Чернов Сергей Валентинович : другие произведения.

Музыканты

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
 Ваша оценка:
Чернов Сергей

МУЗЫКАНТЫ

Появилась откуда-то новая мода - лечиться. Бог его знает, откуда, должно быть из Англии, потому что, как что-то новое появится, так точно с их островов. Или из Парижа, потому как 'мода' - слово французское. Тут не так уж и важно. В общем, появилась, поселилась и, как говорится, укрепилась. А раз в моду вошло лечиться, так уж и болезни откуда-то стали приходить. Раньше ведь как было: жили себе и жили, и ни о чём таком не ведали, и думать не пытались. Ну, до тех, конечно, пор, пока не помрёт кто, тогда уж и дознавались: отчего и как. Да и то не везде: помер и помер - земля ему пухом! Потому ведь и люди были крепкие, что ничего о болезнях не знали. А тут эта мода! И повылазили всякие хвори, как жабы из болота: недуги, мороки, немощи, хилины. Названия - одно другого страшнее, всё нерусские, ломанные, колючие. Как скажет тебе лекарь на ухо, так не удержишься - весь вспотеешь и дрожь крупная. Вот тут-то и оно. И как-то стало жить неспокойно, страшно даже. А так как появились болезни, так и те стали объявляться, кто эти болезни лечить взялся. Тут уж откуда ни возьмись, как грибы после дождя, стали люди эти появляться: знающие и незнающие, шарлатаны, горлопаны, ну и порядочных тоже немало. Вот уж их, как иголок на ёлке: врачи наши и иностранные, лекари, аптекари, колдуны, гадалки, знахари и травники, костоправы и волхвы, волшебники, чародеи и даже коновалы. И все лечат. И каждый своим лечит да приговаривает, что, дескать, одно только их средство и поможет. Одни - таблетками и мазями. Другие - припарками и настойками. Лечат травами и грязями, заговорами и словом Божьим, сырой землёй и белой глиной... Теперь уж каждому известно, и всё это никакая не новость. Кто хоть сам-то ни разу не лечился?..

А то, что музыкой лечат - вот это ново. Вот это, скажу я вам, ново и необычно. И чья вина, что здесь об этом не знают? А я говорю, что это находка. Вот в чём есть наше спасенье!

Стояла под Орлом деревенька Воробьиное. Большая деревенька - дворов в ней было под сто. Люди жили, как и везде живут мужики и бабы: поля пахали, с коров молоко цедили, подати платили, женились, дрались, мирились, ну и всё в том же духе.

Да вот одним прекрасным летним днём появились музыканты.

День-то стоял и вправду знатный. Солнце горело как ангельский нимб. По небу ярко-синему лёгкие облака плыли, совсем как кораблики по бескрайнему морю. С рыжих полей дул знойный ветер, точно горела за дворами неистовым жёлтым пламенем земля. Будто огонь стелился низко, стараясь заползти ужом в калитки. Воздух был горяч и сух.

И вот появились они, как из пыльной дороги выросшие, идут, неизвестно откуда, неизвестно куда. И одежды на них точно к празднику сшитые, красные, как вишнёвый сок. Поглядишь на них, и поневоле стыдно станет за свою-то рубаху, а ведь и деньги есть, и рубаха не то чтоб рвань какая, а всё равно стыдно. Посмотришь так на них, да и махнёшь рукой: 'Нет, братцы, чтоб такую одежонку носить - нужно вон какие плечи иметь и лицо, вон, как у них, а не мою чумазую оглоблю'.

Шли они, гордо вздёрнув головы, грудь вперёд, а в руках у кого труба, у кого диски медные или трещотки деревянные. В первую очередь дети вокруг вились, обступили точь-в-точь охрана, что в острог ведёт. Шутки пускали, языки показывали, пальцами тыкали, норовили за штанину дёрнуть, а кое-кто, кто посмелее - камнем зарядил для страху, чтоб наших знали. А им хоть бы хны, шагают себе, точно по мощёной дороге. Тут уж не только дети, да и мужики с бабами на улицу высыпали. Виданное ли диво: кто такие, чего им надо? Неужто - крестный ход, или, не дай бог, война какая, чтоб ей пусто было. Обступили и идут рядом, пересуды промеж себя ведут, а спросить, окликнуть - точно голос из груди вынули. Как же, думают, подступишься к ним, вон какие важные, умные, стало быть, не то что ты - моль в голове; а вдруг он тебе ответ даст, да по-свойски, по-умному, а ты и стой башку опустив. Кому ж перед соседями дураком прослыть хочется? А они всё идут, по сторонам не смотрят, точно брезгуют: много чести на вас, оборванцев, зрение портить.

Дошли до площади. Тут впередиидущий рукой махнул. Остановились. Народ вздрогнул, точно всех их разом палкой ударили. Смотрели на пришельцев с тревогой, не зная чего и ожидать. Тот, кто рукой махнул, влез на бочку. Стоит на бочке, и сам как бочка - дородный, с животом объемным, лицом бритым, красным, гладким, как щёткой отдраенным. Оглядел он всех грустным взглядом и рот раскрыл:

- Ну, здравствуйте, божьи люди, - говорит и голос у него глухой, но громкий, как эхо в колокольне. - С праздником вас великим, Бог вам в помощь. Вы хлеба растите, детей рожаете, а меж тем настали уже тёмные несладкие времена, и крыло ворона чёрного раскрылось над нашими славными землями. И много новых хворей бродить вздумало по русской земле. Сушь земная жжёт посевы. Не ровен час, свершится сказанное в Писании: 'Пошёл первый Ангел и вылил чашу свою на землю: и сделались жестокие и отвратительные гнойные раны на людях...' Одна болезнь страшней другой. Одна кровь сгущает, другая кость иссушает; одна зрения лишает, другая змей в живот напускает... А мы ходим по деревням и сёлам, избавляем людей от напасти. Музыку свою им играем, чтоб болезнь самую страшную, Королеву Всех Болезней, изгнать прочь. Ведь музыка - то ангельский язык, и заслышав её, та страшная болезнь, по сравнению с коей все прежние моры курам на смех, бежит вон и хвостом змеиным потрясает. А уж эта болезнь в гроб любого вгонит...

Он замолчал и снова огляделся по сторонам, приглаживая рукой рыжую копну вздыбившихся на голове волос. Вокруг все молчали. Ох, уж как было им не по себе оттого, что в этот светлый день им говорили о таких вещах.

- А что за болезнь-то? - выкрикнул кто-то, а кто неизвестно, будто сразу же под землю провалился.

- Ну, братцы, болезнь эта страшнее смерти. Она в груди сердце клещами давит, едким дымом глаза жжёт, змеиным языком мозг лижет, и в самого человека точно бес вселяется, так и ест изнутри, так и ест. И название у той болезни имеется, и названье это страшное, с того языка переведённое, на котором черти в аду песни поют. И названье это... Кракхабракхаммурра!

Толпа вздрогнула, разом охнула. И сразу страх такой по ней пробежался, точно адским ветром дунуло. Ничего в жизни своей страшнее они не слышали. Дети, что недавно камнями кидались, захныкали и к материнским юбкам прижались. Закрестились все разом, точно живого чёрта им показали.

Нет, подумалось им, дело-то серьёзное, таким словом насморк-то не назовут! И если уж кто и сомневался в чём, то теперь сомнения эти пропали. Кое-кто ведь так думал: 'Ну, идёт болезнь, а дойдёт ли? Может, устанет и назад повернёт'. Или: 'А бог его знает, что за болезнь. Может от неё только бабы мрут, так это не так уж и боязно'. Но тут все мысли - вон. И слово это нехорошее, стало быть, точно у чёрта в башке рождённое, так в головах у всех и застряло.

- Мы - музыканты богобоязненные, - заверил человек на бочке, приметив страх на людских лицах. - По заветам Иисусовым живём. Денег за свой труд не просим. Но в годы последние, испытывая лишения и тягости, преодолевая сопротивление бесовское, инструменты наши поизносились знатно. Так что Богу одному известно, сколько продержатся они без доброго ремонта. А кто же поможет нам ремонт чинить без денег-то, а? И поэтому, братья, не для личной прихоти, а для дела святого нижайше просим вас пожертвовать нам всего по одной монете со двора. Не для личной прихоти, а для дела Божьего, взамен стараний наших в борьбе с Великим Гадом, с Болезнью-всея-Болезний.

Все вновь стали креститься, но кто-то крикнул:

- А поможет ли?

- Да как не поможет? Мы ведь всем сердцем... всей душой... Да раз уж так, раз уж нам не верите, то хоть земляку своему поверьте, соседу своему из Куницына села.

Говорящий махнул рукой. Красные рубахи расступились, пропустив вперёд стариковскую фигуру, - бог знает кто такой: Куницыно село оно вон ведь где, да и разве всех упомнишь.

- Правда, свят крест, правда, - старик отпускал поклоны, длинная борода касалась земли. - Свят крест! Истина великая!

- Ладно! - Дюжий мужик подступил к бочке. - Вот твоя монета. Бей в свои барабаны, играй в свою музыку. Пусть эта мерзость спину покажет. Негоже мне, молодому и здоровому, помереть во цвете лет!

- Э, нет! - сказал на то музыкант. - Ты мне деньги даёшь, а они что ж, смотреть будут и слушать за твою пользу. Негоже дела так делать. Негоже честных людей обманывать, которые к вам с душой открытой, с делом благородным...

- Эгей! - в один голос закричали в ответ люди. - Не гневайся на нас, добрый человек. Не ярись, не зови нас людьми злыми...

Да и вправду, кому помирать хочется, кому хочется, чтоб ему сердце клещами давили, мозг язык змеиный облизывал, да и другие мерзости над тобой совершались? А то ведь помрёшь и поминай, как звали. И кто же тогда за тебя пахать станет, или с коровы молоко цедить, или кто дом покосившийся бревном подопрёт, сена заготовит? А уж от названия этого страшного так и в жар бросает! Наполнился у музыкантов котелок монетами: со всего села собрали, никто в стороне не остался, благо село было небедное, зажиточно жили в нём люди. Слез главный музыкант с бочки, ссыпал деньги себе в одежду красную. Оглядел всех ещё раз. Густые брови распрямил, улыбкой блеснул и махнул рукой:

- Играйте, братцы!

Зазвенели тут же медные диски, барабанный бой раздался глухо, трещотки заговорили частой трелью. Позакрывали селяне уши, потому как плохо им стало от такой музыки. А барабанщик всё налегал на палки. Труба захрипела как раненная птица. Ну, ничего, думают люди, чего только не стерпишь ради здоровой жизни. Трубач тут уж посинел, с остальных пот ручьями заструился.

- Хорош! - крикнул главный музыкант, и музыка стихла.

Поклонились музыканты, побросали инструменты себе на плечи и опять в путь зашагали. Идут, головы подняли, груди вперёд. По сторонам не смотрят, точно брезгуют. Шагают ровным рядом. Каблуки сапог о землю цокают. Лица у всех чистые, гладкие и будто камень: все замершие, как неживые. Люди им - кто пряник, кто каравай сунет; а они идут и глаза не скосят, точно есть перед ними только одна дорога, а всё остальное во тьме, невидное совсем. И ушли. Куда? Один Бог ведает.

Так вот, скажу я вам, прошло с тех пор много лет. Люди в тех краях, конечно же, помирали и немалым количеством. От старости, от угара, от голода, ну и от болезней всяких: от тифа, от дизентерии, от чахотки, от красной сыпи и от других премногих болезней. Да только, видит Бог, сколько лет прошло, а от Кракхабракхаммурры, Королевы-всех-Болезней, ни один человек костей не сложил, и даже курица от неё не издохла.

Значит, не врали Музыканты.
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"