Читать книгу я начал - угадайте с одной попытки! - конечно же, с одноименного с названием всей книги раздела "Згадала зозулэнька...". Когда я приезжаю с Московии на родную Кубань, я оттопыриваю уши. Ловлю первые слова земляков-станичников, особенно если они на кубанском языке, радуюсь, что они ещё звучат. Называйте эту речь мовой, диалектом, наречием, балачкой-балакачкой или суржиком... - для меня это ни то, ни другое, ни третье - для меня это народный кубанский язык, язык потомков казаков-черноморцев, вышедших из Запорожской Сечи. Так и здесь: я впервые вижу книгу, где стихи на моём родном языке! Да ещё какие стихи! С них и начал знакомство с поэзией Зои Сизовой.
Есть разное отношение к так называемой "женской" поэзии, к стихам, автором которых является женщина. Ну, могут сказать, что для настоящих стихов неважно, кто автор, важно, мол, талантливые стихи или нет, и поэзия ли они вообще. А для меня важно другое, потому что при чтении я пытаюсь войти внутрь стиха, стать соавтором, нет, даже автором, и, если это получается, значит, это "мои" стихи, мой поэт - значит, это моя стихия. Вот как раз Зоя Сизова, автор книги "Згадала зозулэнька" и есть мой автор "моих" стихов. Я глубоко презираю плагиат в творчестве, но в чтении - я самый что ни на есть плагиатор. Я давно уже плагиатор в чтении стихов Пушкина, Лермонтова, Шевченко, Есенина, Рубцова... Не сочтите за чудачество (или что похуже), но это я написал их стихи!
Вот так и со стихами Зои Сизовой (я пока только о стихах на "кубанской мове", по определению автора). В кубанском разделе их всего двенадцать. Но каждое достойно отдельной книги. Вместе они - нераздельная повесть о том, что - как ни парадоксально - нельзя пересказать прозой. Тем более если переводить на русский язык. Я очень и очень радуюсь за тех читателей, которые знают и понимают речь кубанцев, впрочем, и чуткие душой русские и украинские читатели смогут проникнуть в тайну поэзии Зои Сизовой.
Она родилась на Кубани, в степной станице, основанной черноморцами - потомками казаков Канивського куреня, с первых дней она слышала кубанскую речь, её первые слова были сказаны по-кубански, она выросла в особой языковой атмосфере трёхязычия, в которой станичники общались одновременно на русском, украинском и созданном в их синтезе кубанском языках. Всё это и отразилось в стихах Зои Сизовой: я заметил органичное переплетение этих трёх языков. Но важен даже не филологический аспект, а мировоззренческий. Мне показалось, что, если перевести стихи Зои Сизовой на русский язык (или, если хотите, на украинский), они что-то потеряют. Впрочем, все переводы несовершенны. Только на кубанском языке можно выразить доподлинно чувства, мечты, страдания, надежды человека, который с младенчества впитал дух кубанского казачества. Не хотел цитировать (я бы привёл здесь все до единой строчки книги!), но всё-таки решусь: "Я буду жить, як ты, моя станыця, / Як сонцэ кожэн дэнь встае знова". Действительно, надо жить так, как живут земляки-станичники, быть такими, как они, во всех проявлениях бытия, помнить историю предков, переживать муки и тревоги недавнего прошлого и круговерть сегодняшних будней. Надо надеяться, что "козацькому роду нэма пэрэводу" - эта фраза стала названием и рефреном одного из стихотворений, и главное, надо слышать свой народ. Как слышит его коренная кубанская казачка Зоя Сизова. "Чую, як бандура плаче". Так называется завершающее стихотворение книги, на мой взгляд, самое жгучее. Прочитайте - и задумайтесь, я уверен, что прочитавшему его станет больно. А если больно, значит, читатель ещё жив. А это обнадёживает.