Аннотация: Воспоминания о музейных служителях конца двадцатого века в Куйбышевском художественном музее.Опубликована в газете Культура
В.Чернова
Музейные служители - музейные "домовые" или вахтенные матросы?
Подруга с завистью музейной служащей:
- Хорошо работать в музее: хочешь,
на экспонаты смотри, хочешь,
выдавай тапочки - прямо как в раю!
Байка
Музейный смотритель, странная профессия. В нее приходят, либо после школы, чтобы позднее поступить в вуз, либо после ухода на пенсию. Она не требует специальных навыков. Сиди себе в зале, изредка говори - "Руками не трогать", и наслаждайся красотой экспонатов. Однажды я слышала такую фразу: "Музейный служитель это для женщин. Сидеть в светлоте, в красоте!". Сравнительно недавно был учрежден первый профессиональный праздник, обративший внимание общества в нашей стране к этой "незаметной" профессии.
Мне захотелось написать о них, после того, как я увидела фотосерию американца Энди Фриберга о смотрительницах художественных музеев. Во время своих посещений музеев России, он обратил внимание на то, что сотрудницы, сидящие в залах, удивительным образом соответствуют картинам, даже дополняют их, становясь сами экспонатами. После беседы с ними, он узнал, зачастую они сами выбирают зал, где бы хотелось им сидеть.
Всего в рамках проекта было сделано 36 снимков в четырех крупнейших музеях: Русский музей, Государственная Третьяковская Галерея, Государственный Эрмитаж и Государственный музей изобразительных искусств имени А.С. Пушкина. Фотографии были оформлены в книгу под названием "Guardians". "Когда вы рассматриваете картины или скульптуры, то присутствие смотрительниц становится неотъемлемой частью вашего знакомства с художественными произведениями. Я считаю, что изучение этих женщин не менее интригующе, чем изучение самих произведений искусства",- утверждает Энди Фриберг. Бесспорно, получился интересный результат.
Дело в том, что в ряде европейских музеев существует государственная униформа, обезличивающая все. В Лувре работают лишь мужчины в форме, внешне похожие на железнодорожников. (видно в фильме" Как украсть миллион") Отсюда ясен интерес к нашим смотрителям.
Невольно вспомнились колоритные лица служительниц из Куйбышевского художественного музея, который располагался ранее на пл.им.В.Куйбышева.
Тогда в штате музея было чуть больше десяти человек. Кассир, он же гардеробщик, уборку осуществляли музейные смотрители, всего их было три, по одной на этаж. Даже вахтеры по совместительству осуществляли все необходимые функции. Они знали всех художников, трепетно относились к вернисажам, словом, были членами музейного братства.
Вот легендарная Александра Никитична Горина, или "Шуренок", как ласково ее называли. Вместе с мужем Сашей и двумя детьми, после войны она жила в десятиметровой каморке в музее (под лестницей). Саша любил оперу и оперетту, совмещал работу в музее по развеске экспонатов, и монтировал декорации в театре. Все время пел арии из любимых оперетт. Сама тетя Шура тоже была отменная певунья. Во время ночной вахты вязала пуховые платки, а утром принималась за помывку окон. Мы, приходя на работу, всегда заставали ее жизнерадостно поющей. В 1978 году из Москвы возвратился В.А.Пурыгин. В Союзе решили сделать его персональную выставку. Оказалось, рубашки приличной на нем не было. Тут же скинулись, отрядили посланца в магазин, а за час до вернисажа - переодели. Тетя Шура приговаривала: - Ах! Валентин Захарович, да ты у нас - яблочко наливное, дуб моренный! Да ты у нас загляденье, не то, что некоторые - сморчки!" Все время от нее слышались колоритные выраженьица и словечки. После смерти Саши, она одна растила сыновей. На моей памяти, она второй раз вышла замуж за музейного шофера Николя Митрофаныча Горобца. Военный водитель, в свое время брал Будапешт, как герой - победитель, он был запечатлен в картине художника Ю.А.Андреева "Митрофаныч в Будапеште". Работа находится в собрании СОХМ.
Прасковья Васильевна Тюлькина в годы войны служила вахтенным матросом, вывозили на баржах раненых из Сталинграда. Сестры Филатовы детьми в годы войны работали на оборонных заводах. Стен еще не было, под ногами деревянный помост, чтобы ноги не зябли, а они, малолетки стояли за станками, делали оружие для армии. И, мы, живя рядом с ними, слушали их, осознавали свою причастность к этому героическому поколению, к истории...
А еще была глухая Нюрочка, она могла читать по губам. Маленькая, худенькая, с приветливым лицом. Имела чудесный дар - ускорять рост цветов. Их было изобилие на первом этаже, возле кассы и гардероба. Нюрочка всегда беседовала с ними, и они откликались на заботу.
Ефросинья Устиновна сидела на втором этаже. Всегда улыбчивое лицо было открыто зрителю. На обеденный перерыв, научники заменяли их, исполняя обязанности служителя. И беседовали с этими людьми. Какие судьбы! Во время репрессий, ее отец - кузнец спас большую семью из 7х детей. Накануне ареста и последующего "раскулачивания" он вечером предусмотрительно оставил свет в избе, а сам посадил всю семью на телегу и из Тульской области отправился в Нижегородскую. На территории изобильной лесами, он устроился лесничим и обеспечил своим детям счастливое безмятежное детство.
Особый флер музейного братства отличал все музеи СССР. Недавно мне попалась книга воспоминаний Алексея Хитагурова - московского художника. В молодые годы он работал в Государственном историческом музее в Москве. Вот что он пишет: Отступление про музейную жизнь:...Вообще демократии в то застойное время было как-то побольше: дирекция ходила в тот же музейный буфет в подвале, ела тот же суп и котлеты, селедку с луком. Буфетчица Анна одним глазом смотрела на очередь, другим в чан с супом. В буфете продавалось пиво, можно было хватануть. На праздники в вестибюле музея накрывали столы, дружно гуляли. Из портфелей доставали кое-что покрепче..."
Это послевоенное поколение смотрителей отличалось невероятным дружелюбием, открытостью. Когда приезжали гости из других музеев, пекли пироги. Вкуснее тети Шуриных пирогов, ничего не было. А Клавдия Ивановна Коротенко научила всех печь медовый торт. Замечательная хозяйка делилась опытом хозяйствования с молодыми женщинами. На еврейскую пасху мы ели мацу, на православную, угощались куличами.
Надолго запомнилась выставка Александра Павловича Васильева - театрального художника, академика Академии художеств (отец Александра Васильева историка моды). За день до открытия своей персональной, вечером после работы, он попросил в вестибюле музея накрыть столы со всевозможной снедью. Специально, только для рабочих, смотрителей, вахтеров, всех незаметных зрителю тружеников музея. Так он благодарил за хорошую работу.
Второе поколение музейных служителей застойных лет пришло в музей в середине восьмидесятых. Когда в штате появились люди по уборке залов, сменились качественно и смотрители. Они появились после ухода на пенсию, музей - их вторая или даже третья профессия. Среди них были учителя, кандидаты наук, зав лабораториями, медики, бухгалтеры, инженеры и представители других специальностей.
Елизавета Мироновна Штольман всю жизнь работала инженером по стеклу, а потом оказалась в музее, да еще в зале иконы. Она словно ребенок, впервые пришедший в школу, кинулась выяснять про Бога, Библию. Мы ее послали образоваться в синагогу, она стала задавать там неудобные вопросы и все никак не могла остановить любознательность, позднее стала читать книги А.Меня. Уехав в Израиль, она и там искала некое учение. Звонила мне оттуда по телефону и предлагала найти книги некоего питерского гуру. Приятно сознавать, что жизнь в музее пробудила ее от прозаической жизни.
Не в последнюю очередь, эти смотрители сформировали репутацию музея, его облик в глазах общества. Равнодушные люди просто не смогли бы охранять шедевры. Поэтому смотрителями становятся, как правило, исключительно преданные своему делу, любящие музей люди.
С другой стороны, в музейные служители приходили и художники, творчески одаренные люди. И самое главное - это люди, неравнодушные к культурной и музейной жизни, испытывающие интерес к выставкам и другим событиям.
У нас даже привидение было из смотрителей.
В зале китайского фарфора как-то появился смотритель из художников Анатолий Ш. - вежливый, тихий, периодически страдавший "горькой", болезнью российских интеллигентов. В своем зале он внимательно изучил этикетки, потом подозвал меня и сообщил: - У Вас этикетки неправильные. Фарфор, я точно знаю, изобрели в 18 веке, а тут у Вас написано 16 и 17 века. Я, конечно, улыбнулась и сообщила ему, что китайцы, в отличие от европейцев фарфор изобрели тысячу лет назад.
К сожалению, с ним случилось несчастье, он отравился каким - то напитком, все наши служители отвезли его в больничку, навещали, но он умер. В ночь, когда он умер в больнице, сотрудник ночной охраны пошел ночью в музее руки помыть и увидел Анатолия стоящим у окна. Его буквально пронизал ужас, он помчался к напарнику, тот пошел на осмотр залов, и узрел, как Толя поднимался на третий этаж в залы Востока. Всю ночь охрана перезванивалась со своими, еле ночь переночевали. Оказывается, в городе существует несколько мест, где водятся привидения. Когда я рано утром заступила на дежурство, один встревожено мне сказал. - Вот Вы идете на третий этаж, а между прочим, он к вам туда направлялся. Я была спокойна, знала, что покойный в своем зале на крыше витрины с фарфором хранил в папочке свои художественные творения. Скорее всего, дух покойного беспокоился о дальнейшей судьбе произведений. Целый день продолжался полтергейст. То с антресолей с шумом упали рулоны бумаги, то полка в книжном шкафу соскочила с грохотом. На следующий день музей окропили крещенской водой, обошли с молитвой, отдали произведения близким людям и призрак угомонился.
Это все происходило в двадцатом веке. А недавно мне в интернете попалась фотография с изображением музейного служителя в зале и комментом - "Мы их держим вместо мебели". Стало обидно за славную профессию. Надо просто вглядеться в нее. Среди музейных служителей встречались и бывшие журналисты, и любители животных, и пишущие стихи, а один служитель я знаю, дружит много лет с известной эстрадной звездой. Многие путешествуют, неизменно посещая музеи в других городах и странах. В деле охраны нашего национального достояния эти сотрудники стоят на переднем крае - от их профессионализма, внимания, бдительности зависит сохранность бесценных музейных экспонатов.