Аннотация: А вот эта штука со свистом пролетела мимо финала 10-й Грелки. Можете пинать. На нормальную концовку времени просто не хватило. Может, когда-нибудь переделаю как надо. :)
Твердь небесная
Прошедшая ночь выдалась на редкость холодной, и под утро Слай продрог буквально до костей. Он долго и безуспешно пытался устроиться в спальном гнезде поуютнее, ворочаясь с боку на бок, то стараясь свернуться калачиком, подтянув согнутые ноги к животу, то пытаясь червем закопаться в ворох сухих прошлогодних листьев так, чтобы они присыпали его сверху и, в то же время, их хватало бы и на подстилку внизу, но согреться по-настоящему не получалось. Сквозь мерзлую полудрему он слышал, как зашуршала подстилка в отцовском гнезде, и колыхнулся под его пружинистым уверенным шагом плетеный пол их жилища, как стукнула, закрываясь за ним, дверь их жилища: отец всегда вставал очень рано, задолго до того, как зажжется и начнет свой ежедневный путь Огненный Глаз, благословенный и священный, до того, как он подарит миру свое тепло, согревающее Основу и даже саму небесную Твердь.
Слаю захотелось сейчас же перебраться на освободившееся отцовское место - просторное, согретое за ночь теплом его большого сильного тела, пахнущее его резким, знакомым и родным запахом. Но тогда Слай мог снова надолго заснуть, что сегодня никак не входило в его планы, и он предпочел остаться на месте, поплотнее сжавшись в комок, и стараясь дышать так, чтобы его дыхание грело бы его самого.
Час или полтора спустя он, наконец, почувствовал, что гнездо стало понемногу согреваться, да и в хижине стало заметно светлее - Огненный Глаз, священный и благословенный, вспыхнул где-то внизу и начал свое неспешное движение, очищая мир и сжигая своим пламенем все лишнее и отжившее, что было за прошедший день этим миром отвергнуто и сброшено вниз, в великую пустоту, откуда нет возврата. Новый день спешил встать на свое место в бесконечной череде...
Слай, поеживаясь, выбрался из постели, и, стараясь ступать как можно осторожнее, чтобы не слишком тревожить чувствительные сплетения пола, прокрался в дальний угол хижины. Возле подвешенного к потолку гнездышка сестры он остановился, вглядываясь в полумрак. Лапочка спала, откинув голову, укрытая всеми кусками теплых шкур, что нашлись в доме, хрипло и прерывисто дыша изрытым язвами ртом. Даже в темноте было заметно, как подрагивают во сне ее до прозрачности бледные, тонкие пальцы рук, бессильно лежащих вдоль тела.
Старый Михелис, деревенский знахарь, приходил к ней в последний раз недели три назад. Он с хмурым видом долго и сосредоточенно мял Лапочкин живот, заставлял ее сгибать и разгибать в коленях ноги, уже покрывшиеся пятнами кровоподтеков, а потом, кинув виноватый взгляд на мать, съежившуюся в уголке, молча покачал головой, и все поняли, что надежды на чудо больше нет. Мать только тихо застонала, а отец вдруг как-то сразу обмяк, опустил голову и словно сделался старше лет на десять.
- И ничего сделать нельзя? - спросил он только.
- Крепись, Эл, - ответил Михелис. - Моли небеса о помощи... Я пришлю для девочки настойку, если хочешь, она поддержит ее еще какое-то время - месяц, может два. Если бы у меня был...
Он повернулся и вышел, не закончив, и даже не взглянув на приготовленные для него подарки. Да и говорить что-то было уже не нужно: все знали, что дети, заболевшие этим странным недугом, долго не живут, если небо не пошлет лекарство, а Твердь делала такие подарки крайне редко.
Значит, еще одно тело достанется лакам, небожителям...
Лапочка вдруг тихонько застонала, и мать, дремавшая рядом, сразу же открыла глаза, а задумавшийся было Слай вздрогнул и поспешил наружу. Прихватив легкое копье и нож, он откинул дверной полог и выбрался из дома.
Деревня просыпалась. Откуда-то со стороны доносились приглушенные голоса спорящих мужчины и женщины - кому-то не лень было начинать новый день с перебранки. Две или три неясных фигуры легко и бесшумно скользнули невдалеке, спускаясь в нижние слои Основы, - охотники отправились проверять расставленные на птиц силки. Огненный Глаз где-то далеко внизу, под ногами, постепенно разгорался, разгоняя зеленоватый сумрак. Уже хорошо были видны громадные колонны опор, растущих из Основы и уходящих вверх, наверное, на тысячу человеческих ростов, хотя кто знает точно? Плотный туман скрывал небо от глаз Слая. Сейчас даже не было видно мест, где опоры, словно гигантская рука с растопыренными пальцами, достигают мест, где упираются в небесную Твердь, поддерживая ее, не давая обрушиться и смести все, даже саму Основу, в бездонную пустоту под ногами.
У Слая засосало под ложечкой, когда он попытался вообразить, как может выглядеть мир с высоты опоры, а ноги вдруг сделались слабыми и непослушными.
"Ну почему, почему?.." - мелькнула в голове тоскливая мысль.
Но, вспомнив только что виденное в доме: мать, почерневшую от бессонницы, покрытые язвами губы сестры, - Слай отбросил колебания.
Срезав молодой побег одной из лиан, сплетенных в густую сеть прямо возле дома, он напился ее сладковатого сока и сразу почувствовал себя бодрее и увереннее. Засунув нож за пояс, Слай перехватил копье поудобнее и торопливо запрыгал с одного сплетения основы на другое, держа направление туда, откуда Огненный Глаз начинает свой обход. Сразу за деревней он свернул с проторенной тропы налево, в чащу диких лиан, где у него было заранее припасено в тайнике фляга с водой, немного сушеных фруктов и вяленого мяса, кожаные ремни, а, кроме того, его главная надежда - крупная тушка убитой вчера птицы.
Тайник был в порядке - не тронутый ни лесным зверьем, ни людьми, и Слай мысленно похвалил себя за старательность, с которой он сооружал и маскировал его почти целую неделю. Вынув мешок с провизией, Слай еще раз проверил, крепко ли он завязан, затем закинул его за спину, закрепив лямки ремней на поясе и на груди. Птицу пришлось нести в руках, и это немного его беспокоило: трудно хорошо соблюдать равновесие, когда в одной руке - легкое копье, в другой - довольно тяжелый груз, а заплечный мешок тянет назад. Придется идти медленнее, а ведь утро наступило уже давно, день не заставит себя ждать.
Вернувшись на тропу, Слай зашагал дальше, торопясь по мере возможности, но не забывая при этом чутко вслушиваться в лесные звуки и вглядываться в заросли над головой и под ногами. Наступить сейчас на какую-либо ядовитую змею было бы верхом глупости и неосторожности. По дороге ему несколько раз довелось спугнуть мелких птах, слишком маленьких, чтобы они представляли для него какой-то интерес даже во время охоты, зато однажды Слай заметил в ветвях обезьяну, увлеченную добыванием мякоти из недоспелого еще большого ореха. Мясо обезьян очень вкусное, а шкура - теплая и крепкая, пригодная и для одежды, и для выделки обуви. Слай даже пожалел, что не может сейчас отвлечься, подкрасться потихоньку сзади и метнуть копью в потерявшего осторожность зверя...
Примерно через полчаса он сбавил шаг до самого неторопливого и стал еще внимательнее вглядываться в хитроумные сплетения лиан и ветвей до тех пор, пока не заметил, наконец, нужный знак - высохшую толстую лиану, свившуюся почти в кольцо справа от тропы.
"Только бы успеть! Только бы он пришел!.." - мысленно повторял Слай, одновременно и отчаянно надеясь на это, и в то же время холодея от страха, что его желание сбудется.
Поднырнув под кольцом, он продрался сквозь колючие заросли и оказался там, где и хотел - большая, широкая тропа резко забирала вверх, через самые верхние слои Основы, и эта тропа была известна только ему.
Тепло Огненного Глаза становилось все ощутимее, и Слай теперь уже торопился, как мог, отбросив всякую осторожность. Скоро полог над головой заметно поредел, а потом вдруг кончился совсем. Тропа, все расширяясь, вела теперь прямо к открывшейся перед ним гигантской опоре. Слай, наконец, смог немного перевести дыхание и оглядеться.
Зеленое, колышимое ветром бескрайнее пространство раскинулось у него прямо под ногами. Туман в небе давно рассеялся, и теперь Слай почти физически ощутил всю тяжесть нависшей над миром небесной Тверди, удерживаемую лишь бесчисленными столбами опор, возвышающихся повсюду, сколько хватало глаз. Каждая из них казалась издали тонкой и хрупкой, но толщина опор, как знал Слай, чаще всего достигала сорока-пятидесяти шагов в поперечнике.
Скинув с плеч мешок, Слай, прежде всего, напился и пожевал немного фруктов. Подумав, съел еще кусок мяса и снова упаковал остатки провизии. Тушу убитой накануне птицы он положил прямо посреди тропы, на самом видном месте, а сам отошел чуть в сторону и постарался устроиться пониже тропы так, чтобы его не сразу можно было заметить. Сердце его гулко колотилось о ребра, а ладони вспотели так, что ему пришлось тщательно вытереть руки о полы куртки, а потом еще и протереть древко копья.
Слай ждал не слишком долго. Несмотря на все внимание, с которым он прислушивался к малейшему шороху, он едва не прозевал момент, когда на тропу выполз шестиногий лак - огромный, выше Слая ростом, беззвучный и устрашающий. Небожитель возвращался с ночной охоты домой, на Твердь.
"Ветер!" - понял Слай. - "Ветер тут шумит намного сильнее, чем во внутренних слоях Основы, поэтому я и не услышал его приближения".
Ему снова стало жутко до спазмов в желудке. Если бы лак вышел немного раньше, или сам Слай чуть задержался бы в пути, его бы уже держали сейчас чудовищные жвала. А потом - смерть, медленная и мучительная...
Лак тем временем остановился, равнодушно и холодно разглядывая лежащий перед ним труп убитой птицы, его крупное мохнатое тело было всего в нескольких шагах от укрытия, где притаился Слай. Размышлял гигант недолго, и в тот момент, когда он наклонил голову, чтобы схватить приманку, Слай кинулся из своего убежища.
Лак сейчас не мог его видеть, но колебания тропы под ногами Слая он почувствовал. Развернулся он молниеносно, и Слаю было бы несдобровать, если бы челюсти зверя не были заняты подброшенной птицей - инстинкт охотника не позволил ему сразу расстаться со своей добычей.
С громким отчаянным криком Слай прыгнул прямо на холку чудовища, туда, где голова лака соединялась с телом тонкой перемычкой. Огромные фасеточные глаза небожителя могли только беспомощно следить за прыжком охотника, а Слай уже карабкался выше, перехватив копье в зубы и мертвой хваткой цепляясь за шерсть на спине лака. Тот, наконец, бросил приманку и попытался ухватить Слая за ногу, но опоздал. Беспомощно кружа на месте, лак какое-то время еще пытался сбросить непрошенного наездника, а Слай держался, как мог, изо всех сил стискивая бока чудовища. Странный тошнотворный запах лака бил ему в нос, а шерсть оказалась неожиданно гладкой и скользкой, так что Слай боялся даже пошевелиться.
Лак успокоился неожиданно быстро. Может быть, он смирился с поражением, а может, его больше, чем лишний груз на спине, стали волновать все усиливающиеся порывы ветра. В конце концов, он развернулся и, быстро перебирая огромными, словно изломанными в коленях лапами, кинулся по тропе к опоре, а затем стал проворно карабкаться по шероховатому, изрытому трещинами столбу, вверх.
***
Темнеющая громада небесной Тверди приближалась.
Лак бежал не меняя темпа, и словно не чувствуя веса словно окаменевшего на его холке Слая. Впрочем, это не было особенно удивительно, небожители легко утаскивали к себе и груз потяжелее. Тела умерших взрослых, стариков и детей жители Основы всегда относили к большим тропам, где и оставляли лакам...
Слай сначала пытался управлять лаком, легонько трогая острым костяным наконечником копья чувствительные впадины возле глаз чудовища, но скоро понял, что лак не нуждается в понукании, и оставил его в покое, позволив тому самостоятельно выискивать путь в лабиринтах глубоких трещин опоры. А после того, как Слай неосторожно глянул вниз, у него закружилась голова, и он едва не свалился с лака, а теперь сидел, замерев, боясь лишний раз пошевелиться, тем более что ближе к Тверди опора стала заметно расширяться, и Слай вынужден был наклоняться вперед, почти к самой голове лака, чтобы не свалиться. О том, как он будет возвращаться назад, Слай старался вообще не думать - приманки на обратную дорогу он взять не догадался.
Стало почти жарко, но Слай даже не пытался достать из мешка флягу, предпочитая терпеть жажду; зато лак припустил заметно быстрее, торопясь укрыться от света, бьющего теперь из-под основы мощным зеленым потоком. К своему удивлению, Слай стал различать, что поверхность Тверди вовсе не однообразно-голая, а неровная, и покрыта чем-то вроде леса, напоминающего тот, где он сам родился и вырос. Кое-где свисали вниз странные образования, похожие на опоры, но они не врастали в Основу, а просто висели в воздухе. Тем не менее, они не падали, и даже упираясь в небо своими тонкими стволами, словно бы тоже поддерживая его. В одном месте он заметил воду, тонкой струйкой истекающую из Тверди, но не достигающую и малой части пути, проделанного им сегодня. Она быстро распадалась на отдельные капли, которые радужным облачком разносились по ветру.
Совсем близко от дышащей теплом и странными запахами поверхности небесной Тверди Слай заметил, что опора больше не стремится прямо вверх, а разделяется на несколько частей, каждая из которых резко уходит вбок.
"Если лак побежит по одной из них, мне не удержаться", - подумал Слай и сам подивился тому равнодушию, с которым воспринял эту мысль.
Но лак не стал взбираться к самой поверхности Тверди, а свернул на темною, укрытую от света пещеру как раз в том месте, где опора разделялась. Слай едва не свалился, так резко тот остановился. Оглядевшись, Слай едва не присвистнул от удивления. Тут, наверху, толщина опоры достигала никак не меньше сотни шагов в поперечнике, а с учетом невидимых отсюда отростков, поддерживающих Твердь, возможно, и двух сотен. Тонкие блестящие нити паутины оплетали неровности стен - где запутанными узорами, а где просто свисающими вниз лохмотьями. Запах стоял просто омерзительный, Слаю хотелось заткнуть нос.
Лак постоял с минуту, по-хозяйски оглядывая свое жилище - Слай сразу догадался, где находится, - а затем, не спеша, двинулся вдоль одной из стен, спускаясь теперь вниз по широкой и почти прямой щели куда-то в дальний конец пещеры.
Слай выбирал момент, чтобы осторожно соскочить и самостоятельно попытаться достичь Тверди, но для этого нужно было, чтобы лак забрался в щель поуже, где он не сможет быстро развернуться и ухватить охотника. Как назло, та и не думала сужаться, а тянулась вглубь все такая же просторная. Кое-где внизу чернели провалы; лак ловко огибал их по стенам.
Что произошло, Слай даже не успел понять. На одном из поворотов он вдруг почувствовал, как его словно дернуло наверх невидимой, но невероятно сильной рукой. От неожиданности он не удержался на спине лака и с криком полетел, но почему-то не вниз, а вверх...
Удар был сильным, хотя мешок за спиной и смягчил его при падении. Слай, ошарашенный произошедшим и полуоглушенный, продолжал катиться все выше по наклонной стене одного из провалов, пока, наконец, не ухитрился зацепиться за какой-то выступ. Ушибы и ссадины ныли нещадно, но страх заглушил все. Слаю понял, что самостоятельно выбраться из западни он вряд ли сумеет. Ему хотелось рычать от злости и боли, но кто знает, не вздумается ли лаку вернуться и посмотреть, кто нарушает тишину его гнезда... Слай тихо, вполголоса выругался.
- Эй, кто тут?
Слабый, но, без сомнения, человеческий голос прозвучал откуда-то с верху, ставшего вдруг низом. То есть снизу, оттуда, где по-настоящему должен был бы быть верх... Слай уже и сам запутался, не зная как теперь что называть.
- А ты кто? - хриплым шепотом спросил он в пустоту под ногами.
- Ты человек?.. Господи, что за чушь я несу! - облегченно всхлипнул все тот же голос. - Ну конечно, ты - человек, кто же еще... Ты с базы, спасатель? Я доктор Левин, жду вас уже почти трое суток... Помоги мне освободиться, и будем убираться отсюда!
Слай почти ничего не понял, но тот вверху-внизу говорил, что может выбраться отсюда, и Слай принялся осторожно спускаться.
- Сюда, сюда... Да скорее же! - нетерпеливо подгонял его назвавшийся доктором Левиным. - Почему так медленно?..
- Я боюсь сорваться, - честно признался Слай.
- У тебя неисправен компенсатор? Черт, это хуже... И фонарь, видимо, тоже? Двигайся осторожнее на мой голос, у меня все есть, но я не могу пошевелиться.
Слай в почти полной темноте продолжал осторожно спускался, смещаясь левее, туда, откуда уже отчетливо доносилось прерывистое дыхание.
- Осторожнее, не наступи мне на ухо, - произнес голос уже рядом с ним. - Освободи мне руки, а то эта тварь, этот паук-переросток спеленал меня, как младенца.
Слай протянул руку и нащупал большой, в рост человека, клейкий мешок, судорожно дергающийся, но затихший при его прикосновении. Осторожно ощупав находку, Слай достал нож, к счастью не потерянный им при падении, и стал осторожно резать оболочку "мешка".
- Есть! Одна рука уже свободна! - послышался радостный возглас. - Погоди, я постараюсь достать фонарик из кармана... Ч-ч-черт... Ага!
Неожиданно вспыхнул свет, ослепительно яркий в этой темноте и белый, как Огненный Глаз, если смотреть на него из нижних слоев Основы. Слай увидел человека, беспомощно барахтающегося в липком сплетении паутины, а свет шел из какой-то маленькой коробочки у него в руке. Человек тоже внимательно оглядел Слая с ног до головы и вдруг отпрянул, насколько смог.
- Кто?! Кто ты такой, паренек? - он выглядел донельзя удивленным. - Ты ведь не спасатель?
- Меня зовут Слай, и я давно уже охотник, а не паренек, - с невольной гордостью в голосе ответил Слай. - Подожди, я разрежу остатки паутины.
При свете это не заняло много времени, и скоро "доктор Левин" был совсем свободен. Все это время он молчал, изумленно глядя на Слая и еще изумленнее - на костяной нож у него в руке.
- Как ты собираешься выбираться? - поинтересовался Слай, закончив работу.
- Да, я думал, меня уже ничто не удивит, но такого я и не предполагал тут встретить, - невпопад пробормотал в ответ Левин. - Кто бы мог подумать... Никто и не предполагал, что тут кто-то уцелел тогда... У тебя нет с собой воды? - вдруг спросил он извиняющимся тоном...
Левин пил долго, маленькими глотками, хотя и было видно, каких усилий ему стоит эта сдержанность.
- Идем! - сказал он, напившись и подождав, пока Слай уберет флягу, где уже почти не осталось воды, в мешок. - Идем, повторил он и решительно взял Слая за руку.
Слай дернулся, было, но потом позволил удержать себя.
- По моей команде, начинаешь вместе со мной прыжками двигаться наверх от стенки к стенке. Сможешь?
Слай только пожал плечами. Фонарь теперь был у него, и Слай направлял луч света вверх на стену.
- Давай! - скомандовал Левин, дотрагиваясь свободной рукой до чего-то у себя на поясе.
И снова все перевернулось. Слай почувствовал себя словно вверх ногами, тело стало вдруг очень легким, и его потянуло к выходу из западни, но не так сильно и резко, как в прошлый раз, а мягко и плавно.
Глубоко вдохнув, он оттолкнулся ногами, позволяя этой силе увлечь себя куда-то вверх... Или вниз.
***
Они сидели - кто бы мог подумать! - вниз головой прямо на небольшом выступе небесной Тверди. Это было самое странное и необычное чувство, которое Слай когда-либо испытывал в жизни. Теперь все казалось ему перевернутым. Столбы опор росли прямо из Тверди, и казалось, поддерживали Основу где-то высоко-высоко.
Левин пытался объяснить ему, что так и есть на самом деле, что Слай до сих пор видел мир как раз перевернутым, но разум отказывался принять это: слишком уж дико звучали слова его нового друга. Впрочем, стоило отойти от него дальше, чем на три шага, как Слай чувствовал, как постепенно начинает вновь переворачиваться - он выходил из зоны действия гравитационного компенсатора, как объяснял ему Левин... Что он имел ввиду, оставалось загадкой, но Слай держался теперь постоянно рядом с ним.
Цель путешествия - целебный серый мох небесной Тверди - лежал прямо у Слая под ногами. Крайне редко и неохотно Твердь делилась им с жителями Основы. Может, раз в десять или двадцать лет сорванный ветром кусочек мха отрывался и падал "вверх", доставаясь потом кому-то самому удачливому. Счастливчик мог после этого уже не бояться, что кто-то из его детей заболеет и умрет. А теперь он уже, похоже, не нужен больше Слаю...
- Я думаю, все дело как раз в искаженном векторе гравитации, - продолжал тем временем нести непонятицу Левин. - Думаю, частые заболевания крови и костного мозга у детей ваших происходят именно поэтому. Но не волнуйся, теперь, когда мы знаем, что вы частично уцелели и живете там, - махнул он рукой в сторону Основы, - мы все сделаем, чтобы вам помочь. Но кто бы мог подумать!..
Слай молча слушал, мало что понимая при этом. Единственное, что он уловил, это то, что когда-то давно, все люди жили на Тверди. А потом вдруг верх и низ поменялись местами. Погибли тогда почти все, лишь немногие уцелели, запутавшись в сплетениях Основы, куда их бросила непонятная сила. Если бы переход был чуть резче, не выжил бы никто...
- Не знаю, как тебе объяснить, - продолжал Левин. - Мы пытаемся изучать то, что послужило причиной такой глобальной перемены... Похоже, где-то в глубине или на поверхности этой планеты зарождается что-то новое, непонятное нам, но, несомненно, разумное. Мы пока еще ищем источник... Пока не нашли, но следы деятельности зарождающегося разума видны повсюду. К счастью, Малыш, как мы его назвали, пока больше не выкидывал штучек, подобной той, какую он сотворил когда-то с направлением вектора тяготения на огромной части планеты. Может, он просто, как все маленькие дети, захотел постоять немного на голове, а потом забыл вернуть все обратно... Или ему все равно, как стоять. В любом случае, до тех пор, пока мы не поможем вам перебраться подальше от этих мест, лучше оставить все, как есть...