Чернин Михаил Матвеевич : другие произведения.

Наташа Шестая часть

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Фрагменты из романа "Монолог (Диалоги)"
   Наташа
  
   Шестая часть
  
   Фрагменты из романа "Монолог(Диалоги)"
  
   1. Петька
  
   -Мать сказала, что все мы вместе дальше жить не сможем. Ты с этим согласился?
   -Так случилось, что Наташа полюбила другого мужчину, от этого нам никуда не деться.
   -Васильев не мужчина. Он - старик.
   -Мы с Наташей тоже далеко не молоды.
   -Ты прожил с мамой тридцать лет. Она тебе надоела, что уходит к Васильеву?
   -Ты спрашивал у нее причину?
   -Женщинам такие признания даются труднее, чем мужчинам. Я ничего не понял. Она плакала и уговаривала меня остаться с ней.
   -Ни мама, ни я не желаем расставаться с тобой ни на миг. Решать тебе, с кем будешь жить. Но в любом случае мы будем встречаться с тобой, наши отношения останутся прежними.
   -Что ты такое говоришь? Ты согласен на то, чтобы я ушел?
   - Я не смею просить тебя остаться.
   -Вы оба нисколько не любите меня, если решили развестись друг с другом.
   -О разводе пока речь не идет.
   -Тогда я точно остаюсь с тобой. Она передумает, простит тебя и вернется к нам. Вот посмотришь. Ей надоест этот старик. Поймет, что ты лучше его.
   -Все у нас обстоит значительно сложнее.
   -Ты изменил ей, да?
   -Глупыш, как это я мог изменить Наташе, если люблю ее больше жизни.
   -Она так же любит тебя. Я ее за язык не тянул. Но это почему-то не мешает вам обоим бросать друг друга. Кого ты собираешься сюда привести?
   -Никого. Если ты уйдешь с мамой, я перейду к бабушке.
   -Мне будет удобно навещать тебя и бабушку. Ловко придумал.
   -Ты совсем еще ребенок, хотя начал вести себя по-взрослому.
   -В каком смысле?
   -Когда говоришь по телефону, разговаривай тише, чтобы никто тебя не слышал.
   -Кому и что я громко сказал?
   -Свете, что хочешь целовать ее в разных местах.
   -Подслушивал?
   -Наташа услышала случайно.
   -Подумаешь, дела. Мне скоро исполнится целых пятнадцать лет.
   -Не спешите взрослеть - мой вам совет.
   -Мы же пока не трахаемся.
   -Этого только не хватало.
   -Если ты не изменял маме, а она хочет уйти от тебя, пусть катится. Ведь мы ее не гоним.
   -Не упрощай. И не принимай скоропалительных решений.
   -Кажется, ты не очень-то хочешь, чтобы я остался с тобой. Или ты виноват перед мамой, и потому так странно разговариваешь со мной?
   -Я хочу одного, чтобы мой сын, которого я люблю, не ошибся, постарался понять не только себя. Что до моей вины, наверное, и я виноват в том, что мама предпочла мне Васильева. Однако со временем поймешь, вина и любовь не всегда связаны друг с другом.
   -Ты темнишь, папа. Скажи честно, что ты такое сделал, если мама уходит от тебя?
   -Возможно, говоря простым языком, я ее достал.
   -Мы все друг друга достаем, но это не причина, чтобы уходить из дома. Ты всегда был честен со мной. Что же теперь?
   -Внутри меня такой кошачий концерт, такая свистопляска, такое творится, сынок...
   -Бедный папа! Как же я могу от тебя уйти? Ты даже не уговариваешь меня остаться, так тебе тошно... Что она наделала? Неужели влюбилась в этого старикашку? И она хочет, чтобы я жил у него?! Ненавижу, ненавижу, ненавижу...
   -Ненависть - не самое лучшее из чувств. Она заслоняет правду, истину. Ты обязан преодолеть в себе ненависть, если она возникает вслепую. Никто из нас не желает никому зла, все мы страдаем оттого, что причиняем боль друг другу.
   -Я ничего не желаю знать. Не хочу уходить, не хочу оставаться, если вы не будете жить вместе. Если не можете, не хотите жить иначе, лучше вообще не жить. У тебя кошки скребут, а у меня... все болит, все. И тут, и тут, и тут... везде... Я умру, если вы разведетесь. Если ты хоть сколечко любишь меня, даже разлюбил маму, не позволяй ей уйти от нас, уговори, попроси прощения даже в том случае, если ничего не натворил. Она же не каменная, мама! Нет, каменная. Такую истерику, как перед тобой, я ей не закатил. Знал, ее не разжалобишь, не проймешь. Если она что решила, никто ее не переубедит. Ей одного надо, чтобы я ушел от тебя, чтобы ты позволил мне уйти, пожалел ее.
   -Не каменная, твоя мама. На днях у нее был сердечный приступ, она сильно переживает. Мы должны пощадить ее. Ей тяжелее, чем нам. Она чувствует себя виноватой перед нами.
   -Влюбилась на старости лет? У нее крыша поехала.
   -Совладать с любовью очень трудно. Вот мы с тобой так же не справляемся с нею. А любовь мужчины к женщине или женщины к мужчине - чувство такой силы, которая все сметает со своего пути.
   -Я понял, ее любовь к Васильеву уничтожила любовь к нам.
   -Глупенький, материнская любовь - самый сильный инстинкт.
   -Если это так, я останусь с тобой. Она вернется ко мне.
   -Ты не должен пользоваться ее слабостью, любовью, привязанностью к тебе. Нельзя эксплуатировать материнскую любовь. Ничего мы этим не добьемся, окончательно разрушим мир в нашем доме, создадим атмосферу лжи, неприязни, страха. А там недалеко от той самой ненависти.
   -Ты просто перестал надеяться, сдался Васильеву без боя... А как же его сын, жена? Они разведутся? Ради своей дурацкой любви он может бросить своего сына? Подлец! И ты хочешь, чтобы я жил у этого типа?
   -Я не хочу.
   -Хочет мама?! И тебе этого достаточно, чтобы плюнуть на себя. И на меня... Как вам могло прийти в голову, что я соглашусь жить у Васильева? Может, прикажете называть его папой?!
   -Никто ничего приказывать тебе не станет. Решай сам, с кем из нас остаешься.
   -С тобой, если не возражаешь. Если б ты уходил от мамы, остался бы с ней. Все проще простого.
   -Я не возражаю. Остаешься со мной. Передумаешь - уйдешь к маме.
   -Никогда! Мы с тобой проживем без нее. Я буду во всем тебе помогать. Ничего особенного просить не буду, есть стану все, что дашь...Мы с тобой сами научимся готовить.
   -Ну да, не боги горшки обжигают.
   -Точно. Захочет мама увидеть меня, придет сюда. К Васильеву я ни ногой. Так ей и скажу.
   - Когда обещал дать ей ответ?
   -После разговора с тобой.
   -Выходит, я настроил тебя против нее?
   -Настраивал наоборот, но это плохо получилось. Я не ребенок и не такой дурак, чтобы не понять, чего ты хочешь.
   -Спасибо, сынок. Не знаю только, должен ли я этому радоваться. Мама расстроится - не то слово.
   -Не могу же я разорваться на части - на две половинки. И к Васильеву я не хочу идти. У него есть свой сын, пусть с ним и живет... Может, ты сам скажешь маме, к какому решению мы пришли?
   -Пришел ты и скажешь сам.
   -Хотя бы при тебе - в твоем присутствии? Мне страшно. Как я скажу ей, она надеется... Нет, даже уверена в том, что я уговорю тебя...
   -После того, как ты поговорил с каждым из нас, подумай еще, прежде чем дать окончательный ответ. Что бы ты ни решил, я пойму и приму без всякой обиды на тебя.
   -Поступишь как настоящий мужчина. А я - не настоящий... Ведь не только о вас думаю. Больше о себе.
   -С мамой тебе будет сытнее, удобнее.
   -Удобнее - с тобой. К Васильеву я никогда не привыкну.
   -Если смущает этот момент, попробуй проверить. Не примешь его, вернешься домой.
   - Есть много других моментов. У мамы будет Васильев, а у тебя, кроме меня, никого нет.
   -Это уже другая опера.
   -Уйду с мамой, она может не вернуться к тебе.
   -Это уже из области хитросплетений.
   -И школа... Я не хочу учиться в другой школе. У меня много друзей. Хотя бы подождали пару лет... Я шучу.
   -Мои шансы повышаются.
   -Ты просто не знаешь, как я люблю маму.
   -Если б не знал, уговаривал бы тебя остаться со мной.
   - Что же мне делать? Все вы повесили на меня. Договорились бы лучше между собой и сказали мне...
   -Прежде мы хотим знать твое мнение.
   -Нет у меня другого мнения, кроме одного. Я хочу жить с вами обоими.
   -Мы пошли по второму, если не по третьему кругу...
   -Так и скажу ей, нет у меня никакого мнения, хоть режьте, хоть нет.
   -Нет, так нет. На том и порешили.
   -Что нас теперь ждет?
   -Встреча на высшем уровне трех держав. Нелегкий нас ожидает разговор...
  
  
  
   2. Петька
  
   -" Я - Петя Штаркман. Мне пятнадцать лет. У меня есть мать, отец, сестра, брат, Васильев и кот. Не у каждого есть столько всего. Это первая моя дневниковая запись. Покажу ее маме, папе и, быть может, Васильеву, у которого в его четырехкомнатной квартире я с мамой и с ним проживаю полгода. Пусть знают, что я о себе и о них думаю. По порядку.
   Все происходит в один прекрасный день, даже если он ненастный. В один из таких дней родители решили разнообразить свою жизнь и зачать меня. Это им удалось, не знаю, насколько сразу. С некоторым опережением я появился на свет и не только выжил, но и жив - здоров, чего и всем желаю. В один прекрасный день мама разлюбила папу и полюбила Васильева, который, если всем им верить, намного раньше полюбил маму. Что ж, в этом нет ничего удивительного. Как и в том, что мой старший брат в один прекрасный день уехал с женой на постоянное местожительство в Израиль, где, как это ни странно, хорошо устроился на работу по специальности, хотя у сионистов, кем кличут у нас израильтян, каждый третий - медик. Игорь, мой брат, хирург от Бога, то ли нашего, то ли ихнего. Сам он не верит ни в какого. Если в СССР он старался не иметь со мной ничего общего даже тогда, когда мы жили вместе, то теперь пишет письма не только родителям, но даже мне, расписывая на все лады, в какой прекрасной стране он живет и процветает. Уговаривает меня уехать туда же, но я, как и мой отец, желаю жить здесь, у себя... Тут мой отец и Васильев придерживаются единой точки зрения. Из-за Игоря моя мать лишилась возможности публиковать свои переводы. Зато отец не пострадал - говорит, у каждой плохой работы есть свои преимущества (он у меня остряк - самоучка).
   Итак, в один прекрасный день мама оставила папу в их квартире и переехала к Васильеву, прихватив меня. ( А перед тем, в один прекрасный день мой романтик папа уговорил меня поехать с ней, процитировав слова героини пьесы Брехта "Кавказский меловой круг", этот спектакль мы видели в потрясающей постановке грузинского театра. Вот и говори о том, что искусство не влияет на людей.) В один прекрасный день папа собирался переехать к своей матери, но по причинам, которые не знает даже он сам, пока не переехал. В один прекрасный день в нашу квартиру может переехать жена Васильева с сыном, который почему-то поимел зуб на меня, словно это я увел у него отца; а мог бы вместе со мной объединенными усилиями восстановить статус кво, впрочем, оно уже не кво пол года.
   В один прекрасный день папа перестанет надеяться на то, что мама к нему вернется, плюнет на все и поставит перед "молодыми" вопрос о разводе: сколько можно жить в подвешенном состоянии? В один прекрасный день предки разведутся, мама выйдет замуж за Васильева, а отец женится на какой-нибудь мымре. В один прекрасный день у меня появится отчим, до меня дойдет, что я дурак, что ушел от отца, окончу школу, не стану поступать в институт и загремлю в нашу доблестную армию, которая в один прекрасный день сделает меня полным дебилом - еще до того, как демобилизуюсь, если мне повезет и я останусь живым после обработки "дедами". В один прекрасный день я сам стану дедом и отыграюсь на салагах по полной программе.
   На самом деле все у нас хорошо. Мама с Васильевым отлично ладят друг с другом, никогда не ссорятся. Мама по-прежнему переводит с тем, чтобы публиковаться под фамилией Васильева, который не пострадал из-за отъезда Игоря в агрессивный Израиль: как знал - не развелся со своей красоткой Зинаидой, которая аж на двадцать лет моложе его ( дальше распространяться не стану). Не в моих интересах торопить мать регистрировать свои отношения с Васильевым, какие б они ни были. Кто знает, как ляжет карта, вдруг и мне с отцом перепадут козырные тузы и короли, если отец не заведет серьезный роман с дамами, способными спутать все мои карты. Я не подслушиваю то, что говорят не для моих ушей, но не так давно случайно услышал, Васильев с матерью не прочь соединить моего отца с Зинаидой. Вот будет умора, Вовка станет мне все равно, что братом, а его мать - мачехой при живой матери.
   Ко мне все относятся - лучше некуда. Души не чаят ( или не чают?). Чай у Васильева пьем только английский, смотрим по японскому телевизору наши фильмы и программу "Время", по японскому видеомагнитофону лучшие заграничные фильмы (придется выучить английский, как следует), слушаем разную музыку на японском музыкальном центре. Все, как в лучших домах Лондона, из которого недавно вернулся после двухмесячной командировки Васильев. Мы с матерью и котом не пропадем. Беда кота лишь в том, что он - в отличие от нас всех - скучает без пары, из-за большой занятости его забыли кастрировать, мальчик страдает на той самой почве (о себе распространяться не стану).
   Мне нравится одна девчонка. Я нравлюсь ей. Вот уже два или три года. Матери и Васильеву Светка не мешает, мы с нею в моей комнате можем делать все, что хотим: заниматься, смотреть фильмы, слушать музыку...
   В конце концов, я уже почти взрослый мужик, любим всеми и собой. Отличник, ни в ком и ни в чем не нуждаюсь, еще раньше приобрел полезный опыт в житейских делах (не бойтесь, родители, ничего плохого и аморального я не сделал). У меня есть еще целый год определиться со своим будущим: выбор фамилии от Штаркмана до... Васильева, профессии от международника до токаря - универсала, девушки... ( пока меня устраивает Светка, а я - ее ). В один прекрасный день... А почему бы ему на самом деле не быть прекрасным..."
   -Для первой дневниковой записи недурно. С учетом того, что она носит публичный характер, твоего желания себя показать и других не очень обидеть...
   -Обиделся? Прости, я не хотел...
   -Знаю. Да я и не обиделся.
   -Ты не можешь забыть маму?
   -Трудно, сын, забыть себя.
   -По-прежнему любишь ее?
   -По-прежнему любить невозможно. По-прежнему - просто привычка.
   -Ты всегда говорил со мной, как с взрослым. Я часто не понимал некоторых твоих слов и целых фраз, иногда уточнял, спрашивал, иногда догадывался до смысла. Но всегда тебе верил. Я люблю тебя, папа. Я все еще ребенок, любящий своего отца. Я никогда не променяю тебя на Васильева, как бы он ни был местами хорош.
   -Спасибо. Твои слова греют мне душу. Или греят?
   -У тебя такая хорошая улыбка. Усмешка. Должно быть, ты нравился женщинам.
   -Кому как. Ты же знаешь, я не принадлежу к сильным мужчинам.
   -Мы с Игорем - так же.
   - Но и вас не обошел вниманием женский пол. Мне нравится твоя девочка.
   -Света? Только я не люблю ее. Просто нравится.
   -А ты ей?
   -Даже больше...
   -Она призналась?
   -Конечно, нет. Мне так кажется.
   -А то, что ты не любишь ее, ей не кажется?
   -Не кажется.
   -Не обидь ее.
   -Не знаю.
   -Уже обидел?
   -Я тебе доверяю. Кто еще даст мне совет?
   -Разве что мама.
   -Нет, только не она. Ей лучше не знать.
   -Зашел в своих отношениях со Светой несколько далеко?
   -Сам не знаю, как это произошло... В один прекрасный день, будь он неладным...
   -Столько горечи в твоих словах, сынок. Словно ты не испытал никакой радости... от своего первого увлечения.
   -Я получил. И Света получила. Мы оба получили и были счастливы.
   -Всего лишь были?
   -Были и есть... Но я не знаю, как вести себя дальше? Она мне верит, понимаешь?
   - Не хочешь ее терять?
   -Не хочу... Но она ждет от меня того, что я не могу ей сказать. Она расстроится, если я скажу, что она мне только нравится...
   - Главная твоя проблема в том, что ты был близок с ней? Или я ошибаюсь?
   -Конечно, разве не понятно?
   -Проблема в этом?
   -Ну...
   -До тебя у Светы не было других... мальчиков?
   -Не было, точно знаю. В этом смысле... Мне не хотелось бы говорить, откуда во мне такая уверенность.
   -Я все понял, сынок. Вы еще дети, вам всего лишь пятнадцать.
   -Света старше.... В нашем возрасте девственницы и девственники наперечет. Не в этом дело.
   -Тогда в чем? В вашем отношении к этой проблеме? В боязни чего-то?
   -Все вместе.
   -Все вместе.
   -Что ты меня передразниваешь? Лучше б я тебе ничего не говорил.
   -Прости, сынок. Я не хотел тебя обидеть.
   -Я не обиделся...
   -Обсудим проблему ваших взаимоотношений, если не возражаешь.
   -Не возражаю, раз хочу получить твой совет.
   -Прежде всего, это совет - не больше того. Даже не совет - размышление. Как поступать дальше, решать вам самим.
   -Само собой, па...
   -Главная проблема, возможно, в том, что Света тебя любит, а тебе она только нравится. Если б не это обстоятельство, кто знает, позволила бы она тебе так много...
   -Любит. У меня сложилось такое мнение еще до того, как я потерял голову.
   -А Света ее не теряла?
   -Не знаю. Я ничего не соображал...
   -Что было раньше?
   -Дома никого не было. Мы танцевали, целовались... Я положил руку на блузку, она расстегнула на ней пуговки, я пошел дальше, она не возражала, я еще дальше... Пока все не случилось...
   -Тебе не показалось, что Света провоцировала тебя на такое поведение?
   -Она не только не сопротивлялась, но даже помогала мне...
   -То есть она была в полном рассудке, а ты его потерял?
   -По-моему.
   -А если бы она сопротивлялась твоим усилиям?
   -Никаких особых усилий я не прилагал. Если бы почувствовал сопротивление, скорее всего, мог очухаться и не вести себя, как зверь...
   -Если твои ощущения тебя не обманули, Светиному поведению можно дать два возможных объяснения. Первое - она тебя любит и хотела, чтобы ты стал ее первым мужчиной. Второе - она хотела того же, что ты, а вопрос превращения девственницы в женщину ее мало волновал. В обоих случаях Света не слишком сильно задумывалась над вашим будущим, если даже мысль о том, что и от детей бывают дети, ни у кого из вас не возник.
   -Возник - у Светы.
   -Эта мысль не запоздала?
   -Она возникала у нее вовремя. Чуть - чуть и было бы поздно. Я успел ... очухаться.
   -Значит, ваши дела не так уж плохи.
   -Не так. Но что мне делать дальше?
   -Если я скажу, что в пятнадцать лет заниматься любовью преждевременно...
   -Я отвечу, у меня другое мнение, мы не выглядим на общем фоне белыми воронами.
   -Тогда в чем состоит вопрос - в противоречии между сильным желанием и моралью?
   -Мне она нравится, я хочу быть с ней вместе так долго, пока...
   -Не надоест?
   -Не совсем так.
   -Но так! И тут возникает вопрос морали.
   -Возникает.
   -Возникает.
   -Опять, да?! Прекрати меня передразнивать!... Если Света любит меня, я буду последним негодяем, бросив ее.
   -Бросив потом?
   -Потом... Сейчас еще и дураком буду...
   -В сей час ты и есть дурак. Думаешь об одном себе.
   -Точнее, эгоист?
   -Эгоистичный дурак! Если девочка любит тебя или думает, что любит, зачем тебе дальше, извини за выражение, пудрить ей мозги?
   -Можешь выражаться еще круче. Спасибо за совет... А что, если Света испытывает ко мне те же чувства, что я к ней? Тогда никому из нас лучше не станет - только хуже будет. Она уже злится, почему я перестал звать ее к себе... к Васильеву.
   -Но вы хотя бы встречаетесь?
   -Не надо обо мне так плохо думать, па.
   - От кого ты это перенял, па...
   -От тебя. Ты бабушку называл " ма"... А перед самым отъездом в чужую страну Игорь стал называть тебя "па"... Мне сильно его не хватает, па... После того, как стало ясно, что ему дадут уехать, он стал моим другом. Мне даже его подзатыльников не хватает. У нас был серьезный разговор обо всем... Мне как будто стало все восемнадцать, когда он выложил мне все свое нутро, ничего не скрывая. Я рад, что потерял голову со Светой, что она дала мне ее потерять... Не то, что просто дала...
   -Я тебя понимаю, сынок. Ты уже совсем большой парень. С тобой обо всем можно говорить.
   -У тебя сейчас кто-то есть? Я не должен спрашивать?
   -Есть, Петя. Я никого уже по-настоящему не полюблю. Но находиться одному в этих стенах или перебраться к моей маме и все равно остаться одному - выше моих сил. Можешь меня осудить...
   -Расстроил, не скрою. Я все еще надеялся... Зря... Сделай одолжение...
   -Какое?
   -Не уходи отсюда хотя бы еще полгода и не подавай первым на развод. То, что его жена отказалась переезжать в наш дом, дает надежду...Хотя ты и нашел маме замену.
   -Это не замена, сынок. Это совсем другое.
   -Твоя женщина спасает тебя от тоски?
   -От полного отчаянья, от нежелания жить...
   -Бедный папа. Зря я ушел с мамой.
   -Я не мог тяжело ранить любимого человека.
   -Как может ей быть хорошо, когда нам с тобой так плохо, не понимаю.
   -Разве ты лгал в дневнике?
   -Лгал и не лгал. Я запутался, где правда, где ложь. Презираю себя за то, что мне бывает, нет, не бывает, почти всегда хорошо... Я рад, что у тебя появилась женщина, благодаря которой тебе будет лучше. И мне, моей бесстыжей совести не придется так краснеть за себя, оставившего тебя одного и красиво живущего за счет чужого дяди. Он балует меня, привозит и покупает в "Березке" разную технику, голоса на меня ни разу не повысил, когда я ему дерзил. Все что он делает, делает от души, не потому что хочет подлизаться ко мне, такие вещи я чувствую. И я радуюсь его хорошему к себе отношению, подаркам, вниманию, такой вот я подлец!
   -У меня нет оснований любить Васильева - он отнял у меня жену. Но будем объективны, он любит твою мать, умный и добрый человек. Принял тебя как родного сына.
   -Мой отец - ты! Ты один! Я возьму твою фамилию.
   -У тебя есть год, чтобы принять решение.
   -Не верь тому, что я написал. В издевку над собой, над вами... Ты разве не понял?
   -Понял, сынок. И благодарен тебе за доверие, верность мне, моему роду, фамилии...
   -У тебя на глазах слезы...
   -Стариковские... От радости...
   -Ты у меня отличный старик, па. И совсем не старик, если... Все, все, молчу, а то скажу глупость.
   -Вернемся к нашим баранам?
   -Пожалуй.
   -На чем мы остановились?
   -На том, что, если Света относится ко мне так же, как я к ней, мы можем встречаться дальше и заниматься любовью, пока кому-нибудь не придет в голову мысль расстаться.
   -Максимально тактично выясни, что у нее на уме. Может быть, ты нравишься ей ничуть не больше, чем она тебе, но покуда не желает тебя бросать.
   -Опять у тебя эта ехидная улыбка.
   -А что ты, Дон Жуан, думал? Тебя бросить нельзя?
   -Конечно, можно.
   -По-моему, ты несколько обескуражен таким возможным оборотом событий?
   -Нисколько. Буду даже рад, если она первая оставит меня.
   -Рад?
   -Не совсем... Ну тебя! Но не могу же я сказать ей, что хочу заниматься любовью, хотя мы не любим друг друга.
   -Зачем же так грубо?
   -Может, написать ей записку?
   -Объяснение в нелюбви?
   -Глупо. Я сам хочу знать о ее нелюбви.
   -Тебя не смущает, что в свои пятнадцать лет ты занимаешься любовью без любви?
   -Не слишком смущает. Мы нравимся друг другу, получаем удовольствие, радуемся жизни... Когда-нибудь каждый из нас полюбит, еще не поздно. А может быть, не полюбим. Есть ли она, эта любовь?! После стольких лет мама.... Прости ...
   -Ты еще мальчишка, ребенок, чтобы судить о любви. Но я рад тому, что ты не любишь, а всего лишь влюбился. Любовь, мой мальчик, разрывает сердца - не только приносит удовольствие.
   -Это литература, па... В один прекрасный день я полюблю и получу разрыв сердца? Смешно.
   -Не дай тебе Бог узнать такую любовь... Если вы продолжите..., будьте осторожны.
   -Презервативы? Я уже купил их. На всякий случай... Завтра Света придет ко мне...Объяснюсь с ней, пойму, нужны ли мне эти резинки или повременить с их применением.
   -Мне не нравится такой разговор, сын.
   -Мне он нравится еще меньше. И совсем не нравится тот, что предстоит со Светой. Одна надежда - не так уж она меня любит. Надеюсь, она знала, на что шла, когда я терял голову от нетерпения...
  
   3. Наташа
  
   -Напрасно извиняешься. Ты пришла к себе домой, это я здесь на птичьих правах, загостился.
   -Я никогда не просила тебя уходить из этого дома. Такое решение исходило, Петя, от тебя. Только поэтому я предложила Зине переехать сюда. К счастью, у всех нас благоразумие взяло верх.
   -Я остался, коль скоро Зина отказалась от царского подарка, а сдавать квартиру внаем ты не пожелала.
   -Это не те деньги, из-за которых следует городить огород. Но я пришла не затем, чтобы обсуждать эту тему.
   -Догадываюсь.
   -Твой сын читал тебе свою дневниковую запись?
   -Недели две назад. Она вызвала у тебя протест?
   -Детские бредни. Думала, он умнее. Глупый вызов всем нам. Дешевка.
   -Данное мнение довела до Петьки?
   -Пощадила его самолюбие. Но сказала, что ему не подобает вмешиваться в жизнь взрослых - и близких в том числе. Он может писать все, что думает, не посвящая нас в свои рассуждения. В один прекрасный день он не удостоит нас своего плевка.
   -Я совсем иначе отнесся к его записи. Нашел некоторые мысли, которые разделяю сам.
   -Например, ту, что в один прекрасный день мы с тобой сваляли дурака.
   -Не в тот ли, когда мы соединились?
   -В тот, когда я ушла к Васильеву.
   -Что-то я не понял, это мнение Петьки или твое тоже?
   -Мое - тебе хорошо известно.
   -Мне показалось, наш сын, иронизируя над нами, в целом правильно понял причину нашей размолвки.
   -Это не размолвка, Петя.
   -Да, прости. Ты ушла к Васильеву из-за любви к нему.
   -Это не подлежит обсуждению.
   -Главное, бессмысленно. Жалко только, в нашем треугольнике, как в клетке, трепыхается наш сын.
   -У него нет оснований жаловаться на свою жизнь, что он признает даже в дневнике.
   -Именно так он выразил ту же идею, которая не дает тебе покоя.
   -Твой сын открыто и дерзко насмехается не только надо мной, но и над тобой.
   -Видимо, я недостаточно внимательно выслушал его.
   -Ты потосковал немного, а потом легко нашел мне замену - влюбился в молодую и красивую.
   -Что здесь такого? Почему бы мне, в самом деле, не влюбиться в другую женщину, если моя жена ушла от меня не в дом отдыха или в санаторий, а к другому мужчине?
   -Так он угадал? От всей души поздравляю. Если у тебя серьезный роман и нужен развод... я...
   -Не дождешься! Другое дело, если он понадобится тебе. Тогда я тут же дам согласие.
   -Прости, Петя.
   - Проехали, Наташа. У тебя есть еще какие-нибудь невыясненные вопросы?
   -Ты кого-то ждешь или спешишь?
   -Нет. Я свободен. В кои-то веки меня посетила жена. Как же я могу отвлечься на кого-то или на что-то другое?
   -Мы неоднократно приглашали тебя к нам.
   - Представь себя на моем месте.
   -В день рождения сына я бы пришла.
   -В его день рождения я встретился с ним после школы и поздравил, как мог. Переплюнуть вас мне не по силам - купить негде и не на что.
   -Васильев привез Пете подарок из командировки, не так уж дорого он стоит. Подарил от чистого сердца.
   -Знаю, Петька доволен. Хорошо относится к Васильеву - говорю с его слов. Меня радует взаимопонимание и согласие в вашем доме.
   - Разве не этот дом ты недавно называл моим?
   -У тебя теперь два дома. В любой день можешь вернуться сюда.
   -Ты примешь меня назад?
   -Я не люблю провокационных вопросов.
   -Обычный вопрос.
   -Как обычно, твой дом - дом твой.
   -Ты останешься в нем?
   -Если не буду лишним.
   -Я пошутила, прости...
   -Не надо так шутить, Наташа. Подобные шутки тебе не к лицу.
   -Прости, я переступила черту. Чувствую себя неловко... весь этот наш разговор...
   -Верно. Оставим эту скользкую тему. Знай, этот дом навсегда останется твоим, пока в нем не поселится кто-нибудь другой.
   -Зина отказалась. Я не сумела ее убедить. И тебе это не удалось?
   -Мне? С какой стати я должен говорить с ней об этом? Ах, да, ты просила. Но я не очень старался. Не хотел переезжать к матери.
   -Я тебя понимаю: неловко приводить к ней женщин.
   -Уж не ревнуешь ли ты меня?
   -Ревную. По закону ты мой муж.
   -А ты - моя жена.
   -Ты же ревнуешь меня к Васильеву?
   -Давно не ревную. Принял неизбежное.
   -Я так не умею.
   -Что-нибудь одно, Наташа. Иначе можно надорваться.
   -Я не надорвусь, Петя! Я давно уже надорвалась.
   -Тому один я причина.
   -Даже Петька заметил, что у тебя появилась женщина.
   -Появилась или не появилась, я не обязан отчитываться перед тобой.
   -Догадываюсь, кто тебя развлекает.
   -Я не обсуждаю твои отношения с Васильевым - тут и догадываться нечего.
   -Понятно, почему Зина не переезжает к тебе.
   -Без комментариев!
   -Я спросила Зину в лоб. Она не скрывает того, что желает стать твоей женой, а не любовницей.
   -У меня есть жена. И я не нуждаюсь в любовницах.
   - Но не обходишься без них.
   -Обхожусь. Когда невмоготу, мастурбирую перед зеркалом.
   -Я вторглась в твою жизнь. Ты вправе отвечать еще грубее.
   -Вообще не отвечать.
   -Согласна.
   -Все, наконец?!
   -Петя, я читала другие записи Пети. Они не предназначались для прочтения посторонними людьми...
   -Поступила дурно. Мне жаль сына.
   -Я шокирована. Остолбенела, когда узнала, что наш ребенок занимается любовью. Более того, обсуждает свои похождения с тобой, отцом, выслушивает твои советы, испытывает к тебе благодарность. Как ты мог опуститься до такой степени? Ты обязан был надрать уши мальчишке, а не воспринимать его распутство как должное... Что ты делаешь?! Чтобы заслужить дешевый авторитет у шкодливого мальчишки, советуешь ему шкодить дальше! Полгода меня мучает совесть, что я оставила тебя, испытывала сострадание. Я вполне наказана за то, что внимала твоим лживым речам в Филармонии, легла с тобой в одну постель, вышла за тебя замуж, рожала сыновей, с малолетства погрязших в разврате... Ненавижу и презираю себя за то, что любила такого грязного извращенца, как ты, предала единственного человека, которому должна была остаться верна...
   -Ты не имела никакого морального права читать дневник сына - даже в том случае, если он по небрежности оставил его на видном месте. Вот это и есть паскудство. В свое время твоя, мягко выражаясь, бестактность причинила много вреда Игорю, когда он был ребенком. Ты могла сделать его невротиком...
   -Нашел козла отпущения. Это твои гены и воспитание...
   -Не перебивай меня! Не смей! Петька начал вести дневник не ради забавы. У него на душе накопилось много чего - и мусора в том числе. Этот мусор в его нутро занесли разные ветры, включая твое предательство. Ты предала не только мою любовь - я получил должное, - ты втянула в наш раздор сына, травмировала его - он не хотел уходить с тобой, я его уговорил - мне это стоило огромного труда и сердечной боли - ненавижу это слово. У Петьки еще раньше были неприятности, с которыми он справился, понеся значительные душевные потери. Не вздумай выпытывать, даже заикаться не смей - он тебя возненавидит. Я не посвящал тебя в то, что узнал, так как предвидел, к чему твое знание может привести... Мое несчастье состоит в том, что я всегда любил тебя и продолжаю, будь я проклят, любить, хотя всю жизнь - с самого детства - ненавидел ханжество, лицемерие, стремление некоторых людей навязывать другим свой образ жизни, свои мысли и убеждения. Я однажды изменил тебе и проклинал себя, каялся и каюсь даже теперь, то было ослепление, дурман... А ты, уйдя от меня, нанесла мне удар в под дых не внезапно, нет, ты его долго вынашивала и ударила тогда, когда мое дыхание оказалось сбитым, когда я находился в нокдауне от всех своих неудач... Впрочем, не обо мне разговор. О Петьке. Света хаживала в ваш дом, по словам Петьки, пользовалась вашим доверием, нравилась вам, соответствовала всем критериям "девочки из высшего общества". Я видел ее всего лишь один раз - мне она так же понравилась. Красивая, опрятная. С хорошими манерами, глядела на нашего парня влюбленными глазами... Ты ничего не замечала, оставляя их наедине? Конечно, ждала чего угодно, но только не того самого. Как же, как же, в их годы... Нельзя, Наташа, подходить ко всем со своим аршином. Со слов Петьки, я понял, что он и Света - не Ромео и Джульетта, к счастью или к несчастью. Не думаю, что ты была бы в большем восторге от их подлинной любви. Наш рано повзрослевший сын всего лишь влюбился, вскружил голову избалованной красивой девчонке, не посчитавшей нужным переоценивать свою девственность, цена которой в наши дни три копейки в базарный день. Я - грязное, похотливое животное, гнусная тварь, до такой степени погрязшая в разврате, что и мои сыновья унаследовали мои гены, не испытал шока от чтения Петькой его дневника. Я испытал его тогда, когда ты методично, убедительно, аргументировано доказала мне, что такое полное ничтожество, как я, недостойно твоей высоконравственной и чистой любви. Да, я не ожидал от сына, что он с такой легкостью освободится сам и освободит подружку от невинности,
   удивился его душевной простоте (не глухоте!), отсутствию каких-либо комплексов и страхов, связанных с таким, казалось бы, важным и ответственным в жизни событием. И, по моему мнению, пятнадцать лет не тот возраст, когда следует заниматься любовью. Я в эти годы даже не смел мечтать о таком... Видел только в своих снах. Правда, я любил свою девчонку, а не был влюблен, и наша девственность была для обоих бесценна. Только много позже, в восемнадцать , дошел своим умом, истинная ценность - самая любовь. Нынешние акселераты лишаются того, что называли честью, в тринадцать - пятнадцать лет и ничуть не страдают от бесчестия. Нашего сына смущало лишь одно обстоятельство, любит ли его Света (он не любит) или только влюбилась (как он в нее). Я рекомендовал ему выяснить их отношения и положить им конец, если девочка любит нашего оболтуса. Видимо, накал их чувств друг к другу оказался одинаков. Если ребятишки продолжают заниматься любовью в твоем новом доме и это тебя шокирует, потрудись, как можно деликатнее, намекнуть сыну, что у тебя возникли кое-какие подозрения, просишь себя извинить, но считаешь невозможным оставлять их вдвоем, когда дома нет взрослых...
   -Ты, как всегда, красноречив. Грязное у тебя чистое, черное - белое, пошлое - целомудренное. По-твоему, заниматься любовью в тринадцать - пятнадцать лет - обычное для нашего времени дело, хотя Петька тебя удивил. Шокировало мое объяснение ухода к Васильеву. У тебя избирательная память и слышишь ты только то, что хочешь слышать. Я не стану напоминать свои слова - бесполезно. Но в любом случае мне жаль, что принесла тебе столько страданий... прошу прощения за излишнюю патетику и оскорбления...
   -Чего уж там?! Животное и есть животное. Суть одна, а прилагательные ничего не значат. Но хорошо уже то, что ты хотя бы из любви к сыну кое с чем согласна со мной.
   -Я осталась при своем мнении. После всего того, что узнала о Пете, вижу его другими глазами.
   -Сняла розовые очки...
   -Протерла стекла... Не о таких сыновьях я когда-то мечтала.
   -Кто из нас прагматик?
   -Никогда не примирюсь с пошлостью, какими бы словами ее ни прикрывали.
   -Твоя непримиримость к многополярности жизни есть не что иное, как завуалированное ханжество твоего Сверх - Я.
   -А твое примирение и всепрощенчество - цинизм твоего Оно. Я ничего не напутала?
   -Видимо, у нас обоих плохо работает цензура - у меня недотягивает, а у тебя заклинилась на верхней отметке.
   - Возможно... Я зря пришла. Оглушила тебя, вывела из так нелегко давшегося равновесия. Пойду... Да, не будь слишком откровенным с сыном. Незачем ему знать, что у тебя есть женщина...
  
   4.Наташа
  
   -Спасибо, что пришел. Думала сама подъехать к тебе после твоей работы, но не смогла. А возвращаться от тебя вечером в темень не хотела.
   -Чего уж там. Я работаю близко отсюда, никакого смысла кататься тебе туда - сюда. Поздно и мороз.
   -Я тебя не задержу.
   -Не беспокойся, никаких дел у меня нет. Метро работает бесперебойно.
   - Раньше ты мотался автобусом больше полутора часов, провожая меня, и столько же - назад, к своим родителям.
   -Прогресс, Наташа, докатился и до Гражданки.
   -Соловья баснями не кормят. Будем обедать.
   -Благодарю, обедал на работе, сыт.
   -Составь компанию, специально не ела - дожидалась тебя.
   -Коль скоро... Извини, я поем... Наш парень уже ел?
   -Сегодня он обедает у Светы. Отмечается день ее рождения.
   -Тогда понятно.
   -Просил у тебя деньги? Я же ему дала. Сколько ты ему дал?
   -Видимо, не хватило. Женщины нынче стоят дорого.
   -Кстати, о женщинах... скорее, некстати.
   -Мы перешли к делу?
   -Не совсем... Суп есть будешь?
   -Ты же знаешь, я не большой любитель первых блюд. Опять же отвык от них в последнее время. А ты ешь. Я подожду второго...
   -И я обойдусь без супа.
   -Вернемся к женщинам, которые не то, кстати, не то, некстати. Петя не преминул сообщить мне вчера новость, застав у тебя Зину. Неужели ты не мог...
   -Мог. Не хотел.
   -Что за причуда?
   -Мне нечего скрывать.
   -Все же сын...
   -Взрослый парень.
   -Точно. Сам занимается любовью.
   -Вот - вот... Почему именно вчера соблаговолил порадовать мать?
   -Длинная история. Вкратце, дело обстояло так. К нам пришла Света, но Петю дома не застала. С известных пор они редко ошиваются здесь - иногда и если я дома.
   -То есть ты сдержала слово.
   -Как ты хотел - тактично намекнула сыну, что им не следует встречаться у Васильева, когда дома никого нет. Он понял и согласился со мной. В отсутствие Пети Света проинформировала меня, где и как они проводят свой досуг.
   -Любопытно.
   -Странная девочка. На мой почти риторический вопрос без экивоков ответила, что накануне в мороз они с Петей были у нее дома, родители ушли в театр, никто им не мешал.
   -Ты проглотила ее слова без комментариев?
   - Что еще мне оставалось? Тогда Света пошла дальше, спросила, знаю ли я, что она Петина любовница. Я слегка оторопела и ответила, что всего лишь догадываюсь. Перевела разговор на другую тему. Петя, очевидно, решил, что я пытала его девушку и сразу после того, как проводил ее домой и вернулся, отпустил в мой адрес несколько колких замечаний. Так я узнала о его встрече с Зиной, о том, как вы втроем пили чай и балагурили.
   -Балагурили - это от лукавого. Надеюсь, Петька не нагрубил тебе?
   -Нет, напротив. Предложил всем нам - вшестером жить одной коммуной для экономии времени и расходов. Квартира большая, каждой паре по комнате, а гостиная - общая. Один минус - Васильев лишается своего кабинета. Забыл о сыне Зины и Васильева.
   -Стервец!
   - Нужно было оградить сына от встречи с Зиной. А ты, как специально, столкнул их лбами. Не думаю, что и ей доставило удовольствие общение с нашим сыном.
   -Странное у тебя, Наташа, мнение обо мне. Я не счел нужным прятать Зину по многим причинам, одна из них - она скоро переедет в твой дом.
   -Ты ее уговорил?
   -Сдается, убедил. Не возражаешь, если я в нем останусь?
   -Это не только мой дом. Ты хотя бы любишь ее?
   -Не знаю, Наташа. Я ничего не знаю.
   -К сожалению, все твои планы могут рухнуть.
   -Васильев не хочет жениться на тебе?
   -Хочет. Я не хочу выходить за него замуж.
   -Ты уже не любишь его?
   -Отвечу твоими словами. Не знаю, Петя. Я ничего не знаю.
   -Зачем же тогда... Прости...
   -Васильев должен вскоре уехать в Англию на два года.
   -Только что узнал?
   -Знал давно.
   -Скрыл от тебя?
   -Напротив. Торопил с разводом.
   -Странные дела твои, Господи!
   -Ты когда-нибудь задумывался, почему я не прошу у тебя развода?
   -Суета сует, Наташа. Боялась навредить Васильеву - в его кругах мораль (на словах!) превыше всего. Блядуют направо - налево, но семью не трожь - святое! Прости, у меня вырвалось.
   -Ничего, Петя... Ты прав. Советская мораль на страже семьи... И суета... За полгода Васильев половину времени находился в разъездах. Нам было ни до чего.
   -Забыл еще одно немаловажное обстоятельство. После отъезда Игоря в Израиль ты - своего рода враг народа. Став женой Васильева, могла испортить его реноме. Он не мог плевать на это с высокого дерева.
   -Говорил, что плевал. Но я не хотела приносить его себе в жертву.
   -Главное, хотел ли он этого... Мне вас искренне жаль.
   -Тебе себя жаль.
   -Себя? Что мне себя жалеть?
   -У тебя мясо стынет...
   -У меня вот тут все остыло, вот тут... Как же ты можешь спокойно жевать это гребаное мясо?!
   -Я все могу, Петя, ты же знаешь... Успокойся, все у тебя устроится лучшим образом. В конце концов, можете жить вместе с Зиной у ее родителей. Тесно, конечно...Или сделать обмен родительских квартир, вам трехкомнатную, а твоей маме - однокомнатную...
   -Что ты такое говоришь? Неужели мы стали настолько чужими?
   - Я никогда не переставала тебя любить. Даже тогда, когда ты целиком ушел в себя и сделал нашу жизнь невыносимой. Иначе б я никогда не оставила тебя.
   -Новости дня! Советский народ празднует Первомай, отмечая его новыми трудовыми подарками. В этот морозный солнечный день, идя навстречу международному весеннему празднику, самым большим сюрпризом для всех нас стала командировка в Великобританию известного каждому советскому человеку...
   -Прекрати юродствовать, Петя! Я позвала тебя не затем, чтобы вымаливать у тебя прощение. Есть достаточно много времени, чтобы принять решение, как тебе поступить. Мой долг - поставить в известность.
   -Добавь, гражданский долг. У тебя железные нервы, Наташа. Завидую твоей выдержке.
   -А ты бы хотел, чтобы я ревела и каталась по полу? Не дождешься!
   -Ну, что ты, что ты... Хорошо, будем реветь вместе на пару. А- а - а!
   -Прекрати! Что ты за человек? Все, я успокоилась. Прости...
   -Это ты меня прости... Обухом по голове.
   -Я понимаю.
   -Я понимаю.
   -Что ты кривляешься?...
   -Тебе плохо?.. Да, не молчи ты! Сердце?
   -У меня здоровое сердце, Наташа. Здоровые почки, печень, селезенка... Только с головой не все в порядке...
   -Где болит?
   -Ничего у меня не болит, ничего! У меня пусто в башке. Я слушаю тебя, слышу... Это не о нас, не обо мне. Бред, сплошная чушь! Кто-то куда-то должен уехать, из-за чего вся наша жизнь пойдет наперекосяк. Твоя, моя, Зинина, Петькина, Вовкина... Вы оба, такие разумные, прагматичные - о чем думали раньше, когда кинули всех остальных? Любовь? Будь она проклята, если ломаются судьбы других людей.
   -Я его не любила...
   -Что?! Впрочем, я не сомневался в этом. Но тогда зачем ты устроила "девичий переполох"? Мне даже, по-своему, жалко Васильева.
   -Я сломалась, Петя. Просто сломалась. Наша с тобой жизнь превратилась в ад, я не выдержала. Не смогла скрыть от него свое состояние.
   -И он воспользовался...
   -Он любит меня. Не он ведь предложил мне уйти от тебя, я сама...
   -Перестань! Он всегда этого добивался. Даже хотел дать мне отступные...
   -Не говори глупости...
   -Я не помню ничего, что могло произвести в тебе такой переворот. Мы не ссорились, не давали друг другу никаких поводов, чтобы в один день разрушить то, что объединяло нас многие годы. Да, мы не всегда понимали друг друга, я испортил тебе жизнь писанием в стол дурацких "Диалогов", еще раньше - письмом, которое подписал в защиту Соколова, что бросило кошке под хвост мою научную карьеру и благополучие нашей семьи, позже изменой. Мало ли чем еще, но у нас были и светлые дни, великое множество их, когда наша любовь помогала нам жить в радости и счастье...
   -Мне самой трудно понять... Мы, кажется, поссорились в тот день, наговорили друг другу лишнее, последняя капля... С Васильевым легко, мы вместе работали, он сделал меня тем, кем я стала...
   -А я тянул тебя назад, в темное прошлое.
   -Я не просила развода, хотя Васильев настаивал на нем, говорил, что мы можем успеть даже уехать в Англию, что он добьется отсрочки отъезда, а если не выйдет, никуда не поедет один, лишь бы быть вместе со мной.
   -Не вышло, но он едет?
   -Потому что я отказалась оформлять наши отношения законным порядком.
   -Не захотела ломать его жизнь
   -Я окончательно поняла, что люблю только тебя.
   -Слова, слова, слова...
   -Не расстраивайся раньше времени. Может быть, Зина предпочтет тебя и СССР Васильеву с Англией. Она не производит впечатления такой практичной, как я... Прости, все это бабья ревность. Больно думать, что ты и Зина... Стоило мне ее увидеть много лет назад, я уже поняла, ты угодил в ее капкан. Она моложе, красивее, добрее, покладистей...
   -Перестань, Наташа. Ради бога, не продолжай...
   -Она ждала и дождалась своего часа - твоей любви. Я сама виновата...
   -Не ждала и не дождалась. Мы решили жить вместе, так как начали лучше понимать друг друга.
   -Должно быть, она везде хороша, в том числе в постели, если у вас возникло полное взаимопонимание.
   -Это касается только нас двоих.
   -Прости за бестактность.
   -Я ведь не спрашиваю, каков Васильев в постели.
   -Мы никогда не были с ним близки.
   -Продолжаешь меня удивлять. Однако верю, ты никогда мне не лгала.
   -Обескуражен? Как же можно-с - без постели? Какой резон без нее?
   -Теперь ты юродствуешь. Сплошное ханжество, когда любимая женщина живет в доме мужчины столько времени и отказывает ему в себе.
   -Тебе трудно представить подобное, но у нас вопрос постели не возникал. Мне не пришлось отказывать или предлагать, в равной степени и ему...
   -Кто бы мог знать, что он питал к тебе только платоническую любовь?
   -Он любил и любит меня, этого мне вполне достаточно.
   -А моя земная любовь тебе опостылела.
   -Твоя земная заколачивала гвозди в крышку гроба ...
   -Образно. А где же твоя любовь? Она плоскогубцами их вскрывала?
   -Она стояла у гроба твоей любви и оплакивала ее преждевременную кончину.
   -Что немцу здорово, русскому - смерть.
   -К чему это?
   -Верно, я не немец, а еврей.
   -Не понимаю.
   - Это из разряда банальностей, которыми кишат мои "Диалоги".
   -Зина, конечно, от них в восторге?
   -Она еще не прочла их.
   -Неужели не спешит выразить свое восхищение?
   -У нас есть более приятные темы для разговоров.
   -Надо полагать... Я все сказала, Петя.
   -Мавр сделал свое дело...
   -Можешь остаться, если никого не ждешь. Уже поздно. Отсюда тебе на работу значительно ближе.
   - Не жду, но, пожалуй, пойду...
   -Очень холодно.
   -Я тепло одет.
   -Смешно, я тебя уговариваю...
   -Смешно, я ухожу...
   -Придумай что-нибудь. Есть же выход из положения, в который я всех вас загнала.
   -Общими усилиями выйдем.
   -От кого это больше всего зависит - от Зины?
   -И от нее...
   -Иди! Уходи! Не стой столбом. Не обращай на меня внимания, я приду в норму, как только ты уйдешь.
   -Я остаюсь. Боюсь оставить тебя одну. И Петьки нет. Он вернется?
   -Обещал.
   -Это ничего, что застанет меня у тебя?
   -Я редко когда понимала твой юмор. Или это серьезно?
   -Вполне.
   -Что же тогда ухмыляешься во весь рот?
   -У меня богатое воображение.
   -Какая глупость пришла тебе в голову?
   -Не скажу.
   -И не сделаешь?
   -И не сделаю... Мы уж слишком много их наделали. Самое время начать исправлять.
   -Что будем дальше делать?
   -Разговаривать. Я очень давно не разговаривал с тобой.
   -К счастью, еще не разучились...
   -Над чем ты сейчас работаешь? Или выжидаешь?
   -Кажется, наметился кое-какой прогресс. Меня простили.
   -Наверное, благодаря Васильеву. Его связям.
   -Возможно. Ты же меня знаешь, не могу сидеть без дела. Взялась за новый перевод, хотя никакого договора на руках нет, даже намеков на него.
   -Какого автора переводишь?
   -Все того же. Разрабатываю старую жилу. Он прислал мне благодарственное письмо, словно нуждается в переводах. Его почти весь мир знает.
   -Теперь благодаря тебе узнали и у нас.
   -Не я, так нашелся бы кто-нибудь другой...А ты? Закончил работу над "Диалогами"?
   -Видимо, я не закончу ее никогда. Нахожу столько ошибок, что за голову хватаюсь, исправляю сотый раз, но все равно недоволен.
   -Я бы хотела их почитать.
   -Твое мнение не изменится. Не стоит.
   -И все же...
   -Когда закончу, быть может.
   -Быть может, закончишь или, быть может, дашь?
   -И то, и другое.
   -Зине дал, не закончив.
   -Она не читала раньше.
   -Долго же ты держался.
   -Я - стойкий оловянный солдатик.
   -И все же не устоял.
   -Упал.
   -Скорее, пал.
   -Но еще, слава богу, жив.
   -Меня вновь несет не туда. Прости...
   -Ничего. Мы еще много раз будем возвращаться не в ту степь.
   -Ты меня еще любишь?
   -Я никогда не разлюблю тебя.
   -Но это ровным счетом ничего не значит?
   -Много значит.
   -Можно надеяться?
   -Не устраивай мне пытку. Мне и так не по себе.
   -Прости... Меня беспокоит Петя.
   -Напрасно. Парень как парень.
   -Говоришь как-то отстраненно, словно он не твой сын. Если помнишь, мы зачали его не случайно.
   -Я все хорошо помню. Он мой сын. В свое время ты не зря мне его подарила.
   -У вас с ним много общего, хотя с возрастом он отдаляется от тебя все больше и больше.
   -Такой же разгильдяй, как я, но со своими вывертами.
   -Очень легкомыслен, все ему легко достается. И эта его девушка... Тебя совсем не волнуют их отношения?
   -Я ему завидую.
   -Его молодости?
   -Легкости, с которой она сейчас протекает. Ведь я боялся, что его постигнет участь брата.
   -Не расскажешь, что со всеми вами стряслось три года назад?
   -Не хочу вспоминать. Мы попали в передрягу и удачно выкарабкались из нее.
   -Но каким образом Петька?
   -Я никогда тебе это не расскажу. Дал слово.
   -Кому?
   -Всем. Главное, себе.
   -В том, что произошло, есть и моя вина?
   -Только моя.
   -Она до сих пор гнетет тебя?
   -Отпустила. Надеюсь, навсегда.
   -Дай бог, чтобы так оно и было.
   -Мы слишком часто вспоминаем Господа всуе.
   -Ты стал в него верить?
   -Я никогда не осмелюсь признаться в этом, слишком долго был атеистом. Даже в "Диалогах".
   - Ты пришел к нему, так как много страдал.
   -Если приходишь к Богу в страдании, сильнее чувствуешь Его, почти осязаешь...
   -И становится легче прощать других людей.
   -Даже себя...
   -Себя?
   -Себя простить тяжелее всего. Если Бог есть во мне, Он позволит снять хотя бы часть вины с моего сердца. Я очень грешен. Мои "Диалоги" во многом не богоугодны, хотя я всегда старался не подпускать к себе дьявола.
   -Подпускал, Петя. Дьявол похоти написал не одну страницу "Диалогов".
   -Похоть в чистом виде никогда не присутствовала в них.
   -Ее в грязном виде хоть отбавляй.
   -На то она и похоть... Она содержит в себе больше соблазнов, чем пороков, и потому не так страшна, как считают многие.
   -Соблазны - те же пороки.
   -Только в религии. В жизни все иначе. Если один соблазнил другого, и оба испытывают наслаждение, никому не отравляя жизнь, это не порок.
   -А большое свинство.
   -Грех - когда мы вольно или невольно ради собственной корысти доставляем третьим лицам страдания, даже просто неприятности.
   -Как я тебе, например.
   -Я абстрагировался от нас. Говорил вообще о сути греха как такового.
   -Мне ближе конкретика.
   -Пусть будет конкретика. Мои главные грехи - "Диалоги" и измена тебе. Второй грех я, как мог, кажется, искупил. А от первого не смог отказаться до сих пор. Единственная серьезная попытка уничтожения части рукописи привела лишь к одному - гальванизации трупа. Тот Бог, что есть во мне, старается меня понять, он милостивый. Хотя я ни в чем не уверен.
   -Зина поймет "Диалоги"?
   -Что-то поймет, что-то не поймет.
   -Она не ханжа, как я.
   -Она не ханжа. А ты слишком строга к себе и другим. Это мешает тебе быть добрее и ближе к тем, кого несправедливо причисляют к грешникам. Если рай, чистилище и ад существуют, большинство людей - надеюсь, и я - попадут туда, где их души очистятся от грехов...
   -И попадут в рай?
   -Вот в этом я не уверен. Но ада избегут. В ад нас не бросят не существующие большие грехи, а в рай - не пустят обычные...
   -Ты слишком вольно интерпретируешь загробную жизнь, приближая к земной.
   -К грешной земле, заметь. Не нужно забывать, все мы - дети Адама и Евы. Сам Бог позволил нам грешить. Церковь, преследуя свои интересы, извратила даже Христа, который сам прощал и нам велел прощать...
   -Прости и ты...
   -Я произношу одни банальности, знаю. Что до прощения, мы оба должны простить друг друга...
   -Но есть ли толк говорить о грехах и прощении, если в наших головах и сердцах больше темени и неразберихи, чем света?
   -Люди всю жизнь стремятся пробиться к свету через собственный мрак.
   -Ты выглядишь очень усталым.
   -От той ноши, что на нас лежит.
   -Которую я на тебя свалила. Я тебе постелю. Будильник ставить на семь?
   -На полвосьмого. От тебя мне на работу ближе.
   -Не от меня. От Васильева.
  
  
   5. Петька
   .
   -Отец? Рад видеть тебя здесь. Я предлагал матери...
   -Знаю. Не повторяйся.
   -Уже наябедничала. Друг с другом не разберетесь, а на меня нападаете.
   -Бедный мальчик, все тебя обижают.
   -Ты к нам надолго?
   -Было поздно. Наташа предложила мне остаться, отсюда близко до моей работы.
   -Для тебя десять вечера поздно?
   -Почему десять?
   -Я пришел, еще не было десяти.
   -Лег раньше, устал.
   -Поверил?
   -Чему, кому?
   -Я вернулся около двенадцати. Между прочим, мне также предлагали остаться.
   -Света?
   - Ее родители.
   -Не вышел у них из доверия?
   -Они все знают и возражений не имеют.
   -Поэтому оставляют тебя на ночь.
   -В другой комнате. Все чин - чинарем.
   -Жаргон у тебя, как у малолетней шпаны.
   -Обижаешь!... Я рад тому, что вы с матерью находите общий язык. Значит, не все для нас потеряно.
   -По-моему, тебе и так неплохо живется.
   -Хорошо, я не жалуюсь.
   -Что тогда для нас потеряно?
   -Семья, па... Налью, уже кипит... Наша семья. Мы распались на части. Игорь в Израиле, Таня в Питере, но выпала из нашей тележки. Ты пока не совсем выпал, но вот-вот выпадешь, если мы тебя не удержим. Мама ушла к Васильеву и, по-моему, жалеет об этом. Я завел себе Свету, свою временную семейку... Ты впервые за полгода появился тут и рискнул остаться на ночь. Я не теряю надежды, что перегородка между вами рухнет, и мы восстановим семью.
   -Вчера вечером я сказал Наташе, что она не зря подарила мне тебя. Она ответила, у нас с тобой много общего.
   -Целиком и полностью разделяю ваше мнение. Мать не слишком нападала на меня?
   -Она много тебе позволяет.
   -Точно, не хватает отцовского ремня. Я его заслужил - решил, что ты проболтался матери о моих отношениях со Светой ( ненормальная, ей приспичило сообщить матери, чем мы занимаемся друг с другом), и в сердцах трепанулся насчет тебя и Зинаиды. Прошу прощенья, сэр, больше не буду...
   -Паяц! В конце концов, я не просил скрывать мою женщину.
   -Не просил. Даже хотел, чтобы мать знала, чтобы приревновала к "молодой". Знай, мол, наших.
   -Что ты несешь?
   -То и несу, что сказал матери.
   -У тебя мозги есть? Минуту назад я с удовольствием внимал твоим словам о нашей семье. Однако одно с другим трудно увязать.
   -Прости меня, дурака.
   -Что еще ты ей наплел?
   -Опоздаешь на работу. Потом расскажу.
   -Не темни, не опоздаю.
   -Начальство не опаздывает, оно задерживается?
   -Давай, давай. Время идет.
   -По твоему виду ясно, мать сказала тебе все.
   -Хочу знать из первоисточника - без переводчика.
   -Мне бы вот так...острить.
   -Я не острю, Петя. Живее.
   -Можно, я не стану повторять?
   -Не канючь.
   -Не могу.
   -Говори, иначе нашей дружбе конец.
   -Если ты вернешься...
   - Без всяких если!
   -Уфф! Я сказал, па, чудовищную пошлость.
   -Повтори ее.
   -Я сказал... Я сказал, что не понимаю, какого черта мать ушла от тебя, если они с Васильевым даже не спят вместе.
   -Негодяй! Как только у тебя язык повернулся заявить такое?
   -Мать не передала? Зря я... Впрочем, тебе это знать не вредно.
   -Гадкий сводник!
   -Это не сводничество - примирение предков. Статья 18 Конституции СССР.
   -Трепач!
   -Весь в тебя. Слышал в далеком детстве, как ты ни к селу, ни к городу ссылался на Уголовный Кодекс.
   -Наташа не дала тебе по физиономии?
   - Еще как дала! Особенно после того, как я вышел из себя. Не должен был, раз первый нагрубил.
   -Что она тебе сказала?
   -Обозвала меня потаскушкой. Я решил, что не меня, а Свету... Как будет в мужском роде, потаскун?
   -С этим согласен?
   -Нет, но это еще, куда ни шло.
   -Вступился за честь своей дамы и что отмочил?
   -Предложил создать коммуну в этом доме. В каждой комнате по паре - ты с Зиной, мать с Васильевым, я со Светой. Одна комната для всех - гостиная. Сплошная экономия времени и денег.
   -Остряк-самоучка. Не знал, как сильнее обидеть мать.
   -И это не все. Предложил матери купить ширму, чтобы отгородиться от Васильева.
   -Ты просто подлец! Как только она после всего этого разговаривает с тобой?!
   -До меня сразу дошло, какой я гаденыш, и ревом вымолил у нее прощение. Она тебе не рассказала? Дурак, сам мог догадаться, она постыдилась...
   -У тебя была истерика?
   -Почти. Ревел навзрыд и обзывал себя всеми матерными словами, приходящими на ум.
   -Великолепно! Чудный у нас сын, при матери, женщине...
   -Я же говорю, находился не в себе... Даже в дневник не стал заносить все это, так противно...
   -Забудем. Нет, запомним, чтобы впредь ничего подобного не случилось... Мне пора уходить.
   -Даже не попрощаешься с мамой?
   -Не хочу ее будить.
   -Она не спит. Твой будильник всю округу разбудил. Она дает нам возможность пообщаться. Не хочет встревать в нашу беседу, вдруг мы говорим о том, что она уже слышала.
   -Насмехаешься?
   -Есть немного, па... Никак не могу избавиться от омерзения к себе... Торопишься, только два слова...
   -Что хочешь сказать?
   -Вы помирились с матерью?
   -Мы не ссорились, Петя.
   -Знаю. Простишь ее?
   -Мы оба нуждаемся в прощении друг друга.
   -Не ты был первым...
   -Я не о том.
   -А я о том. Ты оставишь Зинаиду?
   -Без комментариев.
   -Прости, я и так хватил лишку... Не упусти наш шанс, в последние дни он появился, я чую...
   -Наташа идет. Молчок... Наташа, я ухожу, опаздываю. Позвоню. До свидания...
  
  
   6. НАТАША
  
   -Как попал на концерт?
   -Тебе такой вопрос задавать смешно, не так ли?
   -Не думай, что Васильеву принесли два билета на блюдечке с золотой каемочкой.
   -А я просто пришел и купил входной. Где твой кумир?
   -Если ты о Васильеве, то он остался в зале, трудится над отчетом - не успел написать.
   -Скромный труженик.
   -У тебя язвительное настроение?
   -Не самое лучшее.
   -Что так?
   -Никак не могу решить извечный русский вопрос: "Что делать?"
   -Хорошо, если решил другой: "Кто виноват?" Я тебе не завидую, Петя.
   -В эти выходные я перебираюсь к матери.
   -Сбегаешь, трусливо бежишь.
   -Может быть.
   -От меня?
   -От нас обоих.
   -Даже если я вернусь, не изменишь своего решения?
   -Не стану перекладывать свою ношу на твои плечи.
   -Тем более что я не могу внезапно оставить Васильева. Потребуется определенное время.
   -Он предоставит в твое распоряжение целых два года.
   -Я вернусь домой до его отъезда в Англию.
   -К тому времени я перееду.
   -Почему бы тогда - не к Зине?
   -На то у меня есть свои причины.
   -Вы в ссоре?
   -Нет.
   -Ничего не понимаю. Мы решили, она отказалась ехать в Англию из-за желания связать свою дальнейшую судьбу с тобой.
   -То, что она не хочет простить Васильева за измену, в голову не пришло?
   -Пришло.
   -По-моему, мы зря углубились в решение чужих проблем.
   -Они переплетены с нашими, Петя.
   -У меня к тебе есть всего лишь один вопрос...
   -Задай его.
   -Тебя нисколько не шокировало то, что Васильев ради двухгодичной поездки в Англию готов остаться с Зиной?
   -Нисколько. До их разговора я предупредила Васильева, что рано или поздно наши с ним отношения в сегодняшней форме все равно кончатся, я вернусь к себе. На то есть свои причины. У тебя свои, у меня свои.
   -Рано или поздно? Тем самым ты сохранила ему надежду.
   -Он понял, рано - не поздно.
   -Нужно было обоим во время оформить отношения, тогда бы все сложилось для вас удачно. Ни я, ни Зина не создали бы вам никаких препятствий.
   -Он предлагал - я отказалась. И не жалею.
   -Ты поступаешь с ним не лучше, чем поступила со мной. Можешь одуматься. От тебя многое зависит в его судьбе. Стоит тебе пожелать остаться с ним навсегда, он откажется от командировки.
   -Я не хочу брать на себя такую огромную ответственность.
   -Поэтому он предложил соединиться с Зиной - так, словно ничего не произошло. Вполне прагматичный подход к жизни. Будь я на твоем месте, по меньшей мере, обиделся.
   -Не все такие романтики, как ты. Я не оставила ему другого выхода.
   -Бедный Васильев! И его жена не захотела воспользоваться предоставленным тобой входом. Придется бедолаге ехать одному.
   -Никогда не думала, что именно здесь, в Филармонии, через столько лет мы будем...
   -Потрошить нашу с тобой убитую любовь.
   -Это такой черный юмор?
   -Говорят, история повторяется дважды. Наша начиналась иначе, а кончается тем же - фарсом.
   -Если отказываешься от меня, почему не свяжешь свою судьбу с Зиной?
   -Я еще ничего для себя не решил. Как и она.
   -Может поехать в Англию?
   -Почему бы и нет? Скажи Васильеву, пусть встанет перед ней на колени, как когда-то стоял перед тобой. Тогда, возможно, она отпустит ему грехи.
   -Ты специально злишь меня? Или хочешь, чтобы за тебя решали другие?
   -Не специально.
   -У меня создается ощущение, что ты хочешь остаться один. Берешь пример с молодого героя - себя и твоего Пети из "Диалогов".
   -Нам повезло, через несколько лет мы встретили своих будущих жен.
   -Одну - здесь, в Филармонии, другую - на острове. Две романтические истории. Конец островной был так же красив, как начало?
   -Конец всегда хуже.
   -Конец несчастью все же лучше.
   -Это не относится к нашему случаю.
   -Последний звонок. Иди - займи место в зале - у тебя входной.
   -Надеюсь, это не последний звонок...
  
  
   7. ЗИНА
  
   -Случайно узнала, ты вот-вот переезжаешь.
   -По "Голосу Америки" или "Свободе"?
   -По "Би-би-си" - от Васильева, он иногда дает им интервью.
   -Я пропустил эту передачу. И что он сообщил нашим гражданам?
   -Что периодически навещает сына и по этой причине иногда сталкивается со мной.
   -А Вовка к нему не приходит?
   -Нет, он одинаково "любезно" относится к моему мужу и любовнику.
   -Он знает о том, что Васильев должен смотаться на два года в Англию?
   -Разумеется.
   -Ему не хочется туда?
   -Хочется, но не с отцом. Лучше ответь мне, зачем решил переехать к матери? Чтобы уйти от ответственности в надежде на других?
   -Другие оказались умнее меня. Наташа сколь решительно ушла к Васильеву, столь же смело бросает его на произвол судьбы. Ты же держишь на крючке обоих своих "оппонентов". Муж пришел к тебе на поклон, а я зажат в тиски между чувством долга перед семьей и другим чувством - перед тобой.
   -Бедные вы, несчастные. Не иначе, как можете надорваться от чувств, которые обуревают вами. Если говорить о тебе, твои чувства принадлежат жене, а не мне, что ты до сих пор не скрывал. Поэтому советую принять ее покаяние, продемонстрировать акт доброй воли.
   -Оставим на время мои чувства, перейдем к твоим. Не иначе как любовью ко мне мотивирован твой отказ сохранить свою семью, и в полном ее составе отбыть на Британские острова, к которым у тебя нет никакой аллергии?
   -Васильев пришел ко мне на поклон, как ты говоришь, лишь потому, что оказался в безвыходной ситуации. Наташа ушла к нему не из-за любви к нему и уходит не по этой причине. Когда уходила, причиной был ты, видимо, слишком сильно ее достал. Возвращается, поняв, наконец, кого может потерять. Прошло время, плохое забылось, запомнилось не просто хорошее - лучшее - оно у вас было. Как-никак она любила тебя и родила с тобой двух мальчишек. Младший, во всяком случае, не придет в восторг, если Васильев станет его отчимом. Нельзя исключить досаду Наташи, которая из-за своей нерешительности и недальновидности не форсировала развод и новый брак, вследствие чего лишилась поездки в Англию, а ее порядочность и честность не позволяют ей сделать это сейчас, так как уже поздно и Васильев может лишиться поездки. Васильев, в свою очередь, прожженный политик, неоднократно побеждавший в поединках на международной арене, находясь на пике карьеры, проигрывает любовный. Ему трудно смириться с поражением, он готов восстановить статус кво, чтобы беспрепятственно уехать в Англию, в первую очередь, с сыном - наследником, которого нежно любит.
   -Такая мотивация мужа тебя не устраивает. Опять же Лондон - не Париж, не стоит обедни.
   -У тебя, Петя, что-то неладное с мозгами. Ради красного словца и мать родную продашь.
   -Извини, Лондон стоит обедни, хотя и не Париж. Но ты выше и того, и другого.
   -Дурак!
   -Никогда не покидал этого поля.
   -Я помогу тебе поумнеть. Пора всем нам кончить играть в подкидного дурака. Ты не находишь?
   -Я все еще ищу.
   -И как долго будет продолжаться твой поиск?
   -Я люблю тебя.
   -Впервые слышу.
   -Я могу сколько угодно лгать себе, но не тебе.
   -Однако этой любви не хватало даже тогда, когда у нас не было никаких шансов сохранить свои семьи.
   -Не хватало, чтобы подать на развод?
   - Покончить с этой идиотской неопределенностью.
   -Развод - всего лишь официальное оформление сложившихся в данное время отношений. Именно в данное время. Рассмотрим возможное развитие событий, если б все мы покончили с идиотской неопределенностью. Наташа б вышла замуж за Васильева, не любя его. Петька не признал бы Васильева в качестве отчима, мне с огромным трудом удалось уломать парня уйти с матерью, он постоянно мотает нам нервы, пытаясь вернуть нас друг к другу. Жизнь с Васильевым в законном браке была бы для Наташи менее сладкой, чем вне брака.
   -Теперь рассмотрим, что было бы с тобой и мной.
   - Несколько другая картина, но в некоторых моментах похожая. Мы с тобой любим друг друга - существенное отличие. Но твой сын не принимает меня, как в равной степени Петька - Васильева. Шансы Вовки благополучно устроить свою жизнь с отцом несоизмеримо выше, чем со мной. Два года жизни в Англии сделают его совсем другим человеком, чем здесь. И - что ни говори - он привязан к отцу, даже если знает, что тот ему не родной.
   -Не знает.
   -Тем более. Мы с тобой в капкане. Брак не создает, скорее, разрушает подлинность чувств, вообще близких отношений. Любовникам проще избегать лжи в своих отношениях. Легче всего не лгать, занимаясь любовью (как мы с тобой) или вообще не занимаясь ею (как Наташа с Васильевым, если это правда).
   -Правда. Муж сказал мне то же самое, что Наташа - тебе. Можно подумать, дело в одном сексе. Это у тебя секс застит глаза. Ты когда-нибудь задумывался над тем, почему так нежен, внимателен, старателен в чисто сексуальном плане? Не потому ли, что тем самым компенсировал свою неуверенность, чтобы не сказать больше - неспособность к любви. В постели происходит замещение тебя самого - настоящего. Я прочла "Диалоги" и лучше поняла твою сущность.
   И все же в твоей жизни была и есть одна единственная женщина, которую ты любишь - пусть меньше, чем себя. Это Наташа. Отсюда все твои проблемы. Она попрала твою любовь, уйдя к Васильеву. Ты до сих пор не можешь оправиться от нанесенного удара по своей любви и самолюбию. Тебе нужно время. Поэтому ты бежишь к матери, чтобы получить его для окончательного выздоровления после нанесенной психической травмы.
   Ты не лжешь себе, признавшись в любви ко мне. Тебе хорошо со мной в постели, начал доверять - раскрылся, у нас много общего в характерах, интересах, в понимании друг друга. Не хочу врать, "Диалоги" - далеко не шедевр, многостраничные разговоры постоянно повторяются, а то и топчутся на одном месте, в них много путаницы, многословия - как у нас с тобой, - в жизни так бывает, но в литературе быть не должно... Но "Диалоги" не пошлые, не гадкие. Главное их достоинство в том, что в них ты наиболее подлинен. Твоя обнаженность в "Диалогах" беспредельна, в желании сказать о себе правду ты никого и ничего не боишься. Все на продажу? Нет. Не щадя ни себя, ни родных, ни друзей, ты много потерял в жизни, но зато сохранил себя. Желание самопознания, самовыражения и самосохранения в "Диалогах" выглядит маниакально... И за это я больше всего люблю тебя. Даже если б ты был инвалидом, импотентом, подлецом, я бы не перестала тебя любить... Нам с Васильевым не повезло. Ни ты меня, ни Наташа Васильева любить не можете. У тебя с женой заштормило, а мы с мужем воспользовались этим и попытались дать вам приют в своей гавани (вот и я заразилась от "Диалогов"). Но понемногу погода меняется, до штиля, быть может, еще далеко, но и он не за горами. Вы с Наташей это чувствуете. Но тебе мешает гордыня, ревность, уязвленное самолюбие, ты полон презрения к себе, что не смог удержать любимую женщину. Тебе мешала и я, моя к тебе любовь, твоя порядочность, честность, желание мне соответствовать... Я капитулирую, Петенька, ты мне не по зубам... Я пришла к тебе сегодня затем, чтобы и ты понял неизбежность конца нашим с тобой отношений. От жизни не спрячешься, она - так или иначе - схватит тебя за глотку. Потому не глупи, оставайся в этом доме, дождись Наташи. И я смирю свою гордыню. Вовке нужен отец. Мой сын совершенно отбился от рук, одной мне с ним не справиться. Васильев - совсем неплохой человек, не его вина, что не может разлюбить Наташу, а я полюбить его. Но - по-своему - я люблю мужа. И ничего не имею против поездки в Англию. Лондон стоит обедни...
  
  8. НАТАША
  
   -Обширный инфаркт. Совершенно неожиданно для всех. Он периодически обследовался, никогда не жаловался на сердце, кардиограммы были вполне приличные - и вот тебе на!
   -Как он сейчас?
   -Лежит в отдельной палате, все удобства. Даже телевизор есть. Хороший уход, питание и прочее. Свердловка, одним словом. Врачи говорят, выживет.
   -Англия накрылась медным тазом?
   -Ты бы следил за своими выражениями. Петька весь в тебя.
   -Естественно, он мой сын, хотя и не копия... Надеюсь, ты не винишь себя в том, что случилось с Васильевым?
   -Что толку? Правда, врачи видят причину в возможном нервном потрясении. Преувеличение... Но и мое, и Зинино решение могло повлиять на его здоровье...
   -Разве Зина не пошла ему навстречу?
   -Я говорила ему, чтобы он пришел к ней с повинной, но он не пожелал. А когда все же у них состоялся последний разговор, Зина спросила, не жалеет ли он обо всем, он всего лишь пожал плечами. Может быть, в общественной жизни ему волей - неволей приходится лгать, но в личной он старается быть безупречно честным. Зина окончательно отказалась от совместной поездки. Она любит тебя и, видимо, не оставляла надежд на то, что ты останешься с ней.
   - А что теперь?
   -Она дважды приходила к Васильеву, кажется, готова простить его, если вообще уместно говорить о прощении в данной ситуации.
   -А ты, что чувствуешь ты?
   -Вину, которой нет прощения. Наши отношения с тех пор, как я ушла к нему, протекали не просто.
   -Ты все время держала его на дистанции.
   -При всей нашей близости наша интимная жизнь по моей вине не сложилась. Но он был готов на все, лишь бы я осталась с ним. Я совершила непростительную ошибку, уйдя к нему. Нельзя искать защиты у человека, который любит тебя, если ты не можешь адекватно ответить на его чувство. Мне не следовало так настойчиво убеждать его в необходимости для него двухгодичной командировки в Англию - ведь ясно, что мне в ней места нет. На мои уговоры он реагировал вяло, но - в конце концов - не выдержал и заявил, если я могу стать его женой, он откажется от всего остального, включая карьеру, его устроит обычная работа. Я не нашлась, что ответить. И тогда он сразу сник и стал соглашаться с моими доводами в пользу поездки. Я не говорила о своем решении вернуться домой, но он сам понял неизбежность нашего разрыва, хотя спросил, дождусь ли я его через два года. Тогда я сказала, что не вижу будущего для нас обоих, у каждого есть своя семья, прошлое, от которого уйти невозможно.
   -Ты не говорила, что не любишь его?
   -Не говорила и того, что по-прежнему люблю мужа.
   -Теперь уже говорить это поздно, но следовало дождаться его отъезда, не спешить с уходом от него.
   -Я не умею врать. И молчать не умею. Последние дни мы избегали друг друга, боясь последнего объяснения. Теперь ничего не исправишь. Плохо представлю, как вести себя дальше.
   -Дождись его окончательной выписки из больницы.
   -После больницы последует санаторий для реабилитации... Я останусь у него, пока он не поправится настолько, чтобы я могла уйти.
   - Возможно, Зина поможет прояснить создавшуюся ситуацию. Поговори с ней, узнай, каковы ее планы в отношении мужа.
   -Не могу, Петя. Во всем виновата я одна. Пойми, каково нам обеим... О чем вы договорились с ней до болезни Васильева?
   -О том, что она вернется к Васильеву и поедет с ним в Англию. Жаль, что он не использовал свой шанс воссоединения с нею и сыном. Иногда приходится лгать.
   -Мне ты солгать не хочешь?
   -Я к этому еще не готов.
   -Не готов сказать, что любишь меня?
   -Солгать, что не люблю.
   -Извини, я не должна была...
   -Ничего нового я не сказал...В своем положении Васильев не станет просить Зину жить с ним.
   -Это зависит не только от нее, но и от тебя.
   -Скорее, от тебя, Наташа. Васильев и в нынешнем своем состоянии не меньше любит тебя и нуждается в твоем расположении...
   -В любом случае я сохраню с ним добрые и дружеские отношения. Надеюсь, ты не против?
   -Здесь я по-прежнему тебе не указ.
   -Зачем же так, Петя?! Даже если я заслужила...
   -Я сочувствую Васильеву, не хотел бы оказаться на его месте. Во всех отношениях. Его с тобой, его с Зиной. Со мной их, слава богу, давно нет, и едва ли будут...
   -Никто его тебе не навязывает.
   -Его самочувствие не улучшится, если я приду к нему с визитом.
   -Во всяком случае, не ухудшится. Было бы совсем неплохо, если б мы пришли втроем - Зина, я и ты. Это показало бы ему, что между всеми нами возможно согласие, что мы можем вернуться назад, восстановить прежнее доверие.
   -В том мире, в котором живет Васильев, такое единение народа может выглядеть вполне естественным. Переход от мирного сосуществования к миру и дружбе между народами разных стран. Но как быть с классовой борьбой?
   -Я понимаю твой "образный" язык. Васильев никогда не был догматиком, хотя отрицание классовой борьбы не афишировал.
   -Верно. Я согласен принять участие в этом спектакле.
   -С подобным настроением навещать его лучше не стоит.
   -Значит, ты не возражаешь против моей формулировки намечаемого мероприятия?
   -Я буду самой собой, не играя никаких ролей.
   -Не знаю, как Зина, мне придется надеть маску миротворца.
   -Ты неисправим. Никак не желаешь войти в положение Васильева.
   -Я бы в его положении никогда не поверил в миролюбие человека, у которого увел жену. А вот лицедею поверил бы и понял - он пришел ко мне с миром, желая скорейшего выздоровления и лишения всяких иллюзий насчет его жены.
   -С каких пор ты стал таким циником, Петя?
   -Стал тем, кем хотела всегда меня видеть, - прагматиком.
   -Не меняя своих старых привычек.
   -Ничуть не меняя. Я не продавал свою свободу ни тогда, когда был молод и холост, ни тогда, когда женился на тебе, ни когда ты ушла от меня к другому, ни когда желаешь вернуться то ли через пол года, то ли через год.
   -По-твоему, я могу уйти от него немедленно?
   -Я не могу понять, почему ты, прожив с человеком столько времени, не сидишь с ним с утра до вечера. Или он возражает против такого самопожертвования?
   -Против. Ему нужна я, а не моя жертва. А тебе, кажется, я не нужна.
   -Я противник устройства всяких фарсов, если это живьем, особенно если мне самому предлагают в нем участвовать. Васильев - сильный мужик. Не знаю, что довело его до инфаркта, но он справится с ним и достойно продолжит жизнь один ли, с Зиной или с тобой. Не мне тебя, Наташа, судить, но коль скоро ты ушла к любящему тебя человеку, должна сломать все стоящие между вами перегородки, а не создавать их. Прости, я еще больше, чем раньше, очерствел душой, если могу говорить тебе эти слова, когда ты не находишь себе места.
   -Ты прав, Петя. Прав даже больше, чем себе представляешь. В случае отказа Зины от Васильева, если я стану еще нужна ему, останусь с ним. Тем более что ты до сих пор не можешь определиться...
   -Новый оборот. Надеюсь, ты не играешь роль оскорбленной жертвы?
   - Наконец я поняла, что ты никогда не простишь меня.
   -В сотый раз повторяю, сам нуждаюсь в твоем прощении. Ты ушла от меня не с бухты- барахты, я довел тебя до разрыва со мной, никто другой. Меньше всего Васильев. Он-то как раз принял тебя со всей душой, предупреждая каждый твой шаг, старался во всем угодить, ни в чем не противоречил, терпел и ждал, когда ты сможешь ответить ему на его чувство. А я что? Отпустил тебя, даже Петьку отдал, хотя он хотел остаться со мной. Освободился от всех, чуть ли не счастлив был. Ты своим уходом сняла с моей души камень. Не полный же я кретин, чтобы не чувствовать, как тяжело тебе было со мной не день, не два, а все последние годы. Я, мужчина, не делал ни шагу навстречу тебе, скрываясь в собственном подполье. Этакий андерграунд. Уходил в него один, с Игорем, а потом и с Петькой. Оставляя тебя в полном неведении - даже сейчас не могу его нарушить. Ты справедливо поступила со мной. И если вернешься ко мне, так это я должен быть тебе благодарен. Не я приму тебя, а ты - меня. Но осознание наших отношений не мешает мне занять отстраненную позицию в отношении тебя и Васильева...
   -Мне нельзя от него уходить, да?
   -Не знаю, Наташа. Наша жизнь и дальше будет напоминать прежнюю. Мы так и останемся каждый в себе - со своими убеждениями, привычками, привязанностями, наклонностями. Только одна загадка - любовь - состоит в том, что ее нельзя разгадать. По всем правилам логики - разума, в первую очередь, - лучшая пара ты и Васильев, а не ты и я. Но у любви почему-то свои резоны...
   -Ты и Зина, а не Васильев и Зина.
   -Возможно... Однако наша с тобой непонятная любовь путает все карты. Никто не повинен в этом несчастье. То ли случай, то ли закономерность, то ли детерминированная случайность - вспоминаю свои стародавние размышления о дуализме мышления и прочей галиматье.
   -Я совершенно запуталась. Знаю только одно, это я втянула всех нас в этот водоворот. И вот первый серьезный результат - инфаркт Васильева. Может быть, все же нам объединить усилия и найти выход из создавшегося положения?
   -Что должен сделать для этого я?
   -Поговорить с Зиной. Узнать, что предпримет она.
   -Хорошо, Наташа...
  
   9. ЗИНА
  
   -Не нужно суетиться вокруг его инфаркта. Это частое явление, особенно у мужиков, да еще не молодых и подверженных стрессам. Выкарабкивается, слава богу. Обыкновенный - никакой не обширный - инфаркт. Врачи, как всегда, подстраховались на всякий случай. Клиент у них оказался не рядовой. А что до остального, то перемелется - мука будет.
   -Мука бывает разного сорта.
   -Высшего не будет. Разве что Наташа из сострадания к больному решится на брак с ним. Но, кажется, на такой подвиг она не способна.
   -А ты?
   -Ему нужна твоя жена. Начинай изучать общественное мнение с нее.
   -Наташа сильно переживает случившееся с Васильевым, отчасти винит себя, но едва ли изменит своему харакеру.
   -Даже если Васильев попросит ее об этом?
   -Этого не случится, ты же знаешь.
   -Более того, он ни от кого не желает принимать жертвы. И от меня... Хотя я меньше всего считаю возвращение к нему уступкой со своей стороны. Он мой муж, у нас с ним сын, я его не бросала...
   -Ты сказала, что хочешь вернуться в его дом?
   -Он мне не верит. Наташа просветила его о нашей с тобой близости.
   -Не уверен.
   -Я хорошо знаю мужа. По его мужскому самолюбию нанесен удар. Он любил Наташу не платонически. Если между ними не было физической близости, в некотором роде можно считать, не он изменил мне, а я - ему.
   -Это не выдерживает никакой критики. Или ты сама так считаешь?
   -Когда Васильев сообщил мне, что я лишняя в его жизни, я ответила, он может не беспокоиться за меня, я найду ему замену, во всяком случае, стану трахаться чаще одного раза в две недели, даже знаю, с кем.
   -Уж, не со мной ли?
   -С тобой, милый. И не ошиблась.
   -Вся твоя любовь ко мне - выдумка, месть мужу? Но это ж не так. Не считай меня полным идиотом.
   -Успокойся, я тебя на самом деле люблю. Могу хоть сейчас доказать это. Кажись, ты трухнул...
   -Не разыгрывай меня.
   -Васильев давно догадывался о моих чувствах к тебе, даже шутил по этому поводу. Более того, провоцировал, что было в его интересах. Он видел похоть в твоих глазах. Да, да, похоть. Тебе плохо удавалось скрыть ее за своей милой ухмылкой.
   -Верно, ты всегда вызывала у меня желание, а с недавних пор не только его...
   -Сойдем с этой опасной тропы. Нам сейчас не стоит поддаваться соблазнам, раз мы решили вернуться в свои семьи. Не станем нарушать заповедь - не прелюбодействовать.
   -Попытаемся.
   -Я никогда не понимала до конца, когда ты серьезен и когда смеешься надо мной.
   -Я никогда не смеялся над тобой. Только над собой.
   -Посмеивался.
   -Скрывал... похоть.
   -Сексуальный маньяк!
   -Нам ведь было хорошо, правда?
   -Тебе, может быть. Мне - лучше с мужем. Редко, но метко, как говорили в детстве.
   -Не придумывай.
   -Тебе сколько лет? Шестнадцать?
   -Восемнадцать. А что?
   -Я завидую тебе, люблю и хочу тебя. Ужасно, но смогу и буду жить с мужем. Спать с ним, испытывать удовольствие от его ласк, забывать твои прикосновения, слова, ухмылки. Как жаль, что Наташа не любит моего мужа. Как же отвратительно устроен этот мир? Любишь одного, а жить должна с другим.
   -Все-таки жертвуешь собой?
   -Нет, возвращаюсь к исходной точке. Перемены не в счет. Инфаркт Васильева, наша с тобой близость мало отразятся на моих отношениях с мужем. Я буду ему верна не из чувства долга, а потому, что сама хочу этого.
   -Я благодарен судьбе за то, что у нас было. Чувствую тебя не только каждой клеточкой своего тела, но и того, что называют душой. Наверное, нелепо, что мы можем остаться только друзьями. Нас так много связывает вместе. Я не в состоянии понять, отчего, разрываясь на части, могу вернуться к Наташе. Видимо, есть в нас некая сила привыкания, тяга к стабильности.
   -Уйти от Наташи - признать, ты никогда никого не любил. Это выше привычки и стабильности.
   -Просто я не знаю, что есть любовь.
   -Никто не знает... Предложение Наташи навестить Васильева всей четверкой показалась мне сначала фальшивой. Но в нем что-то есть. Если исключить все условности, мы могли бы жить вместе одной семьей. У каждого из нас жизнь стала бы интереснее, полнее, гармоничнее, хотя это звучит парадоксально.
   -Петька, поссорившись с матерью, как-то предложил Наташе именно такой вариант совместного проживания, правда, исходил из других соображений. Но в основе лежала та же мысль.
   -А что? Наташе мало тебя, она нуждается в Васильеве. Тебе мало Наташи, я лучше понимаю тебя, и в постели, кажется, устраиваю никак не меньше ее. Васильеву я нужна как жена и мать его сына. А мне нужен отец для Вовки.
   -Как это ни странно, приходится сожалеть о том, что не все из нас доросли до реального воплощения данной идеи.
   - Ни Васильев, ни Наташа не придут в восторг, когда мы покинем их общество для того, чтобы лечь в одну постель.
   -Да, придется отказаться от этой замечательной идеи.
   -Но навестить Васильева можно. Ему без лишних слов станет ясно, куда мы все возвращаемся.
  
  
  10. Наташа
  
   -Умный мужик, все понял.
   -Главное, Зина простила ему меня. Для него это очень важно. Особенно теперь. Думаю, ей лучше бы перебраться домой уже сейчас.
   -Почему бы и нет. Я предложил Зине в больнице, когда мы уходили, поговорить с мужем на эту тему. Она согласилась со мной.
   -Твое предложение не застало ее врасплох?
   -Наши с ней отношения благополучно вернулись к своей исходной точке.
   -Вам будет не хватать друг друга. Не надо об этом говорить?
   -Говорить нужно все, что не досказано. Следует стремиться к максимальной ясности.
   -Ты можешь без нее обойтись?
   -Иначе бы я ушел к ней.
   -Не смею спрашивать о большем.
   - Большее, Наташа, это не то, что ты думаешь.
   -Я не знаю, что думать. Постель? Тебе с ней, должно быть, лучше, чем со мной. Меня это не может не огорчать.
   -Не то...
   -Она поняла "Диалоги", нашла их интересными, глубокими...
   -Весьма критически отозвалась, нам даже не захотелось вдаваться в их обсуждение... У меня тоже есть к тебе один вопрос. Почему ты так внезапно ушла к Васильеву?
   -Я ушла не к нему, я ушла от тебя, так как мы становились чужими.
   -Но почему именно к нему - физически, ножками?
   -Ушла ножками, а физически хотела быть только с тобой.
   -Так трудно сказать правду?
   -Нас связывало общее дело, духовная и душевная близость. Мне льстила его любовь, такт, предупредительность. Я не услышала от него ни одного грубого слова, мы никогда не выясняли отношений, хотя было что выяснять. Мне было с ним легко.
   -Легко ему лгать. Ты не любила Васильева, он это знал, не приходилось лгать, что любишь. На всякий пожарный случай не допускала близости между вами - не дай бог, еще подумает, что ты его полюбила. Ты пользовалась им - его любовью, терпением, выдержкой, тактом. Нравилось, что он не выясняет отношений, которых просто не было. Вам нечего было выяснять!
   - Меня коробит от твоих слов. Ты несправедлив и жесток. Васильев - в отличие от тебя - ничего не требовал и давал...
   -А я только получал.
   -Не получал, так хотел получать. Злился, что не получал, это отразилось на наших отношениях.
   -Чего я хотел и не получал?
   -Понимания, желания вникнуть в твой мир, доверив его "Диалогам". И соответственно мало вникал в мой мир, в мои интересы и запросы.
   -Тогда как Васильев, ничего не требуя взамен, не только понимал, но и разделял твои тревоги, сомнения, мысли...
   -А я - его... Хочешь знать правду, не стану ее скрывать. Мне никогда и ни с кем не было так интересно разговаривать и молчать, как с этим человеком. Но на нашу общую с ним беду люблю я все-таки тебя...
   -И потому обрекаешь себя на унылое белковое существование с типом, обделенным Богом всем тем, что есть у Васильева.
   -У тебя есть масса других... достоинств.
   -Это уже теплее.
   -Дурак, я совсем не то имела в виду. Ты честен, порядочен, откровенен, порою нежен, немелочен...
   -Хочешь меня?
   -Давно. Еще тогда, когда никуда от тебя не уходила, а ты был букой, не ласкал мое тело, не разговаривал со мной, а цедил словами...Петенька, любимый, что же это с нами происходит, если мы можем так наказывать себя и друг друга... Что же ты молчишь?
   -Слова бесполезны тогда, когда говорит музыка!...
   -Перестань лизаться... Нет, лижись, сколько хватит... Ты меня любишь?
   -Я никогда не переставал тебя любить... Я не разочаровал тебя после такого длительного перерыва?
   -Не разочаровал, но хочу развеять одно твое самомнение...
   -Смелее, Наташа.
   -Как бы это точнее сказать?
   -Не выбирай выражений, говори прямо, я пойму.
   -Не было дня, чтобы я не любила тебя. Но меньше всего за то, что происходило между нами в постели. И за это, конечно, но меньше всего. Наверное, я достаточно холодная женщина.
   -Но в большей степени причина во мне, я недостаточно хорош в постели? Все тридцать лет?! Вот уж чего никак не ждал, если очень грубо, по рабоче -крестьянски, серпом по яйцам и молотом по голове. Извини за выражение, которое никогда бы не слетело с уст Васильева.
   -А ты меня извини, что оскорбила твое мужское достоинство. Видимо, ты никогда не представлял себе, что твои женщины могли быть счастливее в постели с другими мужчинами, чем с тобой.
   - Я всегда знал, что никогда не смогу затмить твоего первого мужа. И не стремился к тому.
   -За что я была тебе благодарна.
   -За то, что я не сомневался в удовлетворении не только собственной персоны?
   -Почти никогда не сомневался и правильно делал, тем более что я никогда не жаловалась.
   -Из гордости...
   -Ты более чем устраивал меня.
   -Ну да, я забыл, ты же считала себя холодной женщиной.
   -Можно подумать, ты считал иначе. Не сравнивал меня с другими, включая последнюю?
   -Не сравнивал.
   -Разумеется, куда мне до Зины? Представляю, как хорошо вы чувствовали себя - особенно в постели..
   -Замечательно.
   -Лучше, чем со мной?
   -Это что - ревность? Ты уже забыла, почему возникла близость между мной и Зиной?
   -Помню и не осуждаю тебя.
   -А я тебя осуждаю. За то, что жила полгода с любящим тебя мужчиной, отказываясь от близости с ним. Однако в первую очередь отказывала себе - притом не из моральных предубеждений или преданности мне.
   -Я жалею о том, что посвятила тебя в наши с Васильевым интимные отношения.
   -Дело не в том, знаю о них я или нет, дело в тебе.
   -Мы никогда не поймем друг друга.
   -В этом вопросе - очевидно. Закрывая эту тему, признаюсь - почти все мои женщины видели во мне не столько мужчину, сколько ребенка. И я, как ребенок, радовался тому, что доставлял им радость хотя бы в постели.
   -Где, где, в постели ты мальчиком не был. Так или иначе, твои женщины любили тебя. Многие - до сих пор.
   -Однако бросали меня, ты не исключение.
   -Однако ты не предпринимал больших усилий удержать их, хотя отличался умением добиваться своей цели, когда этого очень сильно хотел.
   -И тебя в свое время поймал в свои силки?
   -Преследуя.
   -Даже сейчас?
   -Сейчас мы с тобой поменялись ролями. Я наломала дров и добилась того, что ты остался со мной. Добровольно - принудительно, что меня злит. Мое чувство вины связано не столько с моим уходом от тебя, сколько с запретным агрессивным желанием, носящим аморальный характер.
   -Ничего не понимаю.
   -Ты всегда занимался со мной любовью самым простейшим способом. Думаю, с другими использовал более сложные приемы, с той же Зиной, например.
   -Извини, но ты изначально возражала против всяких ухищрений в любви, я лишь следовал твоему курсу.
   -В чем проявил себя не настоящим мужчиной.
   -Ты меня разыгрываешь. Я не такой болван, чтобы не понять, чего хочет от меня женщина. За столько лет, что мы вместе, я бы разобрался, что к чему хотя бы потому, что имел основания полагать, ты получала наслаждение от нашей любви.
   -Можешь не сомневаться. Я и сейчас его получила.
   -Что же тогда?
   -А то, что при мне у тебя было, по меньшей мере, две любовницы, с которыми ты чувствовал себя более раскованно, скажем так.
   -Две, включая Зину?
   -Была и другая?
   -Нет, конечно.
   -Я вправе бояться того, что ты уйдешь к Зине, как только она того пожелает?
   -Нет.
   -Но не станешь утверждать, будто у нее нет никаких шансов?
   -Не стану.
   -Вот видишь.
   -Не советую возвращаться к этой теме. И тем более комплексовать по поводу того, как мы занимались любовью. Хотя жаль, конечно, что мы упустили время, если могли разнообразить нашу интимную жизнь.
   -Ты так ничего и не понял, Петя. Я рискнула подшутить над тобой. Хотела показать тебе, что толкование Фрейдом чувства вины как наличия агрессивного запретного желания, сталкивающегося с помехами на пути их удовлетворения, абсурдно.
   -Может быть, ты не испытываешь чувства раскаяния из-за того, что ушла от меня?
   -Испытываю, но с чувством вины оно не имеет ничего общего.
   -Разве я говорю, что это так?
   -Не говоришь, но в твоих рассуждениях очень часто присутствуют слова "чувство вины", которые ты употребляешь неверно, если принять за истину толкование Фрейда.
   -Пожалуй...Одного не пойму, откуда взялся у тебя такой глубокий интерес к теории Фрейда?
   -У Васильева есть его работы. Чувствуя раскаяние, я начала искать у Фрейда все, что касается чувства вины, с удивлением обнаружила, что ты, мой повелитель и адепт, самый настоящий оппортунист.
   -Ревизионист поневоле. Увы, мы все учились понемногу...
   -Ловко я тебя разыграла?
   -Хорошо, если только разыгрывала.
   -Сомневаешься?
   -Я, как Маркс, все подвергаю сомнению.
   -И свою любовь ко мне?
   -И твою любовь.
   -Последнее меня, как ни странно, устраивает... Ты меня хоть капельку любишь?
   -Самую малость.
   -То-то и оно, что малость.
   -Я пошутил.
   -В каждой шутке...
   -Есть капля дегтя.
   -Непонятно, за что я люблю тебя.
   -Сам тому поражаюсь.
   -Доволен!
   -А ты думала?
   -Конечно, две бабы сходят по нему с ума - и молодая, и старая.
   -И молодая, и молодая. Я и сам еще не старый.
   -Обыкновенное трепло - вот ты кто. Но есть в тебе нечто такое, за что тебя бабы любят.
   -Есть нечто, не спорю.
   -Может, было?
   -Обижаешь.
   -Однако опровергнуть выдвинутый мной тезис о своей недостаточной состоятельности не можешь. Или я ошибаюсь?
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   НАТАША
  
  -Нисколько не сомневалась, вы найдете общий язык.
  -Что ж тогда направила меня на переговоры?
  -Лишний раз убедилась...
  -Говорил тебе, поставим и себя, и парня в дурацкое положение.
  -Только Свете хоть бы хны.
  -Откуда ты знаешь?
  -Ни стыда, ни совести. Хотя бы не кричала на весь дом.
  -Что поделаешь, такой темперамент...
  -Ты бы на месте Пети вел себя так же.
  -Думаю, мой отец не допустил бы подобного разговора...Какого черта я сунулся? У ребят сложились определенные отношения - и не вчера. Мы не можем диктовать им свою волю.
  -Без всякого стеснения удовлетворяют свою похоть в нашем доме, сотрясая стены криками и стонами, словно они одни.
  -Они решили, мы спим.
  -Если бы и спали, проснулись.
  -Не проснулись бы, спали, как убитые.
  -От такого грохота мертвый проснется.
  -Не будь занудой. Ведь и мы были молодыми.
  -Это ты был молодым с этой точки зрения, не я.
  -Я познакомился с тобой, когда нам было несколько больше лет, чем им. Если память мне не изменяет, иногда мы вели себя не лучше Петьки и Светы.
  -Не сочиняй.
  -Всего лишь один пример - наша первая ночь в Алупке. Сколько нам было тогда лет?
  -Это все ты. Приехал голодный и набросился на меня так, словно не видел женщину - - Много лет. Правда, и я хороша. Как же нам было тогда хорошо, Петя?! Мы любили друг друга. А они снашиваются друг с другом. Неужели мы должны мириться с тем, что наш сын станет приводить сюда своих девиц?
  -Насколько мне известно, у него одна девушка.
  -Девушка?! Наверняка, до Пети у нее было много парней.
  -Ты не права. Петя у нее первый.
  -Откуда это тебе известно?
  -От Петьки. Еще тогда, когда вы жили у Васильева.
  -Значит, все много серьезней. Он в любой день может сообщить нам, что женится на ней. Или ему, как теперь принято, и так хорошо?
  -Слава богу, как принято. Они молоды, лишены комплексов, радуются жизни, но при этом хорошо учатся в Университете, станут - не успеем оглянуться - настоящими юристами. Шутка сказать, наш Петька - Плевако?
  -Твой Плевако плюет на нас, а ты счастлив. Бесстыдник, твой Плевако, так бы ему и сказал.
  -Я так ему сказал, что мы с тобой до сих пор не спим, а они видят уже десятые сны. Хотя они молоды, а мы стары.
  -У нас бессонница, а у них сон после сам знаешь чего...
  -Но какая тишина!
  - Выходит, позволим ему все, что он хочет?
  -Если не спросит, я на эту тему не заикнусь.
  -Как себе представляешь утро, общий завтрак?
  -Они встанут после нас, не сомневаюсь.
  -И чем я буду их кормить?
  -Тем же, чем меня и себя.
  -Холодильник почти пуст.
  -Четыре яйца найдутся? Сделаешь яичницу.
  -Это глупо звучит, но я не смогу смотреть им в глаза, словно не они, а я...
  -Можешь не волноваться, они в отличие от нас чисты.
  -Что ты этим хочешь сказать?
  -В помыслах своих. У тебя несколько иное представление о том, о чем мы говорим.
  -Не обращать на них внимания?
  -Оставь их в покое.
  -Что еще мне остается? Вы никогда не считались со мной и повелевали мной. Это лишь на словах я - сильная женщина. На самом деле - слабая и беззащитная...
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"