Чернин Михаил Матвеевич : другие произведения.

Петя младший Первая часть

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Фрагменты из романа "Монолог (Диалоги)"
   Петя младший
  
   Фрагменты из романа Монолог (Диалоги)"
  
   Первая часть
  
   -1-
  
  -Расскажи по порядку, какие события произошли в твоей жизни за прошедшее лето в садике?
  - Никаких событий не было.
  -Ни разу не подрался, не упал - ничего такого не случилось?
  -Один раз хотел взлететь, как птичка, встал на крыльцо, взмахнул руками вот так, и плюхнулся в траву. Было больно, но я не ревел.
  -Молодчина1
  -В другой раз чуть корова меня не зарогала.
  -Забодала?
  -Ну да, рогами.
  -Что еще вспомнишь?
  -Мы гуляли. Мимо шел поезд, в нем ехали разные люди и высовывались из окон, хотя делать это нельзя. Я помахал им рукой, но никто не увидел и не ответил. Так они и уехали, не попрощавшись со мной. Зато самолет, хотя он летел очень высоко, попрощался - помахал крыльями...Такие вот события...
  -А ты говорил, никаких...
  
   -2-
  
  -Стыдно, Петя. Я считал, ты большой парень, тебя не нужно кормить с ложечки.
  -Я ем сам . Больше не хочу.
  -Давай быстрее. Опаздываю на работу, а ты - в садик.
  -Пусть мама со мной идет.
  -Мама заболела.
  -Не хочу в садик. Хочу остаться с мамой.
  -Что, значит, не хочу? Надо!
  -Не хочу.
  -Не хнычь. И перестань размазывать кашу по тарелке... Хорошо, все, уходим.
  -С тобой не пойду!
  -Не дури, а то сейчас отшлепаю.
  -Я тебя не боюсь.
  -Сниму ремень и отшлепаю.
  -Не отшлепаешь. Тебе некогда и ты не умеешь драться.
  -Очень даже умею.
  -Очень даже не умеешь... У тебя на брюках нет ремня.
  -Возьму его из шкафа.
  -Так не считается. Это не по правилам.
  -Петька, еще одно слово, и я, честное слово, всыплю тебе по первое число.
  -Что сыпать? Потом сегодня второе число. Ирина Петровна вчера говорила, что завтра будет второе.
  -Вчера говорила, что второе будет сегодня.
  -Нет, вчера говорила, что завтра, хотя на самом деле завтра уже сегодня.
  -Где твой шарф?
  -Тепло, не надо шарфа.
  -Стой на месте, не крутись. Неужели нельзя минуту постоять спокойно?
  -Минута - очень долго?
  -Пройдет минута, я скажу. Сделай, пожалуйста, одолжение, постой спокойно.
  -Что сделать?
  -Постоять спокойно. Не понятно?
  -Ты сказал, сделай одолжение.
  -Что за ребенок?!
  -Мамин и папин. Мама говорит, папин. Почему только твой?
  -Она считает, ты очень похож на меня.
  -Ты любил кашу и садик? Только не ври.
  -Знаешь ведь, что нельзя взрослым говорить это слово.
  -Скажи по-честному.
  -Садик любил больше, чем кашу.
  -Хитрый... Минута прошла?
  -Осталось двадцать секунд.
  -Петя, ты обманщик, да?
  -Что еще за Петя? И не называй меня обманщиком.
  -Взрослые никогда не обманывают?
  -Минута прошла, идем.
  -Ах, ты горе мое! Идем...
  -Шнурок кто застегнет? Дядя?
  -Петя... Папа, а почему мы оба Пети?
  -Это, брат, долгий разговор.
  -Успеем, садик далеко.
  -В двух словах, ладно?
  -В двух не получится.
  -Не будь буквоедом.
  -Буквы не вкусные.
  -Все, вышли, наконец.
  -Вышли... Говори свои два слова.
  -Не шаркай ногами. Мама так хотела, чтобы у нас был Петя большой и Петя маленький.
  -А ты, почему не хотел?
  -И я хотел - мне очень понравилась мамина идея.
  -Зачем вы так хотели?
  -Чтобы мы с тобой оба всю жизнь помнили, что должны во всем быть похожими друг на друга.
  -И ты на меня?
  -И я на тебя.
  -Значит, я не иду в садик, а ты на работу. Идем гулять. На работу и в садик - завтра.
  -Завтра, завтра - не сегодня, так лентяи говорят.
  -Тогда и завтра пойдем гулять.
  -Тогда мы будем не только лентяями, но и заядлыми прогульщиками.
  -Пусть. Зато нагуляемся.
  -Нет, брат, подумай обо мне.
  -Подумал, мы похожи. А брат у меня не ты, а Игорь.
  -Брат - такое ласковое выражение... Знаешь, что скажет мой начальник, если я не приду на работу? Что я, такой лентяй и прогульщик, не имею права работать главным специалистом. Если все специалисты пойдут гулять со своими детьми, остановятся машины, станки, прекратится подача тепла, электроэнергии, закроются больницы, школы, детсады... Лучше нам с вами, Петя, расстаться, скажет мой начальник, ищите себе другое место работы, где вам разрешат не работать, а гулять. Только такого места нет, чтобы не работать на работе.
  -Нет?
  -Нет, Петька! Начальник глубоко прав.
  -Прав, к сожалению.
  -Тут не может быть разных мнений.
  -А почему у тебя разное мнение со мной, когда велишь мне лечь спать, а сам что-то делаешь?
  -Я взрослый человек, отец, муж. У меня много обязанностей.
  -Не только работа?
  -Нужно помочь маме по хозяйству, убрать квартиру, сделать то, сделать это.
  -Пойти в гости.
  -Это уже не обязанность.
  -А что тогда?
  -Отдых, развлечение.
  -Как телевизор или кино?
  - Примерно.
  -А у детей есть обязанности?
  -Есть и нелегкие. Легко ли есть кашу, ходить в садик, во время вставать и ложиться, не носиться, как угорелому, не простудиться, не ходить по лужам?
  -Трудно. Я стараюсь, но это плохо у меня выходит.
  -А ты постарайся делать это как само собой разумеющееся.
  -Умеющее?
  -Научиться уметь делать все легко, без хныканья и понукания. Надо - значит надо. Стоит поговорить с самим собой, что так надо, и привыкнешь делать, как надо.
  -С кем поговорить?
  -Петьке с Петькой - самому с собой. Не хочется идти в садик, но ты говоришь себе перед сном и утром, проснувшись, что в садике интересно, есть с кем поиграть, там весело, друзья, приятели... Говоришь себе, что любишь садик, не проспишь в него, во время сходишь в туалет, помоешься, поешь, пойдешь к друзьям...
  -У меня нет друзей. Валька все время дерется.
  -Ты с ним лучше не связывайся.
  -Это не я лучше, а он хуже - связывается со мной.
  -Тогда не бойся его - он отстанет.
  -Я не боюсь, но он сильнее, мне не дать ему сдачи.
  -Он думает, что ты его боишься.
  -Может быть.
  -Сделай, чтобы он так не думал.
  -Как?
  -Прояви выдержку и спокойствие, когда он полезет на тебя с кулаками. Пусть увидит, ты его не боишься, даже скажи ему это. А перед тем скажи себе несколько раз... Петя, времени у нас в обрез, прибавь шаг.
  -Сейчас. Скажу себе, что надо прибавить шаг. И пойду быстрее. Побежали? Кто быстрее? Догони!
  
   -3-
  
  
  -Петька, поговорим, как мужчина с мужчиной. Что ты натворил? Ирина Петровна жаловалась на тебя.
  -Валька первый начал.
  -Подрались?
  -Пока я говорил с собой, что не боюсь его, он ударил меня по лицу так, что кровь пошла из носа. Тогда я еще раз сказал себе, что не боюсь его, и дал сдачи.
  -Почему же ты оказался виноватым?
  - И Валька оказался в крови.
  -Так сильно ты его ударил?
  -Нет, он был в моей крови.
  -Не понимаю. Кровь шла из твоего носа, но видна у Вальки?
  -Когда Ирина Петровна разняла нас, у меня кровь идти перестала, а его рука перепачкалась в моей крови.
  -Ты не объяснил воспитательнице, в чем дело?
  -Я не ябеда какая-нибудь.
  -Верно. А как объяснить то, что у тебя так быстро перестала идти кровь?
  -Я ей сказал, чтобы не шла. Мы дрались в туалете. Ирина Петровна прибежала не сразу. Юрка Симонов за ней побежал. Пока они бегали друг за другом, кровь идти перестала, послушалась меня. Ирина Петровна стала отчитывать меня за то, что я дрался с окровавленным товарищем. А окровавленный товарищ послушал ее и снова двинул меня по носу. Я думал, сейчас кровь хлынет из носа, а она пощекотала там и не пошла. Наверное, потому, что я был спокоен, как ты меня учил... Не торопись. Не на работу, поговорим еще, как мужчина с мужчиной. Хорошо, что я не девчонка, а то мы не могли бы так поговорить.
  
   -4-
  
   -Петя, у меня к тебе мужской разговор.
   -Ерунда все это, я уже не маленький ребенок.
   -Я не привык навязываться. Не желаешь разговаривать - не надо.
   -Я желаю. Только ничего из всего этого не выходит.
   -Нет, брат, ты заблуждаешься.
   -Нисколько.
   -Помнишь "Очарованного принца"?
   -Сказки. Я - не очарованный принц.
   -Ты - разочарованный мальчишка. И давно это с тобой?
   -Неважно.
   -Так разговор не пойдет - отложим его до лучших времен.
   -Нет, поговорим сейчас. Когда будет это лучшее время - тебя не поймать.
   -Мне не нравится то, что ты на всех смотришь букой. Объяснимся?
   -Нет.
   -Значит, мы перестали уже быть друзьями? Я что-то не так сделал?
   -Ты - друг.
   -Я не сомневался, но в последнее время ты не радуешься мне.
   -Петя, я радуюсь... Игорь тебе ничего не рассказывал?
   -Что такое он мог мне рассказать?
   -Да или нет?
   -Не говорил. Но что?
   -Мы с ним поссорились.
   -Серьезно?
   -На всю жизнь. Он - плохой.
   -Это очень серьезное обвинение.
   - Мне такой брат не нужен.
   -Он сильно обидел тебя?
   -Спроси у него. Я не стану ябедничать.
   -Я спрашивал у него, почему вы не смотрите в сторону друг друга, он сказал только, что был не прав, извинился перед тобой, но ты его не простил. И рекомендовал мне спросить у тебя.
   -Петя, врать нехорошо.
   -Если ты мне не веришь, значит, я тебе больше не друг.
   -Друг, друг!
   -Тогда рассказывай все, как было. Может, нам обоим легче будет найти выход из создавшегося положения.
   -Игорь не любит меня, я ему мешаю жить. Поэтому он дрался ремнем.
   -Без всяких причин схватился за ремень?
   - Только потому, что я предложил ему поговорить друг с другом, как мужчина с мужчиной. Он расхохотался, мол, нашелся мужчина, и говорит, валяй, мужик. Объясняю ему, что не как мужик хочу говорить с ним, а как мужчина. А он мне - что мужик, что мужчина - одно и то же, ладно, старик, не тяни резинку, сейчас придет отец укладывать тебя спать. А было еще рано, и никто меня укладывать спать не собирался. Я предложил ему все рассказывать друг другу, что у нас происходит. И спросил, о чем ты говорил с ним несколько дней назад.
   -Игорь разозлился?
   -Очень. Предложил мне узнать у папочки.
   -У него неприятности, ему сейчас очень трудно. Когда у тебя неприятности, хочется о них говорить?
   -Мог сказать, а не ругаться матом и хвататься за ремень. Разве это плохо, что мы, трое мужчин, не станем ничего скрывать и поможем друг другу?
   -С Игорем у нас состоялся взрослый разговор. Ты же не станешь спорить, что он не ребенок? И потом есть темы, которые не обсуждают со всеми - даже с братьями.
   -А что, у него язык отнялся, мог сказать по-человечески, а не ругаться. Я не сразу понял и переспросил, а он пригрозил ремнем. И когда я повернулся к нему, он, молча, зло ударил меня ремнем.
   - Сильно?
   -Нет, совсем не больно. Но с лицом, перекошенным от злости, как у врага.
   -Что ты такое говоришь?
   -Как у фашистов в кино. Потому я сказал ему плохое слово.
   -Ты знаешь плохие слова?
   -Их все знают. Не стану повторять. Но Игорь выругался первым. Извинился - ты бы видел как?! - и ушел, оттолкнув меня от двери.
   -Все?
   -Тебе мало?
   -И с тех пор Игорь стал тебе врагом?
   -Не верю я ему, в предложенный им мир. Что ему стоило пообещать - я просил, - никому не рассказывать о нашей стычке.
   -Главное, Игорь сохранил вашу тайну.
   -Но я ведь это не знал!
   -Надо вам помириться. Прости Игоря, у него сейчас неприятности, а тут еще расстраивается из-за столкновения с тобой. С кем не бывает, Петька?! Сам подумай.
   -Я и сам думал... Он ведь хотел меня обнять...А я...
   -Вот видишь. Не будь черствым. Тебя обнимают - а ты враг! Ну, шлепнул он тебя по попе пару раз не больно, с досады, сгоряча, сказал глупость...
   -С ненавистью...
   -Тебе могло показаться. И потом эти неприятности...
   -Такие, хоть в петлю лезь?
   -Ну, не такие, но все равно большие.
   -Что мне теперь делать?
   -Мириться.
   -А Игорь захочет мириться?
   -Конечно, глупыш.
   -Этот разговор только между нами?
   -Игорь о нем не узнает, обещаю.
   -А мама?
   -Как скажешь.
   -Если хочешь, можешь сказать ей, что мы с братом помиримся. Но как? Не извиняться же перед ним, когда он первый начал.
   -Ты ничего и не говори. Дай ему лапу или прижмись к нему - он все поймет. Настоящие мужчины понимают друг друга без лишних слов.
  
   -5-
  
   -Увы, Петька, надежды, возлагаемые нами на тебя, ты не очень оправдываешь.
   -Никто на меня не жалуется: ни учителя, ни ученики, ни их родители, ни даже Игорь. Мама и то редко ворчит. А ты чем недоволен?
   -Не узнаю я себя в тебе, такая вот незадача.
   -Не расстраивайся, еще увидишь, время есть. И потом разве я не похож на тебя? Все говорят в один голос - похож.
   -Мне одна цыганка нагадала, что будем похожи друг на друга, как две капли воды. Видно, ошиблась.
   -Доживу до твоего возраста, нас не отличишь. А сейчас еще рано судить - как никак я еще школьник.
   -Когда ты доживешь до моих лет, меня уже не будет на этом свете.
   -Чем я на тебя так не похож?
   -Уж слишком ты тихий да робкий. Все один и один. Ни с кем не дружишь...
   -Ни с кем в последнее время не дерусь, никого не трогаю? А зачем?... Ты в моем возрасте любил драться?
   -Нет, но таким тихоней не был. И у меня были друзья.
   -Дядя Витя? Мне такого не найти.
   -Плохо ищешь. .
   -Одним таким недавно обзавелся. Только он - девчонка.
   -Кто она? Из вашей школы?
   -Из другой - рядом с нашей. Мы познакомились на катке.
   -Неужели ты сам подошел к ней?
   -Нет, она первая ко мне подкатила. Помогла подняться со льда, когда я сделал неудачно пируэт. Потом мы катались вместе.
   -На кого-то загляделся, поэтому упал?
   -А ты как догадался?
   -Ты же отлично катаешься и хорошо стоишь на коньках. Отсюда следует вывод - засмотрелся. Можно предположить, как раз на эту девочку.
   -Ты думаешь, как я. А говоришь, мы не похожи.
   -Когда это произошло?
   -Недели две тому назад.
   -Странно, все эти дни сидишь дома. Не спросил, где она живет?
   -Спросил. И знаю номер ее телефона.
   -А она твой номер знает?
   -Знает, но не звонит.
   -Не хватает, чтобы девочки первыми звонили мальчикам. Достаточно того, что она подняла тебя, зазевавшегося на нее, со льда. Немедленно позвони ей.
   -Потом...
   -Сейчас же звони. Не будь рохлей. Не позорь отца. Не могла же цыганка так сильно ошибиться!
   -А ты любил девчонок?
   -Я и мальчишек, и девчонок любил. И у меня была девочка, с которой я долго дружил. Мы дружим с ней до сих пор.
   -Как это дружишь, если она к нам никогда не приходит?
   -Она - жена моего друга, а их сын женат на Тане.
   -Я думал, такое только в книжках бывает. Дядя Витя оказался смелее тебя?
   -Смелости ему не занимать, но для женитьбы ее одной мало.
   -Нужна любовь? Ты ее не любил?
   -Не так сильно, как дядя Витя.
   -И все же вы остались друзьями? Правильно, смешно из-за женщин терять друзей. Я бы на твоем месте поступил так же. Даже, если она сделала предложение не тебе, а ему.
   -Первыми делают предложение мужчины.
   - Это так положено?
   -Что значит положено? На то мужчины и сильный пол, чтобы проявлять инициативу в этом вопросе.
   -Как же ее проявляют?
   -По-разному.
   -Вот ты, например, как проявил себя с мамой?
   -Объяснился ей в любви в Филармонии.
   -Прямо во время концерта?!
   -В антракте.
   -И не побоялся? Подошел к незнакомой женщине и прямо в лоб сказал, что любишь ее? Разве это возможно?
   -Когда любишь, все возможно. У меня тогда был вид человека, тронувшегося умом. Я очень долго не знал, как к ней подойти, - целый сезон.
   -А меня попрекаешь тем, что я ... Ты робел?
   -Смертельно боялся того, что она сочтет меня полоумным. Откажется выслушать меня, что было равносильно для меня приговору к казни.
   -Мама не рассердилась и не прогнала тебя?
   - К счастью, она поняла мое состояние.
   -А если бы не поняла, у меня мог быть другой отец, а то и вообще могло не быть... Хорошо, что она тебя поняла.
   -В подобных делах следует брать быка за рога, промедление смерти подобно.
   -Так уж и смерти...
   -Образно говоря.
   -Понимаю. А где ты познакомился с тетей Леной?
   -Мы все - я, она и Витя учились в одном классе.
   -И оба влюбились в нее?
   -Мы дружили...
   -Счастливчики.
   -Что ты, как старый дед, вздыхаешь?
   -Так просто.
   -Где записал номер телефона девочки, которой сейчас позвонишь?
   -Я его помню.
   -Вот и звони - не вздыхай.
   -А если она не захочет со мной говорить, уже забыла меня? Мало ли кто катался с ней на катке.
   -Девочка красивая?
   -Очень! Очень!
   -Тем более звони, не медли.
   -Я уже столько дней медлил, теперь поздно, раньше надо было...
   -Послушай, Петя, будь, наконец, мужчиной. Наберись храбрости и звони прямо сейчас.
   -А если Кати нет дома?
   -Узнай, когда она придет, потом позвонишь снова.
   -Мне нужно себя назвать?
   -Конечно.
   -Петя. Какой Петя? Что я ей скажу?
   -Назови свою фамилию, если она ее знает.
   -Знает, если помнит. И все?
   -Договорись о встрече, своди ее в кино, в кафе-мороженое...
   -Это удобно?
   -Вполне, сын.
   -Может быть, ты спросишь ее?
   -А это, по-твоему, удобно? Отец за сына назначает свидание его девочке.
   -Она еще не моя... Ты только спроси, она подойдет. Я сам с ней стану разговаривать.
   -Ну, ты и трус, Петька. Мне было куда страшнее, когда я на виду у всех объяснялся в любви с мамой. А ты боишься снять трубку. Я прав, ты надежд не оправдываешь.
   -Подумаешь, какой-то цыганки.
   -Моих. Не увиливай от ответственности, звони. Какой у нее номер?
   -257835.
   -Я набираю номер.
   -Подожди.
   -Набираю!
   -Что так торопишься, как на пожар... Лучше я сам...
   -Что же ты? Смелее!...
   -Уфф!... Занято. Вот видишь, я же говорил, подожди... Когда мы идем к Тане?
   -Завтра, днем.
   -А Игорь?
   -Он придет позже.
   -Как всегда занят?
   -Сам знаешь... Звони снова.
   -Занято же. Женщины разговаривают по телефону долго.
   -Все-то тебе известно. Звони, великий знаток женщин.
   -Будто ты их не знаешь.
   -Я-то знаю, потому и говорю, звони.
   -Если снова занято, признаешь свое поражение, что плохо их знаешь?
   -Признаю, признаю.
   -Давай поспорим. Я говорю, будет занято. На что спорим?...
   -Нечего тут спорить. Номер свободен.
   -Занят.
   -Свободен.
   -Занят. Ты специально тянешь время, чтобы я проспорил.
   -Хорошо, если я звоню и занято, покупаю тебе большую шоколадку, а если свободно, ты идешь с Катей в кафе- мороженое.
   -У меня таких денег нет.
   -Я дам их тебе.
   -Сколько мороженого можно будет купить?
   -Пол кило. Идет?
   -Идет! А если я сам позвоню и будет свободно, тогда что?
   -То же самое. Какая разница? Или ты хочешь нас разорить?
   -Ладно...
   -Звонить?
   -Теперь можешь не торопиться. Я могу и проспорить.
   -Хитер.
   -Звони, звони, великий знаток женщин. Подожди, я что-то не понял. Если я проспорю, где возьму деньги на мороженое?
   -Так ведь они тебе тогда не понадобятся.
   -Но ведь когда-нибудь дозвонюсь? Не вечно же они будут болтать?!
   -Когда-нибудь и деньги получишь. Ладно, Петька, у тебя есть прекрасный шанс пустить нас по миру. Дозвонившись, получишь и шоколадку, и деньги на мороженое.
   -А если не дозвонюсь?
   -Тогда только шоколадку.
   -Зачем тогда мне спешить, спрашивается?
   -Если б ты был такой же смелый, как хитрый?! Тянешь время? Но я ведь сказал, если дозвонишься сейчас.
   -Сей час. Могу позвонить и через пол часа, чтобы было наверняка.
   -Так не считается. Все, я звоню сам. Какие две последние цифры?
   -Забыл. Не скажу.
   -Все, Петька. Телефон свободен. Говори.
   -Что же ты... Нет, это я не вам... Катя, это ты? Здравствуй, Катя... Это ты сейчас говорила с кем-то по телефону? Мама?... С кем говоришь? Со мной... С Петей. Каким Петей? Как каким?
   -Ну, не робей. С Петей Штаркманом. Что ты сейчас делаешь? Свободна?
   -Я не молчу, Катя. Думаю. Петя, с которым, помнишь, каталась на катке... Не помнишь? Тогда извини... Вспомнила?! Ну да, тот, который свалился. Нет, ногу я не ломал. Совсем не ломал, вообще не ломал... Не знаешь такого? Тогда до свидания.
   -Не вешай трубку, чудак. Она тебя разыгрывает.
   -Ты меня разыгрываешь? Нет, нет, это не я... Ты не поняла, я-то Петя... Может, и бестолковый... Болел немного... Ну да, целых две недели... Почему не позвонил? Извини... Кому я нужен больной?
   -Что ты такое говоришь? Извинись.
   -Извини, Катя. Я очень волнуюсь... Ты, что сегодня делаешь? Ничего? А сейчас? То же ничего? Может быть, сходим в кафе - мороженое? Нет, я уже здоров, поправился. Горло? Нет, горло не болит, не беспокойся. Мама ушла? Она ведь только что...
   -Ушла у нее мама, ушла. И денег у нее нет.
   -Ушла только что? Вот и хорошо... Нет, ты меня не поняла. Ты, наверное... Слушай, у меня много денег, хватит на пол килограмма. Какое мороженое любишь больше всего?... Ореховое? И я - ореховое. А шоколадное?.. Ну да, если не будет орехового... Согласна и на сливочное, если никаких других не будет? Нет, я не глухой. Просто плохо слышно...Я знаю это кафе. Через десять минут буду там, как штык... Через пол часа? Тебе так долго идти?
   -Петька, Петька, она женщина, не понимаешь разве?
   -Понимаю. Это я так сказал. Я тебя там подожду, Катя, займу место, мало ли что... До встречи... Уфф?! До чего же трудно с ними разговаривать! Давай деньги. Скорее! Что ты сидишь, я тороплюсь.
   -А шоколадку?
   -Потом купишь. Ты что издеваешься надо мной?... Ладно, давай деньги и на шоколадку, может быть, она там продается...
  
   -6-
  
   -Нечего мне рассказывать.
   -Все и по порядку. Я доверяю тебе полностью. Мне известно, ты взял у Паши кассету.
   -Ту, что он показывал?
   -Другую.
   -Не знаю никаких других. Это он тебе сказал, будто я взял?
   -Петя, я не тебя не сержусь. Напротив, в данном случае ты заслуживаешь похвалы, хотя брать чужое, даже на время, нехорошо.
   -Он все тебе рассказал, да?
   -Не знаю, все ли. Думаю, врал. Но кассета, кажется, у тебя.
   -Я не мог ее не взять, папа. Там такое, такое...
   -Знаю, Петя. Расскажи мне все, ничего не утаивая.
   -Не нужно было мне к нему приходить.
   -Сколько раз мы с мамой говорили, никуда с посторонними людьми не ходить?
   -Так ведь я знаю его, он - приятель Игоря, приходил к нам домой. Он первый поздоровался со мной, когда мы случайно встретились на Невском проспекте. Он спросил, что я тут делаю. Я ответил, что хочу посмотреть, какие машинки продают в магазинах.
   -После этого он позвал тебя к себе домой, пообещав подарить машинки из своей коллекции. Ну и как машинки? Он тебя надул?
   -Нет. Когда я уходил от него, оставил ему - пусть ими подавится.
   -Получил урок на всю оставшуюся жизнь.
   -Получил. Настоящий говнюк, приятель Игоря.
   -Кое-что слышал о нем, не трудно догадаться, с какой целью он пригласил тебя к себе.
   -С какой?
   -Вот и хочу узнать у тебя, верны ли мои предположения.
   -Если знаешь, зачем спрашиваешь?
   -Затем, что хочу все знать.
   -Все? А что ты знаешь?
   -Пока ничего. Живее, Петька. У меня нет времени попусту болтать. Ты назвал Пашу говнюком. За что? Рассказывай, как на духу.
   -С самого начала?
   -И по порядку.
   -Было очень жарко. Когда мы пришли к нему, он спросил, не спешу ли я домой. Я, дурак, ответил, что у меня времени невпроворот. Неудобно схватить машинки и дать деру. Будь как дома, говорит, мы люди свои, можем не церемониться, сам видишь, дышать нечем, так жарко...
   -Обалдуй, тебя учили проявлять осторожность, особенно с мужчинами.
   -Я же не знал. Знакомый Игоря... Представить такое не мог...
   -Ладно, что уж теперь. Дальше.
   -Предложил с дороги принять душ, чтобы снять усталость и чтобы не было так жарко, но я отказался. Тогда он показал мне свою коллекцию машинок и подарил две из тех, что у него были в двух экземплярах. Пока, говорит, поиграй с моими машинками, а я быстро освежусь... Вышел из ванной в одних трусах, пошел на кухню, принес бутылки лимонада и пива, два стакана. Перед тем, как налить, спросил, не жарко ли мне, не хочу ли все-таки освежиться под душем. Не робей, говорит, раскрепостись, не хочешь под душ, так просто разденься, как я, легче будет дышать, не стой, как чурбан.
   -Чурбан и есть.
   -С тобой бы так...
   -Со мной так произойти не могло, я слушал старших.
   -Может, слушал, да не слушался. Не рассказывай мне сказки.
   -Ну, ты и нахал!
   -Пошутить нельзя.
   -Нашелся мне шутник.
   -Кто меня родил?
   -Поговори, поговори... Что было дальше, ослушник?
   -Я раздеваться не стал.
   -Хватило ума.
   -Ты бы на него посмотрел, сидит в раскорячку...
   -Вот тут-то и надо было сказать дяде спасибо за подарок и попрощаться с ним.
   -Я так и хотел, но он встал и направился к своему видеомагнитофону (я даже не сразу понял, что это за штука), поставил фильм, я решил его посмотреть, а уже потом уйти.
   -Что за фильм?
   -Гнездо любви. С голыми женщинами и мужчинами.
   -Уши б тебе надрать за то, что не ушел.
   -Мне было любопытно... Он еще спросил по ходу фильма, не смущают ли меня раздетые люди.
   -Ты, конечно, ответил, что ничем тебя не удивишь.
   -Муть все это. Но как-то неловко уходить, решил посидеть минут пятнадцать, а потом уже уйти.
   -Неловко должно было смотреть такое кино!
   -Они же не сразу стали... Сначала было смешно...Он ржет, на меня пялится, как тебе эти девчонки...
   -Не желая обидеть нового приятеля, ты стал ему поддакивать, мол, первый сорт.
   -Ошибаешься. Сплошное фуфло, говорю, страшнее германской войны.
   -Он начал с тобой спорить?.
   -Подсел ко мне ближе, обнял за плечи. Я попытался встать, а он хохочет, чего, мол, испугался, погляди, в жизни пригодится, лучше рано, чем поздно, и запустил лапу мне в джинсы. Я заорал, что он меня не за того принимает. Говорю, ты что, спятил, может, у тебя не все дома. Оставил меня в покое, но уйти не дал. В этот момент в кадре появились голые мужики. Он спросил, как я нахожу их, и остановил кадр. Я лишь пожал плечами. Тогда он снял с себя трусы, встал передо мной в том еще виде и предложил сравнить, кто из них лучше смотрится.
   -Ты не растерялся, сказал, что он.
   -Заявил, что он им не уступает. Это ему понравилось, заулыбался, мы стали смотреть фильм дальше.
   -Ты уже сидел, не шевелясь?
   -Лишь бы ко мне не цеплялся. Но он не утихомирился. Ты, говорит, в нашей компании плохо смотришься, разденься. Ничего, отвечаю, и так сойдет, вообще мне давно домой пора. Успеешь, заявляет, надо фильм досмотреть.
   -Ты понял, наконец, чего он тебя хочет?
   -Не маленький, понял. Нечего мне показывать, рядом с вами - гигантами, я карлик. А он: "На безрыбье и рак рыба". Не стыдно, говорю, детей совращать. Стыдно, отвечает, но приятно.
   -Нужно было постращать его, как следует.
   -Я струхнул. Только и сказал: "Ты же медик, должен понимать". А он: "Я не только медик", и скалит зубы. " Если хочешь, чтобы я тебя не трогал, сиди тихо, а то я за себя не отвечаю. Знай, Петя, среди медиков почти все педики, только ничего в этом плохого нет".
   -Ты тут же вспомнил Игоря.
   -Лучше б не вспомнил. Твой братан, говорит, сам педик.
   -Ты сказал, что он врет?
   -Хуже, обозвал его матом. А он ржет: " Могу представить тебе доказательства".
   -Он поймал тебя, вы поспорили.
   - Откуда знаешь? От Пашки?...Ты знал, что Игорь...
   -Предполагал кое-что...
   -Мы поспорили. Если у него нет доказательств, я ухожу и забираю с собой всю коллекцию его машинок. А если он не представит прямых улик, я остаюсь и снимаю с себя одежду.
   -Он этим удовлетворился?
   -Требовал большего... Чтобы я у него сосал... Но я, как представил, так меня чуть не вырвало... После того, как мы разняли руки, он заменил кассету и заставил смотреть, как он с Игорем, как он Игоря, как Игорь ему позволяет, даже доволен... А потом они сосали друг у друга... Папа, это так ужасно! Наш Игорь, твой сын, мой брат... Я в жизни своей так не ревел, у меня случилась настоящая истерика. Даже этот гад растерялся и не воспользовался моим состоянием... Папа, как же он мог, Игорь?!
   -Петя, между нами, я слышал...
   -От Игоря?
   -Да. Только умоляю тебя, он ничего не должен знать о нашем разговоре. И не смей говорить о том, что произошло с тобой.
   -Да, папа, да, конечно...Он тебе объяснил, почему позволил этому педику?
   -Игорь оказался в долгу перед ним, и тот его не пощадил.
   -А кто их снимал?
   -Он не знает.
   -Какой стыд?! Что будет?
   -Ничего. Этот грязный тип, заманив тебя к себе, отомстил Игорю за то, что он порвал с ним, не пошел у него на поводу. Хотел и тебя обесчестить, но побоялся - за это мог сесть в тюрьму.
   -И мы ему это простим? Его надо судить... Но нельзя. Тогда все узнают, что Игорь...
   -Паша не тронул тебя, не применил силу?
   -Мне пришлось раздеться догола. У меня не было другого выхода.
   -Он к тебе не приставал?
   -Я запретил к себе прикасаться.
   -Он тебя послушал?
   -Хотел усыпить мою бдительность... Я сидел, сжавшись в комок. Но он заявил, что, проспорив, я нарушил наш договор. И если не сяду нормально, он вынужден будет призвать меня к порядку.
   - Он не смеялся над тобой?
   -Наоборот, пытался задобрить. Будто у меня для моих лет классная фигура, я подаю надежды - у него самого в моем возрасте член был меньше, а теперь вон какой отрастил - себе и другим на радость. Одно плохо, говорит, у тебя не стоит, а уже пора, у меня в твоем возрасте хорошо стоял... Это ничего, что я рассказываю такое?
   -Говори все, сынок. Ничего не скрывай.
   -Он предложил мне вина.
   -Подлец!
   -Я отказался. Но он все равно пошел на кухню за вином. А я схватил кассету, и голый выбежал с нею на лестницу. Хорошо никого не встретил. Сунул кассету под половик и вернулся назад на свое место. Я сильно запыхался, он это заметил, но не придал значения.
   -Где эта злополучная кассета сейчас?
   -Хочешь убедиться сам, какой у тебя старший сын, а у меня брат?
   -За кого ты меня принимаешь? Я без всяких объяснений отдам ее Игорю.
   -Он захочет узнать, кто тебе ее дал. Мы же договорились, Игорь не должен ничего знать...
   -Паша скажет ему, что ты украл кассету, лучше подготовить Игоря.
   -Эта сволочь соврет, что делала со мной то же, что с Игорем.
   -Не рискнет - за совращение малолетних его по голове не погладят.
   -Мы ничего не докажем, папа. И как мы с Игорем будем смотреть друг другу в глаза, зная о том, что с нами произошло?
   -Общая беда еще больше сблизит вас. Игорь ничего, кроме благодарности тебе, не испытает. Он теперь до конца жизни твой должник.
   -За эту мерзкую кассету?
   -Ты многим рисковал, когда взял ее, брат это оценит.
   -Я сам виноват - пошел к этой скотине. Думаешь, Пашка оставит нас в покое?
   -Надеюсь. Самому будет хуже, если не оставит.
   -А что если станет распускать слухи про Игоря и про меня?
   -Ты не все мне рассказал. Больше не можешь?
   -Клянусь, папа, он со мной то, что с Игорем, не делал!
   -Я тебе верю, сынок.
   -Но мне пришлось... Иначе он меня не отпускал.
   -Что он заставил тебя делать или делал с тобой сам?
   -Мне пришлось щупать его и позволить ему трогать меня.
   -Мерзавец!
   -Я не давался ему, но он сильнее меня, начал возню и обещал, если я перестану дергаться и буду делать с ним то же самое, что он, ничего плохого мне не сделает.
   -Извращенец!
   -Ничего, папа, я выдержал это испытание. Противно, конечно...
   -И долго он тебя истязал?
   -Я старался, чтобы все это закончилось поскорее.
   -А он?
   -Не спешил, тянул время. Но я понял, если он кончит, быстрее отстанет от меня. Я представил себе, что в моих руках канат. Закрыл глаза, чтобы ничего не видеть, раскачивал и дергал его член как можно сильнее. Он выл от удовольствия, шуруя у меня между ног, чтобы, как сказал, доставить удовольствие и мне. Был очень доволен, когда у меня встал, стал расхваливать, какой я молоток...А я, закрыв глаза, крутил ему яйца. Есть такое выражение... Я и не заметил, как он взял у меня в рот. Тут же я выдал ему полный заряд. Думал, все, сейчас он меня поколотит. А он схватил меня и потащил мыться. Но мне удалось вырваться. Тогда он оставил меня в покое. Я так торопился одеться, что даже свою майку оставил у него...
   -Больше он тебя не трогал?
   -Уже перед самым выходом лез целоваться. Сказал, что не в моих интересах трепаться о том, что мы делали друг с другом. Ничего ведь и не было, говорит, я ж тебя не тронул, понимаешь. Понимаю, отвечаю, не тронул, хотя трогал, но я никому ничего не скажу. Молодец, хохочет, подрастешь, приходи, мы с тобой покажем более высокий класс - твой братец тебе еще позавидует, пожалеет о том, что бросил меня.
   -Мне очень жаль тебя, сынок, ты столько всего натерпелся.
   -Ничего, папа, я выдержал, мне больше Игоря жалко. Почему он сдался этому гаду без боя? Только потому, что слабее? Или самому нравилось - не было противно? Кажется, не было... Стыдно за брата. Я так всегда им гордился... Лишь бы мама и Галя не узнали, какой он, наш Игорь. А ведь Пашка может рассказать им, если мы не вернем ему кассету.
   -Я поговорю с ним, он не посмеет, не захочет рисковать.
   -У тебя нет доказательств, я мог оклеветать бедного Пашу. Кассета ведь и против Игоря. Лучше нам никуда не заявлять, только стыда не оберешься.
   -Видимо, все придется рассказать Игорю.
   -Мы же договорились...
   -Иначе может быть еще хуже. Паша требует кассету назад, так что в любом случае не оставит Игоря в покое. Игорь захочет с тобой объясниться, выслушай, не обзывай его, хорошо? Ему будет очень стыдно...
   -Он всегда смотрит на меня свысока и не станет унижаться передо мной.
   -Глупенький, он будет тебе только благодарен.
   -Возненавидит меня. Я видел его в таком грязном деле.
   -Он полюбит тебя еще больше. Ты спас его от огромного позора.
   -Я тебе ничего не говорил, папа. Я ничего не видел, не слышал, не знаю... Придумай, что хочешь...
   -Что я придумаю? Откуда у нас взялась эта кассета, если Паша расскажет Игорю?
   -Ее не было.
   -Как это?
   -Не было и все. Пашка все придумал.
   -А если Игорь видел ее?
   -И пусть. Ты ее уничтожь. Больше ничего.
   - Может быть, это не такая плохая идея. Но майка...Паша может предъявить ее Игорю в качестве улики против тебя.
   -Это не моя майка, другого мальчишки. Все майки одинаковые, на той не написано, что она моя.
   -Лучше не ставить Игоря в идиотское положение.
   -Тогда пусть будет так: Я был у Пашки в гостях - он позвал. Показывал "Гнездо любви", я этот фильм решил стащить, но по ошибке взял другую кассету. Ты ее случайно нашел.
   -На ней что-нибудь написано?
   -Ничего... Нет, это глупая идея. Зачем мне было красть кассету, у нас нет видео, и вообще Игорь не поверит, что я мог украсть...Не выйдет...
   -Вот видишь...
   -Хорошо, папа. Давай так. Я эту кассету не видел. Когда Пашка начал мне ее показывать, я попросил его выключить видео в обмен на то, что разденусь догола, как он хочет. И все.
   -Игорь тебе не поверит. Он хорошо знает Пашу. Обман мгновенно раскроется. Ты готов на все ради брата, но...
   -И ради себя. Не хочу его терять.
   -Хорошо, Петя. Я использую твою версию, модернизировав ее...
   - Ты чего?
   -Хочу обнять своего младшего сына.
   -Ты не можешь гордиться мной.
   -Мне импонирует твоя доброта и мужество.
   -Мужество? Я чуть от страха в штаны не наложил. И доброты никакой нет - один стыд...
   - Тогда остается одно - оценить твою скромность.
   -От скромности я даже не заболевал, не то что не умирал... Мы еще шутим... Только не говори Игорю, что произошло со мной дальше - после того, как я вынужден был раздеться. Ладно?
   -Обещаю.
   -Это не потому, что я стыжусь. Не только... Вдруг Игорь, узнав все, убьет или покалечит этого кобеля. Или еще хуже - Пашка, здоровый бугай, покалечит Игоря...
  
  
   -7-
  
   -Сынок, поговори со мной, пожалуйста.
   -Мы обо всем уже поговорили.
   -Ты куда-то спешишь сейчас?
   -На кудыкину гору.
   -Выслушай меня.
   -Надоело всех слушать. Вчера весь вечер слушал Игоря.
   -Присядь, я тебя прошу.
   -Хорошо, раз ты настаиваешь.
   -Игорь сказал тебе, что с той кассетой покончено? Никакая угроза от нее нам теперь не исходит.
   -Будто бы в ней все дело? Ты встречался с Пашкой вместе с Игорем, так как боялся, что они опять станут трахаться?
   -Я это сделал с единственной целью, чтобы избежать ненужных столкновений между ними.
   -Сколько вы заплатили ему? Игорь сказал, ничего.
   -Так оно и было.
   -Ты разговаривал с ним?
   -Да, высказался по полной программе.
   -А в прошлый раз?
   -Тогда я не сумел сказать ему все, что думал.
   -Он пообещал тебе не приставать больше к маленьким мальчикам?
   -Он пытался оправдаться, излагая по-своему известные тебе события.
   -Он - педик, а мы с Игорем не намного лучше его. Но вы молодцы, все уладили. Будто ничего и не было - ни с Игорем, ни со мной. Игорь женат, я целуюсь со Светой.
   -Ты уже целуешься?
   -А ты в мои годы дергал девчонок за косички? Теперь у них короткая стрижка.
   -Смотри, не слишком увлекайся поцелуями.
   -Это вредит учебе?
   -Отвлекает, это точно.
   -Ничего больше Света мне не позволяет.
   - И хорошо делает. Нечего вам так рано подражать взрослым.
   -Я уже одному из них подражал, как знаешь.
   -Вынужденно.
   - Ты веришь Игорю, что он снова не трахается с Пашкой? Я не верю. Иначе бы Пашка не согласился уничтожить кассету.
   -Ты это сказал брату?
   -Что, по-твоему, я полный дурак? Об этом у нас речь не заходила.
   -Можешь не сомневаться, Игорь давно и окончательно порвал с Пашей.
   - Больше не ложится под него?
   -Не нужно говорить пошлости.
   -Нельзя говорить, но можно делать. Я и говорил, и делал.
   -Не клевещи на себя. Делал не ты, делали с тобой. Это не одно и то же. К счастью, до насилия дело не дошло.
   -Насилия не было, папа. Я сам во всем виноват. Что сказал тебе Пашка?
   -Выгораживал себя и отвергал многие факты, которые ты мне поведал. Я ему, конечно, не поверил.
   -Напрасно.
   -Как это надо понять?
   -Нечего понимать. Все, что он делал, не встречало с моей стороны никакого сопротивления.
   -Не наговаривай на себя. Любой твой ровесник в подобной ситуации не смог бы оказать ему сопротивления. Ты же с честью вышел из всего.
   -Чести я не лишился по одной единственной причине - он побоялся сесть в тюрьму.
   -Не только поэтому. Твое поведение не позволило ему зайти так далеко.
   -В мою задницу?
   -Он не полный идиот.
   -Ему было нечем. Он кончил раньше, чем надо.
   -До него дошло, с кем он связался - с ребенком.
   -Просто он трус. Мне с ним повезло. Но если б я захотел...
   - Ты не мог захотеть.
   -Да? Игорь ведь захотел.
   -Разве он не объяснил тебе того, что с ним случилось в детстве?
   -Он и тогда захотел, но не вовремя вернулся ты.
   -Упрощаешь.
   -Ничего я не упрощаю. У нас обоих стоял? Стоял. На кого? На мужчин. Вот.
   -Стоит и без всяких причин. А в твоем случае Паша предварительно подготовил тебя...
   -Раскочегарил? Он сказал тебе, что сразу, как мы пришли к нему, из-за жары пошли под душ? Сначала он, а потом я?
   -Ты же отказался?
   -Я сказал неправду. Если б я знал, что будет дальше...
   -Надеюсь, ты закрыл за собой дверь?
   -Прикрыл.
   -И что?
   -Когда я мылся, он вошел. Сказал, что стучался. Принес мне чистое банное полотенце и трусики с моим знаком зодиака.
   -Трусики?!... Он знал месяц твоего рождения?
   -Спросил еще до того, как я пошел в ванную.
   - Он видел тебя?
   -Да. Сдвинул занавес, показал полотенце и трусики, которые принес, сказал, что я могу их надеть, что у меня отличная фигура, и трусики должны подойти мне. После чего ушел. Я не придал всему этому значения. Выйдя из ванной, не нашел своей одежды - он ее унес. Мне ничего другого не оставалось, как надеть подаренные им трусики. Хотел влезть в джинсы, лежавшие на стуле, но он сказал, что я поставлю его в неловкое положение, так как тогда ему придется последовать моему примеру, а он с трудом переносит жару. (Несмотря на открытое окно, в квартире было действительно жарко и душно.) Так что я остался в трусиках.
   -Они не были тебе малы?
   -По правде говоря, я чувствовал себя в них неважно. Но дареному коню в зубы не смотрят, мне было неудобно сказать ему это. Тем более что он сразу же стал показывать мне свою коллекцию машинок и потом подарил две из них. На все это ушло не больше десяти минут. Я поблагодарил его и собрался уйти, но он предложил остаться, раз я никуда не спешу, и посмотреть по видео один из имеющихся у него фильмов... Я увидел кассету "Гнездо любви" и спросил, что это за фильм. Он ответил, что фильм не смотрел, ему сказали, это очень смешная комедия, но не для детей. Лучше будет для всех, если я выберу какой-нибудь мультик, например, "Том и Джерри". Я, дурак, тут же завелся, наврал, будто у моего приятеля есть видео; будто когда его родители на работе, мы смотрим взрослые фильмы, поэтому меня ничем не удивишь. Пашка спросил, сколько мне лет, я прибавил себе год, он посмотрел на меня и сказал, что для своих лет я хорошо развит, а кое-что у меня уже больше, чем у моего брата, которого он однажды видел в душевой института после занятий физкультурой. Спросил, есть ли у меня девочка, в каких мы с ней отношениях. Я сказал, что дружу с одной. "Только и всего?" - спросил он. - "Я в твоем возрасте уже трахался. А тебе не хочется? Можешь мне поверить, это лучше, чем дрочить по ночам. Дрочишь? Ладно, можешь не отвечать, мы все это проходим. Скажу тебе по большому секрету, если у меня долго никого нет, я и сейчас мастурбирую, чтобы сбросить лишнюю энергию. А тебе с твоей фигурой и таким членом сам бог велит заниматься любовью. Не красней, мы оба мужчины, я медик, знаю, что говорю, скоро женщины сами будут вешаться тебе на шею, да и мужчины - не удивляйся, среди нашего брата много любителей своего пола". После этого мы начали смотреть фильм.
   -У тебя не возникло никаких подозрений?
   -Нет. Он разговаривал со мной, как ты, как с взрослым. Я ему доверял. Разве мог подумать, какой он гад, чего он добивается от меня!
   -Все, что ты ему позволил, было неизбежно - у тебя не оставалось другого выхода.
   -Ничего страшного, папа? Все живы - здоровы. Никаких проблем.
   -Главное, самой страшной трагедии не произошло.
   -Вот и я говорю, все тик - так.
   -Все мы должны постараться выйти из этой гадкой истории как можно достойней.
   -Уже вышли. Игорь женат на Гале, не знающей наверняка, что ему не меньше нравятся мужчины. Ты со всеми нами, Игорем, Пашкой, мной провел воспитательную работу. Мама не в курсе наших делишек, что очень кстати. А мне лучше всех - я вышел целым и невредимым, узнал кое-что новенькое, ничего, кроме пользы, не приобрел. Все мы, папа, достойны присуждения нам Ленинской премии за мир между народами.
   -Премий никто из нас не заслуживает. Даже ты, спасший брата от позора.
   -Точно. Красть нехорошо, советские люди так не поступают. Тем более что Игорь и Пашка могли полюбовно договориться и решить все свои проблемы - я им только помешал.
   -Петя, мне не нравится то, что ты говоришь, и как это произносишь.
   -Лишь бы Игорю нравилось то, что он делает.
   -Твой брат давно отрекся от Паши, и судит себя значительно строже, чем мы, вместе взятые.
   -Мы не имеем права вмешиваться в его личную жизнь, нас она не касается.
   -Однако она коснулась тебя.
   -Хватит его обсуждать и осуждать. Не маленький, разберется, как ему жить. Народит кучу детей, будет вспоминать своего дружка с улыбочкой, как он это умеет.
   -Не будь таким злым, сынок. Игорь очень сильно чувствует свою вину, особенно перед тобой, и заслуживает сочувствия.
   -А я что? Вот с таким вот... даже больше, чем у Пашки...
   -Не будь циником, Петя. Это тебе не идет.
   -Ци, что? Не понимаю - я глупый.
   -Игорь очень боялся, что ты его не поймешь. К сожалению, он оказался прав.
   -Он всегда держался от меня как можно дальше. И теперь нечего нам приближаться друг к другу.
   -Тебе трудно простить брата?
   -Пусть успокоится, нет у него никакой вины передо мной. Все мы остались при своих. Я даже выиграл. Света стала мне больше позволять.
   -Что ты этим хочешь сказать?
   -Ничего особенного. Тебе это знать не обязательно. Не бойся, ничего такого у нас нет...
   -Я не советую тебе, сынок, так рано приобщаться к взрослой жизни. Это пойдет тебе только во вред.
   -Лучше заниматься онанизмом?
   -Лучше, не злоупотребляя им.
   -Когда ты сам перестал им злоупотреблять, если не секрет?
   -В восемнадцать лет...
   -Нет, столько нам не продержаться.
   - Тебе и Свете?
   -Она, кажется, уже не против того, чтобы сейчас...
   -Вы же совсем дети!
   -Акселерация, папа. Ты слышал, что это такое?
   -Пошутили, и хватит.
   - Хорошо, что ты понимаешь шутки.
   -И ты. Самое главное - ты добрый малый.
   -Я - злой, мерзкий, грязный...
   -Не нужно стыдиться слез, сынок. Этот нарыв должен был прорваться.
   -Я... Я... Я ничего не стыжусь. Я себя ненавижу. Ненавижу сильнее, чем Пашку, Игоря, всех...Нет, папа, прости, тебя и маму не ненавижу, я вас жалею... За то, что мы у вас такие негодяи...
   -Не говори глупости. Мы счастливы, что имеем таких сыновей - что бы мы без вас делали?
   -Жили бы спокойно, тихо...
   -Как на кладбище?
   -Почему?... Шутки у тебя, знаешь ли...
   -Кладбищенские...
   -У тебя слезы... Прости меня, папа... Прости...
   -Ну, что ты, сыночек. Вы оба, мои дети, каждый по-своему...
   -Не подарки!
   -Конечно. И мы с мамой - не подарки. Но как плохо было бы нам, если б вы не родились...
   -Я был не таким мерзким, как тебе рассказал...
   -Вот и я говорю...
   -Не таким - еще хуже... Пашка - засранец, но я - такой же, весь в говне, с головы до ног...
   -Что ты говоришь?!
   -Не прикасайся ко мне! Запачкаешься.
   -Ну, что ты, сынок... Плачь, плачь, выплачься...
   -Мне так больно и стыдно, папа... Мало того, что сам опозорился, еще и тебя втянул в свое дерьмо...
   -Никуда ты меня не втягивал. Мы с Игорем так благодарны тебе за все. И за кассету, и за то, что нашел в себе силы рассказать... Если чуть-чуть приврал, так разве можно сразу пойти на полную откровенность?
   -Я хочу сейчас же рассказать, как оно было на самом деле, без вранья. Можно?
   -Если только этого хочешь.
   -Мне здорово повезло, что Пашка не изнасиловал меня. Испугался или не захотел - всего ему и так хватило. Я так растерялся, что ему ничего бы не стоило взять меня.
   -Любой бы растерялся на твоем месте.
   -Я должен был сопротивляться, не говоря уже о том, что с самого начала обязан был шевелить мозгами и не давать ему повода. Я уже говорил, он сразу, как мы только пришли к нему, предложил принять душ.
   -Ты это принял как само собой разумеющееся?
   -Да. Пашка разделся догола, достал плавки из тумбочки, и только потом голым пошел в ванную. Я не удивился. Мы с Игорем спали голыми - он говорил, так гигиенично, - и не стеснялись друг друга. На пляже однажды ко мне в кабинку для переодевания зашел мужчина, попросил разрешения сменить плавки, он не глядел в мою сторону, стоял спиной ко мне, быстро снял мокрые плавки, надел сухие, сказал "спасибо" и вышел. Я даже не успел снять с себя брюки...
   -В следующий раз, пожалуйста...
   -Следующего такого раза не будет. Теперь я ученый... Пашка, разгуливая передо мной голышом, тем самым сделал первый удачный для себя ход - я его просмотрел.
   -Ты хотя бы отвернулся?
   -Я же не знал. И было неудобно. В конце концов, мы оба мужчины.
   -Конечно, твое поведение вполне естественно.
   - Не хотел идти под душ, пошел. Не закрылся, позволил ему глазеть на себя и радовался его словам насчет моей фигуры. Дурак, не догадался, какие трусики надел на себя - женские, он потом, смеясь надо мной, сам сказал, а я еще удивлялся, почему мне в них так неудобно, жмут яйца... Идиот, даже не смутился, когда он зашел в ванную и, разглядывая меня, сказал, что мой член - больше, чем у Игоря.
   -А как ты расценил его согласие показать эротический фильм?
   - Я сам виноват, подставился. Еще заливал ему, что видел такие фильмы с мальчишками. Испытывал гордость за себя, что, по словам Пашки, уже скоро смогу трахаться со своей девчонкой... А когда Пашка, подначивая меня, сказал, что все же я до таких фильмов не дорос и могу испачкать новые трусики, я ответил, что от подобной муры кончают только одни кретины, мне этот фильм не повредит, если не понравится, перестану смотреть и пойду домой. "Не повредит, так не повредит, ты у меня в гостях, просьба гостя - закон для хозяина. Когда фильм надоест, выключим видео" - ответил Пашка, легко шлепнув меня по заду перед тем, как я сел в кресло. Фильм оказался смешным. Пашка в ходе его все время ржал, развалившись в своем кресле. Вид у него при этом был тот еще...
   -Какой именно?
   -Как если б на нем ничего не было. У него стоял...
   -Тебя это задело?
   -Почувствовал себя не в своей тарелке, ощутил неловкость... Что еще хуже, эта порнушка подействовала и на меня, я пожалел, что согласился надеть его тоненькие трусики. Постарался сидеть так, чтобы Пашка не заметил моего состояния. А он, когда в кадре появились голые мужчины, спросил, стоит ли у меня, если даже у него стоит. На это я заметил, что у такого взрослого мужчины, как он, мог бы не стоять на такое кино.
   -Ты задел его самолюбие. Не следовало его зацеплять.
   -Я не хотел, так получилось.
   -Ты над ним и не думал издеваться?
   -Я неудачно пошутил. Думал, он рассмеется и скажет, хватит нам смотреть этот фильм. А он вскочил со своего кресла, всю свою пятерню запустил мне в трусики и ухмыльнулся: "Паренек, с таким дрыном ты не пропадешь. Скоро превзойдешь даже меня. Можем сравнить". Щупая меня, другой рукой вытаскивает свой огромный член и говорит: "Нет, мой мальчик, пока тебе до меня далеко. Не смущайся, мы свои парни. Дело житейское. Будем смотреть кино дальше". Я сказал, что фильм надоел, мне пора домой, извинился за свое неудачное замечание. Он сказал, что ничего обидного я ему не сказал, осталось пол фильма, теперь нам друг от друга скрывать уже нечего, предложил раздеться догола и досмотреть фильм. И снял с себя плавки.
   -А ты?
   -Я ответил, что мне мои трусы не мешают. Тогда он объяснил мне, какие это трусы. "Я пошутил, извини. Можешь своей девочке подарить трусики с ее знаком зодиака. Знаешь, в каком месяце она родилась? Подаришь ей на день рождения, она поймет тебя правильно". Я хотел переодеться, но он сказал: "Снимай трусики, если ты не баба?" Тогда-то я и выдал ему, что он больной, смотрит такие фильмы, чтобы с их помощью вылечить себя от импотенции. Он разозлился и сказал, что у меня самого стоит на него и на голых мужиков, которые были в фильме, что в моем возрасте мальчишки смотрят на девчонок сверху вниз, а сами внимательно следят друг за другом, что у кого в штанах. И что я просто стыжусь признаться в том, что не прочь развлечься с кем-то из своих приятелей.
   -Ты оскорбился?
   -Он вогнал меня в краску. Словно застал на месте преступления.
   -Педиком его не обозвал?
   -Его - нет. Но мужиков почему-то обозвал, хотя они трахались только с женщинами. Хотел скорее уйти, не досматривая фильм. Почувствовал, что-то здесь не так, пора смываться. Но он не думал меня отпускать. Стал говорить, что эти мужики не дали мне повода так обзывать их. Больше того, нельзя называть мужчин, предпочитающих женщинам других мужчин, таким бранным словом, он не исключает того, что мне самому, когда я подрасту, могут понравиться мужчины, а не женщины.
   -Ты возмутился?
   -Я понял, наконец, куда он клонит. Испугался, вдруг он сам педераст, и привел меня к себе не случайно. Вспомнил твое предостережение быть осторожным... Но мне не хотелось верить своему страху, спросил, он, что - как медик защищает больных людей. Пашка заржал, и как медик, и как педик. Подошел ко мне, я чуть было с испугу не наложил в штаны. "Что ты, малыш, трухнул, я мальчиков не трогаю. Только что был таким орлом, а сейчас жалко на тебя смотреть." И протянул мне мои трусы. Я повернулся к нему задом, чтобы переодеться, снял с себя его трусики, а он уткнулся в меня своим членом... " Испугался? Твой брат был бы рад, если бы я обнял его сейчас". После чего мы поспорили. Дальше все было так, как я рассказывал тебе раньше.
   -Должен сказать, что не вижу ничего такого, за что ты можешь себя винить. Разве что за пару неосторожных высказываний.
   -Ты так ничего и не понял. Мне было интересно смотреть этот похабный фильм, я видел, что у Пашки стоит, у самого стоял, но я чего-то ждал... и дождался.
   -Ты его не боялся, зная его как приятеля Игоря.
   -В том то все и дело. Меня погубило глупое любопытство. Я забыл сказать, когда в фильме показывали разные сцены, Пашка визжал от восторга и, как мне показалось, дрочил у меня на глазах, но я не смотрел в его сторону.
   -Тебе было противно?
   -Скорее, смешно. Думал, такое бывает только с детьми.
   -Ты не подумал, что он втягивает тебя в то же самое?
   -Подумал.
   -И что?
   -Стыдно признаться... Мне самому захотелось заняться тем же. Но было стыдно
   -Ты напрасно берешь вину на себя.
   -Не напрасно. Даже тогда, когда Пашка вел себя, как последняя скотина, я стал спорить с ним. Должен был сразу понять, что проспорю, просто так видео он мне не отдаст. И когда проспорил, разделся и покорно лег животом на диван. Он мог делать со мной все, что угодно.
   -У тебя была истерика. Ты же плакал и просил о пощаде.
   -Мне было стыдно за Игоря. Пашка успокаивал меня, гладил по голове, облизывал с головы до ног, я не рыпался, просил не делать со мной то же, что с Игорем.
   -Он обещал?
   -Сказал, что не станет рисковать.
   -Зачем же ты лег на живот?
   -Он сказал, что я должен заняться с ним тем, чем с удовольствием бы занялся со своими ровесниками, и лечь на диван. Перед этим он лапал меня во всех местах и попросил меня взять у него в рот. Меня чуть не вырвало от одной только мысли. Поэтому я и лег на живот.
   -Тебе уже было все равно.
   -Да. Но он перевернул меня на спину, пристроился около меня и стал сосать мой член, уверяя меня в том, что я получу большое наслаждение. Тогда-то я ему и выдал заряд...
   -Где ж ты видишь свою вину? Что терпел и не сопротивлялся, так иначе и быть не могло. Он сильный мужчина, а ты дитя, мог только разозлить его, довести до изнасилования...
   -Не знаю, Игорю все это нравилось. Он стонал, кричал от удовольствия, когда Пашка трахал его.
   -Он уступил приятелю от жалости...
   -Не смеши меня, Игорь сам хотел... Сам подставил свой зад.
   -Мне больно слышать то, что ты говоришь о брате.
   -А мне больно было видеть. Не смей его оправдывать!
   -Я не оправдываю, пытаюсь объяснить.
   -Он мне все объяснил. Мой брат с детства педераст. Зря Галя вышла за него замуж. Он еще ей покажет...И я мог уступить Пашке, когда он щупал и лизал меня. Он старался изо всех сил, чтобы доставить мне удовольствие, доводил до кондиции, как потом сам признался. Я мог уступить.
   -Подожди, сын. Это твое предположение?
   -Что ты так испугался? Он побоялся, и не мог.
   -Ты мог уступить только его силе - силе животного, зверя, помимо своей воли.
   -Какая разница? Если бы он трахнул меня, может, и мне бы это понравилось, как Игорю?
   -Ты напрасно наговариваешь на себя.
   -Нисколько. И я - животное. У нас, обоих, стояли - и еще как! От страха и стыда не стоит.
   -Он развращал тебя и делал все, чтобы возбудить тебя еще больше. Ты не виноват.
   -Он раскусил меня, понял, младший братишка ничем не лучше старшего. Теперь и ты знаешь, кто я.
   -Ничего нового я о тебе не узнал.
   -Ну, да! Не ври.
   -Я сужу о тебе по себе. И я был мальчишкой, у меня также возникали темные мысли, не дававшие мне покоя.
   -Какие мысли?
   -Например, мне казалось, что я недостаточно физически развит. Я сравнивал себя с ровесниками, смотрелся в зеркало, следил за своим развитием, возбуждался, когда думал о девчонках, мастурбировал.
   -Но с тобой ничего похожего на то, что произошло со мной, не случалось.
   -Я был значительно младше тебя. В моем присутствии несколько здоровых парней издевались над калекой, угрожая оставить его без наследства.
   -Сказали, что могут кастрировать его?
   -Вроде того.
   -И эта чепуха до сих пор не выветрилась из твоей головы? И какое отношение все это имеет к тебе?
   -Мало того, что издевались над калекой, его раздели и били ремнем, и под угрозой насилия заставили и меня несколько раз шлепнуть его ремнем.
   -Сколько тебе тогда было лет?
   -Пять или шесть.
   -И как же ты с этим живешь все время?
   -К счастью, я понял, что все это случилось не по моей вине, что я должен избавиться от стыда и страха, чтобы жить дальше. У тебя вся жизнь впереди. Однако история, случившаяся с тобой, может спрятаться в тебе и время от времени посылать раздражающие сигналы, если не поймешь причин их возникновения. Понимание происшедшего факта избавит от дурных последствий, обуздает страхи и сомнения, как всадник седлает лошадь. И учти, у каждой медали есть две стороны. Твой недавний опыт освободит тебя от будущих ошибок.
   -Игоря не освободил.
   -У него все много сложнее, чем у тебя. Он вынужден был бороться с собой - с двойственностью своей природы.
   -А если Пашка прав, и я в душе не против того, чтобы трахаться с мужчинами?
   -Ты чувствуешь в себе такую склонность?
   -Нет. Но кто знает, что со мной будет, когда я стану взрослым.
   - Если в детстве человек не испытывает влечения к людям своего пола, может в этом отношении за свое будущее не опасаться.
   -В самом деле?
   -Поверь мне на слово.
   -Я тебе верю. Ты еще никогда меня не обманывал. Мне надо все это переварить. Все же у тебя было не так хреново, как у меня. Я почти вдвое старше тебя, того мальчика, но капитулировал сразу.
   -Тебе попался опасный противник, не забудь.
   -Да, уж если ему удалось нашего Игоря втянуть в свою пакость...Все-таки я не понимаю, чего ты мог бояться позже, и отчего помнишь до сих пор свой страх?
   -Страх чем опасен? Своей безотчетностью, неосознанностью, бессознательностью. Ты не понимаешь, что именно тебя гнетет и беспокоит. Изжить его можно только знанием. Вот я и стараюсь привить тебе это знание, пока страх находится на поверхности твоей души и не лег на ее дно.
   -Я знаю, что ты знаешь, что Игорь знает, что все мы знаем... Нам не страшен серый волк, серый волк, серый волк... Мне казалось, такое могло произойти только со мной. Но если бывает с другими, почему никто об этом не говорит? Стыдится признаться?
   - Стыдно - даже самому себе, человек невольно загоняет свой страх вглубь, придумывает разные для этого оправдания...
   -И мне хочется верить, будто не я позволил Пашке измываться над собой, а он заставил меня силой... Ты помог мне разобраться, вроде бы я не очень виноват. Но я все еще сомневаюсь...
  
  
  
  
  
   -8-
  
   -Мать сказала, что все мы вместе дальше жить не сможем. Ты с этим согласился?
   -Так случилось, что Наташа полюбила другого мужчину, от этого нам никуда не деться.
   -Васильев не мужчина. Он - старик.
   -Мы с Наташей тоже далеко не молоды.
   -Ты прожил с мамой тридцать лет. Она тебе надоела, что уходит к Васильеву?
   -Ты спрашивал у нее причину?
   -Женщинам такие признания даются труднее, чем мужчинам. Я ничего не понял. Она плакала и уговаривала меня остаться с ней.
   -Ни мама, ни я не желаем расставаться с тобой ни на миг. Решать тебе, с кем будешь жить. Но в любом случае мы будем встречаться с тобой, наши отношения останутся прежними.
   -Что ты такое говоришь? Ты согласен на то, чтобы я ушел?
   - Я не смею просить тебя остаться.
   -Вы оба нисколько не любите меня, если решили развестись друг с другом.
   -О разводе пока речь не идет.
   -Тогда я точно остаюсь с тобой. Она передумает, простит тебя и вернется к нам. Вот посмотришь. Ей надоест этот старик. Поймет, что ты лучше его.
   -Все у нас обстоит значительно сложнее.
   -Ты изменил ей, да?
   -Глупыш, как это я мог изменить Наташе, если люблю ее больше жизни.
   -Она так же любит тебя. Я ее за язык не тянул. Но это почему-то не мешает вам обоим бросать друг друга. Кого ты собираешься сюда привести?
   -Никого. Если ты уйдешь с мамой, я перейду к бабушке.
   -Мне будет удобно навещать тебя и бабушку. Ловко придумал.
   -Ты совсем еще ребенок, хотя начал вести себя по-взрослому.
   -В каком смысле?
   -Когда говоришь по телефону, разговаривай тише, чтобы никто тебя не слышал.
   -Кому и что я громко сказал?
   -Свете, что хочешь целовать ее в разных местах.
   -Подслушивал?
   -Наташа услышала случайно.
   -Подумаешь, дела. Мне скоро исполнится целых пятнадцать лет.
   -Не спешите взрослеть - мой вам совет.
   -Мы же пока не трахаемся.
   -Этого только не хватало.
   -Если ты не изменял маме, а она хочет уйти от тебя, пусть катится. Ведь мы ее не гоним.
   -Не упрощай. И не принимай скоропалительных решений.
   -Кажется, ты не очень-то хочешь, чтобы я остался с тобой. Или ты виноват перед мамой, и потому так странно разговариваешь со мной?
   -Я хочу одного, чтобы мой сын, которого я люблю, не ошибся, постарался понять не только себя. Что до моей вины, наверное, и я виноват в том, что мама предпочла мне Васильева. Однако со временем поймешь, вина и любовь не всегда связаны друг с другом.
   -Ты темнишь, папа. Скажи честно, что ты такое сделал, если мама уходит от тебя?
   -Возможно, говоря простым языком, я ее достал.
   -Мы все друг друга достаем, но это не причина, чтобы уходить из дома. Ты всегда был честен со мной. Что же теперь?
   -Внутри меня такой кошачий концерт, такая свистопляска, такое творится, сынок...
   -Бедный папа! Как же я могу от тебя уйти? Ты даже не уговариваешь меня остаться, так тебе тошно... Что она наделала? Неужели влюбилась в этого старикашку? И она хочет, чтобы я жил у него?! Ненавижу, ненавижу, ненавижу...
   -Ненависть - не самое лучшее из чувств. Она заслоняет правду, истину. Ты обязан преодолеть в себе ненависть, если она возникает вслепую. Никто из нас не желает никому зла, все мы страдаем оттого, что причиняем боль друг другу.
   -Я ничего не желаю знать. Не хочу уходить, не хочу оставаться, если вы не будете жить вместе. Если не можете, не хотите жить иначе, лучше вообще не жить. У тебя кошки скребут, а у меня... все болит, все. И тут, и тут, и тут... везде... Я умру, если вы разведетесь. Если ты хоть сколечко любишь меня, даже разлюбил маму, не позволяй ей уйти от нас, уговори, попроси прощения даже в том случае, если ничего не натворил. Она же не каменная, мама! Нет, каменная. Такую истерику, как перед тобой, ей я не закатил. Знал, ее не разжалобишь, не проймешь. Если она что решила, никто ее не переубедит. Ей одного надо, чтобы я ушел от тебя, чтобы ты позволил мне уйти, пожалел ее.
   -Не каменная, твоя мама. На днях у нее был сердечный приступ, она сильно переживает. Мы должны пощадить ее. Ей тяжелее, чем нам. Она чувствует себя виноватой перед нами.
   -Влюбилась на старости лет? У нее крыша поехала.
   -Совладать с любовью очень трудно. Вот мы с тобой так же не справляемся с нею. А любовь мужчины к женщине или женщины к мужчине - чувство такой силы, которая все сметает со своего пути.
   -Я понял, ее любовь к Васильеву уничтожила любовь к нам.
   -Глупенький, материнская любовь - самый сильный инстинкт.
   -Если это так, я останусь с тобой. Она вернется ко мне.
   -Ты не должен пользоваться ее слабостью, любовью, привязанностью к тебе. Нельзя эксплуатировать материнскую любовь. Ничего мы этим не добьемся, окончательно разрушим мир в нашем доме, создадим атмосферу лжи, неприязни, страха. А там недалеко от той самой ненависти.
   -Ты просто перестал надеяться, сдался Васильеву без боя... А как же его сын, жена? Они разведутся? Ради своей дурацкой любви он может бросить своего сына? Подлец! И ты хочешь, чтобы я жил у этого типа?
   -Я не хочу.
   -Хочет мама?! И тебе этого достаточно, чтобы плюнуть на себя. И на меня... Как вам могло прийти в голову, что я соглашусь жить у Васильева? Может, прикажете называть его папой?!
   -Никто ничего приказывать тебе не станет. Решай сам, с кем из нас остаешься.
   -С тобой, если не возражаешь. Если б ты уходил от мамы, остался бы с ней. Все проще простого.
   -Я не возражаю. Остаешься со мной. Передумаешь - уйдешь к маме.
   -Никогда! Мы с тобой проживем без нее. Я буду во всем тебе помогать. Ничего особенного просить не буду, есть стану все, что дашь...Мы с тобой сами научимся готовить.
   -Ну да, не боги горшки обжигают.
   -Точно. Захочет мама увидеть меня, придет сюда. К Васильеву я ни ногой. Так ей и скажу.
   - Когда обещал дать ей ответ?
   -После разговора с тобой.
   -Выходит, я настроил тебя против нее?
   -Настраивал наоборот, но это плохо получилось. Я не ребенок и не такой дурак, чтобы не понять, чего ты хочешь.
   -Спасибо, сынок. Не знаю только, должен ли я этому радоваться. Мама расстроится - не то слово.
   -Не могу же я разорваться на части - на две половинки. И к Васильеву я не хочу идти. У него есть свой сын, пусть с ним и живет... Может, ты сам скажешь маме, к какому решению мы пришли?
   -Пришел ты и скажешь сам.
   -Хотя бы при тебе - в твоем присутствии? Мне страшно. Как я скажу ей, она надеется... Нет, даже уверена в том, что я уговорю тебя...
   -После того, как ты поговорил с каждым из нас, подумай еще, прежде чем дать окончательный ответ. Что бы ты ни решил, я пойму и приму без всякой обиды на тебя.
   -Поступишь как настоящий мужчина. А я - не настоящий... Ведь не только о вас думаю. Больше о себе.
   -С мамой тебе будет сытнее, удобнее.
   -Удобнее - с тобой. К Васильеву я никогда не привыкну.
   -Если смущает этот момент, попробуй проверить. Не примешь его, вернешься домой.
   - Есть много других моментов. У мамы будет Васильев, а у тебя, кроме меня, никого нет.
   -Это уже другая опера.
   -Уйду с мамой, она может не вернуться к тебе.
   -Это уже из области хитросплетений.
   -И школа... Я не хочу учиться в другой школе. У меня много друзей. Хотя бы подождали пару лет... Я шучу.
   -Мои шансы повышаются.
   -Ты просто не знаешь, как я люблю маму.
   -Если б не знал, уговаривал тебя остаться со мной.
   - Что же мне делать? Все вы повесили на меня. Договорились бы лучше между собой и сказали мне...
   -Прежде мы хотим знать твое мнение.
   -Нет у меня другого мнения, кроме одного. Я хочу жить с вами обоими.
   -Мы пошли по второму, если не по третьему кругу...
   -Так и скажу ей, нет у меня никакого мнения, хоть режьте, хоть нет.
   -Нет, так нет. На том и порешили.
   -Что нас теперь ждет?
   -Встреча на высшем уровне трех держав. Нелегкий нас ожидает разговор...
  
  
   -9-
  
   -" Я - Петя Штаркман. Мне пятнадцать лет. У меня есть мать, отец, сестра, брат, Васильев и кот. Не у каждого есть столько всего. Это первая моя дневниковая запись. Покажу ее маме, папе и, быть может, Васильеву, у которого в его четырехкомнатной квартире я с мамой и с ним проживаю полгода. Пусть знают, что я о себе и о них думаю. По порядку.
   Все происходит в один прекрасный день, даже если он ненастный. В один из таких дней родители решили разнообразить свою жизнь и зачать меня. Это им удалось, не знаю, насколько сразу. С некоторым опережением я появился на свет и не только выжил, но и жив - здоров, чего и всем желаю. В один прекрасный день мама разлюбила папу и полюбила Васильева, который, если всем им верить, намного раньше полюбил маму. Что ж, в этом нет ничего удивительного. Как и в том, что мой старший брат в один прекрасный день уехал с женой на постоянное местожительство в Израиль, где, как это ни странно, хорошо устроился на работу по специальности, хотя у сионистов, кем кличут у нас израильтян, каждый третий - медик. Игорь, мой брат, хирург от Бога, то ли нашего, то ли ихнего. Сам он не верит ни в какого. Если в СССР он старался не иметь со мной ничего общего даже тогда, когда мы жили вместе, то теперь пишет письма не только родителям, но даже мне, расписывая на все лады, в какой прекрасной стране он живет и процветает. Уговаривает меня уехать туда же, но я, как и мой отец, желаю жить здесь, у себя... Тут мой отец и Васильев придерживаются единой точки зрения. Из-за Игоря моя мать лишилась возможности публиковать свои переводы. Зато отец не пострадал - говорит, у каждой плохой работы есть свои преимущества (он у меня остряк - самоучка).
   Итак, в один прекрасный день мама оставила папу в их квартире и переехала к Васильеву, прихватив меня. ( А перед тем, в один прекрасный день мой романтик папа уговорил меня поехать с ней, процитировав слова героини пьесы Брехта "Кавказский меловой круг", этот спектакль мы видели в потрясающей постановке грузинского театра. Вот и говори о том, что искусство не влияет на людей.) В один прекрасный день папа собирался переехать к своей матери, но по причинам, которые не знает даже он сам, пока не переехал. В один прекрасный день в нашу квартиру может переехать жена Васильева с сыном, который почему-то поимел зуб на меня, словно это я увел у него отца; а мог бы вместе со мной объединенными усилиями восстановить статус кво, впрочем, оно уже не кво пол года.
   В один прекрасный день папа перестанет надеяться на то, что мама к нему вернется, плюнет на все и поставит перед "молодыми" вопрос о разводе: сколько можно жить в подвешенном состоянии? В один прекрасный день предки разведутся, мама выйдет замуж за Васильева, а отец женится на какой-нибудь мымре. В один прекрасный день у меня появится отчим, до меня дойдет, что я дурак, что ушел от отца, окончу школу, не стану поступать в институт и загремлю в нашу доблестную армию, которая в один прекрасный день сделает меня полным дебилом - еще до того, как демобилизуюсь, если мне повезет и я останусь живым после обработки "дедами". В один прекрасный день я сам стану дедом и отыграюсь на салагах по полной программе.
   На самом деле все у нас хорошо. Мама с Васильевым отлично ладят друг с другом, никогда не ссорятся. Мама по-прежнему переводит с тем, чтобы публиковаться под фамилией Васильева, который не пострадал из-за отъезда Игоря в агрессивный Израиль: как знал - не развелся со своей красоткой Зинаидой, которая аж на двадцать лет моложе его ( дальше распространяться не стану). Не в моих интересах торопить мать регистрировать свои отношения с Васильевым, какие б они ни были. Кто знает, как ляжет карта, вдруг и мне с отцом перепадут козырные тузы и короли, если отец не заведет серьезный роман с дамами, способными спутать все мои карты. Я не подслушиваю то, что говорят не для моих ушей, но не так давно случайно услышал, Васильев с матерью не прочь соединить моего отца с Зинаидой. Вот будет умора, Вовка станет мне все равно, что братом, а его мать - мачехой при живой матери.
   Ко мне все относятся - лучше некуда. Души не чаят ( или не чают?). Чай у Васильева пьем только английский, смотрим по японскому телевизору наши фильмы и программу "Время", по японскому видеомагнитофону лучшие заграничные фильмы (придется выучить английский, как следует), слушаем разную музыку на японском музыкальном центре. Все, как в лучших домах Лондона, из которого недавно вернулся после двухмесячной командировки Васильев. Мы с матерью и котом не пропадем. Беда кота лишь в том, что он - в отличие от нас всех - скучает без пары, из-за большой занятости его забыли кастрировать, мальчик страдает на той самой почве (о себе распространяться не стану).
   Мне нравится одна девчонка. Я нравлюсь ей. Вот уже два или три года. Матери и Васильеву Светка не мешает, мы с нею в моей комнате можем делать все, что хотим: заниматься, смотреть фильмы, слушать музыку...
   В конце концов, я уже почти взрослый мужик, любим всеми и собой. Отличник, ни в ком и ни в чем не нуждаюсь, еще раньше приобрел полезный опыт в житейских делах (не бойтесь, родители, ничего плохого и аморального я не сделал). У меня есть еще целый год определиться со своим будущим: выбор фамилии от Штаркмана до... Васильева, профессии от международника до токаря - универсала, девушки... ( пока меня устраивает Светка, а я - ее ). В один прекрасный день... А почему бы ему на самом деле не быть прекрасным..."
   -Для первой дневниковой записи недурно. С учетом того, что она носит публичный характер, твоего желания себя показать и других не очень обидеть...
   -Обиделся? Прости, я не хотел...
   -Знаю. Да я и не обиделся.
   -Ты не можешь забыть маму?
   -Трудно, сын, забыть себя.
   -По-прежнему любишь ее?
   -По-прежнему любить невозможно. По-прежнему - просто привычка.
   -Ты всегда говорил со мной, как с взрослым. Я часто не понимал некоторых твоих слов и целых фраз, иногда уточнял, спрашивал, иногда догадывался до смысла. Но всегда тебе верил. Я люблю тебя, папа. Я все еще ребенок, любящий своего отца. Я никогда не променяю тебя на Васильева, как бы он ни был местами хорош.
   -Спасибо. Твои слова греют мне душу. Или греят?
   -У тебя такая хорошая улыбка. Усмешка. Должно быть, ты нравился женщинам.
   -Кому как. Ты же знаешь, я не принадлежу к сильным мужчинам.
   -Мы с Игорем - так же.
   - Но и вас не обошел вниманием женский пол. Мне нравится твоя девочка.
   -Света? Только я не люблю ее. Просто нравится.
   -А ты ей?
   -Даже больше...
   -Она призналась?
   -Конечно, нет. Мне так кажется.
   -А то, что ты не любишь ее, ей не кажется?
   -Не кажется.
   -Не обидь ее.
   -Не знаю.
   -Уже обидел?
   -Я тебе доверяю. Кто еще даст мне совет?
   -Разве что мама.
   -Нет, только не она. Ей лучше не знать.
   -Зашел в своих отношениях со Светой несколько далеко?
   -Сам не знаю, как это произошло... В один прекрасный день, будь он неладным...
   -Столько горечи в твоих словах, сынок. Словно ты не испытал никакой радости... от своего первого увлечения.
   -Я получил. И Света получила. Мы оба получили и были счастливы.
   -Всего лишь были?
   -Были и есть... Но я не знаю, как вести себя дальше? Она мне верит, понимаешь?
   - Не хочешь ее терять?
   -Не хочу... Но она ждет от меня того, что я не могу ей сказать. Она расстроится, если я скажу, что она мне только нравится...
   - Главная твоя проблема в том, что ты был близок с ней? Или я ошибаюсь?
   -Конечно, разве не понятно?
   -Проблема в этом?
   -Ну...
   -До тебя у Светы не было других... мальчиков?
   -Не было, точно знаю. В этом смысле... Мне не хотелось бы говорить, откуда во мне такая уверенность.
   -Я все понял, сынок. Вы еще дети, вам всего лишь пятнадцать.
   -Света старше.... В нашем возрасте девственницы и девственники наперечет. Не в этом дело.
   -Тогда в чем? В вашем отношении к этой проблеме? В боязни чего-то?
   -Все вместе.
   -Все вместе.
   -Что ты меня передразниваешь? Лучше б я тебе ничего не говорил.
   -Прости, сынок. Я не хотел тебя обидеть.
   -Я не обиделся...
   -Обсудим проблему ваших взаимоотношений, если не возражаешь.
   -Не возражаю, раз хочу получить твой совет.
   -Прежде всего, это совет - не больше того. Даже не совет - размышление. Как поступать дальше, решать вам самим.
   -Само собой, па...
   -Главная проблема, возможно, в том, что Света тебя любит, а тебе она только нравится. Если б не это обстоятельство, кто знает, позволила бы она тебе так много...
   -Любит. У меня сложилось такое мнение еще до того, как я потерял голову.
   -А Света ее не теряла?
   -Не знаю. Я ничего не соображал...
   -Что было раньше?
   -Дома никого не было. Мы танцевали, целовались... Я положил руку на блузку, она расстегнула на ней пуговки, я пошел дальше, она не возражала, я еще дальше... Пока все не случилось...
   -Тебе не показалось, что Света провоцировала тебя на такое поведение?
   -Она не только не сопротивлялась, но даже помогала мне...
   -То есть она была в полном рассудке, а ты его потерял?
   -По-моему.
   -А если бы она сопротивлялась твоим усилиям?
   -Никаких особых усилий я не прилагал. Если бы почувствовал сопротивление, скорее всего, мог очухаться и не вести себя, как зверь...
   -Если твои ощущения тебя не обманули, Светиному поведению можно дать два возможных объяснения. Первое - она тебя любит и хотела, чтобы ты стал ее первым мужчиной. Второе - она хотела того же, что ты, а вопрос превращения девственницы в женщину ее мало волновал. В обоих случаях Света не слишком сильно задумывалась над вашим будущим, если даже мысль о том, что и от детей бывают дети, ни у кого из вас не возник.
   -Возник - у Светы.
   -Эта мысль не запоздала?
   -Она возникала у нее вовремя. Чуть - чуть и было бы поздно. Я успел ... очухаться.
   -Значит, ваши дела не так уж плохи.
   -Не так. Но что мне делать дальше?
   -Если я скажу, что в пятнадцать лет заниматься любовью преждевременно...
   -Я отвечу, у меня другое мнение, мы не выглядим на общем фоне белыми воронами.
   -Тогда в чем состоит вопрос - в противоречии между сильным желанием и моралью?
   -Мне она нравится, я хочу быть с ней вместе так долго, пока...
   -Не надоест?
   -Не совсем так.
   -Но так! И тут возникает вопрос морали.
   -Возникает.
   -Возникает.
   -Опять, да?! Прекрати меня передразнивать!... Если Света любит меня, я буду последним негодяем, бросив ее.
   -Бросив потом?
   -Потом... Сейчас еще и дураком буду...
   -В сей час ты и есть дурак. Думаешь об одном себе.
   -Точнее, эгоист?
   -Эгоистичный дурак! Если девочка любит тебя или думает, что любит, зачем тебе дальше, извини за выражение, пудрить ей мозги?
   -Можешь выражаться еще круче. Спасибо за совет... А что, если Света испытывает ко мне те же чувства, что я к ней? Тогда никому из нас лучше не станет - только хуже будет. Она уже злится, почему я перестал звать ее к себе... к Васильеву.
   -Но вы хотя бы встречаетесь?
   -Не надо обо мне так плохо думать, па.
   - От кого ты это перенял, па...
   -От тебя. Ты бабушку называл " ма"... А перед самым отъездом в чужую страну Игорь стал называть тебя "па"... Мне сильно его не хватает, па... После того, как стало ясно, что ему дадут уехать, он стал моим другом. Мне даже его подзатыльников не хватает. У нас был серьезный разговор обо всем... Мне как будто стало все восемнадцать, когда он выложил мне все свое нутро, ничего не скрывая. Я рад, что потерял голову со Светой, что она дала мне ее потерять... Не то, что просто дала...
   -Я тебя понимаю, сынок. Ты уже совсем большой парень. С тобой обо всем можно говорить.
   -У тебя сейчас кто-то есть? Я не должен спрашивать?
   -Есть, Петя. Я никого уже по-настоящему не полюблю. Но находиться одному в этих стенах или перебраться к моей маме и все равно остаться одному - выше моих сил. Можешь меня осудить...
   -Расстроил, не скрою. Я все еще надеялся... Зря... Сделай одолжение...
   -Какое?
   -Не уходи отсюда хотя бы еще полгода и не подавай первым на развод. То, что его жена отказалась переезжать в наш дом, дает надежду...Хотя ты и нашел маме замену.
   -Это не замена, сынок. Это совсем другое.
   -Твоя женщина спасает тебя от тоски?
   -От полного отчаянья, от нежелания жить...
   -Бедный папа. Зря я ушел с мамой.
   -Я не мог тяжело ранить любимого человека.
   -Как может ей быть хорошо, когда нам с тобой так плохо, не понимаю.
   -Разве ты лгал в дневнике?
   -Лгал и не лгал. Я запутался, где правда, где ложь. Презираю себя за то, что мне бывает, нет, не бывает, почти всегда хорошо... Я рад, что у тебя появилась женщина, благодаря которой тебе будет лучше. И мне, моей бесстыжей совести не придется так краснеть за себя, оставившего тебя одного и красиво живущего за счет чужого дяди. Он балует меня, привозит и покупает в "Березке" разную технику, голоса на меня ни разу не повысил, когда я ему дерзил. Все что он делает, делает от души, не потому что хочет подлизаться ко мне, такие вещи я чувствую. И я радуюсь его хорошему к себе отношению, подаркам, вниманию, такой вот я подлец!
   -У меня нет оснований любить Васильева - он отнял у меня жену. Но будем объективны, он любит твою мать, умный и добрый человек. Принял тебя как родного сына.
   -Мой отец - ты! Ты один! Я возьму твою фамилию.
   -У тебя есть год, чтобы принять решение.
   -Не верь тому, что я написал. В издевку над собой, над вами... Ты разве не понял?
   -Понял, сынок. И благодарен тебе за доверие, верность мне, моему роду, фамилии...
   -У тебя на глазах слезы...
   -Стариковские... От радости...
   -Ты у меня отличный старик, па. И совсем не старик, если... Все, все, молчу, а то скажу глупость.
   -Вернемся к нашим баранам?
   -Пожалуй.
   -На чем мы остановились?
   -На том, что, если Света относится ко мне так же, как я к ней, мы можем встречаться дальше и заниматься любовью, пока кому-нибудь не придет в голову мысль расстаться.
   -Максимально тактично выясни, что у нее на уме. Может быть, ты нравишься ей ничуть не больше, чем она тебе, но покуда не желает тебя бросать.
   -Опять у тебя эта ехидная улыбка.
   -А что ты, Дон Жуан, думал? Тебя бросить нельзя?
   -Конечно, можно.
   -По-моему, ты несколько обескуражен таким возможным оборотом событий?
   -Нисколько. Буду даже рад, если она первая оставит меня.
   -Рад?
   -Не совсем... Ну тебя! Но не могу же я сказать ей, что хочу заниматься любовью, хотя мы не любим друг друга.
   -Зачем же так грубо?
   -Может, написать ей записку?
   -Объяснение в нелюбви?
   -Глупо. Я сам хочу знать о ее нелюбви.
   -Тебя не смущает, что в свои пятнадцать лет ты занимаешься любовью без любви?
   -Не слишком смущает. Мы нравимся друг другу, получаем удовольствие, радуемся жизни... Когда-нибудь каждый из нас полюбит, еще не поздно. А может быть, не полюбим. Есть ли она, эта любовь?! После стольких лет мама.... Прости ...
   -Ты еще мальчишка, ребенок, чтобы судить о любви. Но я рад тому, что ты не любишь, а всего лишь влюбился. Любовь, мой мальчик, разрывает сердца - не только приносит удовольствие.
   -Это литература, па... В один прекрасный день я полюблю и получу разрыв сердца? Смешно.
   -Не дай тебе Бог узнать такую любовь... Если вы продолжите..., будьте осторожны.
   -Презервативы? Я уже купил их. На всякий случай... Завтра Света придет ко мне...Объяснюсь с ней, пойму, нужны ли мне эти резинки или повременить с их применением.
   -Мне не нравится такой разговор, сын.
   -Мне он нравится еще меньше. И совсем не нравится тот, что предстоит со Светой. Одна надежда - не так уж она меня любит. Надеюсь, она знала, на что шла, когда я терял голову от нетерпения...
  
   -10-
  
   -Кто, кто! Я, твой сын! Открой, я забыл ключ.
   -Что-то случилось?
   -Ничего не случилось. Ты не видел мои коньки?
   -Какие еще коньки?
   -Ты что, до сих пор спишь, соня? Уже десять часов.
   -Почему не позвонил? Мог не застать меня дома.
   -Куда ты денешься так рано в воскресенье? У тебя есть деньги?
   -Немного.
   -Можешь поделиться?
   -У тебя кончились?
   -Не хватает.
   -Сколько?
   -Тридцать.
   -Знаешь, сколько я получаю?
   -Целых двести. Не так мало.
   -Мне мало... Подожди, я сейчас...
   -Пока поищу коньки. По-моему, они в чулане.
   -Подожди.
   -Понял, у тебя женщина.
   -Какой ты догадливый!
   -Тогда я в другой раз, приду вечером.
   -Вечером меня не застанешь.
   -А деньги?
   -Деньги утром... Ты ел хотя бы?
   -Не успел. Торопился, даже ключ забыл, хотел тебя застать.
   -Мог позвонить.
   -А я хотел застать тебя врасплох. Шучу. У нас телефонная линия не работает. До завтра.
   -Раздевайся. Позавтракаем.
   -Неудобно.
   -Раздевайся. Вы знакомы... Зина...
   -Это которая? Жена Васильева?! Вот умора!... Чего ты дерешься?
   -Молокосос! Надо еще тебе поддать.
   -Деньги давай, мастер заговаривать зубы.
   -Успеешь... Зина?! У нас гость.
   -Встала твоя Зина. Не знает, как выйти к сыну твоей матери. Тьфу ты, к сыну твоей жены.
   -Совсем распустился без отца.
   -С вами распустишься... Не бойся. Я матери ничего не скажу.
   -Мне нечего скрывать.
   -Мама знает?!
   -Может, знает. Я ей не докладывал.
   -И я не стану.
   -Как хочешь.
   -Может, ты сам хочешь?
   -Мне как-то все равно.
   -Чтобы мать ревновала, да?
   -Я думал, ты поумнел.
   -Благодаря Светке?
   -Благодаря себе. Как-никак растешь понемногу.
   -И ты, как вижу, не отстаешь... Сорвалось сдуру, извини...
   -Похоже, я в тебе ошибся.
   -Извини, па... Не ожидал, что Зина... Я ничего... Ты же говорил, у тебя кто-то есть... Не скрывал... Лучше я пойду, па.
   -Останься! Мой руки и садись за стол. Мы мигом.
  
   -11-
  
   -Отец? Рад видеть тебя здесь. Я предлагал матери...
   -Знаю. Не повторяйся.
   -Уже наябедничала. Друг с другом не разберетесь, а на меня нападаете.
   -Бедный мальчик, все тебя обижают.
   -Ты к нам надолго?
   -Было поздно. Наташа заболела, Васильев в отъезде, вот я и пришел, она предложила мне остаться, отсюда близко до моей работы.
   -Для тебя десять вечера поздно?
   -Почему десять?
   -Я пришел, еще не было десяти.
   -Лег раньше, устал.
   -Поверил?
   -Чему, кому?
   -Я вернулся около двенадцати. Между прочим, мне также предлагали остаться.
   -Света?
   - Ее родители.
   -Не вышел у них из доверия?
   -Они все знают и возражений не имеют.
   -Поэтому оставляют тебя на ночь.
   -В другой комнате. Все чин - чинарем.
   -Жаргон у тебя, как у малолетней шпаны.
   -Обижаешь!... Я рад тому, что вы с матерью находите общий язык. Значит, не все для нас потеряно.
   -По-моему, тебе и так неплохо живется.
   -Хорошо, я не жалуюсь.
   -Что тогда для нас потеряно?
   -Семья, па... Налью, уже кипит... Наша семья. Мы распались на части. Игорь в Израиле, Таня в Питере, но выпала из нашей тележки. Ты пока не совсем выпал, но вот-вот выпадешь, если мы тебя не удержим. Мама ушла к Васильеву и, по-моему, жалеет об этом. Я завел себе Свету, свою временную семейку... Ты впервые за полгода появился тут и рискнул остаться на ночь. Я не теряю надежды, что перегородка между вами рухнет, и мы восстановим семью.
   -Вчера вечером я сказал Наташе, что она не зря подарила мне тебя. Она ответила, у нас с тобой много общего.
   -Целиком и полностью разделяю ваше мнение. Мать не слишком нападала на меня?
   -Она много тебе позволяет.
   -Точно, не хватает отцовского ремня. Я его заслужил - решил, что ты проболтался матери о моих отношениях со Светой ( ненормальная, ей приспичило сообщить матери, чем мы занимаемся друг с другом), и в сердцах трепанулся насчет тебя и Зинаиды. Прошу прощенья, сэр, больше не буду...
   -Паяц! В конце концов, я не просил скрывать мою женщину.
   -Не просил. Даже хотел, чтобы мать знала, чтобы приревновала к "молодой". Знай, мол, наших.
   -Что ты несешь?
   -То и несу, что сказал матери.
   -У тебя мозги есть? Минуту назад я с удовольствием внимал твоим словам о нашей семье. Однако одно с другим трудно увязать.
   -Прости меня, дурака.
   -Что еще ты ей наплел?
   -Опоздаешь на работу. Потом расскажу.
   -Не темни, не опоздаю.
   -Начальство не опаздывает, оно задерживается?
   -Давай, давай. Время идет.
   -По твоему виду ясно, мать сказала тебе все.
   -Хочу знать из первоисточника - без переводчика.
   -Мне бы вот так...острить.
   -Я не острю, Петя. Живее.
   -Можно, я не стану повторять?
   -Не канючь.
   -Не могу.
   -Говори, иначе нашей дружбе конец.
   -Если ты вернешься...
   - Без всяких если!
   -Уфф! Я сказал, па, чудовищную пошлость.
   -Повтори ее.
   -Я сказал... Я сказал, что не понимаю, какого черта мать ушла от тебя, если они с Васильевым даже не спят вместе.
   -Негодяй! Как только у тебя язык повернулся заявить такое?
   -Мать не передала? Зря я... Впрочем, тебе это знать не вредно.
   -Гадкий сводник!
   -Это не сводничество - примирение предков. Статья 18 Конституции СССР.
   -Трепач!
   -Весь в тебя. Слышал в далеком детстве, как ты ни к селу, ни к городу ссылался на Уголовный Кодекс.
   -Наташа не дала тебе по физиономии?
   - Еще как дала! Особенно после того, как я вышел из себя. Не должен был, раз первый нагрубил.
   -Что она тебе сказала?
   -Обозвала меня потаскушкой. Я решил, что не меня, а Свету... Как будет в мужском роде, потаскун?
   -С этим согласен?
   -Нет, но это еще, куда ни шло.
   -Вступился за честь своей дамы и что отмочил?
   -Предложил создать коммуну в этом доме. В каждой комнате по паре - ты с Зиной, мать с Васильевым, я со Светой. Одна комната для всех - гостиная. Сплошная экономия времени и денег.
   -Остряк-самоучка. Не знал, как сильнее обидеть мать.
   -И это не все. Предложил матери купить ширму, чтобы отгородиться от Васильева.
   -Ты просто подлец! Как только она после всего этого разговаривает с тобой?!
   -До меня сразу дошло, какой я гаденыш, и ревом вымолил у нее прощение. Она тебе не рассказала? Дурак, сам мог догадаться, она постыдилась...
   -У тебя была истерика?
   -Почти. Ревел навзрыд и обзывал себя всеми матерными словами, приходящими на ум.
   -Великолепно! Чудный у нас сын, при матери, женщине...
   -Я же говорю, находился не в себе... Даже в дневник не стал заносить все это, так противно...
   -Забудем. Нет, запомним, чтобы впредь ничего подобного не случилось... Мне пора уходить.
   -Даже не попрощаешься с мамой?
   -Не хочу ее будить.
   -Она не спит. Твой будильник всю округу разбудил. Она дает нам возможность пообщаться. Не хочет встревать в нашу беседу, вдруг мы говорим о том, что она уже слышала.
   -Насмехаешься?
   -Есть немного, па... Никак не могу избавиться от омерзения к себе... Торопишься, только два слова...
   -Что хочешь сказать?
   -Вы помирились с матерью?
   -Мы не ссорились, Петя.
   -Знаю. Простишь ее?
   -Мы оба нуждаемся в прощении друг друга.
   -Не ты был первым...
   -Я не о том.
   -А я о том. Ты оставишь Зинаиду?
   -Без комментариев.
   -Прости, я и так хватил лишку... Не упусти наш шанс, в последние дни он появился, я чую...
   -Наташа идет. Молчок... Наташа, я ухожу, опаздываю. Позвоню. До свидания...
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"