Папа Карло.

 

 

 

 

 

Скука...
Вот, что я чувствую. Увы, жизнь становится все более и более однообразной. Последние 6 лет пролетели незаметно, я лишь стал немного умнее и куда-то потерял свои "розовые очки". Никто не видел? Вот он, конфликт: жизнь уже не так вставляет, как раньше, но жить еще довольно долго и хочется получать от этого процесса удовольствие. Как быть? Люди  по-разному пытаются разрешить эту ситуацию: кто-то с помощью алкоголя и наркотиков, другие, бегут от своих мыслей, занимая себя работой. Это может быть наука, бизнесс, спорт, искусство и что угодно другое, но, все равно, похоже, это никогда не сравнится с временем первых поцелуев. Тогда все было ново и чувствовалось гораздо острее... Чувства, если их не подкармливать, со временем ослабевают, а могут и вовсе умереть. У мужчин, обычно, к тридцати годам напряжение достигает своего пика. Как следствие — неврозы, неутешающая статистика суицидов, и стабильный заработок наших психоаналитиков. Явление это получило название  "кризис среднего возраста". Но, мне кажется, что начинается все еще раньше...

В детстве я проводил лето на юге у дедушки с бабушкой. Надо сказать, это были милейшие люди. Родители тогда много работали и жили в другом городе. Жизнь моих братьев, как и любых нормальных мальчишек, проходила в безудержном веселье и играх с другими детьми (в нашем дворе всегда было много детей). Я тоже иногда участвовал в этом баллагане, но это меня не очень занимало. Такое впечатление, что я смотрел на жизнь как-будто со-стороны...Сейчас, оглядываясь назад, чаще всего я вспоминаю один вечер. Тогда к нам в гости приехали родственники. Все, как обычно, собрались за большим столом, выпивали, ели все подряд, разговаривали, смеялись. Я тоже там был. Какое-то время мне было даже весело, как и всем, но быстро все наскучило. Я открыл дверь и вышел во двор. Было уже темно, и лишь теплый воздух, поднимающийся от земли, напоминал о жарком южном дне. Пройдясь немного по улице, я вернулся к дому и залез на дерево, растущее рядом. Вокруг было довольно тихо, только наш дом и еще несколько сверчков немного нарушали общее спокойствие города. Где-то далеко тоскливо выла собака. Наверное, она чувствовала то же, что и я в этот момент. Откуда это? Почему бы просто не радоваться жизни, когда ты ребенок, и нет никаких серьезных проблем? Вокруг меня всегда было много народа, но... получается, что можно быть окруженным людьми, и все равно оставаться в стороне. Все вокруг были так заняты жизнью, а я просто наблюдал за ней. А, может, и не так все было?.. 
— Вова, пошли пить чай!
Я медленно приоткрыл глаза и увидел потолок своей комнаты и небольшое пятнышко на нем, которое когда-то было комаром.
— Сейчас иду.
Снова ураган мыслей куда-то меня унес. Ладно, отложим размышления до следующего раза.

Я оторвал от кресла свое тело и потащил его в кухню.  Прошел по длинному  коридору и лениво плюхнулся на диван, стоявший перед столом.. За столом сидели мама и папик. Все уже было готово: стоял самовар, чашки с чаем, и на тарелке пузырилась сыром большая пицца.
— Вовочка, я заварила зеленый чай, — сказала мама,— он просто супер. Выпей.
 Начиталась журналов и теперь ставит на нас эксперименты... Сначала были отвары из каких-то трав, потом пытались привить обливание по утрам, от ежедневной промывки кишечника я наотрез отказался, а теперь вот чай. Ну ладно, после того, что я пережил, чай — это вроде не так уж и страшно... 
— Ну как? — спросила мама.
— Да никак. Вениками отдает. Гадость еще та, но могу и выпить, если надо.
Я прикончил последний кусочек пиццы и одним большим глотком допил остатки зеленого чая. В комнате запиликал телефон. Вырвавшись из крепких объятий старого дивана, я поспешил к этому чуду коммуникации. 
— Кто? — спросил я в никуда.
— Это я, Коля, — ответил голос ниоткуда.
— Привет, Коля.
— Как ты относишься к измененным состояниям сознания? Может, погуляем сегодня? Лавэшка есть. Сходим в "Папа Карло". Клуб новый, открылся недвано. Стеб на Карлоса Кастанеду: Мексика, кактусы и все такое. Не был еще?
— Неа, пока не был. Но наслышан. Говорят, неплохо. Ладно, давай. Заезжай, я все равно тут от скуки умираю, не знаю чем заняться.
Я положил трубку и стал неторопливо рыться в шкафу, напевая чебурашкину песню. 

"Я был когда-то странным..."

 Так, что это? Мхм, футболка...

"...теперь я Чебурашка..."

Ну и бедлам... Но надо выбрать все-таки что-нибудь на сегодня...

Выбор оказался несложным, так как большинство одежды было изрядно изъедено временем и молью. Что-то давно я ничего не покупал...  Так, что мы имеем? Облегающая футболка с длинными руковами, вельветовые джинсы и красные кеды. C детства такие хотел. Как-то увидел что-то подобное у одного иностранца на юге, когда еще маленький был — произвело неизгладимое впечатление. Мы туда с мамой и братом ездили отдыхать. Обычная программа: солнце, море, пляж и дельфины. Идем по побережью, а на встречу этот пришелец в кедах. Меня тогда отчитывали за что-то.  Даже не спрашивайте за что, — не помню. Помню только, что виноватым я себя совсем не чувствовал. Я слушал шум прибоя и нравоучения с будистским спокойствием и молчал, ничего не возражая. Моя невиновность была для меня очевидна, и не было никакого смысла оправдываться... Да и просто не хотелось спорить.  Родителям почему-то больше нравится учить детей, чем слушать их рассуждения о жизни. Было немного грустно и одиноко... Одиноко, как-будто я другой или другие все вокруг меня. Черт возьми, может я инопланетянин?
"Бззззз!!!" — кто-то позвонил в дверь.Я завязал шнурки и подошел к глазку. Идентификация прошла успешно: объект за дверью — Николай. Краткая справка по теме: высокий, спортивного телосложения брюнет с короткой прической. Довольно симпатичный парень, обладая хоршим чувством юмора, как магнит притягивает женскую половину населения нашей планеты. 
— Че так долго, Коля? 
— Извини, старик, задержался. Ну что, погнали? Карета ждет.
Мы вышли из подъезда и сели в Колин бэтмобиль, недавно им приобретенный. Машина была большой и красивой.
— Ну, как, доволен лошадкой?
— А то,.. — улыбнулся Коля, — реальная бибика, только вот масла много жрет. А так, все отлично, для России то, что надо — везде проедет, все переедет.
Я посмотрел на своего друга и подумал, что сам  уже давно не прибывал в таком беззаботном состоянии. Улыбка не сползала у него с лица и весь его вид излучал пышущую оптимизмом беззаботность.
— Эх, Коля, веселый ты парень, сам при деньгах, да и девченки любят... Ты как, счастливым себя ощущаешь? 
— Ну да, вроде... А что?
— А вот меня все время грузит. Постоянно скука какая-то, воспоминания детские в голову лезут.
— Да забей, Вовчик. Сейчас приедим, оттопыремся, как следует, — все О’Кей будет.
— Да, может, ты и прав.
— Конечно прав, в "ПК" такие девочки — обо всем забудешь!
Мы подъехали к зданию странной формы. Оно было построено в виде гигантского круглого кактуса. Изнутри доносилась какая-то странная, но довольно приятная этническая музыка. Из трубы валил дым. Вокруг пестрило много всякого народа. Люди не спешили заходить и терпеливо пили одну бутылку пива за другой. Тут, конечно,  важно иметь чувство меры — подумал я, — а то, помню, мой друг как-то перестарался и при входе никак не мог вписаться в дверной проем.

 У входа в клуб стояли секьюрити в одежде американских индейцев с соответствующим макияжем на лице.Мы обменяли в кассе деньги на какие-то зеленые бумажки, подошли и протянули их краснокожим братьям.
— Ну что, бледнолицые,.. колющее, режущее есть? — спросило чудо в перьях.
— Нет.
— Наркотики? 
— Тоже нет.
Тогда он достал какой-то аксессуар, явно не имеющий никакого отношения к индейским будням, и провел им вокруг нас, проверяя наличие металлических предметов. 
— Проходите, — сказал второй охранник.

Мы зашли вовнутрь.
— Слушай, Колян, а че они спрашивают про наркотики, их же уже год как узаконили? — удивился я.
— Ну да. Это со своими нельзя, а так пожалуйста. Хочешь, сейчас возьмем чего-нибудь?
— Давай.

— Жди здесь, я скоро, — сказал Коля и исчез в толпе.

Я сел в кресло и закурил. Да,.. прям, как в Амстердаме теперь у нас. Не думал, что наступят такие времена. Интересно к чему это приведет?.. Сторчатся, наверное, все...

Сигарета еще не успела дотлеть, а мой друг уже вернулся. Улыбаясь, он подошел и протянул мне какой-то сморщеный, совершенно не товарного вида, шарик.

— Вот, держи. Это лекарство должно тебе помочь.

— Что это?

— Кактус. По вкусу, конечно, не крем-брюле, но ешь, не бойся. 
Я недоверчиво посмотрел на Колю и откусил маленький кусочек. Не буду пересказывать вкусовых ощущений этого овоща, скажу только, что с другом я согласен —  не крем-брюле.

— А когда подействует?

— Через час, может, раньше. Пошли пока в баре посидим.

Бар находился на третьем этаже. Поднявшись, мы оказались в слабоосвещенном помещении, потолок и стены которого из-за своей неправильной формы и полумрака были плохо различаемы. Мы заказали себе текиллы и сели за свободный столик в углу зала рядом с засохшим  корявым деревом неизвестной породы. Надо сказать, что оформление помещения было вообще достаточно фривольным, оно сочетало природные материалы и было украшено символьной графикой.

— Интересно в какую сумму обошелся клуб? — сказал я, осматриваясь,— может, и не потребовалось больших вложений, но сделано все со вкусом. 

— Немеренно денег сюда вбухали, хозяин клуба — человек, у которого крыша поехала от этой Мексиканской херни. Говорят, гангстером работал, непоследний человек в городе был. На день рождения ему коллеги прикололись и книжку подарили. А он прочел, и так она его зацепила, что бросил все и в Мексику свалил. Все, конечно, в шоке были. А он там 10 лет прожил, изучал Ногвализм, с индейцами туссовался — другим человеком стал. Вот домой вернулся к родственникам. Решил здесь клуб отстроить. Братва помогла денег собрать.
— Серьезно? Интересная история, только неправдоподобная какая-то...
— Что там с напитками?! По-моему, про нас забыли,— Коля вышел из-за стола и, затушив сигарету, побрел к барной стойке, где улыбчивые девушки в самбрэро торговали легальным кайфом.
Удивительно. Я то думал, что хозяином должен быть какой-нибудь хиппи, внезапно разбогатевший, получив наследство своей бабушки. Или что-нибудь в этом духе... И что все помешались на этих мексиканских фишках?.. Гога говорит, что эти толтеки (индейцы, чье учение проповедывал Кастанеда) очень точно описывают картину мира и, в отличие от других каких-либо религий, объясняют все, а не просят принять на-веру. Я ко всему этому отношусь довольно ровно, но, в принципе, согласен с ним. Был у меня такой период, когда я интересовался различными религиозными учениями. А первое знакомство было  в детстве лет в восемь. Ну, точнее, первое-то было еще при крещении, а вот осознанное чуть позже. В нашей школе тогда всем промывали мозги, что бога нет, а есть дедушка Ленин, который типа еще круче, а потом уже вот постарше стал, и решил прочитать книгу "Библия для детей". Там еще... 
— Эй, Владимир... Опять в трансе? 
— ...а, Коля, ты уже здесь. Что, сам принес? 
— Как видишь, — сказал Коля, протянув мне стакан.
— Спасибо. Я тут просто задумался немного. Странно все...
— Жизнь вообще странная штука, привыкай, — усмехнулся Коля,— Вот у меня недавно тоже необычная история произошла. Сплю я, короче, вдруг слышу звонок в дверь. Вставать неохота, лежу, не двигаюсь. А в дверь все звонят и звонят. Ладно, думаю, хрен с ними, открою. Встаю, открываю дверь, — стоит какая-то старушка и смотрит куда-то чуть в сторону, не обращая при этом на меня никакого внимания. Ну, я спрашиваю: "Тебе че надо, бабуля?" А она — ноль внимания. Я ей тогда говорю: "Больше так не делай". Ну и пошел обратно спать лег. Только лег — опять звонок. Я уже злой встаю и думаю: "придется задницу надрать пенсионерке — много выпендривается". Открываю — а там  Гога. Я ему: "А старуха где?" Он ржет: "Какая старуха?" Мне, короче, это все приснилось, я оказывается в первый раз и не открывал никому.
— Мда, ну и лажа,.. — Я насыпал немного соли себе на руку и приготовился к новому глотку.
— Да не, понимаешь, это было ТАК РЕАЛЬНО,— не мог успокоиться Коля,— я даже и не сомневался, что видел эту бабку!
— Я знаю, знаю, друг мой. Иногда бывает, что уже и не понять где реальность, а где фантазия... Подожди-ка,..— я лизнул свою подсоленную руку и сделал глоток кактусовой водки, — Вот, помнишь, я как-то раньше ходил к одной тетке-экстрасенсу, или кто она там была?.. Тогда она представилась мне под именем Дэйла.Она еще в каком-то центре нетрадиционной медицины работала.
— А, это которая сказала, что ты в прошлой жизни был египтянином?
— Ну, в общем, да, — кивнул я.
— Помню, конечно. Я тогда думал, что у тебя совсем крыша съехала.
— Я тебе рассказывал, как узнал об этом?
— Нет.
— Тогда слушай,— я сделал еще один глоток и  закусил долькой лимона, — Прихожу я к ней в очередной раз. Мне предложили лечь на кушетку. Ну, я лег. Она поставила свечи за моей головой и по сторонам от меня, подожгла сандаловые благовония, потом посмотрела на меня и говорит: "Я специализируюсь на реинкорнации. Нередко бывает, что причина наших проблем связана с прошлой жизнью. Сегодня мы посмотрим, кем в прошлой жизни был ты". Ну, я, понятное дело, удивился. Думаю: "Как, черт возьми, она собирается это делать?". Сначала все было, как обычно: я лежал с закрытыми глазами, расслабил все мышцы тела и избавился от мыслей, сосредоточившись на своем дыхании. Потом почувствовал тепло над головой (она, вероятно, поднесла руки). Так продолжалось довольно долго, и вдруг возникло такое странное ощущение: как-будто у меня в области лба из головы выходит какой-то поток энергии. Я даже немного испугался. Через секунду все закончилось, и я открыл глаза. Она сидела и молча смотрела на меня. Потом сказала, что в своей прошлой жизни я был жрецом богини Исиды в Египте. Причем пятой или шестой ступени, что у них, вроде как, считалось довольно круто. Добавила, что вся моя аппатия от того, что в этой жизни я практически никто, а в своей прошлой был очень могущественным и влиятельным человеком, общающимся с фараоном и богами. Жрецы обладали магической силой и когда они умирали, им в голову вбивали металлический кол, чтобы вся сила перешла богине, которой служил жрец (в моем случае Исиде). Дэйла сказала, что она только что на энергетическом уровне вынула этот кол из моей головы. Когда я услышал это — вспомнил о странном ощущении в области лба и перестал улыбаться. А она продолжала. Говорила, что, по-видимому, я должен обладать большими знаниями и силой, но сейчас не могу ими пользоваться, т.к. в данный момент еще не готов к этому, и они могли бы мне навредить. В конце сеанса мне заявили, что приход к ней был уготовлен мне судьбой, чтобы  я узнал обо всем этом, и целью моей ныняшней инкорнации является, вероятно, достижение последней ступени.

Коля сидел молча и недоверчиво глядел на меня.
— Что?.. Я тоже удивился немного, когда услышал это, — продолжил я, — не каждый день открываются такие особенности личной биографии. Я, естественно, не поверил во все это. Меня только смущал тот факт, что про мои ощущения во время сеанса она не могла знать.
— Богатая у Вас фантазия, товарищ египтянин, — улыбнулся Коля.
— Ты, слушай дальше: я целый день ходил и все думал, может ли такое быть, и пришел к выводу, что не может. А иначе, почему тогда я ничего такого не видел и не чувствовал, не считая только этого ощущения в голове. Об этом я  и спросил при следующем визите. Мне ответили, что, если я хочу, могу сам все увидеть сегодня. Я, конечно, согласился. Все было точно так же, как и в предыдущий раз, только теперь их было двое. Ей помогала еще одна женщина лет 35-ти. Кстати-говоря, довольно привлекательная, но сейчас не об этом. Когда я вошел в нужное состояние, она  попросила меня просто не препядствовать происходящему и отвечать на ее вопросы. "Опиши место, где ты находишься" — сказала она. У меня на этот момент были перед глазами только песок и солнце. Потом начали прорисовываться остальные детали: пирамиды, работающие люди, и верблюды вроде тоже там присутствовали... Я подумал, что, наверное, просто сознание рисует мне эти картины потому, что я об этом много думал. Но как я не пытался представить что-нибудь другое, перед глазами у меня оставалось только это. "Во что ты одет?" — был следующий вопрос. Я опустил глаза и увидел на себе какие-то свободные белые одежды, сандали на ногах, головной убор из белой материи, закрепленной обручем и золотой браслет на левой руке. Потом она сказала, чтобы я нашел где-нибудь воду и посмотрел на свое отражение в ней (все, что я видел, было видно не со стороны, а, так сказать, от первого лица, т.е. я видел все, что происходило вокруг и, опустив голову, мог, к примеру, посмотреть на свои ноги). Оглядевшись по сторонам, я увидел широкую чашу с водой неподалеку от себя и подошел к ней. И вот тут случилось самое интересное — наклонив голову, я сразу увидел в отражении свое лицо, вот только было оно не совсем мое... Это было лицо какого-то незнакомого мне человека. Причем, видно его было не расплывчато, как это бывает, когда пытаешься представить что-то, а очень четко, во всех подробностях. Это меня сильно поразило. Дэйла попросила меня описать черты лица. Перед собой я предстал в виде южного человека (на грека какого-то был похож) с короткими черными волосами и брородкой.
— Нормально.
— Но этим все не ограничивается. Есть еще много всяких мелочей. Вот, например, оказалось, что у меня форма черепа такая же, как у египтян. Есть еще книга, в которой автор недвусмысленно намекает, что Россия — это место массового переселения душ египтян.
— Ну, это он загнул, — засмеялся Коля.
— Еще могу кое-что сказать об этом: как-то мой друг, психолог, пригласил меня сходить с ним вместе на психологический тренинг. В основе его были медитации с последующим обсуждением увиденного. Во время одной из них каждый должен был представить "символ жизни". Я его увидел в виде такого знака: как обычный крест, только сверху не палочка, а петля. Самое интересное, что я видел где-то этот знак, но не знал, что он означает. Я заинтересовался и стал искать информацию о нем. И что, ты, думаешь? Нашел его на фотографиях древних египетских папирусов с изображениями их богов. Но нигде не было никаких пояснений о его смысле. Я уже и забыл об этом, а потом, гуляя по городу, зашел в какой-то окультный магазинчик и увидел там этот знак. Спросил у продавца, что он означает, и тот мне ответил, что это "ключ к вечной жизни". Видишь, все сходится...
— Так ты, что, веришь во все это?
— Да, вообще, не очень-то,— чуть смутился я, — но, согласись, странно.
— Есть немного...
Когда я закончил свой рассказ, стаканы уже опустели, а текила растворилась в нашей крови. Надо искать новое занятие. Мы снова зашли в лифт и опустились этажом ниже. Здесь, на втором этаже, расположился танцпол. В отличие от бара, было гораздо больше народа и все пространство заполняли переливающиеся звуки каких-то дудочек. Они проплывали по потолку, перетекали на стены и оттуда уже сползали на пол. На одну из стен проецировалось психоделическое видео, суть которого было бы сложно перессказать. Лучи света сверлили воздух, а великолепные лазерные инсталляции очень оживляли обстановку. Мы стали пробираться к середине зала. Сделав всего несколько шагов, я увидел знакомое лицо. Это был наш друг Гога - худощавый парень с вьющимися черными волосами и бородкой, в старых джинсах, обрезанных под шорты и в светлосерой военной футболке.
— Привет! И ты здесь?! Ты же вроде в деревне должен быть? — удивился я.
— Вчера приехал, — ответил Гога, — не могу там долго находится, — одичать можно.
— Я знал, что ты там долго не протянешь, в дали от цивиллизации. Так, ненадолго можно съездить, но постоянно туссоваться там... слишком крепкие нервы нужны.
— Да у меня здесь еще дел до фига, — сказал Гога, ковыряя пальцем в носу.
— Понятно. Что это у тебя за чача? — спросил я, увидив в руках у него стаканчик с какой-то жидкостью темно-коричневого цвета. Кофе?
— Да, почти: это традиционный мексиканский напиток — горячий шоколад с кукурузной мукой, хочешь попробывать?

Я взял стакан и отпил немножко.
— Съедобно, только слишком густая субстанция. Ну, и как тебе здесь?
— Что я могу сказать,— Гога сделал умный вид, — далеко, конечно, это все от истины. Это просто коммерческий проект. В моде сейчас мексиканская культура, как раньше за рубежом была в моде перестроечная Россия или потом Япония. Решили сшибить бабок на этой теме, узнали пару фишек внешних и эксплуатируют их, не вникая в суть.
— А вот Коля рассказывал мне, что хозин клуба сам долго жил в Мексике.
— Ну и что, что жил. Если б он врубался во все это, тогда ему и клуб этот не был бы нужен. Хотя, может, это он так "недеяньем" занимается?..  Есть такая фишка "недеянье" — это, когда ты просто позволяешь происходить ближайшим событиям.
— Не знаю чем он там занимается, — вклинился в разговор Коля, — но представляю, какие доходы все это приносит.
— Если ты идешь этим путем, то деньги по сравнению с ним просто муссор, — улыбнулся Гога.
— Кажется, я теперь понимаю почему ты не работаешь и денег у тебя никогда нет, — сказал Коля, — Уже достиг нирваны?
— Да нет, у меня другой путь...
— И какой же?
— Sex, drugs and rock’n’roll. 

 

 

*    *    *

 

Стрелки моих часов сделали еще пару кругов. Народа в клубе поубавилось, музыка играла уже более спокойная и значительно тише, чем раньше. Гога, обожравшись кактусов, танцевал на втором уровне. 

А меня  все не цепляло.

— Слушай, Колян, ты говорил, что через час подействует, а прошло уже полтора или два.

— Тут еще от настроя много зависит. Ты, наверное, слишком зажат, расслабься, — сказал Коля,— хочешь, поднимимся на третий этаж, там чилаут, посидим пива попьем?

Я согласился, и мы пошли к лифту.

Раздался характерный звонок, и двери лифта открылись. Я поднял глаза и увидел буквально следующее: Дикая природа, обычная степь. Земля покрыта травой и небольшими кустарниками. Все это освещают несколько костров, вокруг которых сидят люди небольшими группами. Над головой темное звездное небо.
— Как?.. — оторопел я, — ведь мы же... Ты тоже это видешь? — я повернулся и посмотрел на своего друга, лицо которого при слабом лунном свете приобрело некоторую мистическую окраску. 
— Я же тебе говорил, — улыбнулся Коля, — Ну что, пойдем сядем где-нибудь?
Мы прошли немного и присели у одного из свободных костров.Теплый летний вечер, чуть слышная приятная музыка, костер... Что может быть лучше после шумного города, со всеми его озлобленными жителями, грязными улицами и смогом, висящем в воздухе? Постойте-ка... Разум поспешил напомнить, что, на самом деле, я сейчас ни в какой не в степи, а в ночном клубе и небо над головой, вероятно —  потолок этого самого клуба. Это не укладовалось в голове, но думать самому было мучительно сложно,  и я сдался. 

— Это все настоящее? — кратко и с напускным равнодушием спросил я у Коли, надеясь, что он как-то прояснит ситуацию.

— А для тебя это так важно?.. Если тебе так проще, можешь думать об этом, просто как об  интерьере.
— Об интерьере?.. Ну, ладно. Но костры...
— Лазерное освещение, — отрезал Коля.

— А ветер?

— Кондиционеры, вероятно,— сказал мой друг и, мне показалось, что он улыбнулся, — Пойми, реальность субъективна, она не существует сама по себе. Ты видишь то, что ты видишь, значит для тебя это реально. Сознание определяет бытие.

Ответ разрушил мои последние надежды понять происходящее. Помимо всего прочего, был странным и сам философский настрой моего друга, за которым я раньше ничего подобного не замечал, и его тихий размеренный голос, который  эхом повторялся в моей голове. Коля, обычно веселый и разговорчивый, на этот раз говорил мало — только отвечал на мои вопросы. Мне даже показалось, что это не Коля сидит напротив меня, а кто-то другой. Я стал напряженно вглядываться в плохо различимые при лунном свете черты, — ничего не было видно, но вдруг костер, разгоревшись, на мгновение осветил его лицо. И я ахнул. Это действительно был не Коля! Однако, его лицо не показалось мне незнакомым. Я уже где-то видел этого человека, но никак не мог вспомнить, откуда я его знаю.

Успокоившись и, приписав эти галлюцинации  действию кактуса, съеденного полтора часа назад, я продолжил диалог.

— Значит, реальность, на прямую, зависит от восприятия, так? 

— Так.

— Выходит, можно влиять на свою жизнь, изменяя это восприятие?

— Можно. Вот простой пример: в современном обществе жизнь человека переполнена желаниями. Вот несколько из них — деньги, секс, власть, любовь и т.д. А, между тем, желания — есть первый враг человека. Желание порождает страдание. Пока ты чего-то хочешь, ты не можешь быть полностью свободен. Стоит ли объяснять, что достижение одной цели ведет лишь к возникновению следующей? В итоге вся жизнь проходит в мечтах, попытках удовлетворить свои желания и страданиях связанных с этим процессом. Человек живет будущим, и не замечает настоящего. Отказавшись от желаний, можно обрести свободу, надо лишь понять, что у тебя уже все есть.

Последовала небольшая пауза.

И вдруг инсайт — я вспомнил, где я его видел. Это то самое лицо, которое я увидел в отражении тогда, во время медитации у Дэйлы! На этот раз он был одет в обычную одежду — потому-то я и не узнал его сразу.

— Я вспомнил тебя,— собравшись духом, сказал я.

— Наконец-то. Я уже думал, что придется использовать спецэффекты.

— Кто ты?

— Ты же, вроде, сказал, что вспомнил меня?

— Ну да, я вспомнил, просто не знаю, кто ты такой.

— Ты знаешь, — дважды повторилось в моей голове, — просто боишься признаться себе в этом.

— Но это не возможно! 

— Ты напоминаешь мне страуса, прячущего при опасности голову в песок. Есть некоторые законы мироздания, и, как сейчас говорят, "не знание закона не освобождает от ответственности". Ты можешь сколь угодно прятать голову в песок, отказываясь верить в это, но это ничего не изменит. Мы уже не первый раз встречаемся, но ты с упорством, достойным лучшего применения, продолжаешь повторять себе, что этого не может быть. Пришлось кактус скормить тебе, чтобы хоть как-то раскрепостить твое сознание. И что? Ты сейчас сидишь передо мной, разговариваешь со мной, и все равно отказываешься в это верить.

Да и действительно, какая разница реальность это или глюк? — подумал я. Надо просто  расслабиться и перестать уже всему удивляться. 

Я прикурил новую сигару и, выпустив клуб белого дыма, откинулся на спину. Небо расстелило надо мной свое черное бархотное полотно, усыпанное звездами.

 Несколько веков назад кто-нибудь также смотрел на них и задавал те же самые вопросы, что и я теперь. Ничего не меняется — размышлял я. Сколько поколений безвозвратно исчезло в лабиринтах времни... Теперь даже сложно представить, что все они когда-то были такими же реальными, как и мы сейчас.

— Ладно, допустим, я верю,— обратился я к своему собеседнику, — И зачем тогда все это?

— Чтобы помочь тебе. Ты заблудился и не знаешь куда идти в этой жизни... Подумай, что в ней главное, а то так и проживешь ее, гоняясь за мнимыми ценностями и не понимая очевидного.

— Ты хочешь, чтобы я подумал о смысле жизни?

— Люди всегда хотели понять  в чем смысл. А кто вообще сказал, что он есть? Нет никакого особого смысла. Это то же самое, что задаваться вопросом "Каков смысл жизни муравья в масштабах вселенной?" Когда ты это поймешь, освободишься от большого груза. Но, все же, есть некоторые вещи, которые заслуживают внимания. Подумай о них, подумай о жизни и смерти...

— Смерти? А о смерти то зачем?

 

 

 

*      *     *

 

— Что? — спросил Коля.

Я поднял голову — передо мной снова сидел Коля.

Фу, кажется, отпустило...

— От кактусов всегда такие приходы? — обратился я к своему вновь материализовавшемуся другу.

— Всех по разному прет. Есть, конечно, общие черты, но тут от самого человека много зависит. Ты остаешься самим собой, просто становишься более восприимчивым, чем обычно — это, как у Толтеков, "точка сборки". 

  Я сел на корточки перед костром и стал наблюдать, как языки пламени нежно и неторопливо облизывают дерево, дающее им жизнь. Прошло какое-то время.
— Коля, ты смерти боишься?
— Что? Смерти? Я стараюсь не думать о ней.

— Что бы ты делал, если б узнал, что скоро умрешь?
— А почему ты спрашиваешь?
— Я вот тут подумал, люди думают, что они вечны. А, на самом деле, сегодня у тебя все О’Кей, а завтра, может, уже будет некому это сказать. Мы не помним о смерти. Лишь, когда она касается наших знакомых и близких, мы ощущаем ее ледяное дыхание за левым плечем. И тогда мы понимаем, что от нас тут мало что зависит, что на их месте могли быть и мы, и от  этого становится страшно. Точнее это не просто страх, это страх и какая-то тихая радость где-то там, в глубине души, что это произошло не с нами, что мы еще живы... Сейчас многие говорят, что не боятся смерти. Не боятся, потому что она пока от них далеко. Но, подойди она поближе, и их охватет парализующий страх. Что же, черт возьми, нас ждет после нее? Конец это или начало чего-то нового? Никто не знает наверняка...  Я тут думал, что бы я сделал, если б знал, что скоро умру. И знаешь, что мне пришло в голову? Я понял, что главное — реализовать свою любовь, сделать что-то для людей. Не смейся, я серьезно.
— Да я не смеюсь, — ответил, чуть улыбаясь, Коля, — просто как-то слишком сентиментально прозвучало.
— В отношениях между людьми все меньше и меньше искренности, и это меня расстраевает. Раньше люди были более сплоченные, добрее относились друг к другу. Все-таки много было при социализме и хороших идей. Человек — существо социальное. А сейчас все индивидуалисты, каждый живет своей жизнью и жизнь других его не интересует. Мы мало общаемся друг с другом (ну в школе и в институте не в счет, я имею в виду, взрослых людей и бескорыстное общение), как следствие появляются комплексы, неврозы. Мы все дальше и дальше уходим от природы. У индейцев, живущих в дали от цивилизации не бывает нервных расстройств, депрессий и стрессов. Они настолько заняты выживанием, что у них просто не остается на это времени! Люди стали бояться, избегать общения друг с другом. Иногда просто хочется улыбнуться понравившемуся человеку, но не делаешь этого. Это неприлично, так не принято в нашем обществе. Почему люди боятся выражать свои чувства? Думают, что их осмеют, боятся, что отвергнут? Вот так всю жизнь можно подавлять в себе лучшие благородные порывы, а потом может оказаться, что уже и поздно что-то делать. У тех же индейцев смерти придается огромнейшее значение. Они считают, что необходимо всегда помнить о ней, чтобы она не застала тебя врасплох, и делать каждое дело так, как-будто делаешь его в последний раз. С осознанием этого человек более полно проживает свою жизнь и достигает больших результатов. 

. Поэтому я просто стараюсь получать удовольствие от жизни и по-возможности не мешать другим. Смысл жизни — сама жизнь...
— Ну, тебя прорвало. Слушай, Вова, тебе книгу надо написать, — засмеялся Коля, — записал бы туда все эти строчки. Я гляжу, ты в последнее время часто грузишься.
— Мне кажется, я уже написал.
— Книгу? Написал?! — удивился Коля, — и о чем же?
— Об этом. О жизни. О тебе и мне. 

 

 

Конец.