В обеденный перерыв лестничная клетка, находившаяся в офисном здании по проспекту Б.96, до отказа заполнялась деловыми людьми. Сотрудники разнообразных компаний возбужденно курили и, выпуская клубы едкого дыма, обменивались свежими впечатлениями. Напротив чуть приоткрытого окна, спиной повернувшись к шумной толпе, стоял Горев. Он молча курил и, вглядываясь в золотистые узоры родной степи, холодно думал о своем бытии. Его глубинные размышления были прерваны лишь после того, как коммерческий директор Григорий вдруг напомнил ему своим писклявым голосом о том, что "...перерыв уже давно истек, и, собственно, непонятно, что ты делаешь здесь совсем один, мечтательно уставившись куда-то вдаль... вместо того, чтобы трудиться!" В ответ Горев взглянул на него как-то смущенно и, странно улыбнувшись, поспешил занять свое рабочее место. Вскоре, оказавшись за своим рабочим столом, он начал усиленно звонить по телефону, и когда на том конце провода его соединяли, он говорил одно и то же, одно и то же о том, что "наш" товар самый лучший на всем белом свете.
Григорий сидел за соседним столом, погрузившись в пучину своих дел, но при этом он не терял из виду своего подчиненного. Горев чувствовал на себе его критические взгляды и от этого почти постоянного внимания к своей персоне приходил в тайное бешенство, и только внешне он выглядел вполне спокойным. В комнате их было всего двое, так как все остальные сотрудники отдела разъехались по командировкам. Время тянулось очень медленно, может быть, потому, что на том далеком конце провода никому ничего не было нужно.
- Я пошел в туалет, - наконец сказал Горев, обратившись к своему шефу.
- Хорошо, - сказал тот, - только недолго.
- Пошел ты на хуй, - мысленно ответил ему Горев.
В туалете Горев первым делом закурил потому, что одна - единственная кабинка была уже кем-то занята и из-за защелкнутой на замок перегородки доносились гнусавые стоны. Затем послышался газетный шорох, дверь распахнулась, и из провонявшейся кабинки вышел высокий и приветливый негр. Он тут же стрельнул у Горева самую дешевую цигарку (из той самой пачки, которую тот носил в левом кармане) и, зацепив ее за ухо, без особого шума покинул помещение. Оставшись в гордом одиночестве, Горев подумал об отчуждении от своей собственной истинной сущности, о том, как скучна обыденная жизнь и как мало по-настоящему светлых мгновений пронизывает ее будничные оковы. "Почему так происходит, почему почти за целых три месяца я так ничего и не продал? - думал он про себя. - Может быть, я простой неудачник, сознание которого переполнено глупыми фантазиями и пустыми предчувствиями..."
Когда Горев вернулся в свой отдел, то увидел там того самого чернокожего парня. Он вместе с Григорием радостно обсуждал трудовой договор. Ничему не удивляясь, Горев занял свое место и с ходу стал звонить по первому попавшемуся номеру, отмеченному в списке.
- Почему ты отсутствовал так долго? - строго спросил его Григорий, сжимая в руке острый карандаш.
- Похоже, я отравился салатом, - находчиво ответил Горев, - видать, в нем был старый майонез.
- С тобой вечно что-то происходит, - проворчал Григорий, - ну ладно, вот знакомься, это наш новый сотрудник, а зовут его Алексей.
- А мы уже немного познакомились, - сказал Алексей, лукаво всматриваясь в тоскливые серо-голубые глаза своего коллеги.
- Очень приятно, - вяло отозвался Горев, протягивая негру свою влажную ладонь.
- Давай, вводи Алексея в курс дела, - сказал Григорий, - в общем, за работу!
Правда, после этого призыва коммерческого директора соотрудники отдела еще умудрились три раза сходить покурить, причем один раз даже на лестничную клетку. Во время перекуров они успели обсудить целый ряд насущных тем, поговорить не только о политике их родной компании, но и о бабах, об основном предмете религиозной веры, о политике новой России и даже о литературе и современном искусcтве. Алёша, на радость Гореву, оказался не быдлом, и в связи с этим растроганный Горев даже угостил его дорогими цигарками из своего правого кармана. Время потекло быстрее и приятней.
На вопрос Горева: "А что ты обычно читаешь?"
Лёша без колебаний ответил:
- Я обожаю Пушкина и Стивена Кинга!
После такого нешуточного ответа Горев решил сострить и сказал:
- А моими настольными книгами являются - роман "Обломов" русского писателя Гончарова и китайско-философский трактат "Дао-дэ-цзин".
Григорий имел одну профессиональную привычку: примерно за сорок минут до окончания работы он с важным видом отправлялся в кабинет к самому генеральному директору для того, чтобы подвести итоги за день. Когда Григорий в очередной раз ушел на совет к генеральному директору, Горев вальяжно потянулся и, резко качнувшись на стуле, задорно обратился к новенькому:
- Алёша, будь осторожен в своих высказываниях, - сказал он, - я уверен, что в офисе установлена как минимум прослушка, а возможно, даже и видеонаблюдение! (Горев не знал, так ли это на самом деле или нет).
- О да, спасибо, что предупредил! - ответил негр, улыбнувшись своему коллеге во весь рот, - а откуда это известно?
- Ну, а ты попробуй как-нибудь недобро отозваться о нашем начальстве, например, по-рассуждать о том, что у Григория жопа шире плеч, или о его смешном сюсюкающе-писклявом голосе..., - воодушевленно рассуждал Горев, - я уверен, что после этого он будет смотреть на тебя как прожженный расист, а затем поскорее уволит под каким-нибудь благовидным предлогом. Но всё же эти толстолобики капитализма никогда не признаются тебе в лицо, что они точно знают, какие гадости ты про них говорил, потому что то, чем они занимаются совсем незаконно.
- Очень познавательно, - отозвался Алексей, - а ты сам случайно не расист?
- А к чему ты это вообще спросил? - ответил Горев вопросом на вопрос.
- Просто так, - ухмыльнулся негр, - чтобы разговор поддержать.
- Нет, - недовольно ответил Горев, - а ты?
- Я тоже, - послышался в ответ гнусавый голос.
- Так... - как бы себе под нос пробурчал Горев, - пойду-ка я пройдусь до секретарши, может, сегодня наконец удастся доделать это коммерческое, будь оно неладно, предложение.
Секретаршу звали Клава, и из всех бесконечных атрибутов ее непостижимой субстанции Горев отчетливо выделял только два: аппетитную задницу и куриные мозги. Ее стол располагался рядом с кабинетом генерального директора, и когда Горев на этот раз к ней приблизился, то заметил, как она, уставившись в монитор, раскладывает пасьянс.
- Клаудия, дорогая, - обратился к ней Горев, - давай наберем предложение на Таганрогский ракетостроительный завод, я созрел!
- Что-то ты поздно созрел! - злобно ответила Клава, поправляя длинными фиолетовыми ногтями свою волнистую челку. - Почему ты всегда начинаешь созревать только за пятнадцать-двадцать минут до окончания рабочего дня?!
- Мы успеем, - сквозь зубы процедил Горев, - время еще есть...
- Ну ладно, - согласилась Клава, - сейчас только схожу, принесу бумагу для ксерокса.
После этого она ушла, и, проводив ее колышущийся зад печальным взглядом, Горев остался совсем один.
Он уже понял, что сегодня полностью набрать коммерческое предложение не представляется возможным. Он прислушался, из-за двери генерального директора доносились громкие голоса, один из них был писклявый и нервный, другой - более глухой и спокойный. Горев еще сильнее навострил ухо и расслышал, что там, за дверью, обсуждают его персону. Подробно разобрать все то, о чем они говорили, он так и не смог, но из отдельных фраз, произнесенных писклявым голосом, ему стало ясно, что Григорий однозначно настаивает на том, чтобы его выгнать.
- Ну что, будем набирать твое предложение? - спросила его Клава, вернувшаяся с пачкой бумаги для офисной техники.
- Нет, - ответил Горев, встал из-за стола и побрел в свой отдел.
Когда он шел по белому коридору, мир вокруг виделся ему каким-то нереальным: эти стены, эти страсти, этот приторный офисный воздух и сам этот офис, из окон которого можно разглядеть золотистую степь, казались нелепым сном. При этом он совершенно не думал о том, что будет делать, когда его уволят.
После работы Горев и Алёша не спеша шли по направлению к автобусной остановке. На улице было очень тепло, и яркое солнце освещало им путь. Перед самой остановкой они замедлили шаг для того, чтобы покурить.
- Завтра или, в крайнем случае, послезавтра меня уволят, - сказал Горев, - мой испытательный срок прошел. За три месяца я ничего не продал. В общем я полностью не рентабелен.
- Понятно, - сказал Алексей, растягивая при этом слова, - что планируешь теперь делать?
- Ничего не делать, - спокойно ответил Горев, - сейчас я куплю пакет вина и пойду на берег реки; я буду пить вино мелкими глотками и любоваться нашей природой, я буду смотреть на водную гладь и ждать, когда по реке начнут медленно проплывать трупы всех моих врагов.