Человек - общественное, социальное существо. Благодаря общению и взаимодействию в общении мы стали качественно другими. Отдельно взятый человек не способен поднять то, что могут поднять двое, трое и более человек, объединённых взаимодействием; не способен додуматься до того, до чего могут додуматься двое, трое и более человек, объединённых взаимодействием; не способен отважиться на то, на что могут отважиться двое, трое и более человек, объединённых взаимодействием - не способен создать то, что могут создать двое, трое и более человек, объединённых взаимодействием.
Взаимодействие нам чрезвычайно выгодно - 99% нашего благополучия обеспечено многочисленными отлаженными связями общественного взаимодействия и общественного созидания на основе этого взаимодействия и понятно, что в интересах всякого человека поддерживать это взаимодействие и созидание на как можно более высоком уровне.
Но для высокого уровня общественного взаимодействия и созидания, нужен высокий уровень общественного осмысления. А человек существо довольно безмозглое - осмысление происходящего-сущего не самая сильная его сторона.
Многие наши действия неосмысленны или же мало осмыслены и в числе прочего мы никак не можем осмыслить сущности денег. Считается, что деньги - это источник всех благ человеческих.
Источников благ у нас два и среди них деньги не значатся. Первый источник - это Природа, предоставляющая нам всё необходимое для нашей жизни. Второй - наша способность созидать. Мы что-то способны создавать усилиями своего ума и мышц и это приносит нам дополнительные блага к тому, что мы имеем от Природы.
Созидание бывает индивидуальным и общественным. Там, где мы создаём то, что необходимо нам индивидуально, там мы имеем дело с индивидуальным созиданием, даже если при этом мы обращаемся за помощью и содействием к родственникам, друзьям, знакомым и созидаем что-то совместными усилиями. Там же, где мы объединяем свои усилия для создания чего-то необходимого нам всем, руководствуясь общими для всех интересами - там мы имеем дело с общественным созиданием.
Общественные и личные интересы. Можно было бы предположить, что общественные интересы - это сумма индивидуальных интересов, но если мы попытаемся сложить индивидуальные интересы для того, чтобы получить общественные интересы, то ничего из этого не получится, поскольку интересы индивидуумов сплошь и рядом разнонаправлены и, в силу этого, противоречат друг другу, конфликтуют друг с другом, а если направлены в прямо противоположные стороны, то и откровенно враждебны друг другу. Сумма разнонаправленного - это нечто, устремлённое к нулю, и чем больше разнонаправленного складывается, тем ближе его сумма к нулю.
Для того чтобы получить общественное (общественное приложение усилий, общественное взаимодействие, общественное созидание, общественные нужды и интересы) необходимо преодоление разнонаправленности интересов и устремлений индивидуумов, а это преодоление, в свою очередь, требует признание индивидуумами приоритета общественного перед личным, признание подчинённости личных интересов общественным.
Индивидуальным созиданием многого не создашь. Отдельно взятый человек - это довольно "чахлое" существо. Каким бы могучим интеллектом, сверх кипучей энергией и невероятной работоспособностью он ни обладал, а не дано ему создать, скажем, экскаватор. Поскольку не дано отдельно взятому человеку быть одновременно и геологом, и металлургом, и токарем, и слесарем, и технологом и т.д., и т.п. Пупок у него развяжется, если он попытается освоить все те профессии, что необходимы для создания экскаватора, а тем более, если попытается созидать во всех этих профессиях одновременно.
Для того чтобы появилось такое орудие созидания, как экскаватор нужны такие средства созидания как геология, металлургия, машиностроение, дороги, плотины, транспорт, связь и много ещё чего. А для того, чтобы появились все эти средства созидания, требуется объединение созидательных усилий, созидательных возможностей десятков тысяч, сотен тысяч, миллионов отдельно взятых людей - требуется общественное приложение усилий, общественное взаимодействие и общественное созидание на основе этих усилий и взаимодействия.
Взаимодействовать по принципу "ты мне - я тебе", руководствуясь близкими и понятными личными интересами, не сложно и по силам любому индивидууму, даже не очень развитому, а вот взаимодействовать, руководствуясь не такими близкими и не такими понятными, общественными интересами, руководствуясь принципом: "это нужно всем", уже не так-то просто.
Общественное взаимодействие требует высокого уровня осмысления, осознания, культуры индивидуумов, составляющих Сообщество - требует осознания того, что общественное должно иметь приоритет перед личным и личное должно быть подчинено общественному, поскольку мы общественные существа и представляем собой что-то значимое лишь там, где способны на общественное приложение усилий, общественное взаимодействие и общественное созидание.
Личные интересы всегда были и всегда будут нам "ближе к телу", чем любые другие и понятно, что подчинять свои интересы интересам других, поступаться своими интересами во имя интересов других, даже если это общественные интересы, нам "против шерсти".
Как личности-индивидуалисты мы не согласны поступаться своими интересами, но мы же ещё и общественные существа. 99% нашего благополучия обеспечивается общественным приложением усилий, общественным взаимодействием и общественным созиданием и лишь 1% - индивидуальным приложением усилий и индивидуальным созиданием. Большая часть Сообщества осознаёт это и осознанно соглашается с приоритетом общественного, соглашается на подчинение личного общественному, понимая необходимость этого.
Но есть немало тех, кто восстаёт против этой необходимости. Они протестующе заявляют:
- Зачем мне это общественное? Что оно мне даёт? Оно забирает больше, чем даёт. Я никому ничего не должен - пошли все... куда подальше!
На это Сообщество говорит бунтующему:
- А ну-ка, угомонись, умник. Если будешь умничать, то мы вышвырнем тебя из общественных отношений.
А оказаться вне общественных отношений никому не хочется, даже ярко выраженным индивидуалистам, поскольку мы общественные существа и вне общественных отношений, связей, взаимодействия нам не уютно, не комфортно, не интересно, тускло - нам скверно. В связи с этим, и ярко выраженные индивидуалисты соглашаются с приоритетом общественного.
Правда, соглашаются вынужденно - "под давлением внешних обстоятельств", а в душе продолжают протестовать против "общественного насилия", не соглашаться с ним. Ну что ж, тем хуже для них, поскольку они остаются в не комфортном психологическом состоянии противоречия между двумя своими сущностями - индивидуалиста и общественного существа. К тому же, осознанное признание приоритета общественного перед личным позволяет нам лучше понимать интересы других, позволяет нам быть более объективными по отношению к тому, что затрагивает наши личные интересы и, соответственно, позволяет нам быть менее вздорными по отношению к тому, что затрагивает наши личные интересы.
Человек противоречивое существо, поскольку обладает двумя противоречивыми сущностями - индивидуалиста и общественного существа. Как общественные существа мы устанавливаем общие для всех правила, с тем, чтобы эффективнее преодолевать разнонаправленность своих интересов и устремлений, эффективнее взаимодействовать, эффективнее и успешнее созидать для общественного и своего благополучия, а как существа-индивидуалисты мы не желаем подчиняться этим правилам, поскольку они ограничивают нашу личную свободу и ущемляют наши личные интересы.
Противоречие между личным и общественным сильно усложняет нашу жизнь. С одной стороны мы устанавливаем правила для того, чтобы уйти от разнонаправленности и хаоса интересов и устремлений в Сообществе, а с другой стороны в наших душах поднимается протест против ущемления этими правилами нашей личной свободы и личных интересов и мы, как личности-индивидуалисты, пытаемся обойти эти правила, пытаемся установить для себя исключения из правил, считая, что правила писаны не для нас, свободолюбивых.
Но если правила устанавливаются, а затем не соблюдаются, не исполняются, то, что мы тогда имеем на выходе, в результате? А имеем всё ту же разнонаправленность устремлений и интересов и тот же хаос, от которых пытались уйти - имеем идиотизм неисполнения правил.
Поскольку мы существа разумные, то идиотский результат наших действий, устремлений должен бы нас смущать, должен бы озадачивать вопросами недоумения и несогласия. А он нас и смущает и озадачивает - но, правда, только там, где этот идиотизм затрагивает наши личные интересы. Как только неисполнение правил становится на пути наших личных интересов, так мы сразу же приходим в возбуждённое и недовольное состояние. Оно и понятно - кому ж понравится помеха на пути его устремления к желаемому и, желая убрать эту помеху, мы вспоминаем о том, что есть же Правила, есть же Порядок исполнения этих правил.
Возбуждённые неисполнением правил, непорядком, мы обращаемся во всевозможные Контролирующие органы, как то: Роспотребнадзор, Охрана труда, Служба судебных приставов, Росздравнадзор и т.д., и т.п., а также к таким Контролёрам над контролёрами как Прокуратура, Администрация, Отделение правящей партии, всевозможные Общественные приёмные, полагая, что там взволнуются и возмутятся неисполнением правил, призовут неисполнителей к ответу, восстановят Законность, Справедливость, Порядок.
Да только чего им волноваться-то и возмущаться - их личные интересы это неисполнение не затрагивает, поэтому во всех этих Учреждениях смотрят на Обращенца сонными глазами и говорят:
- Если Вы считаете, что ваши или какие-либо другие права нарушены, то Вам следует обратиться в Суд. Только Суд имеет полномочия призвать кого-либо к порядку.
И далее в этих сонных глазах читается: "Всё, до свидания, я больше Вам ничем помочь не могу".
Но неисполнение правил - это в любом случае идиотизм, это всегда идиотизм, вне зависимости от того, затрагивает это неисполнение личные интересы общественного служителя-управленца или же не затрагивает. Там, где мы не исполняем установленные правила и не способны проконтролировать соблюдение правил, там мы ведём себя как антиобщественные существа, создающие проблемы своему общественному существованию. И если общественно-государственным служителям-контролёрам "до фонаря" неисполнение правил, если оно их не волнует, то тогда можно уверенно говорить о никчёмности и бесполезности всех этих контрольных и надзорных служб, можно говорить об идиотизме и несуразности всей системы Контроля и Надзора в Сообществе. И, соответственно, можно говорить об идиотизме и несуразности общественного устройства, общественного жизнеобеспечения.
А идиотизмы и несуразности в общественном устройстве в свою очередь говорят об уровне осмысления и осознания в Сообществе. Там, где уровень общественного осмысления высок, там руководствуются принципом "порядок (т.е. неукоснительное соблюдение правил) прежде всего". Там же, где придерживаются мнения, что "правила существуют для дурачков, а умный должен уметь обходить их", где управленцы, так называемое "начальство", считают, что они особенные, не такие как все и для них должны делаться исключения из Правил, там и уровень общественного осмысления и осознания соответствующий - т.е. далёкий от того, что нам необходимо для благополучного существования и развития.
Если мы желаем успешно и благополучно развиваться, не спотыкаясь об антиобщественные проявления своей индивидуалистической сущности, то нам нужна, насущно необходима система осмысленного, всеобъемлющего, ничего не упускающего контроля за тем, чтобы все существующие Нормы и Правила соблюдались неукоснительно всеми без исключения.
Всякому Сообществу требуется осознание того, что либо неукоснительное соблюдение Правил, либо же идиотизм хаоса, разнобоя и разнонаправленности в жизнедеятельности Сообщества - и третьего здесь не дано.
А также требуется осознание того, что либо порядочность и обусловленный ею высокий уровень общественного взаимодействия и созидания, либо воровская предприимчивость и, обуславливаемый ею, убогонький уровень общественного взаимодействия и созидания, убогонький, унизительно низкий уровень общественной экономики. И, опять-таки, третьего здесь не дано.
Порядочность - обязательное условие для всякого объединения усилий, всякого взаимодействия, для всех общественных отношений, для всего общественного. Там, где мы теряем свою порядочность, там мы теряем свою общественную сущность и становимся антиобщественными существами, которым не дано преодолеть разнонаправленности своих интересов и устремлений, не дано объединять свои усилия, взаимодействовать и созидать на высоком общественном уровне.
Непорядочность и воровская непорядочность - это одно и то же. Непорядочности другой и не бывает кроме как воровской и появляется она там, где одни члены Сообщества пытаются что-то выгадать за счёт других членов Сообщества, там, где появляется намерение уворовать что-либо у себя подобных.
Люди всегда стремились к благу, к благополучию и, стремясь к благополучию, они созидали, созидали и созидали. В процессе этого созидания они вышли на товарно-денежные отношения, помогающие им созидать больше и эффективнее. В процессе человеческого созидания появились такие понятия, как товар и обменный эквивалент, появилась потребность в таком инструменте взаимодействия, как обменный эквивалент.
Наиболее удобным обменным эквивалентом оказались деньги, которые и существуют в этом качестве по настоящее время.
Эквивалентный обмен - главная и основная функция денег. Вот только о каком эквивалентном обмене может идти речь там, где мы имеем дело с воровскими деньгами? Какие продукты созидания предлагаются в обмен на уворованные деньги? А ничего здесь не предлагается, кроме воровской непорядочности, паскудности и воровского иждивенчества.
Созидание и воровское иждивенчество - два полюса, отрицающие друг друга. У нас имеется три категории естественных иждивенцев - это дети, больные и немощные. Мало у кого в Сообществе поднимется рука на то, чтобы осудить это иждивенчество, потому что оно естественное. Но у нас есть и противоестественные иждивенцы - это те, кто в основу своего благополучия ставят не созидание, а воровскую предприимчивость.
Когда мальчик 12-ти лет говорит: "Я хочу учиться, чтобы получить хорошую работу", - то понятно, что у этого мальчика психология созидателя. Он хочет учиться для того, чтобы приобретать знания, умения, навыки, необходимые для работы, для созидания. А другой мальчик говорит: "От работы кони дохнут, ишачить - удел ишаков, будут "бабки" - будет всё". У этого мальчика уже психология иждивенца, устремлённого к тому, чтобы приобретать знания, умения, навыки, необходимые для воровской предприимчивости; устремлённого к тому, чтобы "проедать", созданное другими.
Воровство, воровское иждивенчество - это беда для Сообщества. Наше развитие обусловлено созиданием - мы развиваемся лишь тогда, когда созидаем. Мы что-то делаем, затем осмысливаем то, что сделали, и в результате этого осмысления поднимаемся на какую-то ступеньку в своём развитии. Затем, опираясь на уже осмысленное, снова что-то делаем, снова осмысливаем результаты сделанного и снова поднимаемся на очередную ступенечку в своём развитии. И так до бесконечности. И чем выше наша созидательная активность, тем выше степень нашего развития. Воровское же иждивенчество, паразитируя на созидании, ослабляет его, снижает созидательную активность и ведёт к деградации в развитии как отдельно взятого человека, так и всего Сообщества в целом.
Когда депутат Госдумы берёт взятку и голосует, руководствуясь "просьбой" воров, а не здравым смыслом, не логикой, не осмыслением и осознанием, как тому следовало бы быть, то тогда здравый смысл, логика, осмысление и осознание такого депутата оказываются на уровне "ниже плинтуса". И сам депутат с таким уровнем логики и осмысления становится чем-то примитивным, чем-то вроде плинтуса на своём депутатском месте, при своём депутатском мандате. Но самое неприятное в этой ситуации то, что мы обязаны руководствоваться этим законом, принятым депутатом-плинтусом, обязаны подчиняться логике и осмыслению с уровнем "ниже плинтуса".
Когда работники прокуратуры, суда, МВД, таможни и прочие общественные служители "забывают" о том, что общественные учреждения, которые они представляют, созданы и существует для того, чтобы поддерживать и обеспечивать общественное объединение усилий, общественное взаимодействие, общественное созидание и общественное развитие, а не для обустройства их индивидуальных интересов и потребностей, не для того, чтобы процветала их воровская предприимчивость и воровское иждивенчество, то тогда их служебная логика и служебное осознание также оказываются на уровне "ниже плинтуса".
И надо ли объяснять, что уровень общественного объединения усилий, общественного взаимодействия, общественного созидания и общественного развития, опирающийся на воровскую логику, на воровские устремления общественных служителей-плинтусов не может быть высоким. А любому из нас хотелось бы, чтобы этот уровень был не ниже, чем у наших более развитых соседей "за бугром".
Воровская предприимчивость антиобщественна по своей сути и ведёт к деградации общественного взаимодействия, общественного созидания и общественного развития. И если мы не желаем деградировать в своём развитии, то воровской предприимчивости надо что-то противопоставлять, с тем, чтобы убрать её из жизни Сообщества.
А противопоставить ей можно только предельную прозрачность наших товарно-денежных отношений (вернее прозрачность наших товарно-денежных доходов).
Товарно-денежные отношения помогли нам выйти на более высокий уровень общественного созидания, но они же способствовали и бурному развитию воровской предприимчивости. До товарно-денежных отношений воровства в том виде, в каком оно существует сейчас, не было. Были разбой и грабёж - открытая форма воровства, когда одно племя говорило другому:
- Мы сильнее вас, а значит всё, что было ваше будет нашим. Есть возражающие?
Возражающих не было, потому что все возражающие уже были убиты в стычке, выясняющей кто сильнее.
А вот внутри племени воровская предприимчивость не поощрялась и сурово пресекалась. Она и сейчас ни в одном из сообществ не поощряется, но сейчас общественные отношения настолько усложнились и при этом настолько замутились противоречиями между личным и общественным, что это позволяет ворам и подворовывающим быть хозяевами положения в Сообществе.
Только ведь Сообщество, в котором хозяевами положения оказываются не те, кто созидают, а те, кто воруют - это жалкое, это слабое Сообщество, это Сообщество недоразвитых. Мы были и всегда будем недоразвиты по отношению к последующим поколениям и в этой недоразвитости нет ничего ненормального и неестественного. Но быть недоразвитыми по отношению к тем, кто идёт рядом, по отношению к тем, с кем мы вместе развиваемся - по отношению к соседним государствам-сообществам - это уже и не нормально и не естественно. Не говоря уже о том, что осознание своей недоразвитости и слабости, обусловленной недоразвитостью, неприятно нам, унизительно для нас, действует на нас деморализующе. Не говоря уже о том, что слабыми быть опасно, поскольку в Природе так всё устроено, что слабых "не уважают" - слабых радостно отодвигают на обочину в конкурентной борьбе за жизненные блага.
Деньги и товар - это общественная категория. Вне общественных отношений нет обмена и, соответственно, ни товар, ни деньги вне общественных отношений существовать не могут. А всё общественное должно быть предельно прозрачным. Любые затуманивания, замутнения, непонятности в общественных отношениях антиобщественны, деструктивны, ведут к деградации общественных отношений и, соответственно, не имеют права на существование.
И, разумеется, не имеют права на существование и мутные, непонятные воровские деньги. Уворованные деньги обмениваются на воровское иждивенчество и, благодаря такому "обмену", теряют своё качество обменного эквивалента. А поскольку при этом они остаются в общем (общественном) обороте, то и все деньги в этом обороте обесцениваются на какую-то величину из-за потери этого качества.
Если мы не желаем того, чтобы такой важный, нужный, насущно необходимый нам инструмент общественного взаимодействия, как деньги, обесценивался, становился малоэффективным, "трухлявым" инструментом, то тогда все воровские деньги должны незамедлительно изыматься из сферы воровского иждивенчества и незамедлительно возвращаться в сферу созидания.
Для пресечения воровской предприимчивости, паразитирующей на созидании, нужна беспристрастная, всеобъемлющая, ничего не упускающая система общественного надзора за "качеством" наших доходов.
Все воровские побуждения, всякое воровское паскудничество обусловлены нашей трепетной заботой о том, чтобы уровень наших доходов был "приличным", о том, чтобы у нас было "много-много денег".
Забота о том, чтобы у нас было "много-много денег" - это не такая уж и плохая забота, если эти деньги добываются созиданием. Ну, а если это уворованные деньги? Поэтому и нужна система надзора за качеством денег в наших доходах. И как только обнаруживаются сомнительные, непонятные, тёмные деньги, так сразу же и неотвратимо всякому обладателю этих денег должен задаваться крайне неприятный и грозный для любого ворующего вопрос:
- А откуда денежка-то?
И если обладатель непонятных денег не смог внятно ответить на этот вопрос, то вот оно и есть полное основание для того, чтобы изъять эти деньги как воровские, а обладателю этих денег отказать в общественном доверии и присвоить ему статус антиобщественного существа-урода, не стесняющегося паскудничать во имя своего воровского благополучия.
Но тут сразу же возникает следующий вопрос:
- А как же презумпция невиновности, как можно обвинить человека в преступлении только на основании подозрения, не имея на то веских улик, веских доказательств? Это же будет правовой произвол.
Нет, не будет здесь никакого произвола и ссылка на презумпцию невиновности здесь нелогична. Понятие презумпции невиновности было введено в правовую практику после того, как было осознано, что требование к подозреваемому самому доказывать свою невиновность - это не совсем разумное требование. Не всегда ведь дано человеку проанализировать ситуацию так, чтобы всё прояснилось, расставилось по местам, сделалось понятным и очевидным для всех. Отнюдь не всегда человеку дано доказать, что он "не верблюд". Для того и было введено понятие презумпции невиновности, чтобы избавить правовые органы от нелогичного и неразумного требования к подозреваемому самому доказывать свою невиновность.
Ну, а что нелогичного и неразумного может быть в требовании объяснить, откуда деньги? Есть ли люди, которые не знали бы, откуда у них деньги, которые не держали бы поступление и расход своих денег под внимательным и неусыпным контролем? Есть, конечно, уникумы не от мира сего, витающие в облаках, те, кого деньги мало заботят и волнуют. Вот они не всегда могут внятно ответить на вопрос, откуда у них деньги. Но к их деньгам ни у кого никогда никаких претензий не было и не предвидится. Есть ещё люди с психопатологиями, не способные внятно отвечать на многие вопросы, но всякий человек, не страдающий патологией мозговой функциональности, всегда в состоянии ответить на вопрос, откуда у него деньги.
Другое дело, что не всегда ему хочется это делать. Понятно, что у обладателей воровских денег "нет настроения" отвечать на вопрос, откуда у них деньги и, старательно уклоняясь от ответа, они возмущённо восклицают:
- Считать деньги в чужом кармане?! Фи, как это неприлично!
Но для кого неприлично? Для обладателей воровских денег, конечно же, это "неприлично". Было бы удивительно, если бы это было не так. Ну, а те, кто добывает деньги созиданием, ничего неприличного в вопросе: "Откуда деньги?", - не находят, понимая, что воровские деньги, воровская предприимчивость - это беда для Сообщества.
Любому Сообществу для его здорового и благополучного существования нужна эффективная система пресечения воровской предприимчивости, которая не позволяла бы никому из общественных служителей даже подумать о том, что он может что-то уворовать, используя своё служебное положение и тогда вся его кипучая энергия, все его устремления и помыслы будут направлены на служебное созидание - что было бы прекрасно для поступательного общественного развития, для общественного созидания и для общественного благополучия на основе этого развития и созидания.
Система пресечения воровской предприимчивости нужна, да только на кого её можно было бы опереть? Кто мог бы посмотреть в глаза любому "предприимчивому" воришке, кем бы он ни был - работником ли прокуратуры, администратором ли, политиком - и любознательно поинтересоваться: "Откуда у тебя эти непонятные деньги? Будь любезен, объясни их происхождение"?
Может быть, её можно опереть на работников прокуратуры? Или на членов правящей партии (весьма многочисленной)? Или на членов Общественной Палаты? Или на членов политической конструкции под названием Общероссийский Народный Фронт? Или на депутатов и сенаторов Госдумы?
Да нет, ни у кого из них не видно энтузиазма в глазах, когда речь заходит о борьбе с воровской предприимчивостью. Все они беспомощно разводят руками и говорят:
- А как докажешь, что он вор? Для изобличения вора нужно поймать его за руку, а это сделать чрезвычайно трудно, а большей частью и не возможно. А раз не пойман, то... следовательно, не вор.
Создаётся впечатление, что сентенция "не пойман - не вор" вполне устраивает российских политиков, российскую управленческую элиту. За эту сентенцию им удобно прятать своё нежелание "ссориться" с ворами. Им хочется "дружить" с ворами, перенимать у них воровскую предприимчивость, для того чтобы, опираясь на эту "дружбу", на эту предприимчивость и на своё служебное положение, на свой общественный статус, выстраивать себе такие же высокие, красивые заборчики, как у ворья и за этими заборчиками выстраивать своё отдельное от Сообщества благополучие. А им предлагают ссориться с ворами.
Понятно, что личное благополучие - это святое для нас. Для обустройства личного благополучия мы ничего не пожалеем и никого не пожалеем. Но ведь личного благополучия отдельного от общественного не бывает, поскольку 99% нашего благополучия обусловлено и обеспечено общественным приложением усилий, общественным взаимодействием, общественным созиданием и общественным развитием. И, наверное, следовало бы пожалеть всё это общественное и не удушать, не разрушать его слабоумными для общественного существа устремлениями по выстраиванию своего отдельного от Сообщества благополучия.
Можно быть более благополучным по отношению к кому-либо, но быть благополучным отдельно от Сообщества, за отдельным забором...?! Надо обладать довольно высокой степенью недомыслия и недоумия, чтобы рассчитывать на такое благополучие.
Но человек - слабоумное существо.
Когда рядовой гражданин налаживает предприимчивые "связи" и "дружбу" с теми, кто при деньгах, при власти для того, чтобы приобщиться к воровскому благополучию, то это говорит об индивидуальном уровне недомыслия и недоумия в Сообществе.
Когда же к воровскому благополучию стремятся приобщиться те, кому Сообщество доверяет управление своими общественными институтами - административными, политическими, силовыми, законодательными, надзорными и прочими - т.е. "власть", управленцы, общественная элита, то тут уже можно говорить об общественном уровне недомыслия и недоумия - можно говорить об общественном слабоумии.
Для того чтобы уйти от многих и многих идиотизмов в нашей жизни, обусловленных как индивидуальным, так и общественным слабоумием, для того, чтобы как-то минимизировать воздействие нашего слабоумия на нашу жизнь нужны: и система осмысленного, всеобъемлющего, ничего не упускающего общественного контроля за тем, чтобы все существующие Нормы и Правила соблюдались неукоснительно, и система осмысленного, всеобъемлющего, ничего не упускающего общественного контроля за качеством денег в доходах членов Сообщества и она же система незамедлительного и полного изъятия воровских денег из антиобщественной, анти созидательной сферы воровского иждивенчества и незамедлительного и полного их возврата в сферу общественного созидания.
Нужна, насущно необходима система контроля и надзора, которая не позволяла бы никому из нас - ни рядовому гражданину, ни бизнесмену, ни управленцу - быть недоразвитыми и слабоумными там, где мы ими могли бы и не быть.