он целует ее торчащее колено - 
острый пик среди кофейных снегов одеяла,
белый риф среди застывших волн домашнего океана,
и говорит: "попробуй заснуть. я скоро вернусь". 
как только за ним закрывается дверь,
защелкивается стеклобетонный капкан на ключ,
отсчитывает этажи  пустой лифт,
она подносит к желтому лицу карманное зеркальце,
трогает скулы и с отвращением думает о том, 
что больше всего ему нравится приносить себя в жертву,
кормить бродячих собак и чувствовать себя мужчиной,
защитником, королем построенной из первого снега крепости,
Улиссом, на чужом корабле плывущим домой.

если бы. 
если бы она не любила так сильно его сонное дыхание,
когда он перестает принадлежать ей и принадлежит только себе,
может, они обязательно увидели бы
одинаковые сны?


в черно-белой комнате, в формалине лилового воздуха,
с той стороны растрескавшегося льняного масла 
на картине голландского художника 
с изображением шахматной партии на фламандской доске 
ей хочется найти ключ от всех дверей. 
в хмурое утро, пока кончик иглы скользит по виниловой дорожке,
она закрывает глаза и видит во сне кошмары аиста,
свившего гнездо среди искалеченных рук засохшего дерева,
полузанесенные песком черепа мертвых бизонов,
крошечные могилки слепых щенков, 
хрупкие лапки замученных птиц.