Чукча С.. Сказка, рассказанная пессимистом

Сказка, рассказанная пессимистом.

Посвящаю этот текст

двум замечательным девушкам А. и М.,

верящим в сказку и идеальность Мира.

Бувають такi слова, пiсля яких здається, що тобi вирвали серце.

Бувають такi моменти, пiсля яких ти стаєш сильнiше.

Бувають такi вчинки, пiсля яких близькi люди стають нiким.

Автор невiдомий

Миша Александров

Где-то, когда-то, почти на краю Земли.

"Добрый день, мы рады приветствовать вас на борту нашего лайнера, совершающего рейс по маршруту Москва-Гонконг"

Я взглянул в иллюминатор, самолет начал разбег и оторвался от земли. У меня есть 10 часов передышки, а для человека с поддельным паспортом, объявленного в розыск это чертовски много.

Последние три дня я почти не спал и все мои силы были направлены на контроль ситуации и достижение убежища, где можно укрыться в случае катастрофы. Я никогда не верил в возможность спастись при апокалипсисе, мне казалось, что в случае разрушения мира шансы выжить или убежать равны практически нулю. И я больше от страха, чем по совести в тысячный раз как мантру повторял план и порядок действий при эвакуации. Мой сумасшедший братец был моим экзаменатором, идейным вдохновителем и осуществителем этого проекта

Что с ним? Я вздохнул. Его звонок спас и от ментов и от убийства друга.

Чертов псих. Комок в горле мешал дышать. Глаза резало, как будто бы я спал в песочнице. Я еще раз с трудом втянул воздух.

Из новостей я узнал, что он тяжело ранен. Я его бросил. Я спасал себя, свою мать его так, шкуру.

Я понимал, что не было другого выхода, ему я не мог помочь, но от осознания своего бессилия не становилось легче.

Я закрыл глаза и старался дышать глубже. Воспоминания накрыли "Придешь - убъю, делай ноги из города", вернулась боль рвущая на куски.

Почему с ним и со мной все так произошло? Почему?

"Брату главаря ОПГ "Пристанские" Михаилу Александрову удалось скрыться, его разыскивает милиция" - прозвучали в моей голове слова, сказанные диктором. Брат главы ОПГ "Пристанские" это я, сейчас летел с поддельным паспортом на другое имя в Гонконг.

Пройти бы паспортный контроль в аропорту и добраться до банковской ячейки и все - я за флажками.

Перед глазами неожиданно возник образ ведьмочки с зовущими малиновыми губами. Я улыбнулся. Спасибо тебе, пусть тебе в жизни когда-нибудь очень повезет.

В зале ожидания меня встретил человек, который занимался делами брата. Проводил до банка. В боксе я взял паспорт и увесистый том с описанием моей новой нормальной жизни, деньги и банковскую карту.

Я снял с руки часы, последний подарок брата, и мой поддельный паспорт гражданина РФ и положил в бокс. В такси, заглянул в документ и прочитал имя под своей фотографией. Себастьян Виннер. Мой смех похожий на кряканье утки напугал водителя и заставил обернуться. Чертов псих.

Я проснулся, и первое время, не мог сообразить где я. Было темно. За огромным окном угадывалась бухта и светился миллионами огней огромный мегаполис на другом берегу залива. Черт, я же в Гонконге.

Я сел в постели. Что с Андреем? Не знаю. Компьютером пользоваться пока нельзя. Черт.

Протянул руку и включил ночник. Взгляд наткнулся на паспорт и увесистую папку с документами. Я открыл папку. Себастьян Виннер, гражданин ...., родился в .... Не женат. Детство и юность провел в .....

Да, Себастьян Виннер, у тебя все нормально. Завидую я тебе.

Я принял душ и оделся, все время ночной город в дымке тумана маячил за окнами моего номера. Вышел в коридор - ни души. Неужели так поздно? - мелькнула мысль. Уже возле лифта я встретил горничную.

"Нихао" - девушка склонилась в поклоне.

"Нихао" - ответил я и склонился в ответ.

Меня нет. Я есть, а меня нет. Вот такая вот шизофрения. Я сидел в шезлонге возле бассейна на 29 этаже. Странное чувство, в небоскребах возле гостиницы светились окна, за ними жизнь людей, они - существуют. Я закрыл глаза, мысли, как заколдованные, опять вернулись в прошлое. Звонок брата: "ну, пока, братишка, может свидимся".

В банке, глядя в паспорт Андрея, я по-дурацки надеялся, что он появится и станет ясно, что делать дальше? На что надеялся? На то, что тяжело раненный человек сбежит из-под охраны милиции и материализуется в Гонконге? Он же псих, но не бог, а я идиот и олень. Мечты и надежды, мать его так, как это глупо. Я разозлился. У меня нет ни мечты, ни надежды, ни будущего, только дерьмовое прошлое. Меня нет. Миша Александров исчез, пропал без вести, растворился в тумане. Я сильнее сжал зубы, чтобы не завыть на большую нереально желтую луну, равнодушно взирающую на землю и меня.

Бесцельно бродя по гостинице, я забрел в бар. Большое панорамное окно, а за ним огни города и ночное небо создавали настроение и служили прекрасной декорацией певице и мужчине за роялем. Низкий чувственный голос убаюкивал дневные заботы и тревоги посетителей волшебным "Summertime". Я на секунду заслушался. Да, - горькая усмешка коснулась губ - если бы все было так просто "Summertime, And the livin' is easy ....So hush little baby Don't you cry". "Тихо, детка, не плачь, жизнь прекрасна".

Я присел к барной стойке. "Один кофе, будьте добры. Со сливками" - я сам удивился тому, как сел мой голос, сколько же я уже не с кем не говорил? Посетителей оказалось неожиданно много для этого времени суток. Я украдкой рассматривал людей, напротив двое американцев пили виски, по-моему, обсуждали какой-то контракт. Какой-то немец неподалеку болтал по телефону. Еще пара человек в одиночестве попивала свои коктейли, и как и я, незаметно бросали взгляды на окружающих. С одним из них я встретился взглядом и улыбнулся, типа все ок, я не против, рассматривай. Чуть дальше шумная компания, видимо, что-то праздновала. В углу бара за столиком сидела пара. От пары Мое внимание отвлекла симпатичная брюнетка, севшая на соседний стул.

"Hallo. Можно тебе составить компанию? Мне кажется тебе скучно". ее намерения не оставляли сомнения и не нужно было быть пророком, чтобы понять как далеко она готова зайти, развлекая меня.

Угу, подумал я, тебя мне только для полного счастья не хватало.

"Я не один". - прохрипел я.

"извините" - она удивленно заглянула мне за спину. Сумашедший, наверное - мелькнуло во взгляде. Она еще раз неуверенно улыбнулась и пересела на три табурета дальше.

Я вернулся взглядом к паре. Молодая женщина наклонилась к мужчине, который держал ее руку, и что-то говорил на ухо, их колени интимно соприкасались под столом.

Меня как будто бы ударили, я почувствовал боль в районе солнечного сплетения, мне не хватало воздуха.

Другая картинка всплыла перед глазами. Ночь, пара под фонарем, вечное признание "Я люблю тебя". Я залпом допил кофе и практически побежал в номер. И все время картина других счастливых влюбленных преследовала меня по пятам. Все воспоминания, что я сдерживал, обрушились валом. Боль, отчаянье и злость, казалось, разрывают меня изнутри и вздох просто убьет меня. Мой мозг с садистским удовольствием показывал мне картинки реальные и вымышленные : девушка - ангел, моя любовь, единственный друг, счастливое будущее.

Бывают ли нежные ангелы двуличными, расчетливыми суками? Теперь я знал : да, бывают. Может ли лучший друг, за которого готов был перегрызть горло, быть лживым предателем? Может. Он улыбался мне в глаза, а за спиной.... - я замычал от боли. Зачем? Чертова судьба, ну, почему со мной? Олень. Рогатый олень. Слепой в своей доверчивости. И сколько это длилось? "И давно вы вместе?", "Мы раньше тебя начали встречаться". Я пожалел, что не убил его.

Судьба, зачем и за что не это? Мне никогда не вырваться? Две недели, только две недели отделяли меня от жизни обычного человека: девушка - спасение, легальный бизнес. Конец уголовщине. Я в дамках, заплатил по всем счетам и я как все. Одна секунда и все провалилось в тартарары. Старая сука!

Всплыла другая картинка. В кабинете директора школы мерзкая баба орет: " У него вся семейка уголовники. Таких только в клетках держать, а не среди детей. И зачем только таких рожают?".

Я опустился на пол и свернулся калачиком.

-Блядь, что сделать чтобы стало легче?

-Наркотики, придурок, бухло - проинструктировал добрый мозг.

Я знал, я видел сотни раз, что бывает, когда боль побеждает и приходят наркотики. Мне станет легче на некоторое время, а потом снова ад, только другой. Денег у меня хватит, даже чтобы уйти тихо в мир фантазий и снов и уже никогда не возвратится. Я представил, какое удовольствие получит крыса, когда найдет меня в состоянии овоща, в вечной нирване в отеле в Гонконге. Я стиснул зубы. В мозгу как молния вспыхнул еще один ответ. Я с трудом поднялся, шатаясь и держась за стены, побрел в ванную комнату.

Из зеркала на меня смотрел бледный, небритый, с огромными кругами под глазами чел.

-Привет, олень. Ну и вид. Краше в гроб кладут. - сказал кто-то в моей башке.

-В гроб успеют. Хрен вам, в руки просто так не дамся! Только бы умом не тронуться. - подумал я.

Я включил воду и умылся.

В голове прозвучали строки из арии "Смейся, паяц, над разбитой любовью. Смейся, паяц, ты над горем своим! Ты шуткой должен скрыть рыдания и слезы, а под гримасой смешной муки ада. Ах!"

Я в ужасе оглянулся. Что это? Никого нет, я один. У меня в голове? Я уже все-таки ку-ку?

Нет, вроде. Ну, тогда, олень, напяливай маску и вперед.

Арсений Петрович Ветров, вскоре после Благотворительного бала.

Импозантный, высокий мужчина поднялся на крыльцо известного загородного ресторана. Светлый льняной костюм, замшевые туфли и дорогая рубаха тонкого полотна говорили о том, что посетитель не бедствует.

Внимательный взгляд мог разглядеть на лице тщательно срываемое беспокойство. Что могло тревожить этого уверенного в себе человека? Неуверенность в благосклонности женщины, с которой может быть предстояло свидание? Возможно. Ресторан идеально подходил для встреч вдали от любопытных взглядов.

В зале был только один посетитель. За столиком у окна, выходящего на лужайку сидел мужчина.

- Константин Георгиевич, сколько лет, сколько зим. Как поживаете, дорогой. - мужчина протянул руку.

- Здравствуй, Сеня, здравствуй дорогой. Редко видимся. - пожал руку его собеседник.

- Да, Константин Георгиевич, все дела, заботы. На Балу особо не успели поговорить. Простите за беспокойство.

- Да, с балом скверно получилось, но то жизнь - изучил внимательным взглядом.

- Мои извинения.

- Сеня, обедать будешь? Вино отличное, грузинское, да и Армен божественно готовит. Ты знаешь, в моем возрасте, начинаешь ценить маленькие радости. - улыбнулся одними губами - или ты все фигуру бережешь?

- Я, Константин Георгиевич, вина бы выпил с удовольствием. С большими радостями в жизни не очень последнее время, буду ценить маленькие - сказал с улыбкой.

- Правильно, сынок. Правильно. - посмотрел в глаза - Правду говорят, что ты Марта ментам сдал?

- Да как так, Константин Георгиевич - сейчас и решится моя судьба, мелькнуло.

- Ты меня за фраера держишь? - абсолютно спокойный тоном.

- Так, если бы ...запнулся...были у нас счеты. Мой внук по счастливой случайности чуть на тот свет не отправился, марта быков работа.

- Сеня, что ты мне лепишь? Два пацана девку ментовскую не поделили. Люди, говорят, твой внучок мускулами играл , младшему волчонку угрожал. Тот ответил. Так что мы из-за каждой бабы будем пацанов на кладбище носить? - повысил голос.

Вздохнул тяжело. - Всегда можно между собой договорится. - после секундной паузы - И шила в мешке не утаишь, Сеня. Менты тебя за яйца взяли из-за второго внучка твоего, который крутил делишки с Мартом и крысил у тебя деньги.

У второго мужчины судорожно дернулся кадык.

Первый продолжал.

-Я Старый вор и ты знаешь наши правила, хотя - он на секунду задумался - ты чистенький, из другого теста . -снова вздохнул - Ничего не хочу говорить о твоих сыновьях. Они хорошие ребята, но с такими внуками - тебе врагов не надо. А кому все оставишь, Сеня? - Вздохнул - Ну, если будет что оставлять.

Продолжал - на сходке братва решила, что Март один из нас и не по понятиям это. А ты знаешь, что бывает с ссучеными. Но ты не совсем наш. Академики решили, получишь только предупреждение "В войне ни помощи, ни поддержки от нас не будет".

Вздохнул - "Март был дерзкий, заносчивый и многие его не любили, но людей чувствовал, дай боже каждому и умел договариваться и свою игру играть, да и орду молодых-дурных за спиной держал, при нем не могли из подворотен и подвалов вылезти. А ты знаешь все хотят корону. Ментов кормил, с партнерами работал, разные заказы выполнял. - вздохнул - много людей не довольны. А кому это было нужно? А? - на губах появилась спокойная полуулыбка. - Война будет. И не мы ее заварили, но мы свои пасьянсы разложим. А ты, Сеня, правильно себя веди. Правильно.

- И да, еще. Брат марта растворился, как сахар рафинад в стакане чая, - усмехнулся - я тоже по молодости бегал. Если появится в городе - не трогай. Нам лишние проблемы не к чему.

Арсений Петрович доехал в офис, расположенный в старом отреставрированном особняке, на тихой улочке в центре города.

Отдав распоряжение секретарю, не беспокоить, мерил шагами просторный кабинет. Человеку всегда хочется быть самому себе хозяином, но приходится жить среди людей и играть по правилам. Арсений Петрович был крупной фигурой, но и над ним были фигуры постарше.

Что встреча с кем-то с отцов города будет Арсений Пртровчи знал, как и точно знал, что переступил черту, которую нарушать не следует, но исход встречи был непредсказуемым.

Март давно был угрозой. Молодой, с начисто отбитой головой, непредсказуемый, и идущий до конца, плевал на правила и не признавал авторитетов, не боялся разевать рот на самые жирные куски, ему удалось, в непримиримой и жестокой войне откусить свое и занять место на рынке подпольных азартных игр и сбыта наркотиков.

Ветров давно знал, что Март не только ведет с ним переговоры, но и наладил продажу запрещенных препаратов в клубе, владельцем которого являлся Арсений Петрович, но вот что стало ударом и неприятным сюрпризом, что не наемный управляющий открыл ему дверь черного хода, а родной внук Петя.

"Эх, Петя, Петя, что же тебя черт дернул. Чем соблазнил? Не хотел я свою голову в петлю совать, хоть и Марта надо было убрать как-то, если бы не ты." - часто сожалел Арсений Петрович

С каждым днем ситуация становилась все серьезнее. Через две недели после бала в офисе компании, зарегистрированной на младшего брата бандита должна была состоятся презентация фирмы и проекта строительства. Полгода назад Март купил несколько больших участков земли под строительство и неспешно нашел проект, нанял архитекторов и рабочих-строителей, вырыл котлован и залил фундамент и дело пошло.

Грязные деньги, как обычно бывает, приобретали респектабельный облик. Опасный противник, который раньше играл на другом уровне, выходил в лигу Арсения Петровича.

Ветров набрал номер. На тот конце - ответили.

- Евгений Борисович, здравствуй. Это Арсений Петрович, как поживаешь? Есть пять минут поговорить?

- Да. Привет, Арсений Петрович. Хоть десять, хоть полчаса.

- Как так? А как же ловить преступников, носить лавровый венок победителя, после такого триумфального захвата опасного преступника, - пошутил мужчина.

- Да в отпуск отправили. И обещали вместо лавров, - на секунду замолчал - но это ты сам понимаешь не телефонный разговор.

- Да? - в голос Ветрова стал беспокойным - так давай на рыбалку съездим. Раз время есть, Евгений Борисович. Там река, спокойно.

- Хорошая идея, Арсений Петрович.

- Договорились. И вот еще что, волчонок еще бегает?- собеседник вздохнул. - Да ищут. Хотя он мутный был. У нас на него особо ничего нет. А свои то ли боятся, то ли черт знает что, но молчат.

Арсений Петрович нахмурился, да, неприятный сюрприз с братом Марта получился. И это его беспокоило.

Ну, ничего. Он разберется. Война так война.

Миша Александров, пару дней спустя после приезда в Гонконг.

Вчера, когда ребята отдали мне мой новый, настроенный компьютер, первым делом я полез выяснить ответ на два интересующих меня вопроса: Что случилось с Андреем и объявлен ли я в международный розыск.

На новостном сайте родного города я быстро нашел это : "Сегодня в больнице от ран, полученных при задержании, скончался Андрей Кузнецов, более известный в криминальных кругах под именем Март, глава ОПГ "Пристанские".

На сайте Интрепола в разделе "Разыскиваются" я себя не обнаружил. Хорошая новость.

Опять вернулся к заметке об Андрее. Сколько бы я ни смотрел на экран, слова, написанные - не доходили. Я отказывался в это верить. Брат был всегда, сколько я себя помню, и мне казалось что и будет всегда тоже, с ним могло случиться что угодно, но только не смерть.

С утра было препаршивое настроение, вспоминались вчерашние новости, поэтому я решил не идти на пробежку, и не отжиматься, не заниматься чем-то запланированным. Я не пошел в университет на английский и, позавтракав в гостинице, отправился на берег моря. На пляже шла обычная утренняя жизнь. Усевшись на песок недалеко от кромки прибоя, тупо смотрел перед собой не замечая темное море и светлое небо, разделенные линией горизонта, зеленые холмы защищавшие вход в бухту. Ощущение пустоты и какой-то непонятной мне тоски, со вчерашнего дня не проходило.

Я возвращался мыслями к Андрею, снова и снова слышал слова его последнего звонка : "Ну, пока, братишка, может свидимся". Не судьба. Я даже себе не хотел врать, " я хотел бы быть на его месте". Нет, не хотел, и тогда не мог помочь и спасти от пули. Но, черт побери, черт. Мой последний родственник. Все, больше никого не осталось. Ушли по одному, туда, откуда не возвращаются.

Я лег на песок, раскинув руки : "Как ты там? Куда тебя определили? Компания хорошая? - ответа не было.- Передавай привет бабуле, дедушке, тете Тане. Спасибо".

Я молчал и следил за облаками.

"Ты когда-нибудь думал, как бы сложилась твоя жизнь, если бы не было первой ходки, другой отец? Я часто. - усмехнулся - Знаю, скажешь, думай о своей дерьмовой жизни, олень. Кстати, почему олень? - кхе-кхе. Никогда не узнаю уже. Или ты знал, что быть мне рогатым? Ты всегда многое знал наперед, что же твоя зналка на том чертовом балу забарахлила, а, псих ненормальный? - задумался.

Кто крыса, Март? Кто заказал музыку и что хотел?

Крота завалили менты или ты? Я был уверен, ты меня не сдашь, но еще как минимум Крот знал о Гонконге, твой финансист перечислял деньги всем и был в курсе о посредниках, счетах и фондах, а потом вспомнил, что Сережу-то из ресторана вперед ногами вынесли. Концы в воду. Ну, я надеюсь на это, я-то сам четко представлял, только что делать чтобы добраться до банковской ячейки с документами, думаю, только три человека были в курсе дел: ты, Крот и я.

Я не открывал твой паспорт, какое имя ты себе придумал? Я Себастьян Виннер. Да, ты же знаешь. Хорошая шутка, пусть станет пророчеством.

Я даже себе представить не мог, что у тебя так охренительно много денег неправедными трудами нажиты. Кто ты был? Псих-ненормальный? Гений? Черт с хвостом? Да, все равно теперь - конец один. Не в деньгах счастье, да, братишка? Деньги - они, что, ничего лежат себе спокойно. И где ты? Я тоже в гробу карманы не приделаю. А искать меня будут, и что? Когда найдут, живые позавидуют мертвым? Помнишь, так говорили пираты из твоей любимой книжки?

Что вы там с бабушкой книжки читаете? Вот-то ей радость, наверное, Андрюшенька за книжкой, набегался уже.

А я побегаю. Город большой, живет-движется, маленькие люди в лесу небоскребов, семь миллионов жителей, но все равно, кому надо - тот всегда найдет. Дело времени только.

Я уже не боюсь. Как ты говорил? Первое правило в жизни, олененок : "Не верь, не бойся, не проси". Попробую. Надо многому научиться, я научусь, дайте только время.

Не скучайте. И не бросайте меня.

Я поднялся и снова посмотрел на линию горизонта. Глупо, поговорил сам с собой, а на душе стало легче.

Я побежал по пляжу.

Саша Александрова, 1 сентября

Проснуться 1 сентября было трудно. Одеть себя, накормить и дотащить до университета еще труднее. Папа сочувственно предложил : "Давай подброшу". Я мужественно отказалась и потащилась на остановку. Лето закончилось, детка. Бррр.

В автобусе мне досталось место у окна, с моей Южной Пристани до университета ехать минут 40, если застрять в пробке, то и час можно тащиться. Одно радует - есть прямой маршрут. В другом случае, получение мной высшего образования было бы под большим вопросом. Я бы согласилась и на кулинарное ПТУ неподалеку от дома, правда, закончила бы его сироткой - родители это точно бы не пережили.

Да, завидую я Михаилу Васильевичу Ломоносову, он себя нашел. А я не знаю, что я хочу. Родители сказали - эконом. Ну, ладно эконом так эконом. Укроп тоже экономист, атлиичниик. Ну, и подумаешь, я тоже могу быть отличницей, если захочу, а вообще-то я люблю рисовать и было бы круто стать придумывальщиком аттракционов в Диснейлэнд.

Вот же чушь в голову лезет!

Я снова уставилась в окно. На тротуарах родители и малыши с букетами спешили в школы к началу первой в их жизни школьной линейки. Мне было интересно рассматривать лица детей: одни были озабочены, другие радостно ждали чего-то, кто-то боялся. И у каждого из детишек будет своя школьная жизнь и история: кто-то полюбит школу, кто-то возненавидит, кто-то встретит друга на всю жизнь.

Я улыбнулась. Я, например, свою подруженцию Лильку Полякову встретила в детской песочнице. Наши старые квартиры были в соседних подъездах. Как знакомятся малыши и их мамаши? Вот, и мы так познакомились, ничего особенного. А потом детсад, школа, вот только в университеты мы поступили разные. Я - экономист, а она - юрист.

Глядя на Лильку и ее родителей, я всегда удивлялась чувству юмора Боженьки. Она поздний ребенок, ее старшему брату Димке было 15, а Пашке 10, когда в их семью аист принес младенца, кхе-кхе, ну, пусть будет аист. И, наверное, дядя Петя и тетя Аня, ее папа и мама, умиленно разглядывая доченьку предполагали: вот все тревоги позади, помощь, спокойные годы - не то что с мальчиками.

А Боженька смотрел с облачка и улыбался. Он -то все знал. Остап Бендер в юбке, а не нежная Лилия, досталась спокойному папе-фармацевту и маме-детскому доктору. Потом семейство разобралось, нежное имя Лилия осталось, а домашнее прозвище "Годзилла" появилось со временем.

Вчера Лилька нагрянула ко мне после отбывания, по ее же словам, летней ссылки. ее родители сняли дачу на все лето в Черногории, чтобы внуков Дашу и Никиту, оздоровить и спасти наш город от разрушения, изолировав Лильку.

- Да, судя по масштабу произведения, с сексом летом было не густо, прямо скажу. - ляпнула Лилька, увидев огромную картину, прислоненную к стене.

- Да, уж, кто о чем. На даче есть еще одна почти такая же.

- Так, я чувствую что-то интересное, давай рассказывай, предательница, что было? Бросила меня на все лето в этой глуши. А? Давай, хочу все знать! - глаза ее загорелись.

Мамин призыв пить чай, передавать приветы и рассказывать об отдыхе и родителях, погоде, красотах и прочем - был очень кстати. Маму ознакомили с релизом для прессы и официальных лиц, и мы были отпущены в мою комнату секретничать.

Лилькино лето было бурным. Курортный роман с горячим черногорцем, танцы на пляже под луной, много солнца, коктейлей, музыки и веселья. Я завистливо вздохнула, везет же подружке. Надо проверить, осталась ли на месте Черногория, после лилькиного загула. Я тоже могла бы быть на ее месте, если бы в моей жизни не нарисовался один укропный кретин.

Историю своего лета я дипломатично умолчала. Я не закрытый человек, скорее наоборот - болтушка и военные секреты не стоит доверять, хотя от подружки у меня никогда не было секретов, в этот раз я решила молчать. В этом случае действовало правило "меньше знаешь - крепче спишь", а действительно было бы полезно знать как я провела лето разве что работникам милиции.

Я только волновалась, что мама, которая была с ним знакома и даже ужином его один раз накормила, проговорится Лильке о виновнике событий или ее маме.

Черт, интересно, у нас же нет статьи "шапочное знакомство с опасным преступником", а "неоставление в беде"? - я засмеялась.

Тетка, сидевшая рядом, опасливо покосилась. Я постаралась мило улыбнуться, но мысли были заняты летней историей.

Так вот, история насколько абсурдная, что я сама, иногда, надеюсь - она мне приснилась.

Кто поверит, что девочка из нормальной семьи удостоилась знакомства с отпетыми уголовниками, узнала местных барыг в лицо и побывала в самых крутых клубах и злачных местах города в компрометирующей компании, и самое главное в истории - я была представлена милому человеку - конкретному психу, по которому не только тюрьма плакала, но и дурка ждала с открытыми дверями. И кто вы думаете этот прекрасный чел? Март, лидер криминальной группировки и братец мерзкого Укропа в одном лице.

Я вспомнила, как иногда в моем присутствии Март в бешенстве распекал подчиненных бандитов, но когда его взгляд натыкался на меня, в нем появлялась теплота, а может даже и нежность. Конечно, как еще он мог смотреть на любимую девушку младшего брата. От осознания того, что я подсадная утка, а не любимая девушка, у меня подкашивались ноги и поднимались волосы на затылке. И я очень правдоподобно для безумновлюбленной хваталась за руку этого кретина- жениха и прислонялась к его плечу. Самым главным для меня в тот момент было не показать свой страх и не дать моей ненависти спихнуть маску любви и немого обожания, потому что в случае триумфа правды, шанс быть закопанной в лесочке за мартовским особнячком осуществился бы всенепременно.

И все из-за его братца. Михаила Александрова - его сиятельства Укропа Обыкновенного.

Я представила Мишку и горестно вздохнула.

Бабка еще пристальнее посмотрела на меня и отодвинулась, на всякий случай.

Вот черт! Моя же остановка. Я выпихалась из автобуса и выпала практически в объятия моей сокурснице.

- Сашка, привет! Какая у нас лекция сейчас?

-Привет, Маш, у драконихи Карнауховой.

- Ну, что как лето? - да вот это самый неприятный сегодня вопрос, конкурс историй "как я провел лето" в этом году я точно пропускаю. - Да так, ничего особенного, а у тебя?

Машка взахлеб, набегу принялась рассказывать, а я подумала, слушая вполуха "черт, надо было хотя бы колье мартовское напялить и потренировать фразу "Без комментариев", стала бы хоть героиней версий и пересудов, а так буду как последняя лошица. Эххх"

Ветров, следующий день после разговора в ресторане

"Не хочу, чтобы день начинался. Хочу проваляться в постели целый день, смотреть телевизор, ничего не делать и ни о чем не думать. - вздохнул Арсений Петрович.

"Как старик" - нет, это уже слишком, рывком вскочил с кровати и натянул домашний халат. Быть старым, немощным и бессильным было главным его страхом. Он всячески оттягивал свою встречу со старостью - подтяжки, маски, личные косметолог и пластический хирург, тренер и диетолог, регулярные физические нагрузки - все это было рутиной для этого молодящегося 63 летнего мужчины.

В столовой был сервирован завтрак, конечно, полезный: теплая вода с лимоном, овсяная каша с ягодами, йогурт, травяной чай.

"Доброе утро, Арсений Петрович. Как спалось?" - поприветствовала домоправительница. Женщина лет 50, с манерами Фрекен Бок.

"Спасибо, Агнесса Павловна. Хорошо" - ответил Ветров, про себя подумав, "что б ты к чертям провалилась старая зануда". Агнесса Павловна была его находкой, она лучше всего подходила дому, да и содержала его железной рукой.

"Завтрак в столовой, если что-нибудь понадобиться - зовите" - и удалилась по длинному коридору.

Попивая воду, вернулся мыслями к вчерашнему разговору. Ничего хорошего, но могло бы быть и хуже и не пришлось бы завтракать, а так - проблемы решить.

"Водки что ли на радостях выпить?" - мелькнула мысль. "Так с кем? С Горгоной Павловной? И водки выпить не с кем, все деловые партнеры, да друзья по теннису. Когда же я последний раз напился?".

"Да. Что все-таки происходит? Полковник, который руководил задержанием в отпуске. Хм. Милицейские чубы друг другу рвут? Братва сама не знает, решила посмотреть кто кого. Грехи мои тяжкие".

Арсений Петрович набрал своего помощника.

- Арсений Петрович, доброе утро.

-Николай, доброе утро, какие новости сегодня?

- Стрельба была ночью в Парке Славы, говорят Саид с Карасем что-то делили. - доложил помощник.

- Будет точная информация - сообщи.

- Еще звонила Ирина, сказала, что не смогла до вас дозвониться, интересовалась пойдете ли вы, как договаривались на закрытие сезона в филармонию?

- Нет. Не до этого. Скажи начальнику охраны, что я буду через час в офисе и хочу с ним встретится - пусть будет готов. Позвони на озеро - забронируй на пару часов домик, поеду на рыбалку, если будет звонить Ставницкий - то, отмени рыбалку и сообщи мне о встрече.

"Прав был Гаррик, кому все оставить? Сыновья особо близкими не были никогда. Все работа-работа, их воспитанием покойная жена занималась. Внуки. - Арсений Петрович вздохнул. - с внуками все еще сложнее. Один надежды подавал, так и вспоминать не хочется. Второй - балбес от бизнеса далекий. За что всю жизнь боролся? Завтракать одному, Горгона в доме, с Ириной в филармонию. Надоело. Скучно. И Ирина хороша, под сорок, интеллектуалка, в свет вывести не стыдно - а, наскучила. Пусть Николай ее как-нибудь сбагрит. И без нее есть чем заняться".

Саша Михайлова, конец сентября

Я сидела и размышляла, куда пристроить картину. Я хотела от нее избавиться, как от напоминания о моем необычном лете, иначе мне в жизни не пришла бы идея написать картину полтора на двасполовиной метра.

"Вот выброшу тебя на помойку и не будешь маячить мне напоминанием", - сказала я мысленно картине. - И ту другую на даче тоже, или ту можно на чердак снести? И повеселее она будет".

Рукописи не горят, а вот такие уродливые монстры горят или нет? Может ее на даче сжечь?

На картине великий художник я изобразила вход в мрачное царство Аида, темную реку Стикс и лодку Харона и его самого, правда, Цербера я нарисовала с одной головой, но вдохновлялась Собакой Баскервилей, так что собачка не подкачала. Картина получилась мрачной, трагичной, и без проблеска надежды, как, наверное, и мое тогда настроение. Мои родители были в шоке во время ее написания, да и сейчас опасливо косились, заходя ко мне. Я люблю маму и папу, - они лучшие, не лезли с расспросами, заставляя меня врать через силу, ненужными советами и сочувствующими минами. - этим меня безмерно удивили. Они не отправили меня бандеролью в Черногорию к Лильке и ее родителям, а дали пострадать, полежать бревном в кровати, написать это мрачное нечто, и только потом мама в приказном порядке заявила " Ты едешь на дачу. Поллета уже прошло, хватит!" погрузила меня в машину и доправила к бабушке за город, где я оздоровилась - по словам мамы и сваяла еще один шедевр - по словам бабушки.

Мои родители до сих пор уверены, что я так переживала скоропостижное расставание с Большой Любовью Моей Жизни Мишей Александровым. Угу. Мама и сейчас считает, что Миша хорошо воспитанный, серьезный мальчик, не то что, все наши с Лилькой друзья-раздолбаи.

Да, хороший. С какой только на него стороны смотреть чтобы увидеть эту хорошесть? Со спины, наверное, когда спит зубами к стенке. Я улыбнулась.

Миша Александров был моей отработкой кармического долга, и где-то я крупно накосячила в прошлой жизни, иначе никак не могу объяснить его появление в этой.

Прекрасный, серьезный мальчик, который не переваривал меня органически, был не знаю уж правой рукой, левой рукой, задней ногой своего брата, криминального авторитета, находящегося в федеральном розыске, и вел двойную жизнь. Утром и днем в университете он был достойным подражания отличником учебы, с девушкой умницей-красавицей и облико, ну очень уж, морале, а вечером и ночью рассекал по городу на своей черной машине, решая бандитские дела: темные личности, какие-то свертки, чисто базары и чисто на конкретные темы. Черный плащ, а не Миша, черт побери! Я поняла, что деятельность их группировки связана с наркотиками, потом в новостях услышала еще о подпольных казино. Нормальное знакомство для девочки, у которой папа работает в городской администрации.

Случайное знакомство, так бы и осталось незначительным эпизодом в моей и его жизни, если бы не трогательная забота старшего о счастье младшего помноженная на тупость исполнителей, которые притащили меня в цитадель зла, решив, что именно я любимая девушка Малого.

Пока Малой появился в уютном внутреннем дворике возле бассейна с бешеными глазами и до него дошло, что братец ведет неспешную беседу со мной, а не его умницей, мы успели обсудить книгу Паланика, путешествия, моих родственников и планы на будущее, и практически уже дошли до задушевных разговоров о ситуации на азиатских фондовых рынках и тяжелой жизни мексиканцев в США.

В ситуации Мишка сориентировался молниеносно, обнял меня, с таким выражением счастья и радости на укропской морде, не забыв прорычать на ухо пару угроз, что со стороны казалось действительно угадали - любимая. Когда брат отлучился, Укроп мне на пальцах объяснил, что у меня есть только один выход, без потери жизненно важных органов выбраться из переделки это помочь ему и сыграть роль его девушки перед Мартом и их знакомыми неделю-другую, максимум месяц, за нормальное вознаграждение. Мое реноме не пострадает - у меня же нет знакомых в их кругу. Иначе, его родственничек, псих всамаделишний, исправит ошибку как-то по-своему, но никаких утешительных прогнозов мне никто не даст.

Вот так, и начался мой увлекательный трип на темную сторону. Потом я не один раз думала: "А может его умницу-ангела не стоило и спасать?"

До меня только позже дошло, во время моего медитативного лежания в позе бревно, что я-то знала, о том, что любимая Укропа та еще дрянь. Но события так быстро развивались и мне хватало собственных проблем, что я просто не обратила на это внимание. Ну, а если обратила бы и что дальше? И, правда - ничего. Хотя помечтать, о встрече Марта и этой Оли, мне было приятно. Март бы ее быстро раскусил и закопали бы ее в лесу его товарищи, - злорадно подумала я, - а я бы спокойно загорала в Черногории. И убил бы безутешный Укроп своего братца. И зарыл бы рядом.

Да уж. Эпичненько. В духе греческой трагедии.

Милиция аплодирует стоя, а я бы прочитала в интернете.

Но не с моим счастьем, или кармой или чем там еще. Карма, ты меня слышишь? Я чтобы я там не натворила, я уже достаточно пострадала, давай теперь устраивай мне пруху, везуху и всяческие ништяки!

Игра была такая: по первому свистку, - в ружье, и изображать любимую, он тоже старался, да и был, учитывая его жизнь, хорошим актером. Но вы, же уже знаете - мы взаимно терпеть не могли друг друга.

Он бесил меня своим отношением как к безмозглой барби-герл, злил тем, что я хожу по канату, по милости его и братца, прикрывая необыкновенную, расчудесную девушку, для которой у него находится и ласковый тон и нежные слова и ободрение и снисхождение, а мне только рычание, угрозы и хамство и постоянные нравоучительные реплики. Наедине мы практически не разговаривали, зато на людях он был со мной так мил, что я завидовала сама себе.

Из моей страстной ненависти родился странный клубок чувств. Я же люблю рисовать, и многие вещи просто подмечаю. После стандартного "Молчи!" или "Я же сказал: "Пожалуйста, заткнись!" - я молчала, сидела рядом, когда он ездил по делам, или следовала за ним и украдкой могла его разглядывать.

Высокий лоб, прямой нос хорошей формы с тонкой переносицей, широкие брови, серые глаза, высокие скулы, хорошо очерченный рот, ямочка на подбородке, с моего места мне было видно его ухо и линию челюсти. Не сказала бы что он красавец, но лицо хорошо вылеплено. Было что-то в его лице и вообще всем облике, что заставляло взгляд задержаться. Не очень высокий метр восемьдесят, метр восемьдесят два, он напоминал мне лаконичностью жестов кенийских атлетов, двигался очень легко, и в его движениях была собранность. Весь он был похож на сжатую пружину.

Счастливым я его никогда не видела. Часто он был уставшим, сосредоточенным, мог рулить, погруженный в свои мысли, часто злился и я видела как злость и ярость накрывают его, но потом чувствовала, он делал усилие и снова возвращался в свое привычное спокойно-сосредоточенное состояние, иногда он был далеко-далеко и один-одинешенек в каком-то может быть даже немного более радостном мире.

Чем дольше я была рядом и наблюдала и он иногда скупо рассказывал свою историю, о том, что брат его единственный родственник, мама давно ушла из его жизни, я понимала что его маски и поддонка и хорошего парня не отражают в полной мере его настоящего. Он меня занимал как ребусы, напечатанные в журнале на последней странице, которые я так любила разгадывать с бабушкой, когда была поменьше.

Наши отношения были платоническими, мы вызывали сильные эмоции друг у друга просто действуя на нервы, "имели в мозг" как сказала бы Лилька. Но те несколько поцелуев, что все-таки случились, вызвали неожиданно сильные ощущения. Они не были нежными, может быть страстными? А, не знаю. Я до сих пор краснею, даже вспоминая. Рассматривая его руки, держащие руль, рисунок уха и пробившуюся за день щетину, линию мускулистой шеи - я ловила себя на абсолютно определенных желаниях, пропадало дыхание, и я тут же опускала глаза, иногда я замечала и его странные взгляды. Или мне все приснилось? Или ночью все кошки серы и чего не покажется?

Ночь и ребусы, страх и узнавание другой жизни, ненависть и влечение - все это закончилось стремительно и как в фильмах из жизни итальянских мафиози. Март позвонил Укропу и сказал "Сваливай из города, нас взяли менты".

И тогда я сделала то, что не могу объяснить и боюсь даже вспоминать, я сказала : "Укроп, возьми меня с собой. Я талисман, и тебе точно повезет". Ладно, вру про талисман, но я, правда, искренне хотела удрать с ним. Как это объяснить? Да, если бы я знала! Помешательство кратковременное, выброс гормонов в кровь, мне показалось, что наша сказка еще не придумана и с ним могут сбыться мои мечты. Не знаю, правда, не знаю. Я две недели лежала под одеялом и пыталась вымедитировать ответ "Что это было?". А родители приняли это за безответную любовь.

Ха-ха-ха. Я боялась, что к нам нагрянет милиция, я боялась, что колье, которое я притащила домой окажется краденным, и к нам опять нагрянет милиция, я боялась, что я точно сошла с ума, я боялась, что теперь мне не выйти на улицу неузнанной - короче, истерила я по-взрослому. И проверяла криминальные новости, меня вроде не было в разделе "их разыскивает милиция", милиция не приходила, я верила в то, что Укропу и без меня повезло, солнце всходило и заходило, и как-то я взяла себя в руки.

Маленькой я любила читать мифы, рисовала наброски и эскизы, и когда я увидела заметку о смерти Марта, картина встала перед глазами: тень Марта, в сопровождении Харона, удаляется в Вечность. Я достала книгу : "Глубоко под землей царит неумолимый, мрачный брат Зевса, Аид. Полно мрака и ужасов его царство. Никогда не проникают туда радостные лучи яркого солнца. Бездонные пропасти ведут с поверхности земли в печальное царство Аида. Мрачные реки текут в нем. Там протекает все леденящая священная река Стикс, водами которой клянутся сами боги. (1)"

Поехала в магазин и купила холст, наверное, я была еще в измененном сознании, ничего более умного, чем размер полтора на двасполовиной, мне в голову не пришло, ну а что? Лето большое, надо же себя чем-то занять. На улицу я старалась не выходить без лишней надобности или передвигаться перебежками и оглядываясь, боясь услышать окрик какого-нибудь барыги: "Эй, девочка, где Малой?". Сейчас мне смешно. Надо походить по району днем с фонарем и поискать барыгу, который телку, чувиху, чику девочкой называет. Но тогда мне эти страхи казались осуществимыми.

И вот засела я дома и начала писать, с перерывами на сон и принятие пищи.

Звонок в коридоре вернул меня из невеселых мыслей.

О, Годзилкину черти принесли.

- Привет, слушай, Ростислав с пятого курса, помнишь его? Он на тебя запал. - начала еще в дверях Лилька. Начался учебный год, а с ним новые знакомства, посиделки, вечеринки и прочие студенческие развлечения.

- Да? И как ты определила? Он может вспомнить, как меня зовут?

- Нет. Он может вспомнить размер твоей груди - съязвила подруга.

- Ну, очень смешно, лучше бы цвет глаз. Пойдем, поможешь мне картину на помойку выбросить.

- Ты что с ума сошла. Картинами разбрасываться!

- А что с ней делать? Она же огромная!

- Как что? Продать!

- И кто рехнулся? Лилька, да кому она нужна? И кто ее продаст? Ты? Потащили ее к мусорным бакам, или может надо сначала подрамник распилить и картину сложить, а?

- Я ее и продам! - О, Господи, очередная ее безумная идея.

- Годзилка, ну кому ты эту страшилу втюхаешь? Своему папе? Ты хочешь, чтобы я больше никогда не появлялась ему на глаза? Что за бред ты несешь!

- Зачем моему папе? Он бизнесмен и фармацевт и в картинах ничерта не смыслит. - подруга ходила вокруг, рассматривая мой шедевр.

Я развеселилась, очередная Лилькина дурацкая идея.

- Ага. Задача усложняется, тебе надо ее спихнуть знающим людям. В Прадо и Лувре знающие люди? Или будешь продавать с аукциона?

- Значит, ты в меня не веришь?

-Да верю я в тебя! Продавай, только забери ее отсюда с глаз моих! Пойдем и запихнем ее в твою машину.

- Ммм. А может она пока у тебя побудет?

- Нет уж, дудки.

Тут в Лильке заговорил юрист.

- А как доход с продажи делить будем?

Я задумалась.

- Если к тому времени, люди будут еще пользоваться деньгами, а я в этом глубоко сомневаюсь, то пятдесят на пятдесят.

- По рукам!

Арсений Петрович Ветров, на рыбалке с Евгением Борисовичем

- Евгений Борисович, что происходит?

- Да если бы я знал Арсений Петрович.

- А кто тебя в отпуск отправил? Я думал, тебе новую дырочку на погонах светит пробивать, а мне подарок покупать.

- Ой, - вздохнул и махнул рукой - у нас такой цирк после твоего бала начался. На ковер по пять раз таскали. Непрофессиональная работа, могли пострадать невинные люди, вроде мы сами себе орали "Где Март вашу мать, почему он еще телок на воле имеет, а не в колонии гниеет?" -Арсений Петрович слушал внимательно, не перебивая - а потом ветер изменился. Вот в отпуске, какие там дырочки, выговор влепили.

-Ну, а кто с кем воюет?

- Где-то сверху. Не знаю.

- Слышал ночью разборка была между Саидом и Карасем?

- Да, Март их держал в узде. Боялись с ним связываться, без башки был совсем. И много наших с руки кормил, к кому теперь они приткнутся - не понятно, потому и нервничают. Сейчас Март на кладбище, все кто что-то знал - тоже, так шестерки остались, с ними дел не сделаешь. Вот стрелять друг друга уже начали. Так что, что будет трудно сказать.

- А что Марта все основные скопытились? У вас крупной рыбы нет?

- Так мелочевка осталась. Есть два его помощника. Максим Панкратов и второй, черт забыл его имя. Но второй - отморозок полный.

- А можно с Максимом поговорить?

-Ну, если очень нужно, надо покумекать, как делать.

- А что с младшим братом? Как он мог уйти?

- Как сквозь воду провалился. У волчонка, наверное, мартовская удача. Ушел из облоги. И свои молчат. Он ничего грязного не делал, переговоры вел, барыг контролировал. Чернухи на нем нет. А нам лишнее дело под сукно класть, а потом по шапке получать не резон. Так что если он вам нужен, сами его ищите. А потом, может и мы чем подсобим.

Саша Михайлова, осень.

Качелька жалобно поскрипывала, уик-уик, я раскачивалась и смотрела на окна квартиры на восьмом этаже. Рядом стоял пакет с покупками из маркета. Меня словно магнитом тянуло в этот двор и мысль "А вдруг сегодня повезет?" подгоняла. Нет, не сегодня. Окна темные. Укроп не вернулся.

Первым делом, после возвращения с дачи, я помчалась в его двор проверить, не горит ли свет в его квартире. Все время за городом, я боялась, что он вернется, а меня и мой номер телефона он точно не помнит. Зря переживала, тогда, как и сейчас, дома никого не было.

Я поплелась домой, идти было десять минут пешком. В квартиру в этих краях мы переехали пять лет назад. Раньше здесь была рабочая окраина. Южная пристань самый криминальный район нашего города. Как понятно из названия, порт, доки и судоремонтный завод имелись в наличии. Давным-давно, еще, когда государство решало вопрос предоставления жилья гражданам, квартиры в этом районе получали все от простых работников до директора завода. Так же здесь были дома, в которых давали квартиры учителям, врачам, работникам НИИ и филармонии, но рабочего люда среди жителей было большинство.

В последние шесть-семь лет на пустырях, которые имелись в большом количестве, стали строится новые жилые комплексы, появлялись большие супермаркеты, до центра города можно было добраться за полчаса. Инфраструктура была очень удобной, поэтому люди, которых не пугала дурная слава, покупали квартиры и переезжали, как и мои родители. На семейном совете решили, что последний год я буду ездить в свою старую школу, а потом уже будет все равно, откуда ездить в университет. Так что Укропа я не на школьной дискотеке встретила. "А ждать его и проведывать его окна - дурацкий и бессмысленный ритуал. И зачем я это делаю?" - развлекала меня мысль по пути домой.

Первые наивные новые жители, не поверившие в городские легенды о суровости парней с Южной Пристани, были научены жизнью очень быстро. И сейчас все знали, что ночами бродить не стоит, да и днем варежку не надо разевать.

Вот такой мой район, но я без приключений добралась домой.

Миша, Гонконг, три месяца спустя

Со Sky Terrace я смотрел на Гонконг, прощаясь с ним. Фантастический город небоскребов и парков, дорогих отелей и трущоб, расположенный на островах, простирался внизу. Синее море и изумрудные сопки, создавали причудливое обрамление пейзажу. Сегодня не было тумана над бухтами и хорошая погода подыгрывала туристам, толпившимся на обзорной площадке, давая возможность сделать миллион фотографий для семейных альбомов, соцсетей, да и просто на долгую память. Я не мог поручится, что буду жив послезавтра, поэтому старался запомнить город, доверяя мозгу и сердцу, а не технике. У меня не было надежды вернутся сюда когда-нибудь снова.

Я верил, что с высоты 428 метров до неба моя благодарность за три прошедших месяца долетит быстрее. Глупо, да?

Я вспомнил утро три месяца назад. Мой номер в пятизведочном отеле. Я кое-как поднял себя с пола и твердо решил бороться. С чем? С кем? С собой, с моими воспоминаниями, страхом, сожалениями, болью, которые рвали меня на части. Со старушкой смертью - тут я хмыкнул. Выстоять и пройти через то, что мне предназначено не сломавшись.

У меня была только одна идея, как можно было продержаться и не сойти с ума. В трудные минуты я отжимаюсь от пола и занимаю голову учебой. Это два мои проверенные средства.

Мне нужен был университет, или, в крайнем случае, языковая школа - занятия заняли бы мой мозг и время.

Девушка за стойкой регистрации отеля дала мне карту города и транспорта и показала, как проехать к университету. В Гонконге трудно потеряться.

Я сидел перед миловидной девушкой в офисе иностранных студентов Гонконгского университета и чувствовал, как капельки пота катятся по спине. Тогда для меня на карту было поставлено все. Пока девушка искала информацию о свободных местах на летних курсах для англоязычных студентов я молился, как мог : "Судьба, пожалуйста, дай мне передышку. Дай мне гребанную передышку. Пусть окажется хоть где-нибудь место для меня. Вырезание ложек, кулинарный курс, эквилибристика, туарегский диалект, кораблестроение, оригами, теория вероятности. Я запишусь на что угодно". " Блядь, даже на курсы для гейш", - я злился, с вежливой улыбкой следя за девушкой.

- Мистер Виннер, есть места на курсе английского, начинается через два дня, одно место на курсе китайского и курс "Математический анализ". Вы же знаете, что в Гонконге говорят на кантонском диалекте?

- Да. Мисс, посмотрите пожалуйста расписание . Я могу посещать их все? - вежливо сказал я с улыбкой.

Только на секунду на лице девушки мелькнуло удивление, но его тут же заменила заученная улыбка и она уткнулась в компьютер.

-Да, сэр. Можете.

- Я оплачу их все.

Я вышел и посмотрел на корпус университета. Три месяца. Я клянусь, я продержусь три месяца. Никаких воспоминаний. Никаких сожалений. Быть живым три месяца. Не сойти с ума.

Потом часто я считал свою жизнь днями, неделями и месяцами, обещая себе - я продержусь.

В парке, возле университета я сел на лавку и закрыв глаза, прислушался: пение птиц, голоса людей, и незнакомый язык, казавшийся мне в том момент разновидностью птичьего. Вокруг меня был свет и спокойствие, умиротворение. Чудища, терзающие мой мозг и тело затаились в темноте под кроватью в моем номере. Я как маленький несмышленыш, потерявший родителей - один на один с огромным миром. Мне страшно. А место под кроватью, где можно спрятаться, и затаится занято чудовищами.

Потом, позже я узнал, что я могу поставить тысячу фонарей и изгнать темноту из-под кровати, поменять тысячи отелей - но это не поможет. Чудища жили со мной, в темных глубинах моей души, если она у меня была.

Мне пришла в голову вторая спасительная идея - требуется немного везения и план действий. Организовать и упорядочить мою жизнь. Учится это здорово, но мир вокруг казался мне таким большим и не понятным, что только учеба не спасла бы меня.

И я написал план:

-- Мир людей вокруг меня. Кто они? Какой он?

-- Что делать с деньгами? Их же дохрена.

-- Сколько мне осталось? Этот я зачеркнул. И написал сверху. Быть живым как можно дольше.

Я стал собирать свою жизнь по кусочкам в нехитрый механизм, кое-как мне удалось его запустить.

Сначала я выучил наизусть фразу "Меня зовут Себастьян Виннер", потом я вызубрил свою новую биографию и привык внутренне не сжиматься, и откликаться когда меня звали по имени.

Потом я распланировал обычный день. Все мое время было занято какими-нибудь делами, занятиями, прогулками. С утра я бегал по набережной, неподалеку от гостиницы, куда я переехал, поближе к университету, отжимался и шел на занятия по расписанию. В учебе мне приходилось конкурировать с китайскими студентами, а это я вам скажу - монстры. Я не понимаю, когда они спят? Моя бессонница сыграла мне на руку в этом случае, чтобы не ворочаться и не думать дурные мысли - я учился. Было трудно и интересно.

На курсе китайского было несколько европейцев, и я не чувствовал себя белой вороной. Наша преподавательница, мировая тетка чем-то неуловимым напоминала мне Эльзу Васильевну.

В Гонконге, который 150 лет был английской колонией, говорят на кантонском диалекте, а он совсем не похож на китайский, поэтому я купил разговорник, скачал несколько приложений в телефон и самостоятельно во время прогулок по городу тренировался.

Курс "Математический анализ" сжирал большую часть моего времени. Я всегда любил математику, но здесь было в тысячу раз сложнее, драйвовее и круче. Китайцы задавали темп. Я проваливался в мир множеств, исчислений, вероятностей.

В общем, математика настраивала мозг на нужную волну, тем более мне еще предстояло разобраться с деньгами Андрея. Похоже, пока только я знал клиринговые коды, явки и пароли, - я усмехнулся - Надолго ли? Хороший вопрос. Деньги, большие деньги достаточный повод и оправдание убийства для многих. Чем я лучше многих? В таком случае, зачем деньги без пяти минут трупу?

Как американцы говорят "Get rich or die trying"? Ну, что братишка, ты умер пытаясь?

Ничего в моей прошлой жизни, ни происхождение, ни семья, ни учеба не подготовили к практически мгновенной "телепортации" в Юго-Восточную Азию. Я знал, конечно, что Гонконг это бывшая британская колония Сянган, отошедшая на особых правах в 1997 году Китайской Народной Республике. Знал, что это мировой финансовый центр и что у моего брата дела с китайцами, но я абсолютно не прислушивался к его рассказам.

Гонконг город контрастов - hi-tech пейзаж и огромные парки, и заповедники, изумрудные сопки и синее море, британский уклад, левостороннее движение, миллионы китайцев на улицах и шумный ночной рынок.

На одной прогулке, на узкой улочке наткнулся на магазин холодного оружия. В магазине выбрал нож. "Мое снотворное" - усмехнулся про себя. О восьми часах нормального сна как раньше я мог только мечтать. Может нож в изголовье спугнет злых духов, некстати вспомнил дурацкое высказывание брата. Я часто его вспоминал, сидя на берегу, я иногда вел с ним разговоры, советовался, только шум волн был мне ответом, но мне хватало и такого общения. Я любил одиночество, но сейчас оно стало моим испытанием. Для меня оказалось чертовски важно, чтобы кто-то ждал и мог ответить на том конце провода банальное "Привет, как дела?".

Я осваивал новую планету. Мне было интересно все. Я полюбил просто наблюдать за людьми в забегаловках, парках, на террасах, в университете. Я ни с кем близко не сошелся на курсах. Я напрягался, когда слышал русскую речь. Это тяжело быть все время на стреме. Каждую секунду сканировать действительность, стараясь заметить опасность, а мозг издевательски подначивал "Да уж, Джейсон Борн, нашелся"

Так прошли мои три месяца в Гонконге. Я тысячу раз задавал себе вопрос : "Нужна ли такая жизнь?". И тысячу раз отвечал: "Не сдавайся", значит оставалось только одно - бороться. И жизнь продолжалась. "Привет, Сингапур".

Саша Михайлова, средина декабря.

Высунуть нос на улицу в такой холод, да еще и в воскресенье, меня заставила Лилька.

У меня нет ни брата, ни сестры, я чуть-чуть об этом сожалею, но у меня есть подруга. Ей больше повезло. Она поздний ребенок и у нее есть два старших брата и даже уже два племянника. Дашка и Никита, здоровские детишки, они иногда демонстрируют большую рассудительность, чем их тетушка. Лилька всегда была генератором всяческих идей, она не откладывала в долгий ящик их осуществление, иногда это сопровождалось пожарами, потопами и прочими бедствиями и разрушениями.

В детском саду она умудрилась сломать вечную, как и директриса заведения, железную качельку. Я помню, дядя Петя в маске сварщика и каким-то прикольным прибором, мой папа держит лестницу - чинили ее. Именно после того случая, ее братцы и прозвали Годзилой, а дядя Петя, наверное, решил заняться аптечным бизнесом, потому что на зарплату фармацевта восстанавливать города после Годзиллы нереально.

Шучу, конечно. Время было трудное и надо было на ноги поднимать троих детей. Он и мой папа подрабатывали ночами, и теперь они любят вспоминать смешные истории того времени. Удивительно, мои и ее предки дружат сколько лет. Мои были молодыми родителями, а лилькины - умудренными опытом, но проблемы, наверное, были одинаковыми. Сейчас мы бываем на семейных сборищах, мамы могут запросто забежать на чай и похихикать за закрытыми дверями, а папы - на охоту сходить, в баню или мужской компанией на хоккей.

Сейчас я совершала подвиг во имя друга. Я ехала по зверскому холоду на Пейзажную аллею, куда вот уже три месяца, каждые выходные Лилька ходила как на работу. Она продавала мои картины. Вернее, пару пейзажей и акварель, она действительно продала, но ее главной целью было продать две большие картины. А ей втемяшится в голову - не выбьешь.

Я доехала до пешеходной улицы, где было здорово гулять среди домов старой постройки, образцов деревянного зодчества. Улица спускалась к реке и была местом паломничества иностранных туристов и местных жителей. На холме стояла старая церковь, Пейзажная аллея огибала ее с юга, с нее открывался прекрасный вид на широкую, величественную реку. Здесь продавали свои произведения местные художники и всегда было многолюдно, но не сегодня.

Я конечно понимаю Лилькину одержимость доказать всем, что она может, но в такую холодину заниматься таким безнадежным делом - это уж слишком. Я хотела воззвать к разуму и уговорить ее оставить попытки хотя бы до весны.

Лильку я заметила издалека. В овчинном тулупе, валенках она пританцовывала возле картин. От самоварных баб ее отличала только кокетливая вязаная шапочка с цветком. Не удивлюсь если от Шанель, тетя Аня недавно была в Париже и привезла всем подарки. Тольку от этой шапки в такую холодину было чуть.

Две большие работы. Одна - вход в царство Аида, вторая, такая же по размеру - встреча Персефоны, жены Аида и матери ее Деметры. По преданию Аид согласился расставаться с женой на две трети года, видя безутешное горе от разлуки с дочерью ее матери богини плодородия Деметры. На первой безнадежность и конец земных страданий, на второй - радость и весеннее возрождение природы.

Вокруг больших картин располагались мои пейзажи и акварели. Экспроприация ценностей прошла в Лилькином стиле, под ошеломленное молчание и мое и родителей. Мы как три тени следовали за ней, пока она ходила и выбирала, как всегда еще в дверях заявив: "Мне срочно нужны маленькие работы, а то сегодня все прохожие думали, что это музей выставляется, ну, и - она на секунду задумалась, - для знакомства жителей с художником и его творчеством" Папа попытался подать голос и воспротивиться.

- Дядя Вова, ну, мне же для дела нужно! Срочно! А Сашка вам еще нарисует, даже лучше - и подумав сочувственно добавила - и их же не все раскупят.

Идея продать две большие картины увлекла ее с головой. Все уже знали, что в этом случае легче нарисовать новые пейзажи, чем переубедить Лильку.

Я уже представляла, с каким удовольствием эта подмерзшая акула бизнеса будет грузить скарб в машину и ехать домой, как увидела, что к ней подошли два человека и рассматривают картины. Я замедлила шаг. Услышала, разговор на английском. Леша, художник лет пятидесяти, подмигнул и заговорчески улыбнулся. Я сделала страшные глаза и прошла мимо.

Спустилась в кафе на набережной, заказала большую чашку каппучино с корицей и устроилась у окна. На улице пошел снег, большие хлопья, кружились в потоке ветра, и казалось, что они танцуют. Я выждала полчаса и позвонила подруге.

- Я занята. Перезвоню. Встретимся у тебя. - сказала Годзилла каким-то взрослым и очень серьезным голосом.

- Что за черт?

Дома я сидела как на иголках. Часа в три в дверь позвонили. Лилька залетела в коридор с победным криком индейцев племени могикан "Дааа! Я герой! Я продала!". Мы трое стояли как фигуры жертвенных богов, когда мы поверили в невозможное, папа убежал открывать шампанское, а мама - звонить тете Анне. А я с Лилькой прыгала, как сумасшедшая в коридоре.

Совершенно спонтанно и не запланировано у нас случился праздник, как новый год, только еще круче! Минут через 40 приехали Лилькины родители с тортом, конфетами и чуть-ли не с оркестром местной филармонии. Пашка с девушкой пригремели через час, потом и второй брат с женой и детишками подтянулись. Мы пили, смеялись и провозглашали тосты, конечно, героями дня были я и Лилька. "За Годзилу и Мимимишку!" - поднял бокал Пашка, он вспомнил, гад, мое детское прозвище. Моя же фамилия Михайлова.

Суперторговец картин, осталась ночевать у меня. В темноте мы сидели на диване, в пижамах и строили планы, окрыленные первым успехом.

- Давай поедем на лыжи в Финляндию? Мы же заработали денег, немножко, правда. Но мы поедем скромно, как студентки. Там классно кататься.

- Угу, и далеко мы на 300 евро уедем?

- Почему на 300? По 600 на каждого.

- Да, надо подумать. А что ты делала полдня?

- Как что? Документы на вывоз оформляла они же в англию вернутся.

- Мои картины будут в англии юхууу, а почему они их купили?

- Сказали, есть жизнь и движение. Над техникой и со светом надо работать, и может получится что-то стоящее.

- Так и сказали жизнь и стоящее?

- Угу. А пойдем на курсы английского?

- Зачем? чем тебе наша школа не угодила. Да, всем угодила! Только надо красиво язык подвешивать. Я собираюсь тебя за границей продавать, кстати. У нас тут в плане рынка полный ноль.

- А давай я тебе еще пейзажей нарисую. Я хотела бы пойти на курсы по одной такой крутой графической программе, а у родителей просить не хочется. - Я лукавила. Деньги у меня были. Укроп оставил на карте за услуги. Там бы и на курсы и на лыжики хватило. - ты продашь и станешь Годзилой - продавателем художников. - Я огрела ее подушкой. Ах, ты так неблагодарная, Мимимишка - стукнула меня в ответ Лилька.

Девочки, спите. Поздно уже. - раздался голос мамы из-за двери.

Миша, Сингапур

Гыгыгы. Анонсирую любовницу.

Саша Михайлова, апрель

Отдавая дань традиции, я зарулила в укропский двор. На дворе стояла весенняя погода, было сыро и кое-где подтаявший снег собирался в веселые ручейки. Давно я окна и качельку не проведывала. И чуть не упала от неожиданности. В окнах горел свет. Я как метеор домчалась до восьмого этажа, перепрыгивая через ступеньку и рискуя сломать шею на темной лестнице. Перед квартирой я постаралась выровнять дыхание, сердце колотилось как бешеное. Помедлив лишь секунду, нажала кнопку звонка.

Дверь открыла молодая женщина и удивилась, не ожидала увидеть меня. Я тоже в полном недоумении смотрела на незнакомку, новая девушка Укропа? Помилуй Бог, полненькая, с немытой головой, в цветастом домашнем халате женщина абсолютно не вязалась с его элегантной простой. В квартире послышался плач ребенка. "Жорик, тут какая-то девушка" - крикнула она вглубь квартиры.

Показался молодой мужчина. Лет тридцати, довольно помятый, с пивным животиком, в растянутой домашней футболке и с пузырями на тренировочных штанах, хоть и адидасовских.

Я стояла как истукан, и в офигении смотрела на молодую пару, мой мозг просто отказывался понимать что происходит.

- Чо хотела - грубо спросил мужик, видно чтобы не вызвать беспочвенных подозрений у жены.

- Я к Лиле - промямлила я в ответ.

- Тут такие не живут. И дверь захлопнулась перед моим носом. Я в полном ступоре стояла перед дверью, понимая, с той стороны за мной наблюдают в глазок.

Слезы лились и я пробиралась практически вслепую по темной лестнице на улицу. Возле подъезда росли какие-то кусты, я полезла напролом и в самой чаще села на слежавшийся снег и зарыдала.

Все! Последняя ниточка оборвалась! Я его никогда не увижу! И никакой надежды больше нет. Я чувствовала какое-то вселенское горе. Он продал квартиру и больше никогда не появится в городе, и никогда не могу сказать ему даже дурацкое "Привет, как жизнь?".

Я злилась на себя. А зачем он тебе тупая мимишка. Ты же желала ему провалится, а теперь что? - а сейчас я хочу, чтобы он вернулся! и чтобы у него было все нормально? - сказала злопамятная часть меня,- Совсем тронулась? И что будет? На что ты надеялась? На то, что он вспомнит о тебе, или хотя бы захочет колье бриллиантовое забрать? Сейчас. И думать забыл. Если и думает о ком, то о той белобрысой крысе. Он ее любил, защищал, оберегал, ее - а не тебя. Вернее тебя - иногда, как важного свидетеля. Я снова зарыдала.

Стыдно признаться, но в глубине меня жила дурацкая надежда, что укроп вернется и увидит что я не такая дура, как ему хотелось, и его странные взгляды и мое чувство защищенности рядом с ним, когда я просто пряталась за его спиной, а он ободряюще пожимал мою руку, не были игрой лунного света. И может быть между нами все по-другому, не так как было. И я смогла бы стать для него той, за кого он и в огонь и в воду, и в горе и в радости. Я знала точно, он такой, он может.

"Игра закончилась. И вообще ты такая дура, Саша Михайлова. Сферическая" - сказал здравый смысл.

"Ладно, пусть ничего между нами не случится, но я увижу его когда-нибудь и где-нибудь живого и здорового" - загадала надежда.

Я вытерла глаза тыльной стороной ладони, вылезла из кустов и отправилась в долгое путешествие по району, чтобы потянуть время и не пугать родителей своим опухшим от слез лицом.

Комментарии: 21, последний от 03/03/2013. © Copyright Чукча С. (pinkychicken@rocketmail.com) Размещен: 23/12/2012, изменен: 23/12/2012. 71k. Статистика. Глава: Проза		Ваша оценка:

Чукча С. : другие произведения.

Сказка, рассказанная пессимистом