Я - Женя. Мне шестнадцать. И государство защищает меня от себя самого. Всё дело в том, что я - парень, и мне нравятся парни. В России это не принято. В провинции - смертельно опасно. Вокруг не нашлось никого, с кем бы я мог поделиться о своих чувствах. На самом деле, раньше я был очень общительным ребёнком, до тех пор, пока не осознал, что живу не по правилам. Страх породил во мне интроверта. Неумение говорить о том, что я чувствую, подкосило психику.
Много раз я слышал, что геи - это ошибка природы, третий сорт, их нужно сжигать в печах. Но не мог понять, за что? Чем я провинился перед незнакомыми людьми? А что, если и правда, я не достоин жить? Всё зря, ведь я не оставлю потомство. От любви между мужчинами не родятся дети.
Или же стоит соврать? Сыграть в игру, что я нормальный? Найти девочку, заставить себя её полюбить. Жениться. Завести детей. Ведь эти взрослые так и говорят. Все к этому стремятся, все это хотят. Это ведь единственный сценарий, который сделает Россию великой, а тебя счастливым.
А родители? Они если бы узнают, что я - гей, то проклянут. Откажутся, вычеркнут из жизни единственного сына. Возможно, я сам уйду из дома, но как продержаться эти два года? Я хочу стать врачом. Для этого нужно хорошо учиться и сдать все экзамены на высокие баллы. Если я убегу сейчас, то что будет дальше? Останется либо работать, забив на учёбу. Чтобы жить на что-то. Либо терпеть.
Я хочу умереть. Сейчас, я заберусь на крышу дома и прыгну. Или вскроюсь, наглотаюсь таблеток, брошусь под машину. Чтобы ничего не осталось. Ни единого вздоха.
А если кто-то мудрый, взрослый, меня отговорит от этого? Скажет, что быть собой - это нормально, то он нарушит законы России. Разве это справедливо? Спасти жизнь - это тоже пропагандировать нетрадиционные отношения? Или как там у этих толстосумов во власти?
Политики делают вид, что заботятся о людях, об их благополучной жизни. Но вычёркивают меня из этой жизни. И таких, как я. Правильно ли это? Кому от этого станет легче?
Я слышу голоса. Боли, неприятия, отчаяния. Но один из них громче всего остального. Он кричит мне: "Я - человек, а не пропаганда!"