Лучше бы поохотился на другую "дичь" - более доступную, нежели я. Хотя, с другой стороны, возможно, он заслуживает того, чтобы я стряхнула с себя пыль многих лет женского одиночества и для разнообразия завела с ним короткий романчик. С иностранцами еще любовью не занималась, так ведь и жизнь пройдет - не успею оглянуться. Однако всерьез я подобные мысли в расчет не принимала. Я - не ханжа, но распускаться себе не позволю. К тому же с незнакомым типом, как бы он ни был местами хорош и пригож. Внешность обманчива, знаю по первому мужу, но тогда я была сопливой девчонкой и клюнула на красавчика.
Иностранец, между тем, два дня мозоля мне глаза, решил, что и так слишком много времени потратил на мое скрытное обольщение. Утром третьего дня с начала нашего "знакомства" он дождался моего выхода из гостиницы и вслед за мной направился в ближайшее кафе, где я обычно завтракала булочкой с черным кофе. Он устроился за соседний от меня столик рядом с каким-то местным аборигеном, хотя мог сесть за дальний свободный стол. Заказал себе что-то и начал сверлить меня глазами. Мне это не то чтобы не понравилось, но я решила как-то осадить нахала - посмотрела ему в глаза и увидела в них еще более увеличенные зрачки, свидетельствующие о явном обольщении моей особы. Но это ничуть не испортило мне аппетит - я с удовольствием поглощала кофе. Пусть таращит свои зенки, даже смешно, взрослый дядька, а ведет себя, как пацан. Очевидно, очень жаждет взять более высокую планку, чем обычно, - переспать именно со мной. Я поела, расплатилась и вышла из кафе, когда он еще раньше побросал свою еду, оставил деньги и выбежал вперед меня. Даже успел по-детски спрятаться за углом, чтобы увидеть, куда я пойду дальше. И, не выпуская меня из виду, устроился на пляже неподалеку - умудрился найти себе местечко. Стоило мне войти в воду и поплыть, он тут как тут, держа небольшую дистанцию, двинулся за мной и уже довольно далеко от берега приблизился на расстоянии вытянутой руки. Я даже испугалась - вдруг за вежливыми манерами "ухажера" скрывается маньяк. Но я хоть и женщина, мужества мне не занимать, в случае чего опережу и вмажу ему ногой, если попаду, в незащищенное место. Но оказалось, у него самые добрые намерения, он улыбнулся, приподнял голову и кивнул как старой знакомой в знак приветствия, хотя мы совсем недавно виделись в кафе. Я - человек вежливый, кивнула в ответ, ожидая, что за всем этим последует. Ровным счетом ничего - мы поплыли в разные стороны. Стервец, добился своего. Я уже ждала от него следующего шага.
И он нашел ход, если не поразивший меня в самое сердце, то, во всяком случае, приятно удививший, хотя и не ахти как. Мой второй муж до того, как его выкинули с работы, часто баловал меня цветами, знаю мою безграничную к ним любовь. И один из двух любовников, приударявших за мной, добиваясь моей благосклонности, дважды или трижды разорялся на цветы, после чего если и тратился, то на дешевые подарки и то в обмен на мои. Вот я и была приятно удивлена иностранцем. Даже не столько тем, что он преподнес мне роскошный букет белых роз, словно только что срезанных, сколько способом подношения. Он подарил их, ожидая моего выхода из гостиницы на улицу. И так смотрел на меня, словно я Царица Савская, которая наслышалась о мудрости царя Соломона, встретилась с ним в Иерусалиме, вернулась в свою страну Саву с щедрыми дарами и родила от Соломона сына Менелика, родоначальника абиссинских царей. Было б непростительной неблагодарностью отвергнуть цветы иностранца и не позволить ему пойти за мной в то же самое кафе, где накануне он лицезрел меня "из прекрасного далека". Перед дверью в кафе он распахнул передо мной дверь, взял за руку и повел к свободному столику, отодвинул стул, чтобы я за него села, и вопрошающе уставился на меня своими большими карими глазами, позволительно ли ему сесть рядом. Куда деваться - да и не хочется его куда-то девать, кивнула - садитесь. "Взял быка за рога", одним словом. Поняла, он мужчина не промах. Но и я, грубо говоря, не пальцем деланная. Сел и назвался Шандором, мадьяром. Я назвала свое имя, русская. Он повторил: "Ви - ка" и поднял два пальца вверх - "Виктория". Пусть так, богиня победы. Подозвал официанта и заказал нам мой вчерашний завтрак - булочки с кофе, ожидая от меня подтверждения, я кивнула. Пока нам несли завтрак, мы выяснили, что одинаково плохо спикаем по-английски, и натужно рассмеялись. Смеяться, правда, не смешно и тогда, когда не особенно смешно. Расплатился за обоих. И другие мои немногочисленные мужчины вели себя так же, ничего удивительного. Однако выйдя из кафе, я протянула ему половину потраченной за еду суммы. Так легко я тебе в руки не дамся, подумала я, уже желая оказаться в них. Но не подала вида, пусть прежде повоюет за меня. С кем? Да, хотя бы с самим собой. Может быть, поймет, что время безвозвратно уходит, а ему ничего со мной не удастся. Шандор разгневался, деньги брать не хотел, мол, за кого вы меня, мадам, принимаете, глаза у него стали колючие. Ага, мужик-то оказывается не простой, с характером, что, скорее, хорошо. В случае чего найдет коса на камень, ведь и я не мямля. Но, помимо воли, сдалась, ладно, деньги небольшие. От тебя, такого холеного и, наверное, небедного, не убудет. ( На самом деле оказалось, беднее меня - и намного, так как зарабатывает себе на жизнь ремонтом всего того, что никому без надобности.) Однако, чтобы не давать ему фору, протянула руку для прощания - я и так вам, господин хороший, уделила много внимания. Вместо пожатия моей руки он ее поцеловал, казалось бы, что особенного. Такие у них, некоторых, в Европе и даже в России манеры. Но я почувствовала слабую дрожь в теле, никак не предполагая, что легкое прикосновение мужских губ к руке, даже не щеке, вызовет у меня подобную реакцию. Видимо, я, в самом деле, слишком долго пренебрегала мужским обществом.
Затем он, явно желая идти со мной на пляж, опять начал ворожить меня своими красивыми глазами, очевидно, знал их проникающую силу. Но я решила не поддаваться - и голыми глазами нас так легко не возьмешь. Он ничего не понял, не найдя ответа на свой жгучий вопрос, потому не поплелся за мной. Я взглянула на него - веки глаз поднялись вверх, что выражало неудовольствие. Обиделся? Ничего, на сердитых и обиженных воду возят. Или он включился в охоту на "ведьму", каковой я представилась ему? С другой стороны, настоящий мужчина должен находить кайф в такой охоте - если удается убить "дичь", другими словами, уложить ее в свою постель, удовольствие от этого только больше.
Так или иначе, к вечеру сердце Шандора смягчилось. Когда я уже легла с книжкой в руках, в мой номер постучали. Наглец, подумала я, в такое позднее время без приглашения, все они - мужики... Накинула на себя платье, посмотрелась в зеркало, привела волосы в порядок и открыла дверь - не проглотит же он, в конце концов, меня. Увы, это не Шандор, а юноша с букетом розовых роз. Еще один ухажер? Нет, я совсем спятила. Слишком много о себе возомнила, забыла, сколько мне лет - я мальчику почти в матери гожусь. Шандор, конечно, Шандор. Замаливает свой несовершенный грех. Нашел способ напомнить о себе. Жаль, слишком поздно, чтобы поблагодарить за цветы, но я даже номера его телефона не знаю, тем более языка, хотя вытащилось из закоулков памяти "спасибо" на английском - "thanks", даже "большое спасибо" -"thank you".
Может быть, спуститься вниз и спросить у портье номер телефона Шандора, но я не знаю его фамилии. Проще всего самой придти к нему в номер, благо случайно запомнила, где он остановился ( я искала дежурную, обслуживающую наши этажи, и видела, как он входил, не заметив меня, в свой номер). Но что он подумает обо мне, когда я приду к нему, здравствуйте я ваша тетя. Этакое новое явление "Христа народу" в женском обличье, вроде как блудница Магдалина, прости меня, Господи, что вспоминаю твое имя всуе. Но это единственный способ поблагодарить венгра за цветы, не дожидаясь утра, если он еще встретит меня, как накануне, чтобы идти со мной в кафе. Черт, теперь я не смогу заснуть, буду о нем думать. Добился, своего, паразит. Нет, и я преподнесу ему сюрприз, ему мало не покажется. Мало? Много, даже слишком. Только не хватало, чтобы я сама... к нему... А что, слабо?! Пусть думает все, что угодно. Конечно, не принято женщине являться почти ночью к почти незнакомому мужчине, к тому же без предупрежденья. Но прочь предрассудки, нечего лицемерить перед собой, я хочу Шандора, если даже он это не понял. Ведь и у меня есть глаза, выдающие с головой мои желания. Останусь у него до утра, пойму, каково мне с ним, не понравится, гуд бай, милый, навсегда. Шлюха?! Дожила до старости лет, хочу видеть его сейчас, немедленно, лежать с ним в обнимку, так давно не знавшая мужских объятий и всего из них вытекающего. Я, как Онегин, только женщина "слабая и беззащитная", но современная. "Все решено, я в вашей воле. И предаюсь моей судьбе". Если б так романтично. Гад, своими манерами, мужским обаянием и убийственно стреляющими глазами достиг своей цели - я, пренебрегая "девичьей честью", уже надеваю на себя свое лучшее платье и туфли, стою перед зеркалом, всматриваюсь в себя так, словно от этого зависит вся моя жизнь, вижу - я еще ничего себе, достаточно обольстительна. Иду к нему. Неужели влюбилась? Вот еще, я не в тех годах, чтобы поверить в новую любовь.. Какая любовь?! Это все мой поганый темперамент, сдерживаемый много лет. А здесь, в этом Эдеме, я уже не в силах с ним совладать. И, главное, зачем, для кого?
Идя к нему, я решила, ни при каких обстоятельствах не стану заниматься с ним сексом, если он своевременно не запасся презервативами. Мало того, что я боюсь подцепить какую-нибудь болезнь, могу забеременеть, так как с тех самых пор, как решила родить от второго мужа, не принимала противозачаточных таблеток. Пользы от них никакой, кроме вреда (мои короткие "романы" с любовниками проходили просто - я иначе, чем с презервативами, их близко в сексе к себе не подпускала). В нынешней ситуации, если он сам не догадается, я должна как-то подсказать ему, но как? Или слово "презерватив" на всех языках звучит одинаково. Но в любом случае не смогу ему это произнести. И тем более показать, что именно предстоит ему сделать прежде, чем он приступит к "делу". Я так и представила себе живо, как мы лежим вместе голыми, как он ласкает меня, а я только о том и думаю, что делать дальше, чтобы не допустить его до себя без резинки. Не самые романтические мысли, прямо скажем, беспокоили меня. Могу дождаться совсем другого эффекта у Шандора, который впопыхах, без подготовки, может начисто забыть о средствах самозащиты - ведь и ему есть чем рисковать, не зная меня. Внешнее впечатление обманчиво. И вообще, что я собственно знаю о нем, может быть, он принимает меня за другую женщину и просто ведет свою игру, в некоторой изобретательности которой ему не откажешь. Впрочем, скоро узнаю. Интересно, как он встретит меня? Удивится? Только и всего? Увижу!
Тихо стучу в его дверь. Молчание. Неужели ушел? Например, к другой, более доступной, нежели я, даме. И правильно, время дороже денег, которых у него, похоже, уйма. Стучу громче. Слышу недовольный голос, звучащий на чужом для меня языке. Злится, что его беспокоят. Пауза. Наверное, с ним кто-то есть. Прячет ее в ванной. Хотя может наплевать - не жена ведь приехала проверять, с кем он проводит ночь. Хотя, кто их знает, могут себе позволить - прилететь и улететь в тот же день, оставив детей на горничную. Я хотела уйти. Но он уже открыл дверь. Тот еще вид! В коротеньком халате, едва прикрывающем зад (похоже, уже лег почивать). Так как халатик маловат, может ненароком распахнуться, он придерживает его полы рукой. Но когда увидел меня, от изумления забыл обо всем на свете, стоит ледяным столбом, не зная, куда деваться. И ничего лучшего не придумывает, как прикрыться руками, когда заметил распахнутый халат. Картина, не ждали! И я растерялась - без того уже, мало сказать, неуверенная в правильности своего прихода к нему. Одно дело, когда видишь полураздетого мужчину на пляже, другое - почти ночью, притащившись к нему без его ведома. Так и стоим друг перед другом по обе стороны открытой двери, ни туда, ни сюда. Вдруг на меня нападает смех - сейчас так рванет, что станет еще хуже. С трудом сдерживаюсь, боясь лопнуть от натуги на его глазах. А Шандор, в полном недоумении и смущении, если не стыда, что выглядит передо мной черт знает как, пришел, наконец, в себя и потянул меня к себе, в свой номер, в страхе, отражающемся в зеркале души - глазах, что я могу сбежать так же, как пришла. Чувствую, он хочет прижаться ко мне, расцеловать, но боится торопить напрашивающиеся само собой дальнейшие события. Приходит на ум - страшится вспугнуть лань. От воспоминания о лани я прыснула от смеха. Шандор в недоумении начал заикаться по-венгерски, подыскивая свободное место, куда я могла бы сесть. Такового не оказалось. Повсюду лежали его вещи. Наконец он освободил от брюк и рубашки кресло и показал рукой, что я могу в него сесть. А сам, прихватив свою одежду, пошел приводить себя в надлежащий вид и заодно за бутылкой венгерского вина, которую, вернувшись, тут же открыл. Не иначе, хочет меня споить, подумала я. Все мужики одинаковы. Иностранцы - не исключение. Жаль. Видимо, не смогла скрыть разочарование.
-?
Я пожала плечами - все нормально, просто нервы. Шандор в знак понимания скрестил руки на груди, прости, я сам до сих пор не могу придти в себя. Кивнула ему головой.
- Thank you, Шандор.
-?
-Розы.
-Rose?
-Seven!
Он ответил поклоном, глаза светились от счастья. Налил вино в два бокала. Оно вкусное и легкое, но я и без него казалась себе опьяневшей, поэтому не стала допивать до конца. Он опорожнил свой бокал одним махом, что-то произнес и направился к двери, чтобы закрыть ее на ключ. Но прежде просительно посмотрел мне в глаза, махнула рукой - двум смертям не бывать, а одной не миновать
Пили за здоровье друг друга, благо смысл слова "прозит" оба знали. Потом он запутанно на английском заговорил то ли о любви к музыке, то ли о любви ко мне, но, в конце концов, я разобралась - речь идет о танцевальной музыке (любовь отодвигалась на потом). После танцев, в которых мы позволили себе расслабиться - тесно прижаться друг к другу, я почувствовала слабость в коленках и села в кресло, изображая усталость. Он воспылал ко мне такой любовью, что приземлился и погрузился в мои колени, я с трудом успела их сомкнуть. Но это не помешало ему покрыть мои ноги страстными поцелуями, отчего и я почувствовала жар не только в груди. После очередного обмена любезностями на ломаном английском языке, танцев-щманцев, объятий и поцелуев мы пришли к неизбежному финалу - занялись любовью. Я была на седьмом небе - Шандор ласками и нежностью покорил меня, ни один мужчина в моей жизни не приводил меня в такой экстаз. Тот самый случай, когда говорят - отдаться мало. Шандор принял необходимые меры предосторожности, так что мне не пришлось беспокоиться по этому поводу.
То, что я нравлюсь этому холостяку со стажем ( если ему верить), подошла ему и к душе, и к телу, сомнения не вызывало. И я нашла в нем того мужчину, что не смогла сыскать на родине. Два моих мужа блекнут перед ним, хотя Шандор не такого ума палата, как мой второй супруг, и высшего образования не имеет, и характера нелегкого, хотя чаще уступает мне, чем я ему - пока мы видимся редко и быт у нас не общий. Сама не понимаю, чем он меня самого начала подкупил. Я много раздумывала над этим. И отмела то, что несколько лет до него не имела мужчин ( захотела бы - нашлись, даже находились, но я их отвергала, несмотря на желание остаться с мужчиной наедине - но далеко не всяким, я невероятно разборчива).
Чем он взял меня? Натиском - но без наглости, так, чтобы я обратила на него свое внимание? Розами - разного цвета? С красными он пришел ко мне утром после проведенной со мной ночи ( я проснулась раньше его и ушла к себе). Своими манерами, жестами и мимикой, в которых я видела больше обожания, чем, если бы он высказался словами? Тем, что он иностранец - из неизвестной страны? Или просто тем, что я захотела именно этого мужчину, не пожелала отказаться от искушения быть заключенной в его объятья? Всем стразу, а больше всего тем необъяснимым, что и толкает мужчину к женщине, а женщину к мужчине. Чтобы снизить градус пафоса своих слов, скажу - я ведь почти ничем не рисковала.
Первые два года, что мы встречались, я обходилась без противозачаточных таблеток, хотя мы уже были так близки, что Шандор мог попросить меня предохраняться самой, однако из деликатности этой темы избегал. Но в последний год я пришла к мысли, что должна решиться на то, о чем давно мечтала и не могла воплотить в жизнь, а именно родить ребенка. Мне под сорок, сейчас или уже никогда. Лучшего биологического отца ребенку не найти, тем более что я ни с кем, кроме Шандора, близко не встречалась - не испытывала потребности. Очевидно, я любила и до сих пор люблю его, но не так, как девчонкой, будучи мало смышленой и совсем не разбирающейся в людях, полюбила своего первого мужа, который оказался не тем, за кого я его принимала. Ребенок от любимого мужчины вдвойне дорог, так как будет все время многими чертами лица и характера напоминать о своем отце. Когда год назад, в нашей с Шандором предпоследней поездке, перед занятием любовью я подала ему знак, что мы обойдемся без презервативов, он приятно удивился, но не заинтересовался причиной такого моего решения. Отсутствие знания языков друг друга очень часто помогало нам не задавать ненужных вопросов. С учетом того, что при следующей нашей встрече через полгода я выглядела такой же стройной, как прежде, он понял - я принимаю таблетки. И если испытывал душевное беспокойство, что я решила забеременеть от него, то успокоился и только радовался возможности спать со мной без лишних хлопот и стеснений, снижающих степень получения наслаждения от секса. Нет, он и без того испытывал его - уж такие вещи женщины чувствуют - нас не проведешь. И все же...
За два месяца до того, как мы должны встретиться снова и наметить очередной маршрут нашего турне, он спросил меня через Интернет, куда бы я хотела поехать в этот раз. Я находилась почти на пятом месяце беременности, о чем не считала уместным ставить в известность, чтобы он не думал, что я собираюсь его захомутать. Когда я все-таки вынуждена была сообщить ему, что ношу ребенка и потому не смогу встретиться с ним, он на том конце провода долго, прежде чем ответить, держал паузу. Огорошила любовника своим сообщением, словно ушатом по голове. Очухавшись, Шандор спросил, как я переношу беременность, есть ли проблемы. Никаких вопросов, на каком я месяце, от кого рожу, и тем более, на что рассчитываю с его стороны. Я оценила мужество любовника, в соплях которого нуждалась меньше всего, у меня хватало своих, так как жила в постоянно растущем страхе, чем вся эта история для меня и ребенка может закончиться. Я ответила, что врачи говорят по поводу протекания моей беременности (без патологии), он пожелал мне максимального покоя и выдержки и выразил понимание моего нынешнего состояния. Так мог сказать любой человек, желающий собеседнику всего самого доброго. Я решила, на этом наши взаимоотношения переходят в стадию закругления, но ошиблась. Шандор, как ни в чем не бывало, продолжил переписку - дважды в день, утром и вечером желал мне всего наилучшего. Правда, спрашивал о переменах. Я не расстраивала его даже тогда, когда возникали проблемы с моим здоровьем. Нужно отдать должное отцу, как только он узнал, что я могу родить, его, словно, подменили. Он почувствовал себя дедом и делал все для того, чтобы не лишиться этой возможности. Волновался не меньше меня, старался предупредить любое мое желание и сдерживался, когда я в сердцах говорила ему то, против чего раньше он мог покрыть меня даже матом. Такого любящего отца я не припомню за всю свою жизнь - с самого раннего детства. Это притом, что он очень хотел ребенка и любил меня, маленькую.
То, что при всей любви к Шандору я не питала в отношении его никаких иллюзий, вовсе не означало моего безразличия к нашей общей судьбе. Я только совсем не представляла, как дальше сложатся наши взаимоотношения. По меньшей мере, первые годы после рождения ребенка я не смогу встречаться с ним, оставляя дитя с отцом. А за это время может иссякнуть его любовь ко мне, да и я, озабоченная, прежде всего, здоровьем и благополучием ребенка, и, что ни говори, равнодушием к нему Шандора, могу забыть любовника, отдавая всю себя сыну или дочери. Но в своей ежедневной переписке мы не касались острых вопросов, выказывая желание и в будущем не прерывать нашу связь. Я уже стала думать - с его стороны, это общие слова. Как может мужчина встречаться с матерью собственного ребенка, оставаясь безразличным к нему самому. Раньше я за Шандором черствости и скудности души не замечала. Ладно, жизнь покажет, решила я, не нужно опережать события.
А они, между тем, получили развитие, впрочем, вполне ожидаемое. Возникли проблемы с моим женским здоровьем, мне предложили лечь в больницу. Я сообщила Шандору, что временно переписку прерываю. И как смогу, сразу напишу ему. Он перепугался, не случилось ли со мной нечто плохое. Разузнать обо мне он ничего не мог. И тогда приехал в Москву по туристической путевке, посетив моего отца ( запомнил, где мы живем, по прошлому приезду ко мне). Отец и раньше догадался, от кого я ношу ребенка, и невероятно обрадовался моему любовнику.
Все время, что прошло после моего сообщения о беременности, Шандор усиленно с помощью соседа, в свое время учившегося в СССР, занимался изучением русского языка, проклиная себя за то, что не делал это раньше. Приняв "всемирно-историческое" решение жениться на мне и признать своего ребенка, с запозданием понял, маломальское знание русского языка никак не помешает придти со мной в загс. Отец, поняв из корявых русских слов и жестов намерения Шандора, от радости сразу же потащил его в больницу в не приемное время. Но отец проявил такую настойчивость, тыча рукой в отца предполагаемого ребенка, утратившего от всего сразу дар любой речи, даже венгерской, настолько, что его приняли за глухонемого, и до меня допустили. Шандор от волнения и страха начисто забыл все слова, что хотел сказать на русском языке, но его глаза выражали такие чувства, что я поняла - он любит и не собирается отказываться от меня.
Перед отъездом он успокоился и при очередном посещении больницы уже в приемное время на более или менее понятном русском языке сообщил, что хочет жениться на мне, если я, конечно, желаю того же. Такой вот, возможно, счастливый конец. Если только я и ребенок на пару или в отдельности излишне не психанем и останемся живы, Шандор не передумает жениться на мне, в какой бы стране я с ним ни жили вместе или врозь. Редкие встречи - почти залог того, что мы не поссоримся и не разбежимся в разные стороны. В любом случае, надеюсь, благополучно рожу ребенка от мужчины, которого люблю...