Стай впервые мне рассказывал про мою семью. Но почему раньше не говорил?
- Йогиня запретила. Она сама тебе всё должна была сказать, а я мог пробудить ненужные воспоминания. Но мы должны помнить о своих предках. Что было, то было, этого не изменить, зато мы можем изменить то, что ещё не наступило. И опыт предков нам жизненно необходим.
Мы долго сидели так. Он рассказывал, то, что видел. А потом я задремала. И увидела своё прошлое.
- Мама, мама, а когда я выросту, Стай женится на мне? - милая женщина с длинными коричневыми волосами, собранными в две косы, и завязанными друг под другом, спадающие дугой по спине, достигающие маме до пояса, внимательно на меня глядела. Её зелёные глаза лучились такой добротой и любовью, что сердце щемило от этих чувств.
- Мира, милая, Стай лишь ждёт, когда ты вырастешь, - наконец выдала мама.
- А он сегодня придёт?
- Неужели уже соскучилась? Вчера вечером ведь виделись.
- Ну, ты ведь знаешь, я его люблю сильно-сильно.
- Маленькая ты ещё, чтобы думать об этом, - мама притянула меня к себе и крепко-крепко обняла. - Наслаждайся пока нашим обществом.
- Ну мама! - я надула губки.
- Садись, я тебя причешу, - я очень люблю, когда меня мама причёсывает, рассказывая сказки.
Я умостилась на маленькую табуреточку в маминых ногах. Она села на мою кровать, продавливая своим весом мою мягкую перину.
Помню, как упёрлась в магазине, что хочу эту перину, когда мы ездили к людям в город. Мама тогда и сама на ней попрыгала и потрогала. Но выводил меня из магазина папа, чем-то отвлекая. Мужчина, самый лучший, после Стая, самый добрый, после Стая, с тёмно-русыми волосами, такой же бородой и усами, и зелёными глазами, как у мамы.
Говорят, что у мужа и жены глаза одного цвета. У меня и у Стая тоже одного цвета глаза! Вот! Значит, я жена Стаю?
А когда мы пришли домой все вместе, мама вошла первая, а через минутку вернулась и, улыбаясь, нас встретила. Когда же я вечером добралась до своей постели, увидала перину, которая мне так понравилась. Я просияла и пошла обнимать мамочку и папочку, благодаря за покупку. Папа лишь посмеивался, а мама нежно обнимала.
- Смотри, как у неё глазки светятся, не это ли счастье? - говорил папа.
- Это. Без малышей чуда жизни не познать, - отвечала мама.
- Пора сделать ещё ребёночка! - подытожил папа.
- Мам, хочу братишку! - на что мама лишь улыбнулась и, потрепав меня по головке, пожелала доброй ночи.
Время шло, а они мне так и не подарили ни братика, ни сестрёнку.
Возвращаюсь обратно в мыслях к хотевшей причесать меня мамочке.
Комната довольно скромная. Кровать резная (у меня раньше была самая обычная деревянная, пока мой дракон не решил сделать мне подарок на пятый день рождения), небольшой сундук и стол с табуреткой.
У мамы в руках появилась расчёска. Я всегда любила, когда она так делала. Я ведь тоже смогу создавать вещи из воздуха, обязательно!
- Расти коса до пояса, не вырони ни волоса. Расти косонька то пят, все волосоньки в ряд. Расти коса не путайся, дочка...
- Ну мам, я не хочу быть послушной девочкой!
- Тс, - шепчет мама, наклоняясь к моему уху.
- Расти коса не путайся, дочка всегда будь умницей!
Я просияла, это можно! Я ведь хочу быть хорошей женой Стаю. Мама заплетала мне косичку, рассказывая сказку про бабу Ягу.
- На самом деле баба Йога, Йогиня-матушка, и она не крадёт деток, она просто забирает деток-сирот и воспитывает их, - подытожила мама.
- А она злая?
- Она строгая, ещё и ворчливая. Надеюсь, что тебе не доведётся с ней познакомиться. И она не любит лентяев, а непослушных деток наказывает.
- Съедает их?
- Нет, что ты.
- А как?
- Много есть способов. Выполнять какое-то дело, которое не нравится или лишать чего-то хорошего на время наказания.
- А чего? Сладких булочек?
- Может и сладких булочек, если ты их сильно любишь, а может и возможности видеться со Стаем.
В моих глазах стояли слёзы.
- Мамочка, только не это.
- Ну, ты ведь будешь хорошей девочкой, да и вообще, зачем тебе понадобилась Йогиня? Нам и без неё хорошо.
Потом мы пошли умываться, и готовить завтрак папе, который должен был вернуться из ночного патрулирования.
Я помогала резать овощи. Мне уже доверили нож! Мне уже пять и я большая девочка!
- Мама, - я протянула маме доску с нарезанными овощами. - Мама?
А она держалась за грудь. И по щекам её текли слёзы. - Мамочка? - доска наклонилась, но я этого уже не замечала.
Перед глазами у мамы возник образ светловолосого отрока.
- Да? - ответил Стай.
- Сюда, быстро, - прошептала мама.
Связь тут же прервалась.
- Мамочка! - но мама почти не реагировала. Я трясла её за руку, нарезанные овощи рассыпались по полу, а мама стояла и лишь смотрела куда-то невидящими глазами.
Дверь слетела с петель с жутким грохотом.
На пороге кухни, тяжело дыша, стоял Стай.
- Позаботься о ней. Забирай дочку, быстро! - слова мамы были холодными и колючими.
- Мамочка!
- Я люблю тебя, моя девочка! Прощай! - еле слышный шёпот раздаётся в замершей на мгновение кухне, куда не проникал сейчас ни один звук.
Стай схватил меня в охапку и не смотря на мои крики вытащил на улицу.
- Пусти, там мамочка, ей плохо!
- Прости, моя Драгоценная, - он прижал меня к своей груди, давая волю слезам. Я рыдала, понимая, что уже больше никогда маму не увижу, и папу тоже. А мой Дракон гладил меня по волосам и шептал нежные слова.
Ощутила, как меня гладят по голове ласковые руки.
- Прости, моя Драгоценная, я ничего не мог сделать. Когда половинка наша умирает, сердце не выдерживает горя, - шептал любимый.
Меня крепко прижали к себе, но при этом так нежно, обволакивая, защищая неведомой силой.
Не знаю, сколько времени прошло, пока слёзы закончились. Было так уютно лежать, разве что чуточку мокро. Я тут же ощутила неудобность своего положения.
Отстранилась, заглянула в глаза цвета свежей зелени.
Никакой жалости в них, лишь любовь, безграничная, нежность всепоглощающая.
- Мама была очень красивой.
- Ты всё вспомнишь, а я покажу то, что помню сам.
- Стай, почему жизнь такая несправедливая?
- Макошь плетёт судьбу, ей виднее, когда обрезать нить жизни. А может дело вовсе не в богах.
- А в ком, Стай?
- В нас самих. Мы ведь боги, творцы собственной доли. Нам хочется верить в то, что нас берегут, но нам дают жизнь, а дальше мы сами куём своё счастье и распоряжаемся телом, дарованным нам нашими родителями.
Только сейчас заметила, что на башне уже почти темно. На небосклоне последние лучи освещали небо, словно в последний раз мы виделись с солнышком.
И как мне себя вести с Драконом, теперь уже мужем? Куда мне идти спать? К себе в комнату или тут на башне оставаться?
Он не пристаёт, интереса не проявляет. А может у драконов соития вообще нет? Или только для делания детей? Но ведь я за ним сколько бегала, пыталась соблазнить, и всё бесполезно.
Стай поднялся со своего места. Я хотела его окликнуть, да что я ему скажу?
Стянул свою ленту с волос, распуская их. Потом разделся, вешая одежду на спинку стула. И в голом виде пошёл в ванную.
А мне что делать? Хоть бы сказал что. Одежда мокрая, надо бы просушить, чтоб не заплесневела.
Я подошла к стулу и взяла одежду, собираясь развесить её, но та была сухая и пахла свежестью. Ну да, чему тут удивляться? Я забыла, с кем связалась.
Поймала себя на мысли, что расстегнула и уже снимаю свою рубашку. А, ладно, чего смущаться. Чего он там не видел?
В ванной комнате было влажно и горячий пар стоял дымкой в воздухе. На запотевшем зеркале стали проступать слова: “Я люблю тебя, моя Драгоценная”.
За занавеской мылся Дракон. Любимый мой Стай. Даже в детстве я была без ума от него и уже тогда хотела за него замуж. И правда, глупенькая была, все мысли лишь о Драконе были. а не о маме с папой. А теперь этого нет.
Ощутила тоску по мамочке и папочке. Отодвинула занавеску, делая шаг в ванну.
Стай стоял с закрытыми глазами под душем, ловя на приподнятое лицо струи воды. Мой Стай. Ты вырос, возмужал. Светло-русая борода, достающая уже до выемки между ключицами, намокшие волосы, сейчас достающие до пояса. Красивое мужественное тело. Он протянул мне руку, предлагая присоединиться к нему. Что я и сделала.
Горячая вода согревала, но его ладони, прикасаясь к моей коже, обжигали её. Я поддалась ласке скользящим по моему телу рук. Там, где он дотрагивался, мурашки бежали по коже. Я начинала дрожать, обвивая его шею руками.
Внезапно поняла, что вода уже не льётся, а руки любимого продолжают начатое, изучая каждую клеточку моего тела. Он выскользнул из объятий и развернул меня к нему спиной, позволяя опереться на стену. О, Стай, что ж ты со мной делаешь?
Ноги уже не держали, а он изучал мою спину, откидывая волосы вперёд. Жар разливался и убегал. Ощутила, как его ладони переместились вниз, к моим ягодицам, бёдрам, не пропуская ни единого отрезка поверхности моего тела. Я пошатнулась, а Стай уже стоял во весь рост, прикасаясь ко мне спиной. Забрал мои волосы, приподнимая их. Странно, но с них не текла вода. Разворачивает вновь к себе, я встречаюсь с любимыми глазами, а он прикасается вновь к груди.
Я пошатнулась, а он меня подхватил на руки и вышел из ванной, с лёгкостью махнув через бортик.
Меня бережно уложили на постель, и я утонула в мягкой перине, лежащей на полу.
Его глаза светились в наступившей темноте.
- Стай, любимый, - пытаюсь поймать его губы, а он чуть отстраняется, но так же смотрим неотрывно, не моргая на меня.
- Мира, нам надо поговорить.
Ну сколько можно, целый день разговариваем. Ну, не целый, но уже довольно долго.
- Что ещё?
- Ты будоражишь меня, я схожу с ума от прикосновений к тебе, и я боюсь не устоять.
- Я ведь твоя жена, в чём же дело?
- Ненаглядная моя, твой дракон запечатан. И наше слияние пробудет его. Тебе будет больно.
Дракон? Так вот почему я не могла пробудить его? А Стай не говорил. Теперь я понимаю, почему. Он хотел, чтобы я поняла, что я для него значу. Не по словам, а по поступкам.
Два зелёных огонька потухли, погружая меня в темноту. Любимый просто лёг рядом.
- Я согласна.
- Тогда спи.
Глаза тут же слипаются, мысли становятся тягучими, и я проваливаюсь в сон.