НИКОЛАЙ ФОН МЕКК: ПУТЬ К ШТУРВАЛУ или АДАДУРОВ CONTRA
В некоторых публикациях (особенно в Интернете) говорится о том, что Николай Карлович фон Мекк, сын известного железнодорожного предпринимателя Карла Фёдоровича фон Мекка, возглавил Общество Московско-Рязанской железной дороги чуть ли не сразу после смерти отца. Это не так. Путь к штурвалу отцовского корабля у Николая Карловича был не так скор и не так прост.
Если полистать протоколы заседаний правления Общества за 1884 год, то можно встретить имя Николая Карловича. Так, 4 мая в заседании участвовали И.Е.Ададуров - председатель правления и, "за отсутствием членов правления В.К.фон Мекка и А.П.Вилинбахова, А.А.Вальтер и Н.К.фон Мекк". Затем Николай Карлович участвовал во всех пяти августовских заседаниях правления вместо старшего брата. Но иногда их обоих не было. В протоколе от 27 февраля 1885 года была сделана запись о присутствии И.Е.Ададурова (председателя) А.П.Вилинбахова и, "за отсутствием В.К.фон Мекка и 1-го кандидата в Директоры Н.К.фон Мекка, 2-й кандидат А.А.Вальтер".
Николай Карлович постепенно входил в дела Общества, знакомился с разнообразными сторонами его деятельности. Как кандидат в члены правления, он, например, был назначен наблюдающим за ревизией Магазина Общества. На заседании правления 16 апреля 1885 года рассматривалось его предложение по итогам ревизии. Н.К.фон Мекк убедился в том, что "расход лома красной и жёлтой меди не соответствует приходу, что приход значительно превышает требование на медь, а следовательно и расход её". Молодой ревизор просил правление разрешить ему продажу излишков медного лома. Он продумал и процедуру: дать сначала объявление в газетах и потом договариваться с потенциальными покупателями относительно продажной цены. Все расчёты Николай Карлович передал управляющему дорогой, тот сообщил правлению, что остаток меди на 1 января 1885 года "не представляется чрезмерным, но, в виду значительного поступления в Магазин лома меди в текущую треть сего года, находит возможным продать 50% наличности имеющегося в Магазине медного лома". Правление согласилось с этим предложением.
Вот так, на мелочах, казалось бы, 22-летний наследник постигал науку управления.
1 мая 1885 года состоялось заседание правления, на котором по предложению В.К.фон Мекка и А.П.Вилинбахова председателем правления снова избран И.Е.Ададуров. В свою очередь, Иван Евграфович заявил о том, что " в виду непрерывных занятий Кандидата Правления Николая Карловича фон Мекк разными делами по поручениям Правления, даже при наличности всех Членов оного, он, Председатель, считает с своей стороны несправедливым пользоваться трудами Николая Карловича безвозмездно, тем более, что работами его значительно облегчается труд прочих Членов Правления".
Получается, что Николай Карлович, будучи кандидатом в члены правления, выполнял свои обязанности бесплатно! И только по поручениям! То есть, по-нынешнему, был на своеобразной практике. И вот эта практика успешно сдана, настала пора вступать в новый этап своей биографии.
Ададуров предложил "просить Н.К.фон Мекк в наступающем году, при продолжении постоянного сотрудничества Правлению, принять участие в получении доли из процентных денег, которые будут причитаться Членам Правления". То есть члены правления фактически поделились своими вознаграждениями со своим молодым коллегой, что значило признание его заслуг. Правление согласилось с предложением председателя, и Николай Карлович, конечно же, был не против.
Началась постоянная оплачиваемая работа в составе правления. Вошло в обычную практику: уезжая, Владимир Карлович оставлял вместо себя "на хозяйстве" младшего брата. Так было на всех июньских и июльских заседаниях 1885 года. В августе Николай Карлович возглавил комиссию по освидетельствованию качества топлива, поступающего на дорогу. О полном доверии к начинающему управленцу говорит и то, что на время отпуска главного кассира К.Ф.Якоба Николаю Карловичу передали в ведение Главную кассу Общества. Впоследствии правление выразило ему "глубокую признательность за понесённые им труды".
13 сентября 1885 года правление поручает Николаю Карловичу выработать и составить нормы по освещению помещений для подготовки сметы на 1886 год. И в тот же день по предложению В.К.фон Мекка Николаю Карловичу предложили много рудные и ответственные обязанности председателя Комитета по выдаче пенсий, пособий и ссуд. Не снималась с него и кропотливая работа по ревизованию деятельности Магазина Общества.
В 1886 году И.Е.Ададурова снова избрали председателем правления. А Николай Карлович продолжал исполнять обязанности кандидата в члены правления. 17 мая он представил на рассмотрение правления новый Устав пенсионной кассы Общества. Правление решило широко обсудить его среди служащих дороги и потом, в августе, снова рассмотреть его с учётом поступивших предложений.
А вот в 1887 году появились, на мой взгляд, симптомы разногласий в составе правления. А потом и вообще, по сути, произошёл переворот. 30 апреля при закрытом голосовании двумя голосами против одного председателем правления был избран А.П.Вилинбахов. Показательно, что после этого Владимир Карлович не пропустил ни одного заседания правления, подбирая вожжи управления под себя, видимо, контролируя нового председателя. Тем более, что уязвлённый Ададуров начал выражать несогласие по многим вопросам. Например, по делу о замене в Раменском водопроводе 3-дюймовых труб 4-дюймовыми. Не будем здесь вдаваться в подробности, приведём отрывки из особого мнения директора правления И.Е.Ададурова по поводу решения заседания правления от 21 августа. "К сожалению, у нас практикуется такой способ запугивания наличными обстоятельствами, чем и вызываются поспешные решения. (...) Я настаиваю на восстановлении изложения постановления правления так, как оно было установлено, т.е. чтобы управляющему дорогой была поставлена на вид необстоятельность первоначальных соображений". И далее в подобном тоне. А чуть ранее, 17 августа, возник конфликт по поводу найма помещения для технического училища Общества. Ададуров пишет: "Я нахожу самый факт найма, до разрешения Правления, совершенно неправильным". И далее: "Протестую против подобного положения Правления в разрешении вопросов, которые подчинёнными Правлению органами обставлены так, что нет места для какого-либо дальнейшего суждения... С своей стороны нахожу такой порядок совершенно противным интересам дела, которому мы служим, и я сим заявлением устанавливаю полную мою несолидарность с настоящим направлением вещей". Особая обида проявляется в фразе: "Председатель совершенно умалчивает о своих сношениях по данному же вопросу с другим Членом Правления В.К.фон Мекк".
Дело в том, в обоих случаях вопросы решались без участия Ададурова, "переговорив частным образом - вне заседания, с двумя другими членами правления", как в первом случае, или с объяснением, что "в эти два дня И.Е.Ададуров ещё не возвратился", как во втором случае. Без Ададурова! Игнорируя его мнение! А это ущемляло самолюбие Ивана Евграфовича. Не мне судить, правильно ли действовали члены правления по отношению к своему коллеге, бывшему председателю, но то, что он исподволь отодвигался от дел Общества, было понятно и самому Ададурову.
Прошёл месяц - ещё одно "недоразумение". Инспектор дороги доложил И.Е.Ададурову о штатных преобразованиях на линии, которые угрожают, как он считал, безопасности движения поездов. Эти преобразования производятся, якобы, без разрешения свыше. Ададуров снова заявляет правлению 23 сентября: "Такое положение вещей, при котором в нашем деле делаются какие-то существенные преобразования, хотя бы даже и вполне целесообразные, и Правление ничего о них не знает, а извещается о таковых лишь случайно, должно быть признано вполне неправильным". И добавляет, что ответственность в таком случае с правления слагается. Ну понятно же, что под словом "правление" Иван Евграфович имел в виду себя. Никак не верится, чтобы о преобразованиях не знал Владимир Карлович. Кстати, именно в этом заседании он не участвовал.
Управляющему дорогой было дано поручение через 2 дня представить на правление обстоятельное объяснение по этому вопросу. Но в дальнейших протоколах на данную тему - ни слова.
И вообще, похоже, что Иван Евграфович задался целью войти в полную конфронтацию с руководством Общества Московско-Рязанской железной дороги. Или его к этому вынуждали?!
В октябре он выдаёт новое Особое мнение, теперь уже по поводу самого святого - сметы расходов. "В ниже помещённой ведомости перечислены все те статьи, по которым я не соглашусь с большинством Правления", - рубит Ададуров правду-матку. Там, где счёт идёт на десятки тысяч рублей, он сокращает цифры тоже на десятки тысяч. И даже к такой несущественной статье, как "ремонт приборов газового освещения", он делает комментарий: "Этой потребности сумма в 500 р. более чем удовлетворяет и почему в печатной смете появилась сумма в 800 р., я решительно недоумеваю и согласиться на неё не могу".
И ещё одно Особое мнение - я уже со счёта сбился! - Ададуров пишет 28 октября по поводу нового пенсионного Устава, текст которого правление одобрило и предложило представить его к будущему апрельскому собранию на утверждение.
В начале ноября, оставив все дела, правление занимается отказом директора правления И.Е.Ададурова "дать свою подпись к резолюции об уплате г.Тумановой 2750 р. За нанятое у неё для технического Училища помещения". "На уплату не согласен!", - категорически начертал Иван Евграфович на документе с двумя визами членов правления.
Это был бунт! Можно было написать сколь угодно "особых мнений" - так и хочется назвать этот период в истории Общества "эпохой особых мнений Ададурова", - но ставить под удар выполнение финансовых обязательств, позвольте! Грозила в таком случае крупная неустойка, а это ни в финансовом, ни в имиджевом отношении Обществу не нужно было.
Разговор на заседании был горячим. А.П.Вилинбахов вынужден был взять в руки Устав Общества и напомнить упрямцу: "Ни нашим Уставом, ни общим законом, постановленном для всех вообще коллегиальных учреждений, не предоставляется члену, подавшему особое мнение, право не подчиняться решению коллегии, состоявшемуся в законном порядке, и не давать своей подписи на тех исполнительных бумагах, по которым такая подпись требуется". Словом, Ададурова обвинили в нарушении порядка делопроизводства. Иван Евграфович за ответом в карман не полез, заявив, что в принципе он согласен с вышесказанным, но "в данном случае он себя к этому не считал обязанным, так как постановление о найме дома Тумановой не подписано и потому не может считаться состоявшимся". Дальше произошёл "крючкотворческий" спор о том злополучном постановлении, но стороны остались при своих мнениях. Правление утвердило, вопреки отказу Ададурова, документ о выплате денег с двумя подписями. Ададуров снова проиграл.
В тот же день правление рассмотрело и Особое мнение Ададурова по Раменскому водопроводу (помните, в августе дело было?). Вердикт - не в пользу Ивана Евграфовича: "Правление, не усматривая никаких упущений в данном случае со стороны Управляющего дорогою, не считает возможным ставить ему что-либо на вид и потому полагает первоначальное своё постановление по настоящему делу оставить без изменения".
Отвергло правление и мнение Ададурова о причинах перерасхода сметы при строительстве фундамента под паровозный сарай в Москве, в котором он снова обвинил управляющего дорогой в упущениях.
В заседании правления Общества Московско-Рязанской железной дороги 4 февраля 1888 года в качестве кандидата в члены правления участвовал Николай Карлович фон Мекк. На этом заседании присутствовали председатель правления А.П.Вилинбахов и член правления В.К.фон Мекк (старший брат Николая Карловича). В протоколе причина появления Николая Карловича объяснялась так: "К участию в настоящем заседании приглашён Кандидат в Члены Правления Н.К.фон Мекк на том основании, во 1-х, что Член Правления И.Е.Ададуров с 3-го февраля призван к отбыванию обязанностей присяжного заседателя и на приглашение к заседанию отозвался невозможностью для него присутствовать в таковом, и во 2-х, что дальнейшее откладывание решения вопроса, составляющего предмет занятий настоящего заседания, не представлялось возможным в виду крайне незначительного времени, остающегося до окончания второй и последней отсрочки, данной артели, тем более, что отложить обсуждение этого вопроса, если бы остановиться на этом, пришлось бы на целых 2 - 3 недели, так как с одной стороны И.Е.Ададуров не ранее 2-х недель освободится от занятий присяжного заседателя, а с другой - Член Правления В.К.фон Мекк заявил об отъезде своём за границу на срок тоже около 2-х - 3-х недель". На одном дыхании эту фразу не произнести!
Закручено, конечно, круто, но если освободить текст от витиеватого стиля, то получится ясно и просто. Вопрос об артели правление в сокращённом составе решить не вправе, необходимо соблюсти принцип коллегиальности. Потому и пригласили третьего участника. Тем более, что об этом ходатайствовал Владимир Карлович фон Мекк.
Что же это за вопрос такой срочный? Ещё в конце прошлого, 1887 года, встала дилемма: "оставить ли дело нагрузки и выгрузки товаров в руках артели, или же организовать таковое хозяйственным способом, через своих служащих". Ключ разрешения коллизии заключался, конечно, в финансах - что выгоднее для Общества на сегодняшний момент.
Управляющий дорогой подготовил к заседанию выкладки, по которым следовало, что заработок артели в новом договоре можно уменьшить на сумму до 30 тысяч рублей. Артель соглашалась на новые условия, тем более, что ей в спину дышали два претендента, желавшие занять её место, - Ново-гостинодворская биржевая и Шестовская биржевая артели. Учитывалось и то, что "наша артель", как её любовно называли участники заседания, верно служила дороге уже 25 лет, и менять её на других работников было бы не совсем справедливо.
Говоря о возможности введения хозяйственного способа организации товарно-станционных работ, сторонником чего являлся сам управляющий дорогой, он на этом заседании отметил, что это всё-таки рисковое сейчас для Московско-Рязанской дороги дело, что необходим как минимум трёхлетний срок для подготовки к переходу. Как раз на этот срок и нужно заключить новый договор с артелью. "По своему движению Московско-Рязанская дорога принадлежит к числу самых деятельных дорог, - без ложной скромности утверждал чиновник, - и потому для неё переход от артельного способа к хозяйственному вообще представляет много трудностей. На соседней Рязанско-Козловской дороге договор с артелью возобновлён. Это обстоятельство имеет весьма важное значение и для Московско-Рязанской дороги, так как она работает главным образом с Рязанско-Козловскою, обмениваясь с нею 700 вагонов в сутки".
Между прочим, в этой ситуации развивался конфликт интересов, так как член правления Московско-Рязанской железной дороги И.Е.Ададуров был одновременно председателем правления Рязанско-Козловской железной дороги. Последнюю должность - причём вторично - он занял совсем недавно, в прошлом, 1887 году. И как раз на заседании, где решался важный для него вопрос, он, как мы уже знаем, отсутствовал. Таким образом, получается, что голос кандидата в члены правления Н.К.фон Мекка стал решающим. И, видимо, молодой управленец, а Николаю Карловичу исполнилось на тот момент всего двадцать пять лет, не стал идти против сложившегося мнения. В итоге заседание решило "возобновить договор с нашей артелью ... сроком на 3 года". 120 человек постоянных артельщиков продолжили на станциях Московско-Рязанской железной дороги приём, взвешивание, погрузку в вагоны и выгрузку из них товаров и багажа. А вопрос о переходе на хозяйственный способ грузовой станционной работы перенесён на лучшие времена...
Я уже было поставил точку, но, перевернув страницу "Протоколов", превратил её в многоточие. Дело-то этим заседанием не закончилось! Разразился страшный скандал!
Придя на заседание правления 15-го февраля и не застав Владимира Карловича, Ададуров заявил по поводу прошлого заседания, что "он протестует как против замещения его в этом заседании кандидатом (камень в огород Николая Карловича - автор), так как таковое, по его мнению, сделано неправильно, ибо он не оставлял Москвы и не объявлял Правлению о невозможности для него принимать участие в заседаниях на продолжительный срок (то есть фактически обвинил Владимира Карловича во лжи - автор), так и против принятия в этом заседании решения о возобновлении договора с артелью на 3 года, так как таковое с своей стороны он признаёт нарушающим интересы Общества". Короче, Иван Евграфович был разъярён.
Успокоив его, А.П.Вилинбахов предложил Ададурову изложить свой протест в письменном виде и представить его на обсуждение правления в установленном порядке. Чтобы смягчить накал страстей, решено было "просить Директора Правления И.Е.Ададурова принять участие" в 83-м Съезде представителей железных дорог II группы в качестве уполномоченного Правления, с правом приглашать для совещания агентов дороги по его усмотрению.
На всех последующих заседаниях И.Е.Ададурову пришлось мириться с присутствием на них Н.К.фон Мекка, так как Владимир Карлович действительно уехал за границу. Я лично так думаю, что старший брат сознательно затеял эту "операцию" с вводом своего младшего брата в активную деятельность руководящего органа Общества накануне ежегодного Общего Собрания акционеров, намеченного на 17 апреля. На нём, кстати, предстояло избрать одного члена правления на место выбывающего по очереди и двух кандидатов в члены правления.
Вернувшись из заграничного путешествия, Владимир Карлович снова стал бывать на заседаниях, как ему и положено было, но за время его отсутствия Николай Карлович получил очередную порцию опыта управления Обществом.
И произошло то, что должно было произойти. На Общем Собрании вместо И.Е.Ададурова членом правления был избран Александр Александрович Алёхин. А Н.К.фон Мекк снова избран первым кандидатом в члены правления (второй кандидат - Л.М.Жемчужников).
Вскоре, а именно 4 мая 1888 года, на заседании нового состава правления по предложению А.П.Вилинбахова и А.А.Алёхина председателем правления избран В.К.фон Мекк. С этой даты по сути Общество вернулось в семейное лоно фон Мекков - уже юридически, хотя фактически, даже после смерти Карла Фёдоровича фон Мекка в 1876 году, дело из их рук не уходило.
Юридическое положение Николая Карловича в правлении укрепил циркуляр Департамента железных дорог от 5 сентября 1889 года о допущении кандидатов в директоры правлений железнодорожных Обществ к исполнению обязанностей директоров по представлении ими в кассу правления того количества акций, которое требуется Уставом для директора правления. После объявления этого циркуляра на заседании правления 23 августа Н.К.фон Мекк срочно внёс в кассу правления 50 акций Общества Московско-Рязанской железной дороги.
К слову, на 1 января 1890 года в кассе хранились также 2 учредительских свидетельства на имя Н.К.фон Мекка (из восьми владельцев, в числе которых три брата Красовские: Симон, Витольд и Александр Аполлинарьевичи).
1890-й год стал для Николая Карловича знаковым. Дело в том, что, начиная с 12 июля, в заседании правления не принимал участия член правления А.П.Вилинбахов. При этом надо отметить, что длительный пропуск (с 12 июля по 11 октября) был и у Николая Карловича. Что случилось, нам предстоит ещё узнать. С 11 октября Николай Карлович стал появляться на заседаниях. И вот 1 ноября участники заседания заслушали заявление А.П.Вилинбахова: "Имею честь заявить Правлению, что по изменившимся домашним обстоятельствам я слагаю с себя должность Члена Правления Московско-Рязанской железной дороги".
Правление приняло к сведению это заявление и пригласило "к постоянному участию в Правлении 1-го Кандидата в Члены Правления Н.К.Фон-Мекк".
Так Н.К.фон Мекк стал членом правления Общества Московско-Рязанской железной дороги. Это произошло 1 ноября 1890 года. Замечу, стал директором, а не председателем (как "грешат" в некоторых изданиях).
До штурвала остался один шаг!
В следующем заседании, 3 ноября, секретарь правления записал в протоколе: "Присутствовали: Председатель Правления В.К.Фон-Мекк и Члены Правления: А.А.Алёхин и Н.К.Фон-Мекк". В качестве члена правления Н.К.фон Мекк трудился полностью весь 1891 год, фактически руководил Обществом, так как старший брат Владимир Карлович всё чаще пропускал заседания из-за тяжёлой болезни. И после смерти В.К.фон Мекка к штурвалу окончательно встал его брат - Николай Карлович. Это произошло 1 мая 1892 года.