Аннотация: Пушкину миллиарды лет. И наша вселенная уже много раз проходила через абсолютный нуль, но то. что содержится в ноосфере, не теряла никогда - библиотеку в ее цифровом коде.
Гегель говорил об абсолютном духе истории, понимая, что есть нечто выше природы, но природу этого надприродного он не объяснял и не имел такой возможности, потому что ничего не знал о двоичном коде, в который может быть записан мир, хотя видел его как тезис и антитезис. Он не видел ее, что это всего лишь запись. И потому так велик дух, что он намного древнее природы, и уж конечно, намного ее умнее. Природа исчезает и появляется с новым взрывом новой вселенной, а дух остаётся в двоичном коде и продолжает себя продуировать в новую сферу обитания.
Возможно, из всех фантастов ближе всего к открытию единой ноосферы всего космоса подошел Ефремов. 'Туманность Андромеды' и 'Час быка' - свидетельства его знания о единстве, но представление об этом единстве идет через единичные эволюции цивилизаций, которые должны все достичь своих собственных высот гуманизма и ответственности. Словно благо человека - то, ради чего создана вселенная. А если ей это благо не нужно, если на несчастиях создается космический разум через библиотеки каждой отдельной цивилизации? Ведь по сути, созданный идеальный космическим мир Ефремова неинтересен, интересны лишь отклонения от него, как неинтересен фонвизинский Стародум, уступающий госпоже Простаковой в выразительности, разрешивший все споры,пришедший к абсолюту и, следовательно, скорее тупиковый образ.
Духу вселенной нужен живой трагический герой, далекий от абсолюта, потому герои Ефремова с их правильностью и спортивностью недолговечны. Они сегодня не вдохновят никого. Культура при приближении к концу тут же дает крюк в какую-нибудь гипсовость эпохи. И абсолютный дух нимало не против того, чтобы его завернули в гипс, побыть там и сломать все, что возможно, чтобы дать новые далекие от абсолюта формы, причем чем дальше от массового читателя, тем они совершенее, чем ближе к нему, тем более близки, тем древнее по времени.
Как Пушкин написал так быстро столько много? Ему, возможно, было несколько миллиардов лет.
Это так просто, если подумать...
Если основываться на опыте разрушений и опыте случайности и непредсказуемости гениев внутри каждой эпохи, то возникает сомнение в человеке и как цели и как средстве, во всяком случае конечной цели и конечном средстве.
Наша цивилизация создана для библиотеки. Она единственное, что остается, когда исчезают в реке времен народы, царства и цари. Державин знал, но он жил в том веке, когда для письменности нужна была грифельная доска.
Конечно, конца нет, но по идее температура вселенной стремится к абсолютному нулю, в то самое время как человек на маленькой тепленькой планетке стремится к абсолютному знанию. И вопрос, что будет раньше: Абсолют температуры или Абсолют знаний.Нам много миллионов лет. Каждому. И впереди и сзади нашего жизненного отрезка. Так что достичь и того и другого конца вполне возможно.
Теперь вселенной нужны лишь две цифры: ноль и единица. Чтобы ничего не погибло. Вся библиотека будет оцифрована, переведена в двоичную систему, записана с помощью двоичного кода: существование и несуществование. В данном виде (мне пока трудно вообразить как именно) информация переживет и абсолютный ноль и рукописи не сгорят. Возможно, наши гении черпают где-то в ноосфере информацию предыдущей, уже сгоревшей вселенной.
Но этот взгляд полностью атеистичный, бог, если бы он был, противился бы сохранению информации. Он начала храниться, переходя в наследство от одной вселенной к другой. Ни одна рукопись в них не сгорела. Мастер передавал стило Ивану Бездомному, а Иван Бездомный - Булгакову. Один пишет, другой видит сон - это образы ноосферы проходят по касательной и соединяют два мозга, три, несколько в свиту Воланда, его трансляционные центры, каждый из которых и обладает свободой и не обладает ею. Абсолют и есть и нет. Он ведь абсолют.
Бог, душа, если заглянуть в "Критики" Канта, всего лишь постулаты практического разума, такие же как и версии происхождения Вселенной. Они все в этом отношении лишены истины. Или могут быть приняты на веру.
Множественность версий происхождения вселенной служит как раз религиозному представлению о начале. Кант создал свою материалистическую космогонию, а потом его спросили, а кто толкнул так, что этот механизм завелся. И он ответил просто: "Бог".
Но убрав и всеобщность и ее необходимость, мы увидим полифоничность миров, вселенных и переход диалогов - все тех же с теми же стремлениями к абсолютам созидания и отрицания как моделям мирозданий. Они нуждаются в познании лишь для того, чтобы опять же быть осознаннными и прописанными в библиотеке, ради которой создана цивилизация.