Он познакомился с нею шестнадцатилетним подростком. Это произошло, когда она пришла к его родителям передать поздравления с годовщиной их свадьбы от имени своей матери, заболевшей и не сумевшей прийти к ним. Они как раз садились за стол, и ее уговорили остаться. Ее посадили рядом с ним, и он наливал ей вино, накладывал салат и жаркое. Они разговорились, и после праздника он пошел ее провожать. Он, не смотря на то, что был намного моложе ее, сразу понравился ей. А он и сам хотел, чтобы на этом их случайная встреча не закончилась. Ему было приятно, что он может поддерживать знакомство с нею, не так робея перед женщинами, как обычно. Было в ней нечто, отчего он не чувствовал себя скованным. Напротив, стараясь подтвердить свою взрослость и произвести на нее хорошее впечатление, он шутил, не отпуская плоских острот, не терялся, когда приходилось отвечать на ее вопросы, и сам задавал встречные так, что не могли обидеть ее, а, напротив, она находила ответы, устраивающие обоих. Проводив ее до дома, он настолько осмелел, что предложил ей пойти с ним в театр, обещая взять туда билеты. Она не захотела отказаться от его предложения, так как это была премьера в БДТ, достать билеты на которую невозможно, а у него был приятель, мать которого работала в театре. Так и на этот раз, пусть с трудом, ему достались два хороших места в партере. Она осталась довольна и постановкой, и своим юным кавалером, который с достоинством вел себя с нею, не рассчитывая соблазнять ее. Впрочем, такая мысль даже не приходила ей - настолько она чувствовала разницу в их годах. Встреча с ним случилась вовремя, она осталась одна, прекратив всякие отношения с любовником, глупым и к тому же наглым..
А он, в свою очередь, чурался общества ровесниц, теряясь, когда некоторые из них не возражали против встреч с ним. Но они не нравились ему, а тех, кого он отличал, не замечали его. Так что молодая женщина, с которой он стал иногда встречаться, вполне устраивала его, тем более что ему было интересно с нею. . Кроме того, он строил пусть расплывчатые, но некоторые планы, что она как никто другая может стать его первой женщиной, за связь с которой ему не будет стыдно. Однако он не сумел навести нужные мосты, а она никаких шагов навстречу ему в этом направлении не предпринимала. Она уже поняла, что он задумал, но не хотела поощрять подростка, считая его слишком юным для себя. Дальше поцелуев в щечку у них дело не шло. А когда он попытался прижать ее к себе, сделал это так неуклюже, что ей пришлось отстраниться от него. После этого он два года, изредка встречаясь с нею, даже не пытался создавать у нее ощущение, что хотел бы более близких отношений между ними. За эти два года он настолько возмужал, что она не возражала бы против близости с ним. Ей уже не казалось, что он слишком молод для нее. В конце концов, лет через пять ему исполнится двадцать три, а ей всего лишь двадцать восемь. И если ей удастся закрепить его за собой, что маловероятно, но все-таки возможно, тогда, кто знает, он может и женится на ней, тем более что его интерес к ней за прошедшие два года не только не снизился, а даже возрос. Они уже целовались, и она не отстраняла его, когда он заключал ее в свои объятья. Он уже выглядел мужчиной, обещая стать еще мужественней. Ей нравился такой тип мужчин, а то, что он умен, деликатен и существенно отличался от тех мужчин, кто у нее был раньше, побуждало ее сохранить его. Впрочем, он и сам не собирался оставлять ее, хотя их встречи могли бы быть чаще. Он учился в трудном вузе, учеба давалась ему нелегко, и он редко когда находил свободное время для свиданий с женщиной, которая хотя и нравилась ему, но он уже стал ощущать некоторую усталость от встреч с нею, тем более что так и не приблизился к обладанию ею. Он не сразу понял, что не в его характере заниматься любовью с женщиной, в которую он даже не влюблен. Вместе с тем он продолжал надеяться на то, что сумеет завоевать ее любовь. И тогда этого будет достаточно для того, чтобы сделать ее своей любовницей. Он сознавал всю ущербность такого подхода, но желание стать мужчиной не только из самолюбия, а потому, что он испытывал необходимость в женщине, чтобы удовлетворить с нею голод плоти, дающий знать себя с каждым годом все сильней. Она понимала это не хуже его, но такое положение вещей мало устраивало ее. Ей хотелось любви, она замахнулась уже так высоко, что выжидала, когда и он полюбит ее. Если он два года встречается с нею, следовательно, видит в ней женщину, которую может полюбить и без того, чтобы просто остаться у нее на ночь. Иначе она, скорее всего, убьет в нем зарождающееся чувство, и никакая чувственность ей не поможет. Их связь кончится для нее очередным разочарованием, которое окажется значительно серьезнее, чем ее два любовных романа, оставшихся в прошлом по ее инициативе. Она не любила своих мужчин, одной постели ей было мало. А этот мальчик по все статьям подходил ей, она уже мечтала влюбить его в себя и влюбилась сама. Однако их встречи прервались на два года, так как она, не дождавшись того, что он влюбится в него, сошлась с бывшим приятелем еще по школе, воспылавшим к ней страстью. Она решила, лучше синица в руках, чем журавль в небе. Поняла, ее бывший кавалер слишком молод, чтобы рассчитывать на него в будущем, тем более что он не предпринимает никаких усилий стать ее любовником. Да, она любит его, но это пустое. И бывший приятель пришелся кстати, во время. Он поможет ей перешибить любовь к тому, кто найдет себе девушку своих лет, влюбится в нее и прекратит встречаться с нею, она и так напрасно потеряла с ним столько времени. Пока не поздно, пока она не полюбила его так, что не сможет жить без него, нужно поставить на нем крест. И она при последнем их свидании сказала ему, что встречается с другим мужчиной. Они расстались. Он с сожалением, что так и не сумел стать мужчиной и сделать ее своей любовницей.
Следующие два года он, как правило, оставался один. Все девушки, с кем он встречался, не устраивали его по самым разным причинам. К тому же никто из них не посягал на его честь, да и сам он не покушался на честь тех, с кем встречался. Друг, отнимающий у него все свободное время, если не был занят любовью с очередной женщиной, пытался познакомить его с их подружками. Но он чурался таких знакомств, не находя ничего хорошего в них.
Так случилось, что через два года вновь всплыла на поверхность та женщина, с которой он встречался. Любовник оставил ее в результате мелкой ссоры, а она, не любя его, не стала удерживать его. Он ушел, ожидая того, что она извинится перед ним. Но она считала себя правой и не захотела унижаться, рассчитывая на то, что он вернется. Однако он так и не появился у нее. Тогда она вспомнила о том, кого любила и не разлюбила до сих пор. . Ему уже двадцать, скорее всего, он стал мужчиной без ее помощи. И теперь она ничем не рискует, если хотя бы временно они станут любовниками. Старая мечта выйти за него замуж никуда не исчезла, она всего лишь затаилась в ее подсознании. Став его любовницей, она может забеременеть от него года через три, когда он окончит свой вуз, и тогда он женится на ней. Она позвонила ему.
-Да, это я. Т ыеще помнишь меня? Если хочешь, мы можем пойти на концерт. Мне достали два билета в Октябрьский на Дэйва Брубека.
-А я не сумел. И буду рад составить тебе компанию, если твой... мужчина не любит джаз.
-Мы расстались. Так что я не стану узнавать об его отношении к джазу.
- Выходит, мне крупно повезло.
-Что я рассталась?
-Ну да. и потому тоже.
-Ты свободен?
-В каком смысле? Послезавтра в день концерта я ничем не занят.
-Я имела в виду, ты с кем-нибудь встречаешься сейчас?
-Нет. Я неудачник в любви.
-Можно встречаться и без любви. Любовь придет после.
-Я пробовал. Ничего путного из этого не вышло.
-Вот и у меня тоже. Какие-то мы оба непутевые.
-Точно. Потому, наверное, и дружили раньше. Два сапога - пара.
-Неравных сапога.
-Это мы обсудим после концерта, если не возражаешь.
-Хорошо.
- Я рад, что ты позвонила мне. Безотносительно джаза
-И я. Так что Брубек подвернулся вовремя.
-.Думаю, он специально запланировал свой концерт, чтобы мы снова стали встречаться друг с другом.
- Я созвонилась с ним на этот предмет.
-Молодчина. Что ты делаешь завтра?
-Ничего.
-Если не возражаешь, давай встретимся. Я вчера получил стипендию, можем пойти в "Север"
- С удовольствием. Вспомним, как два года назад ели там мороженое, запивая полусладким шампанским.
-Полусухим.
-Разве? Все одно. Я до сих пор помню, как чудесно мы провели вечер.
- Вот и повторим его.
-Боюсь, я разочарую тебя.
-Прекрати. Ты наверняка похорошела еще больше.
-Что-то я не припомню, чтобы ты отпускал мне комплименты подобного рода.
-Заматерел. Шучу. Просто я не умел говорить приятные вещи людям, боялся того, что они не поверят мне.
-А теперь не боишься?
-Теперь не боюсь говорить резать правду -матку прямо в глаза.
-Увидишь меня, тогда правда-матка будет звучать так, как она должна звучать.
-Не прибедняйся. Я знаю, ты выглядишь еще прекрасней.
-Ладно, хватит трепаться. Когда и где встретимся?
И они снова стали встречаться. Она действительно смотрелась еще лучше, чем раньше. Однако это не оказало на него ожидаемого воздействия. Тем более что за несколько месяцев до ее звонка он встретился на вечеринке с девушкой, к которой начал испытывать влечение, надеясь в скором времени стать ее любовником. Он не принял во внимание ее слова, что у нее были до него мужчины, с которыми она занималась любовью, не позволяя им доходить до конца. Чушь какая-то, она лжет, наговаривая на себя. Он еще не успел тогда убедиться в том, что она говорила правду. Но решил, что встречи с женщиной, которую он хорошо знал, не будут для него лишними, если умело регулировать их с учебой и свиданиями с той, что вызывает в нем желание. А когда убедился в том, что их занятия любовью ничем хорошим не заканчиваются для него, он тем более не стал отказываться от встреч с обеими женщинами. Но и это не привело к ожидаемым результатам. Больше того, его ждал через месяц полный крах.
Его пригласили отметить Новый Год в одну вполне приличную компанию. Он позвал с собой ее. Она с радостью согласилась. Вот его запись из дневника:
"Я знал почти всех. Пили, ели, танцевали до шести утра. Какой-то пьяный парень из другой компании, когда мы курили на лестнице, легко заехал мне в глаз. Я с трудом сдержал страсти боксеров, что оказались в моей компании. Чаще всего я танцевал, конечно, с той, что пригласил с собой. Увы, ее близость не волновала меня, и я досадовал на себя. Она великолепно выглядела, все восхищались ею. В шесть утра мы поехали к ней домой. Я чувствовал, этот день внесет что-то новое в наши не так давно возобновившиеся отношения и мало рассчитывал на собственное спокойствие. Она сказала, чтобы я ложился, а сама пошла под душ. Свет был потушен. Она вошла в ночной рубашке и легла к стенке, не касаясь меня. Я сразу плотно прижался к ней и обнял ее. Моя плоть была напряжена и я чувствовал острое желание. Некоторое время я сдерживал себя, мы лежали обнявшись, прижавшись друг к другу .Я стал целовать ее грудь, а затем тело, скинув с нее рубашку. Мои попытки проникнуть рукой ниже неожиданно для меня встретили сопротивление.
-Милый, я давно люблю тебя. Ты мне очень дорог. А если стану твоей любовницей, потеряю тебя.
Я чувствовал правду и ложь в ее словах. Но больше правду. И ничего не ответил.
-Повернись на правый бок. Давай спать..
Я подчинился, но буквально через минуту, не совладав с желанием, снова стал обнимать и ласкать ее. Затем мне удалось стянуть с нее трико, но она тесно сдвинула ноги, а раздвинуть их я не смог. Не силу же применять. Часа полтора я ласкал ее, не утоляя собственного голода. Мне было приятно ласкать, чувствовать ее упругое тело, скользить рукой по ее бедрам, ногам, целовать лицо, шею, грудь, но по тому, как она не отвечала мне, я уже понял, эта прелюдия, скорее всего, по моей вине явно затянулась. Я совершенно не задумывался о собственной потенции, она не изменяла мне ни на минуту.. Я дал себе короткий отдых, удивляясь ее безмятежности. Что это за любовь, ведь она не лжет. Но я уже завелся, хотя она притворилась спящей. Я держал руку на ее бедрах, а другой гладил грудь. Она молчала. Но когда я раздвинул ее ноги и лег на нее, она сама шире раздвинула их. Она ждала меня. Ее тело стало метаться еще до того, как я вошел в нее. Она ходила подо мной ходуном. А я уже не чувствовал никакого трения. Несколько раз начинал снова. Так продолжалось несколько минут. Именно тогда, когда она отдавалась мне, потенция мне изменила, хотя я так и не кончил ни разу. Я с ужасом понял, у меня пропало желание, я перегорел. Видимо, так измотался, а сама страсть настолько мала , что плоть предала меня. А она продолжала метаться, словно мы занимались любовью. Мне было страшно стыдно и жалко себя и ее . Наконец она поняла, что я безнадежен. И резко сказала, чтобы я отвернулся и дал ей спать. Я понял, в этот день мне не удастся реабилитироваться. Да и есть ли в том необходимость? Через полчаса я вконец измотанный и ненавидящий себя заснул. А она так и не уснула. Проснулся часа через три, она лежала рядом со мной с открытыми глазами.
-Ты на меня не очень злишься?
-Я должна хотя бы два часа поспать. Иди, пожалуйста, к себе домой. С тобой я не засну.
-Мне приходить в воскресенье, как договорились раньше?
-Да, конечно.
Она подставила щечку для поцелуя, которой я коснулся и ушел. Я уже перестал злиться на себя, мое самолюбие оказалось не слишком сильно задето. Мне лишь было жалко ее, и я чувствовал, что поступил едва ли не по-свински. То,. как я стал мужчиной, даже не ощутив всей прелести тех мгновений, когда я был в ней, вызвало у меня лишь легкую досаду. Что дальше? Мне трудно предсказывать дальнейший ход наших отношений. Судя по всему, она охладела ко мне. И сам я утратил плотский интерес к ней. Причины своего бессилия я вижу не только в ее поведении, так долго не откликающейся на мои ласки и попытки проникнуть в нее. Слишком велики, видимо, оказались мои страхи сомнения, полуторачасовое изматывание, слабость после выпитого вина и усталость без сна. Но главное - недостаточная страсть и отсутствие любви, без которой я, кажется, не могу претендовать на роль любовника. Моя плоть всегда была производной души.
После этого инцидента я мало сомневаюсь в собственной потенции, но сожалею о том, что не удовлетворил ни ее, ни себя, ни самолюбие.
Мне не следовало после такого афронта встречаться на следующий день с той, что истязала меня раньше. Она обиделась на меня за то, что я не стал праздновать Новый Год с нею. Ее догадки, что у меня кто-то есть, подтвердились.
-Больше не звони мне. Я тебе этого никогда не прощу.
-Тогда, счастливо. С наступающим!
- И забери свой подарок. Ты меня им не купишь.
-Как знаешь.
Я чувствовал себя виноватым перед нею и в тот же день позвонил ей. Она сказала, что плакала, рада моему звонку, что все же я гадкий, но она прощает меня. Она довольно скучно провела Новый Год в компании ребят из училища Макарова.
А с той женщиной, с которой я оказался несостоятелен в любви, встретился через неделю. Встреча прошла холодно, причем холод исходил больше от меня. Она пыталась вернуть мне деньги, что я заплатил и за нее, по-своему истолковав мое поведение. О том, как мы провели утро после празднования Нового Года, оба не упоминали, словно ничего не произошло. У каждого из нас кошки скребли на душе, и постигшее нас разочарование не отпускало никого из нас. У меня было такое ощущение, словно мне кто-то нагадил в рот. Я снова почувствовал жгучий стыд за то, что совершил, и не знал, как лучше выйти из созданного мной положения, чтобы еще сильнее не оскорбить ее. Чувствуя мое ускользание, она прижимается ко мне, когда я провожаю ее до дома. К счастью, не зовет меня к себе. Она целует меня в рот, я бесстрастно отвечаю ей, и мы прощаемся, не договорившись о новой встрече. Я не договариваюсь - так будет точнее.
Год явно начался плохо. Через неделю я узнаю от своего друга, что он посетил ее. Я не стал расспрашивать о цели его визита к ней. Но по его лукавому лицу предположил, что он был удачливее меня. Конечно, не исключено то, что он просто разыгрывал меня. Он пытался выяснить, чем закончилось то злополучное для меня утро, но я прикинулся, что не понимаю, о чем он ведет речь. Если он на самом деле был близок с нею, мне это, мало сказать, неприятно. Ведь никто не заставлял ее признаваться мне в любви, когда сам я никогда не говорил о своих чувствах. И тут я вдруг вспомнил, что молчал о них даже тогда, когда полтора часа старался разбудить в ней ту женщину, которую ждал от нее. Мерзость какая, как же я мог?! В любом случае я был обязан сказать ей, что хотя бы влюблен в нее. Чего я, собственно, ждал, когда она после признания мне в любви не отвечала мне на все мои ласки? Стыд еще больше охватил меня. Что я за человек, если обе женщины, с которыми я так позорно вел себя, могу спокойно жить на свете?!
Впрочем, осознание всего этого мне не помешало пойти к той, которую я истязал без всякой любви к ней.
-Если хочешь, можешь зайти к нам.
-Мать дома?
-Нет. Она придет завтра днем.
-Уже полночь. Я могу остаться у тебя ночевать?
Она изобразила смущение.
-Так останусь?
-Нет, нельзя.
Я разозлился, что за номера.
-Какой же тогда смысл?
-Иначе не стоит?
-Может, и стоит. Но уже слишком поздно. Я пойду.
Очевидно, она поняла, что переиграла, так как рано утром позвонила мне и позвала к себе, пока она одна. И я, не выспавшийся, помчался к ней, понимая, что меня ждет. Мало мне того, что опозорился совсем недавно с другой женщиной.
-Я позвала тебя помочь мне подготовиться сдать зачет по истории КПСС. "Что делать" Ленина.
Я мысленно обозвал себя идиотом, что помогало мне не раз легче чувствовать себя им.
Я жутко хотел спать, а вынужден штудировать с нею скучнейший труд того, кто сотворил революцию, плоды которой мы перевариваем столько лет. В конце концов, я извинился и лег на тахту, ощущая уже не столько желание спать, сколько пробудившуюся внезапно страсть. Она дразнила меня одним своим видом и тем, что напускала на себя серьезность.
-Ты разве не видишь, что я изменилась после того вечера. Я больше не буду такой.
Порядка часа он мучила меня тем, что играла со мной в кошки-мышки. Мне все это надоело, и я стал одеваться. Тогда она разделась догола и встала в позу, словно проститутка. А что я? Не смог совладать с собой и опрокинул ее на тахту. Она из любопытства решила проверить мое состояние и удовлетворенно хмыкнула.
-Ты сам не хочешь раздеться, как я. А то мы не в равных положениях.
Я, смеясь, заметил, что дитя одновременно удовлетворяет свое любопытство и распущенность. Она смутилась, попыталась встать и накинуть на себя халат. Я не дал ей это сделать.
-Зачем ты позволяешь себе со мной все эти хохмы?
-Хочу развлечься, а моя испорченность лучше всего подходит для этого. А чем ты лучше меня?
-Да, ты права. И все же, неужели ты так пошла? Зачем тебе я, если ты не любишь меня?
-Если я скажу правду, ты не захочешь меня. У тебя вмиг престанет стоять.
-Так скажи свою правду.
- Прости, я сама не знаю, что иногда находит на меня. Думаю, под одеялом я стану ближе к тебе и, возможно, больше узнаю о тебе.
-Ошибаешься. Быстрее узнаешь меня в простой беседе, я искренен. А занимаясь с тобой онанизмом, всегда лгу. Если б ты отдалась мне, то лучше бы узнала меня. А так не хочу, чтобы ты лезла в мою жизнь. Ведь я не лезу в твою.
-Лезть? Ты все обо мне знаешь. Все!
-Пожалуй. Я читал твои дневники, и понял, ты ко мне ничего не питаешь. Есть одна запись, где ты пишешь, что позволяешь мучить меня, а я не даю тебе по морде, хотя отрезвляющая пощечина была бы тебе только полезна.
- Да, это так.
И она попыталась стащить с меня брюки. Я не позволил. И стал целовать и ласкать ее. Она отвечала мне, пытаясь безуспешно раздеть меня. Так продолжалось минут двадцать.
-Можешь взять меня. Скорее, что ты медлишь?!
Я даже не успел предпринять попытку, как кончил в трусы. И спасая положение, ничего не придумал, как сказать первое, что пришло на ум..
-Ты опять за свое? Ты же мне не отдашься. Зачем снова меня проверяешь? Какая гадость? Всякое желание пропало.
Она желчно рассмеялась. Я встал и пошел одеваться.
-Не уходи. Очень прошу. Извини меня.
-Нет, я пойду. Я ведь совсем не спал.
-И я тоже.
- Прости, я совсем без сил. И еще не готовился к зачету.
-Так бы и сказал. Хорошо, иди. Мы еще встретимся?
-Конечно. Как я без тебя?
Она подошла ко мне и впилась в мой рот. Я чмокнул ее в ответ. Она разозлилась и закатила мне пощечину. Она была не сильной, но я кистью ладони в ответ смазал ее по щеке. Это была частично реакция, частично подсказанный умом ответ, я вспомнил ее запись в дневнике. Она по-волчьи смотрела на меня, скосив глаза - в них я увидел злобу и ненависть.
-Как ты мог? Впрочем, правильно. Буду знать свое место.
- Прости меня. Я редкая скотина.
Попытался привлечь ее к себе, она вырвалась. На лестнице я, презирая себя за все то, что произошло со мной в последнее время, вместо того, чтобы пойти вниз, стал подниматься наверх, чем вернул ее прощенье - она вышла вслед за мной. И хотя моя пощечина отрезвила ее, я ненавидел себя. Мог ли я подумать, что позволю себе то, чего она так желала и добивалась. Да, это лучший способ заставит ее уважать меня. И себя. .И все равно она не заслужила этого. И я не заслужи. Но снова вынес убеждение, что при должном опыте мог бы добиться от нее большего...
А еще через неделю моя женщина - та, что сделала меня мужчиной, - позвонила мне и сказала, что взяла два билета на балет "Спартак". А перед тем она зашла к нам, когда у нас в гостях был старый знакомый моего отца, хорошо знавший ее с самого детства.
- Вам надо пожениться. Вы оба культурные люди, должны заиметь ребенка.
Он, кретин, решил, что мы живем друг с другом, раз снова через два года встретились снова. Она растерялась и покраснела. Но я понял, она рассчитывает на меня как на мужа. Боже! И это после всего того, что у нас произошло, после полного моего позора. Вот она человеческая надежда, когда человек любит. Неужели все надежды такие? Человек становится совершенно слепым, поддерживая в себе тщетные иллюзии, но благодаря им не думает о петле ( я находился в депрессии). Только любовь выведет меня из того состояния, в котором я нахожусь уже много лет. Иначе деградирую еще больше."..