В маленьком, затхлом - хотите, назовем это склепом - помещении, где зловонные запахи давно перемешались меж собою, вряд ли уместился бы даже один. Но там их было двое. Ведущих неспешный разговор.
Весенняя ночь внимала беседе. Давайте и мы станем незримыми свидетелями сказанных слов. Интересный диалог получился. Занятный.
Но, черт побери, как душно в тесной камере. Даже крысам, снующим туда-сюда по своим крысиным делам, делается неуютно в неприятном замкнутом пространстве.
Один из говорящих очень недоволен. Чем же? Отвлечемся. Время разговоров. А то книжка без картинок и без разговоров - книжка неинтересная.
* * *
- Я тебя ненавижу!
- Стоп. За что? Все, что я обещал я выполнил... Ну, или почти все.
- Ровным счетом ничего!
- Давай-ка по пунктам, а то голословные обвинения, знаешь ли...
- Хорошо. Давай. Когда мы обговаривали с тобой план действий, моя смерть в него не входила. Теперь же я сижу в камере, а на рассвете меня казнят. Где логика?
- Не суетись. Твоя смерть просто не обговаривалась. Все логично. Если бы ты в самом начале хорошенько подумал, то понял, что за все твои действия тебя по голове не погладят. Но ты же согласился. Почти сразу.
- Ах так?!! Я лично логики не вижу. Если помнишь, ты обещал, что в случае выполнения всех пунктов твоего плана я получу власть. Огромную власть. Где эта обещанная власть? Вместо нее я получаю смерть!
- Ну, знаешь, ты хочешь все и сразу. Каждый ведь понимает власть по своему. Погоди немного и у тебя будет все.
- Когда? Меня утром убьют. Осталось несколько часов. Ты понимаешь это своей головой, или что там у тебя? Зачем мне власть после смерти. Я же не смогу ею воспользоваться.
- По твоей логике - не сможешь, а по моей - очень даже воспользуешься.
- Меня твоя логика абсолютно не успокаивает. К тому же не тебе завтра идти на смерть.
- Но заметь, что я при этом буду рядом.
- Утешил, ничего не скажешь. Зачем только я тебе поверил. Сидел бы сейчас спокойно дома. Работал. Жил себе - горя не знал.
- Я тебя никуда насильно не гнал. Ты сам на все согласился. Просто мы сразу недопоняли друг друга. Ты понял мои слова так, как тебе хотелось понять. А я имел в виду чуть-чуть другое. Я же мыслю не вашими человеческими категориями.. Для меня вопрос перспектив и целесообразности, в целом, важнее каких-то человеческих заморочек. Я мыслю глобально. Пойми меня правильно.
- Я тебя, может, и пойму, но вот кто поймет меня? Кстати, у меня родители старенькие. Кто теперь о них позаботится?
- Не о том ты все рассуждаешь. Ну, причем тут родители? Забудь. Ты говоришь как простой обыватель. Тебе это не к лицу. Ты же умный человек.
- Умный, а завтра буду мертвый.
- Только не говори, что боишься смерти.
- Боюсь. Ужасно боюсь. Это только ты ничего не боишься. А мне страшно по-настоящему. Но мои ребята все-таки нашли выход. Побег, правда, рискованное дело, но выбора у меня нет.
- Ни в коем случае. Побег испортит всю мою задумку. Если ты не умрешь, то все полетит в тартарары. Такое дело погубишь. Никакого побега!
- Так я тебя и послушался. Ребята будут здесь под утро. И ты не сможешь им помешать.
В камере стало тихо. Лишь было слышно жужжание мухи.
- Да. Настоящая... Значит, умирать отказываешься? Ведь для тебя и для всех это будет величайшее благо.
- А мне как-то до всеобщего блага дела нет. У меня есть я. И я хочу жить. Поэтому - бежать.
- Не горячись. Давай все-таки найдем выход. Вот, скажи, устроит ли тебя такой вариант: ты пойдешь на казнь, но не умрешь.
- Это как это?
- Долго объяснять.
- Ничего. Объясняй. Только поторопись. Утро скоро.
- Хорошо. Слушай. Итак, тебя начинают казнить...
* * *
Наступило утро. Робкий луч солнца продрался сквозь узкое запыленное окошко. Пощекотал ноздри стражу, безмятежно спавшему на грубо сколоченном стуле. Проник дальше и успокоился светлым пятнышком на заплеванном полу.
Страж недовольно поморщился. В дремоте своей чихнул и почесал яйца. После чего все-таки проснулся, протер глаза и с недовольством огляделся вокруг. Все было как обычно. Оставалось только проверить напарника. Главное, чтобы его тоже не сморила дремота. А то неприятностей не оберешься.
С этой мыслью страж встал и вышел в коридор.
Напарник бодрствовал. Он сидел, опершись на копье, и смотрел в камеру. Страж подошел и пнул напарника ногой.
- Ты чего? Пора. Давай выводи уже.
Напарник будто очнулся. Встряхнулся и встал. Отпер камеру и сказал пленнику:
- Выходи. Время пришло.
Узник поднялся с земли и, не прекращая беззвучно шевелить губами, побрел к выходу. Стражники переглянулись. Пленный представлял забавное зрелище. Он словно не хотел участвовать в обычной жизни. Шел перед ними, сосредоточенный на чем-то своем.
Страж обратился к напарнику:
- Он хоть спал?
Напарник ответил.
- Да ничего он не спал. Всю ночь сам с собой разговаривал. Как сумасшедший.
- Он и есть сумасшедший.
Напарник вежливо промолчал.
Троица вышла из подземелья, и узник подхватил тяжелую деревянную конструкцию. Понес вверх по улице. Толпа, собравшаяся поглазеть на казнь, начала улюлюкать. Посыпалась ругань. Полетели объедки.
Улица выходила на площадь, а за ней...
...Весеннее солнце приветливо освещало Голгофу.