Теннесси Уильямс

ПОРТРЕТ МАДОННЫ

одноактная пьеса^[1]

Перевод Александра Чупина

Действующие лица

Мисс Лукреция Коллинз.

Швейцар.

Парень-лифтёр.

Доктор.

Медсестра.

Мистер Абрамс, менеджер.

Место действия: гостиная недорогой квартиры в городе. Мебель очень старая, везде беспорядок, всё в запущенном состоянии. В задней стене дверь в спальню, а справа в прихожую.

Мисс Коллинз. Ричард!

Дверь резко распахивается, и появляется растерянная мисс Коллинз. Это старая дева средних лет, хрупкая и сгорбленная, с осунувшимся лицом, раскрасневшимся от волнения. Её волосы уложены в локоны, которые больше подошли бы молоденькой девушке, на ней пеньюар с оборками, который, скорее всего, достали из старого бабушкиного сундука.

Нет, нет, нет, нет! Мне наплевать, пусть об этом узнают все в церкви! (В бешенстве хватает телефонную трубку.) Менеджер, мне нужно поговорить с менеджером! Поторопитесь, о, пожалуйста, поторопитесь, здесь мужчина! (Резко в сторону, как будто обращаясь к невидимой фигуре.) Потерял всякое достоинство, абсолютно никакого уважения!.. Мистер Абрамс? (Напряжённым, приглушённым голосом.) Я не хочу, чтобы об этом узнали репортеры, но происходит что-то ужасное. Да, это квартира мисс Коллинз на верхнем этаже. Ранее я воздерживалась от каких-либо жалоб из-за церковных связей. Я была помощником директора воскресной школы и когда-то вела начальный класс. Помогала устраивать рождественские представления. Шила платье для Пресвятой Девы и Матери, шила одеяния для Мудрецов. Да, а теперь это случилось, я не виновата в том, что каждую ночь этот человек приходит в мою квартиру и... изливает свои чувства! Вы понимаете, о чём я? Не единожды, а постоянно, мистер Абрамс! Я не знаю, входит ли он в дверь или влезает в окно, поднимается ли по пожарной лестнице или через какой-нибудь тайный вход, о котором знают только в церкви, но сейчас он здесь, в моей спальне, и я не могу заставить его уйти, мне нужна помощь! Нет, он не вор, мистер Абрамс, он из очень хорошей семьи в Уэббе, штат Миссисипи, но та женщина испортила его характер, она уничтожила его уважение к дамам! Мистер Абрамс? Мистер Абрамс! О боже!

Она кладёт трубку и несколько мгновений растерянно оглядывается по сторонам; затем бросается обратно в спальню.

Ричард!

Дверь захлопывается. Через несколько мгновений входит пожилой швейцар в сером костюме. Он оглядывается по сторонам с печальным любопытством, затем робко зовёт.

Швейцар. Мисс Коллинз?

В холле открывается дверь лифта, входит парень-лифтёр, одетый в униформу.

Лифтёр. Где она?

Швейцар. Ушла в спальню.

Лифтёр (ухмыляясь). Она затащила его туда с собой?

Швейцар. Похоже на то.

Слышен голос мисс Коллинз, которая ругается с таинственным незваным гостем.

Лифтёр. Что Абрамс сказал делать?

Швейцар. Оставаться тут и следить за ней, пока они не приедут.

Лифтёр. Святые угодники.

Швейцар. Закрой дверь.

Лифтёр. Надо оставить её приоткрытой, чтобы услышать звонок. Разве здесь не освящённое место?

Швейцар. Не похоже, что здесь вообще убирались последние пятнадцать или двадцать лет. Готов поспорить, так оно и было. У Абрамса взорвутся все кровеносные сосуды, когда он увидит эти стены.

Лифтёр. Как получилось, что всё в таком состоянии?

Швейцар. Она никого не впускает.

Лифтёр. Даже клейщиков обоев?

Швейцар. Никого. Даже сантехников. В ванной под ней отвалилась штукатурка, она призналась, что засорился водопровод или что-то типа этого. Мистеру Абрамсу пришлось впустить сантехника с помощью запасного ключа, когда она ненадолго вышла.

Лифтёр. Святые угодники. Интересно, может у неё здесь спрятаны деньги. Многие идиоты зашивают большие суммы в старых матрасах или прячут ещё где-нибудь.

Швейцар. Нет. Она получала чек с ежемесячными пенсионными отчислениями, всегда отдавала его мистеру Абрамсу, чтобы он следил за расходами. Она сказала ему, что южанок никогда не учили управлять финансовыми делами. А в последнее время чеки перестали поступать.

Лифтёр. Да?

Швейцар. Пенсия перестала приходить, или что-то типа этого. Абрамс сказал, что получил небольшое пожертвование от церкви, на её содержание, но она ничего не должна об этом знать. Гордая, как павлиний хвост, несмотря на свою ужасную внешность.

Лифтёр. Слышите?!

Швейцар. Что она говорит?

Лифтёр. Извиняется перед ним! За то, что вызвала полицию!

Швейцар. Она, наверное, думает, что копы задерживаются?

Мисс Коллинз (из спальни). Прекрати, это должно прекратиться!

Лифтёр. Снова ругается! Такой шум, и никто не жалуется!

Швейцар (раскуривая трубку). Всё, эти беспорядки в последний раз.

Лифтёр. Она съезжает?

Швейцар (задувая спичку). Сегодня вечером.

Лифтёр. А куда же она денется?

Швейцар (медленно подходит к старому граммофону). Отправится в местную психушку.

Лифтёр. Святые угодники! (Закуривает сигарету.)

Швейцар. Знаешь эту старую пластинку? (Ставит пластинку с песней Я вечно пускаю мыльные пузыри^[2].)

Лифтёр. Не-а. А когда она вышла?

Швейцар. Когда ты ещё не родился, парень. Так, механизм нужно смазать.

Достает маленькую маслёнку и смазывает маслом рукоятку и другие части граммофона.

Лифтёр. А давно здесь живёт эта старушенция?

Швейцар. Абрамс рассказывал, что она уже жила здесь двадцать пять, тридцать лет или что-то типа этого, ещё до того, как он стал менеджером.

Лифтёр. Одна?

Швейцар. Ну, у неё была престарелая мать, которая умерла после операции пятнадцать лет назад. С тех пор она никуда не выходит, кроме как по воскресеньям в церковь или в пятницу вечером на какое-нибудь религиозное собрание или что-то типа того.

Лифтёр. У неё тут куча старых журналов.

Швейцар. Она их коллекционировала. Выходила на задний двор и доставала из мусоросжигательной печи.

Лифтёр. А на черта?

Швейцар. Мистер Абрамс говорил, что она раньше вырезала фигурки малышей из Детей Кэмпбелла^[3]. Этих рыжеволосых пухленьких куколок, которых используют в рекламе супа. Видел их?

Лифтёр. Ага.

Швейцар. Она собирала целые коллекции бумажных игрушек. Вклеивала их в альбомы и относила в детские больницы два раза в год: в канун Рождества и в Пасхальное воскресенье. (Обращаясь к граммофону, который возобновляет свою слабую потрескивающую музыку.) Звучит получше, не так ли? Устранил эти хрипы...

Лифтёр. Я и не знал, что она сошла с ума.

Швейцар. А кто из нас не сумасшедший? Если хочешь знать моё мнение, мир населён ещё более странными людьми, чем она.

Лифтёр. Святые угодники, но у неё же совсем крыша съехала.

Швейцар. В Европе есть известные люди, у которых меньше мозгов, чем у неё. Сегодня её заберут и запрут в клетке. Лучше бы оставили, а заперли каких-нибудь маньяков или кого-то типа того. Она же безобидна, а они нет. Убийцы миллионов людей остаются безнаказанными!

Лифтёр. Такая старая женщина, как она, вызывает отвращение, а если ещё представить, что её кто-то изнасиловал...

Швейцар. Скорее жалость, а не отвращение. Смотри за пеплом от сигареты.

Лифтёр. Какая разница? И так много пыли, что ничего не видно. Всё проветрится утром, не так ли?

Швейцар. Ага.

Лифтёр. Пожалуй, я возьму пару этих старых пластинок в качестве подарка для своей подруги. У неё в спальне есть портативная магнитола, она говорит, что с музыкой лучше!

Швейцар. Оставь всё на месте. У нее ещё есть права собственности.

Лифтёр. У неё есть всё, что она только пожелает с этими фантастическими любовниками!

Швейцар. Закрой рот!

Он делает предостерегающий жест, когда мисс Коллинз выходит из спальни. У неё вид измученной женщины. Она в изнеможении стоит в дверном проёме, сложив руки на своей плоской, девственной груди.

Мисс Коллинз (затаив дыхание). О, Ричард, Ричард...

Швейцар (кашляя). Мисс Коллинз.

Лифтёр. Здравствуйте, мисс Коллинз.

Мисс Коллинз (только что обратила внимание на мужчин). Боже мой! Вы уже приехали! Мама не предупредила меня, что вы уже здесь!

Она смущенно поправляет свои нелепые завитые локоны, перевязанные выцветшей розовой лентой. Её манеры приобретают вид слегка кокетливой, но чопорной маленькой южной красавицы.

Я прошу прощения у вас, джентльмены, за ужасный беспорядок.

Швейцар. Все в порядке, мисс Коллинз.

Мисс Коллинз. Сегодня выходной у горничной. У вас, на Севере, девушки получают отличное воспитание и хорошую подготовку в создании домашнего уюта, а у нас, на Юге, никогда не считалось необходимым обладать какими-то навыками, кроме красоты и очарования! (Она по-девичьи смеется.) Пожалуйста, садитесь. Здесь не слишком душно? Хотите я открою окно?

Швейцар. Нет, мисс Коллинз.

Мисс Коллинз (с изящной грацией подходит к дивану). Мама попозже принесёт что-нибудь прохладительное.... О боже! (Трогает свой лоб.)

Швейцар (ласково). Что-то не так, мисс Коллинз?

Мисс Коллинз. О, нет, нет, спасибо, ничего! У меня голова немного тяжёлая. В это время года я всегда страдаю малярией! (Покачивается, чувствуя головокружение, и садится на диван.)

Швейцар (помогая ей). Осторожнее, мисс Коллинз.

Мисс Коллинз (рассеянно). Да, это так, раньше я этого не замечала. (Она пристально всматривается в них с неуверенной улыбкой.) Джентльмены, вы пришли из церкви?

Швейцар. Нет, мэм. Я Ник, швейцар, а этого парня зовут Фрэнк, он работает лифтёром или что-то типа того...

Мисс Коллинз (слегка напрягаясь). Да? Я не совсем понимаю.

Швейцар (мягко). Мистер Абрамс только что попросил заглянуть к вам и удостовериться, всё ли у вас в порядке.

Мисс Коллинз. О! Тогда он, должно быть, сообщил вам о том, что здесь происходит!

Швейцар. Он сказал о каких-то... беспорядках или что-то типа того...

Мисс Коллинз. Да! Разве это не возмутительно? Но дальше этой комнаты разговоры не должны выйти, вы понимаете. Я имею в виду, что вам не следует никому рассказывать обо всём.

Швейцар. Конечно, нет, я ничего не скажу.

Мисс Коллинз. Ни слова, пожалуйста!

Лифтёр. Этот мужчина всё ещё там, мисс Коллинз?

Мисс Коллинз. О, нет. Нет, он уже ушёл.

Лифтёр. А как он вышел? Через окно спальни, мисс Коллинз?

Мисс Коллинз (неопределенно). Да...

Лифтёр. Я как-то видел парня, который умел это делать. Он забирался прямо на стену здания. Его прозвали Человек-паук! Святые угодники, это прекрасный рекламный ход: Мисс Коллинз, красивая молодая светская львица, изнасилована Человеком-пауком!

Швейцар (резко толкая его локтем). Убирайся обратно в свою коробку из-под крекеров!

Мисс Коллинз. Реклама? О, нет! Это унизительно! Мистер Абрамс, надеюсь, не сообщил об этом в газеты!

Швейцар. Нет, мэм. Не слушайте этого... умника.

Мисс Коллинз (дотрагиваясь до своих кудряшек). А как вы думаете, они будут фотографировать? Кстати, на каминной полке стоит его фотография.

Лифтёр (подходит к каминной полке). Вот эта, мисс Коллинз?

Мисс Коллинз. Да. На пикнике преподавателей воскресной школы. В тот год со мной были маленькие воспитанники детского сада, а у него мальчики постарше. Мы ехали в кабине железнодорожного локомотива из Уэбба в Кристал-Спрингс. (С девчоночьей гримасой прикрывает уши и встряхивает кудряшками.) О, как гудел паровоз! Гудел! (Хихикает.) Уууууууу! Это так испугало, что он обнял меня за плечи! Но она тоже была там, хотя и не имела к этому никакого отношения. Она схватила его шляпу и сдвинула её на затылок, и они... они поссорились из-за этого, они, действительно, поссорились! Все говорили, что это было бесстыдно! Вам так не кажется?

Швейцар. Нет, мисс Коллинз.

Мисс Коллинз. А вон та фотография, в серебряной рамке, на каминной полке. Тогда мы охладили арбуз в источнике, а потом играли в игры. Она куда-то спряталась, и он долго не мог её найти. Уже стемнело, а он всё ещё искал, и все шептались и хихикали по этому поводу, и, наконец, они вернулись вместе. Она вцепилась в его руку, как маленькая трусиха, а Дейзи Белл Хьюстон закричала: Смотрите все сзади на подол юбки Эвелин! Он был весь мокрый, сами понимаете из-за чего! Вы когда-нибудь слышали о чем-нибудь более неприличном? Однако это её не смутило, она рассмеялась, как будто это было что-то очень, очень забавное! Она была в восторге!

Лифтёр: Кто из них он, мисс Коллинз?

Мисс Коллинз. Высокий, в голубой рубашке, держит один из моих локонов. Он любил с ними играть.

Лифтёр. Выглядит прямо как модель Ромео-1910^[4], да?

Мисс Коллинз (неопределенно). Думаете? На самом деле, ничего особенного. Я вот любила кружево на моём воротничке. Сказала маме: Даже если я не буду его носить, мама, оно сгодится для моего приданого!

Лифтёр. А как он был одет сегодня вечером, когда забрался к вам на балкон, мисс Коллинз?

Мисс Коллинз. Простите?

Лифтёр. Он всё еще носит эту изящную голубую рубашку в тонкую полоску с целлулоидным воротничком?

Мисс Коллинз. Он ни капельки не изменился.

Лифтёр. Должно быть, его легко всегда узнавать в этом. А какого цвета на нём были брюки?

Мисс Коллинз (неуверенно). Я не помню.

Лифтёр. Может, на нём их и не было. Он сбросил их, когда взбирался по стене! Вы могли бы привлечь его к ответственности за непристойное поведение, мисс Коллинз!

Швейцар (хватая его за руку). Прекрати это или возвращайся в свою клетку! Понял?

Лифтёр (хихикая). Полегче. Она же не соображает.

Швейцар. Придержи язык за зубами или убирайтесь к чёрту. Мисс Коллинз леди. Ты это понимаешь?

Лифтёр. Окей. Но её зовут Шойли Темпл.

Швейцар. Она леди!

Лифтёр. Святые угодники! (Возвращается к граммофону и рассматривает пластинки.)

Мисс Коллинз. Мне, действительно, не следовало устраивать этот переполох. Когда придут полицейские, мне придётся им это объяснить. Но вы ведь можете понять мои чувства, не так ли?

Швейцар. Конечно, мисс Коллинз.

Мисс Коллинз. Когда мужчины пользуются простыми женщинами, отбросами общества^[5], курящими в людных местах, этому, возможно, есть какое-то оправдание, но когда это происходит с одинокой и абсолютно безупречной в своём нравственном поведении дамой, то тут уж ничего не поделать, приходится вызывать полицию! Если, конечно, девушке не посчастливится иметь отца и братьев, которые смогут уладить это дело в частном порядке, без скандала.

Швейцар. Разумеется. Совершенно верно, мисс Коллинз.

Мисс Коллинз. Конечно, это вызовет массу неприятных разговоров. Особенно в глазах церкви! Джентльмены, а вы - протестанты?

Швейцар. Нет. Католики, мисс Коллинз.

Мисс Коллинз. Ооо. Ну, я полагаю, вы знаете, что в Британии мы известны как английская католическая церковь. У нас прямая апостольская преемственность через святого Павла, который крестил первых англов так назывался первоначально английский народ и основал там британскую ветвь католической церкви. Поэтому, когда вы слышите, как невежественные люди утверждают, что наша церковь была основана Генрихом Восьмым, этим ужасным, развратным стариком, у которого было так много жен столько, сколько было у Синей бороды, вы можете представить, как это нелепо и насколько отвратительно для любого, кто действительно знает и понимает историю Церкви!

Швейцар (успокаивающе). Конечно, мисс Коллинз. Все это знают.

Мисс Коллинз. Я бы хотела, чтобы так и было, но всех следует подготавливать. До своей смерти мой отец был настоятелем церкви Святого Михаила и Святого Георгия в Глориус Хилл^[6], штат Миссисипи... Я буквально выросла под сенью протестантской церкви. В Пасс-Кристиане и Натчезе, Билокси, Галфпорте, Порт-Гибсоне, Колумбусе и Глориус Хилл! (С нежной, растерянной грустью.) Но, знаете, мне иногда кажется, что в современной церкви произошёл своего рода духовный раскол. Северные епархии полностью отошли от старых добрых церковных традиций. Например, наш настоятель церкви Святого Причастия никогда не общался со мной. Это популярная церковь, и он постоянно занят, но, несмотря на это, казалось бы, у него должно быть время, чтобы незнакомый прихожанин проникся и почувствовал себя как дома. Но это не так! Кажется, ни у кого больше нет ни на что времени. (Она все больше вдохновляется по мере того, как её разум снова погружается в иллюзии.) Мне не следовало бы говорить об этом, но знаете ли вы, что там, в церкви Святого Причастия, куда я недавно передала своё письмо, на самом деле, безумно и язвительно радуются тому, что происходит здесь ночью, у меня в квартире? Да!!! (Она дико смеётся и вскидывает руки.) Они испытывают дикий восторг! (У неё перехватывает дыхание, и она неуверенно шарит рукой по своему пеньюару.)

Швейцар. Вы что-то ищете, мисс Коллинз?

Мисс Коллинз. Носовой платок... (Моргает, чтобы глаза не слезились.)

Швейцар (достает из кармана тряпку). Вот. Воспользуйтесь этим, мисс Коллинз. Это всего лишь тряпочка, но она чистая, за исключением того места, где я протёр ручку граммофона.

Мисс Коллинз. Спасибо. Вы, джентльмены, очень добры. Мама скоро принесёт что-нибудь прохладительное...

Лифтёр (ставит пластинку на проигрыватель). У этой пластинки какое-то иностранное название. (Начинает звучать романс П.И.Чайковского None But the Lonely Heart^[7].)

Мисс Коллинз (изящно пряча тряпочку за пазуху). Извините меня, пожалуйста. Как на улице? Хорошая погода?

Швейцар (хрипло). Да, хорошая, мисс Коллинз.

Мисс Коллинз (мечтательно). В это время года я ходила на службу в своей небольшой каракулевой накидке, но потом мне приходилось нести её домой в руках, на плечах она была такой тяжелой и давящей. (Закрывает глаза.) Тротуары летом кажутся такими длинными...

Лифтёр. Сейчас не лето, мисс Коллинз.

Мисс Коллинз (задумчиво). Раньше я думала, что никогда не дойду до конца этого последнего квартала. Это тот квартал, где все деревья повалило во время большого урагана. Когда прогуливаешься, солнце так ослепительно. (Закрывает глаза.) Некуда спрятать лицо, всю бросает в пот! (Изящно промокает лоб салфеткой.) Ни веточки, ни листочка, которые могли бы хоть немного защитить тебя! Просто нужно смириться с этим. Отвернуть своё красное лицо от всех веранд и домов, идти так быстро, на сколько это возможно, пока не пройдёшь мимо них! О, дорогой, дорогой Спаситель, иногда может не так повезти, и встречаются люди, а им приходится улыбаться! И невозможно пройти мимо них, а если перебежать на другую сторону, они это сразу заметят... Говорят, что ты странная... Его дом стоит прямо посреди этого ужасного голого квартала без деревьев, их дом, его и её, у них есть автомобиль, и они всегда приезжают домой рано, садятся на крыльцо и смотрят, как я прохожу мимо... о, Отец Небесный... с язвительным восторгом! (Отворачивает лицо, вспоминая мучения.) У неё такие пронзительные глаза, они смотрят прямо внутрь меня. Она видит этот ужасный комок в горле и боль, которую я испытываю вот здесь (дотрагивается до своей груди), и она указывает на это, смеется и шепчет ему: Вот она, со своим блестящим большим красным носом, бедная старая дева, которая любит тебя! (Задыхается и прячет лицо в тряпочку.)

Швейцар. Может быть, вам лучше забыть все это, мисс Коллинз?

Мисс Коллинз. Никогда, никогда не забывайте этого! Никогда, никогда! Однажды я забыла свой зонтик тот, с длинной белой бахромой, который принадлежал маме, я оставила его в гардеробной церкви, так что мне нечем было прикрыть лицо, когда я проходила мимо, и я не могла вернуться назад, все эти люди, которые были позади, хихикали мне в спину, шутили над тем как я выгляжу! О боже, боже мой! Мне приходилось идти прямо мимо последнего вяза навстречу безжалостному солнечному свету. О! Оно палило, обжигало! Хлестало!.. О, Господи! По моему лицу и телу! Я старалась идти быстро, но у меня кружилась голова, а они шли за мной по пятам! Я споткнулась, чуть не упала, и все они разразились диким хохотом! Моё лицо покраснело, оно стало таким красным и мокрым, что я поняла, насколько я уродлива в этом безжалостном свете ни единой тени, где можно было бы спрятаться! А потом... (Её лицо искажается от страха.) Их машина подъехала к дому, как раз там, где я должна была пройти, она вышла из неё, вся в белом, такая свежая и порхающая, с округлившимся от ребёнка животом, первенцем из шести. О, Боже! А он стоял, улыбаясь, позади неё, спокойный и невозмутимый, они стояли там, ждали меня. Ждали! Я должна была идти дальше, не останавливаясь. Что делать? Я не могла повернуть назад. Нет! Начала молиться: Господи милосердный, разрази меня громом! Но он этого не сделал. Я опустила голову, как будто не заметила их! Знаете, что она сделала? Она вытянула руку, чтобы остановить меня! А он встал прямо передо мной, улыбаясь, преградив путь своим ужасным большим белым телом! Лукреция, произнёс он, Лукреция Коллинз. Я попыталась ответить, но не смогла, у меня перехватило дыхание! Я закрыла лицо руками и... побежала... Побежала! Бежала! (Бьёт рукой по дивану.) Пока не оказалась в конце квартала и не увидела вязы... О, Милосердный Христос на Небесах, они меня спрятали! (В изнеможении откидывается на спинку дивана, ее рука расслабленно лежит на диване. Она делает паузу, и музыка смолкает.) Я сказала маме: Мама, нам нужно уехать из города! После этого так мы и сделали. А теперь, спустя столько лет, он наконец-то вспомнил и вернулся! Ушёл из того дома, от женщины и пришёл сюда... Однажды я увидела его в глубине церкви. Я не была уверена, но это был он. Следующей ночью он впервые ворвался ко мне и предался своим чувствам... Он не понимает, что я изменилась, что я больше не могу чувствовать то, что чувствовала раньше, теперь, когда у него шестеро детей от той девушки из Цинциннати трое из них уже учатся в старших классах! Шестеро! Подумать только! Шестеро детей! Я не знаю, что он скажет, когда узнает, что у него скоро появится ещё один! Он, вероятно, обвинит в этом меня, потому что мужчины всегда так поступают! Несмотря на то, что он сам заставил меня!

Лифтёр (ухмыляясь). Вы сказали ребёнок, мисс Коллинз?

Мисс Коллинз (опускает глаза, но говорит с нежностью и гордостью). Да, я жду ребёнка.

Лифтёр. Святые угодники! (Прикрывает рот рукой и быстро отворачивается.)

Мисс Коллинз. Даже если это незаконнорожденный ребёнок, я думаю, он имеет полное право носить фамилию своего отца, не так ли?

Швейцар. Да. Конечно, мисс Коллинз.

Мисс Коллинз. Ребёнок невинен и непорочен. Независимо от того, как он был зачат. И его нельзя заставлять страдать! Поэтому я намерена распорядиться небольшим имуществом, оставленным мне кузиной Этель, и дать ребёнку частное образование, где он не попадет под дурное влияние христианской церкви! Я хочу убедиться, что он не вырастет под сенью креста и не будет бродить по кварталам, где обожжётся под ужасными солнечными лучами!

Из холла доносится сигнал лифта.

Швейцар. Фрэнк! Кто-то хочет подняться.

Лифтёр выходит. Дверь лифта с грохотом закрывается. Швейцар откашливается.

Да, вам было бы лучше уехать куда-нибудь в другое место.

Мисс Коллинз. Если бы только у меня хватило смелости, но у меня её нет. Я так привыкла к этому месту... а люди на улице... мне всегда трудно смотреть им в глаза!

Швейцар. Может быть, вам и не придётся ни с кем встречаться, мисс Коллинз.

Дверь лифта с лязгом открывается.

Мисс Коллинз (испуганно приподнимаясь). Кто-то идёт сюда?

Швейцар. Успокойтесь, мисс Коллинз.

Мисс Коллинз. Если это полицейские пришли за Ричардом, скажите им, чтобы они уходили. Я решила не возбуждать уголовное дело против мистера Мартина.

Входит мистер Абрамс с доктором и медсестрой. Лифтёр таращит на него глаза, стоя в проёме дверей. Доктор измождённый, профессионал, медсестра суровая и деловитая. Мистер Абрамс маленький, добрый человек, искренне обеспокоенный сложившейся ситуацией.

Мисс Коллинз (отшатываясь, голос дрожит). Я решила не возбуждать уголовное дело против мистера Мартина...

Доктор. Мисс Коллинз?

Мистер Абрамс (с напускной сердечностью). Да, это та леди, с которой вы хотели познакомиться, доктор Уайт.

Доктор. Хммм. (Быстро медсестре.) Идите в её спальню и соберите кое-какие вещи.

Медсестра. Да, сэр. (Быстро проходит в спальню.)

Мисс Коллинз (испуганно съеживаясь). Вещи?

Доктор. Да, мисс Тайлер поможет вам собрать дорожную сумку. (Машинально улыбаясь.) Незнакомое место всегда кажется более уютным в первые несколько дней, когда вас окружают личные вещи.

Мисс Коллинз. Незнакомое место?

Доктор (небрежно, делая пометку в блокноте). Не беспокойтесь, мисс Коллинз.

Мисс Коллинз. Я поняла! (Взволнованно.) Вы пришли из Святого Причастия, чтобы арестовать меня! По обвинению в моральном ущербе!

Мистер Абрамс. О, нет, мисс Коллинз, вы неправильно поняли. Это доктор, который...

Доктор (нетерпеливо). Сейчас-сейчас, вы просто уйдёте на некоторое время, пока всё не уладится. (Он смотрит на часы.) Два двадцать пять! Мисс Тайлер?

Медсестра. Иду!

Мисс Коллинз (с медленным и печальным пониманием). Я ухожу...

Мистер Абрамс. Она всегда была леди, доктор, такая безупречная леди.

Доктор. Да. Без сомнения.

Мистер Абрамс. Кажется, всё это чем-то неправильным!

Мисс Коллинз. Позвольте мне написать ему записку. Есть карандаш? Прошу?

Мистер Абрамс. Вот, мисс Коллинз.

Она берёт карандаш и наклоняется над столом. Медсестра выходит с натянутой улыбкой, держа в руках чемодан.

Доктор. Готовы, мисс Тайлер?

Медсестра. Все готово, доктор Уайт. (Подходит к мисс Коллинз.) Пойдемте, дорогая, вы займётесь этим позже!

Мистер Абрамс (резко). Дайте ей дописать!

Мисс Коллинз (выпрямляясь с испуганной улыбкой). Всё готово.

Медсестра. Хорошо, дорогая, пойдёмте. (Решительно подталкивает её к двери.)

Мисс Коллинз (внезапно оборачиваясь). О, мистер Абрамс!

Мистер Абрамс. Да, мисс Коллинз?

Мисс Коллинз. Если он придет снова и увидит, что меня нет, я бы предпочла, чтобы вы не говорили ему о ребёнке... Думаю, будет лучше, если я сама расскажу об этом. (Мягко улыбаясь). Вы ведь знаете, какие мужчины, не так ли?

Мистер Абрамс. Да, мисс Коллинз.

Швейцар. До свидания, мисс Коллинз.

Медсестра решительно тянет её за руку. Она улыбается через плечо с легким извиняющимся жестом.

Мисс Коллинз. Мама принесет... что-нибудь прохладительное... уже скоро...

Она исчезает в коридоре вместе с медсестрой. Дверь лифта закрывается с металлическим звуком запирающейся клетки. Провода гудят.

Мистер Абрамс. Она написала ему записку.

Швейцар. Что она написала, мистер Абрамс?

Мистер Абрамс. Дорогой Ричард. Я уезжаю на некоторое время. Но не волнуйся, я вернусь. Я хочу поделиться с тобой секретом. С любовью, Лукреция. (Кашляет.) Нам нужно убрать всё это барахло и сложить его в подвале, пока я не решу, куда его девать.

Швейцар (уныло). Сегодня, мистер Абрамс?

Мистер Абрамс (грубо, чтобы скрыть свои чувства). Да нет же, нет, старый дурак. Сегодня произошло достаточно! (Мягко). Мы можем сделать это завтра. Выключи свет в спальне и закрой окно.

Слышна тихая музыка, мужчины медленно выходят, закрывая за собой дверь, свет гаснет.

занавес

Переводчик Александр Чупин

e-mail: shurshik_2005@mail.ru

2024г.

(C) Все права защищены в "Театральном агенте".

https://teatral-agent.ru/compositions/author/view/1762/

1. Т.Уильямс: С большим уважением посвящаю таланту и обаянию мисс Лилиан Гиш.

2. Im Forever Blowing Bubbles популярная американская песня, написанная в 1918 году, выпущенная в конце 1919 года и ставшая хитом номером один для Ben Selvin's Novelty Orchestra.

3. The Campbell Kids - талисман рекламного мультфильма Campbell Soup Company. Нарисованные Грейс Дрейтон в 1904 году, персонажи почти сразу стали популярными, что привело к производству кукол, кулинарных книг, открыток, тарелок, футболок и многих других предметов, изготовленных по их подобию. Дети Кэмпбеллов пережили много поколений и до сих пор представляют компанию Campbell Soup Company.

4. A.L.F.A 24 HP  первый автомобиль итальянского производителя A.L.F.A, который сейчас известен как Alfa Romeo. Автомобиль вышел на авторынок в 1910, участвовал в спортивных состязаниях и выпускался до 1913 года.

5. Белое отребье (white trash) это расово-классовое оскорбление, используемое в американском английском для обозначения бедных белых людей, особенно в сельских районах на юге Соединённых Штатов. Ярлык обозначает социальный класс внутри белого населения и особенно низкий уровень жизни.

6. Glorious Hill - Славный Холм (англ.)

7. Романс Нет, только тот, кто знал посвящён А.А.Хвостовой (слова И.Гёте, перевод Л.Мея).