Аннотация: Рассказ был написан на ККР-2009. Опубликован в "Уральском следопыте" Љ8
Я сидел вместе с другом на лавке во дворе и думал. Мысли были невесёлые настолько, что от них не спасали ни отличный летний вечер, ни компания лучшего друга, ни выпитое количество спиртного.
- Слышь, а ты, правда, туда ходил? - спросил Вован.
Я грустно посмотрел на друга и кивнул.
- И что? - продолжал расспрашивать он.
- Отвяжись, - огрызнулся я.
От его вопроса, казалось, даже пиво стало горчить.
- Серый, может, всё наладится?
- Что? - с болью переспросил я. - Маринка бьётся в истериках каждый день. Нет больше сил смотреть на это. Она на грани самоубийства, а этим чиновникам по фигу. Мы обиваем их пороги пятый год, но всё безрезультатно. Видите ли, у них без нас хватает кандидатов... Пришлось наведаться и туда, - глухо закончил я, вспоминая помпезное здание из зеркальных витражей.
- А как там? - тихо спросил он.
- Обыкновенное здание. Привидения не летают, - едко ответил я. - Вова, туда идут своими ногами, кто ради денег, кто за привилегиями, кто ради здоровья близких, а кто из-за любви. - Я тяжело вздохнул. - Давай не будем об этом, а?
Он вроде согласился и замолчал. Некоторое время мы сидели в тишине и думали о своём, а потом Вован не выдержал и сказал:
- Знаешь Оксанку? Ну, ту белобрысую дылду из параллельной группы?
Я кивнул.
- Так она тоже туда сходила... Не на разведку, как ты, а совсем.
По спине пробежал холодок, и я глухо сказал:
- Давай помянем.
- Давай, - согласился он.
Мы налили полные пластиковые стаканчики водки и выпили залпом.
- Серый, а ты настолько любишь Маринку, чтобы...
- Да! - резко ответил я. - Вован, пойми, это не прихоть, - продолжил я спокойнее. - Всё, что сейчас творится в мире, противоестественно... Неужели тебе нравится, что каждый жизненный этап под контролем, что при рождении детям вживляют чипы?
- С ними удобнее.
- Удобнее? Возможно... Но исчезает даже видимость свободы, выбора.
- И что? Я вот живу и не заморачиваюсь... Всё прекрасно! У меня нет ни малейшего желания жить как наши предки. Что там было хорошего? Куча всяких сложностей: несколько видов паспортов, дипломы, свидетельства о рождении, бумажки на собственность, различные банковские карты, электронные кошелки и т.д. и т.п. Теперь всё иначе. Просто и удобно. Преступность сейчас на минимуме, а раньше... Помнишь истории своей бабки?
- Не в этом дело...
- В этом! - твердо заявил он. - У каждого времени есть заморочки, главное, не раскисать и не лезть в герои.
Спорить не хотелось. Был бы он в моём положении, завыл по-другому.
- Ладно, мне пора домой. Пока! - сказал я и нетвёрдой походкой отправился в сторону одной из панельных свечек, в которых располагались малобюджетки.
- Пока! - раздалось мне вслед.
Странно, но раньше казалось, что Вован меня понимает как никто другой. Иллюзия. Весь этот чертов мир...
- Привет! - тихо сказал я Маринке, открывшей дверь, и опустил глаза.
Она всё поняла без слов. Прерывисто вздохнула и ушла в спальню. Я знал, что она плачет. Горько, безнадёжно. Я понимал, что должен что-то сделать... Она лежала на кровати, уткнувшись в подушку, а плечи вздрагивали от рыданий.
- Марин, - позвал я её и прилёг рядом. - Я всё решил.
Она удивлённо подняла голову и пристально посмотрела в глаза:
- Серёжа, о чём ты?
- Я заключу договор с центром донорства, - спокойно ответил я.
Её глаза расширились от ужаса.
- Нет! Слышишь? Нет! Это не выход! - Она заметалась по комнате. - Ни тебя, ни ребёнка, зачем мне такая жизнь?!
- Ребёнок будет. Я сегодня всё узнал, если пожертвую тело, то нам дадут разрешение на зачатие.
Марина пустилась без сил на краешек кровати и еле слышно пробормотала:
- Без тебя мне он не нужен.
Я обнял её за плечи и задумался: 'Боже, что мне делать? Почему нам не повезло родиться богатыми или умными? В наше время обычным быть страшно. Мы никому не нужны, у нас нет будущего. Империя не заинтересована в детях от неперспективных членов общества. Они хотят лучших, а как им стать? Никак. Замкнутый круг. Мы оба вкалываем на работе как проклятые, лезем вверх по карьерной лестнице, но всё ещё далеки от галочки в графе 'разрешить'. Может, есть другой выход? Какая-нибудь лазейка? Нет. Иначе бы по всему миру не вспыхивали беспорядки, не шагали толпы живых трупов с договором центра донорства. Неужели там наверху не видят, что это тупик? Крах. Хотя... Они благодаря нашему горю получают тонну здоровых органов, почти бессмертие'.
- Пойдём есть, - сказала Марина.
Я согласно кивнул. Аппетита не было, но расстраивать жену не хотелось. Она всегда так старалась меня порадовать и удивить. 'Интересно, какой у нас будет малыш? Девочка или мальчик?' - подумал я и улыбнулся собственным мыслям, кто бы раньше сказал, что буду в сорок лет таким чувствительным, дал бы в морду.
- Я тебя люблю! - сказал я, заходя в нашу крохотную кухню.
- И я тебя! - улыбнулась она. - Серёж, очень прошу, выбрось ты свою затею из головы.
- Ты же хочешь этого больше, чем я.
- Но не такой ценой... Справлюсь. Переживу. Заткнутся же когда-нибудь эти биологические часы, - пошутила она с кривой улыбкой.
- Блин, как я хочу вытащить этот чип! Тогда бы они нас не нашли и ничего не сделали.
Она рассмеялась:
- Фантазёр! Ты же прекрасно знаешь, что сделать это самому нереально, можно зацепить спинной мозг. Во-вторых, вдруг в нас уже новые чипы, те, которые био? В-третьих, без него мы абсолютные нули.
- Уйдём в лес, будем жить, как далёкие предки, - я говорил шутливым тоном, но серьёзности такой перспективы не отметал. Почему бы и нет?
'А что ты умеешь? - встрял внутренний голос. - Строить дом? Ловить и убивать добычу? Выращивать овощи? Что? Молчишь, а я отвечу. Ничего ты не умеешь!'. Тяжело с ним соглашаться, но факт. Мы полипы породившей нас цивилизации. Мы сами себя загнали в угол, так что ж сейчас пенять на тех, кто этим пользуется...
-//-
Воскресенье. Утро единственного выходного провёл с пользой. Теперь всё кончено. Я сделал то, что считал нужным. Оказалось, это совсем не страшно, взять и подписать. Я словно видел себя со стороны. Мне говорили, что дают время, чтобы успел порадоваться полученным в результате сделки преимуществам. В принципе, очень даже щедрым: разрешение на ребёнка, кругленькая сумма на счёт семьи и полное довольствие на оставшийся срок для меня, так сказать, большой отпуск. За трудовую жизнь я пользовался положенным отдыхом раз пять, теперь могу наверстать... Предупредили, что при неявке в срок, буду объявлен в розыск, и меня доставят силой. Я слушал и ничего не чувствовал. Мне не казался диким свой выбор. Может, от усталости, может, ещё по какой-то до конца неосмысленной причине... Пожалуй, Марине говорить не стоит, незачем её огорчать... Никогда не задумывался, как приятно просто идти и дышать... Последний год буду радоваться каждому солнечному лучу, каплям дождя, улыбке любимой и надеюсь, бог вознаградит, и я узнаю, что нас стало трое... Какие люди дураки? Сами создают преграды и всю жизнь бьются о них лбом, а счастье то рядом. Зачем искать смысл? Надо просто жить! Сам не заметил, как тупое безразличие, владевшее мной последние месяцы, рассеялось, и я улыбнулся: 'Счастливый смертник. Звучит сногсшибательно!'.
Я жизнерадостно поприветствовал Марину, встречающую меня на пороге квартиры, но, натолкнувшись на её хмурое лицо, опустил глаза.
- Где ты был? - напряжённо спросила она. Её глаза испытывающе буравили меня, пытаясь насильно вытащить правду.
- Гулял, - ответил я. Странно, раньше за ней мнительности и склонности к допросам не наблюдалось.
- Да? С чего вдруг?
- Решил здоровьем заняться, - ответил я и принял самый невинный вид.
- Чем занималась, пока меня не было? - спросил я, перескакивая на безопасную тему.
Она вздрогнула, передёрнула плечами и, не поворачиваясь, ответила:
- Домашними делами, что я ещё могу делать?
Я растерянно замер и кинул на неё изучающий взгляд. Что-то здесь не так? Она никогда не умела лгать, и сейчас её нервозность наводила на определённые мысли.
- Мариш, что происходит?
- Ничего, - ответила она, продемонстрировав высшую степень удивления.
Нет. Ты врёшь, только зачем? У нас никогда не было тайн друг от друга. 'А твоя?!' - ехидно подсказал внутренний голос. Она не в счет! Так мы проживём год, который мне дали для завершения дел, в любви и спокойствии, а не в ссорах и страхах... 'Вдруг она меня разлюбила? - забилась мысль - На прошлой неделе она несколько раз задерживалась на работе... Я, как баран, зациклился на исполнении нашей мечты, а может, ей уже это не нужно? Бред! Бестолковая ревность. Мы вместе пятнадцать лет и не было ни секунды сомнений в наших чувствах, а тут? Виноваты нервы. Сдают, гады... Но всё же, что она скрывает?'.
-//-
Я изумлённо смотрел на Марину, одетую в старый спортивный костюм и чёрную кепку. Что за маскарад? Наверное, предполагалось, что я должен спать в сладком неведении.
- Где ты была?
- Всё хорошо, - устало отозвалась она. - Давай потом поговорим, у меня была трудная ночка.
Я стоял и молчал, как идиот. Она сняла кепку, быстро расстегнула куртку, чем вызвала ещё большую сумятицу и шок в моей голове.
- Это что? - спросил я, тыкая пальцем в её перевязанную спину.
- Экранирование чипа, - спокойно пояснила она.
- Они всё равно просекут отсутствие сигнала.
- Знаю, - равнодушно отозвалась она, продолжая раздеваться. - Но это даёт время.
- И что? - поинтересовался я. Сердце разрывалось от неотвратимости беды. - Мариш, зачем?
- Зачем? - взвилась она. - Не всё этим тварям безнаказанность! Заклеймили, словно скотину. Богов корчат, решают, кто достоин! Ничего... Скоро им будет не до этого!
- О чём ты говоришь? Что ты наделала? - с болью выдавил я. - Я жизнь отдал за наше будущее, а ты всё перечеркнула.
Она пристально посмотрела на меня и криво усмехнулась:
- Всё-таки сходил.
- Да.
- Дурак.
- Теперь понимаю.
Мы замолчали. К чему говорить, раз и так всё предельно ясно...
- Сережа, - тихо позвала она и прижалась ко мне. - Я не могла иначе. Поверь, это произошло случайно... Общалась в сети, жаловалась на жизнь, зашёл разговор о несправедливости, о том, что надо что-то предпринять. Я согласилась... Так и познакомились. До сегодняшнего дня мне не хотелось участвовать в их акциях... Знаешь, когда ты на прошлой неделе в очередной раз получил отказ, у меня что-то щелкнуло в голове.
Я кивнул. Обида на себя, на неё, на всех переполняла, захлёстывала, отдавалась головной болью и шумом в ушах.
- Поверь, всё будет хорошо. За долгое время я первый раз почувствовала это.
- И что тебя так вдохновило? - ехидно поинтересовался я.
- Нас много... Слишком много, - Она рассмеялась, при этом глаза блеснули ярким огнём. - Мы взорвали здание администрации и один из центров донорства.
Я на несколько секунд просто перестал дышать... Да уж... Теперь точно всё хорошо - расправа будет быстрой.
- Ты слышишь себя?
Она спокойно выдержала мой осуждающий взгляд.
- Все, кто отдали жизни... Пусть не совсем добровольно... Но их утешали мысли о том, что они кому-то помогут, продлят нужную обществу жизнь. Теперь всё напрасно.
- Наоборот. Это всколыхнёт толпу, - упрямо ответила она.
- Это приведёт к массовым беспорядкам, кровопролитию.
- Святой! - презрительно процедила она. - А они с нами поступили справедливо?
- Ты мстишь не им, а ни в чем не повинным людям... Никогда не думал, что ты можешь принять взгляды радикалистов.
Она горько выдохнула:
- Не думал, не видел, не помогал... Хорошо судить других, а сам? Сбегал по-тихому и заключил договор... В этот момент ты думал о ком-то кроме себя?
Финиш. Я поражён. Убит. Как я мог не заметить кардинальные изменения в ней? В милой, доброй, мечтательной девушке, которую любил... Да, имперские эксперименты нас разрушили.
- Ты куда? - обеспокоенно спросила она, когда я молча достал рюкзак и стал скидывать туда вещи.
Плевать на всё с Эвереста. Пойду сейчас к Игорьку в импровизированную клинику 'Избавление', стану бесчиповым и уйду в лес... Но как же она? Как наши мечты? Может, есть в её рассуждениях доля правды? Нет. Не важно. Она сделала выбор, а я не в состоянии его принять. Не могу взрывать, убивать, топтать то, что создали другие.
- Что ты молчишь? - закричала Марина, пытаясь выбросить из рюкзака уже положенную одежду. - Останься! Я люблю тебя.
'Люблю, не люблю - это лишь слова. Приятные, но пустые...', - горько подумал я, заканчивая сборы.
- Ты - рохля! Слабак! - перешла она от просьб к ругательствам. - Как ты можешь меня бросить?
Она пристально посмотрела на меня. За несколько секунд возникшего молчания из её глаз пропала злость, уступив место усталости и отчаянию.
- Уходи... Наверное, ты прав. Я - чудовище. Стухла на корню, так сказать, - хмуро пошутила Марина.
Боже, что я делаю?! Она нуждается во мне, как никогда. Мы на пределе. На черте. На пороге сильного кризиса, который или сотрёт нас либо сделает сильнее и мудрее... Неужели, нельзя понять и простить?
- Я тоже тебя люблю, - тихо сказал я. - Сорвался, извини. Наверное, с твоей стороны поступок с донорством выглядит не так героически, как с моей... Думал, это выход.
Она печально улыбнулась и сказала:
- Я тоже считала, что делаю всё правильно... Мы оба не видели будущего, просто выбрали разный способ самоубийства, - вновь невесело пошутила она. - Кстати, думаю, у нас мало времени.
- Достаточно, чтобы убраться отсюда подальше - твердо ответил я.
- А куда? - горько спросила она.
Достойного, правильного ответа не было. Я молчал. Казалось, тишина сгущалась, колыхалась, обволакивая нас, заражая своей спокойной апатией. Плюнуть на весь этот бунт и остаться? Сдаться с повинной? С меня брать нечего, жизнь и та в кредит, а вот Марина... Можно тюремный срок сторговать на договор донорства, но... Глупо и бесперспективно!
- Боже! - глухо выдохнул я.
Единственное, что у нас не отобрали - веру в справедливость на том свете, но я хочу ещё пожить на этом! С Мариной. С нашим будущим ребёнком.
- Серёж, нам не спастись, - прошептала она одними губами. - Обними меня.
'Нет! - заревело всё внутри. - Нельзя сдаваться! Думай! Если нет умных идей, то просто действуй. Хуже не будет!'.
- Перестань! - как можно увереннее сказал я. - Избавимся от чипа, выйдем за город, а там по обстоятельствам.
- Но что дальше? Как мы...
- Нормально! - перебил я, зная, что она озвучит мои опасения. - Справимся. Тем более это наш последний шанс... Ну, так как?
- Пошли! - ответила Марина и, храбрясь, улыбнулась. При этом её глаза печально сверкнули слезами в ярком искусственном освещении, словно спрашивая у судьбы, что ждёт впереди.
Я не мог предугадать будущего и помочь. Единственное, что в моих силах - увести её отсюда и быть рядом до конца... И я сделал это... Мы ушли в неизвестность, крепко взявшись за руки, два смертника, отторгнутые цивилизацией, но согревающие внутри призрачную надежду на счастье.