Амэ, Безымянная, мерит шагами сад. Ей очень много лет, но стать ее по-прежнему легка. Листья тихо шелестят под ее ногами. Она ждет, чтобы я вышла к ней, но я не пойду, я боюсь, что знаю, какие слова они принесла мне. Амэ, Безымянная. Она оставила свое имя, свой род, свою семью задолго до того, как я родилась. Когда-то ее знали в лицо. Теперь ее не знает никто, но она Амэ, а слово Амэ - закон для всех. Амэ, Безымянная. Когда она проходит мимо, люди опускают глаза. Если ты смотришь на Амэ, то и Амэ смотрит на тебя. Взгляд Амэ - знак твоей судьбы. Не плачь, а то позову Амэ. Амэ велела тебе покинуть твой дом, налей воды в дорогу. Куда ты, женщина. Просить у Амэ милости для моего сына. Разве Амэ уже благословила твой меч, мой князь. Амэ. Амэ - Безымянная. Я не выйду к тебе. Нет, Амэ, я к тебе не выйду. Листья валятся ей под ноги, босые ступни неслышно выскальзывают из-под белого платья. Амэ всегда ходит в белом. Никто больше не носит белых платьев из тонких звенящих тканей. Только Амэ. Нет страшнее знака, чем если Амэ появляется в другом, не в белом. Это значит, она снова получила имя. Значит, другая его потеряла. Никто не рождается Амэ. Амэ, Амэ, проходи мимо, не смотри на меня, Амэ. Сохрани тебя добрые духи обратить на себя внимание Амэ, дитя мое, мама, кто это - Амэ, безымянная, родной. Брат, берегись встретить Амэ на перекрестке. Поберегись и ты, сестра. Не носи белых лент, не смотри вслед проходящим мимо. Кто знает, чей взгляд ты встретишь, если они обернутся. Не носи меча без ножен, брат, о, брат мой, будь спокоен и чист, и Амэ обойдет тебя стороной. О, минуй нас, белая Амэ, да будет воля твоя во всем и всегда, вечная Амэ. Волосы ее прямы и белы, руки тонки словно травы. Безымянная, сохрани народы твои. Она редко говорит вслух, мало кто помнит ее голос. Слово Амэ - гладкий камень, что рождает обвалы. Слово Амэ - белый лед, перед которым бессильно даже летнее солнце. Слово Амэ - тихий ветер после грома и бури, в нем рождаются и умирают великие сотрясения мира. Амэ никогда не ошибается. Амэ никогда не открывает того, что знает, прежде чем оно свершится, но ей ведомо все, что будет. Амэ, Амэ, для чего ты пришла в наш тихий сад, Амэ, отчего ты так настойчиво меряешь его шагами, о, Амэ, Амэ, оставь мне хотя бы надежду... Белые руки Амэ никогда не касались грязи, тонкие руки Амэ не знают тяжелой работы. Там, где является Амэ, остается и долго тянется тишина. Как звенит в ушах от этой гулкой тишины. Как страшно грохочут палые мертвые листья под узкими белыми ступнями. Амэ не знает смерти. Умирают вернувшие себе имя, Амэ же идет дальше в облике другой. Непостижима дорога Амэ, далеки ее пути. Белое платье светится среди черных голых стволов, холодно плывет над желто-красными ворохами. Амэ не чувствует холода, Амэ не мучает зной, дождь не мочит ее головы, ветер ее не сушит. Что ей жалкий плеск волны, закрывающей солнце. Что ей тонкий посвист урагана, срывающего скалы. Амэ, осененная безмолвием. Амэ, память о будущем. Мама! Мама, что с тобой? Белое пламя догорает вдалеке за околицей, неслышно уносят его тонкие белые ступни. Амэ, дочка. Просто Амэ. Мама, брат? Мама! Мама-а! Я не плачу. Больше ты не войдешь сюда, Амэ, Амэ Безымянная, Амэ, горе приносящая Амэ, омертвелая Амэ, уходи и не возвращайся, будь ты проклята безмолвием своим, белая вестница смерти! Вынесли вслед за братом, желтую словно воск, тень дыхания на бледных губах. Мама. Тихо в дальней комнате, чутко поскрипывает кровать под старым усталым телом. Повел за собой, бросок отчаянных. Ненужное чистое белье, не довязала носков. Белое платье Амэ в соседнем дворе. Страшно, мама. Амэ ходит по нашей улице. Пусть... Что уж теперь... Не плачь, я просто стара... Амэ, Амэ, исцели ее, светлая Амэ, прогони прочь хищную старость, Амэ, о, Амэ, смилуйся. Кто же, если не ты. Высокий холод белого платья не согреет даже живая кровь. Каково это - лишиться имени? Забыть, кто ты, перестать чувствовать боль, оставить ненависть и любовь? И что случается с той, что вновь получила имя? Вернулась в мир, в котором давно уже остыли ее следы? Ну что ж ты смотришь на меня, зачем тебе сдался наш дом? Выйти к тебе? Поднять на тебя глаза и увидеть еще одну смерть? Не пойду! Ни за что не пойду! Будь я проклята, не пойду! И дверь не стану открывать. Нет тебе сюда пути. Ало светится солнце сквозь сизое тело тучи, алым залито белое платье звенящей ткани, алый свет пятнает кровью струящееся серебро волос. Амэ редко приходится ждать. Амэ избегают, как огня, но покорно подходят услышать слово о своей судьбе. Что случится, если я так и не выйду к ней? Что будет, если Амэ войдет в дом? Амэ никогда не переступает порога. Как мне страшно, мамочка, как страшно мне. "Похорони сына достойно героя, женщина". Белый голос не дрогнул, белые руки не впились ногтями в ладони. Откуда я знаю это? Скрипнула старая кровать. Мама спит, седые пряди трепещут у ноздрей. Подлая штука смерть, бьет по самым беззащитным. Не пущу. Ту, что взглядом останавливает время, к бедной старой усталой маме - не пущу! Стук в дверь. Тихий, чуткий, белый.
- Уходи.
Стук.
- Уходи.
Стук.
- Уходи.
Стук.
- Именем твоим приказываю, уходи!
Белый свет проступает под дверью, в щелях, прозрачный, словно лед. Белый свет проникает в глаза, тихий звон поднимается исподволь, тонкое лицо проступает сквозь закрытые веки. Тонкие пальцы проводят по щекам, белый холод чистоты ложится на плечи: