Аннотация: Так называлась одна из казней у американских гангстеров 30-х годов.
Константин Чиганов
Поездка в Детройт
Малыша Рино никто в глаза малышом не звал. Ибо никто из знавших его лично не проявлял склонности к суициду.
Ростом в пять футов, он совершенно не подходил для готовых костюмов - любой пиджак с треском расходился на его плечах. Неловко признать, но красотою Малыш напоминал шкаф с вырезанной над дверцами мордой бульдога.
"Сухой закон" основательно обогатил Малыша, и своего положения он не собирался уступать никому, хоть Мефистофелю, хоть самому Чжу Ваньлэю, способному сцепиться, говорят, с любыми духами зла хоть в розницу, хоть целой бейсбольной командой. И когда шпиона Ваньлэя сцапали мальчики Малыша, всем сразу же было понятно, как закончится дело. Похоже, всем кроме самого шпиона - старого глухого китайца, повара из любимого ресторанчика Малыша: надо же иметь место, где можно расслабиться. Вот только глухой китаеза оказался не так уж глух - его разговор с агентом Чжу услышал человечек Малыша, и хоть в китайском не понимал и ятя, но слова "Рино" и "Ваньлэй" запомнил хорошо. Человечек не зря старался - Рино не забывал полезных людей. Свою пару сотен доносчик получил.
Китайца приволокли в апартаменты к Малышу честь по чести, под руки - ноги того не держали. Китаец оказался уже в слегка попорченном состоянии - без ногтей и почти без зубов. Сам был виноват, глухонемой упрямец.
В белом полотняном костюме, шитом на заказ, в вишневой рубашке с белым галстуком, шикарный Рино брезгливо глядел на синюю курточку китайца и дырявые наколенники из тапы. Князь гангстеров не любил напоминаний о нищете трущоб, итальянских ли, китайских.
Рино поставил бокал на столик возле кресла - антикварный круглый столик черного дерева, резные драконы сплетали шеи и грызли друг друга "совсем как мы, деловые люди!", поговаривал Малыш.
- Ты, рожа косая! Ты ж говоришь по-нашему! Ходя, раз не хочешь сказать про Ваньлэя, так огласи завещание, что ли! - гангстер захихикал, он ценил свое остроумие. Двое державших китайца заулыбались до ушей - Малыш ценил только тех, кто ценил его юмор.
Китаеза, тряся козлиной бородкой, что-то быстро защебетал, потом с трудом, запинаясь, перешел на полуанглийский:
- Гаспадин! Гаспадин, прости тарого турака! Гаспадин Чжу опещал упить моего сына, если я не скажу, кто с фами был! Я не успел ничего передать, когда пришли твоя люти, гаспадин! Я старый, но я поюсь гаспадина Чжу...
- Захлопнись, крыса косоглазая! - рявкнул Рино, подымаясь. - Ты что, решил, я тебя сейчас выпущу?
Тут он задумался. Потом улыбнулся.
- Ладно. Чжу ты уже не нужен - мои ребята нашумели, когда тебя брали, кой черт было палить в потолок? Он, конечно, знает, вонючая лиса. Но раз ты не годишься для двойной игры, может, сам скажешь, почему это я должен тебя отпустить? Мои мальчуганы сказали, ты чуть не ушел от них. Может, ты колдун? Предскажи-ка себе будущее!
Один из "мальчуганов" не удержался и пробасил:
- Точняк, сэр. Я там сам был. Если б ему не продырявили ногу, чуть не случайно, он бы ускакал, черт его знает, как, но глаза он отводить умеет... я дважды в него палил, да не попал, а я стрелять умею, все знают...
- Вот видишь! - Рино нагнулся к китайцу, - предскажешь правду, может, и отпущу... а?
Китаец вдруг ясно взглянул ему в глаза, сглотнул кровь и проговорил:
- Я фижу. Гаспадин хочет упить меня желесом ф желесе... но тагда не позднее зафтрашнего утра фсе тут умрете - тоже среди желеса и в желесе... Это так.
Рино вздрогнул, но ту же осклабился:
- А не дурак узкоглазый. Попугать нас решил напоследок. Железо в железе - догадливый, паскуда. Ну, ребята, так и отправьте его прокатиться в Детройт! Двигайте!
Через час телефон Малыша разразился дрязгом. Рино неспешно - он только убивать предпочитал быстро, поднял старомодную черную трубку с загнутой воронкой микрофона.
Трубка докладывала о выполнении. Порядок, как обычно.
- Он что-нибудь напоследок сказал? - Рино с легким недоумением ощутил в себе позыв любопытства.
- Нет, только пялился. Уже в багажнике "Олдсмобиля" забормотал чего-то по ихнему, типа молился.
- Ну?
- Ну, мы закрыли крышку и включили пресс. Сплющило вчистую, сэр. Лучшее вторсырье для переплавки.
- Славно. Консервы с желтой рыбой, значит. Отдыхайте, вечером зайдете. К семи.
Второй звонок вырвал Малыша из дремы. Вот уж чего он терпеть не мог.
- Что! Чего там опять?!
Трубка жалобно булькнула.
- Сэр, ребята... Стив и Майки, которых вы посылали на свалку...
- Давай, рожай!
- Сэр... когда они сели в машину...чтоб ехать к вам... никто не знает, как так вышло, сэр... на их авто упала вывеска кабаре "Луизиана"...
- Дьявол! Знаю, бывал! Короче!
- Мы только что достали их... то, что осталось...пришлось пригнать бульдозер, сэр, разгребать. Там полтонны железного лома. Уже ищем их подрядчика, сэр...
Малыш Рино бросил трубку.
В своем снежно-белом "Корде" - купе, на шинах с белыми боковинами, Рино выжимал восемьдесят миль в час, дорожной полиции не боясь, полиция знала его машину.
Он сам не думал, зачем ехал. Может, доказать себе свое бесстрашие перед любым покойником, будь он хоть дедушка дьявола. А может, взглянуть своими глазами на тот сплющенный, окончательно мертвый "Олдсмобиль". И когда в повороте над обрывом педаль тормоза безнадежно утонула в полу, Малышу никакие желтолицые черти не помешали рвануть ручной тормоз. Потом был удар.
Малыш медленно повернул голову - левый глаз заплыл, ко всей левой половине лица словно прижата подушка. На хромированном рулевом колесе, на ободе цвета слоновой кости - кровь, кровь на левой передней стойке и на боковом стекле. Немного, с кофейную чашечку, но Малышу подурнело - он с детства не выносил вида своей крови.
Где он? Почему машина стоит явно наклонно, и - он не ошибся, чуть покачивается? Малыш осторожно сдвинулся по сиденью - бежевая кожа обивки скрипнула. "Корд" словно нырнул носом, а Рино замер, уставясь в боковое окно.
Белый гробообразный капот вытянулся над пропастью, передние колеса еще медленно вращались в пустоте. Автомобиль, пробивший ограждение, чудесным образом, а вернее, силой "ручника", повис, цепляясь днищем и задними колесами.
Неустойчивое равновесие нарушил бы и вздох. Малыш не дышал, сколько мог, потом медленно втянул воздух. Выдохнул через стиснутые зубы. Открыть дверь... нет, сдвинется центр тяжести. Через багажник тоже не выбраться... может, сейчас к машине уже подходят полицейские? Впервые в жизни он им обрадуется... Лишь бы не додумались стучать по кузову.
Круглые глаза приборов выпучены насмешливо. Ветер... проклятье, про ветер он не подумал. Но не ветер издал этот звук, этот слабый шорох между сиденьями. Рино повернул голову. И всхлипнул.
Из-под пассажирского сиденья выбралась маленькая смуглая кисть руки, оторванная у запястья, с торчащими сухожилиями и ранами на месте вырванных ногтей. Обхватила рукоять "ручника", словно присосавшийся клещ, и большим пальцем надавила кнопку.
Малыш Рино заорал, и орал, пока машина летела на камни внизу, пока железо в железе не смяло и не растерзало его грешное тело.