Аннотация: Аж 5-е место ао версии гл.арбитра на БД-7!!! Сам не ожидал. :-)
Одна десятимиллиардная
Сергей Сергеевич, мой сосед сверху, умер ночью.
Я в это время еще не спал, маялся от духоты за письменным столом, пытаясь свести концы с концами в одном хитром уравнении, которое уже много часов подряд упорно не хотело уравниваться как надо. И не удивительно, потому что вместо формул в мне голову все время лезли мысли о том, что нельзя быть таким скупердяем, и давно пора разориться на кондиционер. Но как тогда быть с давно запланированной поездкой в Париж, на конгресс? А если жара продержится еще недели две, мне и вовсе ехать не с чем будет, а значит надо что-то решать, ведь мозги плавятся, работать невозможно совсем... Удрать куда-нибудь за город? На дачу к кому-нибудь из приятелей, к примеру? Ну да, ждут меня там... А если и ждут, то работать все равно не дадут с этими вечными пикниками да шашлыками... Вот опять.
Все, посторонние мысли -- вон!..
Одновременно вдруг моргнул свет настольной лампы, и компьютер, пискнув, выбросил на почерневший экран быстро меняющиеся цифры тестирования памяти -- ушел в перезагрузку, зараза. А я не сохранялся, кажется...
Я хотел было вслух высказать все, что думаю о надежности наших электрических сетей, но не успел, потому что сзади кто-то деликатно кашлянул пару раз.
-- Слава, извините, что беспокою в такой час, но вы все равно не спали, и я вот решился потревожить, так сказать, -- произнес очень знакомый голос. -- Мне очень жаль, если я помешал вам работать.
Я обернулся -- возле двери в прихожую колыхался в воздухе призрак, совсем новенький, судя по яркому переливчатому свету, исходившему от него.
-- Сергей Сергеевич? -- удивился я, приглядевшись. -- Вы? Но как же...
-- Вот видите, -- тот виновато развел руками, -- умер. Вы не могли бы позвонить в милицию, или куда там нужно, сообщить? Домработница только в понедельник придет. А жара ведь... Я там, -- он указал на потолок, -- на кухне лежу. И чайник на плите включен, как назло.
-- Да, да. Сейчас, конечно, -- пробормотал я, протягивая руку к телефону. -- Как же так, Сергей, Сергеевич?
***
С соседом мы знакомы года три, и были почти друзьями, несмотря на большую разницу в возрасте: мне всего тридцать пять, а ему -- немного за шестьдесят.
Как-то у него прорвало батарею отопления, и меня основательно залило. Я, понятное дело, побежал к нему наверх ругаться, как полагается, но увидев, что натворил кипяток, фонтанчиком бьющий из свища в батарее в квартире у него самого, как-то вдруг разом успокоился, даже немного посочувствовал.
А через пару дней коммунальщики, неохотно, но все же признав, что вины соседа в случившемся не было, быстро и почти бесплатно -- хотите, верьте, хотите нет -- переклеили мне отвалившиеся обои, а Сергей Сергеевич пришел вечерком с извинениями и бутылкой хорошего коньяка.
Он оказался писателем, фантастом. Не знаю, известным, нет ли, -- по крайней мере, я никогда до нашей встречи про него не слышал. Правда, кого я вообще знаю из современных литераторов? Две-три фамилии авторов детективов, которых иногда показывают в рекламе новых сериалов? А уж фантастикой я вообще никогда не увлекался, даже в детстве. А человеком и собеседником Сергей Сергеевич оказался интересным.
Мне нравилось иногда посидеть у него, потягивая коньяк из широкого бокала, смотреть и слушать, как он, поблескивая в мою сторону стеклышками очков, рассуждает о жизни, смерти и о неожиданном нашествии духов в материальный мир.
-- Мы, люди, -- говорил он убежденно, -- всегда несли в себе часть бессмертной сущности: душу, данную творцом нашему праотцу Адаму. Мы все -- и я, и вы -- сами как боги, только забыли об этом, изверились... Если бы мы могли по-настоящему верить, не имея в себе ни капли сомнения, то все могли бы творить чудеса не хуже Иисуса. Как вам это? -- спрашивал сосед.
-- Не знаю, Сергей Сергеевич, я далек от всей этой мистики, -- пытался я возражать. -- Но мне трудно представить, что реки и ручьи потекут снизу вверх, даже если я сумею убедить себя, что так должно быть...
-- Правильно, -- улыбался он. -- Только вы не забывайте о десяти миллиардах других людей, которые искренне верят, что реки должны течь именно вниз, а не вверх. Вам в одиночку силу их уверенности не одолеть, пусть большинство и не подозревает о своем могуществе.
-- Ну, а причем тут призраки? -- не сдавался я.
-- Книги, фильмы, -- вздыхал он. -- Вера в эту форму загробной жизни, видимо, превысила какую-то критическую массу. И люди, в самом деле, перестали просто уходить после смерти в иные миры или иные измерения... Вот я, -- гордо вскидывал он голову, -- я после кончины ни за что не превращусь в привидение! Я сольюсь душой с мировым разумом -- не сомневайтесь: я абсолютно уверен, что смогу сделать это. Надеюсь только, что нескоро...
Вот вам и уверен. Вот вам и не скоро.
***
В экстренной службе не очень хотели ехать на такой вызов посреди ночи. Дескать, и утром успеется. Только упоминание о включенной газовой плите и выкипающем чайнике заставили усталую женщину-диспетчера недовольно буркнуть: "Ждите, выезжаем..." прежде, чем повесить трубку.
-- Как же так, -- снова не удержался я, сочувственно глядя на теперь уже бывшего соседа.
-- Не знаю, Слава, -- грустно ответил тот. -- Может, я ошибался. Или силы уверенности не хватило, хотя... Должно было сработать. Не знаю.
Мы помолчали, а потом Сергей Сергеевич, вздохнув, сказал:
--
Я, пожалуй, у себя подожду. Посижу, так сказать, напоследок.
--
Как хотите, -- тихо ответил я.
Сергей Сергеевич не стал лишний раз смущать меня, взлетая и просачиваясь сквозь потолок, как предпочитает поступать большинство привидений. Он просто исчез из комнаты. Снова моргнула светом настольная лампа, снова возмущенно запищал компьютер.
Неслабые побочные эффекты возникают при перемещениях в пространстве моего бывшего соседа из квартиры сверху.
***
Бригада прибыла только через час. Сначала позвонили ко мне, как к вызывавшему.
-- Где? -- коротко спросил усатый милицейский старлей, зачем-то принюхиваясь и заглядывая мне за спину, вглубь квартиры. -- Призрак остался?
Медик -- худощавый мужик моих лет в белом халате -- и трое молодых парней в форме спасателей хмуро переминались с ноги на ногу на лестничной площадке.
-- Выше, на восьмом, -- так же кратко ответил я. -- Остался. Пойдемте.
-- Дверь у покойного, небось, стальная? -- вздохнув спросил старлей, и мы двинулись наверх.
Спасатели сноровисто срезали болгаркой стальные и якобы несокрушимые петли, вынули из проема дверь и сразу же отправились назад, вниз по лестнице, нисколько не поинтересовавшись, что творится внутри квартиры.
Мы вошли. Призрак соседа ждал нас в прихожей, и вид у него был удрученно-виноватый.
-- Там, проходите, -- указал он в сторону кухни. -- И чайник, пожалуйста...
Милиционер, сделав нам знак оставаться на местах, зашагал туда, откуда уже доносился сильный запах перегретого металла и обугливающейся эмали.
-- Эксперт, давайте сюда, -- донесся через несколько секунд его голос. -- И остальные тоже.
Остальные -- это мы с Сергеем Сергеевичем. Что ж, мы пошли.
Тело лежало посредине кухни, руки прижаты к груди, а открытые глаза удивленно глядели в потолок.
-- Сами умерли? Криминала нет? -- деловито спросил у соседа старлей, присаживаясь к кухонному столу и открывая потертую кожаную "командирскую" сумку с какими-то бумажками. -- Чего случилось-то, гражданин? Чайники вон среди ночи ставите... Вы один дома находились?
-- Сам, сам, -- грустно сказал Сергей Сергеевич. -- Сидел один, хотел чаю заварить, все равно спать не хотелось... А вдруг ни с того, ни с сего в груди как-то совсем пусто стало, голова закружилась, и легко так стало во всем теле, понимаете? А потом -- раз! И я уже на себя со стороны смотрю...
-- Внезапная остановка сердца, -- негромко сказал врач в ответ на вопрошающий взгляд милиционера. -- Бывает. Даже вскрытия можно не делать. Хотя и придется...
Составление протокола заняло с полчаса. Старлей с Сергеем Сергеевичем укатили в отделение, заканчивать какие-то формальности. Потом приехала труповозка, и мне пришлось помогать нести вниз носилки. Когда габаритные огоньки, мигнув в последний раз, скрылись за углом, врач достал сигарету, прикурил и протянул мне пачку.
Мы присели на лавочке у подъезда. Я с удовольствием вдыхал ароматный дымок пополам с предутренней долгожданной прохладой.
-- Скажите, что вы думаете про все это? -- спросил я, затянувшись в последний раз и прицеливаясь, куда бы выбросить окурок.
-- А чего тут думать? Совершенно естественная смерть. -- ответил доктор.
-- Нет, я не об этом. Вот про то, что сейчас в мире происходит с призраками умерших, -- пояснил я. -- Почему вдруг они стали появляться все чаще и чаще?
-- Да, уже почти восемьдесят процентов умерших не находят упокоения, -- он вздохнул. -- А почему -- кто же знает?
-- В бога верить перестали?
-- Ну, не думаю. -- его окурок тоже прочертил багровую полоску, отправляясь в кусты вслед за моим. Хоть бы урну поставили возле подъезда. -- Вчера вон священник один умер, я на выезде был, так тоже...
-- Сосед мой вон верил, что сможет уйти. Говорил, что в нем -- бессмертная душа, часть божественной силы, понимаешь...
-- Не верю я во всю эту теологию, -- врач поднялся, и водитель ожидавшей его "скорой" тоже задвигался в кабине, заводя мотор. -- Поглядите, как живем... Даже если имелось когда что-то такое у людей, то, похоже, не преумножалось оно вместе с нами, а делилось на всех. Так что, по большому счету, в каждом из нас всего одна десятимиллиардная бессмертной души. Вот и не нужны мы такие, видно, ни на том свете, ни где еще... Ну, бывай здоров!
Хлопнула дверца, меня обдало облаком выхлопных газов, и я остался один во дворе.
***
Утро катилось с востока на Москву. По безоблачному небу было видно, что новый день будет таким же жарким, как и вся последняя неделя.
Я задумчиво поднимался к себе на этаж. Жаль, поработать сегодня не получилось. И надо все-таки что-то решать с покупкой кондиционера, такой жары я долго тоже не вынесу. Как бы в больницу не загреметь вместо парижского математического конгресса.