Чупрасов Владислав : другие произведения.

Купол, который он строил

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    На острове царит вечная зима. Патрульные вынуждены действовать в связке с бензомастерами - таинственными существами, подающими тепло в специальные костюмы людей. Бензомастера - не люди, хоть и помогают бороться с Серыми. Серые - тоже не люди. Но есть огромная разница между тем, быть не человеком или быть нелюдью.
  Бранд раздражал его еще со школы. У него был громкий голос, торчащие во все стороны соломенные волосы и россыпь веснушек, угнездившихся на щеках, но обошедших своим вниманием крупный нос. И все равно они почти десять лет дружили, прерываясь на незначительное время после скандалов, чтобы отдохнуть друг от друга. А потом Бранд уехал на континент учиться, и все затихло: больше настолько же шумных и надоедливых людей он не встречал.
  А потом Бранд вернулся, когда началось похолодание, чтобы быть с родителями - но Курту показалось, что он вернулся, чтобы его доставать. И, несмотря на все изменения, произошедшие с Брандом (ветвистый шрам на щеке, например, или круги под глазами), оставался самим собой. Теплая дружба с ним чередовалась всплесками недовольства и ссорами. Доходило и до драк.
  И вот Бранд сидел на стуле, нахохлившись, и только зеленые глаза хитро сверкали из-под соломенной шапки. Он следил взглядом за вышагивающим по комнате Куртом, то и дело щурясь, как будто погружался в теплую ванну, а не сидел на холостяцкой кухне старого друга.
  - Серьезно? - громкий голос резанул по ушам, и Курт поморщился. - Они запустили новый тип, похожий на человека? Это не круто.
  Бранд во всем всегда сомневался. Все новое, на его взгляд, было ненадежным, старое - слишком хрупким. Новый тип мастеров - вместо привычных животных форм - казался ему преступлением после человечества.
  - Да какая разница, какой тип? - вяло попытался отбиться Курт. Он снова замерз - едва погретая кухня легко теряла тепло из-за сквозящих щелей. Давно стоило их заделать.
  - К тому же, человеческая фигура вмещает больше, чем какая-нибудь обезьянка.
  - Зато меньше, чем кит, - немедленно съехидничал Бранд. - А вообще, ты же знаешь, что человек - самое опасное существо на свете.
  - Это просто бензомастер, - устало повторил Курт. - Просто бензо-мастер. Нефть, движущийся каркас - и ничего лишнего. У него даже мозга нет.
  Бранд воздел палец к потолку, на мгновение приняв вид пророка Моисея.
  - То, что у них до сих пор не было мозга - не значит, что его когда-нибудь не вложат. Но чем-то же они думают? Когда ты говоришь "Паппи, ко мне!", Паппи же идет. Чем же Паппи понимает, что ему нужно что-то делать, если у него нет мозга?
  - Во-первых, у него должны быть датчики движения и голоса. Во-вторых, только ты мог назвать бензомастера Паппи.
  Бранд всплеснул руками.
  - Не смей обижать моего Паппи! Все лучше, чем назвать его какой-то буквой. Ему ведь обидно. И если кто-то предложит мне поменять Паппи на человека, ни за что не соглашусь.
  Бензомастера должны были привезти к четырем - но к весьма относительным четырем, потому что нынче часы частенько заедали и показывали разное время. В общем, ожидать курьеров стоило весь день: но с половины первого до семи - точно.
  А вялый спор с Брандом - в котором Курт концептуально был со всем согласен, но признавать этого не хотел - грозил затянуться. Бранд наверняка потребовал бы немедленно распаковать мастера, подключить его - ну и что, что он все тут зальет, - а потом бы долго, со вкусом расписывал бы все его недостатки. Закончилось бы это тем, что Курт клятвенно пообещал его вернуть разработчикам, плюнуть им в лицо и потребовать немедленно вернуть старый образец.
  Курт, конечно, так бы не сделал. Ему было все равно; не хотелось портить отношения с прямым начальством; не хотелось соглашаться с Брандом; в самом деле, бензомастер размером с человека вмещал куда больше топлива, чем какая-нибудь кошечка или собачка; а еще он самым банальным образом не любил животных. Но это вообще мало относилось к делу.
  Они еще долго пили чай, и Бранд, потеряв интерес к теме бензомастера, которого никак не везли, пересел на своего любимого конька: кликушествовал о Рагнареке. Семь лет, говорил он, и все - конец всему живому. Большая собака съест главного бога, и после этого все полетит по наклонной. Курт возразил, что все уже очень давно идет не так, как следовало бы, поэтому, наверное, Фенрир давно уже сожрал Одина со всем потрохами. Потом подумал, что, в самом деле, седьмой год уже творится эта ерунда. Но, чтобы не терять рациональности в собственных глазах, упрямо вскинул подбородок и занудно прогудел:
  - Во всем виноват не Рагнарек, а вулкан в Новой Зеландии. У меня такое ощущение, Бранд, что ты видишь во всем этом заговор масонов. И фей. Когда ты в последний раз с ними разговаривал?
  Бранд удивленно моргнул, видимо, успев зацепиться за мысль о масонском заговоре.
  - С кем?
  - С феями, Бранд, с феями, - фыркнул Курт.
  - Слушай, да пошел ты!
  - Да пошел, пошел...
  И Курт в самом деле пошел открывать дверь курьерам - те привезли бензомастера и теперь пыхтели, пытаясь протолкнуть короб в полтора человеческих роста в дверь.
  - Атли Курт Мемфис? - поинтересовался тот, что пониже, с бегающими маленькими глазами. В руках он держал планшет для записей.
  - Вроде того, давайте распишусь, - Курт чиркнул загогулину вроде своей фамилии на экране. Он уже дал, наверное, сотню расписок за этот несчастный новый образец. И неразглашение, и материальная ответственность, и договор на использование, как будто в собственность Курта перешла не коробка размером с холодильник, а десяток ядерных боеголовок.
  - Сами подключите? - с затаенной мольбой поинтересовался старший курьер, которому совершенно не хотелось торчать тут, на окраине города, а тем более, связываться с патрульными. Патруль - организация полезная, суеверно считал он, но лучше держаться от них подальше. Мало ли что.
  И, прихватив планшеты, курьеры откланялись, и было слышно, как во дворе месит колесами снег их грузовик.
  Бранд тут же появился рядом и принялся сдирать пленку с коробки, которая на поверку оказалась из плотного полупрозрачного пластика. За передней стенкой можно было рассмотреть черную вытянутую фигуру, тоже затянутую в полиэтилен.
  - Подключаем? - радостно, как будто эту коробку подарили ему на день рождения, поинтересовался Бранд.
  - Нет, - вдруг нахмурился Курт. - Мне нужно идти, подключать буду уже завтра.
  Курт отвернулся, хмурясь: ему не очень понравилось его же собственное чувство, ощущение малопонятной ревности, которая вряд ли была вызвана вдруг вспыхнувшей любовью к коробке. Но Курт быстро пришел к выводу, что его просто бесит Бранд. И все, никаких других причин к тому, чтобы подключать бензомастера без него нет.
  - Ладно, - Бранд не обиделся, только пожал плечами и начал надевать парку, выжидательно наблюдая за Куртом из глубин мехового капюшона. Тот тряхнул головой, придумывая отговорку, и, не придумав, кивнул:
  - Иди сам, не жди меня. Я в душ, - и демонстративно повернул ручку нагрева бойлера. Бранд кивнул, махнул рукой и вышел за дверь, впустив в квартиру немного стылого воздуха.
  Курт вздохнул и отвернул ручку назад, притушив начавший булькать бойлер. Никуда идти он, конечно, не собирался. Поэтому неспешно обошел наполовину раскуроченную коробку, сверил серийный номер (F-1), дату выпуска, зачем-то обошел еще раз, и когда, наконец, стало бессмысленно оттягивать, подцепил и вскрыл переднюю стенку.
  Нечто, похожее на человека, полностью вылепленного из сгустков нефти, стояло, плотно угнездившись в ложе из проводов и микросхем, в которых Курт никогда не разбирался и не интересовался. Но подключить бензомастера он умел.
  Курт воткнул провода в гнезда на плече, нашарил кнопку в дальней стене коробки и вдавил ее до упора. Тут же рядом замигал датчик, побежала строка зарядки. Курт наконец-то успокоился и, не дожидаясь конца зарядки, пошел наливать себе кофе.
  Крупинки, растворяясь, закружились в недрах кружки с подогревом, умиротворяя Курта. Он взобрался на высокий стул, облокотился на стол, подпер кулаком щеку и долго, задумчиво рассматривал образующуюся мутную жижу. В детстве он очень любил, когда отец варил кофе сам, в настоящей мятой турке, и сам же молол зерна, высыпая их из промасленного крафтового пакета. Сейчас же особенно не наваришься, приходится довольствоваться тем, что есть.
  От созерцания кофейной гущи его отвлек низкий, хорошо поставленный мужской голос:
  - Зарядка завершена.
  Курт вздрогнул, по спине прокатилась липкая дрожь. Только через пару мгновений, когда он понял, кому принадлежит этот голос, Курт обернулся и слез со стула. Казалось, что бензомастер ни на йоту не поменялся, но голос шел именно от него. Видимо, были очень хорошие голосовые датчики.
  Вот их-то и следовало проверить, все ли исправно. И если уж умельцы наделили бензомастера голосом, значит, это зачем-то им было нужно.
  - Итак, Эф-1...
  Но голосовой датчик его тут же перебил:
  - Я думаю, что просто "Эф" будет звучать лучше.
  - Ты не можешь думать, у тебя нет мозга, - рассеянно повторил свою старую мысль Курт. - И процессора тоже нет.
  - Если у тебя нет мозга, это не значит, что у других его нет, - мгновенно среагировал бензомастер.
  Курт опешил.
  Внимание. Впервые за всю историю мира бензомастер нахамил своему напарнику. Хрен с ним, если он просто разговаривает. Но вот так вот открыто хамить - это нонсенс. Поразительными качествами умники из отдела разработок наделили этот кусок нефти на скелете.
  Курт был близок к тому, чтобы последовать совету Бранда: бежать, отказываться, плевать в лицо.
  - Так, значит, просто Эф тебе нравится больше. Хорошо. А что ты можешь еще такого, чего не могли зверушки?
  - Я могу поддержать беседу о тайнах мироздания, если тебе станет скучно в дороге. Но, думаю, тебе это не интересно.
  Когда бензомастер говорил (точнее, когда голосовые датчики воспроизводили звук), на его лице ничего не менялось. Создавалось впечатление, что он вовсе не говорит.
  - Так, хорошо, - Курт глубоко вздохнул. - Спокойно. Ты молчишь, я скоро вернусь.
  И, накинув парку, выскочил на улицу, вдев босые ноги в расстегнутые ботинки. Непослушными пальцами набрал номер приемной.
  - Ну что, Мемфис, получил?
  - Это, простите, что?
  Секретарша Хильди некоторое время помолчала, причмокивая губами, потом все же ответила:
  - Я тебя, наверное, свяжу с Гансом. Он должен знать, о чем ты говоришь.
  И не успел Курт ничего ответить, как в трубке раздались гудки. После трех гудков появился голос, и Курт, похоже, понял, кто подарил бензомастеру его незабываемые интонации.
  - Понравилось?
  - Безумно, - раздраженно ответил Курт.
  - Ладно, Курт, не гони коней, лучше слушай. Что-то там ребята наши намудрили, напихали всего, что могли, но получиться должно было что-то очень крутое. Так что ты присматривайся к нему, притирайся, а каждый вечер пиши мне отчет. Можно кратко и в свободной форме.
  - Но он мне хамит, - возмутился Курт.
  - Ничего он не хамит, тебе показалось, - равнодушно отозвался Ганс. - Все, давай, до связи.
  И отключился, не успев выслушать заготовленную Куртом тираду. Но, впрочем, собеседник ему нашелся довольно быстро.
  За спиной заскрипела дверь, и в проеме появился Эф.
  - Ну, как?
  - С ума сойти, - выдохнул Курт и зашел в квартиру, запихивая бензоматера вместе с собой. - Выстудишь сейчас всю квартиру - пошлю тебя назад.
  Но пол уже был холодный. Пришлось идти за теплыми носками и, закутавшись в одеяло, ждать, пока он снова нагреется.
  Эф оказался так себе собеседником.
  До человекообразного бензомастера у Курта была безмолвная и безымянная кошка. Кошка вилась у ног, но никогда не прикасалась, держа дистанцию - и совсем не оставляла следов. Эф же походил по комнате, впитывая какую-то информацию, а затем сел на край дивана, уже занятого Куртом. Несколько капель черной бликующей жидкости скользнули по его телу и коснулись дивана.
  Курт, увидев это, со свистом втянул воздух сквозь стиснутые зубы. Бензомастер тут же поднялся:
  - Нет ничего, не пыхти. Видишь, ничего не осталось.
  Но Курт все прекрасно видел. И его очень возмутили жирные следы, оставшиеся на бархатистой, как кожурка персика, обивке дивана. Эф был большим - и пятно оставил приличное.
  - Вот это, - Курт ткнул пальцем в след. Даже на подушечке осталась маслянистая пленочка.
  - Ничего страшного, - легкомысленно отмахнулся Эф, чем напугал Курта еще больше, нежели просто своей способностью мыслить и хамить.
  Бензомастер уселся на высоко стоящий у стойки стул, сделанный из пластика - уж к порче его-то хозяин никак не мог придраться. В конце концов, все в этой квартире было казенным.
  - Послушай, Атли, если нам придется...
  - Нет, это ты послушай! - мгновенно вспылил Курт, откидывая одеяло. Пол уже прогрелся, поэтому можно было возмущаться, не опасаясь, что замерзнут ноги.
  - Никто так меня не называет. И ты не смей. Просто Курт. То, что я не могу сломать тебе нос, не значит, что ты можешь этим пользоваться. Ясно?
  Курт тяжело вздохнул, успокаиваясь. Бензомастер по неведению задел его больное место, чем и вызвал вспышку агрессии. Но он ведь, по идее, был не виноват?
  Не став извиняться, Курт плюхнулся назад на диван и поджал ноги.
  - Ладно, - равнодушно согласился Эф. - Я подумал, что ты пользуешься первым именем, а не вторым.
  - Никогда, - отрезал Курт и снова укрыл ноги одеялом. К вечеру похолодало, и стоило бы подкрутить батареи. Но зачем, если можно просто укутаться в пуховое одеяло? К счастью, сегодня не ехать в ночь. Если, конечно, не случится что-то из ряда вон выходящее.
  - Мемфис? - официально поинтересовалась трубка голосом Ганса.
  Курт громко хохотнул.
  - Он.
  - Не гогочи, - Ганс чуть понизил голос. - Это официальный звонок, он записывается.
  - Понял. Что?
  Ганс немного помолчал, пошуршал чем-то и только спустя минуту отозвался, когда Курт уж было решил, что тот совсем пропал:
  - Сразу после выезда к нам с отчетом. Очень важно проверить первичные реакции мастера. Экспериментальная версия и все такое, сам понимаешь.
  - Не очень, - Курт бросил взгляд на Эфа, стоящего на зарядке. Тот наконец-то заткнулся и, похоже, вообще отключился.
  - Сам знаешь, что я к вашим научным делам отношения не имею.
  Ганс выразительно промолчал, демонстрируя, что все понял, все заметил, и тему развивать не собирается. Хотя бы во время записываемого разговора. А в том, что дотошный Ганс готовит для него целый допрос, Курт не сомневался.
  - Хорошо, - неспешно процедил Ганс. - После выезда ждем вас у себя. Бензомастера на диагностику, тебя с отчетом.
  - Я услышал тебя, - отозвался Курт. Ганс смято попрощался и сбросил звонок.
  Курт задумчиво покрутил в руках коммуникатор и спрятал его в дополнительный карман термобелья - низких температур техника все еще не выдерживала.
  - Странное что-то, - поделился своими мыслями с безмолвным мастером он. Курту показалось, что перетекающее темное лицо дрогнуло и чуть-чуть прогнулось, но Эф с места не тронулся. Еще не хватало.
  Но о сомнениях Курт скоро забыл, принявшись заполнять термосы свежезаваренным кофе. Конечно, после повторного нагревания он окончательно превратится в неудобоваримую бурду, но капризничать не приходится.
  Оставшиеся сорок минут Курт сидел у стройки на высоком стуле, поджав ноги, и неотрывно наблюдал за тем, как меняются цифры на часах. Было безумно скучно, но делать ничего не хотелось. В тот момент Курт впервые поймал себя на мысли - жаль, что Эф сейчас не может разговаривать. И тут же себя отдернул - как только мастер заговорит, Курту через полминуты снова захочется, чтобы тот замолчал навсегда.
  К моменту выезда нервы Курта были натянуты до предела, и меньше всего он хотел слышать что-то от своего мастера. Так что, отключив провода, он первым делом сообщил:
  - Ни слова, - ожидая, что мастер его послушает.
  - Еще чего, - огрызнулся Эф, делая шаг вперед.
  Унизительная ситуация - он не может совладать с собственным бензомастером.
  - Хорошо... - процедил Курт, накидывая поверх комбинезона парку. И, не говоря ни слова, вышел на улицу.
  Майские морозы тут же прихватили его за нос и за щеки, но Курт поспешно нырнул в машину и принялся дергать ключ зажигания. Джип тарахтел и шипел.
  Хороший джип обязательно спасет тебе жизнь, Атли, всегда говорил ему отец. Его самого проапгрейженная машина не спасла, и после этого Курт начал задумываться, что же в самом деле может спасти жизнь - не обязательно ему, может, и кому-нибудь еще. По всему выходило, что если даже непогрешимый джип дал слабину, то людей не спасет уже ничего.
  В свою очередь, его мама считала, что человечество спасет любовь. И, как можно было сразу понять, любовь ни ее, ни человечество не спасла. Когда температура стремится к минус сорока в особенно тяжелые ночи, о любви как-то уже не думаешь.
  На улицах города, заснеженных и ставших еще уже, чем они были прежде, людей практически не было. Всего раз Курту пришлось остановиться, чтобы пропустить нечто, закутанное с ног до головы в шарфы, перебегающее дорогу у дверей Университета. Подъездная дорожка была отчищена от снега, и Курт вполне представлял студентов и лаборантов, по утрам отрабатывающих трудовую повинность: в теплых куртках, варежках, с румяными щеками и носами, с лопатами. А за расчищенную дорожку - зачет. Или небольшую премию.
  Но Курт не стал сворачивать, сбавил скорость - и ехать стало значительно труднее. Джип вырывал из-под колес клочья уплотнившегося снега, ревел, то и дело пытался заглохнуть. Дорогу за Университетом не расчищали, да никто там толком и не ходил: жилые дома лепились ближе к центру. Жить в центре теперь стало уже не делом престижа, а вопросом банального выживания.
  Ну и подальше от Университета - на всякий случай.
  С трудом всхрапывая, джип вырвался на окружную дорогу, когда Эф снова подал голос. До того он мелькал только в зеркале заднего вида, если Курт поднимал взгляд - ему нужно было проверить, не заляпал ли Эф весь салон своими сгустками.
  Нет, не заляпал. Только надменно повернул голову на взгляд и передернул плечами.
  Очень выразительно, стоит сказать.
  - Ну и глушь, - вдруг прокомментировал вид за залепленным окном бензомастер. Курт только решительно проигнорировал замечание.
  - Стало еще хуже, чем раньше.
  - Чем раньше? - удивленно, еще не до конца поняв смысл фразы, переспросил Курт. Потом глянул через плечо, но увидел только окончание жеста: Эф махнул на него рукой и снова впал в оцепенение.
  Хотя, скорее всего он просто притворялся.
  Глушь не отличалась ничем от любой глуши, в которой успел побывать за свою жизнь Курт. Что такое загадочное успел углядеть за окном бензомастер - кто его знает, вряд ли он пояснит, даже если от него ультимативно требовать объяснений. Пока что дорога была относительно ровной, а ровной она была на участке город - несусветная глушь. Впрочем, до условной "НГ" было еще ехать и ехать, так что колеса сносно скользили по накатанной колее, слегка присыпанной снегом, по уровню которого, по желанию, можно было определить, когда здесь прошел последний Патруль.
  А еще было достаточно времени, чтобы подумать обо всем, на что раньше не хватало времени.
  Возвращение Бранда, к примеру, было настолько же неожиданным, насколько и ожидаемым. Курт сам вернулся в город, хотя после выпуска из института клялся, что уезжает навсегда. Незадолго до него приехала Хильди, которую Ганс лично вытащил откуда-то с юга. Глубоко замужняя девушка была ему нужна, как бензомастеру шапка, но все же была вызвана вместе с мужем, поселена неподалеку от Университета и посажена на место гансовой секретарши. Все, что оставалось Курту - это гадать, кого же он увидит следующим. Бывшие однокурсники стекались на родину так, будто она была медом намазана.
  Несмотря на то, что с каждым годом становилось все хуже и хуже - и иногда Курт ловил себя на мысли: ему жаль, что он не видел этого угасания большого, почти столичного города. Как он медленно приходит в запустение, когда все уезжают на континент и дальше, как можно дальше от подкрадывающегося холода. Когда с каждым годом снега выпадает все больше, и он не тает. Когда август впервые сравнялся с декабрем.
  Наверное, поэтому он вернулся. Может - потому что Ганс очень звал. Он тогда еще подумал - что приступ девичьей ностальгии? Собирать встречи выпускников стало немодным еще в прошлом веке, и тем более странно собирать их в терпящем бедствие городе. Приезжать туда, откуда нормальные люди бегут, сломя голову.
  Об этом Курт старался не думать - о том, что нужно было бы уехать. Ну, или не приезжать вовсе, если уж была такая возможность.
  В том, что Ганс мастерит в подвалах своего Университета что-то если не противозаконное, то едва ли одобряемое современным прогрессивным обществом, сомнений не было. Впрочем, до прогрессивного общества от любой точки города было шесть дня пути по хорошей погоде, и то не факт, что доедешь. Осудить Ганса было некому, и тот чувствовал себя безнаказанным.
  В том числе и из патрульных его никто не судил: ведь благодаря Гансу них появились бензомастера. Без мастеров было бы совсем туго.
  Ну и прогресс неизбежно пошел дальше: так что в появлении линейки человекообразных мастеров, по сути, тоже не было ничего странного. И Курт, отказавшийся участвовать в разработках животных бензомастеров (он принимал участие только в тестировании), сейчас немного жалел об этом: просто потому что он не мог толком понять, как они работают, и что же неправильное есть в самом Эфе, первом из линейки.
  Он больше, он мощнее, а еще он говорит. Удивительно, как можно было добиться не просто воспроизведения записанных звуков через динамик, но и мыслительной способности от существа, в котором, по сути, нет ничего, кроме каркаса и облекающей его субстанции. Но ведь есть что-то еще.
  Работа Ганса, начатая еще во время учебы, не стояла на месте. Изменились реалии, стал другим концепт, но Ганс оставался самим собой и продолжал стремиться быть лучшим во всем. Когда-то давно это мешало, но сейчас выходило, что он спасает жизнь многим патрульным, которых, должно быть, очень не любил за их деятельность. Будучи человеком умственного труда, всех прочих он не жаловал; наверное, и Курта, отказавшегося от теплого места его ассистента, теперь тоже не очень-то уважал.
  И все же доверил ему свой опытный образец. Ему, а не Альрику из Седьмого или Гуде из Пятого Патруля. Это должно было о многом говорить.
  Курт смотрел на приборы, Эф издавал странные клокочущие звуки, может быть, храпел. Джип как будто замешкался, притормаживая, чтобы переехать через высоко вздернутые рельсы. За рельсами начинался квадрат Каппа, который патрульному и нужно было обследовать. Там мог оказаться какой-нибудь неудачливый торговец. А мог и не оказаться.
  Но вместо одного-двух бедолаг, по каким-то причинам сбившимся с пути, они обнаружили целый джип. Как только снежное крошево рассеялось, у Курта оставалось не больше метра, чтобы затормозить. И все равно бампер тихо ткнулся в чужой бок, раздался раздражающий скрежет.
  Эф поднял голову.
  - Оп-па, - заметил он.
  Что характерно, Курт был с ним совершенно согласен.
  Приличный штатовский хаммер мог выдержать температуры и ниже, да и проходимость имел большую, чем местные джипы. И надо же, все равно не прошел. Задняя дверца была распахнута, от нее, можно было предложить, тянулась заметенная цепочка следом. В конце этого пути наверняка можно было кого-то обнаружить.
  - Ну, пойдем? - неуверенно поинтересовался Курт, ожидая, что Эф сейчас начнет ерничать и спорить.
  - Идем, - коротко отозвался мастер и первым вышел на улицу.
  Курт поплотнее закутался в парку, опустил щиток шлема и шагнул из своей двери следом, по колено утопая в снегу. Но бензомастер тут же оказался рядом, стянул с него куртку и забрал проводки с его плеча, которые утопил в своем. Спустя пару мгновений обжигающего холода Курт почувствовал, как по телу разливается тепло, даже стало немного жарко. Запотел щиток.
  Тихо выругавшись, Курт начал на ощупь пробираться к найденному джипу. Впрочем, зрение снова приобрело четкость. В пустой, промерзшей насквозь машине было двое пассажиров - точнее, водитель и его пассажир. Отлучившийся на длину вытянутого провода Эф вернулся и кивнул: значит, нашел еще одного.
  - С таким я не сталкивался, - честно признался Курт.
  Заднее сидение было завалено засыпанными снегом техническими примочками: камерами, фильтрами, штативами и микрофонами. Киношники. Неадекватные люди, за что и поплатились.
  Нет, Курту совершенно не было их жаль. Ни капли. Все, кому не хватает ума сидеть по домам (а киношники-то наверняка с юга, вон, как хорошо "подготовились"), и вовсе не должны существовать на свете.
  Эф потянул его в сторону следов, которые становились все мельче и скоро вовсе грозили пропасть. К счастью, идти было не долго: девушка с вытянутой рукой лежала поблизости, вытянувшись на спине. Больше всего, естественно, удивила вытянутая рука. Курт подошел ближе и присел над телом, разглядывая вытянувшееся, изменившееся и замершее навсегда лицо.
  Герда всегда была хорошенькой, а после смерти (и кто бы мог подумать, что такой оборот станет для Курта совершенно нормальным) стала еще лучше. Но добраться до встречи выпускников ее хищная красота не помогла.
  Интересно, только ли задание снять сюжет погнало ее в родной город, навстречу смерти? Курт понимал, что ему этого уже не светит узнать.
  Провода на плече натянулись, грозя оборваться, и вдруг поникли. С правой руки стал распространяться холод, еще не похожий на привычный мороз: скорее небольшая прохлада. Это означало спад сил бензомастера, провода не отключились. Захрустел снег и с оглушительным звуком крошащегося льда захлопнулась дверца хаммера.
  Курт вскочил на ноги и только после этого развернулся. Эф стоял совсем рядом, за его спиной, напряженно вытянувшийся, как черенок лопаты. Он выкинул руку перед собой, ухватил Курта за плечи и прижал к себе, впечатывая спиной в чмокающую бензинообразную массу. Что-то серое и густое, похожее на старого снеговика, метнулось в сторону, но настолько быстро, что Курт не успел ничего рассмотреть.
  Через полминуты удерживающая его рука обмякла и опустилась. Курт глубоко вздохнул, чувствуя, как саднят ребра, и, высоко вздевая ноги, направился к своему джипу.
  Наверное, Эф удивился. Он-то ожидал, что его напарник разразится тирадой или засыплет вопросами. Но никак не того, что он просто сорвет провода и сядет на водительское место, закутавшись в парку по самые уши и не спеша снимать шлем.
  Эф плюхнулся рядом с чавкающим звуком.
  - Я не знаю, кто это, - тут же соврал мастер.
  - Ладно, - Курт пожал плечами и сдал назад, снова удивив бензомастера. Не почувствовал ложь? Что-то задумал? Знает сам?
  Но Курт просто решил, что поговорит об этом с Гансом. И не только о сером снеговике, промчавшемся мимо, но и о Герде, и о новом бензомастере, который смеет ему врать. Но сначала, наверное, о Герде.
  Салон, едва успевший остыть, начал снова прогреваться, и Курт расстегнул парку, глядя не на дорогу, а на приборную доску: все равно залепленное снегом лобовое стекло не позволило бы что-то рассмотреть. Несколько время молчал, постукивая побаливающими пальцами по рулю, после чего неохотно глянул на мастера: тот выглядел возмутительно беззаботно, всем телом откинувшись на спинку сидения и погрузившись в состояние оцепенения.
  Дорога обещала быть веселой. Хотя Курт привык ездить один - как-то раньше не получалось принимать бензомастеров за полноценного собеседника. Даже если это приличного размера собака, не станешь же ты с ней вести беседы?
  Вот беседы-то вести он и разучился, поэтому был не уверен, что получится с ходу не сломать Гансу нос. После чего Курт, естественно, будет нещадно бит, но эффект неожиданности позволит ему поправить профиль бывшему однокашнику.
  За кровожадными мыслями дорога показалась значительно короче, а может быть, и в самом деле до Каппы было ехать не так долго, как Курту казалось. По крайней мере, вьюга так и не переросла в настоящую бурю, так и сойдя на нет. На нет - это до состояния легкого буранчика, который после всего увиденного за последние годы кажется легкой весенней моросью. Если не усилится, то скоро стихнет совсем.
  Будто откликаясь на его мысли, снежное крошево перестало сыпаться в стекло, так что дворники смогли наконец-то расчистить окно ровно настолько, чтобы видеть дорогу впереди. В сером тумане замаячили контуры города, зарябил массивный главный корпус Университета. Не доезжая до него, Курт повернул на аллею с куцыми каролинскими грабами, растопырившимися вверх, как ершики.
  Остановившись у малого корпуса биохимиков, вышел из машины, оставив Эфа сидеть внутри (мастер сам отказался выходить, а Курт не стал настаивать) и потянул тяжелую, присыпанную снегом дверь. Она неохотно поддалась, и Курт начал спускаться по лестнице вниз. Этим входом он пользовался впервые: работники и студенты Университета попадают в лаборатории, пройдя через Главный корпус.
  Слабо освещенный коридор за лестницей со скрипящими ступенями и тугими дверями неизбежно привел Курта в приемную. Хельги подняла на него взгляд, похлопала неподъемными от густой дешевой туши ресницами и открыла рот, чтобы что-то спросить. Но мимо пронеслись двое студентов (или аспирантов) в теплых свитерах, и она отвлеклась, чтобы обругать их за отсутствие халатов. Когда секретарша вернулась на свое место, то, должно быть, ожидала, что Курт испарится. Но тот все так же стоял у стола, с интересом изучая разбросанные в "женском порядке" бумажки - то есть, никакой систематичности в них не было.
  - Кыш, кыш, - неприязненно махнула рукой Хельги, подгребая к себе бумаги в изрядную стопку. Наверное, их давно следовало проработать, и появление Курта только напомнило ей об этом. Конечно, необходимость работать не могла обрадовать ни одного нормального человека. Как и неминуемо грядущий скандал.
  Хотя Курта вот, к примеру, очень радовал. Но о его дурном характере легенды ходили еще во время учебы.
  - Я - туда, - Курт ткнул пальцем в сторону двери, за которой, он точно знал, плотно засел Ганс. Тот, конечно, мог бы оказаться и в своем кабинете, но это было чуть менее реально, чем то, что Эф за то время, что его не будет рядом, перевоплотится в ласковую кошечку.
  Ганс ненавидел свой кабинет.
  - Его нет, - робко пискнула Хельги, приподнимаясь.
  - Естественно, - согласился Курт и толкнул широкую створчатую дверь, ведущую в лабораторию.
  В лаборатории было холодно. Настолько, что халаты никто не игнорировал. Их натягивали прямо поверх свитеров, а то и курток, и только пальцы должны были сохранять привычную подвижность: для этого их приходилось постоянно греть и прятать в карманы.
  - День добрый, - вкрадчиво заметил Курт, сгребая с ближайшего стола какое-то кладбище из микросхем и чуть сжимая в руках. Судя по полузадушенному хрипу, который издал бледный от испуга за собственное детище студент, это было что-то очень важное.
  Ганс поднял голову от микроскопа и передал его аспиранту (и ближайшему помощнику по совместительству) по имени, кажется, Ию. Или это была его фамилия, Курт не был точно уверен.
  - Здравствуй, Курт. Пойдем в мой кабинет.
  Теперь на них глазели уже все, кто находился в лаборатории. О нелюбви Ганса (профессора Вейгера) к собственному рабочему месту ходили мистические легенды, которые, кажется, грозили рассыпаться на глазах у общественности. Или же обрасти новыми фактами, и Курт твердо решил выбежать из кабинета с квадратными глазами - а дальше уже студенты придумают все сами.
  Ганс открыл перед ним дверь, после чего зашел сам и тихонько, надеясь, что Курт не услышит, щелкнул замком. Прошел к столу и медленно опустился на высокий прямой стул. Было видно, как неловко себя чувствует Ганс в этом месте.
  Тем интереснее было Курту наблюдать за ним, зная, кому этот кабинет принадлежал ранее. С этим сакральным знанием все решительные и порывистые движения одноклассника казались неуверенными и жалкими. Случайными, а не тщательно продуманными.
  - Ну, ты с отчетом?
  - Естественно, - повторил Курт, усевшись в гостевое кресло и сцепив пальцы на колене. При этом на Ганса он не смотрел, вовсю изучая обстановку. Все, на самом деле, осталось таким же, как и пять, семь, десять лет назад. Окно без гардин, светлые стены, дубовый стол, пресс-папье в форме помпезного льва. Ганс поелозил тем самым львом по каким-то бумагам, у которых, наверное, должен был уже закончиться срок хранения, и попытался выйти на беседу еще раз.
  - Рассказывай.
  Курт молчал, буравя пронзительным взглядом льва. Вот только нервничал при этом все больше Ганс, не зная, за что схватиться: за бумаги, за ручку, за коммуникатор, который он предусмотрительно взял с собой. И пожалел уже, наверное, что закрыл дверь.
  Курта это откровенно забавляло. Видимо, вина Ганса в чем-то, еще неизвестном, была настолько велика, что ему буквально не сиделось на месте. На воре и шапка горит, а?
  - Рассказывай, а потом задашь вопросы.
  - Что рассказывать? - едко поинтересовался Курт.
  Ганс напряженно сглотнул:
  - Отчет. О патруле, о реакции опытного образца на... - и тут же замолчал.
  - На что? - Курт подался вперед. - Ты, кажется, хочешь рассказать мне, кого я встретил в Каппе?
  - Нет, - Ганс тряхнул головой, потянул себя за волосы и, кажется, все же взял себя в руки. - Я хочу услышать, кого ты нашел. Это было твое задание. Докладывай.
  - Хорошо, - Курт согласно кивнул и для начала кратко поведал о хаммере киношников. - Ну, а с ними была Герда.
  - Герда? - на лице Ганса мелькнуло удивление - уже честное, не нервное. - Зачем ей...
  И снова замолчал. Молчал и ждал вопросов и Курт.
  
  - Атли, детка, вставай. Это твой последний день!
  Звучало как-то не очень, но Курт, понимая, в чем же суть сказанных матерью слов, открыл глаза и уставился на полоток. Покатая деревянная крыша сползала к другому концу комнаты и терялась в утренней зашторенной темноте, клубящейся в углах. Курт неохотно откинул одеяло и спустил ноги с кровати. В этом году май был поразительной прохладным, больше похожим на ранний апрель, когда небо еще едва голубое, но на него уже наползает зеленый иней. Даже если апрель - не май - напоминает о приближающихся летних каникулах, то что уж говорить о самом последнем дне. Последнего учебного года.
  Умывшись блаженно теплой водой, быстро одевшись в джинсы и теплую олимпийку, Курт спустился вниз. Горячий омлет на тостовом хлебе уже дымился рядом с кружкой какао, и в этот день он не стал спорить и упираться. На пороге взрослой жизни не хотелось быть взрослым и отказываться от завтрака, как это делал отец. Хотелось еще немного потянуть детство.
  Курт старательно наворачивал завтрак, а за ним, раскачиваясь на стуле, неотрывно наблюдал Грег, выпивший только какао с маршмеллоу. Из-за выпускных занятий в начальной школе сегодня не было, но ученические рефлексы подняли Грега спозаранку, поэтому он собирался вместе с родителями присутствовать на церемонии. Ну, и ему немного еще хотелось попортить жизнь старшему брату, который скоро уедет куда-нибудь учиться. Ну, или просто переедет в общежитие.
  - А где па? - Курт отхлебнул какао, отказавшись от зефирок. Потом он, конечно, снова их полюбит, но сегодняшний день должен был стать решительно переломным.
  - На работе, - Адела убрала со стола тарелку и сунула ее в посудомоечную машину. Дверца звонко захлопнулась.
  - Ты же знаешь, сейчас экзамены в Университете. Но он обязательно придет.
  - Да я и не сомневаюсь, - отмахнулся Курт, хотя сомнения по этому поводу имел огромные. Отец постоянно где-то пропадал, на работе или нет, и на торжественные мероприятия приходил редко. Зато до того нравоучительно говорил "Когда тебе будет столько лет, сколько и мне, Атли, ты меня поймешь", что после этих слов еще неделю воротило после любого упоминания его имени.
  Отношения с отцом могли бы быть теплыми, если бы тот чаще общался с сыновьями. Но никто и не ожидал, что у ректора Университета будет много свободного времени.
  - Знаешь, зна-аешь... - загадочно протянул Грегор, раскачиваясь на стуле. Курт повернул к нему голову со всей надменностью старшего брата, на которую был способен. Ему не казалось, что младшенький в состоянии его чем-то удивить.
  - Ну?
  Адела бросила на него предостерегающий взгляд: только ссор не хватало в такой праздничный день. Но Курт и не собирался ссориться - сам он был в каком-то приподнятом настроении, и даже холодный воздух не отрезвлял. Все должно было как-то радикально перемениться.
  - А Бари рассказывала, что Хельги бросила Ганса. Вчера. Ух, говорит, скандал был! Окна трещали, люстра упала.
  - Ну да, - насмешливо протянул Курт, хоть мысль о том, что друг мог ему что-то не сказать, неприятно царапнула подсознание. К счастью, наверху затрезвонил телефон, так что он так и не узнал животрепещущих подробностей о личной жизни Ганса.
  Окрик Грега догнал его уже наверху лестницы:
  - Зато ты сможешь пойти с ним на выпускной!
  - Да поше-ел ты, - ласково отозвался Курт и скрылся в своей комнате раньше, чем мама успела возмутиться.
  - Алло?
  - Мемфис, мальчик мой... - протянул мерзкий голос на том конце трубки.
  - Хорош! - возмутился Курт. - Ты ничерта не похож на моего отца.
  - Бебебе, - передразнил Ганс. - Знаешь, что?
  При этом он совершенно не звучал расстроенным или грустным.
  - Что?
  - Нет, ты угадай!
  - Ну, - Курт взял со стола ручку и почесал ею голову. - Я не знаю, честно. Может, эта стерва наконец-то перестала трепать тебе нервы? Ты ее бросил?
  Ганс на том конце трубки как-то странно замолчал, пока Курт выводил узоры на открытой странице телефонной книги.
  - Ганс?
  - Да тут папа пришел, - почему-то шепотом отозвался друг. - Быстро говори: ты что, знал?
  - Да нет, я угадал, - тоже понизил голос Курт. - Что стряслось? И с кем ты теперь пойдешь?
  - С Гердой!
  - Кто это?
  - Что, ты не помнишь? Годом младше учится. Ладно, сам все увидишь! - Ганс засобирался, что-то суетливо сказал в сторону и быстро бросил трубку.
  Курт остался стоять, удивленно глядя на телефон в своей руке. Отложив его в сторону, начал собираться на выпускной: еще раз примерил пиджак, трижды перевязал узел на галстуке и все-таки сменил его на бабочку, как настаивал отец.
  На выпускной они пошли втроем: он, мам и Грег, одетый в клетчатую теплую рубашку и джинсы. Ганс пришел один - Герда, симпатичная серая мышка классом младше, отказала ему, рассмеявшись в лицо, и тут же стала самой популярной девочкой в школе. Отказать Гансу - это нужно было уметь. Наверное, она поступила так именно для того, чтобы прославиться, а не для того, чтобы досадить Гансу. Впрочем, у нее это получилось. А Ганс - тот возомнил себя страшно влюбленным.
  История с Хельги так и осталась мутной: сама она рассказывала, что это именно она бросила Ганса, который совершенно не был ей интересен, Ганс же говорил, что это все он. Кто кого бросил - Курт не интересовался, тем более, что у него было, чем заняться.
  Отец на торжественную церемонию не пришел. Не пришел домой и после. Но раньше, чем мама успела забить тревогу, в дверях появились полицейские.
  Все было предельно - ну очень - обыденно и скучно. Отец не справился с управлением и с размаху впечатал свой навороченный джип в поворот. К счастью, никто не пострадал. То есть, больше никто. Кроме отца. Никого даже не пригласили на опознание - во-первых, нечего было опознавать, а во-вторых, зачем опознавать куски тела, сложенные в один костюм, помещенный, в свою очередь, в джип - один такой на весь город.
  А ректором Университета после этого стал профессор Вейгер - отец Ганса. И Курт, честно признаться, был даже за них немного рад. Ровно настолько, насколько можно радоваться за кого-то, когда у тебя погиб отец.
  Мама это переживала трудно: много пила. В остальном же была все такой же: задумчивой, худой и будто бы непропорционально вытянутой в рост.
  Грега часто дразнили в школе - ну а тот, наученный опытом жизни со старшим братом, не стеснялся пускать в ход кулаки. Совсем скоро от него отстали. Да и не бог весь что такое было: семья без отца. Таких в городе было много.
  Разговор не перерос в драку только чудом. Все уже к тому шло, выведенный из себя Курт вскочил с места, сжимая руки в кулаки, но несостоявшийся конфликт был оборван скрипом за спиной.
  Дверь раскрылась чуть более уверенно, чем мог бы себе позволить обычный студент. А уж этот голос Курт узнал бы даже с закрытыми глазами.
  - Я прие...о.
  Курт медленно-медленно, как в кино, обернулся, уже зная, кого увидит. В дверном проеме в самом деле стоял Грег. Темные волосы здорово выгорели, на носу проступили веснушки россыпью - он более чем удивился, застав в кабинете нового ректора своего брата.
  − Привет, Атли, - равнодушно, словно с ничего не значащим знакомым, поздоровался Грег и прошел в кабинет, прикрыв за собой дверь.
  − Я просил так меня не называть.
  Грег только пожал плечами и повернулся к Гансу, напряженно замершему над мягким креслом.
  − Так вот. Я пришел сказать, что я приехал. Куда поселишь?
  − А вон, − Ганс уселся на свое место и кивнул головой на побледневшего от злости Курта. - Поживи у брата. У него как раз хата огромная.
  − Чудно, − безэмоционально отозвался Грег и тоже глянул на Курта. - Я дойду сам.
  − Ну, нет уж, − Курт поднялся с места. - С тобой мы еще поговорим, − это он Гансу. - Пошли, быстро.
  И первым вышел из кабинета.
  До машины добирались в полном молчании: Курт пытался успокоиться, чтобы не наброситься на брата с кулаками, тот же выглядел недостаточно заинтересованным в развитии беседы. Но совладать с эмоциями никак не получалось, поэтому, едва выйдя из университетского лабиринта Курт ухватил брата за капюшон и толкнул его к машине. С той стороны стекла за их перепалкой с интересом наблюдал Эф.
  − Какого черта ты здесь делаешь? - тихо-тихо, не скрывая взбешенных шипящих ноток, поинтересовался Курт. - И почему ты отказывался приезжать, когда тебя спросила мать, но прибежал по первому кивку Ганса?!
  Грег не стал отпираться, независимо вскинул подбородок и мерзко-мерзко ответил:
  − Потому что вы мне не нужны.
  Раньше Курт часто задумывался о том, чтобы избить брата. Ну, просто потому что младшие очень часто не к месту, а еще их любят больше, а еще старшие всегда виноваты, а еще, а еще. Так что видеть кровь брата на снегу спустя столько лет было сущим удовольствием.
  Грег шумно шмыгнул носом, но результата не достиг - пришлось вытирать под носом рукавом куртки. Бросив на Курта затравленно-злой взгляд, поднялся и направился вверх по улице, кутаясь в заляпанный шарф.
  Курт, задавив в себе чувство, смутно похожее на стыд, сел в джип, одарив бензомастера раздраженным взглядом. Тот, хоть и выглядел совершенно обычным, насмешку излучал только так.
  − Ничего не говори.
  − С чего бы, − булькнул Эф.
  − Потому иначе я выкину тебя из машины на первом же повороте.
  Мастер дернул плечами и затих. Не потому что испугался, конечно, а просто потому что посчитал себя выше того, чтобы спорить с психопатами. Сам Курт сейчас так и думал - а что там думал на самом деле Эф, оставалось загадкой.
  До дома Грег не дошел - по крайней мере, когда Курт припарковался и зашел, квартира была пуста. Естественно, Грег и не мог здесь оказаться - у него не было ключей. Если Ганс - или еще кто-то ему не выдал дубликат.
  − Нет ничего лучше крепких семейных отношений, − заметил Эф, разваливаясь на диване. В этот момент дверь содрогнулась от решительного стука.
  
  − Прекращай, парень, ерундой заниматься.
  Арти недоуменно приподнял бровь и неспешно, показушно затушил сигарету о край мусорного ведра. Он находился в том жизненном промежутке, когда презирают все авторитеты, а любой дружеский и не очень совет желают засунуть куда подальше.
  − А что, какие-то проблемы, профессор?
  − У меня никаких, −- не сбавив дружелюбного тона, отозвался профессор Гильдерсон, читающий курс астрофизики. - А у тебя могут быть, если завалишь больше пятидесяти пяти процентов предметов, Атли. Этого бы вряд ли хотел для тебя твой отец.
  Атли поморщился и недовольно глянул на затушенную понтов ради сигарету.
  − Я не хочу, чтобы меня называли так же, как называл отец. Не делайте так, пожалуйста.
  − Понимаю, Мемфис, − с сочувствием кивнул профессор. Остальные сразу же начинали нудить: ты должен принимать имя, данное тебе при рождении, бла-бла, в память об отце. Да не хотел он помнить об отце, вот и все дела.
  − Но все равно что-то делать надо. В чем твоя проблема? Ты же не дурак. Так почему не учишься?
  Курт Мемфис поднял голову к небу, зажмурился на яркое весеннее солнце, под которым учились только последние ботаники, и вздохнул:
  − Не ту специальность выбрал.
  − Опять понимаю, − улыбнулся Гильдерсон. − И считаю, что никогда не поздно начать жизнь заново.
  Так Курт бросил Университет, не доучившись двух лет. А профессор Гильдерсон − Феликс Гильдерсон, который приехал в город с другого континента, как-то незаметно стал его другом. Первым, если не считать соперничество с Гансом и Брандтом, настоящим другом.
  Бросить учебу на факультете, куда его привел отец, было проще простого. Куда сложнее оказалось найти, куда пойти дальше. Возможно, что учиться и вовсе не было нужно, но когда тебе с самого рождения твердят о важности образования, об этом догадываешься не сразу. В общем, учебу Курт так и не продолжил, зато устроился на работу техником в отопительную фирму. Это было неплохо, но все равно хотелось чего-то большего.
  И тогда он решил уехать на континент. Там, если верить телевизору, был чуть ли не рай: и тепло, и солнечно, и девицы в одних легких накидочках... Чем не рай, когда тебе едва за двадцать и на каждое свое действие ты осознаешь, что этого недостаточно? Что этого мало, а сам ты мог бы достичь куда большего... Если бы что-то пошло иначе. Со временем Курт привык считать точкой перелома смерть отца, не задумываясь, что, может быть, в своих ошибках и бедах виноват он сам. Для него не существовало таких идей.
  Единственным, кто был против его переезда, был кто бы вы думали? Не мама, не Ганс, который вроде как считался его другом, хоть они и перестали общаться тогда, когда он получал свою ученую степень, не Феликс. Грегор. Сопляк вовсе не переживал, что больше не сможет видеться с любимым братом каждый день. Нет, он просто боялся ответственности, которая могла свалиться на него в тот же миг, когда Курт переступит порог дома. Сам-то он успешно учился на хирурга, и не планировал бросать: но если Курт уедет, то именно ему придется работать, чтобы содержать квартиру и мать, которая не работала ни дня с момента замужества и не планировала желать это впредь.
  Мысль о работе без учебной степени вгоняла Грега в ужас: он планировал повторить путь отца.
  
  О чем можно разговаривать с человеком, когда последние слова, которые он сказал при последней встрече, были "знать тебя не хочу!"? Погруженный в невеселые размышления, Курт открыл дверь, отщелкнув двойной замок, и поспешно отшагнул в тепло комнаты, не смеша морозиться.
  Смешной красноносый Грегор, страшно чем-то недовольный, протиснулся в коридор, обдав брата холодом и снежной крошкой с воротника куртки. Скинув парку на пуфик, направился в комнату.
  − Поставь чайник.
  − Сам возьми и поставь, − огрызнулся Курт, ограничившись тем, что поднял куртку, отряхнул ее и спрятал в шкаф. Наличие лишних предметов в минималистичном коридоре его страшно раздражало - как раздражали и лишние люди в своей квартире.
  А Грег, тем временем, взял и поставил. Чайник зашумел, нагреваясь, а младший брат уже исследовал квартиру. Сунулся было в комнату Курта, схлопотал в спину диванной подушкой и подошел к другой двери, которая не открывалась с самого момента заселения в квартиру - даже Бранд не спешил оставаться у друга с ночевкой. Грегор скрылся в пустой комнате вместе с влажной от подтаявшего снега сумкой, которую тащил на плече, и долго не появлялся.
  Курт даже успел о нем забыть, налив себе черного чая и усевшись рядом с Эфом, который не подавал признаков какой-либо жизни, полностью отключившись.
  − Эй, − он тихо потряс бензомастера за плечо. На самом деле понять, бодрствует мастер или нет было практически невозможно.
  Вот и сейчас.
  − М?
  Конечно, Эф был здесь. И все слышал. Заряда бы хватило еще на пару дней.
  − Сейчас будет скандал, − так, будто мастеру могло быть интересно, сообщил Курт. Таким тоном равнодушные голоса советовали спрятаться, как только в небе появятся светлые полосы от бомбардировщиков.
  − И ничего удивительного, − отозвался Эф. Не успел Курт удивиться, как тот неопределенно дернул плечами. - Очень уж вы разные.
  Поспорить с этим, конечно, было сложно: разница между братьями всегда была заметна невооруженным взглядом. Но чтобы заметить это так быстро, нужно было обладать недюжинной эрудицией. Очень маловероятной для железного скелета с кусками органического материала на нем.
  Бранд мог говорить что угодно, но мозги у Эфа совершенно точно были.
  Были они и у Курта, да и характер Грега за прошедшие годы, что они не виделись, не стал. Младший брат вышел из комнаты, закрыл за собой дверь с таким видом, будто спасал весь мир от страшного подкроватного монстра. Прошествовал на кухню, попытался налить себе чай - и столкнулся с препятствием: чайник был пуст.
  Курт сдавленно хмыкнул в свою термо-чашку. Его чай еще не успел совсем остыть, но уже не дымил. Грег медленно, со скрипом повернулся к нему - его подбородок подрагивал от злости. Это было все таким родным и давно знакомым, что Курт даже невольно умилился. Будто он только сегодня заканчивает школу, а Грегор пытается умничать как взрослый.
  − Какого черта? - сдавленно выдохнул Грег.
  − Спасибо за чай, − Курт отсалютовал кружкой, закидывая ногу на ногу. Ему показалось, что Эф чуть склонил голову. Кажется, даже вроде как одобрительно.
  Интересно же?
  − Кретина кусок, − прошипел брат, но...ничего не случилось. И скандалить не стал, и размахивать чайником. Просто снова наполнил его водой и включил щелчком.
  Курт присвистнул.
  − Приятно, что на континенте помогают постичь дзен.
  − Пошел ты...
  Нет, скандала было решительно не миновать.
  Но от звенящего напряжения Курт решил просто ускользнуть. Он покидал в рюкзак кое-какие вещи, сообщил независимо надувшемуся Грегору код от дверного замка и отправился в гости.
  Курт давно не ходил в гости. Просто потому что не любил. И толком ходить было некуда.
  А у Бранда в гостях он и вовсе был всего один раз, да и то это было настолько давно, что тот вполне мог сменить адрес проживания. Да он наверняка его сменил, но Курту ничего не оставалось.
  Так что он пришел к дому со смутно знакомым номером, засыпанным снегом, поцеловал закрытую дверь, и собирался уже было уйти, как нос к носу столкнулся с Брандом, тащившим в охапке коробку с продуктами.
  − Ого, − удивился Бранд и, подумав еще немного, повторил. - Ого.
  - Я к тебе в гости, - пояснил Курт.
  - Так я здесь давно не живу. Там мама, - Бранд протиснулся к двери и вбил код. - Зайдешь?
  - Нет, я тебя здесь подожду. Ты же потом к себе?
  - Ну, да.
  Хотя, судя по лицу, у Бранда были другие планы. Но кто же его спрашивает?
  Курт подождал в машине. Подождал еще немного, и когда уже решил звонить, на пороге наконец-то появился Бранд. Он открыл дверь на пассажирское сидение и виновато улыбнулся:
  - Мама.
  Курт только пожал плечами и не без злорадства отметил, что Бранд вляпался в следы, оставленные Эфом, чего не заметил.
  Ну а Курт ничего не сказал, выезжая с улицы в том направлении, что указывал Бранд.
  Вечер прошел, вопреки стараниям Бранда, довольно уныло. По крайней мере, Курт пожалел о том, что пришел, буквально через пару часов. Но уже позже, к самой ночи, когда процент аквавита переполз за границу разумного, стало веселей. Легко и непринужденно.
  А еще раз пять звонил Ганс. Не из-за того, что сильно хотелось пообщаться, вовсе нет. Просто дважды они даже не услышали, что кто-то звонит, на третий раз из-за отсутствия Курта в комнате трубку понял Бранд и что-то невнятно бормотал, на четвертый раз Ганса обматерил сам вернувшийся Курт.
  Ну а на пятый разговор все-таки состоялся. Ганс очень интеллигентно обругал Курта, после чего сообщил, что им завтра на выезд. Им - это ему, бензомастеру (он принципиально не называл, а может, даже не знал имени Эфа) и Грегору. На вопрос, зачем тащить в патруль Грега, Ганс ответил что-то вроде "чтоб было" и положил трубку, не забыв пообещать, что разбудит его завтра за пару часов до патруля.
  Конечно, звонка они не услышали. И второго не услышали, и третьего. И даже когда звонил Грегор, до которого Ганс добрался раньше - не услышали. А потом все-таки проснулись и с больными головами долго бегали по квартире.
  Точнее, бегал Курт, Бранду-то было бегать не с чего. Вот он и лежал, свесившись с кровати, и пристально наблюдал за мучениями друга. Пообещав еще раз как-нибудь обязательно зайти, Курт выбежал на улицу, на ходу общаясь по двум линиям с Гансом и Грегором. Первому клянясь, что уже за чертой города, а второму обещая, что уже вот-вот, уже на подъезде, вот-вот, будет через пять минут, уже поворачивает на улицу.
  На выезд они, конечно, опоздали, что дало Грегору полное право пилить брата до тех пор, пока терпение не кончилось даже у Эфа.
  
  Терпение Эфа кончилось, стоило только выехать за черту города. Когда в окно бросило комья первого потока снега, бензомастер взорвался:
  − Заткнулись быстро, оба!
  Грег с квадратными глазами уставился на мастера, сидящего на заднем сидении, а Курт едва не выпустил из рук руль. Джип повело, тряхнуло, но обошлось без потерь.
  Бензомастер, достигший нужного эффекта, выглядел довольным. Грег, ошарашенный не то его словами, не то способностью мастера говорить, молчал, задумчиво теребя шов на перчатках. Курт сосредоточенно вглядывался в серость за окном, надеясь рассмотреть и не пропустить нужный поворот. И, только повернув, как ему показалось, в правильном месте, смог расслабиться и перевести взгляд на брата.
  Тот пожал плечами.
  − Это может быть просто совпадение.
  Курт напряженно кивнул.
  − Ничего в этом такого нет.
  Курт кивнул еще раз, поймал через зеркало заднего вида маслянистый взгляд бензомастера и вздрогнул. Оставшиеся пять километров проехали в полной тишине, если не считать тиканье датчиков да нервный писк навигатора, когда тот считал, что они сбились с пути.
  Вьюга усилилась, залепив все окна, кроме того, по которому елозили дворники. Видимость стала даже хуже, чем можно было представить, фары желтоватыми полосами взрезали молочную пелену.
  Стоило въехать в сектор Хетта, как все вокруг пожелтело. Как будто кружащийся вокруг снег отовсюду подсвечивался сотнями желтых огоньков. Это можно было бы принять за освещенную улицу, за мягкий свет из окон домов, если бы только Курт не знал, что здесь нет никаких улиц, никаких домов. То есть раньше, может, здесь что-то и было, но сейчас - ничего.
  − Мы куда-то приехали? - неуверенно предположил Грегор, заправляя рукава своего костюма под перчатки. У него тоже был свой комбинезон, но без бензомастера он мог согреть только на очень короткое время.
  − Приехали... − мрачно пробормотал Курт, следя по навигатору, как стрелочка джипа наползает на красную точку. Стрелка ткнулась носом в пульсирующий круг, и Курт остановил машину, врывшись капотом в сугроб.
  − Эф, подходи к двери. А ты оставайся здесь, мы скоро вернемся.
  Грегор насупился, но промолчал. А чего он ожидал, что его с первого же дня не только в Патруль возьмут и пошлют на выезд, но и из машины позволят выползти? Ну, это уж как-то слишком.
  − Сиди здесь, − терпеливо попросил Курт, начав вылезать из машины только тогда, когда Эф, потеряв терпение, постучал в окно.
  Нервный как-то бензомастер получился...
  − Ну, пошли, − подцепив все провода к плечу, Курт кивнул перед собой и пошел первым. Чуть посветлело, но желтизна никуда не пропала. Из-за тепла, разлитому по всему телу, и желтоватого мягкого свечения снега, казалось, что никакой зимы нет, а вокруг - летнее утро, с его рассеянным зыбким светом и кружащими в воздухе пылинками.
  Но нет - Курт быстро стряхнул с себя наваждение - вокруг была кромешная бесконечная зима. Стоило уже к этому привыкнуть.
  - Это точно не могут быть фонари, - скорее убеждая себя, пробормотал Курт в динамик. Эф обернулся к нему и кивнул.
  - Скорее, это какой-то еще неизученный эффект, - согласился бензомастер.
  Но практически тут же все сомнения Курта развеялись: он вляпался непосредственно в этот "неизученный эффект". Мысок ботинка поддел и перевернул самый обычный, допотопный фонарь, которые перестали производить еще в прошлом веке. Стекло треснуло, огонек погас, горячее масло потекло по насту, продавливая в нем желтоватый узор.
  Вокруг стало на один залитый мягким светом участок меньше.
  Эф мгновенно оказался рядом, едва не сорвав провода, присел рядом с разбитым фонарем, потрогал масляный след и заметил:
  − Интересные дела творятся.
  Курт согласно кивнул, а бензомастер уже волок его куда-то сквозь снег. Провода, натягиваясь, дрожали, и Курту приходилось постоянно придерживать у разъема, чтобы не терять контакт. Эф куда-то очень торопился.
  Желтый свет постепенно гас, собираясь в жгуче-яркий светлячок где-то далеко впереди, куда уходили провода. Наконец-то Эф остановился, позволив Курту подойти поближе.
  Бензомастер стоял, возвышаясь над проваливающимся по колено под снег Куртом, держа в обеих руках по охапке фонарей. В одной руке семь, в другой - пять. Все, что удалось собрать на пути.
  За ними тянулся длинный коридор, будто выстеленный белоснежным полотном. А впереди и по бокам - все равно мягкий буран, наполненный желтоватыми отблесками.
  Снег начал утихать, обнажая островки заметенных фонариков. Свет угасал вместе с непогодой.
  Курт практически ничего не видел, несмотря на улегшийся буран. В каком направлении машина - непонятно. Но Эф видел все куда лучше его.
  Он резко рванул с места, отшвырнув фонари и вырвав провода, темной фигурой исчезая в белом мареве. Курту не осталось ничего другого, кроме как бежать следом, чувствуя, как с каждым движением все хуже сгибается комбинезон, постепенно охватываемый холодом.
  Но до машины он все-таки добрался, благо, она оказалась не очень далеко.
  То, что Курт увидел дальше, не подвергалось никакому пониманию.
  Грегор, видимо, все-таки вылез из машины. Не мог не вылезти именно потому что старший брат просил его этого не делать. Эф был поблизости - осторожно, крадучись, подходил к нему, протягивая руку.
  Но с другой стороны за рукав Грега уже держал он. Серый сгусток бурана, отдаленно напоминающий человеческую фигуру и похожий на полный антипод Эфа. Изморозь бежала вверх по рукаву грегоровой парки, добралась до капюшона и схватилась за лицо, которое мигом посерело и пошло мелкими трещинками, как весенний лед.
  Курт с трудом перенес вес на другую ногу и снова по колено ушел в снег, проламывая ладонями наст. Все, что ему осталось - это наблюдать, как вытянутая аномалия медленно поглотила его брата, несмотря на то что бензомастер, в одно мгновение оказавшись рядом, тянул его за другую руку на себя.
  Куртку быстро схватило льдом, рукав хрустнул и вывернулся под углом.
  Рука Грега осталась у Эфа, в то время как сам он начал заваливаться вперед, пока не зарылся лицом в снег. Серое существо зарябило, плеснуло на мастера и распалось, слившись со снегом.
  Эф осторожно положил руку на снег и подошел Курту, помогая ему выбраться из снежной западни и встать на ноги. Только выпрямившись, несмотря на потрясение, несмотря на острые кристаллики, слепливающие ресницы, на бьющееся где-то в горле сердце, Курт заметил, что бензомастер стал непропорционально ниже ростом - на голову, а то и на две. Просто вжался в землю, раздавшись при этом в плечах.
  − Что это было, − с трудом разлепив губы, без эмоций поинтересовался Курт. Ледяной воздух резал горло.
  − Серые, − со вздохом ответил Эф. Голос у него тоже изменился, хоть и не утратил знакомых интонаций.
  − Поедем. Нам нужно отвезти его домой.
  − Домой, − угрюмо повторил Курт, цепляя к плечу провода и чувствуя, как медленно начинает нагреваться костюм, и как с тихим хрустом отваливается наледь.
  
  − Его не должно было быть здесь, − смог выдавить Курт, когда на лице Ганса выступила кровь.
  − Психопат, − огрызнулся Ганс и рухнул в свое кресло, прижимая ладонь к носу и запрокидывая голову. Из-за этого голос его звучал глухо и раздраженно. - Если бы он не захотел, его бы здесь и не было. Я силой никого не тащил.
  − Да ладно! - снова вспылил Курт.
  Ганс поспешно откатился вместе со стулом к окну.
  − Клянусь тебе. Я связался с теми, с кем смог. Предложил вернуться. Те, кто захотели, приехали.
  − Зачем они тебе? - с трудом сжав ладонь в кулак, Курт потер лоб. Болели отогревающиеся пальцы. Саднили сбитые о морду Ганса костяшки пальцев. В висках пульсировала настырная головная боль. Грегора больше не было, и хорошо, что матери об этом сообщать не нужно было.
  − Они сами захотели вернуться, − с нажимом повторил Ганс.
  − Грег никогда не хотел вернуться!
  − Много ты знаешь о своем брате...
  Курт подпер голову кулаками. По всему выходило, что Ганс прав. И, что самое поганое (хотя что может быть хуже того, что он прав?), возможности узнать Грегора больше не предоставится.
  − Что ты им предложил? Пообещал?
  Ганс выразительно шмыгнул носом, потер окровавленную руку о брючину и гордо, с отголоском надменности, произнес:
  − Безопасность.
  − Я сейчас сломаю тебе руку, − спокойно пообещал Курт, не переставая рассматривать мыски своих ботинок. На одном пятном расползлось масло, оба были мокрыми и грязными. Грязные следы оставались за ним по всему университетскому коридору. Особенно он наследил здесь, в ректорском кабинете.
  − Я серьезно, − Ганс, видимо, решил не воспринимать всерьез угрозы. - То, над чем мы сейчас работаем - это хороший аргумент, чтобы вернуться. Тем, кому хочется жить.
  − Ну, показывай, − Курт поднялся с гостевого кресла, потянулся. По Грегу он будет убиваться тогда, когда будет вместе с парочкой студентов ковыряться в промерзшей земле, выкапывая могилу. Ведь все это должно иметь хоть какой-то смысл.
  Ганс вывел его через дверь в лабораторию, распугав аспирантов, распивающих чай с аквавитом, и дальше, в коридор, совмещающий два помещения. Они вошли в полутемный пустой зал, в углу которого, занимая пространство от пола до потолка, матово блестел аквариум. Вокруг стояли спящие моноблоки на загрузке, таинственно перемигивающиеся красно-синими огоньками.
  Курт огляделся, а Ганс кивнул ему на аквариум, показывая, куда подойти.
  На дне аквариума лежал небольшой сугроб.
  − Что это такое?
  Ганс протянул руку и костяшками пальцев стукнул по стеклу. Сугроб дрогнул, взметнулся и бросился на прозрачную стену. Спустя мгновение Курт, едва сдержавшийся, чтобы не отпрыгнуть, увидел, как к стеклу прижимается существо, похожее на небольшой буран, ограниченный пределами человеческой фигуры.
  − Что это, мать твою, такое?!
  − Серый, − отозвался Ганс и отшагнул раньше, чем Курт успел снова заехать ему по лицу. - И что это такое на самом деле - мы еще не знаем. Но они убивают наших людей.
  − И где твоя чертова безопасность? То, что у вас в банке сидит эта тварь - это безопасность?! Да пошел ты к черту!
  Курт, развернувшись, направился к выходу. Сердце все еще билось где-то у горла - у Серого были очень внимательные льдистые глаза. Как будто он его запомнил.
  
  
  На следующий день Ганс позвонил и попросил прийти к полудню на поле за университетом. Там, где они играли в баскетбол много лет назад. Сначала Курт огрызнулся, да и не собирался никуда идти, а потом все-таки решился. Раздражение прошло, Грега было уже не вернуть, а его тело, насквозь промороженное, пока что терпело и не разлагалось.
  Так что Курт, сбросив вызов, сначала принял душ, выпил кофе, перебросился с Эфом парой подбадривающе-недружелюбных реплик, после чего начал собираться. От разговора с Гансом мир не рухнет, а может, наоборот, что-то прояснится. Ну а на самый крайний случай можно еще раз начистить ему рыло.
  Ибо какого черта вообще происходит кругом.
  Но когда Курт подъехал к Университету и воткнул джип в сугроб, он быстро понял, что что-то здесь не так. По крайней мере десяток машин стояло у главного входа, а расчищенная и утоптанная дорожка шла в обход главного корпуса. К спортивному полю.
  Человеческий гомон тоже был слышен, и чем ближе подходил Курт, то и дело оглядываясь на неслышно семенящего следом бензомастера, тем отчетливее слышал голоса. Когда он вклинился в толпу, пытаясь пробраться к эпицентру столпотворения, на них то и дело оборачивались. Бензомастеров не так уж часто таскали с собой просто так, как домашнего питомца. Даже когда они были животными.
  Как оказалось, у толпы нет центра. Люди рассеялись по всему полю, переговаривались, шумно что-то обсуждали. Ганса нигде не было видно, зато Ганс изловил Хельги, укутанную в длинный вязаный шарф и модный лет пять назад ярко-красный пуховик. Жители города могли одеваться так, как их душе будет угодно. Ну, или в то, что удастся достать.
  − Где этот? - Курт неопределенно махнул головой в сторону здания Университета.
  Хельги его отлично поняла и неуверенно промекала:
  − Скоро подойдет, − и рванулась, чтобы уйти.
  − А что здесь происходит? - Курт сильнее сжал пальцы на рукаве пуховика. Хельги еще раз нервно дернулась.
  − Скоро все будет. Отпусти!
  Наконец-то вырвалась и умчалась сквозь людской поток.
  − Ну и что за хрень это сейчас была? - поинтересовался Курт, оглядываясь через плечо на Эфа. Тот пожал плечами. Он стоял посреди пустого от людей пятачка поля.
  Стоящие вокруг неотрывно наблюдали за диковинным бензомастером, что отчего-то страшно злило Курта.
  Злость на Ганса накладывалась на злость на окружающих людей, хотелось рвать и метать. Будто почувствовав его раздражение, Эф подошел поближе и показал на допотопные часы на башенке главного корпуса. Те со скрипом, но шли. Минутная стрелка вот-вот должна была прижаться к римской цифре двенадцать.
  − Ну и что? - устало поинтересовался Курт. - Они сильно отстают, уже половина первого.
  − То, что видят сотни людей - истина, − непонятно отозвался Эф, заставив Курта в задумчивости пошевелить бровями, пытаясь вспомнить, от кого и когда он уже слышал эту фразу. Вспомнить никак не получилось, зато часы глухо пробили двенадцать. Звук прошел по полю, отраженный от снега и от тел людей, дрожа и вибрируя.
  Сначала ничего не случилось. По вдруг замершей толпе прошел ропоток неодобрения, а потом кто-то один, самый глазастый, вскрикнул и ткнул пальцем в сторону заснеженного пригородного поля, за которым зыбкой волной тянулась линия горизонта. Эта линия, похожая за ниточку заката - только насыщенно синего заката, - приблизилась и начала расширяться. Прошла по небу над головами людей, заискрила и разбилась о шпиль Университета, обтекла его и пошла дальше.
  Серое небо затягивало искристым синим куполом.
  Курт, с открытым ртом, как и все вокруг, смотрел на это светопреставление. Где-то над городом купол сомкнулся, еще раз заискрил...и распался.
  Вниз посыпались искорки, легко покалывая лица людей.
  Купола снова не стало. Тишина, повисшая над полем, некоторое время была гробовой.
  − Ну, дела, − пробормотал себе под нос Курт. - Ганса сегодня все-таки побьют.
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"