Преступление и колдовство, они равно повинны как в самих ужасах, так и в их умножении.
Е. Парнов "Властители и маги"
Над готической крышей храма проплывала луна. Крупную, темно-золотистую, ее иногда подергивали перистые облака, казавшиеся черными. Обстановка напоминала старинный черно-белый фильм ужасов, довольно пошлый, как ни прискорбно. Аббатство почти развалилось, и никакие реставраторы не смогли бы вернуть ему былую грозную внушительность. Последние туристы, ощупав досужими взглядами древние стены, ушли несколько часов назад.
Небо распорола далекая голубоватая зарница. Одна из каменных горгулий над изъеденным временем порталом шевельнулась и изменила позу, подняв кверху нечто, очень похожее на короткоствольный автомат. Фигура оттолкнулась и сделала невероятно длинный беззвучный прыжок на карниз пониже, почти над входом в главную базилику.
Внутри церкви разнесся звук, похожий на куриное клохтанье. Человек в черной сутане, стоящий в нарисованном мелом кругу пред алтарным возвышением, окруженный странными знаками, держал за ноги черного петушка. Перед ним на подобии жертвенника, задрапированного темной материей, стоял золотой семисвечник с черными свечами. Огоньки подрагивали, и колебались тени на полу.
В руке человека блеснуло, на пол упал маленький темный предмет, а он бросил пред алтарем обезглавленное тельце, обрызгав кровью покров жертвенника. Покончив с несчастным петушком, человек в сутане, с выбритой на голове тонзурой, воздел кверху руки и нараспев прочел несколько непонятных фраз. Потом еще пару. И завершил все это низким выкриком. Свечи затрещали, в вычурной пентаграмме на полу перед черным жертвенником качнулся столб золотистого света. Пентаграмма на полу замерцала сине-зеленым, внутри обрисовалась человеческая фигура. Золотистый столб освещал ее всю.
С виду - совсем юная девушка в костюме мужского покроя, странном, вроде бы меняющем цвет, так что ткань иногда сливалась с окружающей полутьмой. Черные волны волос падали до талии, темные глаза с необычным разрезом вперились в заклинателя. Дьяволица была очень хороша собой.
Человек в сутане жадно, с явным выражением страха разглядывал ее. Тонзура покрылась изморосью пота, худое лицо с торчащим костистым носом слегка подергивалось, маленькие темные глаза блестели, как у пьяного.
- И зачем ты побеспокоил меня? - мелодично, с оттенком издевки спросила девушка.
- Я готов заключить договор. Ты знаешь, какой. В обмен на все, что я попрошу... голос сорвался на сип.
- А, эти пустяки! Ну, что же, если ты добровольно желаешь вступить в древний союз...Его иногда называют союзом проклятых.
- Я знаю, знаю, - он втянул горлом воздух, - желаю, я желаю служить новому хозяину, Черному!
- Ты предал прежнего, можно ли тебе доверять? Корыстный смертный...
- Я отрекся от него, навсегда! В душе я никогда не был священником! Я же так долго...
- Хватит! Знаю, это правда.
Демоница, казалось, задумалась, опустив заостренный подбородок. Потом отвела с лица волосы:
- Хорошо! Я дам тебе договор.
Рядом с нею мгновенно появилась гигантская черная пантера, подошла к человеку в сутане (слышно было, как у того застучали зубы) и положила рядом с границей круга темный свиток. Потом грациозно отошла, на прощание сверкнув огненными глазами.
Свиток легко развернулся, казалось, он сам рад это сделать.
Буквы на темно сером пергаменте налились живым огнем, делая освещение излишним.
- Согласен! - выдохнул человек. - Но сперва докажите мне.
- Где же вера, что движет горами? - Она плавно взмахнула рукой. Сатанист медленно, легкой пушинкой взмыл вверх и завис на высоте человеческого роста, раскинув руки.
- Я верую! - его опустило на щербатую каменную мозаику пола, в руке неведомо как оказалось черное, остро очиненное лебяжье перо. Не размышляя, он ударил концом пера в основание левого большого пальца. Кровь потекла неожиданно сильно, и тогда, смочив перо, он расчеркнулся в договоре.
Тут же свиток и перо исчезли из его рук.
- Чего ты хочешь теперь? - голос гостьи неожиданно гулко зарезонировал под дряхлыми сводами.
- Силы, власти и жизни!.. Жизни!.. - глаза человека в сутане заблестели безумно и ярко. - Хочу быть вампиром. Самым могучим вампиром!..
Он захохотал и взмахнул рукавами. Воздев руки, безумец заплясал в круге, что-то бормоча про себя. Высоко под сводами древней церкви раздался слабый треск.
- Да, да, да, я чувствую! Я меняюсь! Крови, крови!
Узкий луч восходящего солнца откуда-то из-под кровли наискось пробил полумрак и упал на человека в сутане. Вероотступник протяжно, дико закричал, корчась, словно сжигаемый огнем, и упал на каменный пол.
Из-за растрескавшейся колонны в боковом приделе появился человек в таком же костюме, что и у девушки, с пистолетом-пулеметом на плече. Уверенно ступая, подошел к жертвеннику, голыми пальцами поочередно погасил свечи, потом встал рядом с девушкой и коснулся ее плеча, глядя на лежащего в кругу. Кудрявые волосы его в солнечном луче оказались седыми, хотя на вид лет ему было не более тридцати.
- Что, чертовка, сорвалась сделочка? Клиент скапутился? А шутки у тебя, ведьма, дурацкие, я всегда говорил! - та в ответ покачала головой. Юноша продолжал:
- И его задавила грудная жаба... Обширный инфаркт, отсюда видно. Я не думаю, чтоб он стал хорошим исполнителем, Дэви. Не доверяю я фанатикам, навидался. Вряд ли настоящие вампиры, если уж они есть, боятся солнечного света. А этот, бедняга... Насмотрелся голливудских ужастиков.
- Откуда это солнце? Твоя работа, а?
- Обвалилась часть крыши. Ну, случайно, конечно....
- Нет, я и не подумала, что он пожелает такого... а потом еще и поверит в это. Ну золота, власти, орден дружбы народов на пузо... виллу на Канарах... а этот... оригинал.
Пантера подошла и обнюхала труп с брезгливой миной. Зевнула.
- Дэви, радость моя, еще себя не хватало винить... Гордыня его заела. "Самым великим вампи-иром!" Одну историю я когда-то слышал. Шли три альпиниста в связке по гребню горы и в плохую погоду. Гроза, ливень. Среднему возьми да и приди в голову крикнуть: "Я горец!" Тут его молнией и шарахнуло - смотрят, одни тапочки дымятся... А с остальными ничего. Мораль понятна? Ладно, пойдем, Ахмед с машиной ждет...
Он провел в воздухе рукой: мертвое тело съежилось и рассыпалось бурой пылью. Осталась только горка одежды среди странных и нечестивых знаков.