Аннотация: Я столько раз пожирала сама себя, что в искусстве умирать мне нет равных.
Каждый человек есть воплощение Бога. Так сказал мне Пророк.
Увы, очевидная истина слишком запоздала.
Гниль пороков уже разъела божественное начало, пустила корни внутрь мыслей; придушила, но не умертвила, оставив догнивать покрытое язвами тело моего благородства.
Я лишилась человеческого облика осознанно, крупицами праха вбирая в себя падаль Дьявола; моя татуированная кожа восхищает даже самых искушенных.
Только никто из них не догадывается, что это - самая страшная летопись грехопадений.
Лишь единицы прочтут эти знаки, подсчитают количество преступлений, просканируют мою сущность; некое подобие улыбки проскользнет по их губам и в остановившемся взгляде можно будет увидеть зависть или же презрение.
Разлагая собственные души, мы соревнуемся в своих смрадных успехах, пристально следя друг за другом.
Бесовское тщеславие; искусство ментальных убийств тоже требует красоты. И изощренности.
Я столько раз пожирала сама себя, что в искусстве умирать мне нет равных.
Чувствуешь омерзение? Тогда просто сорви с меня маску.
Ты проклянешь свою способность видеть, ибо взору твоему предстанет подробная история смердящих прегрешений этого мира.
Этот мир лицемерен. Его мантия обыденной иллюзорности багрово-черная изнутри.
И шлейф отвратительных аксиом тянется, оставляя неприглядные разводы.
Потом я приду посмотреть твои ночные кошмары, если ты, конечно, сможешь уснуть.
Что до нас, то мы, как могильщики, лелеем падение мира, восхваляем тьму его помыслов, не даем зажить гнойным ранам, расцарапывая их уродство.
Юдоль земная - отличная площадка для наших сокрушительных войн, обезображенных игр с чужими судьбами и собой.
Колыбель скорбей рождает погибель.
Разве ты не знал, что к ней нельзя прикасаться?
Что ж, будь добр, расплатись, став ничтожной пешкой, мелочью в наших забавах.
Развесели меня.
Захлебнись своей печалью и искусственными страданиями.
Потешь меня своей гордостью! Ну же!
За эти фальшивые стенания и самообман ты не получишь ни гроша, ни даже надежды.
Но это позволит мне упиться собственной жестокостью.
И новая извилистая метка украсит мою кожу.
Мне не нужны твои беспомощные истины, потому что у меня есть свои.
Что же ты? Отвернись, не гляди; будь Светом, усыпи душу самовнушением о божественном начале.
А я продолжу татуировать летопись своих грехопадений; быть может, тебе повезет: ты никогда меня не познаешь.