Ранним утром была еще темень. Маруся только разлепила глаза и была удивлена, что Варвара еще спит. Она вышла на крыльцо, чтобы покурить сигарету. Все было безмолвно тихо, даже собака спала в своей будке.
Дома в селе похожи на сказочные в этих белоснежных шапках. Напротив деревни стояли скученные строи леса. Казалось, что из глубины этой чащи на нее кто-то смотрит и манит за собой. Маруся поддалась желанию, и сделала медленный, нерешительный шаг по ступеньки.
- А вот и ты! - раздался над ее ухом радостный возглас. - Доброе утро.
Маруся словно оправилась от гипноза.
- А-а-а, привет.
Анисья Матвеевна стояла на пороге с улыбкой на лице.
- Этот, лес, Анисья…
- Это Тихий лес. Туда лучше не соваться. Голова от воспоминаний расколется. Там Мстислав проводил какое-то время.
- А ты куда?
- На работу, милочка, на работу. Я же ветеринарный врач. Буренка рожать собирается. Сейчас машина подъедет.
И правда! Старенький советский внедорожник неторопливо подъехал к калитки. Анисья Матвеевна помахала на прощание и бодрым шагом пересекла двор в медицинском халате. Маруся помахала в ответ и сделала затяжку. На вкус больше похоже на деготь, чем на табак. Но она продолжила курить, упершись плечом о столбик крыльца. Автомобиль лениво отъехал и скрылся в темноте, освещая путь себе фарами.
Плачь Варвары разнесся по всему дому. Девушка сразу поняла: переодеть, надеть подгузник, покормить. Она выкинула сигарету и вошла внутрь. Включила свет, но девочка спала, как ни в чем не бывало.
На столе лежало много исписанных толстых тетрадок. Маруся потерла лоб, словно пыталась стереть из памяти этот плач и села за чтение. Почерк был ужасным, если не сказать, нечитабельным. Также на полях нарисованы разные вещи: деревья, даже повозка с лошадью. Все это коряво нарисовано от руки.
Маруся пошла в кухню, налила себе холодного чаю. Осмотрела место, где был уничтожен оберег и провела рукой. В мозгу сразу поплыли обрывки воспоминаний, словно это были ее…
***
Повозка плывет по росистой траве с раненым воином в старославянских доспехах. Была перебита нога в области щиколотки. Судя по струпным образованиям, началась гангрена. Его окружили около пятнадцати дружинников на конях с копьями, луками и топорами. Их одеяния: синие кафтаны, шаровары и черные сапоги. Возглавлял процессию толстый всадник в распашной одежде без рукавов, которая держалась на плечевых лямках. Густая седая борода, которая развивалась на ветру и серые хищные глаза.
- Господин, Остросмысл, куда мы едем? - спросил лучник, подъехав поближе к мужчине. - Я предлагал просто отрезать ногу… Сейчас придется больше резать….
- Убейте меня, убейте! Отец, убейте меня! - стонал раненый юноша с кудрявыми рыжими волосами.
- Я знаю один город, куда даже таких беспомощных на ноги поставят. Вопрос только в цене, - пробормотал Остросмысл. - Помяни мои слова: мой сын выживет и вернется в строй. Город зовется Исконой. Там прекрасные лекари, которые знают свое дело. Я столько колдовского слышал об этом месте, что не сомневаюсь в своей правоте.
Они забрели на колею, окруженную глухим лесом. Отовсюду слышался презрительный смех.
- Достопочтенный боярин, нам лучше свернуть отсюда на более безопасную дорогу, - продолжал лучник. - Не иначе, как лешие смеются над нами. Они могут заманить нас в ловушку.
- А ты трус, Радомир? Сдается мне, что трусы выберут другую дорогу. А я не такой и, надеюсь, на вашу помощь в случае заварушки…
- Нет, конечно, нет, господин. Как вы могли обо мне такое подумать? Мы верим вам и нашему достопочтенному князю. Я буду с вами до последнего издыхания…
- То-то же, Радомир. Теперь мне не страшно идти бок о бок с тобой. Искона уже на подходе, я в это верю. Какое мне дело до всяких леших? Так этот лес и так помнится странными выходками животных. Главное, не сворачивать с этой дороги и все будет хорошо.
Сумерки опускались на лес, а дружина продолжала свой путь вглубь колеи. Идут тихо под стоны раненого юноши. Помимо него, в повозке еще лежат набитые разным добром мешки.
Наконец они поднялись на холм с которого и предстала Искона — город чудесных лекарей, которых не сыщешь нигде на Руси. Территория была небольшая, граница была строго начертана в круге. Над небольшими избами с зелеными крышами и кузницы восседали хоромы и терема небывалой красоты.
***
Маруся вернулась в наш мир и с трудом отодрала руку от стены. Эти видения были такими реальными, но плач Варвары заставил ее вырваться из них.
- Кушать хочешь, малютка моя? - защебетала девушка, разогревая смесь в бутылочке на печи.
Она выглянула в окно. Уже расцвело, и жители поселка принялись сновать по нему в разные стороны. Даже проехал грузовик с надписью «Хлеб».
Что это было? Странно, что это линейные воспоминания? Может, кто-то ее подталкивает к этому?
Дверь дома открылась, и вошла Анисья Матвеевна. Ее халат был запачкан кровью и влагой.
- Хорошо, что все обошлось хорошо, - весело заметила она. - Ты чего?
- Мне только что привиделись воспоминания каких-то солдат и одного боярина. Ты же говорила, что это воспоминания Мстислава. Но я там его не видела…
- Он не только своими глазами видел, дорогуша, - рассудила хозяйка дома. - Собирал по крупицам воспоминания сущностей, которые следили за этой дружиной. Да, это была дружина с города Белая вежа. Их приезд был важен, как и вся любовь Мстислава. Потом узнаешь почему. - Она достала из холодильника в кухне свежую белокочанную капусту. - Сходишь за хлебом?
- Да, - кивнула Маруся. - Только ребенка одену и пойдем прогуляемся. Там холодно или весна все-таки?
- Морозец. Тебе деньги дать?
- Не надо, Анисья. У меня есть кое-какие сбережения. Не хочу сидеть на твоей шее.
- Глупостей не говори. Вы мои гости…
- Все равно не охота, чтобы ты за все платила. Что купить?
- Две буханки черного хлеба и майонез. Причем любой.
Маруся вышла на улицу и сразу оказалась в потоке людей. Везде все гремело, а также стучало — вот такая жизнь у поселка.
Девушка с ребенком преодолевала заснеженные улицы. Она точно знала куда идти, ведь протоптанная дорожка вела прямиком к небольшому магазину с покатой крышей. В помещении маловато места, ведь коробки с некоторыми товарами, которые не поместились на прилавки, лежали на полу.
Угрюмая продавщица читала газету за кассой и жевала жвачку. Когда Маруся подошла к ней, та удивленно посмотрела на ребенка, но промолчала, пока девушка делала нужные покупки.
На входе ее едва не сшиб с ног странный мужчина. Он был одет во все черное, но лица она не заметила. Странно было видеть его без куртки; только тонкий плащ.
- А извиниться не хочешь? - крикнула Маруся ему вдогонку. Он остановился на секунду, но не обернулся, и пошел дальше.
Девушка пошла за ним, таща на себе малышку. Мужчина шел в сторону замершего пруда. Маруся заметила, что он не оставлял следов на снегу от шагов.
- Постой! Постой! Куда ты? - кричала она ему вслед. - Да стой же ты!
Человек в плаще шел по направлению к Тихому лесу, но Маруся догнала его и попыталась дотронуться до плеча. Но ее рука прошлась по воздуху и она плюхнулась в сугроб, поддерживая люльку на весу.
- Я видела его! - вскричала девушка, которая только ворвалась домой. - Он прошел мимо.
- Это плохой знак, - немного погодя, ответила Анисья Матвеевна. - Значит ты себя не контролируешь.
- Но я же перестала пить, - оправдывалась Маруся.
- Просто не дай воспоминаниям Мстислава заполонить твой разум. А то потеряешь связь с реальностью, как твоя мама.
- Хорошо, учту. Не хочу быть шизофреничкой, как она.
Анисья Матвеевна исподлобья посмотрела на девушку:
- Она не была шизофреничкой, Маруся. Просто не смогла отделить свои воспоминания от чужих. А ты должна была ей помочь, а не ждать, пока она спятит.
Маруся хотела возразить, но взгляд женщины заставил ее ответить:
- Извини. Знаю, что сморозила глупость.
- Ничего страшного, скоро борщ свариться. Давай хлеб. Я нарежу.
До вечера они не проронили ни слова. Стояла тишина, лишь полы трещали и скрипели под ногами. За окном поднялась метель.
В десятом часу ночи Варвара уснула под шум пурги. Маруся села за стол, чтобы попытаться прочитать эту писанину, но так и не смогла вникнуть. Анисья Матвеевна села рядом.
- Я понимаю, что мой почерк не ахти какой. Но надень вот это, - сказала она, протягивая необычный амулет. - Это оберег памяти. Мой отец достал материалы из Тихого леса. Впрочем, не знаю, как ему это удалось. Но он смог! Тебе нужно надеть этот оберег и ты сможешь погрузиться в память Мстислава и тех, кто дал ему доступ в свои воспоминания. Я просто буду читать тебе свои записи. И не переживай за Варвару. Я сама за ней поухаживаю.
- Зачем мне нужен этот оберег? - не поняла Маруся. - Я и так вижу эти видения.
- Я же тебе сказала сегодня, что эти воспоминания сведут с ума, если ты не умеешь их контролировать. Поэтому просто надевай и смотри на свечу, когда я буду читать.
- Какую свечу?
- Сейчас принесу. У меня их с десяток.
Анисья Матвеевна пошла к себе в комнату и притащила оттуда небольшой ящик с простыми вощенными свечами. Она зажгла одну и выключила свет в доме. От свечи исходил приятный запах лампадки.
- Так, - шепнула хозяйка. - Теперь внимательно смотри на свечу, пока не поймаешь себя на мысли, что засмотрелась. Тогда ты будешь полностью контролировать воспоминания. Запомни: ищи любые загвоздки и пропуская не нужные, моргая глазами. Ты будешь делать это потом интуитивно. Как только услышишь новое воспоминание — моргни один раз быстро! Два раза моргнешь — пропустишь новое видение.
- Давай. Начнем.
- Хорошо. Какое ты последнее видение смотрела?
- Когда они в город Искона прибыли, - вспомнила Маруся, не отрывая взгляда от свечи. - Дружина уже подошла почти к воротам.
- Угу. Так сейчас, - она начала просматривать тетрадки. - Я их пронумеровала, так что много времени это не займет. Вот! Черт! - желтая тетрадка выпала из ее руки и раскрылась на полу. - Вот как раз и она, моя тетрадка.
- Я готова.
- Тогда удачи.
Речь Анисьи Матвеевны разлилась, как из рога изобилия. У нее был тихий голос расслабленный голос, словно она читала молитву. Маруся все еще внимательно смотрела на свечу. Огонь имел неоднородную форму, и от ее дыхания чуть прерывался, но не до конца.
- Дружина подъехала к Исконе, - прошептала Анисья Матвеевна и тут у Маруси взорвалось в голове воспоминание.
***
- Кто такие? - крикнул лучник в одеянии из золотых узоров на вышке. - Мы не ждали гостей сегодня. Мы никого не впустим.
- Уважаемый, мой сын умирает. Сообщи князю.
- У нас нет князей. У нас Ведена — главный лекарь города. Она же решает тут все вопросы.
- Так окликни ее. Скажи, что приехал боярин Остромысл с Белой вежи. Я заплачу сколько нужно. Моему сыну необходима ваша помощь. Мы получим ее и сразу же уедем.
- Не сможете уехать ночью. Это плохо закончится для вас. Я даю тебе слово.
- Угрожаешь?
- Напутствую, друг мой, напутствую. Здесь ночью звери особо буйные на охоту выходят.
- Так дай клич, что пришли гости дорогие к вам на ночевку.
Стражник дунул в свистульку странной формы и необычным узором. Звук больше походил на щебет птиц. В ответ послышался такой же.
- Проходите. Только сдайте свое оружие на входе, иначе мы за себя не отвечаем.
Боярин кивнул своим воинами под стоны искалеченного юноши. Те сняли с себя все обмундирование и оружие. Положили его на другую повозку. Стражники по вышкам хмуро взирали на путников, но как будто по приказу, отвернулись.
Остромысл слез с коня, и теперь вел другую лошадь с повозкой. Процессия во главе с боярином прошла на центральную площадь. Все они удивлялись красивым постройкам: настоящие терема граничили с простыми избами и лавками ремесленников. На кузнице уже было затишье, а вот на овчарне кипела работа: стригли овец в сумерках. Лишь одинокий факел освещал весь быт.
Людей на площади было немного. Лавки торговцев уже были закрыты. Но боярин смог рассмотреть светящийся ящик с темно-зеленым оттенком.
- Вы из Белой вежи? - спросил томный женский голос.
- Да, - Остромысл повернулся на источник звука. - Мой сын Боримир умирает. Ты должна помочь…
- Помочь? - удивилась худая женщина в сером сарафане и русой косой. У нее было строгое лицо, чуть длинный нос и суровый взгляд карих глаз. - Я Ведена. Меня тут все знают. Являюсь основателем этого города. Тут мы помогаем только друг другу. Никакие путники не смеют просить нас о помощи. Чем вас другие лекари не устроили? Их на Руси полным-полно в наше время.
- Вы творите такие чудеса, что нам и неизвестно: правда это или нет? Чужеземцы рассказывали нам как вы сращиваете конечности у раненых людей. И что ночью тут лучше не появляться, потому что вы поедаете всех, кто забрел сюда по ошибке.
Граждане стали подходить к дружине и любопытно смотреть, что будет дальше.
Ведена серьезно посмотрела на них, а потом рассмеялась:
- Мы едим людей?! Что за чушь. Мы не варвары, а простые граждане своего края. И оберегаем наше ремесло от посторонних глаз. Лечить мы никого не будем, ибо чужестранцам не помогаем.
Тут Остромысл вытащил из повозки мешки с золотом и шкурами диких зверей.
- Если надо — я еще привезу! Только спасите мое чадо от смерти. Он не сможет жить без ноги. И убьет себя, когда представится возможность! Я все дам, что нужно. Просто спасите! Необязательно показывать нам, как вы это делаете, а мой сын уже бредит. Мы никому ничего не скажем.
- Нет, - мотнула головой Ведена. - Закон этого города един для всех. Только граждане могут пользоваться услугами лекарей. Но вы в качестве наших гостей, поэтому можете остаться тут на ночь. Не советую вам даже высовываться на улицу.
- Или ты это сделаешь или я…
- Что здесь происходит?
Это спросил среднего роста юноша из толпы, одетый в синее одеяние с мечом наперевес. У него было худое лицо с грубыми чертами, карими глазами и прямым носом. Длинные волосы ниспадали до плеч.
- Мстислав, сами разберемся, - ответили Ведена. - Мы тут столкнулись с кое-какой проблемой. Вон отец едет.
И правда, к центральной площади началась подошла группа всадников из двадцати человек. Главный из них слез с лошади и подошел к собеседникам. Он был крупного телосложения, тоже с длинными волосами, с густой седой бородой. Лицо покрыто глубокими шрамами.
- Что за дела? - поинтересовался он. - Меня зовут Белогор. Я отвечаю тут за защиту.
Боярин принял эти жесткие слова за призыв к действию.
- Меня зовут Остромысл. Мой отважный сын пострадал в битве с разбойниками, что не давали покоя на нашем перевале несколько недель. Я слышал от чужеземца, что вы можете вылечить его раны. Если вы отец — вы меня поймете. Мой сын не может остаться без ноги…
- Белогор, надо поговорить наедине, - снова вступила в разговор Ведена.
Белогор угрожающе посмотрел на нее, но в мгновение ока его лицо стало менее серьезным. Он отошел с главным лекарем подальше, чтобы до ушей собравшихся не дошел смысл слов. Они несколько минут переговаривались. Сначала тихо, потом на повышенных тонах. И только когда решили эту дилемму, вернулись к боярину.
- Хорошо, - тяжело произнесла Ведена. - Ведите его в ту зеленую избу и закройте двери. Чтобы никого там не было. Мы постараемся успеть за час.
Дружинники боярина подняли его сына и доставили на деревянный постамент. В сумерках, казалось, что это место светится разными цветами радуги.
Наконец, туда вошла Ведена и повторно закрыла двери. Через несколько минут послышался крик юноши, словно его там резали. Еще полчаса, и Ведена вышла из избы с окровавленными руками.
- Пусть до завтрашнего утра полежит и набирается сил.
- Он жив? - испуганно спросил Остромысл. - Он точно жив?
Ведена улыбнулась ему.
- Конечно. Мы используем редкие растения, чтобы поднять любого на ноги.
Это ремесло закрыто от многих глаз.
В этот момент послышался щебет птиц. Белогор скомандовал идти всем по домам и потушить свет. Боярин со своими соратниками не знал, что делать. Он начал метаться по площади, чтобы куда-нибудь приткнуться.
- Сюда! - скомандовал Белогор. - В этом доме вы будете в безопасности.
Дружина зашла в просторное помещение, где на столе были разные яства и две бочки. Хлеб, пироги, блины, мясо диких зверей и птиц, капуста и свежий квас.
- Мы готовили все к нашему празднику, но не срослось, - сказал Белогор, когда гости начали рассаживаться и весело общаться. - Ваше золото мы заберем завтра.
- Хорошо, - ответил Остромысл. - Как вам будет угодно. Спасибо за моего сына. Я буду славить ваш город Искону.
- А это лишнее, - произнес Белогор. - Я приставлю вам одного стража, чтобы вы не делали глупостей.
- Хорошо. - не спорил боярин.
- Я Всеволод, - представился молодой человек двадцати пяти лет, рыжий и с мечом.
Белогор бросает упрекающий взгляд стражу, а сам уходит.
Почти всю ночь длился пир. В бочках оказалась медовуха отменного качества. Гости съели все, что было на столах. Подозвали к себе Всеволода и налили ему алкоголя. Он отказывался, но Остромысл все-такие его уговорил тем, что нужно выпить за этот чудесный город
Как только Всеволод выпил кружку медовухи, боярин сказал:
- Слушай, ты же парень не промах. Скажи, пожалуйста, почему ночью нельзя выходить на улицу?
- Не могу сказать. Все равно не поверите, - слегка окосевший Всеволод попытался сфокусировать свой взгляд. - Если я скажу, то Белогор с меня шкуру сдерет, как пить дать, сдерет.
- А мы не скажем ему, так ведь, мужики! - задорно воскликнул Остромысл. - Скажи, какое-такое ремесло здесь есть у лекарей, что наши целители даже близко к ним не приблизились. Если расскажешь, я подарю тебе лошадь и немного золота.
- Сколько золота?
- Горсть, целая горсть.
- Ладно, ходит такая легенда, что из домов по ночам выходят много злых духов. Люди дали им много имен в язычестве. Поэтому нельзя туда соваться. Белогор говорит, что так оно и есть. Но я не верю. Знаю только, что в каждом доме, кроме этого, стоят золотые, каких там, алтари… Вот. Они из чистого золота.
- А ты что-нибудь с этого получаешь?
- Нет, - печально ответил Всеволод. - Только еду и одежду. Еще могу подлечиться, если это прямо необходимо. Недавно моего друга почти порвал медведь. Так Ведена и его вылечила. Подняла на ноги за несколько дней. Так что, ваш сын еще легко отделался, вот увидите.
- Все ясно. Ты пьян, и тебе мерещатся злые духи.
Солнышко заглянула в окна гостевого дома. Боярин спал около глиняной печи. Двери открылись, впустив последние лучи света. На пороге стоял сын Остромысла — Боримир. Он чуть хромал, но выглядел счастливым.