Боль, досада и обида на жену, что он испытывал постоянно после прочтения ее записей, не оставляли его до самого конца жизни. И даже понимая возможную причину ее отношения к нему, он все равно не мог смириться со своей главной неудачей. И даже привыкнув к смерти жены, смириться с тем, что она могла не любить его, он был не в состоянии. И все же в какой-то мере ему удалось вытеснить из сознания то, что она жила с ним много лет, не разделяя его сохраняющегося даже теперь чувства. Он замкнулся в себе. Несмотря на возможность более или менее сносно устроить свою личную жизнь, женившись снова, он не стал больше испытывать судьбу. И вовсе не потому, что сохранял верность умершей супруге, в чем не видел уже никакого смысла. Женщины, появившиеся у него позже, подходили ему разве что только в постели. Он не захотел связывать себя с ними - довольно того, что в свое время не разглядел обмана жены.
Они с женой за последние десять лет до ее смерти накопили и сумели сохранить достаточную сумму денег, так как за пределы своего города никуда не выезжали. Сын успешно учился в вузе, его содержание и раньше не обходилось им слишком дорого - он еще старшеклассником стал зарабатывать, занимаясь программированием и найдя фирму, заинтересованную в продуктах его работы. Оставшись один, вдовец, едва оправившись от потрясения, вызванного смертью жены, решил, что должен сделать все, чтобы не похоронить себя живым. Одно из двух - либо нужно покончить с собой, на что он не способен, либо жить максимально активно и после работы. Смерть жены далась ему так тяжело, что он очень долго физически не мог находиться в квартире, где они жили вместе, - все напоминало ему о ней. Сын предложил ему съехаться вместе, обменяв квартиры на трехкомнатную в хорошем районе. Но он с благодарностью отказался - не хотел никому навязываться и усложнять свою и сына жизнь. К тому же он помнил, что участие в воспитании сына сводилось в основном к его содержанию им, большой привязанности к нему он никогда не питал. Единственный человек, которого он любил, кроме родителей, была жена. Он удовлетворялся нечастыми звонками сына, а навещал его или принимал у себя молодых еще реже. Даже рождение внучки мало что изменило в его жизни.
Он работал и после пенсии, пока на его место не пришел другой, молодой. Зарабатывал он хорошо, и тратил все на себя, тем более что его женщины больших расходов не требовали. А сын вообще отказался от его денег, не испытывая в них никакой нужды.
Накопительство всегда было ему чуждо, он решил потратить почти все деньги, что зарабатывал и остались после смерти жены, на зарубежные поездки. Он неплохо знал английский язык и ездил самостоятельно - "дикарем", заранее по Интернету бронируя отели. Так он побывал в нескольких странах. Оставляя после смерти свою квартиру сыну, он считал, что тем самым выполнит долг перед ним и женой.
После прочтения записей супруги он понял, что так и остался нелюбим всеми, с кем сталкивался в своей жизни. И потому старался не вспоминать никого из них. И никто из его женщин - ни прошлых, ни настоящих почти никогда не снился ему в его снах. А если иногда снились, он тут же, едва просыпался, забывал их. Однако после своей последней поездки в Париж сон, увиденный им, он запомнил так, словно все в нем происходило наяву. В нем он в последний раз увидел жену, которая попыталась объясниться с ним.
-Знаю, ты не любил меня. Я не могу обвинять тебя в изменах, когда была жива. Для этого я не обладаю фактами, а любые домыслы можно легко опровергнуть. Но после моей смерти ты спал с несколькими женщинами, в чем они всегда потворствовали тебе. Я не упрекаю - лишь констатирую этот факт.
-Не стану оправдываться - но я никогда не предавал тебя, так как всегда любил только одну женщину. И это была ты.
-Однако в последние годы предпочитал спать один, а не со мной.
-Лишь потому, что ты под самыми разными предлогами избегала близости со мной. Я понимал, ты уставала, неважно чувствовала себя. Я был не так слеп, чтобы не видеть это, хотя ты скрывала от меня, что больна. Поэтому я не навязывался тебе.
-Мне вполне хватало того, что мы оба позволяли себе. Я на тебя не в обиде, тем более что ты всегда вел себя со мной как настоящий мужчина, насколько я могу об этом судить, не зная других представителей вашего пола. Я любила тебя, и ты доставлял мне наслаждение, хотя иногда слишком увлекался занятием любовью.
-Но разве впоследствии я не стал менее пылким?
-Да. Но я постоянно думала, что не удовлетворяю тебя в постели. И потому ревновала к другим женщинам, которые могли дать тебе больше, чем я. Ты часто ездил в командировки и наверняка пользовался предоставляемыми тебе возможностями. Твои сотрудницы не скрывали, видясь со мной, что увлечены тобой.
-Они просто разыгрывали тебя.
-Нет, они не любили меня за то, что у меня такой муж.
-Ничего хорошего, как знаешь, во мне не было. И все знали, какой я эгоист.
-Ты же не рассказывал на работе, что не хотел ребенка и почти не занимался воспитанием сына.
-Догадывались, хотя я не обсуждал с ними эти темы.
-Знаешь, почему ты женился на мне?
-Потому что с первой минуты, едва увидел, влюбился в тебя. И любил до самой твоей смерти.
-Не совсем так, дорогой. Не будем подменять понятий. Просто я оказалась той женщиной, которую ты постоянно хотел. И потом не забудь - фактически я была у тебя первой женщиной. Сужу по твоему дневнику - до меня тебя преследовали одни неудачи. Я так и не смогла понять, почему ты, несмотря на то, что знал, та девушка тебе не отдастся, столько времени домогался ее. Добро бы одно это, ты маниакально заверял в том, что не любишь ее. Это уже похоже на садизм. А ведь она, кажется, любила тебя, о чем пусть спьяну заявила в день свадьбы. И то, как тебе удалось прекратить ее истерику, говорит о многом. "Что это если не любовь?" - помнишь слова, сказанные ею тебе раньше? И свой мерзкий ответ, что не любишь ее. Как же ты мог в таком случае домогаться ее?
-Мы никогда не любили друг друга - в этом вся суть. А домогался потому, что хотел ее, тем более что никто другая мне не нравилась. И нас обоих, в конечном счете, устраивали те отношения, что были между нами, двумя страждущими любви одинокими существами. Я пользовался у нее полным доверием - никому другому она не говорила то, что могла сказать мне.
-Однако сам ты не раскрывался перед нею.
-Потому что не любил ее. А от тебя, если помнишь, я почти ничего не скрывал. И дал прочесть свой дневник - а ведь он раскрывал все мои комплексы.
-И все же ты не любил меня. После той появилась у тебя я, и ты направил свое неудовлетворенное влечение на меня, благо я сама осталась у тебя на ночь.
-О чем ты до сих пор жалеешь.
-Нет, нисколько. Хотя ты не оценил в должной мере того моего поступка, довольно редкого в те дни.
-Неправда! Я был потрясен тем, что ты без всяких обещаний с моей стороны стала моей женщиной. Я тогда не мог даже мечтать об этом.
-Но так быстро привык, что очень скоро остался на юге один, бросив меня. У тебя и в мыслях не было жениться на мне. Тебя вполне устраивала такая податливая любовница, как я. Сколько месяцев ты спал со мной почти ежедневно по нескольку раз за ночь?
-Полгода. Но я не спал, а любил тебя. Я занимался с тобой любовью, исходя, прежде всего, из нее. И мне казалось, что это взаимно.
-Разумеется. Если б я не любила тебя, ушла бы от тебя. Между прочим, еще до тебя я могла выйти замуж - меня любил один симпатичный парень, но я не любила его. Он, в отличие от тебя, не приставал ко мне.
-Положим, я тоже старался держать себя в руках.
-Неделю - не больше.
-Но я не домогался тебя.
-Дождался, когда я сама приду к тебе.
- Это был самый незабываемый день в моей жизни.
-Ночь, дорогой. И ты с трудом сдерживал свою страсть, чтобы подготовить меня к тому, что последовало позже. Я очень волновалась тогда, как мы проведем нашу первую ночь.
- Я волновался никак не меньше. Даже больше, так как помнил обо всех своих неудачах. Ее повторение грозило мне лишиться своей первой любви. Не говоря уже о позоре, который мне было бы трудно пережить.
-К счастью, я не знала ничего. Думала, что до меня у тебя было много женщин.
-И это обстоятельство помогло нам в нашей любви.
-Никогда до и после нашей первой ночи я не чувствовала такой счастливой. И совсем не думала о том, что будет с нами дальше.
-А я думал. Что если это не любовь?
-Не любовь, а чувственность?
-Утоление страсти, после чего наступит отрезвление. И это при том, что я не сомневался в любви к тебе.
-А я ничего не боялась, приняв твою страсть за любовь. И лишь много позже начала сомневаться.
-Когда соизмерила мою страсть к тебе с обычным моим поведением вне постели?
-Даже в ней ты преследовал, прежде всего, свои интересы.
-Я всегда старался соблюдать паритет.
-Если б так, то не выматывал меня так, что я чувствовала себя больной.
-Лишь вначале.
-После того, как ты умерил свою страсть, мы оба оказались неудовлетворенными.
-Со своей стороны, я делал все, чтобы ты осталась довольна мной.
-Одной постели для этого мало. Как же ты не понимаешь такие простые вещи?
-Все проще - ты недостаточно любила меня.
-Неправда! Я никогда не притворялась. И в постели тоже. Я не знала других мужчин. Ты был и остался единственным моим мужчиной. Я любила тебя, даже сомневалась в твоей верности.
-Что за вздор?!
-Что ты сказал той, что устроила истерику в день своей свадьбы?
-Не вижу связи...
-Ты ведь любил ее. Иначе б не смог успокоить ее.
-Не любил, но тогда сказал, что любил. Быть может, так сумел прекратить ее слезы.
-Думаешь, она поверила тебе?
-Когда человек хочет во что-то хорошее поверить, он в это верит.
-Вот и я поверила в твою любовь. Ты обманывал нас обеих - ее в том, что не любишь, а меня - что любишь. Если б я не провела у тебя ночь, и ты не остался доволен мной и тем, кем я досталась тебе, ты бы, скорее всего, и мне мог сказать, что не любишь меня.
-Но это не так. Я влюбился в тебя задолго до этого.
-Однако не признавался в любви.
-Потому что не хотел раньше времени сорить словами. Для меня самое слово "любовь" значило очень много.
-Но признайся, о женитьбе на мне ты не думал даже на юге.
-Глупец, так сильно дорожил своей свободой.
-Ты и после женитьбы остался свободен от серьезных обязательств, не чувствовал большой ответственности перед семьей. И в этом плане слова: "Что это если не любовь?" применительно к тебе обретают один смысл - ты не любил меня. Ты прекрасно устроился, под боком к твоим услугам желанная женщина, не предъявляющая к тебе - мужу никаких требований. Если на чем-то я настояла, так на рождении ребенка, которого ты не хотел, и согласился, имея в виду, что всю тяжесть его воспитания возложишь на мои плечи.
-Ребенок отнял меня у тебя, большую часть своей любви ты направила на него. При всем понимании разницы между материнской и супружеской любовью ты обделила меня любовью, перенеся ее на сына. И не случайно то, что после его рождения я стал для тебя тем, кого ты позднее забыла включить в свои записки.
-Тебе не следовало читать их. Не потому, что я засекретила их. Ты неверно истолковал их.
-Ты не нашла для меня слов - не только теплых. Почти ничего. Это еще хуже, если б высказала претензии ко мне.
-Как же ты глуп, муж! Я не писала о тебе по той же причине ( так тебе будет понятней), по которой ты после знакомства со мной прекратил вести свой дневник. Казалось бы, ты должен был отразить в нем всю свою любовь ко мне. Но полнота чувств, что ты, видимо, питал ко мне тогда, не нуждалась в описаниях. Ты вел дневник, чтобы помочь себе разобраться в своих комплексах и изжить их, а неудовлетворенная потребность в любви являлась одним из главных в них. Стоило тебе влюбиться, необходимость в ведении дневника исчезла.
-У тебя, дорогая, явно хромает логика. Когда ты вела свои записи, то уже не любила меня, если вообще когда-нибудь любила. Тебе хотелось вспомнить дорогие имена, чтобы ими восполнить недостающую любовь к мужу, разочарование в некогда близком человеке. Ты поступила правильно, не желая лицемерить. Иначе, какой смысл было писать все это? Другое дело, тебе следовало уничтожить эти записи перед смертью или хотя бы передать их твоему сыну, чтобы я не прочел их и чтобы моя любовь к тебе, какой бы она ни была, на твой взгляд, не мучила меня все годы, что я живу один.
-Возможно, ты прав. Но скажи, ты уничтожишь свой дневник, почувствовав близкий конец? Или отдашь его моему ( хорошая оговорка!) сыну, чтобы тот еще лучше осознал, каким был его отец?
-Главная моя ошибка та, что я доверил тебе читать свой больной дневник. Любовь поистине слепа.
-Любовь здесь ни причем. Ты нуждался в читателе, которого нашел в моем лице.
-И ошибся, как видишь.
-Я напомню тебе еще об одной женщине. Она совсем не нравилась тебе как женщина, однако встречался с нею только потому, что она была интересна тебе как личность даже больше, чем я.
-Ничего подобного. Никто до и после тебя до такой степени не совпадал со мной в оценках литературы, музыки, живописи, как ты. Что бы ни говорила, постель в наших отношениях не была их главным мерилом. Именно ты привила мне страсть к путешествиям, без тебя я б не объездил и десятой доли того, что увидел с тобой. Рождение сына, к сожалению, остановило эти потрясающие поездки по стране.
-К сожалению, рождение сына стало помехой в наших с тобой отношениях. Ты его не хотел и разлюбил меня.
-Это не я тебя разлюбил, а ты меня.
-Видимо, мы оба оказались менее состоятельны в любви друг к другу. И твое непринятие сына сыграло тут большую роль.
-Наши отпуска и свобода давали мне больше, чем ребенок, жизнь которого почти с самого начала пошла по собственному руслу, чего и следовало ожидать. Я не забыл самого себя, чтобы обольщаться на его счет.
-Я и не предполагала тогда, что наша первая поездка на юг произведет на тебя такое сильное впечатление. Именно после нее ты решил жениться на мне, ничуть не усомнившись в моем желании стать твоей женой.
-И оказался прав - ты сразу с радостью дала свое согласие.
-Я не представляла, с каким жутким эгоистом буду жить. Лишь первое время был совсем иным. Разве что в постели не мог обуздать себя.
-Мне казалось, что и тебе доставляю не меньшее наслаждение. Т ы ведь далеко не сразу дала мне понять, что мой темперамент следует слегка охладить.
-Сказалась твоя неопытность. Кроме того, вначале твоя страстность нравилась мне самой. Я вовсе не хотела, чтобы ты оказался из тех мужчин, кто быстро иссякает по тем или иным причинам, не успевая доставить удовольствие своим женщинам.
-А ты? Ты достигала оргазма со мной?
-Да, хотя и не всегда. Нашел время спросить меня об этом.
-Я боялся, что оставляю тебя неудовлетворенной...
-Оргазм, впрочем, никогда не являлся для меня главной целью. Я мечтала о любви, том самом совпадении, о котором ты говорил больше, чем старался достичь его со мной.
-И то одна из главных причин, что ты не нашла места мне в своих записях.
-Я писала их ради воспоминаний о своем детстве и юности. Да, я не забыла о нашем сыне, потому что он дался мне с большим трудом. А ты решил, что я не любила тебя. Все, что между нами было, что это если не любовь? Если ты никогда не сомневался в своем чувстве ко мне, почему до сих пор сомневаешься в моей любви к тебе? Только потому, что она не идеальна?
-Совсем запутала меня. Все же ты любила меня?
-Разумеется. Дороже тебя у меня никого, кроме родителей и сына, не было. Если я ревновала к другим женщинам, то потому, что безумно любила тебя. Без ума, понимаешь?!
-Так ли уж без ума?
-С умом я б не прощала тебе твой эгоизм и безразличие к сыну. Как ты мог ревновать меня к нему, такой же части тебя, как и меня? Любя меня, ты должен был любить и его, рожденного от любимой женщины.
-Дело, видимо, в том, что с рождением сына твоя любовь ко мне пошла на убыль.
-Ты - настоящий собственник. Даже сын встал на твоем пути. И ты до сих пор игнорируешь его и внучку. Неужели тебе доставляет радость твое одиночество? Ты умрешь один, без любви к тому, кто остался у нас после меня.
-Я понимаю, весь наш разговор происходит во сне. Я не совсем понимаю его, но я так хочу верить в то, что ты всегда любила меня, что верю тебе.
-Не сомневайся в этом. Мы непременно встретимся там, откуда ты видел это сон. И еще поговорим о всех превратностях нашей любви, что гложет тебя до сих пор. Пойми. родной, ведь если б мы не любили друг друга, то не мучились бы оттого, что между нами стояла пропасть. Ты очень много ездишь по миру. Я рада за тебя, но очень волнуюсь. Береги себя, дорогой. Прощай. Нет, до свидания....