Чурбанова Лариса Михайловна : другие произведения.

Две дороги-13

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
 Ваша оценка:

Две дороги.

   Острый уголек, добытый из угасшего костра, споро бегал по белой выглаженной доске. Хельги сноровисто вычерчивал карту саамских земель. Нужно прикинуть, сколько дней пути от морского побережья до Ловозеровской тундры, в самом сердце которой и притаилось священное озеро. Ярлы сосредоточенно совещались, каким образом добираться до сокровищ- пешим ходом или на вертких местных лодочках. Волчий шаг вестфольдингов, конечно, по быстроте не уступает лошадиному галопу, но вот добыча! Тащить на себе тюки с золотом и мягкой пушной рухлядью не хотелось никому. Поэтому и порешили добыть местных кожаных каяков и сплавляться на них. Пеговолосый нурманин горячо пообещал поспособствовать викингам в этом богоугодном деле. Его одобрительно хлопали по плечу, и даже обещали увеличить долю. Хельги краснел и опускал глаза. В который раз он чувствовал себя последней сволочью, и только усилием воли мнимый перебежчик заставлял себя продолжать притворяться. Для плана, разработанного Ольгердом, было совершенно необходимо, чтобы викинги отправились в дорогу речным путем.
   Но тут уж просто повезло- словно бес какой ворожил-помогал. Как только Оттар предложил отправляться налегке и не париться с саамскими лодчонками, Хокон Старый моментально загорелся идеей передвижения по воде. Его не останавливало даже то, что плыть придется против течения. Молодой ярл взялся, было, спорить, но, как говорится, нашла коса на камень. Старик уперся, и ни в какую! Так что, прошло совсем немного времени, и Хельги уже указывал дорогу к месту, где вчера они с князем и его дядькой предусмотрительно привязывали собранные по становищу лодки. Шиш сначала предлагал просто навертеть в кожаных днищах дырок понезаметнее, да затереть салом или еще чем. Но Ольгерд эту идею с ходу отверг. "Викинги не дураки" - говорит. - "У них, почитай, вся жизнь с рождения и до самой смерти на воде проходит. Даже хоронят на кораблях- поджигают и вперед, в открытое море. Морского человека на такой мякине не проведешь!" Нет, князь-медведь придумал игру посложнее, позаковыристее. Жаль, только, что отдуваться как всегда ему, Хельги.
   Поначалу нурманам было несподручно обустраиваться в вертлявых саамских плоскодонках. Некоторым даже случилось и перевернуться, искупаться в холодной водице реки Отцов. Грузные телом викинги с трудом осваивали маломерные лодочки. Если бы Хельги не был так удручен, то наверняка животик бы надорвал со смеху глядя, как воины в крепких рогатых шлемах и нестерпимо блестящей под яростным весенним солнцем броне неуклюже балансировали в маломерных лодчонках. Некоторые уже постягивали с себя мокрую одежу и отряхивались словно большие изгрязнившиеся собаки. Белая кожа тел резко контрастировала с загорелыми обветренными лицами.
   Хельги взглядом отыскал старого саама, который скрюченный валялся под надежной охраной оттаровых викингов. Теперешний старейшина отличался от себя прошлого как небо от земли. Наверное, раньше нурманин просто не понимал, что же в саамах есть такого отличного от других народов. А теперь увидел. Детская доверчивость и доброжелательность, вот в чем дело. Раньше плоское лицо Старшей Головы, пусть и в обрамлении седых волос, и изрезанное глубокими морщинами, глядело на мир глазами ребенка, который уверен, что все вокруг добрые. Не прошло и двух дней, но человек уже стал другим. От пылающего теплого огня осталась одна черная головешка. И не то, чтоб его сильно били. Нужен он кому больно! Так, попинали для ума, и только. Хельги приходилось видеть людей, которым доставалось куда больше. "А ведь он меня ненавидит!" - вдруг понял нурманин. В самом деле, холодный прищур саама преследовал его бывшего гостя, куда бы он не шел. Пеговолосый пробовал не обращать внимания, благо заняться было чем, но неотступное сверление меж лопатками не отпускало его ни на минуту. " Вот еще беда на мою голову!" - про себя чертыхнулся Хельги. На всеобщей благостной волне он попробовал подкатиться к Оттару. Мол, не взять ли им саама с собой, к Священному озеру. Мало ли, дорогу покажет, еще что. Черный только смерил взглядом непрошеного советчика да цыкнул зубом. Молодой ярл не собирался отказываться от своих преимуществ, не на того напал.
   Оставалось надеяться только, что Ольгерд с остальными присматривали за нурманским лагерем и знали все. Когда настанет пора им разбираться с теми, кто при кораблях остался, откатят тихо в сторонку старейшину. Будет еще время, Хельги сам объяснит ему, что не нарушил он законов гостеприимства, не запачкал дерьмом порог саамской вежи. Нурманин был уверен, что никаких других обид старику викинги Оттара чинить не станут. Нужен им еще пленник, нужен живым и здоровым. Разве что ему, Хельги, не случится назад воротиться. Ну, тогда уж другие расскажут. Глупо с судьбой спорить. Кому как на роду написано, так и сбудется.
   Пеговолосый рассеянно опустил руку в быструю прохладную воду. Бежит, течет, не остановить, не отменить ее бега. Вот так и жизнь человеческая: за одним шагом другой, и ничего уже не исправишь. Караван кожаных лодочек отходил от берега. Уплывал, чтобы найти свою погибель в глубине саамских земель.

***

   За прошедшее время Хельги прочно обосновался в передней лодке, плывущей во главе всего отряда. Путешествие их длилось вот уже пять дней и ночей. Многие начали недовольно ворчать. Только властная рука Хокона Старого удерживала викингов от открытого бунта. Их утомительный путь пролегал по реке, через пороги, волоки и тихие плесы. За это время по глупой случайности в водовороте сгинуло две лодки, погибло пять воинов. Викинги начинали терять терпение.
   - Даже на осиновом колу сидеть удобней, чем на этой финской посудине! - все чаще раздавалось над просторами Реки Отцов не то шутка, не то вопль отчаяния.
   - Клянусь мечом, у меня на заднице отпечатались все каменюки этих диких речонок! - вторил голос откуда-то из-за поворота. Радостный подъем, с которым начиналось путешествие за золотом, сменился раздражением и усталостью.
   Даже старый ярл понемногу начал терять терпение:
   - Когда ты уже приведешь нас на место? - все чаще вопрошал он добровольного проводника. Хельги больше отмалчивался. По его, так любое место было хорошо, чтобы исполнить замысленное, но Ольгерд велел, и он точно следовал намеченному плану. Наконец, к исходу пятого дня, он невнятно буркнул, поворотясь к седовласому хевдингу:
   - Вроде подплываем уже.
   День клонился к вечеру, быстро темнело. Светлое солнышко заканчивало свой путь по небу и устало валилось за море- отдыхать. Все это было на руку Хельги. Наверняка помогали боги оленьих людей. К говорливому голосу речных перекатов скоро добавился неясный шум. Будто много рыбы разом забило по воде крепкими хвостами.
   - Там впереди, что это? - забеспокоился Хокон.
   - Водопад скоро будет. Речка с большой высоты прыгает. За ним сразу и Свято-озеро будет. Можно сейчас сплавиться, а не то, так и до утра подождать. - Хельги ронял короткие рубленные фразы. Со стороны никто б и не подумал, что речь сейчас идет о его жизни. Да ему сейчас и безразлично было, сгинет ли он вместе с викингами, или судьба будет к нему благосклонна и подарит еще несколько лет. Как в тумане вспоминалась ему Ясельда. Ее огнистые каштановые кудри, жаркие глаза. Теперь любовь этой девушки виделась ему всего лишь сказочным сном, который минул, развеялся как утренний туман. Хельги уже не мыслил себя в мире живых. Он нес смерть и готов был расплачиваться за свое предательство.
   Речка перед водопадом разливалась. Бурные воды как по мановению волшебной палочки успокаивались, огибая со всех сторон небольшой островочек. Именно на него и рассчитывали в своих планах князь-медведь и его друзья-саамы.
   Седовласый ярл был опытным военноначальником. Конечно, он не собирался штурмовать водопад сейчас, на ночь глядя. Особенно, если учесть, что сразу после него предстоит встреча с сокровищем и колдунами-саамами его сберегающими. Такие вещи лучше исполнять хорошо выспавшись и на сытое брюхо. Поэтому Хокон скомандовал громким командным голосом:
   - Привал. Ночевать будем на острове.
   Караван лодчонок послушно повернул к каменистому берегу. На скудной серой земле мало что росло: клочкастый седой мох да невзрачная поросль чахлых кустиков. Их как раз хватило, чтобы развести костры и приготовить долгожданный ужин.
   Викинги умеют стойко переносить лишения, им не в нове было поститься по нескольку дней и больше. Но теперь Хокон распорядился утроить сытную трапезу, чтобы поддержать пошатнувшийся боевой дух.
   Голод утоляли молча и жадно. Хрустели разрываемые могучими руками рыбьи кости. Крепкие челюсти разгрызали и перемалывали исходящее жарким соком мясо. Жир стекал по пальцам и бородам, заливал кольчуги и кожаные кафтаны. Наконец, голод был утолен, лица заблестели салом и сытым довольством. Выбили даже днище у единственного бочонка с пивом. Темный пенный напиток пошел по кругу. Чего было боятся непобедимым воинам, обосновавшимся на открытом островке посреди реки? Нет, охрану, конечно, выставить не позабыли, но доблестные дозорные налегали на хмельное так же прилежно, как и все остальные. Поэтому ближе к ночи сторожем при лагере остался только Хельги. Остальные спали вповалку, где кто упал. Маленький кусочек тверди земной содрогался от жизнерадостного храпа вестфольдингов.
   Пегий лазутчик не спеша принялся за дело. Он аккуратно связывал плоскодонки одну с другой. Скоро флотилия из кожаных челноков гуськом отправилась туда, где как дикий зверь рычал падун. Нурманин даже слышал, как с треском разбивались они в щепы, наталкиваясь на острые камни. Осталась одна лодка. На ней Хельги должен был переплыть реку и вернуться домой.
   Хрустнула сминаемая ветка. Хельги резко обернулся. За его спиной, покачиваясь, стоял Хокон. Двурогий шлем был сдвинут на бок, золотистые доспехи чуть съехали, приоткрывая складчатую старческую шею. Но глаза хевдинга горели:
   - Сбежать надумал, падаль?!
   Пеговолосый резко оттолкнул челнок от берега, но старик сильным рывком успел уцепиться за борт. Хельги изо вех сил орудовал веслом, лодка отплывала, но отплывала вместе с Хоконом. Он тяжело перевалился через борт и теперь их противоборство продолжалось на утлом кожаном днище. Без управления лодка, увлекаемая течением, все быстрее устремлялась к водопаду. Костлявые сильные пальца ярла вцепились в набрякший кадык врага. Хельги чувствовал, что задыхается. Перед глазами поплыли радужные круги. Вслепую он начал колотить руками и хвататься за что ни попадя. Каяк начал опасно раскачиваться. От шума падающей воды закладывало уши.
   Они долго летели вместе с ледяными водами реки, и стало совсем непонятно, где верх, где низ, где небо, где земля. Реальным было только смрадное шипящее дыхание Хокона и пульсация крови в сдавленной шее. Их сильно ударило о воду, они начали стремительно погружаться. Пеговолосый уже ничего не чувствовал, не ощущал даже как выдернулся из ворота рубахи подаренный любимой янтарный оберег. Холодная темнота все глубже засасывала, укрывая, укутывая, убаюкивая.
   Хельги не было страшно. Наоборот, он чувствовал себя почти счастливым. Ему привиделись ласковые медовые глаза Ясельды. Они нежно смотрели на него, и сладкая истома охватывала тонущего нурманина. В голове звучал ее чистый певучий голос:
   "На море-окияне лежит алатырь-камень, а в том камне- сила могучая. Пойду я поближе, поклонюсь пониже. Боги небесные! Мощь свою и силу на помощь любому моему, милому, где б ни был он: в чистое поле, в зеленые луга, в темные леса, в быстрые воды!"

***

   - Сколько уж можно бегать?!
   - Как плохие времена, все в лес. Как звери дома в земле роем, в землянках живем, чтоб не нашли.
   - Или вовсе со своей земли уходим. Как зайцы!
   - Нападем, черных людей полсилы осталось.
   Возбужденные голоса саамов разносились далеко за пределы вежи Старшей Головы, в которой по обычаю продолжали собираться на совет. Вести о гибели нурманского войска под предводительством Хокона вскружили головы самым осмотрительным.
   Ольгерд вздыхал. Он как никто другой понимал, что и оставшиеся вестфольдинги с легкостью перебьют всех оленьих людей.
   - Корабли пожечь надобно, - вставил свое веское слово Шиш, обрадованный победой не меньше саамов. - Плотики горючие соорудить и по темноте к драккарам подогнать. Они, чать, не каменные, полыхнут так что любо-дорого! Помню вот в Царьграде...
   - Будет тебе, - прервал воспоминания старого вояки князь-медведь. - Полыхнут, говоришь? А про охрану ты не подумал? Зуб даю, что сразу твои плотики заметят, на полет стрелы до кораблей не допустят. Потом-то что? Пуганная ворона куста боится! Как их дальше выманивать станем?
   Серый затаив дыхание ловил каждое слово взрослых. На совет его, конечно, никто не приглашал, но и не выгоняли. Вдохновение военных действий захватило его с потрохами. Теперь мальчишка бредил сражениями и регулярно приставал к старому дядьке, чтобы тот учил его драться мечом.
   Тем временем Ольгерд продолжал развивать свою мысль:
   - Нужно остатних викингов тоже в ловушку затянуть. Болото гиблое, есть тут где поблизости?
   Саамы зашумели, перебивая один другого. Каждый хотел отличиться, указав князю требуемый буерак. Но все сходились в одном, страшнее трясины, чем той, в которой живет Болотная старуха Оадзь, нет и быть не может. Оленьи люди были в полном восторге:
   - Вот и будет ей подношение! А то телочку оленью что ни месяц требует.
   - Пусть злых заманивает своими лягушачьими песнями, саамы меньше пропадать станут.
   Ольгерд слушал эти возгласы весьма скептически. Дело было не в том, чтобы порадовать неизвестную ему Болотную старуху. Как уговорить вестфольдингов притащиться в это гиблое место, вот в чем вопрос! Саамы, похоже, до такой степени уверовали в организаторские способности человека-медведя, что просто даже и не сомневались: раз он сказал, идти чужакам в болото, так значит и пойдут как миленькие, стройными рядами.
   - Их должен позвать кто-то свой, знакомый! - размышлял вслух князь. - с чужим Оттар не пойдет. А манить по-прежнему на золото станем. Мол, Хокону с воинами не унести, много там всего сильно.
   Чем дольше обыгрывал Ольгерд эту идею, тем больше она ему нравилась. Гонец от старого ярла, что может быть естественнее! Но кому поверит Оттар? Опять отправлять Хельги? Князь бросил взгляд на израненного нурманина, расслабленно развалившегося на оленьих шкурах. С его шеи до сих пор не сошла багровая синева, а лицо было испещрено мелкими порезами. Когда его нашли саамы-разведчики, он был явно не в себе: сидел, раскачиваясь, на берегу водопада, а в руке у него был зажат рог от шлема Хокона Старого. Понемногу Хельги оправился, но с тех сделался совсем немногословен. Ольгерд с сомнением покачал головой. От нурманина теперь проку мало, да и не проведешь Оттара на одной и той же мякине второй раз!
   Князь нерешительно взглянул на Шиша, потом задумчиво перевел глаза на Серого. Нет, все не то! Только викинг говорящий по-нурмански сможет быть достаточно убедительным! Ольгерд проклял свое новое медвежье обличье. Если бы не бурая шерсть, он с легким сердцем отправился бы сам.
   Тут с улицы, из-за плотной утепленной мехом двери, раздались мерные глуховатые удары бубна. Перед вежей стояла старушка-нойда, та самая, что когда-то так уверенно признала в заколдованном Ольгерде человека. Теперь ей помогала хорошая знакомая Серого- Настай. Исполненная важности девочка надувала круглые румяные щеки и усердно била в бубен.
   - Пришла узнать как дела, однако, - дружелюбно улыбнулась знающая женщина. - Слыхала, как ты сильно быстро чуть не половину черных людей положил. Может, и я на что сгожусь?
   "Чем бес не шутит, " - подумал слегка ошарашенный князь. И решил поделился со странной бабкой своими трудностями. Старушка же во время всего повествования больше глядела не на рассказчика, а на мальчика-волчонка, скромненько притаившегося в углу вежи.
   - А ты что скажешь, дитя волка? - произнесла она, обращаясь явно к Серому, когда Ольгерд замолчал.
   Мальчишка замялся.
   - Я тут подумал, - нехотя пробурчал он. - А что если чаклей попросить?
   У очага из серых камней повисло неловкое молчание. При чем тут подземный народец? Ну да, есть в них толика колдовских сил, так ведь таких, как и сами чакли, манюсеньких. Им, потешникам, только бы хихикать и людей передразнивать, других дел нет.
   - Что ж вы разумника своего не хвалите? - опять удивила всех нойда, оправляя красный замшевый пояс на меховой одеже. - Малец дело говорит. Надо за подмогой к чаклингам идти, по-другому никак.
   И пояснила, с усмешкой вглядываясь в недоуменную морду князя-медведя:
   - На небольшой срок чакля чем хочешь обернуться может. Что и как говорить, ты ему живо объяснишь- подземные люди страсть переимчивы. Он и заведет чудь заморскую в болото. Только уговорить чаклингов надобно, они кого угодно слушать не станут.
   Решено было, что на переговоры к малому народцу пойдут Серый и Ольгерд.
   Скалистое ущелье встретило их приветливо, как старых знакомых. Мягкие еловые лапы щекотали огрубелые щеки, седой мох, хрустя, проминался под остроносыми каньгами. Солнце щедро освещало вершины деревьев. Его прощальный лучик случайно позолотил завитушки дыма, курившегося между корнями старой-престарой ели. Ольгерд подошел ближе: дымок шел из круглой дыры в земле. Любопытство пересилило осторожность, и князь решительно сунул туда голову.
   Под землей раскинулось малюсенькое стойбище, во всем, кроме размеров, точно такое же, как у оленьих людей. Вежи из тесанных досок были покрыты сверху берестой и дерном. Вокруг них сновали маленькие человечки, стайками бегали детишки. Вот из одной домушки выскочила бабенка с дымящейся головешкой. Видно, к соседке бегала, огонька призанять. Пастухи пасли скот, рыбаки ловили рыбу. Крохотный мужичок учил оленя возить кережу, как и у саамов сработанную лодочкой, поставленной на лыжный полоз.
   Ольгерд так увлекся жизнью подземного народца, что совсем позабыл, зачем они, собственно, сюда пришли. К действительности его вернуло осторожное подергивание за ногу: Серый соскучился и решил напомнить о себе. Князь-медведь с неохотой вылез. Теперь он вполне понимал мальчика, пропадавшего здесь все время.
   - Ты, дяденька, пока во-он за той елочкой схоронился бы, - шепотом попросил своего господина мальчишка. - Я бы сам поговорил с ними, а согласятся, так и выйдешь, недалече тут.
   Как уж Серый выманивал на свет белый своих знакомцев, Ольгерд не углядел. Видел только, как вылезли из-под земли маленькие человечки, голые, в чем мать родила. С круглыми большими головами, черными глазками- как щелочки на березовой коре, и непомерно толстыми задами. Эти могучие седалища крохотных подземных жителей рассмешили князя чуть не до икоты. Он еле сдержался, чтобы не расхохотаться в голос. Пришлось обеими руками хвататься за морду. Обидишь- беда будет. Не только помощи не дождешься, беды б не наделали!
   Скоро чакли с важным видом приблизились к деревцу, под которым скрывался Ольгерд. Видимо, разговор с Серым прошел успешно, и они пришли к соглашению.
   - Говори, сказать нужно что? - щебечущими птичьими голосами попросили они человека. Ольгерд сначала поперхнулся от неожиданности, но потом обсказал все конкретно.
   - Какими быть, знаем, - важно пропищали чакли, качая круглыми головенкам. - Как солнце встанет завтра, приходи!
   Поутру у заветной елочки их уже ждал самый натуральный викинг. Ошарашенный Ольгерд даже обошел его со всех сторон, подергал за светлые пряди волос, пощупал кожаную подкольчужную рубаху. Подменный воин только скалил щербатые зубы в веселой ухмылке. Князю даже показалось, что он уже видел этого молодца на берегу, у черных драккаров. Оставалось только надеяться, что если чаклинги скопировали определенного человека, то он как раз и подался с Хоконом на поиски клада.
   Они проводили чаклинга сколь было возможно, а потом залегли в засаде- наблюдать, как нурмане примут подменыша.
   Зря беспокоился Ольгерд, все прошло как нельзя лучше. Лже-викинга встретили как своего, даже усадили к костерку, дали в руки котелок с варевом. Оставалось только ждать, отправятся ли вестфольдинги на подмогу своим, заглотят ли хитроумную наживку.

***

   - Говорил этому толстозадому, чтобы сразу, напрямую, к трясине их вел, - хрипло ругался Ольгерд, наполовину погребенный под прелым прошлогодним листом.
   Веселый чаклинг развлекался вовсю. Уже сутки таскал он нурманский отряд по лесным горушкам-варакам, педантично посещая все мелкие болотца, встречавшиеся на их пути. И сам он, и вся его рать были по уши вымазаны вонючей болотной грязью; нарядные плащи изодраны о колючие ветки. Что он там врал викингам ни князь, ни Серый не слыхали, хотя шли за вестфольдингами след в след. Мальчик тоже был обеспокоен. Что ни говори, а это он втравил своего маленького друга в эту историю. А как безжалостны могут быть нурмане, он уже убедился и не раз. Старшая Голова до сих пор валялся, жестоко связанный, под открытым небом у черных кораблей. Судя по всему, жизнь еще теплилась в нем. Надолго ли хватит только этого тепла? Серый не знал.
   Сам Оттар Черный не пошел вместе со своими воями. Словно звериным чутьем чуял ярл ловушки, хоть разумом и не замечал их. Но все равно остался, догада, при кораблях, и еще с десяток викингов с ним. Ох, как сокрушался Ольгерд, что не удастся разом всех нурман в поганом болоте потопить! Скрипел зубами в бессильной злобе, глядя на неподвижное тело саамского своего приятеля, облепленное въедливыми комарами и жирными черными мухами, по весеннему времени начавшими жужжать в потеплевшем воздухе. Стало быть, не пропадет Шишова придумка с плотиками горючими, пригодится еще для ночной вылазки. Князь уже прикидывал, как ринется освобождать старого саама. Потому и пенял на чаклю, так долго водившего вражеский отряд кружными тропами.
   Наконец, по некоторым признакам русичи поняли, что продвигаются теперь по тому самому болоту, владению старухи Оадзь. Саамы долго объясняли им, какой тропкой нужно им следовать за викингами, чтобы и самим не пропасть и их из виду не упустить. Востроглазый мальчик споро разыскивал сказанные приметы и зарубки. Теперь им приходилось чуть ли не ползти, пригибаясь почти к самой водице: нурмане были опытными воинами и могли почуять слежку. Но чем дальше вглубь трясины, тем труднее становилось князю с Серым идти вперед. Пару раз Ольгерд, более грузный и неуклюжий по сравнению с мальчиком, оступался и чуть не булькался в топь по самые уши.
   Вестфольдингам тоже приходилось несладко. Ветер, дующий с их стороны, доносил немало теплых слов о саамских дорогах, комарах и прочих неудобствах этой земли.
   - Сын вонючей трески! Ты опять наступил мне на пятку!
   - А ты быстрее копытами передвигай!
   Напряжение во вражеском войске нарастало. Уже близок тот момент, когда чаклинг должен будет сбросить свой наведенный облик и нырнуть в мягкую болотную землю. Был проводник, да весь вышел! А назад пути викинги сами уже не найдут. Но подземный житель почему-то тянул. И совершенно напрасно. Нурмане уже начали понимать, что обещанная короткая тропка завела их куда-то не туда. Мальчик ясно видел, как обступили ухмыляющегося проводника воины с обнаженными мечами. Слова плохо были слышны, но сомневаться в намерениях вестфольдингов не приходилось. Одним могучим волчьим прыжком Серый перемахнул разделяющие их болотные кочки. Он оборачивался уже на лету и болезненно понимал, что не успевает. Свистела острая сталь, и оборотень уже почти видел голову со щербатым ртом, катящуюся в болотную жижу. Но когда четыре волчьи лапы опустились на землю, внезапно оказалось, что проводник-перевертыш стоит на своем месте, усмехаясь, как ни в чем не бывало. А трое нурман валяются окровавленными, и жадная топь уже начинает пожирать их тела. Чаклинг и в чужом облике не оплошал, увернулся от грозивших ему лезвий, предоставив воинам разбираться друг с другом. К сожалению, врагов оставалось еще достаточно.
   Серый грозно зарычал, становясь спина к спине веселого чаклинга.
   - Заколоть на месте этих финских колдунов! - страшным голосом вскричал викинг-предводитель. Вестфольдинги, хоть и изрядно напуганные появлением огромной зверюги, решительно двинулись вперед.
   Краем глаза оборотень заметил, как ломится через непролазную трясину Ольгерд, проваливаясь в глубокие ямы. Хоть и ловок был подземный человечек, хоть и звериная сила у волка-оборотня, но против отряда нурман, вооруженных до зубов им было не выстоять.
   - А ну пошли прочь от моего друга! -прозвучал тоненький щебечущий голосок с того места, где стоял горе-проводник. На этот раз чакля уже не смеялся.
   Трясина застонала, заохала, захрюкала как старая больная свинья. Завела свои заунывные лягушачьи песни Болотная Старуха. Забурлила гнилая топь вонючими пузырьками. То тут, то там замерцали мертвенно-синие блуждающие огоньки. Пока нурмане стояли испуганным стадом, сгрудившись вокруг своего предводителя, чаклинг молниеносно нырнул в землю. Почти в то же мгновение он, уже в своем настоящем облике, оказался на спине у Серого. Волк тут же рванул размашистой рысью вон из страшных плавунов. Раздухарившись, мелкий хулиган на скаку сорвал со стоявшего рядом нурманина рогатый шлем и гордо натянул на свою головенку. Такими и нашел их Ольгерд, когда наконец выбрался из болота. Надо ли говорить, что больше старуха Оадзь никого не отпустила на волю. Вторая половина нурманского войска тоже навек уснула в саамской земле.

***

   "Бывают же дни, когда все сразу получается и вообще идет так, как надо!" - весело думал Ольгерд, танцующим шагом наступая на Оттара Черного. Полыхающие плотики освещали ночную тьму рыжими всполохами огня. На душе у князя-медведя был праздник. Сегодня он сделает то, о чем ему так давно мечталось: разберется с обидчиком старого саама.
   - Кто б ты ни был, колдун, я тебя не боюсь! - выкрикивал в темноту сильно побледневший нурманский ярл. Приветливо ухмыляющаяся медвежья морда все-таки произвела на него должное впечатление.
   "Ну, тут ты врешь, пожалуй!"- хмыкнул про себя князь, перекидывая любимую секиру из одной лапы в другую. Он прекрасно видел, что липкий страх так и стекает по вытянувшейся физиономии Оттара. " Это ты против саамов сильно могучий богатырь. А чтоб со мной тягаться, ты, малый, не дорос еще, хвостом тебя по голове!"
   Поскольку хвоста у Ольгерда все-таки не было, он собрался съездить по голове своему противнику другими подручными средствами. Секирой, например, лезвие которой в сполохах огня блестело как молодой месяц.
   Князь стремительно наступал. Оттар уже не успевал перебросить из-за спины щит, но меч из ножен все же вытащил. Теперь оружие ходило ходуном в предательски дрожавшей руке викинга.
   - Скоро вернуться наши! Они отомстят, - он из последних сил пытался запугать противника, которого сам боялся до икоты.
   Ольгерд на мгновение прервал наступление. Порывшись за пазухой, он извлек два отломанных от шлемов рога и бросил их под ноги молодому ярлу.
   - Узнаешь украшеньица? - издевательски рыкнул медведь. - Полегли все твои, не докличешься!
   И он высоко занес сверкающее тяжелое лезвие и что есть мочи рубанул по мечу Оттара. Раздался жестокий скрежет, полетели искры, но меч выдержал. Викинга развернуло и отбросило прямо к кромке соленой воды. Теперь их бой продолжался в море. Ноги противников скользили по обкатанной гальке, но и тот и другой были воинами и с детства учились держать меч. Пару раз князь доставал нурманина, но его ладно сработанные доспехи гасили удар- секира лишь оставляла на них косые зарубки. На Ольгерде кольчуги не было, поэтому приходилось вертеться изо всех сил, уклоняясь от длинного меча вестфольдинга. Оттар продолжал отступать. Почему-то он продвигался в направлении к драккарам. Вода уже доставала дерущимся до пояса, сковывая движения. Внезапно налетевшая темная волна накрыла их с головами. Когда князь, отплевываясь, вынырнул на поверхность, Оттара нигде не было видно. Не нашли его и на следующий день, обшаривавшие побережье саамы. Видно, тяжелые пластины воинского убора утянули своего обладателя на дно.
   Мокрый Ольгерд шел по берегу, распинывая ногами попадавшуюся нурманскую утварь. Он разыскивал старого саама. Найти, чтобы сказать... Но что именно он будет говорить Старшей Голове, князь не представлял. Старик отыскался совершенно случайно, за грудой нарубленного для костра валежника. Неуклюжими медвежьими лапами Ольгерд пытался развязать стягивающие его кожаные ремни. Потом плюнул и принялся пилить секирой. Когда последние ошметки привязи свалились на землю, дед пошевелился первый раз. Он поднес к лицу руки, подвигал ими, потом бессильно уронил на колени. По лицу пролегли мокрые дорожки. Ольгерд старательно избегал смотреть на своего друга. Иногда и мужчинам позволено плакать, и ничего зазорного в этом нет.
   А потом были пиры, и гордые победой саамы радовались как дети. Только обгорелые остовы кораблей пришельцев оставались напоминанием о минувшей черной беде. На очередном праздничном застолье шустрая старушка-нойда как бы случайно подкатилась к Ольгерду:
   - Скажи, человек-медведь, как надоумило тебя про саамское золото на Реке Отцов?
   Князь честно принялся оправдываться:
   - Да я и сам не знаю. Просто стрельнуло в голову и все тут! Да ежели б я ведал, что всамоделишный клад нурманам открываю, я бы...- тут Ольгерд виновато покосился на саамского старейшину. Старшая Голова усердно закусывал китовым мясом и, казалось, даже и не слышал о чем идет речь.
   - Не горюй, - успокоила его знающая женщина. Ее желтые пальчики, словно птичьи коготки, перебирали позвякивающие на поясе амулеты. - Должно быть, то добрые духи тебе нашептали, как саамов спасти. Весь народ наш благодарен тебе. Хочешь на самом деле взглянуть на этот остров?
   Ольгерд испуганно замахал лапами:
   - Что ты! Не надо вовсе! Да и загостились мы у вас, домой пора!
   - Не я тебя зову, духи! - строго погрозила нойда. - Им не след отказывать, осерчают!
   Но князь рассердился первым:
   - Да задрали уже ваши духи, Талы-медведи, Старухи Болотые, до сих пор отмыться не могу! Домой мне пора, домой!
   - А может так и домой скорее вернешься, - загадочно посулила ему бабка, хитро усмехаясь. - Все одно идти в ту же сторону, какая тебе разница?
   Ольгерд помялся, поломался, но под конец все же согласился. В чужом доме хозяина слушай, ничего не поделаешь!
   Озеро Свято или Сейдъяврь, как называла его мудрая женщина, показалось Ольгерду мало чем отличающимся от сотен других озер. Ничего себе, конечно, красивое. По темно-синей поверхности, словно резвые белые собачки, один за другим бежали буруны. Князь-медведь прищурился, глянув вдаль. Там вода становилась изумрудно-прозрачной, словно светящейся изнутри. Подумаешь, было бы из-за чего огород городить! Когтистой цепкой лапой он загреб горсть прошлогодней брусники и тут же отправил в пасть, не позаботившись даже очистить от сизых прядей мха. Только одно принял он за несомненное достоинство: комарье и мошка, заедавшие их на протяжении всей дороги, на озере почему-то совершенно исчезли. Хоть и ветра не было, и костра они не разводили, нойда не разрешила.
   - Ну, где тут остров ваш? - в нетерпении спрашивал бабку Ольгерд. Та только отговаривалась:
   - Быстрый ты какой! Вот придет время, так сам собой и появится! Лучше спать ложитесь, время позднее уже.
   Изрядно поворчав, Ольгерд с товарищами стали укладываться на боковую. Спал князь беспокойно. Очнувшись среди ночи, он и сам не мог понять, что его разбудило- ночной ли кошмар или жалобное урчание голодного брюха. Помаявшись, Ольгерд поднялся и двинул к воде. Теперь в лицо ему бил свежий ветер. Приглядевшись, князь замер от изумления. Словно корабль под всеми парусами, навстречу ему плыл маленький круглый островок. Ветер напруживал ветки растущих на нем сосен и гнал его прямехонько к берегу. Скоро князь смог различить уже и остроконечный шалашик, сложенный как раз под рыжими смолистыми стволами. В воздухе звенели нежные тягучие звуки, в которых понемногу Ольгерд смог различить даже некую мелодию. "Поет кто, что ли?" - подумалось ему недоуменно. - "Или просто ветер в ветвях играет?"
   - Это песня Солнца и моря, - тихонько пояснила незаметно подошедшая сзади ведунья. Оказалось, что все остальные тоже проснулись и теперь с немалым удивлением взирали на неизвестно откуда возникший остров.
   - Предки зовут вас! - важно молвила маленькая старушка, показывая рукой в сторону шалаша.
   - Чьи предки? - позевывая, поинтересовался заспанный Серый. Светлые волосы его были всклокочены с одного боку и напоминали гнездо подгулявшей тетерки.
   - Вот как раз и узнаешь! - таинственно произнесла саамская колдунья, ласково улыбаясь мальчику-волку.
   Остров как раз уперся зеленым боком в прибрежные камни. Не смотря на раннюю весну, его берега все были покрыты нежной травянистой зеленью. Серый нерешительно шагнул вперед, но потом остановился и вопросительно глянул на своих спутников.
   - Ступай, не бойся! - ободрила его нойда. - Чай, не съедят тебя там!
   - А вдруг? - неожиданно встрял Хельги, поводя по сторонам серыми чуть навыкате глазами. Вид у него был такой, словно он внезапно очнулся от летаргического сна, в котором пребывал все последнее время. Шиш с Ольгердом переглянулись. Нурманин с того самого времени, как вынырнул из пучины со шлемом Хокона Старого, замолчал, словно рот сургучом запечатали. Друзья уж начинали тревожится за его рассудок, а тут на тебе: сам заговорил, да еще что-то делать собирается. Уж на самом деле чудесное озеро Сейдьявр!
   Пеговолосый воин не стал тратить время на дальнейшие рассуждения. Вместо этого он вслед за мальчиком перепрыгнул на другой берег и направился прямо к чуму.
   - Присмотрю за ним, - коротко пояснил он своим спутникам, оставшимся у самой кромки воды. Некоторое время они молча наблюдали, как уходят вдаль мальчик и викинг. Последнее, что друзья увидели, был Серый, осторожно заглядывавший внутрь строеньица под соснами. Потом все скрылось за неизвестно откуда взявшимся молочно-белым густым туманом.

***

   Серый внимательно вглядывался в наползающее белое марево. Оно причудливо клубилось, позволяя только смутно догадываться, что же скрывается за туманным пологом. Но нос волка- чуткий компас, его не обманешь. Этот запах мальчишка помнил всегда, только думал, что вряд ли когда-нибудь снова учует его. Так пахло в детстве. Мальчик помнил горячие крепкие руки, которые высоко подкидывали его, когда он был совсем маленьким. И он никогда не боялся, а наоборот часто просился "полетать над порожком". Потому что знал, что надежнее этих рук нет ничего на свете. Серый не помнил, каким был его отец - рыжим, черным или беловолосым; какими были его глаза. Но его запах он не перепутал бы ни с чем.
   - Вот мы и встретились, сынок, - глухим протяжным голосом произнес могучий волк-одинец, осторожно выходя из мутного морока.
   Серый бросился к нему, прижался изо всех сил к густой пушистой шерсти. Наконец-то они снова вместе! Подумать только: он не встретился с отцом, когда волчонком бегал рядом в одном и том же лесу. А вот в далекой саамской земле, на плавучем островке под смолистыми соснами взяли, да и снова оказались рядом!
   - Пойдем скорее, - стал тянуть отца мальчишка. - Я тебя своим покажу, они тоже обрадуются. Правда!
   Но старый оборотень медлил, не торопился покинуть шалаш.
   - Погоди, - остановил он сына. - Я не могу выходить за порог, нельзя...
   Серый в недоумении уставился на него. Некоторое время он молчал. Потом страшная догадка молнией озарила его:
   - Ты...мертвый?
   Мальчик трепетно трогал густую шерсть, нежные бархатные уши. Все было настоящим, живым.
   - Таким я могу быть только здесь, - согласно кивнул головой большой волк.
   - Но почему? Ты же русич. Почему ты здесь, с саамскими духами? - не мог успокоиться Серый. Его колотило и он цеплялся за малейшую возможность не верить, что его отца больше нет среди живых.
   Лукавая усмешка осветила широкую волчью морду:
   - Когда умираешь, уже все равно какого ты роду-племени. Просто, если при жизни делал больше добра, то станешь светлым духом, а если наоборот, то сам понимаешь. А есть и такие, которые и не духи совсем, а...
   - Ну будет тебе пугать мальчика, - вдруг раздался нежный голос.
   Серый резко обернулся. Из тумана показалась высокая статная женщина.
   - Мама! - закричал пацаненок. - Мамочка милая!
   Они обнялись. Серый зарылся носом в мягкое мамино плечо и замер. Так спокойно и тепло ему не было уже давно. Потом его как ударило:
   - И ты тоже?
   Мать улыбнулась и кивнула.
   Кулаки мальчишки сжались, костяшки пальцев побелели.
   - Так значит тогда...Они тебя убили?
   Холодные злые слезы душили его. Он снова чувствовал, как мокрые лопухи хлещут его по голым ногам. Он удирал в лес, а в это время селяне убивали его маму. Кто вилами, кто топором, кто заостренным колом.
   - Страх- коварная вещь, сынок, - улыбка матери была по-прежнему спокойной и ласковой. Ее теплая ладонь опустилась на широкую спину матерого оборотня. - Он может робкого человека сделать сильномогучим богатырем, а может и, в общем-то добрых, людей толкнуть на ненужную жестокость.
   Волк благодарно ткнулся носом колено женщины, скрытое за ярко раскрашенной холщовой поневой.
   - Это как с оружием, - довольно пояснил он. - Им можно и ворога лютого проучить, а можно в темном углу шарлыганить, торговым людишкам животы вспарывать! Кому что любо, - рыкнув, добавил он, словно радуясь, что сумел донести до сына что-то очень важное. -
   У Серого голова шла кругом. Вопросы словно птички-галочки плавали в загустевшем воздухе. Почему отец после смерти видится ему волком, а не в своем людском обличье? И знала ли мать о его двойной жизни зверя и человека? И если знала, то почему...
   Может быть духам дано читать мысли смертных. А может быть, маленькие птички-вопросы так громко чирикали, что родители просто не могли их не услышать? Серебристый мамин смех прорвал пелену тумана.
   - Сыночек мой маленький, какой ты у меня еще глупенький!
   Серый недовольно поежился, крутя по-мальчишечьи тонкой шеей. Ну вот еще, какой он маленький!
   - Маленький, маленький, - ласково твердила мать, гладя непослушные льняные кудри своего сынули. - А вот когда подрастешь чуть-чуть, сам поймешь. Ведь когда любишь кого-то, все равно, какой он. Даже если шкуру меховую носит и по ночам на четырех лапах бегает.
   Мальчишка вскинулся. Мать отвечала на его думы, как будто бы он спрашивал вслух. А матушка, как ни в чем не бывало, продолжала:
   - И тебя девица-красавица точно так же выберет, когда срок придет. Уж я то знаю, как оно будет.
   Могучий волколак улыбался, женщина смеялась, и Серому было так хорошо и радостно, как никогда в жизни.
   Когда он вышел из шалашика, Хельги стоял там же, где и раньше. Но только теперь это был уже совсем другой человек. Даже его унылые, по-рачьи выпуклые глаза стали смотреть на мир радостно. Словно встряхнулся нурманин, сбросил с себя грусть-печать как опротивевшую одежонку, подкрутил усы кольцами, да и отправился гулять по свету. С кем и о чем толковал пеговолосый воин, распространяться он не стал. Да мальчишка не больно и расспрашивал. Слишком счастливым он себя ощущал, вот и берег это лучисто-пушистое чувство как зеницу ока. Будто скажешь слово лишнее, и пропадет, рассеется светлым облачком, и поминай как звали!
   Ольгерд с дядькой с удивлением рассматривали своих разительно изменившихся друзей.
   - Что, теперь ты пойешь? - толкнул Шиша в бок князь.
   - Нет уж, уволь, господин, - забубнил старикан, отступая все дальше от приветливо склонившихся сосновых веток. - Мне не сегодня-завтра насовсем к предкам переселяться придется. Не хочу я встречу торопить.
   - А я пойду, - решился Ольгерд. Может, в глубине души он и побаивался, но виду старался не показывать. Поэтому и шагнул широко, распахивая легкую жердяную дверку.
   Поначалу ничего князь не увидел. Пришлось ощупью продвигаться вперед, пока чуть не наступил на невысокий, непонятно каким чудом возникший, столик. Внимательно приглядевшись, Ольгерд заметил расставленные на нем резные черные и белые фигурки. Шахматы. Да не простые, а те самые, которые передавались в их семье из поколения в поколение. Те самые, которыми играл прадед Лошадиная Шкура. Только ржавых кровавых пятен на них не было. Наверное, потому, что сам предок сидел за этим столиком живехонький.
   - Проходи, бродяга, проходи!

- радушно приветствовал правнука конунг.

- Может, постучим костяшками?

   - Да не вопрос!
   Ольгерд удобно устроился на низеньком табурете с гнутыми ножками. Некоторое время они молча двигали фигурки. Потом Яммельт с веселой укоризной глянул на князя из-под седых нависших бровей.
   - Что ж ты, чадо, по землям чужим гуляешь, а про свою вотчину и позабыл совсем?
   Слова оправдания внезапно застряли в горле у незадачливого потомка. Его взгляд случайно упал на руку, которой он держал черную королеву. Именно руку, а не лапу. Князь начал лихорадочно ощупывать свое лицо. Пальцы наткнулись на длинные усы. В порыве радостных чувств Ольгерд ухватился за них что есть силы и чуть не оторвал.
   - Удивлен?

- усмехнулся старый конунг.

- Здесь все обретает свой истинный облик. Довольно уж медведем бегать, наигрался.

   От изумления князь не мог промолвить не слова. А Яммельт продолжал распекать своего потомка:
   - И домой тебе пора, внучек. Собирайся и ноги в руки, как говорится!
   - Да как же я доберусь в даль то такую?

- обрел дар речи Ольгерд.

   - Смелый не ищет отговорок, он ищет возможности,

- отрезал Яммельт Лошадиная Шкура.

- Иди уже, прилетели за тобой.

   Ослепший от внезапно вспыхнувшего яркого света, князь оторопело захлопал ресницами. Все, что угодно он ожидал увидеть, но только не это. Перед ним возвышалась его старая знакомая- драконица Иветта. Изумрудная чешуя сияла на солнце, а глаза за пушистыми ресницами лукаво косились на Ольгерда.
   - Забирайся, чего уж там!

- приглашающе махнула она изящной удлиненной головой.

- Где трое, там и четверо.

   Действительно, на ее широкой спине удобно устроились все спутники князя. Пучеглазый Хельги ошалело похлопывал руками по гладкой шкуре, словно до конца не веря своим глазам.
   Наконец, саамская земля осталась внизу. Поплыли, сменяя друг друга говорливые ручейки, светлые озера и бархатные проплешины болот. И совсем незаметная с высоты смешная толстозадая фигурка маленького чаклинга. Он торопливо, по утиному, переваливался и размахивал руками. Бежал из последних сил, словно забыл сказать что-то важное.
   - Я

- Ярашка!

- звенел серебристым колокольчиком тоненький голосок.

- Ярашка

- я!

  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"