С Аней меня познакомила моя вторая жена. Она представила ее как свою новую подругу.
В этот день мне было ни до чего, так как сделка, имевшая все шансы на успех, прервалась в последний момент. Я даже не взглянул в сторону Ани, поздоровался с ней и прошел в свой кабинет. А когда она уходила, жена, всегда соблюдавшая церемониал, позвала меня проститься с подругой. И только тогда я поднял глаза и увидел перед собой молодую и на редкость красивую женщину - она уже стояла в дверях, очень стройная, с огромными карими глазами, длинными ногами, и с легкой насмешкой, очень идущей ей, смотрела на меня. Незнакомка не сразила меня своей внешностью, но оставила след. И когда вскоре мои дела пошли на поправку (переговоры по заключению едва не сорвавшегося контракта продолжились по моему сценарию), я вспомнил эту женщину и подумал о том, что неплохо бы увидеться с ней снова. Такая возможность представилась мне не скоро.
Моя жена любила светские развлечения. Я на это смотрел сквозь пальцы - наш ребенок оставался под присмотром прислуги, а в верности супруги я не сомневался. И не столько потому, что она любила меня, сколько по причине того, что она могла лишиться тех благ, которые давал ей наш брак. Она сама когда-то настояла на включении в брачный договор обоюдоострого оружия - серьезных финансовых санкций в случае доказанной неверности одного из супругов - особенно в том случае, если это приводит к расторжению брака. Моя вторая супруга усвоила урок, зная, как распался не без ее участия мой первый брак.
Я познакомился с нею на каком-то приеме, увлекся и мы стали любовниками. А когда развелся с первой женой, с которой не заключался брачный договор, та получила от меня лишь то, что причиталось ей по закону - не больше того.
Впервые я женился по молодости рано - в двадцать один год. Моя семья жила в то время в Ленинграде, вернувшем позже свое прежнее имя Санкт-Петербург. Я ушел со второго курса института, не желая терять время на учебу. Мой приятель занимался брокерскими делами на бирже, зарабатывая на каждом исполнении поручения клиента не какие-нибудь жалкие деньги, как сейчас, а весьма приличный процент от сделки. Я не считал себя хуже его и не ошибся. Учеба могла подождать. После развала Советского Союза время было лихое, инфляция достигала сотен процентов в год. Вырученные деньги следовало, не медля, пускать в дело. Видимо, я обладал предпринимательским даром и интуицией, позволяющими мне держать нос по ветру. Меня заметили, клиентов хватало с лихвой - оно даже сейчас не ограничено. Лишь поспевай. Я крутился, как волчок. Довольно быстро освоил свою новую профессию и оставил позади себя приятеля, старшего меня на пять лет. Это ему не понравилось - зависть ко мне довела нас до крупной ссоры.
Еще раньше я положил глаз на его жену, вышедшую замуж в восемнадцать лет, но ради дружбы не предпринимал ничего, не желая разрушать их отношения. Однажды уже после разлада с ним мы случайно встретились с нею на Невском проспекте и разговорились. Она сказала, что знает причину разногласий между мной и мужем и признает мою правоту. Это вдохновило меня - я назначил ей свидание. Видимо, между супругами возник конфликт, иначе бы мои потуги уговорить ее встретиться со мной наедине не удались. То, что она откликнулась, внушило мне надежду, хотя ничего особенного, кроме себя, молодого, честолюбивого и в меру способного для ведения бизнеса мужчины, я предложить ей не мог.
У них не было детей. С мужем они, судя по всему, перестали находить общий язык не только в ежедневном общении, но и в постели (позже она мне в том призналась). Так что нет ничего странного: я, обладая всеми необходимыми мужскими качествами, сумел произвести на нее должное впечатление. Изменять мужу просто так, вместе с тем, она не желала. А я вышел из того возраста, когда довольствуются одними мечтами. Быть может, сойдись она со мной тогда, никакого брака между нами не произошло бы. Но максимум того, что она позволяла себе со мной в обход мужа, - короткие встречи, отвлекающие меня от работы, ставшей моей едва ли не первой потребностью и необходимостью. Мы могли встречаться только в самое горячее время заключения сделок, когда ее муж находился на бирже. Клиенты не могли ждать, пока я занимаюсь своими любовными делами, продвижение которых вперед требовало к тому же больших душевных затрат и времени. Я жаждал как можно скорее завершить "артподготовку" и добиться, наконец, желаемого результата. В конечном счете, не нашел ничего лучшего, как убедить себя (ее уговаривать не пришлось) жениться на ней после того, как она разведется с мужем. Так я стал мужем своей первой жены.
Женщинам ни на минуту нельзя предоставлять власть над собой - они незаметно переводят минутные стрелки в часы, часовые - в сутки, и в одно прекрасное время вы попадаете в полную зависимость от них. Мне бы следовало сообразить, женщина, находясь в браке несколько лет, может озаботиться рождением ребенка. То, что оно не удалось с первым мужем по причинам, не занимавшим меня, не могло не настроить мою жену на мажорный лад со мной. И хотя я активно убеждал ее, что мы молоды и успеем обзавестись детьми, а прежде должны создать для этого необходимые предпосылки, она со мной не соглашалась. В конце концов, жена просто перестала предохраняться и поставила меня на втором году нашей совместной жизни перед свершившимся фактом. Не разводиться же с нею по этой причине? Я все еще желал ее, она, как я считал, любила меня и не требовала ничего сверхъестественного. Мое легкомысленное отношение к женщинам как таковым сыграло, видимо, со мной дурную шутку. Я недооценивал их ум и интуицию. Жене удалось способом, известным только одному так называемому слабому полу (если бы только в сексе), усыпить мою бдительность. Я сдался. Тогда же знакомый по бирже оставил жену, как только та сообщила ему о незапланированной ими беременности, не простил обман. Некоторые тогда осудили этого человека, а я счел его поведение неадекватным. Он мог, по моему мнению, войти в ее положение. Видимо, тот факт, что я поступил со своей женой с точностью наоборот, придало мне уверенность в собственной правоте. А ведь в душе я считал его поступок настоящим мужским.
Стоит однажды дать слабину, все может повториться снова. Через два года после рождения нашего первенца, жена, не согласовав со мной, забеременела вторично, солгав, что предохранялась. Теперь, умудренный опытом и прожитыми с женой годами, я решительно возражал против рождения второго ребенка - независимо от причины его зачатия. Другие способы прерывания беременности из-за позднего признания супруги, кроме аборта, не подходили. Однако от аборта она категорически отказалась, хотя я честно предупредил - будет рожать, мы разведемся. Родилась девочка. И мы развелись. Я до сих пор считаю, что поступил правильно, проявив пусть с запозданием мужской характер. В противном случае у меня самого бы не оставалось сомнений, что окончательно попал под каблук жены.
Как только я убедился в неуступчивости жены, моя любовь к ней исчезла. Недостатка в женщинах я не испытывал никогда. Через год я близко сошелся с женщиной, ставшей впоследствии моей второй женой и позволявшей мне думать, что она находится в полной зависимости от моих желаний. Она даже не намекала, что желает перерастания нашего любовного романа в брак. Казалось (мне), ее более чем устраивает статус-кво. А то, что она, в отличие от первой жены, любила роскошную жизнь, даже импонировало мне. В моем представлении настоящая женщина, уважающая и предоставляющая себя в распоряжение мужчины, просто обязана тратить деньги по своему усмотрению, если они у мужчины есть. Мои дела шли успешнее некуда, одновременно с возобновившейся заочно учебой в институте, оставленном мной несколько лет тому назад, я продолжил карьеру в банке, обслуживавшем в то время счета петербургского правительства. А, получив диплом (как легко сдавать рефераты, курсовые и экзамены - об этом можно не рассказывать), я возглавил валютный отдел в другом банке. Валютные операции в девяностых годах - отдельная песня. Работая на своей должности, я многократно нарастил свой довольно скромный капитал. И позднее, получив предложение из Москвы, переехал со второй женой в столицу, где крутились основные деньги страны, и занялся новым - еще более выгодным и легальным бизнесом, благо существующие законы позволяли все, что не запрещено. Не запрещено, в частности, - минимизировать налоги, уходя в офшоры и создавая дочерние предприятия. Более чем благоприятный налоговый климат в некоторых странах позволял многим толковым предпринимателям получение чистой прибыли, даже не снившейся им в родных пенатах. Я никогда не вставал на порочный путь нарушения законов - всего лишь использовал недостатки действующего законодательства, находящегося в руках людей, которые и поныне не чета мне. А о сращивании государственных мужей и чиновников самого разного уровня с бизнесом в нашей стране знают младенцы. Не зря даже за места в муниципальные органы власти идет такая борьба, что только пух и перья летят...
Живя в Москве, я не забывал заботиться о своих детях, оставшихся в Питере. Но видеть их так часто, как раньше, не мог. Поэтому предложил первой жене обменять петербургскую квартиру на более дорогую московскую, заплатив разницу в их стоимости. Вторая жена не привыкла встревать в мои денежные дела, она не спрашивала, из каких источников оплачен переезд моей первой семьи. Но то, что я снова оказался ближе к ней и стал чаще видеть своих детей, в восторг ее не приводило. В отличие от первой жены, вторая не спешила обзаводиться собственным ребенком и не поднимала разговора на эту тему. Однако переезд в Москву моих детей от первого брака ее планы изменил. Я не возражал против пополнения новой семьи. Родилась девочка. Жена хотела сына, а мне было почти все равно. Между мной и сыном от первого брака всегда существовали добрые отношения. Мальчик уже подрос, и я решил для себя, что именно он впоследствии станет наследником моего дела. Паренек оказался смышленым, деловитым, в меру серьезным и позитивно настроенным на успех. Я без особого труда внушил ему, что его будущее зависит от качества образования, которое он получит, если сам приложит много труда. Надо отдать должное его матери, она сохранила со мной нормальные отношения, исходя, возможно, из интересов детей. Уже в Москве она вышла замуж за сорокалетнего бездетного вдовца, не препятствовавшего моему участию в их воспитании и тем более содержании.
Моему сыну к моменту моего знакомства с Аней исполнилось тринадцать лет, а дочерям соответственно десять и семь. Дважды до этого времени все мои дети летали со мной и моей второй женой в Испанию, где мы отдыхали на моей вилле рядом с морем. После рождения младшей дочери мои отношения с сыном не изменились. И если даже он ревновал меня к сводной сестре, то не подавал вида и относился к ней вполне дружелюбно. Других детей заводить я не собирался. Моя вторая жена, зная это, и сама не рвалась увеличивать потомство. Она слишком любила себя. И наша с ней жизнь ничем не омрачалась до тех пор, пока я не встретил Аню. Увидеться с нею стало для меня своего рода идеей фикс. Но я не хотел, чтобы жена знала об этом. И потому терпеливо ждал Аниного "второго пришествия", чтобы каким-нибудь образом договориться о нашей встрече.
Возможность встретиться с нею представилась, как я уже говорил, не скоро. И тем сильнее я желал увидеть женщину, которая запала в мою душу. Жена часто звала меня с собой на разные приемы и вечеринки, устраиваемые у нас и в других домах ее многочисленных знакомых. Но я избегал их, предпочитая спокойный отдых без людей. Я много работал и уставал. И вообще не любил сборищ людей, чьи интересы замыкались на одних развлечениях и обсуждении сплетен светской хроники. Но однажды жена сообщила о приглашении той знакомой, что как-то приходила к нам, а я находился не в духе и даже нормально не поздоровался с нею, буркнул и ушел в свой кабинет. Жене пришлось извиняться за мое поведение. Я ответил, что не помню этого случая, и, к удивлению супруги, заявил, что пойду с нею, коль скоро вел себя не надлежащим образом.
Кроме нас, Аня и ее тогдашний любовник (не муж, как я позднее узнал) пригласили к себе всего лишь одну пару. Я старался вести себя максимально непринужденно, даже острил и балагурил, что за мной уже давно не водилось. Я хотел произвести на Аню наилучшее впечатление. Как впоследствии она вспоминала, странно, что мои старания не вызвали у жены никаких подозрений. Не только она, Аня, но и другая женщина почти сразу заметили мое волнение и то, как я, "распевался соловьем". Женщины любят, когда мужчины - особенно женатые, к тому же не из обычной толпы и не уроды - теряют покой ради того, чтобы заинтересовать их. И тогда они более благосклонны к таким мужчинам, им льстит желание их обольстить. Одним словом, Аня догадалась, куда я клоню. И когда я вышел вслед за ней покурить, мы остались наедине. Я извинился за свое поведение в тот злополучный вечер и предложил замять произведенное на нее дурное впечатление - пригласил отужинать со мной в ресторане, где за мной забронированы места. Аня вскинула брови, чего, мол, придумал. Но затем улыбнулась и согласилась, "а почему бы и нет, я еще в этом ресторане не была".
Аня оказалась непосредственной и смешливой. Не без самоиронии, она рассказала, как приехала завоевывать Москву, не имея ничего за душой. Остановилась у какой-то школьной приятельницы, переехавшей с родителями в Москву, ошарашила их своим приходом. Но уже вскоре ушла оттуда. И не в небытие. "Кто ищет, тот всегда найдет. Тем более такая женщина, как я". Когда она сидела на скамейке в парке и обдумывала свое житье, к ней подсела женщина, пожелавшая прикурить от нее. Они завели друг с другом разговор. Узнав о том, чем озабочена Аня, женщина предложила за довольно приличное вознаграждение работать у ее матери - древней старухи, желавшей привести в порядок архив, доставшийся ей по наследству еще с незапамятных времен. Кроме того, в обязанности Ани входило покупать продукты, готовить, убирать, стирать - одним словом, заниматься хозяйственными делами по дому, живя там столько времени, сколько пожелает, если угодит старухе, характер которой с годами не стал лучше. Аня старалась изо всех сил, ломая себя, не реагируя на колкости и порой даже грубости старухи, которая, как оказалось, уже отказала не одной женщине, ухаживающей за ней. Ане повезло больше - ей удалось то, что не получалось у других. Когда старуха убедилась в том, что Аня, никогда нигде не служившая ранее, хорошо справляется, кроме всего прочего, с секретарской работой, она почти полюбила ее. Муж старухи давно умер, а с зятем она не ладила с первого дня замужества дочери, вечно замотанной и не имеющей свободного времени. Дочь, радуясь тому, что домработница сняла с плеч груз заботы о матери, пригласила ее как-то в гости. Так Аня познакомилась и с зятем старухи, нуждавшимся в секретарше, "которой мог бы доверять, как себе". Но предложить Ане такую работу он не мог, поскольку это противоречило интересам жены, с огромным трудом нашедшей матери ту, что, наконец, устроила ее. И жена вовсе не жаждала, чтобы муж, находящийся на работе значительно больше времени, нежели дома, видел перед собой молодую и красивую девушку. Пусть и не замечала за ним ничего такого, чтобы подозревать в неверности, лучше уберечь его от греха.
Аня проработала и прожила у старухи больше двух лет - до самой ее смерти. За это время в семье дочери она стала почти своей. Они о ней позаботились - нашли жилье и работу. За комнату в коммунальной квартире, где Аня стала жить, платить приходилось по московским меркам немного, тем более она сэкономила, живя у старухи, профессионально освоила работу на персональном компьютере, что помогло ей стать секретаршей у знакомого друзей. Я не вдавался в подробности Аниной личной жизни. Одно ясно - со своими внешними данными и упорством она шаг за шагом продвигалась вперед. Настолько, что как-то появилась в полуобнаженном виде на обложке глянцевого журнала, и приобрела известность в полусвете, а там и до света недалеко. Мужчина, находившийся у нее, когда мы с женой пришли к Ане, принадлежал к той части нашего общества, которую принято называть элитой. Он работал помощником думского депутата от партии власти, был моложе меня, и его ждало дальнейшее продвижение по карьерной лестнице. То, что Аня согласилась встретиться со мной, в какой-то степени удивило меня. Вместе с тем мне всегда нравились женщины, в отличие от моей второй жены, не ломавшие комедии, не притворявшиеся и говорящие то, что думают. Аня - при всем том, что отнюдь не проста, отличалась прямотой и подкупающей искренностью. Не знаю, понравился ли я ей, в какой фазе находились отношения с любовником, но мы замечательно провели свой первый вечер. Я уже давно не чувствовал себя таким молодым и окрыленным оттого, что нахожусь в обществе нравящейся мне женщины. Что она сказала любовнику, когда поздно вечером вернулась к нему, не знаю. Дома я еще утром предупредил жену - из-за работы вернусь очень поздно. Я и раньше по этой причине нередко, чуть ли не в полночь, приходил домой. Жена привыкла.
Ни я, ни Аня не желали осложнять свою жизнь. Мы оба в первое время не собирались круто менять ее, встречались нечасто и любовниками стали далеко не сразу. Впервые я довольствовался тем, что всего лишь изредка вижусь и флиртую с женщиной. Я боялся форсировать наши отношения, понимая зыбкость своего положения. Разводиться с женой я не собирался - и не только из-за материальных потерь, вытекающих из брачного договора. Хотя никогда не страдал комплексом собственной неполноценности - скорее, наоборот, - в силу своего возраста и нежелания в очередной раз усложнять свою личную жизнь, сам не вполне сознавал, чего добиваюсь от Ани. Она не казалась мне неприступной крепостью. Напрашивалась некая аналогия. "Нет такой крепости, которую бы не могли взять большевики" - однако, и сдали они ее практически без боя. Я вовсе не хотел оказаться в их положении, особенно после того, как навел справки. И без них нетрудно понять, Аня пользуется успехом у самых продвинутых мужчин. Странно, что она до сих пор не вышла замуж за какого-нибудь бизнесмена, политика, телеведущего. Что помешало при ее-то данных? Выяснилось, она появилась в Москве не случайно. В возрасте шестнадцати лет родила мальчика. Отказалась от него в пользу сестры и сбежала из Калуги. Что если Аня до сих пор любит отца своего ребенка и, завоевав Москву, хочет продемонстрировать ему, чего она стоит? Кто знает, возможно, она не удовлетворена достигнутым и желает достичь больших успехов? И помощник депутата Госдумы - далеко не предел ее мечтаний, хотя он предлагал ей и руку, и сердце. С такой женщиной следует проявлять максимальную осторожность. То, как она ловко ведет со мной свою игру, свидетельствует об одном - ей от меня надо меньше всего то, чего я уже желаю больше всего. Медленно и неуклонно она затягивает меня в свои силки, воздействуя своим обаянием, красотой и умением себя вести - непосредственно, без всяких женских ухищрений и обольщений. Но я уже сидел на крючке у этой женщины, и срываться с него никакого желания не испытывал. Нужно было решаться на что-то радикальное. Мне не хотелось так сильно отвлекаться от ведения бизнеса, на котором, так или иначе, уже начала сказываться неопределенность моих с Аней отношений.
Аня помогла мне. Очень просто и недвусмысленно. Когда после нашего очередного свидания я привез ее домой, пригласила зайти - показать картину модного художника, подаренную им ей. Картина изображала хозяйку дома в полный рост - в черном, с жемчугами платье, подчеркивающем ее стройную фигуру. Спросила мое мнение о картине. Я ответил, в жизни она еще лучше.
-Ты знаешь, сколько стоит это платье?
-Не дороже денег.
-Ты мог бы купить такое своей жене?
-Она сама может позволить его себе.
-Не уверена. Или ты не контролируешь ее расходы?
- Моя жена знает чувство меры.
-Кажется, хотя ты не последний в стране бизнесмен, не очень разбираешься в стоимости некоторых вещей.
-Тебе очень хочется услышать, чтобы я сказал, во сколько тебе обошлось это платье?
-Любопытно услышать...
-Тысяч десять.
-В какой валюте?
-В евро.
-Двадцать, милый. (До сих пор она меня так еще не называла.)
-Тебе его подарили?
-Нет, дорогой, я сама купила.
-Рад за тебя.
-А ведь ты подумал, это платье купил мне любовник.
- С чего ты взяла?
-Или что мне дали платье напрокат - только для картины.
-Я о тебе лучшего мнения, чем ты обо мне думаешь.
-Хочешь увидеть меня в нем?
-С радостью.
-Я мигом... Что скажешь?
-Никакой художник и никакое платье не может передать твоей потрясающей внешности.
-Зачем я тебе?
-Что ты сказала?
-Ты слышал.
-Иногда твоя прямота сражает наповал.
-А если я того и добиваюсь, чтобы ты пал к моим ногам?
-Зачем я тебе?
-Любой женщине приятно, когда такой мужчина, как ты, не может продержаться слишком долго.
-По твоему мнению, я неправильно веду себя с тобой?
-Только, пожалуйста, не пытайся создать впечатление, будто ты из робких и неопытных мужчин.
-А ты, дорогая, не старайся выдать себя за великосветскую...
-Шлюху?!
-Даму, пытающуюся надуть своего обожателя.
-Еще скажешь, что любишь меня...
-А если скажу?
-То не очень удивишь. Но я не возражаю услышать твое признание.
-А я - от тебя - аналогичный ответ.
-Тогда смелее. Я тебя не разочарую... И она скинула на пол свое роскошное платье...
Так мы стали любовниками. Она, действительно, не разочаровала меня. Все оковы, сдерживающие меня до сих пор, пали сами собой. Я уже не задумывался о возможной игре, осторожности, не знал сомнений, что делать дальше. Я привык к риску в делах. Так почему не рискнуть в очередной раз - и в личной жизни. Конечно, ничего хорошего во втором разводе нет. Как только жена узнает об измене, она немедленно потребует... Либо моих извинений и обещаний впредь... Либо развода со всеми вытекающими из этого последствиями. Что ж? Едва ли Рома Абрамович, с которым я шапочно знаком, разводясь со второй женой, только о том и мечтал, чтобы лишиться немалой части своих миллиардов ради Дарьи Жуковой. Кстати, у него пять детей - и это его не остановило, и Дарья вот-вот родит ему шестого ребенка. Я не только уступаю Роме в части предпринимательства и капитала, но и по числу детей, зато во время кризиса в процентном отношении потерял намного меньше, чем он. Но это к слову.
Итак, став любовником Ани, я мог лишиться значительной доли своего капитала. Поэтому не спешил с ним расставаться. И хотя обстановка в тот памятный день многому обязывала, я, несмотря на желание остаться у Ани до утра, на чем она в мягкой форме настаивала, все же вернулся домой. Убедил любовницу, это в наших общих интересах. Я пришел к выводу, рвать с женой не следует, если только она, узнав о моем романе с Аней, не потребует развода. Тогда мне, по крайней мере, удастся понести меньшие потери, чем, если я сам настою на нем. И вообще я прежде хотел разобраться, что к чему. Страсть страстью, но рассудок на то и дан человеку с мозгами, чтобы контролировать свои чувства. Ане, естественно, не нравился такой мой подход, она хотела большей ясности в наших отношениях. И подталкивала меня к разрыву с женой. Я не стал объяснять ей мотивы своего поведения. Прежде всего, она не должна знать о том, что мне о ней известно. К тому же я не испытывал желания сообщать Ане подробности нашего с женой брачного контракта, лишь упомянул о наличии такового. Надо отдать должное, лишнего любопытства она не проявляла.
Чтобы иметь возможность видеться чаще, нам пришлось придумать нечто такое, чтобы не вызывать подозрений моей супруги. Умная Аня предложила самый простой выход. Она заочно училась по экономической специальности в вузе - так, на всякий случай, как мне сказала. И вот уже пригодилось. Она желает начать работать - зарабатывать на жизнь, не завися от случайных заработков. Такую работу могу предложить ей я, если моя жена - ее подруга попросит меня об этом.
-Тебе придется, дорогой, хорошо раскошелиться. Ведь я не могу пойти к тебе, скажем, в секретарши за копейки. Как-никак мы знакомы и у меня достаточно широкие запросы.
-Хорошая мысль! Мне и в самом деле давно пора сменить секретаршу - нынешняя не производит должного впечатления на клиентов.
-Надеюсь, мне не придется ложиться с ними в постель?
-Только попробуй - в один миг вылетишь со службы без выходного пособия.
- В любом случае мне не повредит практическая деятельность на твоей фирме.
-Ты не боишься, что тем самым изменишь свой имидж, сложившийся в той среде, к которой привыкла?
-Меня давно уже тошнит от этих посредственностей. Твоей жены это не касается - она милашка, и никогда не давала мне понять, кто она и кто я. Мне даже немного не по себе, что мы - любовники. Нет, право, мне жаль ее огорчать.
-Мне - никак не меньше. Но бывают...
- В жизни огорчения: вместо хлеба ешь печенье. Так говорила когда-то моя покойная мама.
-Точнее не скажешь...
И уже на следующий день жена сообщила мне, та самая Аня - любовница помощника депутата - просила узнать, не могу ли я рекомендовать кого-нибудь дать ей работу по экономической специальности за достойное жалование. Я разыграл удивление, сказал, что таких женщин едва ли устроит обычная работа, им нужно что-то необыкновенное. Жена успокоила - Аня не просит чего-то необычного. Напротив, хочет получить практику. Я напомнил жене о своем желании сменить секретаршу, посоветовался, может быть, попробовать Аню на этой стезе. Ведь она со своими внешними данными произведет хорошее впечатление на моих клиентов.
И Аня стала моей секретаршей. Она и в самом деле прекрасно справлялась со своей работой. Моя жена имела возможность слышать самые лучшие характеристики о ней от тех клиентов, с которыми я знакомил супругу. И она не удивлялась, когда я брал Аню с собой в командировки в разные страны и города России. Таким образом, мне удалось больше года совмещать приятное с полезным. Но известно, сколько веревочке не виться, все равно конец будет.
Как я ни старался скрыть свою связь с Аней, примерно через год до моей жены дошло, что у меня есть другая женщина. Но за это время и мне удалось кое-что узнать про супругу. Может быть, это не очень этично, особенно когда сам изменяешь жене, но я не придерживался мнения, будто супруга Цезаря вне подозрений. Если раньше ее светская жизнь не вызывала у меня интереса, теперь в поисках наилучшего решения семейной проблемы я посчитал нужным знать, где, как и с кем проводит время моя жена. Будучи свободным художником - дизайнером одежды, она творила дома и предлагала некоторые свои идеи, что позволяло ей чувствовать себя творцом и одновременно зарабатывать карманные деньги, о которых мне не докладывала. Они меня и не интересовали.
Мне повезло, жена втайне периодически встречалась с одним молодым журналистом. Удалось их - целующихся снять на камеру, когда им казалось, что за ними не следят. И проследить за тем, куда она приходит и сколько времени там проводит. Не слишком много, но и этого могло хватить, чтобы мы разошлись мирно. И когда она предупредила, что если я не перестану изменять ей со своей секретаршей, мы разведемся, мне пришлось поделиться информацией, имеющейся у меня относительно ее самой. В итоге мы по справедливости пришли к согласию относительно моих обязательств перед нею и дочерью и юридически оформили их при расторжении брака. Младшая дочь при живом отце приобрела отчима. Он, как и муж первой жены, не возражал против моего участия в воспитании своей падчерицы.
Теперь, после развода, я мог вздохнуть свободно и распорядиться собственной судьбой. Я предложил Ане гражданский брак, мотивируя тем, что не желаю навязываться ей, если она по тем или иным причинам пожелает уйти от меня. Тем более что мы с самого начала договорились не обещать друг другу супружеской верности. Аня поняла меня правильно и не стала настаивать на официальном браке со всеми обязательствами, вытекающими из него, главным образом, для меня. Ей, как пролетариату (по сравнению со мной), терять было бы нечего.
Аня обладала редким качеством - не просить того, что она не сможет получить. Или, другими словами, того, что ей не дадут. Тем более что она никогда не могла жаловаться на мою скупость.
Все бы ничего, но Аня хотела иметь ребенка. Скрывая от меня свое прошлое, она отказывалась понимать, почему человек, любящий свою женщину, возражает против рождения их ребенка. Но я говорил, что пока не готов на такой шаг. Мне пришлось резко сократить свои прежние контакты с детьми, чтобы не раздражать ее, но это не помогало.
Она охладела ко мне, я мог ее потерять. Больше того, у нее появился любовник - моложе меня и к тому же из "Солидарности", что представляло для меня двойную опасность. И хотя любовники скрывали свою связь, желтая пресса, обожающая клубничку, в любой момент могла разнюхать, что Аня изменяет мне, видному бизнесмену, хотя я и не состою с нею в официальном браке. Все это отразится на моем бизнесе. Я уже не колебался, следует ли мне идти навстречу жене. В любой момент мы могли разойтись.
Когда Аня окончательно поняла, что не сможет переубедить меня изменить мои планы с женитьбой и рождением нашего ребенка, она частично раскрыла свое прошлое. Так, наконец, она сообщила свою давнюю калужскую историю. Согласно Аниной версии, некий мужчина соблазнил ее, пятнадцатилетнюю несмышленую девчонку, она забеременела от него. Он, конечно, предложил ей сделать аборт. Она посоветовалась с незамужней старшей сестрой, мечтающей иметь ребенка. Сестра уговорила ее рожать, не рисковать - ведь после аборта многие женщины становятся бесплодными. После рождения сына Аня поняла, что ей нет места в маленьком городке, где все обо всех знают. И решила уехать в Москву, чтобы забыть о позоре. Однако теперь, став старше и добившись в жизни определенных успехов, она больше всего мечтает иметь ребенка. И поскольку "мой гражданский муж не желает, чтобы я ему его родила, мне остается одно из двух - либо уйти от него и выйти замуж за человека, который лучше поймет меня, либо тем или иным путем вернуть себе сына".
Я вынужден был пойти ей навстречу - согласился на второй вариант. Мы договорились о переезде ее сестры с ребенком в Москву, где я куплю им двухкомнатную квартиру, чтобы Аня могла видеться с сыном, и постепенно, шаг за шагом, не травмируя его, перетянуть на свою сторону.
Аня выехала в Калугу, вернувшись оттуда мрачнее тучи. И не стала сообщать, чего в результате добилась. Я понял - ничего существенного, как и предполагал. Какая женщина откажется от ребенка, которого целых семь лет растила и успела полюбить как своего. Ведь закон на ее стороне.
После поездки в Калугу Аня резко, в худшую сторону, изменилась ко мне. Больше того, - и к своим секретарским обязанностям. Я должен был что-то предпринять, иначе мог лишиться ее. Жениться? Но не было уверенности в том, что она любит меня. Уйти от брачного договора, закрепляющего за нею права на очередную часть моей собственности, я при такой женитьбе не мог. Она уже как-то в момент ссоры сказала, что я не хочу официального брака между нами по известной причине - из-за проклятых денег. Мог захотеть развестись и в третий раз, коль скоро дважды уже оставлял своих жен - да еще с детьми. И пришлось бы после этого делиться со всеми ними. Уже надоело - сколько можно. Она, Аня, не дура. Если ей не удастся вернуть сына, а я не женюсь на ней со всеми вытекающими отсюда последствиями, включая рождение нашего общего ребенка, она порвет со мной. Оказалось, Анина сестра каким-то чудом вышла замуж за парня моложе ее на семь лет, который признал ребенка своим. И теперь ей приходится иметь дело не только с сестрой, которой уже под сорок. Во всяком случае, своего собственного ребенка она то ли не может иметь, то ли не желает, то ли ее муж не способен, если он вообще не импотент - иначе непонятно, зачем ему сдалась такая жена - некрасивая, старая, да еще с ребенком на руках.
Когда Аня в очередной раз стала настаивать на своем, я вынужден был сообщить ей о том, что мне известно насчет ее любовной связи. Она ничуть не расстроилась, заявила, что уже не встречается с нашим общим политическим противником, которого по делу избил ОМОН. Я не хотел терять Аню. В случае ее верности обещал даже жениться и сделать все возможное, чтобы она обрела своего сына. Но добиться моего согласия, чтобы мы родили нашего ребенка, ей не удалось. Тут я был непреклонен. Когда идешь на компромисс, всегда следует знать, где остановиться. Всему есть свой предел. Я заверил Аню в том, что ее сестра с мужем ломаются больше для вида и - в конце концов - приедут на постоянное местожительство в Москву. И позднее, когда оставалась полная неясность из-за их молчания, в связи с приближающимися майскими днями, предложил Ане пригласить родственников погостить у нас. Эту идею моя жена приняла на "ура".
И они приехали - впрочем, я в этом ни минуты не сомневался.
Мы приняли их в своем доме. Они не выглядели провинциалами, и держались с достоинством, в разговоре старались избегать тем, касающихся наших родственных связей. Тогда как Аня была не прочь о них говорить. Я, со своей стороны, держал нейтралитет, но проявлял исключительную любезность и доброжелательность - так чтобы Аня не могла упрекнуть меня в оказании ее сестре холодного приема. Их мальчик оказался шустрым и быстро освоился с новой для себя обстановкой. Со своей "тетей" он еще в Калуге нашел общий язык, и новые дары принимал как должное.. Искренне радовался посещению нового города и встрече с "тетей". Аня возила родственников на своей машине по Москве, хорошо подготовившись к их приезду. Складывалось ощущение, что они остались довольны оказанным им приемом. Никаких разговоров, напрямую связанных с целью Ани убедить переехать в Москву, при мне не велось. И Аня, по ее словам, старалась сестру не травмировать - больную тему не поднимала. Ее затронула сама Лена, когда Аня и муж Лены вышли покурить, и мы остались одни.
-Думаю, вы в курсе о цели нашего визита. Сестра просила меня скрыть от вас некоторые детали, неизвестные вам. Я ей обещала, но в наших общих интересах, чтобы вы знали о них. У меня мало времени - они могут вернуться, а с вами я вижусь не часто. Тем более - наедине.
-Да, я внимательно слушаю вас, Лена. Этот разговор между нами - строго конфиденциальный. Говорите все, что считаете нужным.
-Наверное, вы уже знаете, я не только не желаю отдавать Ане своего сына, но и их близких контактов, ставящих всех нас в ложное положение. Мы с мужем хотели бы избежать малейших рисков. И не совсем понимаем настойчивость Ани - в конце концов, она сама отдала мне мальчика, не проявляла к нему никакого интереса целых семь лет... Конечно, в ней мог проснуться материнский инстинкт... Но почему бы вам, извините за невольное вмешательство в вашу жизнь, не обзавестись собственным ребенком? Зачем вам чужой ребенок?
-У меня и без него есть трое детей от прежних браков. Других - я иметь не хочу.
-Но почему? Если вы любите Аню и не намерены уходить от нее...
-Я не уверен в чувствах вашей сестры.
-Тогда вас можно понять. Ведь я спросила не из любопытства... Теперь перейду к изложению того, о чем сказала в самом начале нашего разговора... Того, чего вы не знаете... Но, по моему мнению, знать обязаны - прежде чем дать согласие на наш переезд в Москву, требующий от вас не только материальных затрат... Мой муж - отец Саши...
-Продолжайте.
-Вы знали?
-Нет. Но подозревал. И когда увидел ребенка, обнаружил в нем черты вашего мужа.
-И это вас нисколько не задело?
-Аня имела полное право скрывать от меня эту весьма болезненную для нее часть своего прошлого.
-Витя, кажется, до сих пор любит ее. Боюсь, и она сохранила к нему прежнее чувство, только из гордости и, не найдя в любовнике должного понимания, отказалась от него и от ребенка.
-Возможно. Какой выход видите из этого положения?
-Я?
-Да, вы, Анина сестра и приемная мать ее ребенка?
-Не ехать в Москву.
-Тогда убедите мужа в нецелесообразности такого переезда.
-Но у меня сложилось впечатление, что он его желает. И не только по меркантильным соображениям.
-Но что могу предпринять я, чтобы предотвратить развитие нежелательных событий. Вы не хуже меня знаете свою сестру. Она не позволит мне отказать вам в этом переезде - иначе я вконец испорчу наши с нею отношения.
-Но вы понимаете, какую угрозу может представить вам мой муж?
-В качестве любовника моей жены?
-Вы так спокойно рассуждаете обо всем этом...
-Я - бизнесмен. И должен предвидеть любые риски.
-То есть вы не боитесь того, что ваша жена, моя сестра, станет изменять вам с моим мужем, ее прежним любовником и к тому же отцом их ребенка?
-В чем я уверен, Лена, так в том, что ваша сестра не уйдет от меня к вашему супругу. Это не в ее интересах.
-Но нельзя же все мерить на деньги...
-Видите ли, Лена, хотя я и старше Вити и менее интересен как мужчина, по-прежнему уверен в себе. И не только как в собственнике.
-Пока она вам верна. Простите, что я так говорю.
-Она мне не верна.
-Что?!
-По крайней мере, у нее при мне был один любовник.
-И вы это сносите?
-Я люблю вашу сестру. И на данный момент не желаю расставаться с нею.
-Но Витя - не просто любовник. Что если сестра мало того, что любит его, ради сына пойдет на все?
- Тогда я потеряю ее. Мои возможности далеко не безграничны.
-Другими словами, я сама должна решать свои проблемы?
-К сожалению, я ничем помочь вам не могу. Но я - ваш союзник, в этом можете не сомневаться.
-Спасибо и на том...
Услышав от Лены неприятную новость, что ее муж - отец Аниного ребенка, я отнюдь это не предполагавший, всего лишь строил перед лицом гостьи из Калуги хорошую мину, надеюсь, не при плохой игре. Во всяком случае, бесхитростная Лена поверила мне, в частности, и в то, что я нашел сходство между Витей и его сыном. Ничего подобного я не увидел хотя бы по причине того, что вообще не уподобился всматриваться в их черты.
Разумеется, новое известие не обрадовало. Однако я лишний раз убедился: моя осмотрительность в поведении с Леной имела все основания, кое-чему научился не только в бизнесе, поступил рационально, не вступив с нею в официальный брак. Да, я любил Аню и не хотел ее терять. Но далеко не всегда наши возможности совпадают с желаниями. Я сделаю все, чтобы Аня осталась со мной, даже стану прощать ей мелкие прегрешения. Главное - чтобы она не родила мне ребенка и даже косвенно не пострадали мои имущественные интересы. Дети, конечно, цветы жизни, но где гарантия, что они не вырастут сорняками. Пусть уж лучше они растут на чужих подоконниках. Мне моих "цветов" хватает...
Я ничего не мог обещать Лене - и не обещал. Если она даст мужу уговорить себя переехать в Москву и между прежними любовниками возобновится связь, не в моих силах их остановить. К сожалению, Лена не может долгое время представлять интерес для такого мужчины, как Витя. Его женитьба на ней, скорее всего, обусловлена запоздалым чувством вины перед Аней или надеждой когда-нибудь вернуть ее. Судя по всему, Лена уже давно смирилась с его изменами. От разрыва с ним ее удерживает любовь к нему и сыну. Витя наверняка не любит жену, иначе бы они давно родили собственного ребенка. Впрочем, моя ситуация с Аней опровергает такое суждение. Я люблю Аню, но ребенка от нее не желаю. Правда, я - мужчина, а Лена - женщина. К тому же их имущественные интересы в случае развода практически не пострадают, что представляет опасность для меня. У Вити есть все основания уйти от надоевшей жены к бывшей любовнице - матери его сына. При этом он только выиграет - Аня намного обеспеченнее его. Вопрос в том, что перевесит в Ане: любовь к сыну и Вите (если последняя вообще имела место, а не плод больной фантазии Лены) или к определенному образу жизни, ставшему еще раньше, до жизни со мной, ее второй натурой. Замужество с Витей, самым заурядным со всех точек зрения, в том числе перспектив, мужчиной, лишит ее всех жизненно важных привилегий. Она в одночасье превратится в то существо, от которого спасалась девчонкой бегством из Калуги.
Кто знает, мой интерес состоит именно в том, чтобы Аня получила максимальную возможность видеться со своим сыном, участвовать в его воспитании, на которое я не пожалею средств. Мальчик уже не чурается "тети", со временем еще больше привяжется к ней и не только к материальным благам, исходящим от нее. При всей любви к Лене, впоследствии узнав, кто его настоящая мать, он вольно или невольно переметнется к Ане, чего она, собственно, и добивается.
Что до возможной страсти моей жены к Вите, со временем она пресытится им, как уже начинает пресыщаться мной. Лена, со своей стороны, похоже, не станет препятствием, которое может только усилить их сексуальную привязанность. Я вообще сомневаюсь в существовании сильного притяжения бывших любовников - иначе бы Витя удержал Аню от разрыва с ним, учитывая к тому же рождение их ребенка. Не для сестры же она пошла его рожать?! В любом случае сейчас Витя для моей жены - полное ничто, обыкновенный мужлан, сумевший в свое время соблазнить ее, несовершеннолетнюю дурочку. Единственная опасность, которую может представлять этот человек, - то, что он отец их ребенка. И, если он до сих пор все же любит Аню, воспользуется этим обстоятельством, чтобы перетянуть ее на свою сторону, давая ей возможность чаще видеть сына. Тогда Аня, ради сына, может позволить ему переспать с нею.. Не больше того. Что ж? Пусть. Я не ревнив. Наш брак допускает подобные романы. Я сам могу, если пожелаю, завести нечто подобное с какой-нибудь женщиной, перед которой не захочу устоять.
Надеюсь, Аня все же любит меня. Иначе, зачем она связалась со мной - вместо того, чтобы выйти замуж за прежнего любовника, ставшего уже депутатом Госдумы и принадлежащего благодаря своим связям и лоббированию чужих интересов влиятельной фигурой страны. С тем капиталом, который депутат нарастил и продолжает наращивать из года в год, он мог предоставить Ане никак не меньше благ, чем я. И ребенка от него родила бы - не одного. Однако начала роман со мной, не зная, оставлю ли я ради нее жену.
Почему вообще я должен больше беспокоиться за себя, чем Аня? Ведь и я могу разлюбить ее и полюбить другую женщину. Разве все три раза я женился без любви?
Пусть Лена решает свои проблемы самостоятельно. Переедут в Москву - милости просим. Скорее всего, свою неуемную энергию Аня направит тогда не на интрижку с недостойным такой женщины, как она, Витей, а на любовь к сыну. Опыт позволяет мне судить: я удовлетворяю фактически все потребности жены, включая сексуальные. Если она заводила любовников, то причиной того являлось мое нежелание заключать с ней официальный брак и дать добро на рождение нашего общего ребенка. Как только перестану сомневаться в ее любви, не исключено, пересмотрю свою позицию - пойду жене навстречу. Время покажет.
Кстати, нужно дать по мозгам моим информаторам, плохо выполнившим свою работу. Получили хорошие деньги и не удосужились узнать, кто был отцом Аниного ребенка и Лениным мужем. В России много бед. Не самая последняя - большинство наших людей по-настоящему делать работу не умеют и не хотят, а брать за нее деньги желают по максимуму. До тех пор, пока будет так продолжаться, нам никогда не приблизиться к Европе ни по уровню производства, ни по уровню потребления, не говоря уже о передовых технологиях...