Я никогда всерьез не задумывалась над тайной своего рождения, если она вообще существовала, а не являлась плодом моего детского воображения. Я не находила в себе даже малейшего сходства с родителями, что, возможно, вообще не волновало бы меня, если бы не моя некрасивость. И мать, и отец - в противоположность мне - даже сейчас внешне вполне симпатичные и привлекательные люди, чего никак не могу сказать о себе. К счастью, хотя бы статью я вышла более или менее недурной, иначе бы едва ли вышла замуж, тем более за такого замечательного молодого человека. Я познакомилась с ним на студенческой скамье (точнее сказать, это он познакомился со мной, а не я с ним, так как сама никогда б не рискнула предложить ему, на загляденье красивому, великолепного телосложения мужчине, сесть рядом со мной). Девочкой я не вызывала у мальчиков никакого интереса, они обходили меня стороной. Я же, со своей стороны, не хотела завязывать с ними сколько-нибудь близких отношений, хотя нуждалась в дружбе некоторых из них. Попытки родителей познакомить меня с сыновьями своих знакомых терпели провал, хотя приятели отца, декана одного из факультетов московского института нефти и газа, позднее оконченного мной и моим мужем, более чем приветствовали сближение между своими отпрысками и мной. Они считали, я могу оказать на их чада куда более благоприятное влияние, нежели то, что предоставляла им улица. Скорее всего, именно это обстоятельство еще сильнее, чем моя некрасивость, пресекало у них всякое желание связываться с профессорской дочкой. Завела приятельские отношения с одноклассницей. Она испытывала трудности с мальчиками по другой причине - боялась проявления с их стороны свойственной большинству ребят нашего возраста грубости и показного мужества. Нас с нею мало что связывало, дружбы между нами не могло быть, такие мы разные. Я не хотела лгать и притворяться, будто из-за своей непривлекательности отвергаю мальчишескую привязанность, а она почти гордилась тем, что их примитивный мир вызывает у нее полное отторжение. Не все так однозначно, говорила я ей, некоторые ребята и умны, и интересны, достаточно культурны и по-своему интеллигентны, вовсе не отличаются грубыми манерами, даже тонки... Я не закончила фразу, как она насмешливо заявила, что в моей голове поселились одни мальчишки, хотя они, несмотря на мои постоянные заигрывания с ними, игнорируют меня. Я не злилась на эти слова из-за их неправдоподобия. Я никогда не пыталась завоевывать признание ребят; да, я ждала, что некоторые из них, чьей дружбы я желала, увидят во мне нечто хорошее, заинтересуются мной, но навязываться - это не по мне, я не влюблена, чтобы поступаться своей девичьей гордостью, каким бы предрассудком таковая ни считалась. Видимо, мне повезло, что до встречи с будущим мужем настоящей влюбленности я так и не испытала. Не считать же ею некоторую растерянность, овладевшую мной, когда, я десятиклассница, оказалась наедине с парнем (из одиннадцатого класса нашей школы), нравящимся мне и предпринявшим робкую попытку заняться со мной сексом. Он казался мне именно тем, кто отвечал моим запросам - хорош собой, умен и деликатен в обращении. До встречи с ним в его доме мы не допоздна встречались несколько вечеров, вели умные разговоры на самые разные темы, дойдя на четвертый или пятый день до поцелуев, отнюдь не разочаровавших меня. За это короткое время ему удалось убедить меня в том, что я хорошо сложена, образованна, начитанна, умна и должна нравиться мужчинам. И он встречается со мной, главным образом, потому, что желает видеть меня каждый день. Настолько задурил мне голову, что я почти влюбилась и подумала о возможности ответного чувства с его стороны.
Через некоторое время он пригласил меня к себе, как выразился, улыбаясь, скоротать вечерок. Его родители куда-то уехали, мы оба, каждый по-своему, испытывали влечение друг к другу. Не сразу, но у меня хватило ума догадаться, что именно потянуло его ко мне, хотя он утверждал, будто влюблен с первой нашей встречи, только не знал, как сказать об этом, у него, видите ли, слова застревали в глотке, едва он видел меня. Я не дорожила своей "драгоценной" девственностью, но отдаваться лгуну и притворщику, пусть и испытывала к нему определенные чувства, подавляя в себе и тем самым усиливая их, не пожелала и оттолкнула несостоявшегося любовника в тот самый момент, когда он решил, что убедил свою жертву в своей неподдельной любви. Впрочем, я позволила себе получать малую толику его "любви", выражающейся и в словах, и в поцелуях, и в объятьях, противодействовать которым не стала. Ведь он мог стать моим первым мужчиной, пожелавшим меня, пусть даже не меня, просто чисто физиологически захотел заняться сексом со мной, скорее всего, впервые в жизни... Со своими данными он мог избрать для этого более привлекательную особу, каковая имелась в наличии - я видела, как она за ним увивалась и явно хотела лечь с ним в постель, что неоднократно позволяла себе с другими ребятами, о чем знала вся школа. Возможно, он, сам невинный, хотел соблазнить именно невинную девицу - и для этой роли, по его мнению, вполне подходила именно я. Не исключено, будь он менее говорлив, я бы ему уступила. В конце концов, он - далеко не самый худший из тех, кто мог бы стать моим первым мужчиной. Дай себе труд не спешить, просто поухаживать за мной какой-нибудь месяц, изредка даря цветы, всякую ерунду, постаравшись не то, что убедить, просто обмануть меня, тогда бы я не отвергла его "любовь". Но прежде, полураздетая им, я рискнула дождаться того, когда он, приняв желаемое за действительность и уверовавши в мою податливость, разделся до трусов. Не собираясь останавливаться на этом, предложил и мне последовать его примеру. Я кивнула ему в знак согласия, однако в последний момент стыдливость одержала во мне верх, но чтобы не показать ему ее, я изобразила на лице ухмылку, словно уличная девка. Парню показалось, я вполне созрела для заключительных действий, не стал терять время даром и далеко не деликатно полез ко мне в трико. Вот тогда-то я и оттолкнула его от себя. Сказала, ты только, пожалуйста, не обижайся, но я еще не готова ко всему такому. И стала одеваться. Он выглядел настолько растерянным и разочарованным, что я пожалела его. И сказала, быть может, как-нибудь в другой раз, ладно. Хорошо, ответил он. После этой встречи мы друг друга избегали, ему явно хотелось забыть так позорно закончившийся, как он счел, первый опыт своей мужской жизни. А я думала тогда, признайся он, что жалеет о своем поступке, я бы, возможно, уступила ему - ведь в чем-то мы все же были похожи. А в чисто физическом плане лучшего любовника я себе тогда не представляла. Даже если секс с ним мог состояться лишь единожды. Это обстоятельство меня мало смущало, настолько я не переоценивала свои женские прелести. Иногда я даже жалела о том, что не позволила ему пойти со мной до конца, понимая, никто лучше его не польстится на мою добродетель.
То был до мужа единственный случай в моей жизни, когда я встретила мужской отклик, даже такой примитивный. Я уже мало надеялась на то, что кто-то из более или менее достойных с моей точки зрения мужчин пожелает встречаться со мной даже с самыми непритязательными намерениями. О сексе я старалась не думать, в конце концов особой потребности в нем я и не испытывала - во всяком случае физически. А моральная сторона вопроса позволяла надеяться на то, что я еще молода и могу рассчитывать на удачу. Решила, в следующий раз не стану морочить себе голову разными принципами - лишь бы к мужчине, пожелавшему заняться со мной любовью, я испытывала приязнь и доверие, без обещаний и красивых слов с его стороны...
Каково же было мое изумление, когда мой будущий муж - такой же третьекурсник, как я, застолбил рядом со мной место во всех аудиториях, где нам читали лекции. Вел он себя при этом совершенно естественно и одновременно противоестественно, я не могла понять, что он во мне нашел, что ему от меня собственно надо. В дружбу с мужчинами - да еще ни с того, ни с сего - я не верила. В нечто напоминающее любовь со стороны такого заметного парня, которого уже на первом курсе называли не иначе как плейбоем - тем паче. Я ничего не могла поделать с собой - влюбилась по уши. Проклинала все на свете, старалась о нем не думать, но он уже снился мне по ночам. Ждала любого сигнала, чтобы понять его истинные намерения. В те слухи, что донесли до меня "подруги", будто он проявляет ко мне интерес из-за желания втереться в доверие к моему отцу-декану, я старалась не верить. В конце концов, он и без всякого блата хорошо учился, не нуждаясь в протекции. Стипендию получал, ни перед кем не заискивал, вел себя непринужденно. И если кем-то был "замечен в порочащих его связях", то не мной. И вообще, кому какое собачье дело до его личной жизни. Такому молодому мужчине незачем ущемлять себя, коль скоро самые интересные женщины могут счесть счастьем заняться с ним любовью. Я настолько не испытывала никаких иллюзий относительно собственной персоны, что даже не ревновала его к другим женщинам, если они существовали в его жизни. "Все так!" - издевательски звучала для меня его любимая фраза, когда он искренне выражал согласие с собеседником.
Пару месяцев спустя после того, как впервые уселся рядом со мной, он назначил мне свидание вне стен института. Оно, скорее, прошло по-приятельски. И так продолжалось до тех пор, пока он не предложил пойти с ним в театр.
-Ты не хочешь отправиться со мной куда-нибудь?
-Куда?
-В театр, например. В "Современник" На "Двое на качелях". Там дебютирует некая Елена Яковлева, которой прочат известность.
-Туда можно попасть?
-Да, мне удалось приобрести два билета. Пойдешь?
-С удовольствием.
--Встретимся у театра? Нет, есть другая мысль. Давай сразу после занятий поедем ко мне. Пообедаем, заодно познакомишься с моими предками.
-С родителями? Это не преждевременно?
-Напротив, самое время.
-Если не возражаешь, давай лучше поедем к нам. С моим отцом ты уже знаком.
-Нет, я так не могу. Извини.
-Стесняешься моих родителей?
-Думаю, они не обрадуются такому жениху для своей дочери.
-Ты ничего не перепутал?
-В каком смысле?
-Жених, если не ошибаюсь, это мужчина, вступающий в брак.
-Не знал. Мне казалось, это мужчина, влюбленный в женщину и желающий вступить с ней в брак.
-Неужели ты так далеко заходишь в своих мечтах?
-Если ты меня отвергаешь, так прямо и скажи.
-Извини, я не ждала от тебя таких откровений.
-Не заметила, что я уже давно навязываюсь тебе в женихи?
-С каких это пор?
-А почему, думаешь, я напросился сидеть рядом с тобой в институте?
-До сих пор недоумеваю. Действительно влюблен?
-Все так! Этому трудно поверить?
- На самом деле?
-Я же сказал: "Все так!"
-Так ли?!
-Так. А ты?
-Что я?
-Я тебе безразличен?
-Напротив.
-Значит, у меня есть шанс?
-Ладно, хватит трепаться. Думаешь, я верю в подобные сказки?
-То есть в существование любви?
-Не любви вообще. В твою любовь.
-С какой стати ты отвергаешь мое право любить?
-Я не посягаю ни на какие твои права. Но я говорю о вполне конкретной любви.
-Другими словами, ты не допускаешь мысли, что я могу тебя полюбить?
-Лучше не скажешь.
-Так вот - я люблю тебя. Все так, как я говорю! Можешь не верить, если не желаешь.
-Хотелось бы верить.
-Это просто замечательно!
С этими словами он обнял меня и расцеловал на глазах нескольких студентов, оказавшихся рядом с нами. Впрочем, никакого изумления на их лицах я не заметила - мало ли кто ведет себя так на публике...
Я с самого детства привыкла доверяться родителям, поэтому не скрывала от них встреч со своим приятелем. Отец одобрил мой выбор - настолько, насколько знал его как добросовестного и прилежного студента. Однако на всякий случай предостерег от возможных иллюзий, и на его счет, и на счет других молодых людей, у которых не всегда на уме то, что на языке. Я ответила, что он может не волноваться, та близость, которую он имеет в виду, во всяком случае, в самое ближайшее время мне ни с кем не грозит. Хотя бы по той причине, что я никому не нужна. Мать постаралась поскорее замять этот неприятный разговор. И вот, пожалуйста, на днях я предъявлю им своего больше чем просто приятеля. Я взяла с него слово, что он воздержится от всяких объяснений, в каком качестве видит меня для себя. Он обещал. Но я все равно испытывала страх, что все мы окажемся не в своей тарелке, когда будем хлебать суп из сервизных тарелок, вынутых матерью для приема гостя дочери. Впрочем, мои волнения не сбылись, знакомство с родителями прошло безупречно. Говорили о театре, литературе, музыке, живописи. Я уже знала, что мой самозванец-жених достаточно хорошо знаком с литературой и искусством. Отец, менторского тона которого я опасалась, воздерживался от любимых им наставлений молодежи на верный путь, держался как равный с равными, даже балагурил и шутил. И не говорил о кодексе строителя коммунизма, который даже ему, фронтовику, члену партии с сороковых годов, самому казался анахронизмом. Потакая дочери и не зная политических пристрастий моего знакомца, помалкивал относительно поддерживаемой им целиком и полностью политики партии и правительства. И правильно сделал - мой будущий муж в то время был аполитичен, как и большинство советских людей. (Однако стоило войти в нашу семью, как он, не изменяя своим принципам, стал придерживаться тех, которые позволили ему лучше вписаться в Систему.) Отцу явно импонировало то, что его дочь, о внуках от которой он, будучи в достаточно преклонном возрасте - за шестьдесят, мечтал, возможно, нравится этому парню (дай бог, если повезет, в будущем станет его зятем)... И даже моя осторожная мама, когда мы с "зятем" покидали наш дом, показала мне палец вверх - она сияла. Но все ли так?! Жених произвел на моих стариков самое приятное впечатление. Выяснилось, он от природы обладал редким талантом, не втираясь в доверие, производить на самых разных людей то впечатление, которого хотел добиться. Из него мог получиться отличный психолог. Он вел себя естественно даже тогда, когда человека, с которым он вел дела, хотел стереть в порошок. Умел держать себя в узде, улыбался собеседнику, умел его слушать и слышать, никогда не перебивал, не пережимая, иронизировал над самим собой, что привлекало на его сторону других людей. Если не соглашался с ними, не повышал тона, старался убедить и в мелочах шел им навстречу, чтобы настоять на главном, что чаще всего ему удавалось. Умел находить общий язык даже с теми, кого на дух не переносил...
Мы встречались почти ежедневно. Сумел убедить меня в том, что действительно любит меня. И я сделала ответное признание. Решили пожениться через год, прежде удостовериться в глубине своих чувств. Я решила для себя, что в любом случае нам не повредит сблизиться еще полнее, заняться любовью. Ждала от него какой-то инициативы в этом роде, но он ее не проявлял, ограничиваясь всем чем угодно, только не сексуальными отношениями. Я уже начала задумываться над тем, действительно ли он любит меня, как утверждает, не имеет ли он неведомых мне планов. Что если правы "доброжелатели", говорящие о его заинтересованности во мне как дочери декана? И в самом деле, после первого посещения нашего дома он стал бывать в нем часто, проводя с моим отцом беседы на темы, касающиеся "ковки" как настоящего, так и ближайшего своего будущего. Мой жених (теперь и я, и родители уже без сомнений считали его таковым) стал еще трудолюбивей, поступил для углубленного изучения на курсы английского языка и не без помощи декана - моего отца на очередном отчетно-перевыборном комсомольском собрании факультета оказался избранным его секретарем. Он шутил, посмеиваясь над собой, что в скором времени станет Генеральным секретарем КПСС, и все будет так, чтоб ему жить. Что ж, думала я, пусть смолоду добивается карьерного роста, я не меньше его, если мы поженимся, заинтересована в этом.
Видимо, после окончания второго семестра, перед самым отъездом со студенческим отрядом в Сибирь, до него дошло, наконец, чего не достает нашим интимным отношениям.
-Я очень хочу тебя и с трудом сдерживаюсь, чтобы не заняться с тобой любовью, если и ты, конечно, стремишься к тому же.
-Что тебя останавливает?
-Не хочу лишаться доверия твоих родителей - настолько дорожу им.
-Позволь мне самой решать свою личную жизнь. Прежде всего, ты должен спросить меня, а не их, как далеко заходить в наших отношениях. Что касается родителей, я беру их на себя.
-Прости меня, я совсем лишился ума от любви к тебе. В самое ближайшее время мы непременно займемся любовью.
- До твоего отъезда или после?
-У нас с тобой есть еще несколько дней.
-Если хочешь, я поеду с вами.
-Как это воспримет твой отец?
-А почему он должен оберегать свою дочь от полезной практики?
-Она будет тяжелее, чем ты думаешь.
- Все так! Но вместе с тобой я ничего не боюсь.
-Иногда я плохо понимаю, когда ты шутишь, а когда нет.
-Разве я не состою в твоей комсомольской организации? Я обязана быть там, где мой секретарь.
-Я советовался с тобой перед тем, как согласиться на свое избрание.
-После того, как поговорил с деканом.
-Глупышка, ты ж не ревнуешь меня к собственному отцу? Я, твой будущий муж, должен идти в ногу со временем, даже опережать его. Мы оба в этом заинтересованы. И потом я не имею права отказываться от порученной мне миссии.
- А я от своего долга - быть там, где мой жених. .
- Хорошо, я буду только рад. Постараюсь, если не поздно, включить тебя в наш отряд.
-Надеюсь, замолвишь за меня словечко, тебе это удастся.
-Но учти, положение обяжет меня жениться на тебе раньше, чем мы оба решили.
- Придется выполнить план раньше намеченного срока.
- Если не возражаешь, завтра же, после разговора с родителями, объявим о женитьбе . Наши планы не встретят возражений со стороны твоих родителей?
-Они будут в восторге. Если хочешь, не станем откладывать на завтра то, что можно сделать сегодня. Вечером попросим моих стариков, а затем и твоих дать нам свое благословение, .
- Я понимаю твой иронический тон. Вполне заслужил его...
Все у нас прошло, как по маслу. Объявление о грядущей женитьбе пришлось по душе и моим, и его родителям. Оповестили о ней руководство комсомольской организации института, а по прибытии на место, и рядовых комсомольцев отряда, принявших наше решение криками "ура"...
Моему будущему мужу как руководителю студенческого отряда предоставили для размещения отдельную избу, но он не пожелал отрываться от коллектива, захотел быть с простым народом. Мне он объяснил, что не хочет ставить личную жизнь выше общественной. Тем более что мы решим свои приятные проблемы самим наилучшим образом. Уже этой ночью, временно покинув коллектив, сможем заняться любовью в закрепленной за ним избе. Никто не сможет упрекнуть руководителя студенческого отряда в том, что он злоупотребляет общественными интересами в угоду личным. Хотя мне все это представлялось диким. Я хотела оставаться с ним до утра, не возвращаться туда, где каждый из нас занимал свой угол в клубе, перегороженном для мужчин и женщин, некоторые из которых без всякого стеснения елозили друг на друге, устраивая, как они называли, девичий переполох. Я любила своего жениха - и еще больше после того, как стала его женщиной и легко простила ему нелепые возвращения в клуб, благо он находился близко от нашего любовного прибежища. Испытывая настоящее счастье в свою первую брачную ночь, я вспомнила слова Оскара Уайльда: " Жизнь дарит человеку одно единственное неповторимое мгновение, и секрет счастья в том, чтобы это мгновение повторялось как можно чаще". Оно повторялось так часто, что я боялась его вспугнуть. Я мечтала о том, чтобы этому счастью не было видно конца...
Я поступила в наш институт не только потому, что там работал мой отец. Разработкой нефтяных месторождений до него занимался и мой дед по отцу. Так что у нас это семейственное. Трудности профессии меня не смущали, я была готова к их преодолению и физически, и морально. Что подтвердила на практике, не позволяя себе расслабляться только потому, что находилась под крылом мужа. Сам он, физически одаренный от природы, не только не отлынивал от работ, но и принимал на себя самые трудоемкие из них, что добавляло ему авторитета среди других студентов.
По возращении в Москву, заработав немалые по тем временам деньги, мы, не откладывая свадьбу в долгий ящик, сыграли ее. Необходимости устройства так называемой комсомольской свадьбы удалось избежать - по счастью, занятия в институте еще не начались. Однако гостей хватило, что называется, с избытком. Мне могли позавидовать многие женщины. Я вышла замуж по любви и по нарастающей любила такого мужчину, какого могла позволить себе далеко не каждая красавица. Замужество - особенно в первое время - настоящий апофеоз моего счастья! От мужа я скрыла эти слова (должны же быть у меня свои тайны), но не состояние - его я при всем желании не могла скрыть от супруга, да и не хотела...
Мы уже учились на последнем курсе. Жили в одной из комнат трехкомнатной квартиры моих родителей, пообещавших купить нам кооперативную квартиру, но муж категорически заявил, что мы должны заработать на нее сами. Правда, каким образом можно этого достичь, сам не знал. Завести ребенка решили по окончании института, и когда наступит ясность в том, какая карьера и зарплата светит мужу. Сидеть на шее родителей мы оба не хотели. Но человек предполагает, а Бог располагает. Все так! Я забеременела раньше. Родители тому были только рады, тем более что я успела к тому времени написать диплом. И, в конце концов, защитилась и получила его. Больше того, позже поступила в аспирантуру, хотя плохо представляла себе, как к положенному сроку окончу ее. Муж от аспирантуры отказался, уехал в Сибирь разрабатывать новые нефтяные месторождения. Сказал, хочет на деле доказать себе и стране свою профессиональную пригодность. Настоящий мужчина. Хотя, конечно, расставаться с любимым человеком не хотелось. Но я уже думала о скором материнстве. Даже в принципе не соглашаясь с Ницше в том, что мужчина для женщины - средство, а цель ее - ребенок, именно рождение ребенка стало тогда для меня самым насущным. Его отец улетает не навсегда, периодически будет возвращаться домой, и наша с ним любовь получит новый импульс. Мой муж станет настоящим профессионалом, заработает хорошие деньги, мы купим хорошую квартиру и все необходимое для настоящей жизни. Опять же самые трудные времена после рождения нашего ребенка не усложнят наш быт...