Аннотация: Вот что иможет получится из неудачного диплома.
Анализируй это или огонь, вода и трубы Х15.
... и опыт сын ошибок трудных,
и гений парадоксов друг.
А.С. Пушкин
−Ваши уже были здесь. Никаких нарушений не нашли. Вы что?! Вы представляете, какие штрафы нам пришлось бы платить! − говорил главный энергетик, полненький лысеющий мужчина лет сорока, провожая Алену через проходную, с временным пропуском, то и дело останавливаясь, здороваясь с кем-то, обсуждая насущные производственные проблемы и не зная, что этими словами рушит 'железную' тему для диплома двадцатитрехлетнего будущего эколога Алены Говорковой. Очень льстило, что сам пошёл провожать, что обращался уважительно на 'Вы', вместо постоянных 'тыканий' и огрызаний в родной институтской лаборатории.
− Я Вас один раз провожу. Вы без меня все равно ФОС не найдете, а в следующий раз заходите с другой проходной, там ближе трамваи ходят. − Наконец, оторвавшись от последнего сослуживца, бодро, (даже слишком бодро), зашагал вперед по асфальтированной черной дорожке. И верно, без провожатого Алене в жизни не разыскать ФОС. ФОС − фильтрочистная станция, как она успела узнать по схемам, найденным у главного энергетика в кабинете, должна был в идеале состоять из трех ступеней очистки. Первая − ванны, куда подается коагулянт - хлорид алюминия, где выпадает белый осадок − шлам − гидроксид алюминия три, который раз в две недели выгребают и продают... строителям. Этого Алена пока не успела узнать, да и сам энергетик этого похоже не знал. Да и куда девается шлам, Алену интересовало постольку поскольку, − главное вода.
Сам завод к качеству воды особых требований не предъявляли, − служила для охлаждения выплавленного готового продукта. Циркулировала две недели, потом благополучно сливали её в лиман. Покупали новую.
Вот эта сливаемая вода и должна была стать краеугольным камнем диплома Алены. Хоть лиман и был предназначен для сброса воды, все равно и там должна были соблюдаться экологические нормы.
Коагуляция (образования и оседания хлопьев гидроксида Al), протекал при жестких условиях среди которых была температура не ниже +30ºС, а в идеале 35-40ºС.
Холодную воду ей уже пришлось открыть в одном из цехов, случайно - энергетик предложил помыть руки от сладких слив, которые она ела сама и предусмотрительно успела предложить энергетику. Из крана полилась жидкость больше похожая на кислое молоко или кефир. Что очень расстроило энергетика и очень обрадовало Алену. Судя по воде - реакция явно не шла.
Точно такая же система, (с теми же коагулянтом), стояла на очистке водопроводной воды на водоканале. Все ванны-отстойники стояли, ну не на открытом воздухе, но в весьма проветриваемом помещении, короче температура не намного выше температуры окружающей среды. То есть сейчас осенью температура была где-то +12 ну максимум +18, но никак не +35. Потому то водопроводную холодную воду можно пить только в июле-августе, когда достигается заданная температура и реакция в три ступни идет до конца.
Всё это она успела вспомнить, пока они шли по узенькой асфальтированной дороге к ФОС, которая прямо сказать располагалась далеко от завода прямо в степи. От цивилизации здесь только рельсы. Почему-то любуясь этим унылым серым пейзажем, Алена засомневалась, что по рельсам ходят трамваи. Просто человечество после апокалипсиса. Серая полынная степь редкие черневшие деревца и далекие силуэты других заводов. Словно из сентября попали в ноябрь. Так и есть длиннющие ванны с молочно белой жидкостью, густой как магазинная сметана. Через два дня они должны были её сбрасывать.
***
Алена с тоской смотрела на две пробирки с водой, чистой, как детская слеза. Для рыбы живущей в лимане это было хорошо и для людей, которые покупают эту рыбу на колхозном рынке тоже, а для дипломной работы плохо. Очень плохо.
Первая пробирка с маленьким осадком вода из ванной, вторая - без осадка со струйки из тубы вытекающей в лиман. Кроме прозрачности удручало и содержание вредных примесей в воде. Пока это приводило Алену лишь к одним выводам, - реакция шла, только вопрос как? Неужели перед сбросом воду подогревали? Или добавляли флокулянт. Работники ФОС - две лаборантки предпенсионного возраста при слове флокулянт нахмурились сильно, то ли действительно вспоминая, то ли думая как поумнее соврать, но так ничего и не сказали. В центральной лаборатории знали, что такое флокулянт, но добавляли ли его на ФОС, не знали после долгих расспросов у энергетика и поднятии документов, наконец, выяснилось, что коагуляция проводилась сульфатом алюминия, но никаких флокулянтов они никогда не закупали и не добавляли. С подогревом тоже полный провал: и в ФОС и в центральной лаборатории она получила один и тот же вопрос: а что надо подогревать? Неужели изъятие из системы осадка привело к таким результатам? Алена решила долго не ломать голову и отправиться к руководителю темы.
Ольга Владимировна зав. кафедрой экологии - сухая, седовласая, высокая в белом халате сходная не то с Маргарет Тэтчер, (в лаборатории и вообще в институте её так за глаза и звали), не то с английской королевой. Алена решила, что руководительнице сейчас очень пошла бы белая марлевая маска, какая бывает у хирургов. Хотя бы, потому что Ольга Владимировна всегда старалась быть точной, и требовала такой же точности от других.
−Ну и что у нас тут? − Оживилась Тэтчер, взяв у Алены таблицы измерений и графики, построенные пока от руки. Алена поневоле и не ожидала от руководительницы такого внимания, (после продолжительной, очень неприятной для Тэтчер, беседы по телефону). Алена вообще собиралась уходить, несколько испугавшись. Ей и раньше трудно было найти общий язык с руководительницей, ибо будущий эколог полагала, что все факторы в уравнении процесса в сложной системе установить невозможно, всегда существует элемент хаоса. Но Тэтчер не верила в хаос, она верила в глубокий анализ и точный расчет.
− И как ты думаешь, что повлияло на снижение солесодержания? − Спросила Тэтчер, не отрывая взгляда от графика.
− Реакция идет. − Пискнула эколог-недоучка.
− Это понятно, но ты же говорила, что вода не проходит очистку. − Она, наконец, оторвала взгляд от графика и посмотрела на Алену, протянув руку к футляру с очками − плохой знак − одно дело внимание, и совсем другое пристальное внимание.
−Да, но реакция ведь не шла... − Алене все труднее и труднее было подбирать слова, под взглядом этих суровых глаз она терялась. − Вы видите какая погода... И потом такая же система стоит на водоканале, а Вы сами...
−Значит, чего-то мы не учли. А ты с их показаниями сравнивала? − зав. кафедрой исподлобья взглянула на Алену. Алена кивнула.
- Ну и как?
- У них в норме.
- Что в норме?
- Все и цветность, и прозрачность и жесткость общая и жесткость магниевая и окисляемость.- Трудно было объяснить, что в лаборатории при ФОС воду не проверяли, просто писали данные в тетрадь по договоренности с главным энергетиком. Но Тэтчер, похоже, уже была знакома с такими проявлениями халатности.
-Значит, они воду, скорее всего не делают. Что ж, такое бывает. На всякий случай посмотри их методики.
-Уже смотрела, такие же, как и у нас.
−Так я и думала. - Задумалась руководительница. - Когда следующий сброс? − Вернулась, Тэтчер к действительности и взглянула своими блеклыми близорукими глазами на Алену.
−Через две недели. − Сказала она уже увереннее, понимая, что скоро её отпустят.
− Вот тогда и повторишь пробы, но возьмешь больше.
− С ванной или со скважины?
− И оттуда и оттуда. Попробуй брать воду в течении дня, каждые два часа например − при этих словах Алена пришла в ужас − это означало за 24 часа ей не при сесть. От лимана до ФОС аккурат два часа ходу по той безжизненной степи. 250 мл на каждую пробу (плюс парочку на порчу), не менее трех экспериментов на каждую точку графика, даже если брать только светлую часть суток, (не хватало ещё в этих оврагах ночью лазить!)... 5 на 2(ФОС и скважина) − десять, десять на 250 − уже 2,5 литра а 2,5 на 6 (ну хорошо на четыре − 8 'видимых' часов разделить на интервал два часа) − десять литров. ДЕСЯТЬ ЛИТРОВ! И когда их делать, то бишь анализировать? Воду нельзя надолго оставлять − химический состав может поменяться − что-то раствориться, что-то выпадет в осадок, в идеале анализы делаются не менее, чем через два часа после сбора. И где спрашивается их делать? В лучше случае на следующий день в институтской лаборатории. Но ЭТУ воду нельзя надолго оставлять − она НЕСТАБИЛЬНА! Не говоря уж о том, сколько на это мероприятие придется приготовить реагентов и какая бойня с однокурсницами ей предстоит за точные весы − единственные в лаборатории, приличную электроплитку и, скорее всего за ФЭК...
− Но... − Алена едва успела открыть рот, как участь её была решена.
− Анализы сделаешь прямо там, в центральной лаборатории. Я позвоню Вишневской она очень хороший аналитик. ФЭК у них есть. Так что подсчитай, сколько реагентов тебе понадобится, и приготовь их там, заодно освоишь и их методы определения. − Возникла слабая надежда: в центральной лаборатории завода работало всего три лаборантки правда тоже пенсионного возраста и очень недовольные тем, что ими руководит молодая выскочка, которой всего тридцать пять, (та самая Вишневская), потому анализы делали постольку поскольку, зато реагентов, весов, нормальных нагревательных элементов и бюреток хватало вполне. − А ещё лучше приготовишь их тут, ведь часть у тебя есть... − Все надежды рухнули. − ...отвезешь туда за день. Ну, думаю, пару лишних бюреток у них найдется. Ну и продолжай делать анализы каждый день этой 'молочной воды'. ('... и пока не подрастут, поливай дорожки тут': пронеслось в голове у Алены фразы из Золушки). Каждый день всё равно не получалось только день уходил чтобы профильтровать воду. Попробуйте-ка определить переход цвета метилоранжа из желтого в оранжевый, если вода первоначально даже не белая, а скорее цвет слоновой кости или того хуже 'кофе с молоком'? И в прозрачной белой легко перетитровать до светло-розового, если не знаешь точно при каком количестве спущенной бюретки приблизительно должен быть переход.
− Хорошо. − Едва слышно выдавила Алена и выползла из кабинета зав. кафедрой. Итак − тут битва с молодыми стервами − за весы и реагенты, (их винить нельзя − лаборатория это как кухня в комуналке, причем каждая 'хозяйка' во что бы то не стало, хочет приготовить лучшее: рабочих мест для экологов в городе мало, а для женщин молодых специалистов ещё меньше, потому от того как защитишь диплом зависит будущая работа, карьера и т.д. так что сражался каждый за свое, так сказать, место под солнцем), и там центральной лаборатории − за бюретки, на неосвоенной территории со старыми уставшими, раздраженными дамами.
Тэтчер не позвонит, ещё с урока физкультуры в восьмом классе, когда Алена вроде, как и все вышла из строя с выкриком 'я' при перекличке и после узнала, что на физкультуре она не присутствовала, девушка поняла, что людям свойственно не видеть её, а уж по уходу недолго помнить. Во всем, наверное, виновата ее внешность, серенькая худенькая шатенка с серыми глазами, всегда предпочитала спортивный, неброский стиль одежды и короткие стрижки. Она давно уже научилась использовать эту свою невидимость, например на ФОС через другую проходную она ходила, не предъявляя свой просроченный пропуск − охранники её не замечали, правда и пропуск в ОК не продлили потому что ни главный энергетик, ни Вишневская, курировавшие её дипломную на заводе, про нее не вспомнили... Так что даже если позвонит, Вишневская про нее не вспомнит. Алена рухнула на свое 'рабочее место', уронив голову на руки. Лучше бы она не ходила к руководительнице, ведь предчувствовала, что все этим и кончится, − анализируй, анализируй и ещё раз анализируй. Анализируй это... И чего это даст? И всё-таки лучше там, чем здесь − вдруг поняла Алена. Лучше там, в одиночестве таскаться с 2,5 литрами воды три часа, (от ФОС до ЦЗЛ ещё час ходьбы), чем полчаса с десятью литрами вечером в переполненном трамвае, а утром в таком же автобусе. Алена воспаряла духом и подняла голову от рук − ничего прорвемся. Да и анализов сделать можно меньше − пока придешь, пока сделаешь часов пять, а там и вечер не за горами, а при свете ламп пусть и дневного освещения почему-то опять нельзя титровать − условия не те. Цвет не тот при другом освещении. А вы как думали? В химию дальтоникам никак нельзя. Это вам не машину водить.
Открытие сделанное Аленой тянуло даже не на диплом, а как минимум на докторскую диссертацию, как максимум на Нобелевскую премию, правда, не по химии, а по... биологии.
Брать воду в течение дня была не такой уж плохой идеей. На втором заборе она обнаружила ЭТО. В первый она пришла поздновато - реакция уже прошла.
Чтобы быть во всеоружии Алена захватила с собой градусник − кроме анализов намериваясь доказать что воду кто-то или что-то подогревает и реакция идет до конца. Ведь это не помешает отбору проб. Ванных было две точнее четыре: две - на отстой воды и коагуляциию, ещё две для отгрузки шлама. Итак шлам выгрузили, залили новую воду пора брать воду и опускать градусник. Вуаля − после того, как градусник был опущен в 'молоко' стало ясно с +12®С до +30! Да ещё и перемешивалась! Какой-то щеткой крутящейся подобно пропеллеру сначала в одной ванне, потом в другой! Вода стала ещё белее от хлопьев осадка, щетка убралась и вот через пять минут Алена наблюдала идеальный раздел сред − сверху прозрачная вода, как она уже успела убедиться − чистая, и белый осадок гидроксида алюминия не в чистом виде - внизу. Алена была очень рада − не надо никаких анализов − всё до банального просто − видимо система работала в автоматическом режиме, (правда на секунду Алена усомнилась в этом до этого ничего автоматического ей на данном заводе в сущности уже почти развалившемся и оставив из шести только один вид изделий, но радость пересилила все сомнения), и никто уже просто не обращал на это внимания и конечно не помнил о ней. С места в карьер Алена кинулась к главному энергетику, за старыми чертежами и планами ФОС. Энергетик очень удивился ее просьбе: насколько он знал, завод − ровесник города, (то есть ему чуть больше пятидесяти), и до него тут работал только один энергетик и уж конечно никто не обновлял чертежи с самого начала работы, как завода, так и ФОС. Алена чуть поостыла. Пыл её ещё уменьшился, когда они после часа рассматривания вместе с энергетиком планов ФОС не обнаружили никаких подводов теплой воды, никаких щеток, никакой автоматики. Зато ясно увидели даты стоящие на планах − 1 февраля 1955. Да в 1955 вряд ли мола быть такая автоматика, да ещё и проработать такое количество времени без поломок. Значит, систему установили позже? 'Без меня?! − резонно заметил энергетик на это предположение. − Я на заводе восемнадцати лет и не слышал ни о чем таком! И тут работаю уже десять лет! Да и зачем?'
− Может, сами посмотрите? − Вяло предложила Алена, почти видя, как снова разлетается ее диплом, словно карточный домик.
− Нет, девушка, мне некогда. Если хотите, расспросите лаборанток. − Подал энергетик здравую мысль и встал. Алена кивнула и, машинально прихватив с собой план, вышла. Если не удается убедить энергетика, можно поговорить с лаборантками − как они это объяснят?
Они это никак не объясняли, они про это впервые слышали. Предложение пойти посмотреть восприняли с неохотой, и после ничего не УВИДЕВ, решили что девушка немного помешанная. Алена даже слышала как одна уходя, говорила другой: 'Ну и поколение пошло! Компьютеры. Сотики! А одна музыка что они слушают! Вот крыша и едет...'. Дальше Алена не слышала, но суть была ей ясна. Так же ей вдруг стало ясно и другое − никакая это не автоматика. Автоматика не станет делать таких перерывов в работе, то есть часть воды, оставляя почти не очищенной. Алене стало казаться, что эта самая 'автоматика' специально спряталась, словно не хотела, чтобы ее обнаружили.
Она затаилась и смотрела во все глаза и дождалась. Взболтав воду, щетка остановилась, и из мутной воды на Алену уставились две черных бусины глаз. Переведя дыхание от страха, хоть существо оказалось совсем не страшным, Алена подошла ближе. Сначала её посетило большое разочарование: зверек оказался чем-то средним между выдрой и как там его, трубкозубом что ли, только шерстка мутно белая, словно мелом посыпанная. Потом Алена убедилась, что существо обладает свойствами хамелеона, когда вода становилась прозрачной, от зверька оставались одни глаза. Зрелище прямо скажем ещё то, ('Видела я котов без улыбок, но улыбку без кота'), правда, если знать что это глаза, а так просто две соринки плавают. А потом оказалось что оно ещё и разумное...
***
Алена шла по грязи, мокрая трава липла к джинсам, за спиной ранец с пластиковыми бутылками. Сверху накрапывал мерзкий осенний дождь. Затянувшись капюшоном куртки, словно скафандром, она все равно получала свою порцию дождя на лицо и челку. Серые силуэты далеких лесопосадок и ближайшего кирпичного завода, на фоне расчищающегося у горизонта казались Алене настоящим лесом и развалинами средневекового замка. Сам лиман превратился в темное озеро с камышовыми берегами.
Они жили здесь до людей, в овраге, который потом просто разрыли и превратили в лиман. Тогда же появилось первое необычное яйцо... Трубкозубы, а для Алены эти существа навсегда остались трубкозубами, (вспомнила мультик из детства про енотов, ходили там розовые существа со сломанными носами, тогда была уверена, что это инопланетяне, потом узнала, что этот зверек, как и еноты, водится лесах Северной Америки), обладали такой же переливчатой шкуркой как у их сородича на ФОС, только вот жить предпочитали в чистой воде, потому на каждом заводе в системе очистки сточных вод был свой представитель, которого они звали героем...
Способность приспосабливаться к агрессивной среде сточных вод, того или иного завода закладывалась генетически. Более того, в чистой среде эти представители жить не могли, так что, поступая так сказать на завод ещё в виде яйца, (это вообще Алене не удалось уразуметь, - как яйцо закатывалась в верх по трубе и как вылупившийся трубкозуб пролезал, например, очень узкие трубы?), никогда не видел сородичей, хотя держал с ними постоянную телепатическую связь. В частности, когда Алена хотела рассекретить его, и в результате часть воды пошла в лиман недочищенной, он немедленно телепартировал своим сородичам и те успели попрятаться и переждать. Каждый герой, наделялся способностью бороться с агрессивной средой: подщелачивать кислоту и подкислять излишнюю щелочность, (трубкозубам, как и людям рН нравилось в пределах 7-8, да и остальные качества воды были близки к речной или озерной), выводить в осадки все тяжелые металлы, мышьяк и тому подобное. Они не чистили, а лишь помогали дочищать до нужного уровня. Рождался герой так сказать тютелька в тютельку, то есть как раз к началу производства и сбросу воды в лиман.
Все это Алена узнала из 'разговора' - она вслух задавала вопросы, а ей телепатически словами или мыслеобразами. Жили трубкозубы племенем со своим вождем, советом старейшин, рядовыми представителями, так сказать и конечно героями. Каждому герою посвящались пьедесталы из камушков и прутиков. Покланялись, праздновали их дни рождения и даты смерти. Если завод закрывался хотя бы на месяц, то есть производство останавливалось, герой мог погибнуть, но чаще всего он впадал в продолжительную спячку и по возрождению производства возрождался. Каждый рядовой трубкозуб жил лет по триста, герой жил ровно столько, сколько жил завод, правда, наверняка жрец не знал этого, так как в округе пока ни один завод не останавливался больше чем на год. Героя, который жил на ФОС звали Яку, вождя - Маку, верховного жреца - Рику. Женские имена были, кончались на 'ну' для примера жену вождя звали - Рану. Существа были земноводными и всеядными: (-А чем же Яку питается там на ФОС? -Тем же что и мы. Вылазит наружу и ловит низших или травку!).
-А почему он мне показался? Почему другие его не замечают?
'Иногда появляются 'высшие', (люди), которые похожи на нас.'
-Но я ничем не смогу вам помочь. - Покачала головой Алена. И, правда, расскажи она это руководству завода, да тому же энергетику - ей не поверят, а поверят - чего доброго, перестреляют их за ценный мех или отправят на изучение в ФСБ.
'И не надо. Если очистка пойдет по полной - хорошо, если нет, ну что ж, Яку отлично справляется. Мы привыкли': последовал ответ немного успокаивающий Алену.
С тяжелым ранцем за спиной, (воду для проб она все-таки набрала), оскальзываясь на грязи уже под ясным небом, шла Алена в центральную лабораторию.
Тщательнее и аккуратнее, чем обычно делала она анализы с тех пор как познакомилась с Яку, которого мысленно называла Яша, да и в лице и поведении её появилось что-то такое, что ни одна из 'хозяек' с обеих лабораторий не рисковали становиться у нее на пути. С 6 утра до закрытия лаборатории засиживалась Алена в лаборатории, стараясь выкинуть из головы племя трубкозубов. Ни о дипломе, ни о карьере она уже не думала.
- Ну что у нас с дипломом? - За три недели до диплома Тэтчер сама пригласила задумчивую Алену к себе. Алена молча выложил на стол готовую экспериментальную часть записки и эскизы чертежей. Собственно диплом по большей части был готов. Внимательно изучив графики, таблицы сначала в записке, потом в чертежах Тэтчер резюмировала.
- Ну, как понимаешь, на проект это не тянет. Просто исследование. - Тэтчер как всегда не отчаявалсь. - Мне только какие выводы ты сделала? Почему идет реакция? - Алена пожала плечами.
- Может быть при данной температуре данный коагулянт вполне эффективен. - Тихо, но вполне твердо предложила Алена версию, которая вполне могла удовлетворить Тэтчер.
- А ты проверила реагент?
- Конечно, там приведены все данные лист 81, 82 записки и график сравнения с сульфатом алюминия с водоканала.
- Так... - Тэтчер снова одела очки и нашла указанные листы. - ... у них оксихлорид. ОХА. Отлично. А на водоканале?
- Сульфат.
-Сравнила?
- Конечно.
- Что ж можно будем рекомендовать другим. А им, пожалуй, стоит возродить фильтры, как угольные, так и ионно-обменные. Но с такой работой в Комитет охраны окружающей среды соваться не стоит. Извини, рекомендовать не могу.
-Да мне и не надо. Ольга Владимировна, если можно рекомендацию в экологический отряд 'Эко-стат'.
-Смотри, там придется и в лаборатории и по пойме ездить в любую погоду. - Зав. кафедрой с большим сомнением смотрела на Алену.
-Ну что ж буду по оврагам лазить с баночками и пробирочками. - Пожала плечами Алена. Мне понравилось у лимана.
- Ну вот, какой-то положительный опыт ты приобрела. Это большой плюс. Не всегда придется сидеть в теплой лаборатории, придется и побегать. Хорошо в 'Эко-стат' напишу, но думаю, тебя итак примут.
Они выкатили к ногам Алены новое яйцо всё в фиолетовых крапинках. Будет новый трубкозуб. Будет новый завод с тысячью рабочих мест для сородичей Алены. А для трубкозубов новый герой, который с самого рождения не увидит своих родичей, зато твёрдо будет уверен, что спасет их от неминуемой смерти. Который пройдет сквозь огонь, воду и трубы Х15...