Аннотация: Как разрушить повседневность? И надо ли ее разрушать? Где продаются билеты в рай? И сколько они стоят?
Одна глупая смерть
- Никчемный, видимо, человек, был. Жил никак и умер никак, - так думал каждый проходящий мимо этого прогнившего, насквозь изъетого червями, деревянного креста. Многие и вовсе обращали внимание на эту могилу только потому, что гроб уже почти наполовину вылез из - под земли. На кресте не было никаких пометок, записей, бирок. Безымянен был человек, точнее, его прах. Но нам по счастливой случайности повезло: мы не только узнали имя его, но и прикоснулись к прошлому этого человека. Видимо, не таким уж никчемным был он, раз посвятили мы ему несколько минут авторского повествования.
Звали его Любаров Алексей Викторович, умер он в возрасте 58 лет. Смерть его была сверхглупейшей - в его дачном сортире доски прогнили и под немалым весом Любарова однажды проломились. Соседи нашли его только через три дня, когда было уже очень - очень поздно.
Любаров жизнь свою посвятил двум вещам, в его понимании святейшим. Это было его идолопоклонство философской идеи каллокагатии, т. е. идеи постоянного одновременного развития интеллектуального и физического начал человека, и извращенное понятие о людских добродетелях.
Первое свое пристрастие Любаров культивировал целыми днями, начиная с зеленой юности, когда поступил на философский факультет и принялся усиленно поглощать протеины, щедро сдобренные углеводами. Также начал он усиленно растить мышцы, качать всевозможные бицепсы, трицепсы, дельты и свою serratus anterior (мышца в районе лопаток и верхних ребер). Так, к концу своей учебы он представлял собой изрядно перекачанного паренька, роста примерно 5 футов, страстно любившего разговоры о греках, диалектике, первичных материях, пантеизме и проч. Еще было у него странное увлечение магией и целительством. Помимо заумной болтовни и пассов руками, любил он девушек много старше себя.
Первой его избранницей была матрона 50 лет, ему тогда исполнилось 25. Разделяла их четверть века и безграничная разница в интеллекте. Маргарита, так звали красавицу, смотрела на своего любовника, а впоследствии мужа, с немым обожанием и раболепным послушанием. Внешне он не нравился ей до отвращения, но время уходило, и на красоте Маргариты была поставлена точка. Брак был заключен, год прожил Любаров как в тумане, а на 51 году своей жизни скончалась Любарова Маргарита Евгеньевна. Гроб с телом жены, по православной традиции, стоял целую ночь в центре гостиной. Любарова же мучил жуткий голод. Пожалуй, это было единственное естественное человеческое чувство за весь долгий день.
Похоронив жену, Любаров пустился прожигать жизнь. Очнулся окончательно он уже в 45 лет. Чувствовал он проявляющуюся в мышцах дряблость, в извилинах - различные пробелы, в личной жизни - сплошь точки. Любовницы его становились с каждым годом все моложе и моложе. Последняя встречалась с ним и вовсе из меркантильного аспекта - в нем ее интересовала получение степени кандидата философских наук. Ну что ж? Защитила она диссертацию, написанную Любаровым, получила степень, да и вышла замуж за одного из учеников Любарова.
Любаров тогда все ниже и ниже опускался в финансовую яму и никак не мог ухватиться за спасительную веточку, которая могла бы вытащить его на поверхность. Падение его обещало быть долгим и никаких перспектив не предвиделось. Он, по - философски холодный и рассудительный, вдруг начал подумывать о самоубийстве. Прочитав горы книг о существовании человека, он так и не смог избавиться от проявлений слабохарактерного индивидуума.
Но в этот переломный момент, на границе между жизнью и смертью, к нему на помощь пришла судьба. Любаров всю жизнь ненавидел, когда его почтовый ящик захламляли всякими ненужными бесплатными газетенками. Поэтому эту низкопробную прессу Любаров просто выкидывал рядом с ящиком, на радость уборщице. В тот день Любаров по привычке уже хотел было выкинуть на пол очередную газету, как вдруг его глаза скользнули вниз по странице и он увидел огромное красочное, в лучших традициях PR - кампаний, объявление. Ему даже в голову не пришло, что дацзыбао выглядит слишком дорого для бесплатной газеты.
"Мечтаете изменить свою жизнь? Положение хуже некуда? Звоните - помощь гарантирована!" Далее шел телефон чудотворцев.
Любаров, не помня себя от счастья, влетел в квартиру и кинулся к телефону.
--
Фирма "Дэстин", слушаю Вас, - голос был приветливый и какой - то радостный.
--
Д...да, меня зовут Алексеем...
--
Очень приятно, Алексей. Чем мы можем Вам помочь?
--
Ну, тут, это... я, в общем, плохо мне. Я беден, одинок, неудачлив. Понимаете, все так надоело. Хочется изменений сразу.
--
Это как раз наша специализация.
--
Это дорого?
--
Давайте я запишу Вас на собеседование, наш психолог поработает с Вами, даст Вам последующие рекомендации.
--
Хорошо, записывайте.
В назначенный день и час Любаров стоял перед огромным бизнес - центром, в многочисленных пластиковых окнах которого отражалась людная улица. Он вздохнул, стараясь перекрыть волнение, и потянул на себя стеклянную дверь. На терминале его встретила девушка:
- Здравствуйте, Вам куда?
--
Мне в 325, на второй этаж.
- Извольте, - и терминал распахнулся.
Любаров подошел к лифту и через несколько секунд он уже открывал дверь 325 офиса. К нему тут же подбежал маленький вертлявый парень, забрал куртку, бросил ее на вешалку, предложил на выбор чай, кофе, печенье, конфеты, получил отказ и потащил Любарова за собой. В глубине офиса скрывалась поразительная черная дверь, издали напоминающая по форме крышку гроба. За таинственной дверью был огромный кабинет, окна которого были занавешены плотными красными шторами, посередине стоял стол для заседаний, напоминающий подкову. Любаров, подчинившись суевериям, тут же успокоился и расслабился. Вертлявый усадил его в глубокое кресло, почему - то интенсивно желтого цвета.
Внезапно кресло, стоящее во главе подковы, развернулось и в нем очутился высокий мужчина, с черными длинными волосами, заплетенными в аккуратный хвостик, насмешливыми черными глазами, плотно сжатыми тонкими губами. Мужчина приподнялся, на нем был дорогущий костюм одного из ведущих брендов. Любаров неплохо разбирался в модных тенденциях, так как он часто просматривал мужские журналы, а однажды даже разжился на блошином рынке курткой, которую ему продали под видом "настоящего Calvin Klein". Мужчина протянул руку Любарову и назвался Станиславом. Они уселись друг напротив друга, вертлявый был немедленно удален из кабинета одним лишь взглядом Станислава. Любарову пришло на ум, что иначе чем Хозяин Станислава никак и не назовешь.
--
Итак, господин Любаров, что привело Вас сюда?
--
Понимаете... - и Любаров пустился в долгий рассказ о своих злоключениях, упомнил все, что уважаемый читатель уже прочел ранее.
--
Так - так, - протянул в задумчивости Хозяин, - знаете, к нам приходили люди с ситуациями и похуже вашей. Вы уверены, что Вам нужна столь радикальная помощь?
--
Я не понимаю, какого рода помощь окажете Вы мне. Если это будут глупые советы по созданию виртуальных денежных запасов или запусков своих идей в космос, то увольте!
--
Мы - серьезная контора. Я задам Вам лишь один вопрос. Представьте, вы случайно узнали, что жить Вам осталось всего две недели. Не пугайтесь вы так! Это пример, для наглядности, так сказать. Вот как бы вы хотели провести эти две недели?
--
Ооо, - протянул Любаров в мечтательности, - это было бы так. Я провел бы эти дни на острове Менорка. Я бы лопал мандарины прямо с деревьев, объедался бы паэлой. Две недели вокруг меня бы покорно ходили обнаженные девушки и я бы выбирал любую. И так ежедневно, вот от этого я бы никогда не устал!
--
Ну, это элементарно, дорогой друг. Вам только надо поставить свою подпись сюда. - Перед Любаровым словно из крышки стола возникли многочисленные листки бумаги. Внезапно его светлые мысли начали затуманиваться, разум будто заволокло навязчивым розовым туманом. Через этот туман только и слышался голос Хозяина, стучавший по каждой клеточке мозга.
--
Вам всего то и нужно подписать наш договор. Вы отдадите нам Ваши деньги, а мы берем на себя исполнение всех обязательств. Мы гарантируем Вам высококачественный отдых.
Любаров почувствовал, что он начинает выключаться. Он, как в замедленной съемке, заваливался на крышку стола, как вдруг услышал противный голос. Голос принадлежал тому вертлявому мужичонке, трудящемуся здесь на ниве секретарства.
--
Хозяин, Вы поразительно точно определили отмерянный этому придурку срок! Я всегда поражался этой Вашей феноменальной способности!
--
Эх, Шуркэ, Шуркэ, ты же знаешь, на меня не действуют твои заржавевшие крючки лести!
--
Нет, Хозяин, это просто высокий стиль! Вы так легко с ним расправились.
--
Лучше помоги мне соорудить магический портал, чтобы отправить господина Любарова на Менорку.
--
К черту на рога! - вставил Шуркэ, и они зашлись в ужасном смехе.
Последнее, что уловило гаснущее сознание Любарова, была вспышка ярко - синего света.
Любаров очнулся на пляжном лежаке, весь обнаженный, над ним нависали спелые мандарины, грозящие прямо сейчас свалиться ему на голову. Ноздри будоражил прекрасный запах свежей паэлы - испанского блюда, приготовленного из риса, смешанного с морскими продуктами, цыпленком, овощами, приправленного шафраном и чесноком. Любаров видел это блюдо лишь однажды, и то на картинке. Это светлое удивление было нарушено тонким призывным женским смехом. Любаров огляделся - по левую сторону от него сидело около пятидесяти обнаженных красавиц. Все они были во вкусе Любарова, поэтому мало чем отличались друг от друга. Но не одна из них не была похожа на Маргариту. Любаров воодушевлено вздохнул и поманил первую красавицу пальцем. Та так обрадовалась, будто ей на голову только что снизошло откровение о смысле жизни человеческой.
На фоне всех этих действий две недели показались Любарову единым мигом. Просто в одно отвратительное утро он проснулся не как обычно, среди мандаринов и красавиц, а на кресле интенсивно желтого цвета. Перед его сонным сознанием возник Станислав, по - прежнему неулыбчивый тип с насмешливыми глазами.
--
Как отдохнули, господин Любаров?
--
Спасибо, это было просто отлично! Такого еще у меня не было!
--
Вот и хорошо, потому как у Вас не будет не только такого, но и вообще ничего не будет.
--
Что Вы несете? - за две недели на острове Любаров резко ощутил себя властелином жизни и отбросил подобострастный тон.
--
Я несу то, что прописано в нашем с Вами договором. Вот, глядите, - пред носом Любарова возникли листки, подписанные его дрожащей рукой.
--
Постойте, почему Вы выдернули меня с острова? Разве срок пребывания в раю уже окончен?
--
Я гляжу, Вы не совсем понимаете всю серьезность переплета, в котором Вы очутились.
--
Я вас вообще не понимаю!
--
О, это очень просто. Вот эдесь, - тонкий длинный палец Станислава забегал по строчкам, написанным особо мелким шрифтом. Любарову показалось, что слово ложатся на девственно чистый лист, вылетая прямо из подушечки пальца.
"Господин Любаров был уведомлен, что сумма в размере 100000 долларов США рассчитана на 14 дней пребывания на острове Менорка. По окончанию четырнадцатого дня господин Любаров будет возвращен на родину безоговорочно, и в случае отказа внести дополнительную сумму в размере 25000 долларов США обязуется отдать долг фирме "Дэстин" в виде его собственной души".
--
Э...э, Станислав, у вас тут в конце опечатка.
Хозяин картинно всплеснул руками, на его лице выразилось участливое понимание и он промолвил вмиг потяжелевшим голосом:
--
Нет, никаких опечаток. Либо деньги, либо душа.
--
Но разве это возможно?! - Любарова начинала бить истерика.
--
Еще как! Насколько я понял, денег больше у Вас нет...
--
Нет, те сто тысяч были моим накоплением да всю жизнь!
--
Что ж, плохо, плохо. Мы ведь будем еще начислять проценты за каждый просроченный день, понимаете?
--
Но за что эта дополнительная сумма?
--
Это комиссия фирме, она тоже была оговорена. Вот здесь, - перед носом опять возникли листки, но Любаров даже не удосужился взглянуть на них. В этой фирме его заставят поверить во что угодно. Все же он легко отделался - продать душу. Как можно продать то, что не имеет сущности? И здесь философские книги не возымели никакого действия над разумом.
--
Смотрю, вы согласны?
--
Да, почему нет? - жизнь стала опять казаться легкой.
--
По рукам, - они пожали друг другу руки и Любарова вышел из кабинета с ощущением свободы.
А через пять дней он утонул в дерьме собственного туалета.
В конце договора была еще одна небольшая приписка: "Фирма "Дэстин", получив душу господина Любарова, имеет право распоряжаться ею, как собственностью предприятия. Жизнь господина Любарова также принадлежит фирме."