Открыл глаза. Вместо света лунного в комнате хозяйничал свет солнечный. Не было призрака, не было сумрака, не было ничего, что напоминало бы ему о ночном происшествии. Может, все-таки, приснилось? Но если проснулся в кресле, укутанный пледом - на каком этапе видений он тогда заснул?
Ногу свело. Нет, группа ни при чем. Просто свело судорогой ногу. Наклонился помассажировать.
Болела шея. Ныла рука.
Разминая лодыжку, поднял взгляд на журнальный столик. На нем лежал лист. Очередной. Морщась и кряхтя, разогнулся, подтянув лист к себе поближе.
"Уезжайте немедленно, вам грозит опасность".
Знакомый почерк, но весьма размашисто. Откинулся на спинку кресла. Крикнул в пустоту: "Не пугай!"
Листик бесстрастно подарил еще одну надпись: "Я не пугаю. Я предупреждаю вас об опасности".
- Ты тут?- Глупый вопрос. Конечно же, она тут.
"Да".
- А чего я тебя не вижу? - Евгений разминал шею и одновременно разглядывал окружающее пространство, пытаясь увидеть хоть малейший намек на увиденное вчера.
"Солнечный свет".
- Мешает?
"Мне не мешает. Мешает вам видеть".
- А если я закрою ставни?
"Будет лучше, но тогда вам трудно будет читать".
Евгений поднялся с кресла, без эмоций (хотя вчерашний полет на лопату отзывался весьма неприятными и болезненными ощущениями). "Придурок", - подумал про себя, припоминая вчерашнее свое "выступление".
Закрыть ставни оказалось гораздо труднее, чем их открыть, но желание разобраться было очень сильным. К тому же дневное время суток, пусть даже за закрытыми ставнями, успокаивало и придавало уверенности. Для пущей защиты (так показалось) переволок кресло и столик, чтоб на них падали солнечные лучи, пробивающиеся сквозь прорези.
Не зная - нужно ли вчерашнему эфемерному существу предлагать присесть, решил, что вежливость еще никто не отменял и подтащил второе кресло, установив напротив своего. С тоской посмотрел на лопату - брать - не брать? Нет, брать с собой, наверное, не стоит, а вот убрать подальше - надо, мало ли что на уме у привидений.
Ну вот... Вроде бы все для псевдоспиритического сеанса готово.
Сел в кресло. На мгновение засомневался во всем происходящем. Ведь со стороны - дурак-дураком. Хотя... Территория чужая, правила игры ему просто силком навязаны. Будем играть, а дальше как получится.
Вроде подготовился к встрече. И все-таки ощутил и холодок по спине, и сердце в пятках, и влажные ладони, наблюдая, как из ничего, вернее из чего-то дымного (или туманного?) воздушного образуются вполне (и даже не вполне, а явственно) различимые женские формы.
Она была хороша. Волосы в этот раз были прибраны в косу. Высокий ворот рубахи красиво подчеркивал шею. Чувствовалось (не смотря ни на что!) барышня - она и по ту сторону реальности барышня. Немного кокетства, немного лукавства, и много того, что сейчас называют стильностью и совершенством. Если девушка и хотела произвести впечатление - она его произвела.
Интересно, разве привидения не ходят в одном и том же, не издают жуткие крики и не пытаются испугать людей? Такое ощущение, как-будто сижу за столом переговоров. О чем интересно она думает? А вдруг она читает мои мысли? Дурдом. А вдруг меня кто-то ударил по башке и я давно спятил. И сижу тут сам с собой... И она - всего лишь чей-то очень технически продуманный трюк.
Трюк чихнул. Без звука. Смутившись, откуда-то из ниоткуда она достала маленький и, кажется, кружевной, но такой же воздушный, носовой платочек. Пожала плечами с выражением сожаления на лице.
Показала на листок, тот самый, с предупреждением.
Он кивнул ей в ответ. Ну и что? Так и будем молчать? И мне что - тоже писать надо?
- Ты меня слышишь? - Сам не узнал свой голос... Хриплый, испуганный. Голос не мужчины, а уссавшегося мальца. Прокашлялся.
Она кивнула.
- Будем знакомы. - Голос лучше не стал. Сделал вид, что на него напал коклюш, нет круп лучше. Прокашлялся сильнее да так, что перестарался. К прошловечерним болячкам добавилась новая - страшно саднило горло.
- Евгений. - Протянул он руку. Позёр. Причины две. Хочется проверить на материальность. Не хочется показывать, что страшно.
Девушка оказалась умнее, чем он предполагал. Она ответила на жест легко и аккуратно. Конечно, судя по крою одежды - она в эфемерном состоянии давно и время поучиться у нее было. Но было ли с кем?
Он так и не понял - прикосновение было или не было. Запаха точно не было. Как пахло тут пылью, чем-то специфически химическим (от чучел), так все и было. Звуков тоже не прибавилось.
"Онегин?" - насмешливо спросила она. Вернее написала не насмешливо, а вот когда он, прочитав, поднял на нее глаза - увидел - смеялась.
- Южанин. - Вот так. Пусть теперь думает, фамилия ли это? - Скажи, а вот этот твердый знак на конце писать обязательно? - ткнул он в доисторическую букву на листке.
Она пожала плечами: "Меня так учили".
- А может не надо? Трудно читать.
"А мне трудно переучиваться".
Вот попал. Такие закорючины еще до 17 года рисовали. Сколько ж ей лет тогда?
- Тебя как зовут, красивая.
"Полина".
Красивое имя. Но вслух сказал - Хорошо хоть не Татьяна. - Все - квиты 1:1.
"Тебе надо уезжать отсюда поскорее".
- В честь какого праздника? - Вроде пообвык, расслабился, ногу на ногу закинул, спросил, - можно закурю. И, не дожидаясь ответа, зажег сигарету.
Видно было, что она и вопроса не поняла, и его курение ей неприятно, но вида не подала. "Вам грозит опасность. Вас могут убить". - Она жалостливо заглядывала ему в глаза.
Девочка моя, кто ж тебя надоумил говорить такие вещи? Но вслух опять же - дипломатический политес:
- Убить меня везде могут. Может, объяснишь в чем дело? И если можно вслух, пожалуйста.
"Вслух я не могу" - Она горестно развела руками. Так эмоционально, что кисти рук, не успевая за движением, растаяли и слились в целое лишь после того, как она сложила ладошки в мольбе.
"Я вас умоляю. Тут война. Вам надо уехать".
- Милая. - Евгений постарался вложить в тембр голоса нотки победителя. - Я не воюю с детьми, стариками и женщинами.
"Ты не понимаешь".
- Так объясни. - Он смотрел на нее уже без страха, с насмешкой.
"Это долго".
- А я не тороплюсь.
Она укоризненно покачала головой. Облачко волос колыхнулось в такт движениям. Живая. Черт побери. Она как живая... Евгений решил держать марку до конца.
- Даже если, с твоих слов, меня тут убьют. Я присоединюсь к тебе, что может быть лучше.
Она еще больше склонила голову.
"Ты не знаешь, о чем говоришь. Это очень плохо быть такой, как я".
Разговор уходил в сторону. Нужно было возвращаться в необходимое Евгению русло. Это даже хорошо, что она не рассказывает. Пусть пишет. Пусть пишет все, что знает.
- Я и говорю - не тороплюсь. - Улыбнулся. - А ты куда-нибудь торопишься? Нет? Ну, вот бумага, вон ручки. Садись и пиши. Правдиво и откровенно. Кто ты? Откуда ты? Как докатилась до такой жизни? Кто тебя нанял? - судя по реакции, последний вопрос он задал пока что зря.
Барышня зло сверкнула очами и вывела на листе целую тираду о том, что она свободный человек, что никто ее не нанимал, что она от всего сердца, а он, а он...
Она встала и растаяла. Вот просто встала и растаяла.
- Да... - Или точно дурак или лечится надо.
Осторожно и ласково позвал - Поль? Полина? Полинка? Ты тут?
Ответ не было. Почесал репку, то бишь макушку. Что делать теперь? Это ж привидение... Да, но все-таки она прежде всего женщина.
Глядя на пустую комнату, сказал, стараясь, чтоб искренне. - Ну, дурак, ну, хам. Ну, прости. Виноват.
Полина "собралась" в кресле (вот хитрюга!).
Аккуратно, чтоб снова не сбежала, продолжил, тщательно подбирая слова:
- Ты прости, это юмор такой нынче, суровый. Ты бы мне рассказала вообще о чем речь. Тогда бы я хоть понял чего.
Она сидела, опустив глаза, совсем по детски прикусив нижнюю губу.
"Я не знаю с чего начать".
- Сначала, конечно. Во-первых, мне интересна ты. Кто ты, почему ты... - он осекся, помолчав продолжил, -... вот такая. Что вообще тут происходит, и почему ты считаешь, что мне угрожает опасность. И если она угрожает, кто зачинщик? Я просто не пойму из-за чего весь сыр-бор. Я приехал разобраться. Ты, как никто другой, мне в этом можешь помочь.
Полина посмотрела на него долгим пронзительно грустным взглядом туманных глаз и склонилась над листом.
Он смотрел, как она аккуратно выводила слова.
Это же надо - передо мной - привидение. Самое настоящее. И я спокойно с ним разговариваю. Жаль, что не взял с собой ноут и вэбку. Об этом надо знать больше. И Инет сейчас был бы очень кстати.
Спохватился, что электричество тут отсутствует. Интересно, а сколько ей лет? И было ли электричество в ее время? Она определенно не дурна собой.
Как ответ на его мысли Полина подняла на него взгляд. Вопросительно взглянула. Он отрицательно покачал головой, типа не отвлекаю, пиши, пиши. Девушка смешно, как первоклассница, склонилась над листом. Непокорная прядь волос выбилась из прически. Полина совсем земным, настоящим, живым движением руки заправила ее за ухо. Боже мой, чего это он? Почему привидениям должно быть чуждо вполне естественное.
Конечно, не испугаться вчера вот такого вот знакомства было невозможно. Все-таки непознанное... Хотя, наверняка, и этим субстанциям есть логическое объяснение. Если что-то человеческому уму не понять - это не значит, что этому не можно быть в природе.
Дело явно затягивалось. Пора бы позавтракать.
- Кушать будешь? Прости у меня только бутерброды и минералка, горячего нет. - Вопрос, конечно, глупый, но ведь Евгений тактичный человек, и не предложить даме разделить с ним трапезу для него было неприемлемым.
Она не отвлекаясь, покачала головой. Потом спохватившись, что-то быстро написала на другом листке.
"Почему не сваришь?" - Вслух прочитал он.
- За хворостом топать надо. Да и на минералке - не вкусно.
"А зачем на минералке?"
Ну, ёрник Южанин, ёрник... Не смог не удивиться, что она знает, что такое минералка.
"Я не могу говорить, но слышать и читать я умею". - Полинка ответила в тон. Ему даже показалось, что он эту ответную язвительность услышал. "1:1. Квиты!" - подумалось. - "А девушка еще та штучка, интересная".
А она тем временем еще приписала рядом - "У тебя в машине 2 канистры с простой водой, камин топится. Ты можешь сварить свою химическую картошку и то, что вы называете растворимым кофе".
Вот этого Евгений никак не ожидал. Она не дурна собой, она не глупа и она хозяйственна. Черт побери. Ему повезло со знакомством.
- Ну, тогда я сейчас. - Он занялся трапезой, потому как сверхъестественное - сверхъестественным, а кушать хочется всегда, тем более, что за эти шесть дней тутошнего пребывания живот (шутя называл его авторитетом) не просто сдуется, а прилипнет к позвоночнику. Конечно, похудеть полезно, но лучше это делать с пользой в спортзале, сжигая жир и накачивая мышцы, а не где-то в лесу, всухомятку зарабатывая себе язву.
Вернувшись из гаража с канистрой, Евгений заметил, что его собеседница все-таки вымучила одну страницу. Хотелось почитать, но голод не тетка. Вылил давешнюю минералку из чайника, залил воду. Камин, действительно, был горячим. Южанин уже ничему не удивлялся. "Наверное, топит в своем измерении", подумал он. Хотя было забавно наблюдать, как чайник характерно посвистывал, разогреваясь без видимых на то причин. И вот уже вода забулькала, блаженно радуя голодный желудок. Картошку заваривать Евгений не стал, а вот лапшу заварил. Бульончика хотелось до ужасти. Кофе растворил, сахар засыпал. Запахи горячего сводили с ума, слюнотечение работало не хуже, чем у собаки Павлова.
Принес все на стол. Сел напротив туманной девушки, извинился за неудобства. Та скептически поглядела на его еду, пожала плечами. На стороннем листке вывела - "Я не понимаю, как вообще это все можно есть".
- Забыла? - Опять съязвил он, с удовольствием ощущая, как хорошо и тепло встретил организм горячую жидкость.
"Все это не настоящее".
- Ты тоже ненастоящая,- сдуру ляпнул Евгений.
"Я настоящая!!!" - закричала она на бумаге.
- Прости, прости, я иногда бываю очень туп. - Но она уже обиделась, он это не увидел даже, он это почувствовал.
"Кушай" - зло черканула она. - "Приятного аппетита". И растворилась в воздухе.
Чего Евгений не любил никогда, так это разборок. Любых. Дружеских, деловых, семейных. Он пожал плечами. Вслух сказал: "Я ведь извинился".
Доел лапшу. Попивая кофе, придвинул к себе исписанные витиеватым почерком листки. Вот, елки, все эти доисторические ерь и иже с ними. Девушка точно дореволюционная.
Читая сбивчивые объяснения, подчеркивал непонятные буквы, слова... Заворчал - Чего ты скачешь от мысли к мысли. Это тебе все понятно, а я что гадать должен на кофейной гуще?
"На твоей гуще и не погадаешь".
Ага, значит она все-таки была тут.
- Полин, возвращайся.
"Я ж ненастоящая".
- Я извинился, Полина! - прикрикнул он.
Девушка "вернулась" в кресло. "Стерва", - подумал Евгений, впрочем, беззлобно. "Хам" - выражали ее глаза, но ни обиды, ни зла в них тоже не было. "2:2. Квиты!" - подвел счет.
Прочитал. Перечитал... Вслух сказал - Ты издеваешься, Полина. Тебе политруком работать. Исписать лист и не сказать ничего толком.
Она удивленно приподняла бровь.
- Нет, ну что это. Что это? Столько слов, а сути - на копейку. Полина Лемидова, дочь священника, погибла случайно и трагически в свои 27 лет ровно век тому назад. Помимо тебя где-то тут присутствует твой отец и еще кто-то злой. Я правильно понял?
Она кивнула.
- Ну и?
"Что?" - спрашивал ее взгляд.
- Что? - передразнил он. - Полин, не будь радисткой Кэт. Рассказывай. Нормальные люди спокойно лежат на кладбище и по свету не маются.
Её губки обиженно надулись. Вот-вот и расплачется.
Забеспокоившись, что она опять сейчас исчезнет, Евгений мягко добавил.
- Понимаешь... Я считаю, что все это неспроста. Я считаю, что места и встречи нам даются для чего-то. Я приехал сюда по одной причине. А тут ты... А может быть ты - и есть истинная причина моего тут присутствия. Рассказывай, Полина. В конце концов, кроме тебя мне о тебе и о том, что тут происходит никто не расскажет.
Она замерла, застыла. Отрицательно покачала головой.
- Ну, что нет?! Что нет? Это что - тайна?
"Не совсем тайна. Это личное".
Он встал, обошел вокруг стола, присел перед ней на корточки. От нее тянуло холодом, жутким холодом. Евгений понял, отчего она топит камин даже среди лета. Её присутствие вызывает критическое падение температуры окружающего пространства.
- Ты только не сердись. - Он пытался заглянуть в ее глаза не обращая внимания на то, что несмотря на всю туманность, девушку можно было проглядеть насквозь. Попытался взять ее ладонь, но его рука только проскользила в холодной ледяной субстанции. - Ты уже мертва сто лет, чего тебе скрывать. Мертвые сраму не имут - это истина.
Она смотрела на него так, как-будто он ее ударил больно и... смертельно... Она-то считала себя живой, несмотря ни на что - живой.
- Полинка, ты должна мне все рассказать. Все без недомолвок и утайки.
"Никому я ничего не должна!". - Одарила она его фразой с буквами в пол-листа и растворилась.
- Полина! - Но тщетно. Он знал, чувствовал - она не вернется. По крайней мере - сегодня.
Сгреб прежние два листка. Поднялся наверх, в спальню, чтобы упасть после сытного обеда и почитать, не торопясь, между строк.
Итак, Полина Лемидова, дочь священника, случайно и трагически гибнет однажды ночью. Потом по ее вине гибнет отец. Место становится проклятым и здесь все приходит в запустение. Спустя много лет появляется некто, желающий Полине навредить (чем? - усмехнулся Евгений). Он погибает в лесу от лап медведя. Без сомнения этот некто - сын нашей бабульки-одуванчика. С тех пор тут идет война не на жизнь, а на смерть. Интересно, а как может идти война насмерть у мертвых? Смерть дядьки Полинка в рассказе не затронула. Ну, хоть дядькиного духа тут нет, и то хорошо. Вопрос остался открытым - кто из двоих мертвяков (если это не Полина, а это не Полина) желает, чтоб Евгений к ним присоединился?
Сам не ведая когда и как, Евгений заснул. Открыл глаза уже в темноте. Он помнил, что сон ему какой-то все-таки снился, но подробности вспомнить не мог. Не особо этим заморачиваясь, подождал пока глаза привыкнут к темноте, и пошел вниз.
Он увидел ее сразу. Зная, что перед тобой (вернее кто) - очертания угадались сразу. В камине потрескивали невидимые дрова.
- Здравствуй.
Она не оглянулась, лишь легкое движение головы в его сторону. Зажег свечу, оставил на камине.
Подошел сел в свое кресло.
Если до сих пор сердится... Но перед ним лежал листок со словами "Я тут пишу. Не мешай, пожалуйста". Он вздохнул, пожал плечами. Не мешать, так не мешать. Сел разгадывать кроссворды, исподтишка наблюдая за девчонкой.
27 лет. О муже ни слова, значит не замужем. В то время - это уже безнадежная старая дева. Наложила на себя руки из-за безответной любви? А отец при чем? Садист? Священник-садист? Не очень-то верилось. Но ведь сама сказала, что отец по ее вине скончался. А этот который... Александр. И медведь... Путано все. Есть еще дядькина смерть. О ней почему молчит?
А вообще-то она ничего так, не знаю, как живьем, а так симпатичная. Не красавица, но очень даже не дурна собой.
Кроссворд не разгадывался. Хотел было выдрать недописанный листок из под ее рук. Но замахала так, что он испугался, - она сейчас совсем все развеет и не сможет потом собраться растеряв всю свою туманную сущность. Оставил в покое. Попрощался и пошел спать.
На удивление заснул легко.