|
|
||
Николай Чернышев
Последняя любовь старика
Старик, опираясь на сделанный из ветки дерева посох, шел по аллее городского парка. Весенний ветер шевелил его густые седые волосы. Не торопясь брёл по некогда асфальтированной дорожке, навстречу шли молодые влюблённые, семейные пары, дети, все они куда-то спешили. Кто-то, где-то их ждал, а может они возвращались домой. Люди разговаривали друг с другом, смеялись над чем-то, а некоторые одинокие путники улыбались, думая о чём-то приятном, другие были напротив сосредоточенные на своих мыслях. Всех прохожих объединяло одно, у них была некоторая цель, к которой они стремились. А главное им было куда идти, был свой дом. Старику не куда было спешить, ни кто его не ждал, не было родных и друзей, а теперь не существовало и дома, где он мог бы отдохнуть. Мысль о жилище напомнила, что пора подыскать скамейку для ночлега. Выбрав ту, которая была под большим кустом жасмина, присел, дожидаясь, когда пройдут последние прохожие. После, из своего, некогда добротного кожаного саквояжа, достал пачку старых газет, часть которых расстелил на скамейке, другими прикрылся сверху. За прошедшие две ночи он усвоил одно правило, чем быстрее уснёшь, тем лучше, так как часа через два станет холодно настолько, что все тело будет дрожать, и придется вновь бродить до утра, пытаясь хоть немного согреться движениями. Засыпая, вновь с горечью вспомнил, как лишился своего крова. После смерти супруги прошёл год, когда однажды к нему в квартиру постучали двое молодых парней, представились службой безопасности банка. Разговор получился короткий: - Твоя покойная старуха не выплатила кредит. - Извините, но, похоже, вы ошибаетесь. Моя покойная жена никогда не брала кредитов. - Ты так думаешь? У нас есть её заявление и расписка. С учетом процентов ты должен нам эту сумму, - и сунули ему в руку требование о погашении долга. Потом был суд, где он упрашивал судью провести экспертизу росписей его жены: - Уважаемый Суд, я прожил со своей покойной супругой почти полвека. Я так хорошо её знал, что не поверю, что она взяла кредит втайне от меня. Но даже если допустить это, то мне не найти разумного объяснения, для чего ей могли понадобиться такие деньги? Я не верю этому банку, прошу провести экспертизу на подлинность документа. К его удивлению судья был непреклонен. Постановление гласило: "Конфисковать квартиру гражданина Иванова, в счет непогашенного долга гражданкой Ивановой". Он протестовал, писал кассационные жалобы, отказывался покидать свой дом. Но в один из вечеров, вернувшись из магазина открывая дверь, в его дом ворвался здоровенный, ростом под два метра парень. Схватив за шиворот, даже не дав забрать вещи и документы, дылда вышвырнул его вон со словами: - Вернёшься, гнида, убью! Он вернулся вместе с полицией. Здоровяк предъявил им документы, на основании которых он являлся новым владельцем жилплощади, на днях проданной ему банком. - Гражданин, - объясняли старику полицейские, - мы вам помочь ничем не можем. Это гражданское дело и вам надлежит обратиться в суд. - Поймите, они мошенники! - кричал он им вслед. А, потом, не вытирая слез, долго бродил по улицам города. Был железнодорожный вокзал, где хотел заночевать, но изгнан оттуда как лицо без документов, и впервые услышал, как его назвали бомжем. Его разбудил пронзительный крик женщины: - Нет! Пожалуйста, не надо! Не делай этого! Старик, поднявшись, сел, озираясь по сторонам. Парк освещался редкими фонарями, один из которых находился неподалёку от скамейки. Этот электрический свет усиливал мрак за границей освещения, не давая возможности рассмотреть происходящее в темноте. Снова раздалась возня, звук топора о дерево, и просящий женский голос: - Не надо! Прошу, отпусти меня! Всё свершалось рядом. Поднявшись и опираясь на посох, пошёл на шум. Как только глаза приспособились к темноте, заметил двоих: женщину, сидящую возле дерева, и мужчину, который, по всей видимости, обстругивал топором срубленное деревце. - Не делай этого! Пожалуйста, отпусти меня! У тебя же сердце доброе! Не бери грех убийства! - Ха, - засмеялся мужчина, - о каком грехе ты говоришь? Убивать таких, как ты, значит делать мир более чистым. "Боже, что здесь творится? Неужели маньяк?" - подумал старик. Мужчина, воткнув топор в дерево, поднял над головой заострённый кол: - Прощайся с этим миром, тварь! Старик бросился вперед, замахнувшись посохом, нанес удар по голове маньяка. Тот, выронив из рук кол, издав короткий стон, упал наземь. Привязанная к дереву молодая женщина изумлёнными глазами смотрела на старика, не веря в своё спасение. - Дочка, - обратился он к ней, - не бойся, сейчас я помогу тебе. Старческими пальцами пытался развязать узлы веревки, а она, смотря на него мокрыми от слёз глазами, благодарила: - Спасибо. Вы спасли меня. Я обязана теперь вам. - Успокойся, милая. На моём месте, любой бы поступил так. - Нет не любой, - горячо возразила, - только вы помогли, только вам обязана жизнью. "Девчушка пережила стресс, горячего чаю бы ей сейчас выпить. Да где же его взять?", - думал старик. Справившись с узлами, и освободив девушку от верёвок, он обратил внимание на лежащего без чувств маньяка: - Надо вызвать полицию, - проговорил он, обращаясь к ней, - у вас есть телефон? - Не надо никого вызывать, - она, поднявшись, взяла его за рукав, - скорее пойдёмте от сюда. - Но он преступник! - А если он, какой ни будь крупный начальник со связями? Тогда может обвинить вас в нападении. Старик усмехнулся: - Мне ли бояться? Посмотри на меня, в моём возрасте уже нечего терять. - За то мне есть, кого терять. - Ты за кого-то беспокоишься? - За тебя, - и она настойчиво потянула его за руку прочь от этого места. Он подчинился. Молча, шли по ночному городу, женщина крепко держала его за руку и дрожала то ли от холода, то ли от пережитого ужаса. Сняв с себя лёгкое пальто, он накинул ей на плечи. Она улыбнулась ему. "Чертовски красивая", - искоса разглядывая её, думал старик, - "лет двадцать, не более", - предположил возраст спутницы. Они подошли к подъезду элитного дома: - Ты живёшь здесь? - Да. Он остановился, прощаясь с ней: - Ну, тогда дальше я могу быть спокоен за тебя. Больше не ходи ночью одна. Но она не отпускала его руки: - Ты пойдёшь со мною. - Нет. Мне тоже пора домой. - И где твой дом? Какую скамью ты называешь своим домом? "Видно совсем потерял человеческий вид, раз догадалась, что я бездомный", - попытался отговориться: - Неудобно, что скажут твои родственники, когда увидят, кого ты привела? - Во первых, не скромничай, ведь ты сумел справиться с сильным, молодым мужчиной, а во вторых я живу одна, - и вновь настойчиво потянула за собой. - Добрый вечер, Елена Владимировна, - поздоровался швейцар, презрительно посмотрев на её спутника. - Ночь, уже Егор. - И, правда, ночь, Елена Владимировна, извиняюсь, - оправдывался вслед Егор. Оказавшись в просторной, великолепно декорированной квартире, она повернулась к нему: - Теперь, когда ты знаешь, как зовут меня, мне тоже пора узнать имя своего спасителя. - Сергей Петрович. - Не возражаешь, если я буду называть тебя Сережей? - Не против, меня давно так не называли. Она скинула с плеч на пол пальто, он хотел было наклониться, чтобы поднять, но остановив его, сама, опустилась на колени, стала расшнуровывать ему обувь. Старику стало страшно неудобно от этого, попытался было поднять её, бормоча: - Что вы делаете, Лена? Я сам могу снять обувь. Подняв голову, она, смотря ему в глаза, ответила: - Нет мой, господин. Это теперь моя обязанность снимать обувь и умывать твои ноги. "Какие у неё зелёные глаза, - подивился он, смотря в эти бездонные колодцы души, - рыжие волосы и зеленые глаза, вот это сочетание!" Пол был с подогревом, поэтому идя, босиком вслед за хозяйкой квартиры, он испытывал поистине настоящее блаженство, отогреваясь после холодной ночи. Потом в уютной столовой, за столом, сервированным старинным фарфоровым сервизом, пили ароматный горячий чай. - Елена Владимировна, - не понимая почему, стал он обращаться к ней по имени и отчеству, - я только переночую, и завтра утром уйду. Слегка улыбнувшись, ответила: - Вот завтра и поговорим об этом, а сейчас, Сережа, вижу, что ты устал, пойдём, покажу тебе твою спальню. Оставшись один, он лёг в постель. Матрац сделан, из какого-то странного материала, так как принимал форму лежащего, при этом был не слишком мягким, но и не жестким. От подушки исходил приятный аромат незнакомого ему растения, который навеял воспоминания далекого детства, лета в деревне и чудесный запах трав и ягод. Он заснул. Солнце было уже высоко, яркие лучи которого пробивались сквозь неплотные шторы. Поднявши, чувствуя себя, отдохнувши, как никогда ранее, вышел в зал: - Елена Владимировна! Тишина. Он осторожно, предварительно постукивая в двери, стал заглядывать в другие комнаты. Что-то в этой квартире было странное, но не сразу сообразил, что именно. Это было современное жильё, с богатой отделкой. Зал был оборудован электронной световой системой. На кухне была всевозможная, бытовая техника, какую он раньше видел только в рекламных журналах. И только войдя в кабинет, понял, чем это жильё отличается. В нём не было телевизоров, компьютеров и прочих развлекательной и информационной техники, за исключением единственно навороченной аудиосистемы в зале. Зато в кабинете были тысячи книг, и почти все старые, в добротных переплётах, напечатанные на иностранных языках. Сам он прилично знал немецкий, немного говорил на французском, но эти книги были написанные другими языками. Здесь находились рукописи на языке, похожим на иврит, были книги, написанные арабской вязью, и даже с иероглифами. Пройдя в столовую, обнаружил записку: "Я скоро буду. Завтрак на столе. Не грусти". После кофе, он решил проверить входную дверь. Как и предполагал, она была закрыта на замок, ничего не оставалось, как дожидаться хозяйку. В гостиной он включил аудиосистему, великолепная мелодия Фаусто Папетти, Ночные незнакомцы, заполнила зал. Потом звучали мелодии Стефана Николая и Энио Морриконе, объёмное звучание было так великолепно, что сидя в кресле, забыл, где находится, погрузившись в мир музыки. Она пришла часа через два, следом за ней следовал носильщик, тащивший кучу коробок. - Сережа, ты не скучал? - подойдя, она приобняла его, чмокнув в щеку. На мгновение забыл про свой возраст, её молодость, то, как назвала его, все создало иллюзию, что он молод. Захотелось поднять её на руки, закружить в танце. Но это необузданное желание длилось мгновение, он вновь вспомнил, сколько ему лет: "Я же дряхлый старик. О чём думаю? Да простит меня Бог". - Елена Владимировна, - начал, было, он говорить. Она фыркнула, перебив: - Сереж, ты обращаешься ко мне как к учительнице, не называй меня больше так, - мило сложив прелестные губки, скорчила обиженную рожицу. Глядя на неё, он улыбнулся: - Прости, Леночка. - А ещё. - Ленусик. - Ещё. - Лепусик. Она засмеялась: - Тогда ты будешь Серпусиком, - она прислонила свой лоб к его лбу и потерлась носом о его. И снова поддался искушению, невольно губы коснулись её губ, и показалось, что он летит. Исчезло бремя прожитых лет, появилось ощущение новой жизни, беззаботности, всё поглощающего счастья. Он сдался, решив больше не напоминать себе, ни о своём возрасте, ни что он бездомен и нищ. Выкинуть из головы стыд, как он дряхлый старик может желать любви этой молодой женщины. Сколько бы это нежданное счастье не продлилось: месяц, неделю или час, он будет благодарен судьбе за этот последний в его жизни подарок. Потом она распаковывала свои покупки: мужские костюмы и сорочки, галстуки и заколки, и ещё всякой всячины. Всё это заставляла его мерить, вертеться перед зеркалом и вновь восхищалась, как ему подходит. А он недоумевал, как она смогла купить все эти вещи на глаз, так чтобы они идеально подошли по размеру. - Признайся, ты ночью, пока я храпел, снимала с меня мерки? Она смеялась: - Ты храпишь? - Как трактор, - и он, шутя, изображал бульдозер. Она ещё больше заливалась смехом. Они болтали о всякой ерунде, играли в какую-то детскую игру. Потом она танцевала для него в стиле контемпорари дэнс, и он даже попытался составить ей пару. Правда надолго его не хватило, без трости боль в ноге была настолько сильной, что он не выдержал, извинился и вернулся на диван. - Я есть хочу, поедем, я покажу тебе мой любимый ресторан. У неё была своя машина, большой чёрный джип. Он не разбирался в марках машины, так как сам никогда не водил, но то, что это была очень дорогой автомобиль, бросалось в глаза сразу. Внутри салон был отделан добротной кожей и хромированной сталью, оборудован бортовым компьютером и другими электронными устройствами, о назначении которых он только догадывался. В ресторане их обслуживал сам шеф-повар, они заказали копчёную оленину, а на десерт морошковое парфе. За обедом он рассказал ей историю своей жизни. - Я знаю этого судью. Он получает мзду от банка, который отобрал у тебя квартиру. - Откуда тебе это известно? - Мне многое известно, - загадочным тоном ответила она. Когда они возвращались из ресторана, она вдруг резко притормозила: - Смотри, узнаёшь? - спросила она, не поворачивая головы. - Что? - не понял он, вглядываясь вперед. - Да не на дорогу смотри, а туда, - кивком головы она указала на уличное кафе. Старик узнал их, сидя за столиком, они о чём-то беседовали: - Это судья, который рассматривал моё дело. - А бритоголовый, есть тот, кто тебя выгнал из твоего дома? - Да. Они знакомы? - Они работают на один и тот же банк. Ищут таких же одиноких с квартирами, как ты, и с помощью мошенничества и подлога, отбирают жилплощадь. Но тебе Серёжа, ещё повезло. - Повезло? - недоумённо переспросил он. - Повезло, что банк оставил тебя в живых, часто жертвы исчезали бесследно. - Какой ужас. Откуда тебе это известно? - По слухам, - машина тронулась с места. - Я должен их остановить, - проговорил старик вслух, свои мысли. - Я отомщу за тебя. - Что? - он повернулся к ней. - Мы остановим их, - поправилась она. - Но полиция не верит. Я уже говорил им, что это мошенники. Тем более сам судья участвует в этом. - Не будем обращаться в полицию. - Тогда как мы остановим их? - Что-либо придумаем, - неопределенно ответила она. Вечер пролетел незаметно. Придя в спальню, лёжа в темноте, он улыбался, вспоминая этот суматошный день. "Чего желать более, - думал он, - этот день стоит целого прожитого года". У него было такое впечатление, будто вернулся в свою молодость. Думал о Лене, вновь воскрешал в памяти её великолепную фигуру, вспомнил ощущение своих рук у неё на талии, во время их кратковременного танца. И неожиданно для себя ощутил желание обладать женщиной, это было то острое чувство, которое его не посещало уже много лет. Он потерял контроль над своими мыслями, в голове вспыхивали фантазии, стал представлять себе, что если она взаправду влюбилась в него. "Что если молодой женщине, какой была Лена, главное в любви не молодость и сила, не физическое начало, а духовное? Может она полюбила мою душу", - мечтал он. И тут услышал, как открылась дверь, и она шёпотом спросила: - Серёж, ты не спишь ещё? Его сердце бешено заколотилось: - Нет, - также шепотом ответил. Он слышал, как она босыми ногами подошла к его постели. Сев, в темноте поймал её руки: - Садись, рядом, - притянул он её к себе. Его ладони скользнули по её талии, опустились на бёдра, ощутили наготу тела. Волна сладострастия захлестнула всё его тело. Когда он открыл глаза, было уже за полдень. Лены рядом не было, но он слышал доносящую из гостиной музыку, значит, она дома. Вспомнил прошедшую ночь: "Господи, такого со мною никогда не было, - удивлялся, - я же ночью был настоящим самцом, даже не предполагал, что способен на такие подвиги. Это сколько раз, было?" - попытался он сосчитать. Удовлетворённо окинул взглядом мятую постель, внимание привлекли несколько длинных волос. С удивлением поднял, он хорошо помнил, вчера, когда ложился, постель была идеально чистой, не видел этих волос: "Точно не было, откуда они взялись?" Удивление старика вызывал цвет волос - они были угольно чёрными, в то время как Лена рыжеволосая. Встав, он прошёл в ванну. Брился, смотря на свое отражение в зеркале. Что-то было не так. Такое впечатление, что на лице стало меньше морщин. - Не зря, говорят, что секс омолаживает, - высказал свою мысль вслух. Прошло несколько дней - это было яркое, наполненное жизнью и любовью время. Дни никогда не повторялись, не было монотонности и скуки. Иногда старику казалось, что Лена просто физически не может существовать без него. В её удивительных зелёных глазах светилась любовь к нему, она боготворила его. Где бы они ни были, в ресторане, в клубе, в гостях у её знакомых, все окружающие воспринимали их как влюблённую пару. Однажды, правда, он услышал как какой-то юнец, видимо влюблённый в Лену, с нотками ехидства спрашивал её про него: - Этот дедушка, ваш отец? - Муж, - коротко ответила она. Вечером напомнил ей об этом разговоре: - Слышал как в клубе, какому-то парню представила меня своим мужем? - А разве это не так? - Формально нет, я твой любовник. Она, обняв его, зашептала ему в ухо: - Серёжа, давай устраним эту формальность. Подумав, что эта очередная игра, он, засмеявшись, сделал ей предложение: - Лена, выходите за меня замуж! Но она обиделась, надув свои прелестные губки: - Сереж, я же серьёзно. Или ты не хочешь взять меня в жены? - Милая, да я счастлив только от одной мысли, что ты можешь стать моей женой. - Тогда завтра едем в ЗАГС подавать заявление! - сразу повеселев, воскликнула она, потом посерьезнев, добавила, - но только никаких венчаний. - Но, Лена, для Загса надо паспорт. А мои документы остались в квартире. - Ах, да, ты рассказывал, - задумавшись, она слегка прикусила нижнюю губу, потом засобиравшись, огорошила его: - Сережа, мне сегодня ночью надо отлучиться по делам на переговоры. Не обижайся, это просто бизнес. - Надо, значит надо, - ответил он, хотя как ни старался не смог скрыть нотки обиды. "До этого всегда брала меня с собой, а тут вдруг, у неё возникли ночные переговоры". - Милый, я вижу, ты обиделся. Прости, но это на самом деле серьёзные переговоры. - Ты мне не рассказывала про свой бизнес. - Прости, - у неё на ресницах засверкали слезинки, - я люблю тебя, не хочу врать, но и правду не могу сказать. Я занимаюсь плохими делами, если узнаешь о них, то бросишь меня. - Любимая, - обняв, он зашептал на ушко, - мне не важно, чем занимаешься, я просто люблю тебя. - Серёжка, - она коснулась губами его губ, - я потом, как-нибудь, всё расскажу тебе. А знаешь, я тебе подарок купила, - неожиданно сменила тему. - И что же это такое? - Пойдем, - она провела его в зал. На стене была прикреплена огромная плоская панель телевизора. - Ого, какой огромный? - Мой подарок тебе, а то ты уже несколько раз спрашивал, почему у меня нет телевизора. - Шикарный, - восхищался старик, - но мне хотелось бы смотреть телепередачи вместе с тобой. - Мы обязательно посмотрим вдвоем, завтра я целый день буду смотреть с тобой всё, что показывают по нему. А сейчас мне пора идти. До середины ночи старик уставившись в экран телевизора, смотрел телепередачи, ровным счётом ничего не понимая и не слыша, все мысли были о Лене. О том, где она сейчас, чем занимается, о чём не захотела рассказать ему. "Я люблю тебя, не хочу врать, но и правду не могу сказать. Я занимаюсь плохими делами, если узнаешь о них, то бросишь меня", - вспоминал он её слова. "Что за бизнес у неё? Неужели она элитная проститутка? Ну и что из этого? Разве я буду меньше её любить? Нет, конечно, мне все равно, проститутка или нет, я просто люблю", - думал он. Но это наивное объяснение не удовлетворяло, интуитивно чувствовал, что не может Лена быть проституткой, её характер, воспитание и образ жизни противоречил этому. "Тогда, что же это за плохие дела, о которых она боялась ему сказать?" Он не находил объяснений, и ближе к середине ночи заснул тревожным сном. Помогите! - донёсся до него отчаянный крик. Он стоял на берегу бурной реки, озираясь по сторонам, пытался определить направление, с которого донёсся этот вопль о помощи. - Ааа, - крик боли, а затем звериное рычание. И тут увидел, что прямо перед ним, всего в десяти шагах, огромная, черная собака терзает человека. Здоровенный лохматый зверь кусал лежащего человека, вырывая своими челюстями куски плоти из тела жертвы. - Ааа, помогите! - кричал человек, пытаясь истекающими кровью руками заслониться от челюстей зверя. Не в силах пошевелиться, старик наблюдал за этим истязанием. - Что ты стоишь! - вывел его из ступора крик позади. Обернувшись, увидел на другом берегу его. Он сразу узнал этого человека, с забинтованной головой. - Возьми кол и убей зверя! - закричал ему маньяк, показывая руками на что-то. Старик опустил взгляд и увидел у своих ног заострённый кол. Подняв его, замахнулся, намереваясь обрушить смертельный удар на зверя. Черный пёс, повернул к нему свою окровавленную морду, и старик застыл на месте с поднятым над головой колом. На него смотрели зеленые глаза Лены. Пёс не бросился на него, не зарычал, а просто смотрел, как преданная собака на своего хозяина. - Убей зверя! - кричал с другого берега маньяк. - Не могу, - прошептал старик, опуская кол. Внезапно он проснулся, ещё какое-то время не понимал, где находится, искал глазами бурлящую реку, черную собаку, и только секунды спустя понял, что ему приснился кошмарный сон, а шум льющейся воды доносится из душевой. "Значит, он проспал возвращение Лены", - старик, поднявшись с кресла, хотел пройти к душевой, но тут услышал, как диктор назвал знакомый адрес. По телевизору шёл утренний выпуск криминальных новостей. Названый адрес, был его бывшей квартиры. - Сегодня ночью из окна этой квартиры выбросился мужчина. Причина суицида неизвестна. По словам соседей, покончивший с собой мужчина, проживал там, не так давно. Камера оператора показала крупным планом, лежащий на асфальте труп человека. Это был тот здоровенный парень, который его тогда выкинул из дома, этого же человека в сновидении терзала собака. - Лена! - старик бросился к душевой, - сейчас в новостях передали, что тот громила, что выгнал меня из моего дома, выбросился из окна! Она вышла из ванны, её лицо было измождённым: - Прости, Серёжа, я устала. Мне надо выспаться. Потом милый..., - не договорила она. Он видел, что она с трудом держится на ногах. Взяв её под руку, помог дойти до спальни, уложил в постель. - Люблю тебя Серёжа, - сказала, держась за его руку, - твой паспорт в сумочке, - улыбаясь слабой улыбкой, сообщила ему. После того как она заснула, старик зайдя в ванну опешил: чёрные волосы, целые клочья угольно чёрных волос были раскинуты по полу. Позже, сидя в столовой с чашкой крепкого кофе, разглядывая свой паспорт, он всё пытался связать приснившуюся собаку в кошмарном сновиденье и эти клочья волос в ванной комнате, самоубийство обидчика и принесённые Леной документы. "Мистика какая-то", - думал старик. Поднявшись, он снова прошёл в спальню. Лена спала глубоким сном. Старик внимательно осматривал её рыжие волосы. Не найдя ни одного черного, облегчённо вздохнул. "Проснётся, надо будет поговорить с ней, о появляющихся в квартире этих чёрных волосах". Походив по комнатам квартиры, не найдя чем занять себя, так как ни смотреть телевизор, ни читать не хотелось, решил, пока Лена спит, выйти в город. Уже выходя из квартиры, на глаза ему попалась его трость. Уже несколько дней он не пользовался ею, успев забыть о её существовании. Нога теперь не только не болела, но как ему казалось, его мышцы стали более крепкими, он мог без усталости подниматься по лестнице, долго стоять, не испытывая желания присесть и отдохнуть. Бродя по городу, зашёл в полупустое кафе. Заказав лёгкий завтрак, читал газету. Краем глаза, видел как за его столик, присел ещё один посетитель, но головы не поднял. Сосед, негромко кашлянув, обратился: - Сергей Петрович. Старик, оторвав взгляд от газеты, поднял голову. Перед ним сидел маньяк с забинтованной головой. - Ты? - выдавил из себя вопрос старик. - Не волнуйтесь, Сергей Петрович, вы крепко долбанули по голове меня своей клюшкой, до сих пор болит, но обиды на вас не держу. Сейчас старик разглядел его лучше, чем тогда ночью в парке, это был рослый парень, по видимости ровесник Лены. В глазах не было ненависти и зла, напротив, у парня было открытое, доброе лицо. - Сергей Петрович, тогда в парке, вы поступили благородно, придя на помощь женщине. В ту ночь, не могли знать, кто она на самом деле, но теперь, думаю, вы заметили некоторые странности. Парень вопросительно смотрел на него. - И какие странности я, по-вашему, должен был заметить? - недружелюбно поинтересовался старик. - То, что она не человек. - И кто же?