Центральная площадь, на которой стоял круг тотемов, была многолюдна, как никогда за последние несколько лет. Люди со всего селения стягивались сюда, что бы поднести дары к Кругу Тотемов и приготовиться к вечернему торжеству. То тут, то там, разжигались костры, готовилась еда, пряные ароматы витали в воздухе, возбуждая аппетит, заставляя урчать желудки. Подкатывали, пузатые бочки с пивом и молодым вином, устанавливая их на деревянные козлы рядом с праздничными столами. Женщины хлопотали у костров, иногда отвешивая оплеухи снующим, пытающимся стащить, что ни будь вкусненькое шкетам. Детвора повзрослее, подносили воду к казанам и дрова, для костров. Мужчины подготавливали двенадцать каменных помостов, стоящих в центре площади кругом, окружённые деревянными идолами, изображающими двенадцать животных. Тигр, медведь, волк и орёл открывали круг тотемов. У их подножия лежало оружие, меч, копьё, щит и лук. Они относились к группе воинов и охотников. Далее шли, бык, бобёр, сова и ворон. Эти животные были ремесленниками, знахарями и ведунами, по этому, у основания идолов лежали, шило, молот, топор, клещи и другие инструменты, тут же стоял посох и серый, плотный балахон, рядом лежала ступка с пестом и пучки лечебных трав. Закрывали круг: мышь, олень, паук и баран. Веретено, серп и цеп. Земледельцы, ткачи и мельники. Между изображением тигра и барана стоял ещё один деревянный брус. Он был гладок, никакое изображение не украшало его навершия, ни один предмет не лежал у его основания. Это был тотем Путника.
В ночь, когда все двенадцать лун, - Лунный путь, соберутся в ряд на небосклоне, по древней традиции Людей Тотема, дети, прожившие четырнадцать Путей, должны были пройти обряд посвящения, получить новое имя и узнать, к какому тотему относятся. После этого, они считались взрослыми и становились полноправными членами племени. В этом году претендентов на посвящение было много больше обычного.
В стороне от суетящихся на площади людей, потихоньку собиралась группа претендентов, ребят и девушек, тихо переговаривавшихся между собой. Все они нервничали, главное испытание их не долгой жизни должно было начаться через несколько часов. Все прошли общую подготовку, обучались и стрельбе из лука, и владением мечом и копьём, не в зависимости, парень это или девушка. Прошли школу выживания в лесу, умели готовить, мастерить и править повреждённые доспехи. Только лишь знание трав и заговоры не входило в их обучение. Этому начинали учить, лишь тех, кто попадал под тотем совы или ворона. Все дети достигшие возраста десяти лет входили в группу адептов, и их образованием занимались главные мастера, того или иного дела. Экзамен, который проходил за три дня до Лунного Пути, принимали старейшина племени, ведун и знахарь. Утверждая или отказывая в прохождении церемонии.
Ори, что на языке народа Тотемов означало мальчик (девочка), так называли всех не прошедших посвящение подростков, стоял отдельно от готовящихся к испытанию ребят. Настроение у парня было подавленным. Это было его третья и последняя попытка открыть свой тотем. И если в этом году он не пройдёт испытания, он должен будет покинуть родное племя, отправившись к горам Рока, став изгоем и одиночкой. До тех пор, пока Путь не откроется ему.
Хоть Ори было семнадцать, взрослые относились к нему, как к ребёнку. Кроме родителей и своих учителей, парень не мог заговорить со старшими, если те не начали разговор первыми. Он в совершенстве знал всё, чему учили адептов, превосходно владел всеми видами оружия и рукопашного боя, помогал отцу на поле, сеять, ухаживать и собирать урожай пшена. В одиночку выслеживал животных в лесу, и даже тайком подсматривал за учениками знахаря, выучив при этом секреты некоторых лечебных трав. Но не мог стать полноправным членом племени, пока не познал своего животного-покровителя. Имя Ори стало для него почти родным, так долго он ждал нового. Все его сверстники уже получили своё место в общине. Красный Олень, его друг по детству, стал пахарем, как и его отец, возделывал землю, кормил людей. Жёлтая Мышь, подруга Красного Оленя, помогала ему в земледелии. Синий Медведь, крепкий парень, живущий в соседнем доме, стал стражником и воином племени, защищал границы, от набегов диких кентавров со склонов гор Рока и людей леса, пытавшихся захватить охотничьи угодья их селения и других содружественных племён. Белый Бык, здоровяк, который не раз дубасил Ори в детстве, стал кузнецом и оружейником, но из-за того, что кузнецов в их общине было уже достаточно, отправился в соседнее, дружественное племя Коричневого Быка. Взамен, из того селения пришла Розовая Тигрица, охотник и превосходный лучник, в которую Ори влюбился безоговорочно. Но страдал от своей любви, так как Розовая Тигрица, совершенно не смотрела в его сторону. Она была взрослой, в то время, как Ори или Тар, как звали его родители и друзья, оставался в группе адептов. И вот, настал третий Лунный Путь, который должен был окончательно решить его судьбу, быть в племени Серого Волка или уходить в дальнее путешествие к горам Рока, что бы попасть в плен к диким кентаврам или найти свой тотем и вернуться к родным.
- У тебя получится Тар. - Красный Олень тихо подошёл к парню и положил руку на плечо. - Вот увидишь, всё будет хорошо. Ты был лучшим среди нас, да и среди всех ребят в племени. Но закон предков, есть закон предков, ты должен пройти испытание. Я уверен, сегодня ты получишь свой тотем.
- Благодарю тебя, за поддержку Лар... извини, Красный Олень. Отец не пришёл на посвящение. Он не хочет видеть моего позора в третий раз. - Тар опустил глаза к земле, пнул, носком сапога валявшийся камушек, обернулся к другу и посмотрел тому в глаза - Ты знаешь, я даже не нервничаю. Я просто расстроен. И лишь боюсь, что отец не выдержит, если я покину дом. Ты же помнишь, что мы недавно похоронили мать, убитую в стычке с людьми леса. Ему очень тяжело будет пережить ещё одну потерю.
- Всё будет хорошо. Лини, Жёлтая Мышь, обещала приготовить прекрасный пирог с грибами, который мы съедим, когда вернёмся с новым членом общины, правда, только после изрядной попивки. - Лар ободряюще улыбнулся, заговорщицки подмигнул другу, и пошёл к мужчинам, суетящимся у помостов.
Солнце зашло за кромку дальних пиков гор, алые облака ещё какое-то время разгоняли тьму ночи, но потихоньку теряли, свою яркость, сливаясь с белыми шапками шпилей, которые всё настойчивее приобретали серый оттенок. Небо, из тёмно голубого, превращалось в фиолетовое. Появились первые звёзды. Из-за деревьев не далёкого леса, показалась первая луна. Хоя, самая маленькая из двенадцати сестёр, правящих по ночам светил, медленно выплывала на небосклон, за нею уже выглядывала кромка Солены, ещё одной луны. Вот-вот должны были появиться все спутники, и надо было поторопиться к площади. Ори, вслед за другими адептами направился к центру селения, где их ждали собравшиеся люди. Их встретили громкими, радостными криками. Детвора бегала вокруг, распевая весёлые песенки, женщины, затянули песню, славящую Сестёр Неба. Мужчины встали кольцом, за линией истуканов. Серый Волк, глава и старейшина племени, вместе с ведуном, Чёрным Вороном, и знахарем, Белым Филином, стояли в центре круга тотемов и каменных помостов. У их ног лежали двенадцать 'камней силы', частицы двенадцати лун. Белый, камень Пури, самого большого спутника, чёрный, камень Дарака, второго по размерам ночного светила, хотя из-за тёмного цвета, почти не видимого на фоне звёзд. Синий, камень Суры, голубой луны. Фиолетовый, камень Фири, зелёный, камень Такиры, красный, камень Плавии, луны крови и огня. Жёлтый, камень Туки, оранжевый, камень Туви, близких сестёр Плавии, но меньшего размера. Коричневый, камень Дароны, розовый, камень Хойи, бирюзовый, камень Сурами и серебристый, камень Солены. По мере того, как луны выплывали на небосклон, Серый Волк брал принадлежащую соответствующему спутнику 'частицу', и клал на очередной, каменный пьедестал.
Тар проходя к центру круга, всматривался в толпу собравшихся, пытаясь найти глазами отца. Но его нигде не было. Зато он встретился взглядом с Розовой Тигрицей. Её голубые, бездонные глаза смотрели на него. Улыбнувшись, она махнула ему рукой, от чего сердце Ори забилось в бешеном темпе, дыхание перехватило. 'Она обратила на меня внимание! Возможно ли такое?'. Из головы разом вылетели все грустные мысли о возможной неудаче. Ноги легко несли парня к каменной площадке, где стояли старейшины племени. Кто-то из толпы выкрикнул его имя. Тар обернулся посмотреть и увидел родителя, пробирающегося через толпу. Подойдя к краю, огороженного мужчинами круга, отец поднял руку и прокричал. - Я тут Тар, я с тобой сынок!
Теперь все спутники выплыли на небо, и сияли разными оттенками радуги, составляя своими телами замысловатую фигуру. Потихоньку растягиваясь между собой, выстраивались в две шеренги, образуя Лунный Путь.
В этом году, огромная Пури вела хоровод, возглавляя вереницу небесных тел. Это считалось хорошим предзнаменованием, и означало, что следующий год будит светлым и радостным. Вынырнувшая первой на небо Хоя, теперь находилась четвёртой в нижнем ряду, то догоняя, то отставая от Солены. Чёрная Дарака, повелительница теней, разведчиков и охотников, плыла третьей в верхней линии сразу за голубой Сурой. Предвещая хорошую охоту. Закрывала небесный хоровод жёлтая Туки, находящаяся далеко от своих сестёр Плавии и Туви, обещая лето без пожаров в лесах и степях, окружающих селения людей тотемов. Одно портило картину Лунного Пути в этом году, большая белая комета, висевшая на небе уже пятый день. Её хвост, перечёркивал сложившиеся параллельные линии небесных тел. И все эти дни, Чёрный Ворон, ведун племени, ходил хмурной, как грозовая туча.
Всё было готово для начала церемонии. Голоса женщин умолкли, ребятня, носившаяся стаями вокруг взрослых, остановилась. Дети стали забираться на деревья, крыши окружающих площадь домов, что бы рассмотреть предстоящее зрелище получше. Пятнадцать мальчиков и девочек стояли в центре круга. Их время пришло. Серый Волк кивнул чародею, и Чёрный Ворон, подняв над головой посох, громко выкрикнул в ночное небо.
- Пусть выстроившиеся 'Сёстры', и собравшиеся сегодня люди станут свидетелями преображения неопытных юнцов в зрелых мужчин и прекрасных женщин. И получат себе имена, как решит Лунный Путь.
С этими словами он с силой стукнул посохом о каменный пол площади. Навершие посоха вспыхнуло белым светом, на мгновение, ослепив всех вокруг. Вперёд вышел Серый Волк.
- Пусть выйдет первый претендент!
Повисла тяжёлая тишина. Среди стоящих адептов начались перешептывания, все переволновались, и теперь никто не решался выйти первым. Тар стоял самым крайним от старейшин и тоже не рвался вперёд, помня свой стыд, когда провалил предыдущие посвящения. Наконец к старикам робко вышла девушка в свободной льняной рубахе, со светлыми волосами, заплетёнными в тугую косу. Потупив взгляд, она остановилась перед ведуном.
- Как тебя нарекли твои родители дитя?
- Еливой старейшина.
- Сбрось одежду Елива, дочь Коричневого Орла. Прими решение Лунного Пути.
Девушка распутала завязки на рубахе и сбросила её на землю, оставшись абсолютно нагой перед собравшимися людьми. На минуту все звуки затихли. Казалось, даже ветер, шумевший в кронах деревьев, прекратил свою игру с листьями, и наблюдал за происходящим.
Чёрный Ворон ещё раз поднял свой посох, и выкрикнул древнее заклинание. Камни, лежавшие на плитах, полыхнули яркими огнями, рассеивая полумрак ночи, отражаясь на деревянных истуканах, и на лицах людей. После чего засветились, мягким, не ярким светом, каждый своим. Девочка Елива медленно пошла по кругу, поочерёдно прикасаясь к ним. Камни продолжали источать холодный свет. Но вот, красный, камень Плавии, лежащий напротив изображения паука, вспыхнул от её прикосновения, и волна красного света прокатилась от руки к телу девушки, охватив его целиком. Воздух вспорол крик Еливии упавшей на щербатый камень. Красное свечение усилилось, не позволяя видеть, что происходит с телом избранницы. Постепенно крик перешёл в стон, сияние угасло. Тело переродилось. Все в нервном ожидании смотрели на лежащую девушку. Но вот она сделала глубокий вдох, грудь тяжело поднялась и опустилась. Медленно открылись глаза. Толпа радостно выкрикнула хвалу красной Плавии и своей новой сестре. Белый Филин помог подняться, новому 'взрослому' члену их племени, и подвёл её к Серому Волку.
Старейшины осмотрели девушку. От шеи, по левой руке и всему телу чётко проступал рисунок паука 'мухоловки' красного цвета, наливаясь всё ярче и ярче.
- Оденься Елея Красный Паук Мухоловка. Быть тебе ткачихой. Ты будишь одевать людей, сплетая нити своими ловкими пальцами. Да будет так. - Ведун коснулся концом посоха лба Красной Паучихи Мухоловки, и рисунок, на теле вспыхнув алым пламенем, тут же погас. Еливия накинув рубаху, вышла из круга в объятия родных.
- Следующий!
Щуплый паренёк, сделал нерешительный шаг к колдуну.
- Как тебя нарекли твои родители дитя?
- Я... моё имя Зурд.
- Разденься Зурд, сын Жёлтого Кабана.
Мальчик обнажился, оставив одежду лежать, побрёл по кругу, прикасаясь кончиками пальцев к блистающим камням. Один за другим. Ничего не происходило, но тут зелёный камень Такиры, полыхнул вспышкой, охватив тело юнца. Крик боли резко оборвался, зелёное пламя взвилось над стоящими, и растворилось в тёмном небе, оставив на своём месте, неясное облачко зелёного цвета. На плитах лежал бездыханный труп Зурда. В толпе соплеменников раздался плач женщины, матери мальчика. Отец, Жёлтый Кабан, медленно подошёл к телу, поднял его на руки и вынес с площади. Толпа горестно молчала.
- Пусть его дух успокоится в свете Такиры. И освещает пути странников. - С этими словами Чёрный Ворон стукнул посохом по камням, озарив окружающих не яркой вспышкой.
- Следующий!
На сей раз, очередного адепта пришлось ждать дольше. Но собравшись духом, вперёд вышел высокий, крепкий парень, бритый наголо. Кожаный ремешок стягивал голову.
- Как тебя нарекли твои родители дитя?
- Моё имя Таур, старейшина.
- Разденься Таур, сын покойного Синего Тигра. Прими свой Путь.
Таур пошёл, уверенной, крепкой походкой вдоль внутреннего кольца, прикасаясь к камням силы.
Чёрный камень Дараки охватил руку адепта, тёмным пламенем, скрывающим белизну кожи, и змеёй заскользил вверх по запястью к предплечью и далее на торс, охватывая всю фигуру. Мальчик не проронил ни звука, стиснув зубы, сжав кулаки со всей силы. Но, всё-таки повалился на камень. Чёрный туман обвил парня. Так продолжалось несколько долгих минут. Наконец пелена рассеялась. Таур тяжело поднялся на ноги, и шаткой походкой, подошёл к ведуну.
- Ты селён Чёрный Пёс, сын Синего Тигра. Быть тебе великим воином, защищающим свой народ от нападков наших врагов. Да будит так! - ещё одна вспышка, от прикосновения дерева посоха.
Так продолжалось раз за разом, мальчишки становились мужчинами, девчонки девами. Белый Тигр, Коричневый Баран, Жёлтая Куница, Красный Петух. Много новых мастеров и воинов приобрело племя Серого Волка в этот вечер, но и многие ушли в соседние селения, кто на обмен, кто к дальним родственникам. Лишь под конец, когда очередь уже доходила до Тара, розовая Хоя взяла ещё одну душу к себе, тоненькую, как тростинка девочку по имени Тила.
Постояв некоторое время, Тар наблюдал, как тело, так и не достигшей зрелости девочки, забирает её мать, отец погиб в схватке с дикими кентаврами. Наступил его черёд пройти по кругу камней. Он теперь стоял совершенно один. Сотни глаз устремились на него в ожидании. Слишком свежи были воспоминания о предыдущих разочарованиях, чтобы легко шагнуть навстречу Лунному Пути. Наконец сделав глубокий вдох, Ори подошёл к заклинателю, остановился напротив и посмотрел на него сверху вниз. Тар был велик, по меркам людей тотемов. Выше на голову, любого самого высокого мужчины племени, шире в плечах. Тёмные волосы и зелёные глаза, тоже были редкостью среди его соплеменников. Чёрный Ворон улыбнулся, положил правую руку на плечо юноши, в приветственном жесте. Тар повторил движение, кивнул Серому Волку и Белому Филину.
- Как тебя нарекли твои родители дитя?
- Я Тар, сын Серебристого Коня.
- Скинь одежду Тар, сын Серебристого Коня. Пройди свой путь в последний раз. Пусть тебе помогут небесные сёстры. Удачи Ори.
***
Частица Пури тихо светилась белым пламенем, медленно переливаясь по граням жил внутри камня свет плавно струился, то затухая, то вспыхивая. Прикосновение было холодным. Свет в месте касания пальцев затихал, избегая руки Тара, чтобы вспыхнуть вновь. Далее синий Сури, розовый Хоя, чёрный Дарака, жёлтый Туки. Все камни молчали. И только парню было видно, что пламя светил, не только не принимало, но и избегало его прикосновений. Сердце бешено колотилось в груди. Всё повторялось снова, луны отвергали его. Это конец. Он будет изгнан из племени до тех пор, пока не найдёт свой тотем. И насколько помнил Тар, Путники не возвращались. Нет, конечно, были легенды, о великом вожде их племени, который стал Путником, и отправился к горам Рока. Преодолев многие трудности и испытания, он вернулся сильным и зрелым воином по имени Серебряный Грифон. Но это была только одна из многих легенд, рассказываемых на ночь детям. А в действительности, тех, кто уходил к горам, либо пленили кентавры, либо они погибали, какой ни будь ужасной смертью, становясь пищей для грифов и других падальщиков.
Вот и последний камень, последний тотем. Нет, не последний, предпоследний, оставался ещё безликий татем Путника. Ори медленно, словно во сне, приблизился к камню Сурами. Нежный бирюзовый цвет играл на пьедестале из крепкого гранита, окутывал истукан барана, цветом дневного неба, отражался в глазах Тара, переставшего моргать от волнения. Трясущаяся рука потянулась к мягкому сиянию. Пальцы коснулись гладкой поверхности. Свет померк, растекся по краям. Парень разозлился и приложил, всю ладонь к камню. Нестерпимый всполох под рукой Тара, заставил всех прикрыть руками глаза. Лишь Чёрный Ворон не отворачивал, и не прикрывал глаз. Он ошарашено смотрел на происходящее. Тар в гневе водил и водил ладонью по сияющему шару, не обращая внимания на светопреставление, ругаясь сквозь стиснутые зубы. На глазах выступили слёзы.
Наконец, устав от бесплодных попыток добиться расположения небесных сестёр, парень опустил руку. Постоял несколько минут, и направился к тотему путника. У безликого столба тоже был свой каменный помост, но в отличие от других, на нём не лежало частиц лун. На мраморном постаменте покоился древний серебряный кинжал. Закон предков гласил, Путник должен оставить частицу себя, уходя в дорогу, покидая родных и близких, для того, что бы душа его, если он погибнет, могла вернуться к родным местам. Тар взялся за рукоять правой рукой, левой обхватил гладкое лезвие клинка, и, закрыв глаза, резко рванул кинжал вниз и в сторону. Брызнула кровь, застучала по каменным плитам, заструилась по оголённому предплечью, потекла к локтю. Изгнанник разжал кулак, и прислонил его к мрамору, бросил окровавленное серебро на постамент, в красную лужицу. В толпе начался тихий ропот. Ори нашёл взглядом отца. Тот стоял бледный, губы его что-то шептали, но парень не мог понять что. Повернувшись к проходу, между деревянными столбами, побрёл прочь, забыв о своей наготе. Люди расступались перед ним. Кто-то желал ему удачи. Кто-то просто провожал грустным взглядом, но не кто, не сказал ничего в его защиту, и никто не предложил ему остаться. Даже родной отец продолжал лишь что-то невнятно бормотать, провожая сына взглядом. Закон предков, есть закон предков.
Глава 2
Тар не знал, сколько времени он бредёт в одиночестве, прижав окровавленную руку к телу. Дома сменились перелеском, а тот степью, степь в свою очередь сменилась берегом Голубой реки, протекавшей с севера на юг, от окраины скалистых гор Рока, вглубь Дремучих лесов. Изнеможенный и подавленный он привалился спиной к дереву, росшему у самой воды, и медленно сполз на траву. Всё тело ниже пояса было в крови из пораненной руки. Глаза закрывались сами собой, слабость накатывала волнами. Сейчас он был лёгкой добычей, даже для самого ленивого хищника. Тар понимал, что оставаться окровавленным, на открытом пространстве нельзя, но полное безразличие ко всему сковало его рассудок. В голове было пусто и тихо. В груди перестало щемить сердце, от утраты всего, что он любил. Он смирился со своей судьбой. Он теперь Путник.
Потеря крови, расстройство и усталость, сделали сон Тара, почти мертвецким. Снилось, как он, проходя испытания Лунного Пути, гасил камни ночных светил, одним своим прикосновением окровавленных пальцев. Хоровод небесных сестёр в небе, превратился в хаос. Гигантские светляки плясали по небосводу, составляя причудливые геометрические фигуры. Было удивительно, как они не сталкивались друг с другом. Люди разбегались в разные стороны. Их рты раззевались в крике ужаса, но его заглушал тяжёлый рокот, доносившийся из-за горизонта. Земля начала трястись мелкой дрожью, тотемы, вырванные из земли, неизвестной силой, закружились в воздухе, как будто, это были не могучие брёвна древних, вековых деревьев, а солома с поля, после жатвы. Горизонт вспыхнул алым цветом. Горы плавились, как замороженный сок клюквы на весеннем солнце. Текли бурные сели с их вершин, испаряясь в потоках лавы, белыми плотными облаками.
Огромный огненный шар, золотистого цвета, вырвался из огненного ада. Небо стремительно светлело, звёзды растворялись в сиянии небес. Погасшие лунные камни, один за другим начали светиться золотым, и с грохотом, разбрасывая мириады, крошечных осколков, взрываться. Шар, тем временем, описав плавную дугу, встал в зените. Луны, прекратив беспорядочную пляску, выстроились кольцом вокруг странного солнца. Все звуки резко стихли. Листья, облетавшие с деревьев, замедлили свой полёт к земле. Всё вокруг, стало, каким-то сонным, медлительным, вязким. Тар стоял в центре кружащихся тотемов, глядя на это зрелище. И тут, небо обрушилось на него. Яркий свет поглотил окружающий мир. Луны слились воедино с дневным светилом, заставляя его вспыхнуть ещё ярче. И этот, золотой свет, пролился на стоявшего юношу, впитывался его телом, как вода в сухую ветошь.
Руки, грудь и голову, жгло изнутри бушующим пламенем, но Ори не мог пошевелить, не одним членом своего тела. Горло пересохло, язык распух и прилип к нёбу. Нестерпимо хотелось пить. Но выжженное огнём небо, не могло дать, ни капли влаги. Тар чувствовал, как его кровь, заменяет жидкий огонь, попадает в его сердце, и дальше, тяжёлыми толчками распространяется по всему организму. Но тут на лоб упала первая капля, затем другая, и вода заструилась по его голове, стекая на лицо, шею. Сквозь тугую тишину, он услышал журчание реки. Звук всё нарастал. Теперь, слышалось и пение птиц, и шум ветра в кронах дерева, и какие-то голоса, возбуждённо о чём-то беседующие.
Тар разлепил, воспалённые веки. Солнечный свет, пробивающийся через крону дерева, резал глаза, он снова зажмурился.
- С каких это пор, путников, должны сопровождать воины? - голос был знаком, но голова абсолютно не желала выдавать, хоть какую-нибудь мысль.
- Ты же слышал, Чёрный Ворон велел стеречь его как зеницу ока.
- Я тебя не спрашивал фермер! И вообще, какого рожна ты попёрся снами? Это отряд воинов, а не землепашцев.
- Ему сейчас трудно, он абсолютно один, и друг ему сейчас не помешает. Так сказал ведун.
- Так сказал веду-ун. Мне очень интересно узнать, что это наш колдун, так печётся по этому мясу? Вон даже Красного Оленя, в поддержку послал.
- Придержи язык Синий Медведь. - Голос был твёрд, но мелодичен. Тар, сквозь пелену в голове, сообразил, кому он принадлежит. Розовая Тигрица. - Твоё отношение к людям, тебя когда-нибудь погубит. - Тигрица села рядом с лежащим Ори и приложила новую, смоченную в реке тряпицу ему ко лбу.
- Не каркай! Раскаркалась. Лучше ответь, чем это, этот потенциальный жмурик, заинтересовал нашего колдуна? Насколько я помню, все путники уходят в одиночестве, что бы издохнуть подальше от людей. А тут ему ещё и канвой, да ещё и друзей в придачу.
- Заткнись болван! Умей уважать желания старейшин. - Розовая Тигрица встала, и с вызовом посмотрела в глаза здоровяку - Если Чёрный Ворон говорит, что его надо оберегать, от опасностей, значит, тому есть причина. А ты, амбициозный, и завистливый Медведь, подумай. Что если Тар, следующий 'Серебристый Грифон'? Вернувшись героем, он поведёт племя к процветанию. Где ты будишь тогда? Где будет твоя бравада?
- Замолчи женщина! - но голос Синего Медведя понизился, он отвернулся от взгляда Тигрицы и уставился на Тара, о чём-то размышляя. - Теперь понятно, зачем ты попёрлась с нами. Я амбициозный? Ха! Это ты, только и думаешь, как подняться повыше. В сопровождение определили меня и Белого Росомаху, который нас скоро догонит, и этого клопа, как его? Зелёного Неясыть, ну и имечко. Да, и этого 'друга'.
- Я видела. - Девушка остановилась у кромки воды, что-то вспомнив. Взгляд терялся, где-то в дали.
- Что ты видела? Как становишься предводителем охотников, и получаешь лучшие куски с добычи? Хе-хе. - Сиплый смешок вывел Тигрицу из раздумий.
- Дурак ты Медведь. Я видела, что происходит с камнями силы. Он - девушка кивнула в сторону лежащего Тара - гасил свечение волшебных камней, своими прикосновениями. Я намерена верить своим глазам и предположениям колдуна племени. Тем более, он мне нравится... - смутившись, тут же добавила - как будущий сильный воин и достойный член нашей общины.
- Я тоже видел это. - Красный Олень присел у головы друга, положил ему руку на плечо. - А последний фейерверк?
- Как же, как же. Гасил камни силы. - но с подозрением покосился на Ори - Ладно, где этот врачеватель ходит? Уже давно пора ему быть здесь. - Медведь поднялся с валуна, на котором сидел, перебросил громадный боевой топор из одной руки в другую, показывая свою силу, и направился в сторону степи, пытаясь избежать дальнейших разговоров на неприятную для него тему.
Розовая Тигрица в очередной раз смочила ветошь, и приложила её ко лбу парня, его веки дрогнули, губы разомкнулись, он чуть слышно произнёс.
- Воды, можно воды?
Красный Олень сорвал с пояса кожаную флягу и протянул её другу. Кадык забегал на горле, проталкивая прохладную жидкость в желудок, остужая разгорячённое тело. Опустошив на половину содержимое бурдюка, Тар откинулся на спину.
- Спасибо Лар. - Покосившись на Тигрицу, поправился - Я хотел сказать Красный Олень.
- Всё нормально друг, ты как себя чувствуешь?
- Теперь лучше. Как вы здесь оказались? Я подумал, что брежу.
- Ты и бредил, бормотал белиберду какую-то, на непонятном языке. Сколько не прислушивался, ничего не понял. Какие-то заклинания что ли, очень похоже. Тут с нами ученик нашего знахаря, он пошёл на поиски восстанавливающих трав, тебе силы нужны, много крови потерял.
- Но как вы здесь оказались?
- Нас послал за тобой Чёрный Ворон, ничего объяснять не стал, просто сказал, что тебе сейчас нужна поддержка, что бы ты не погрузился во мрак. Как только разошлись люди, Серый Волк вызвал Синего Медведя, Белого Росомаху и Зелёного Неясыть, послал их за тобой, в сопровождение.
- Неясыть?
- Ты должен его знать. Он в прошлом году по обмену пришёл, вместо Жёлтого Буйвола, Розовая Тигрица пошла сама, не знаю по какой причине.
Розовая Тигрица присела на камень, на котором сидел Медведь, откинула непослушную чёлку с глаз и пристально посмотрела на Тара.
- Как ты это делал?
- Извини, что? - Ори, не мог отвести взгляд от бездны синих глаз.
- Я видела, как сияние частиц лун, потухало от твоих прикосновений, и не отводила глаз, когда ты терзал бирюзовый Сурами. Как ты это делал?
- Я не знаю. - Тар потупил взор, и устало повалился на траву - Я изгой. Путник. Лунный Путь отказывает мне, не принимает. Зря вы пошли за мной, хотя всё равно спасибо за помощь и одежду. Не рискуйте собой из-за меня. Единственное, о чём вас попрошу, дайте мне оружие, без него соваться в логово кентавров, самоубийство.
- Держи. - Красный Олень протянул холщевый свёрток, лежащий вместе с другими вещами сопровождающих. - Это передали для тебя старейшины. Не знаю, что там, но бряцает, как оружие.
Ори сел, скрестив ноги, и взял свёрток. Положив его перед собой, стал разворачивать, стараясь не тревожить перемотанную руку. Внутри действительно лежало оружие. Средних размеров, широкий, обоюдоострый меч, с переплетённой кожаным ремешком рукоятью, охотничий нож, стёганая куртка из воловьей шкуры, с нашитыми медными пластинами, и короткий лук с калёными стрелами. Кроме оружия, в свёртке находилась фляга и маленький мешочек с чем-то, на ремешке.
- Ты не пойдёшь один. Мы тебя не оставим. Ведун верит в тебя, я тоже. - Тигрица присела рядом с Таром. - Я видела, что происходило на центральной площади, ты не изгой, ты особенный.
Со стороны степи, послышались шаги. Из-за дерева вышли Синий Медведь и щуплый парень в сером балахоне, по имени Зелёный Неясыть, он нёс пучки каких-то трав и кореньев.
- Вот, наш подопечный очнулся. Врачеватель, приступай к своему делу, и пойдём дальше. Чем быстрее начнём, это дурацкое путешествие, тем быстрее вернёмся обратно.
Неясыть сложил собранные растения на тряпицу, открыл свою походную суму, и достал оттуда каменную ступку и пест.
- Не всё так быстро. Нужно развести огонь, что бы согреть воду, мне нужен кипяток, а ему ещё время, что бы прийти в себя. Он потерял много крови, нам ещё повезло, что его волки или львы не задрали, пока он спал.
- И сколько нам здесь торчать? - Синий Медведь со злостью рубанул секирой по дереву, от чего лезвие грозного оружия глубоко вошло в ствол. - О, а кто, это нашему мясу оружие дал?
- Послушай Синий Медведь... - Тар, попытался встать, но покачнулся, и еле устоял на ногах.
- Ты Ори, как посмел заговорить со мной?! - Медведь разъяренно двинулся на Тара.
- Успокойся Медведь, что-то ты разошёлся. - Белый Росомаха, недовольно посмотрел на растерянного воина. - С его головы не должен упасть ни один волос, Чёрный Ворон с нас скальпы снимет.
Бритый, широкоплечий парень с мёртвым оленем на плечах, вышел из-за дерева, положил добычу у корней. Взявшись за рукоять топора, выдернул его из ствола, казалось, не приложив к этому особых усилий. Протянув его Синему Медведю, прошёл к знахарю и Лару, которые начали разводить костёр, снял перевязь с двумя короткими мечами, выглядывавшими до этого из-за плеч, сложил их рядом с другими вещами, взял пеньковую верёвку из походного мешка.
- Это вы вовремя, костерок разводите. - Вынув короткий, охотничий нож из-за голенища правого сапога, Росомаха вернулся к туше оленя.
Перевязав ему задние ноги, перебросил один конец верёвки через высокий сук, поднял животное над землёй, и приготовился разделывать его. Сделав первый надрез на шее оленя, Белый Росомаха подставил под струйку крови деревянную миску. Встав на колени, порезал себе левую руку и, сжав кулак, пролил красные капли в наполняющуюся кровью посудину, разбавил всё вином из фляги.
- Прости брат олень, но мы хищники. Даруй нам плоть свою, что бы поддержать силу в наших телах. Прими мою кровь, мы примем твою. - С этими словами он взял миску и сделал глоток. Следующим пригубил ритуальную кровь Синий Медведь, за ним Розовая Тигрица, Зелёный Неясыть, и наконец, Красный Олень. Утерев губы тыльной стороной кисти, Лар протянул сосуд Тару. Ори, в недоумении посмотрел на друга, и чуть испугано обвёл взглядом остальных.
- Ты что творишь пахарь?! Он не может просить прощения, у этого убитого брата! У него нет своего тотема, он не одной с ним крови. - Медведь снова принял грозное выражение лица, поднялся со своего места, и утробно, как настоящий хищник, прорычал. - Ты переходишь все границы фермер.
- Погоди Синий Медведь, - вступился Белый Росомаха - Серый Волк, после разговора с Чёрным Вороном, сказал мне, что ори Тар, теперь Путник. Пусть изгнанник, но уже взрослый и самостоятельный человек. Он может смешать свою кровь с кровью младших братьев наших, умерщвленных ради пищи, разве ты не в курсе этого. Лучше придержи свою злость для наших врагов, она нам ещё понадобится.
Тар осторожно принял миску, ещё раз обвёл присутствующих настороженным взглядом, задержался на Розовой Тигрице. Синие глаза смотрели на него по дружески и ласково. Она улыбнулась, чуть заметно кивнула, и Тару сделалось хорошо и спокойно на душе. Прошептав 'принимаю тебя в себя, прости младший брат', сделал не большой глоток.
Медведь гневно встал, взял свой топор и отошёл в сторону, злобно бормоча что-то под нос, начал натачивать, без того острое лезвие. Тем временем Лар и Неясыть развели костёр, и знахарь поставил, на огонь кипятится воду. Росомаха начал разделывать тушу оленя, ловко орудуя острым клинком.
- Ну вот, ты теперь не ори. - Улыбнувшись, Тигрица взяла миску с кровью в свои руки, и поставила её в сторону, сама подсела к Тару. - Теперь, ты взрослый, независимый человек.
- Могу ли я заговорить с тобой? - Тар был смущён, но воздух в груди спёрло не из-за этого, он наконец-то говорил с человеком, дороже которого он себе приставить сейчас не мог. Отец не в счёт, он его, конечно, очень любит, но это другое.
- Не слушай, этого горделивого, но, безусловно, сильного воина Медведя. Я же говорю, теперь ты больше не ори, правда, пока и не полноправный член нашего племени, но независимый человек, и я верю, в будущем великий воин. - Тигрица опустила взгляд, повернулась лицом к огню, но вновь посмотрела на парня.
- Почему ты пошла со всеми, ведь тебя не отправляли за мной? - Слова Тару довались с трудом, бездонные синие глаза, затягивали, не отпускали. Сердце колотилось в груди, как птица в силке.
- Ты не такой, каким кажешься. В тебе есть сила, большая сила. Не все могут разглядеть её, но те, кто это сделал, будут гордиться знакомством с тобой. - Тигрица смущённо потупила взор. - Я подслушала разговор Росомахи и Чёрного Ворона. Но не это толкнуло меня на это путешествие. Когда я была, ещё ори, моя бабушка предсказала мне мою судьбу. Она была могущественной ведуньей. Она сказала мне: - 'Кина, ты найдёшь свою судьбу последовав за отвергнутым... в момент, когда гаснут светила'. Я много думала об этом. Её слова казались предсказанием конца света. - Тигрица не весело хмыкнула. - Когда гаснут светила,... согласись, не самая приятная картина. Потом мне пришло в голову, что бабушка сошла с ума, когда делала это пророчество. Как я могла пережить катастрофу и найти свою судьбу? Но когда я увидела, как гаснет свет Небесных Сестёр под твоей рукой... и твоё изгнание. Предсказание сбывается. - Она улыбнулась. - Я иду к своей судьбе, следуя за тобой, Путник Тар.
- Кина. - Чуть слышно, прошептал Тар, смакуя имя девушки на языке.
- Розовая Тигрица, помоги мне в разделке мяса. Его надо навялить, да побольше. Путь может проходить по местам, где охотиться будет нелегко.
Тигрица встала, ободряюще улыбнулась Тару, и направилась к дереву, у которого хлопотал Росомаха.
От костра потянуло терпким запахом завариваемого знахарем травяного отвара, но он перемешивался с соблазнительным ароматом жареного мяса, поставленного на костёр Розовой Тигрицей и Белым Росомахой. Остальное мясо, порезанное на тонкие лоскуты, было развешено у костра, в небольшом отдалении, дабы просушить его, а не зажарить. Синий Медведь сидел в стороне от костра, периодически запуская со злостью в реку очередной камень.
- На обиженных, воду возят. - Усмехнувшись, подсел к нему Росомаха. - Сколько можно злиться? Ты весь берег, по камушку в реку перекидал. Пойдём, подкрепимся.
- За одним столом с ори? Не бывать этому!
- Да ты, никак в разумение не возьмёшь. Тар, больше не ори. Он Путник. Такой же взрослый, как все мы. Умерь свою гордыню. Или ты не сядешь за стол и с воинами других племён, оскорбляя их тем самым?
- Он не воин! - Медведь гневно посмотрел на Росомаху.
- То, что я о нём слышал, говорит, что он воин, и достаточно умелый. Так что, представь, что он воин из другого народа, приглашённый за наш стол.
- Я бы мог его раздавить, как муравья, одной рукой.
- Если ты так жаждешь поединка, дай ему возможность восстановить силы. У тебя будет момент, когда ты сможешь помериться с ним в проворстве. - Голос у Росомахи понизился, от чего слова его стали зловещими. - Но предупреждаю тебя Синий Медведь сын Голубого Орла, ты не убьёшь его.
Медведь поднялся, перекинул свой топор из руки в руку и, ухмыльнувшись, направился к костру.
- Воин, приглашённый за наш стол. Ха!
Росомаха посидел ещё не много и тоже направился ко всем.
***
- На выпей это, мелкими глотками. Вкус не медовый конечно, но зато придаст тебе силы, и поможет восстановить потерю крови. - Зелёный Неясыть протянул Тару деревянную миску, на подобии той, из которой они пили ритуальную кровь.
От зелья тянуло горьким, терпким запахом. Слюни сами собой начали выделяться во рту, в горле появился не приятный ком. Тар умоляюще посмотрел на знахаря, но тот был не приклонен.
- Пей!
Жидкость обдала внутренности горечью, язык будто стянуло сыромятным ремешком. Зубы от чего-то стали скрежетать, как будто с них сошла разом вся эмаль. Желудок сопротивлялся несколько мгновений, но потом, словно растворившись в этом вареве, прекратил свои попытки вытолкнуть из себя всё содержимое, что несказанно обрадовало парня. Допив до конца, он вернул посуду врачевателю, и несколько мгновений посидел, прислушиваясь к ощущениям. Внутренности не проявляли больше попыток противиться зелью, но вот весь рот и гортань, буквально пульсировали от привкуса горечи.
- Теперь можешь что-нибудь поесть. - Загадочно улыбаясь, произнёс Неясыть.
Вкус мяса, совершенно не чувствовался, создавалось впечатление, что Тар продолжает жевать загустевший до уровня смолы, тот самый лечебный отвар. Что это всё-таки мясо, подсказывали глаза и руки. Нос наотрез отказывался улавливать хоть какие-то запахи кроме терпкого запаха лекарства. Без какого либо удовольствия парень съел несколько жареных кусков оленины с сыром, который достал из котомки Красный Олень, запил еду водой из фляги, переданной ему старейшинами. И тут заметил, что жадно припав к горлышку сосуда, пытаясь водой сполоснуть оставшуюся горечь, так и не опустошил его. Тяжело поднявшись, прихватив с собой флягу, побрёл к кустам, росшим на берегу реки, ниже по течению.
- Ты куда? - Поинтересовался Неясыть. - Тебе надо отлежаться.
- Я по нужде. Сейчас буду.
Медведь, утерев губы тыльной стороной руки, грузно поднялся. Похлопав себя по животу, потянулся и медленно направился в ту же сторону, что и Тар.
- Тоже припёрло? - Усмехнувшись, спросил Росомаха.
- Да. По ветру сходить надо.
- Ну-ну.
Сколько Тар не пытался опустошить флягу, выливая из неё воду, жидкость так и не заканчивалась, продолжая литься не ровным ручейком из тонкого горлышка. ' - Заговорённая' сообразил парень. ' - И за какие такие заслуги мне даровали, такой дорогой артефакт'? Он завернул крышку и убрал волшебную вещь за пазуху. В то же мгновение камыши раздвинулись, и оттуда вышел Синий Медведь.
- Ну что сопляк, вот мы и остались одни. Ни кто за тебя сейчас не заступится. Ну а я, воспитаю в тебе уважение к старшим. - Последние слова он процедил сквозь зубы, занося для удара здоровенный кулак правой руки.
Мощный удар вспорол воздух, там, где только что находилась голова Тара, была пустота. Промахнувшись, Медведь покачнулся вперёд, чуть не споткнувшись о торчащие корни кустарника. Обернувшись, он нашёл противника у себя за спиной.
- Ах ты порождение свиней! - Брызжа слюной, со злостью выдавил он.
Выбрасывая из-под сапог комья земли, рванул в сторону шатавшегося парня, надеясь смять его весом своего тела. Но в последний момент Тар отклонился вправо, пригнулся вперёд и выставил согнутую в локте руку навстречу несущемуся живому снаряду. Удар пришёлся в солнечное сплетение. В глазах Медведя потемнело, противный ком подкатил к горлу, мешая сделать вдох, и он, всей своей массой протаранив кустарник, рухнул в прибрежный песок, ободрав левое плечо и расцарапав лицо, да так и остался лежать там, приходя в себя. Тар сдержав рвотные позывы, от резких движений у него закружилась голова, глубоко вдохнул через нос, медленно выдохнул ртом, побрёл обратно к стоянке. Как только он скрылся за кустами, из-за камышей вышел Росомаха. Тихо ступая, он сделал несколько шагов к месту стычки, с усмешкой посмотрел на всё ещё лежащего Медведя, обернулся в сторону, куда ушёл парень. Снова усмехнувшись, вернулся обратно тем путём, каким пришёл.
Минут через пять, после того, как вернулся Росомаха, из кустов у берега, появился Медведь. Опустив голову, он направился к костру, но не дошёл до него, а привалился к дереву, отвернувшись в другую сторону. Тар на него старался не смотреть, делая вид, что ничего не произошло.
- Удачно сходил? - С улыбкой поинтересовался Росомаха.
- Да берег скользкий. Споткнулся об корень и упал, ёлки-палки. - Пробубнил в ответ Медведь.
- Так берег скользкий или корни торчат? - Не унимался воин, в его глазах играл блеск веселья.
- Корни торчат! - Не довольно огрызнулся тот. - Что тебе от меня надо? Подумаешь, упал человек, что накинулся?
- Да нет ничего, - улыбнулся Росомаха - у тебя плечо кровит. Дай знахарю тебя подлатать. - Улыбка стала ещё шире.
- Отстань! Я говорю, у меня всё нормально.
- Ну как знаешь.
Все, кроме Тара, с недоумением смотрели на этот спектакль, попеременно переводя взгляд, то на одного, то на другого 'актёра'. Повисшую тишину разорвал Зелёный Неясыть. Поднявшись, он взял свой мешок, и обратился к присутствующим.
- Я должен сделать Круг Силы. Это поможет Путнику быстро восстановить своё здоровье, и мы отправимся в путь раньше. Но сделать Круг надо, до ночи, что бы Небесные Сёстры смогли напитать его свое энергией.
- А я думал, колдовать могут только ведуны. - Лар недоумевая, смотрел на знахаря.
- Это не колдовство. Ну, если только самую малость. Круг Силы напитывает тело энергией наших покровительниц, лун. Эта энергия излечивает многие недуги и ранения. Вы сами всё скоро увидите. Помогите мне.
- Что нужно сделать? - Розовая Тигрица встала, разминая засидевшиеся ноги.
- Нужно натащить гладких валунов с реки, что бы я мог уложить их особым способом, и заговорить.
- Куда нести? - Спросил Белый Росомаха. - Я так понимаю, ты устроишь свой Круг, в отдалении от костра, что бы мы, не видели таинства, этого ритуала?
- Ты также мудр, как и силён воин. - Благодарно сказал знахарь.
- Такие, пойдут? - Красный Олень подбросил на руке овальный плоский камень размером с его ладонь.
- Да, вполне, но можно и покрупнее.
И все, кроме Путника, и нахмуренного Медведя, принялись таскать камни за не большой холм в отдалении от их лагеря. Тар прикрыл глаза и попытался уснуть, но ничего не выходило, по этому, он просто расслабленно лежал и разглядывал плывущие по небу облака, угадывая в них сказочных животных, легендарных воинов и ужасных чудищ. Здоровяк Медведь, неприязненно покосился на него, но поднялся и тоже пошёл помогать товарищам, носить голыши для Круга Силы.
Ближе к вечеру все работы были закончены и Зелёный Неясыть, попросил всех оставить его одного, что бы он мог провести соответствующий ритуал.
Когда всё было готово, Тара напоили, каким-то зловонным пойлом и уложили в центр ровного круга, выложенного плотно подогнанными друг к другу речными камнями, различного размера. К тому моменту, когда знахарь закончил, и обездвиженный парень покоился на месте, пять лун из двенадцати выплыли на небосклон. Огромная Пури освещала всё вокруг белым сиянием, ей вторила серебром своего тела Солена. Хоя приютилась, почти у самого горизонта, вплетая в ночное освещение своих сестёр розовые тона. Хотя она была одной из самых маленьких небесных сестёр, её свечение могло соперничать со свечением светлой Солены. Оранжевая Туви и красная Плавия добавляли багрянец в тенях, отбрасываемых собравшимися у Круга Силы людьми и кроной дерева, одиноко росшего на берегу не большой речки.
После не понятных слов, знахарь полил каменный круг маслянистой жидкостью из костяной колбы, и голыши словно ожили. Отраженный свет лун подёрнулся на их поверхности, заиграл на боках, разлился в стороны, устремился, словно туман к центру, к лежащему телу. Пять пар глаз не отрываясь, наблюдали, как туман лунного света подбирается всё ближе к центру магической фигуры, норовя поглотить, растворить в себе тело несчастного. Но вот свечение достигло одежды спящего Тара, и остановилось, то наступая, то откатываясь, словно прибой на берегу моря. Никто кроме Неясыти не заметил ничего странного, так как не знали этого способа лечения, и присутствовали при нём впервые. Но знахарь не на шутку всполошился, хотя внешне старался ничем не выдать своих чувств. Свечение должно было захлестнуть объект полностью, пропитать его своей энергией, избавить от болезней и ран. Хотя Неясыть проводил, этот дорогостоящий ритуал в первые, он был уверен, что всё сделал верно, и прекрасно был осведомлён, как должна была вести себя сила лун, устремлённая на Путника. Но то, что он видел сейчас, не поддавалось разумному объяснению. Быть может старейшины смогли бы объяснить этот феномен, но не он.
- Пусть он так лежит всю ночь. Он должен напитаться силой, и излечиться... до утра.
- Что-то, врачеватель у тебя голос не такой уверенный, как хотелось бы. - Медведь с подозрением взглянул на знахаря.
- Всё нормально. Ему необходимо время. - На этот раз Неясыть взял себя в руки и его голос был твёрд и уверен.
- Мы не можем оставить его одного. - Красный Олень обвёл всех вопрошающим взглядом. - А вдруг ночью придут хищники.
- К магическому кругу хищники не подойдут. - Заверил его Неясыть.
- Животные не подойдут, но в округе много других тварей способных атаковать беззащитного человека. - Розовая Тигрица положила руку на эфес короткого меча, висевшего на левом боку. - Я покараулю его.
- Я с тобой. - Обрадовался Лар. - Вдвоём веселее.
- Но это не обязательно. - Зелёный Неясыть попытался отделаться от лишних глаз, что бы понять, что происходит. - Круг защитит его.
- Послушай Неясыть, это хорошо, что круг его защитит, но я привыкла доверять ещё и своему луку, и мечу. - Тигрица произнесла слова твёрдо, не давая и шанса на отговорки. Посмотрела на остальных, добавила. - И на плечо, сражающихся рядом.
- Пусть будет по-твоему. - Белый Росомаха повернулся на каблуках и побрёл к костру, не громко сказав. - А я, пожалуй, посплю, сегодняшний день меня утомил.
- Я с тобой. - Медведь направился за Росомахой.
- Ну ладно, я тоже тогда, пожалуй, пойду. Если что-то изменится, зовите. - С нарочито небрежным видом сказал Неясыть, и тоже отправился в сторону лагеря, оставив Тигрицу и Оленя наедине с лежащим в круге свечения, и мирно спящим Таром.
- Ты тоже можешь идти Красный Олень, если хочешь.
- Если бы я хотел, я бы и не напрашивался. - Обижено произнёс Лар.
- Не злись, я не хотела тебя обидеть. Раз ты так решительно настроен, то, чур, ты стоишь первую часть ночи. Я, знаешь ли, спать ложусь рано, но просыпаюсь, ни свет, ни заря. - Улыбнувшись, Тигрица растянулась на мягкой траве, подложив под голову руку, и заметила Лару. - Это снова происходит. Он гасит свечение лун.
Красный Олень озадачено посмотрел на девушку.
- Я думал, ты говорила это, что бы успокоить Медведя, и поддержал тебя, солгав, что тоже видел. Нет... тот фейерверк конечно тяжело было не заметить, но я списал его на ведуна.
- Нет. Я действительно видела, как он гасил Камни Силы на главной площади. Сам посмотри. Почему свет не притрагивается к нему?
- Ну, не знаю. Возможно, так и должно быть. - Голос предательски задрожал, и Олень заворожено уставился на лежащего в центре круга друга.
- Не думаю. Так быть не должно. Неясыть сам говорил, что энергия лун должна напитать его тело. А как она его напитает, если даже прикоснуться к нему не может? Знахарь нервничал, когда уходил, значит, что-то пошло не так, как должно было пойти в этом ритуале. Помяни мои слова, он сегодня ещё вернётся. Разбуди меня через четыре часа. - И с этими словами положила голову на траву и зарыла глаза. Через несколько мгновений тихо и ровно засопела, как будто мгновенно провалилась в глубокий сон.
- Да друг. Ну и попал ты в передрягу.
***
Тару снова снился, непонятный, странный сон. Будто он парит в пустоте, а вокруг ничего нет, только сплошная чернота. Она давит, гнетёт, заглатывает, растворяет его в себе. Тар чувствует, как его 'я' сливается с бездной, могучим ничто, у которого нет даже имени, но которое обладает, как ему показалось, примитивным разумом. В голове появляются странные мысли, что тьма, - это хорошо, это покой. Всё вокруг, должно быть затянуто вечной мглой, должно слиться с пустотой, сублимироваться с нею. Тогда никто не будит лучше или хуже другого, никому не надо будет убивать ради пищи или погибать, защищая свои охотничьи угодья, никто больше не поднимет оружия против себя подобного, потому что не будет ничего, за что стоило бы драться, рвать глотки, проливать кровь, только Великое Ничто. И от этой мысли становилось спокойно и умиротворённо. В голове не возникало больше назойливых мыслей о завтрашнем дне, не тревожили переживания о трудностях бытия. Полный покой, и расслабленность. Так, наверное, себя чувствует умерший, избавившийся от мирских забот.
Но тут, где-то далеко, далеко, вспыхивает слабый лучик, нарастает, как утренняя звезда перед восходом светила, и пытается пробиться к нему, сквозь вязкую тьму. Разгоняя мрак, отвлекая от назойливых мыслей. По внутренним ощущениям Тар понимает, что этот красный луч, - друг ему. Он не желает для него плохого, он его зовёт, манит к себе, а значит надо тянуться к нему, пробиться к его источнику. И он устремляется в ту сторону, откуда исходит красный свет. Сколько времени прошло, после того как он понёсся к источнику света, Тар определить не мог. Секунды сливались в минуты, минуты в часы, часы в дни. Ну, а дни спаивались в годы, которые в свою очередь, в вечность. Он летел и летел. Это был странный полёт. Вокруг не мелькали предметы, способные передать мозгу осознание того, что он движется. Не трепали волосы тугие потоки воздуха. Просто сплошная тьма вокруг. И всё, что оставалось, нестись к цели. И он тянулся к свету, впитывал его всем своим естеством, возвращаясь по капле из тьмы, из её мёртвого спокойствия, из потустороннего небытия. Вспоминал себя и своих близких. Он уже даже начал различать какие-то звуки. Гул, появившийся было в его голове, перерастал в тягучее бормотание, и переходил в до-боли знакомую песенку из его детства, мотив которой крутился на границе беспамятства и сознания.
'Ори, ори, несмышлёныш, вышел погулять,
Он не слушал маму с папой, в лес ушёл опять.
Ягоды и фрукты, эх большой соблазн,
Только вот, людей из леса не нужно забывать'.
Образ красного луча света во мраке, вдруг преобразился в голове Тара, как преображаются предметы отразившие свет в сетчатку глаза, и 'переваренные' мозгом. Так и источник, к которому он так стремился, вдруг приобрёл образ. Образ друга его детства, Лара. Дорогой Лар, верный товарищ, единственный из сверстников, кто не отвернулся от ори 'переростка', поддерживающий его в нелёгких испытаниях последних Лунных циклов.
'Ори, ори, несмышлёныш, где тебя искать,
Ребят мало, тут осталось, не с кем нам играть'.
Песенка затягивала, согревала душу парня.
- 'Что он говорил? Ведун послал его, что бы я ни пропал во мраке? Быть может, именно про этот мрак говорил старейшина? Значит окружающая его бездна, не так уж хороша, и умиротворительна. И почему я не могу очнуться? Что происходит?'.
И Тар изо всех сил рванул к свету, напуганный происходящим, как загнанный в силок заяц, он рассекал мглу, отталкивая своим сознанием липкую тьму, норовившую пробраться в мозг, опутать мысли, навязать свою волю. И вот, когда свечение стало нестерпимым, и Тар предвкушал освобождение из плена тьмы, луч начал гаснуть.
***
Сон морил Лара, всё настойчивее, глаза слипались. Ощущение было такое, будто в них насыпали песка. Красный Олень не был воином, поэтому он не привык нести ночные дежурства, пусть даже в первой половине ночи. Будить Тигрицу раньше времени было стыдно, но сон, незаметно, по-тихому окутывал его. Дрёма одолевала его всё сильнее и сильнее. И настал момент, когда периодическое клевание носом, сменилось тихим посапыванием, и лёгким храпом. Длинная палка, служившая Оленю сторожевым оружием, выскользнула из рук, и мягко упала в траву, лишь одним концом задела, лежащий у ног горе охранника камень, издав едва уловимый звук удара. Но этого хватило для того, что бы Тигрица открыла глаза, и настороженно прислушалась к окружающим звукам. Убедившись, что опасности нет, она собиралась снова провалиться в сон, но в этот момент Лар всхрапнул.
- Ну и охранничек. Герой, ничего не скажешь. - Пробормотала она, прогоняя сон.
Она поднялась, протирая глаза, сняла флягу с пояса, и сделала несколько больших глотков. Вокруг всё было спокойно. Переливчатое сияние звёзд уступало в яркости и красочности сиянию лун, медленно плывущих по небу. Огромная Пури, почти зашла за горизонт, уступив на какое-то время своё место, главного ночного светила, Солене. Розовая Тигрица подошла к Кругу Силы, и посмотрела, на неподвижно лежащего в центре парня. Ничего не изменилось. Мягкий, плотный, белёсый туман, накатывал на невидимую границу рядом с телом, для того, что бы откатиться, и вновь нахлынуть на неё. Бесконечное движение света, притягивало взор, и могло загипнотизировать кого угодно. Тигрица не хотя отвела взгляд от завораживающей картины, и посмотрела на лицо спящего Тара. Ей показалось, что он выглядит очень встревоженным, даже напуганным. Зрачки под веками бегали, то влево, то вправо, на лбу проступили капли пота.
- Тар. - Тихо позвала девушка. - Тар, ты слышишь меня? Это я Розовая Тигрица. Тар, очнись.
***
Когда красная точка растворилась во мгле, Ори растерялся. Снова навалилась смертельная тишина, пустота давила многотонным прессом. Некуда идти, некому помочь, отчаявшемуся Путнику. Он опять остался один. Надежда на, такое близкое спасение, сделало разочарование просто не выносимым. Тару больше не хотелось ничего, хотелось только сдаться, опустить руки и раствориться в вечной, настойчивой, всепроникающей мгле. И тьма услышала его. Из головы ушли все переживания, забылись боли и страхи, нарастала, как снежный ком, лишь одна мысль, - 'Мир должен вернуться в НИЧТО, откуда он когда-то вырвался'.
Тьму прорезал, тонкий розовый лучик. Его пульсация усилилась, а с ней, сам луч начал светиться нестерпимо ярко, заполняя собой всё пространство.
'Трр! Тр! Пр-ис!' басовито звучало в захваченном сознании Тара. Звук казалось, прошивал черепную коробку, проходил сквозь мышцы, гулко отзывался в костях.
' Т-р! Та-ар! Т, м-ня сл-шишь!?' яркий свет, теперь слепил, не смотря, что источник его находится не близко. К парню потихоньку возвращалось понимание происходящего. Уловив это, пустота нахлынула в мозг Ори с удвоенной мощью, пытаясь заполнить собой все мысли своей жертвы. Она в отличие от всех остальных уже догадалась, что попало к ней в 'лапы', и не желала расставаться со столь блестящей возможностью исполнения своей воли.
'Тар! Ну, пожалуйста! Очнись! Ты слышишь меня?! Это я, Тигрица!', рядом вспыхнул, погасший тысячи и тысячи веков назад, красный луч. Но на этот раз, в сравнении с сиянием Тигрицы выглядел скромно, и жалко.
' Тар? Тар! Открой глаза!', голос принадлежал Лару, он настойчиво звал друга к себе, тянул. Тигрица и Олень, стали для него, как спасательный канат, переброшенный сквозь бездну, за который и уцепился разум парня. И только сейчас Тьма решила дать о себе знать, показать свой разум, не желая отпускать сознание человека.
- 'ТЫ, НАШ!', - загромыхало вокруг. - ' ТЫ, ОДИН ИЗ КЛЮЧЕЙ К ЭТОМУ МИРУ! И МИРИАДАМ ДРУГИХ МИРОВ! ТЫ, НАШ!!! С ТОБОЙ МЫ ДОБЬЁМСЯ СВОИХ ЦЕЛЕЙ!' - свет, струившийся от сознания друзей, дрогнул. Гул, рвавшийся отовсюду, заглушал спасательные голоса Лара и Тигрицы. Тар в панике попытался разглядеть источники света, но темнота начала стягиваться вокруг него. Вскоре пропали все звуки, кроме невероятного, утробного голоса бездны, повторявшего одно и то же. 'ТЫ, НАШ! ТЫ НАШ!!'
***
Когда Тигрица попыталась разбудить Тара, она увидела, как грудь парня перестала двигаться, что означало одно, - он не дышит. Девушка бросилась к телу, но наткнулась на невидимую преграду, отбросившую её назад. Круг Силы, действительно защищал своего подопечного. Но в данном случае, не только защищал, но и губил его, не подпуская Тигрицу к телу.
- Тар. Тар очнись. - Девушка начала нервничать, от бессилия, что она ничего не может сделать, она готова была разнести всё вокруг. - Тар! Ты слышишь меня?! Очнись!
От её криков проснулся Красный Олень. Вскочив на ноги, он начал испуганно озираться, выискивая взглядом врага, но увидев мечущуюся вокруг круга Тигрицу, успокоился. Но ненадолго.
- Тар! Ну, пожалуйста! Очнись! Ты слышишь меня?! Это я, Тигрица!
- Тар? Тар! Открой глаза! - Лар озабочено подбежал к девушке, которая зачем-то выхватила свой короткий меч, и стояла с ним наперевес, широко расставив ноги, намереваясь атаковать невидимого врага. Из-за холма выскочил Зелёный Неясыть, привлечённый криками и вознёй у Круга Силы. Выглядел он не важно. Эта ночь далась ему явно не спокойно, и врятли он хоть на минуту сегодня смыкал глаза.
- Что здесь происходит?
- Путник не дышит! - Тигрица взбешённо кружилась вокруг сложенных камней. - Сними свои чары, ему надо помочь!
- Посмотрите! Что это? - Лар дрожащей рукой указывал на Тара.
Зрелище действительно было завораживающее. Свечение внутри кольца камней отступало от тела парня, его место занимал чёрный, густой туман, в котором тонул любой свет. Даже пропущенный всеми рассвет, не смог рассеять теней внутри круга. Звёзды уступали светлеющие небеса дневному светилу, ещё не выглянувшему из-за горизонта, но уже осветившего всё вокруг, своим золочёным сиянием.
- Оно н-не снимается. - Испуганные глаза Неясыти говорили красноречивее его дрожащего голоса. - З-заклятие. Я не могу снять его. Круг Силы не подчиняется больше мне.