Чуринов Владимир Андреевич : другие произведения.

Не самый удачный день для величайшего пирата

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Бывает так, что день не задается с утра. Солнце навязчиво светит в глаза и не дает еще поваляться, на завтрак нет молока, сразу находится кто-то, кто портит настроение, в общем полный список мелких неудач. А если ты Рихард - один из величайших пиратов своего столетия, к вышеозначенному может весьма некстати добавиться еще рота мушкетеров за окном и необходимость срочно выручать напарника угодившего в тюрьму. Тогда денек обещает быть воистину дрянным. P.S. Рассказ еще не полностью редактирован, так что заранее приношу извинения за очепятки, ошибки и ОООГРОМНЫЕ проблемы с пунктуацией.

Не самый удачный день для величайшего пирата

   Солнце светило как последняя сволочь, без труда пробиваясь своими губительными для похмельного сна лучами через грязные стекла халупы какого-то ремесленника. К превеликому сожалению, именно это скромное здание с глиняными стенами и соломенной крышей, выбрал в качестве временных апартаментов один из величайших пиратов современности.
   Упуская в небытие сон о лязге железа, пламени на мачтах и хрипах умирающих летучих свиней, Рихард разлепил глаза, чем неизбежно сумело воспользоваться дневное светило.
   - Ты в моем списке гад! - грязный палец массивной руки погрозил золотому диску в небесах, через узкую бойницу окошка.
   Сейчас пирата преследовали два желания. Первое - выпить чего-нибудь, сошло бы например озеро Забвения Градеса. Второе - поймать и жестоко покарать барсука, чья несвежая задница и ее производные, похоже всю ночь невозбранно использовали рот Рихарда, в качестве берлоги.
   Вчерашняя гулянка удалась на славу, на самом деле сложно сказать, была ли она вчерашней - судя по ломоте в темени и общему состоянию нестояния, фигурант утреннего похмелья мог предположить, что гулял уже не менее недели. Богатый опыт разгульной жизни научил его быть потрясающе точным в таких вопросах. Пол стыдливо спрятавшийся под дешевыми циновками был богато укрыт продуктами бурного веселья. Пустые бутыли рома, черепки когда-то прекрасной фарфоровой посуды, обрывки платьев и скатертей, разряженные пистоли, чья-то деревянная нога, пьяный пепельный попугайчик, россыпь серебряных монет, окровавленный нож. Все это сплеталось в тонкой дисгармонии хорошо проведенного времени.
   Кровать же радовала глаз ретивого квартирмейстера (недавно Рихард обзавелся именно таким званием, в команде одного дерзкого молодчика) наличием приятной компании. Укрывая мускулистую грудь кавалера золотистыми, по моде завитыми прядями мирно сопела пышнотелая молочница Марта. Раскинувшись в позе откровенной и полной истомы, красиво дремала рыжая портовая куртизанка Лизбет, положив руку Рихарда на свою небольшую, с нежными алыми сосками грудь. В ногах пирата почти беззвучно спала ладная цветочница Кора, чья русая коса напомнила мужчине бурную ночь и пару любопытных позиций.
   В такой компании можно было бы и не вставать. Но в дверях, нарушая все законы гостеприимства мялся тощий сорокалетний мужичок, с глазами обкаканной и очень несчастной мышки, он теребил в руках узкую серую треуголку и смотрел в основном в пол, изредка почему-то бросая нервные взгляды в сторону мужского достоинства Рихарда, так же начавшего восставать ото сна в силу благодатного окружения.
   - Ты кто такой парень? И какого хрена ты там хочешь высмотреть? - баритон пирата был изрядно порчен хрипотой пересохшей глотки, и походил скорее на рык средних размеров тигра.
   - П-простите, милостивый государь, я немного смущен, - проблеял гость, резко уставившись на носки своих дешевых туфель.
   - А к черту! Я сегодня добрый! - Рихард с хрустом потянулся, демонстрируя руки увитые узлами мышц и расчерченные узором шрамов былых сражений, - Если притащишь мне кувшин молока, и уложишься в две минуты, выбирай любую! Кто тебе больше нравится? Марта? Нет ее не дам, такая грудь ух. Кора? Хотя, пожалуй ее коса на моем кулаке смотрится лучше. Лизбет? Ну нет, она тебе не по карману... Хм о чем я. Так где мое молоко?!
   Внезапно герой этой маленькой сценки понял, что сейчас больше всего на свете хочет холодного молока, и ради него он готов убивать, воевать и свергать троны.
   - Еще раз извините милостивый государь, - снова заблеял пришелец, разрушающий идиллию момента, - Но я был смущен, и так... эээ... взирал на вас, поскольку ваше благородие обещало использовать мой, хмм... афедрон, не по назначению, если ваш покорный слуга явится раньше вашего благородного ухода. Это в некотором роде мой дом, если сударь позволит.
   - Ну и чего ты приперся тогда? - Немного отодвинув продолжающих почивать дам, пират начал отыскивать среди останков вчерашнего пиршества разгула свой клинок. - Рихард "Справедливый" всегда держит свое слово. Придется тебя огулять. А может ты того и хотел? Ты из "этих" что ли?
   - Нет! Нет, - человечек отпрянул к дощатой двери, болтавшейся на разболтанных, будто после удара ногой петлях, - Ну может было что-то когда ходил в подмастерьях... Но сейчас нет!
   - Так какого собственно хрена?! - взревел Рихард, вызвав недовольное ворчание Марты, пробуждение со вскриком Коры и щипок за ягодицу от Лизбет.
   В руках пират сжимал широкие ножны, в которых покоился его верный клинок - морской палаш, вдвое крупнее обычного, с защитной чашкой в виде ухмыляющегося черепа с глазами из авантюрина и рубиновыми зрачками.
   - Ээээ... Там вас в определенном смысле хотят, - ремесленник, судя по всему владевший временным пристанищем пирата начал пятиться, выталкивая расшатанную дверь и свой собственный тощий зад на улицу, - До определенной степени настойчиво. Меня послали уговорить вас, чтоб не пришлось сжигать дом.
   - Как мило. - пророкотал пират, выискивая среди ромовых пятен и затейливых предметов дамского туалета свое облачение, - Передай им там, что я сейчас выйду и отведу их всех к Крахоту, пусть приготовятся.
   Упоминание верховного дьявола заставило ремесленника утратить последние останки самообладания и он пискнув вывалился наружу.
   С улицы раздался надрывный альт, от усердия иногда переходящий в фальцет.
   - Пират Рихард "Свежеватель", также известный как "Костолом", также известный "Кровопийца", как "Ужас Пучины", как "Бастард Суддина", как "Мокрый Пес", как "Разрушитель", как "Вдоводел" и прочая!
   - Ни одно это прозвище не прижилось дольше чем на неделю, хотя "Вдоводел" звучит неплохо, - пробормотал квартирмейстер натягивая подштанники. - Черт, как же молока хочется.
   - Я лейтенант армии Его Величества короля благословенного Шваркараса Луи Йозеф Карл де Ланпатри Исолдер приказываю тебе немедленно выйти и сдаться без сопротивления! - продолжал ретивую отповедь вельможный голос за окном. - Даю тебе шестьдесят секунд на раздумье! Или мы сами придем за тобой!
   - Какое длинное имя, такие бывают только у признанных ублюдков или низкородных дворянишек, кичащихся каждым клочком родовой земли, - пробормотал осажденный накидывая сероватую от долгой службы рубаху с широкими рукавами.
   - Пятьдесят секунд, - раздался кичливый голос из-за границ досягаемости кулаков пирата.
   - Трахни себя пятьдесят раз, - ругнулся Рихард, с трудом натягивая кожаные штаны с ремнями и креплениями для ножей.
   - Сорок, - голос офицера дрожал от волнения.
   - Пусть сорок дьяволов вечно жарят тебя на сковороде в аду, - продолжая заочную критику головорез накинул двубортный жилет из дубленой кожи.
   - Тридцать!
   - Столько моряков сейчас имеет где-нибудь твою мамашу, - массивный пояс охватил могучий торс надежной тяжестью притороченных к нему кобур с пистолетами, пороховницы из рога быка-каннибала, томика "Многоличия" для чтения в сортире и пары загнутых кинжалов. На плечи привычно лег кафтан из грубой кожи со звонкими цепями вместо позумента и широкими отворотами.
   - Двадцать! Проклятый негодяй! - неуверенность в скулеже офицерика сменилась раздражением.
   - Предел лет твоей жизни если не заткнешься, - продолжение этой заочной беседы уже начало утомлять.
   Щипками, пинками и похлопываниями по самым чувствительным частям тела пират разбудил своих дам и не отвечая на расспросы заставил невероятно, особенно для привычных в этом сезоне женских туалетов, облачиться в то, что осталось после бурной ночи.
   - Десять! - приказной тон окончательно перешел на визг.
   Сильная рука подхватила с пола, сокрытое под крупным лифчиком сокровище - "Святотатца". Этот тяжелый бретерский пистолет отличался грубыми формами, стальной оплеткой и наглым взором дула, в чем был схож с хозяином. Было у него и еще одно полезное свойство - каждый новый день он делал первый выстрел без заряда.
   Многострадальная дверь дома тощего ремесленника слетела с петель, проделав короткий путь деревянное "послание" пришибло пехотинца городского гарнизона, ставшего первой жертвой волы насилия, захлестнувшей город в тот день.
   На пороге возник квартирмейстер Рихард. Он был высок и горделив. Лицо будто высеченное из куска гранита, пьяным божественным скульптором, в глазах цвета зимнего неба застыла суровая решимость. Одежда - сталь и добрая кожа. Пират возник в дверном проеме, будто разбуженный демон. В правой руке он сжимал "Святотатца", в левой - верный морской палаш. Подмышкой - ботфорты с бронзовыми набойками (их просто невозможно надеть за минуту!). К правому боку гневного воителя прижалась Марта, стыдливо пытающаяся прикрыть свои прелести изорванным платьем. Слева бойца прикрывала гневная Кора, в руке которой зловеще посверкивала чугунными боками сковородка, прихваченная с кухни, хотя больший интерес у солдат вызывали ее белые округлости, которые девушка в боевом задоре не стала скрывать. Лизбет споткнулась о порог и удерживая равновесие упала на колени, обняв пирата за бедра.
   Всей улице предстало удивительное зрелище - в дверях дома уважаемого ремесленника Матео предстал головорез окруженный полураздетыми красотками, вооруженный до зубов, в треуголке из кожи дракона и ботфортами подмышкой. Напротив пирата, твердо сжимая в руках мушкеты, ощерившиеся трехгранными штыками, нерушимой стеной выстроился Закон, чье знамя несли пятнадцать бойцов городского гарнизона в черно-белых мундирах 6-го Колониального полка Шваркараса и возглавлявший их лейтенант де Ланпатри - весь в бархате и шелке, с обнаженной шпагой, с гримасой праведной ярости на узком, породистом лице. Лейтенант был известным бретером и сердцеедом, славился как умелый дуэлянт и карьерист. Горшечники, кузнецы, бакалейщики и их чувствительные жены, высыпавшие на улицу, не сомневались в том, кому достанется победа в этом противостоянии.
   А вот у Рихарда имелись на этот счет свои представления.
   - Сдавайся пират! Тогда господин бургомистр обещает тебе честное рассмотрения дела в суде. - презрительно дергая тощими усишками произнес лейтенант, воочию узрев своего противника - голодранца, даже не успевшего обуться.
   - Счас, - Рихард ощерил в ухмылке мощные зубы, скорее приличествующие хищнику из джунглей, - Только портянки побрею.
   - Ты не оставляешь мне выбора, - офицер тоже попытался ухмыльнуться, - Солдаты!
   Дальше все начало происходить очень быстро. Оттолкнув Марту и Кору в стороны, а Лизбет толкнул обратно в дом. После чего, почти не целясь, с локтя, не давая противнику отдать команду, разрядил в лейтенанта "Святотатца". С офицериками у квартирмейстера всегда был короткий разговор. Пуля пришлась де чтототаму в лоб, первой в пыль рухнула треуголка с богатым и пышным плюмажем, затем, чуть постояв, будто раздумывая над дальнейшими действиями, рухнуло тощее тело в раззолоченном мундире.
   Оставалось пятнадцать солдат. Четырнадцать бойцов в две линии, тяжелые мушкеты, грубое сукно формы, простые лица бывших ремесленников, крестьян, бродяг и неудачливых гуляк, пропивших жалование с вербовщиками. И сержант с алебардой, широкой ряхой и недовольным взглядом человека, чей удел разгребать дерьмо за благородными. Эти люди не заслужили смерти, они просто выполняли приказ разряженного буффона. Из некоторых наверняка вышли бы хорошие морские черти, сложись все чуть иначе.
   К сожалению, вариантов оставалось не много, но воспитатель Рихарда всегда говорил - убивай не больше, чем можешь ограбить. Вместе с залпом, пират немытым ногтем сковырнул рубин из глазницы черепа на палаше. Дыра на месте драгоценного камня зажглась зеленым огнем. Из порохового дыма, после залпа, вылетел ботфорт. Тяжеленный предмет обуви пришелся в лицо сержанту Бубе, отцу двух детей и горькому пьянице, сломав ему нос и погрузив в блаженное беспамятство дополненное спасительным правом не отдавать приказ о залпе. Второй ботфорт выбил мушкет у ветерана, солдата прослужившего уже тридцать лет, седобородого старца, нажившего только подагру, грыжу и умение стрелять без приказа.
   К тому моменту, как тело лейтенанта де кактотама коснулась земли, Рихард, двигаясь с нечеловеческо й скоростью уже преодолел десять метров разделявших порог дома ремесленника и пехотную линию. Головорез с ходу врубился в ряды все еще опасного противника, стараясь сделать мясорубку милосердной.
   Вот упал Джонни - он потом еще долго хвастался тем, что получил страшный шрам через все лицо, совершенно не опасный для жизни, от величайшего пирата.
   Следующим свалился Тео, получивший удар в солнечное сплетение, жестоким эфесом морского палаша. Падая малец успел спустить курок и пуля пробила бедро случившегося напротив бойца, немного облегчив Рихарду работу.
   - Марта беги домой детка! - проревел пират, увертываясь от штыков и почти безопасных в свалке залпов длинногорлых солдатских мушкетов.
   И все же бой против пятнадцати вымуштрованных на смертоубийство испуганных парней, не обходится без потерь. Это правило быстро усвоил Терри, сумевший достать головореза, вертящегося волчком, штыком в плечо. Парой дней позже Терри был уволен, как боевой инвалид, премии хватило на заказ крюка, вместо отрубленной руки.
   Рихард метался от цели к цели, совершая невероятные акробатические кульбиты и теряя лоскуты одежды, на клинках бойцов гарнизона. Он рубил, прыгал, толкался, пригибался, бил и снова прыгал, стараясь внести как можно больше неразберихи в ряды противника, чтобы тот не догадался встать плечом к плечу и ощерится стеной стали, как в настоящем бою. В стороны летели зубы, кровавые брызги, завшивленные парики и фетровые треуголки.
   - Кора! Ходу, детка! Ходу! - прохрипел квартирмейстер принимая на лезвие палаша сразу три тесака. Армия Шваркараса не жаловалась на экипировку, потеряв мушкет, солдаты брались за штатные клинки.
   Смертей избежать не удалось. Один из бойцов - Клаус Штосс, прицелился в убегающую Кору. Он исполнял приказ, личный приказ бургомистра, который получил с утра, на приватной аудиенции: "Никто не должен уйти мой мальчик, по крайней мере - уйти живым. Если кто-то сбежит, он может предупредить пиратов, оставшихся на корабле! Эти бестии очень хитры и коварны". Клаус не успел выстрелить, он упал, обливаясь кровью палаш жестокого живописца Рихарда изобразил красную улыбку на горле юнца, которому было обещано звание капрала.
   На ногах осталось пятеро бойцов гарнизона, самых удачливых или самых умелых. Они действовали сообща, пытаясь прижать вездесущего пирата к стене, кололи штыками, встав плечом к плечу. Нарушая гармонию квартирмейстер рванулся прямо на острую сталь, позволив нескольким новым ранам расцветить свое тело. Так он сумел снова использовать дистанцию, сделав мушкеты на ближней громоздкими и неповоротливыми. Но в армии Шваркараса учили бою на шестах. Дальше последовала напряженная и озлобленная схватка, со всех сторон на пирата сыпались удары прикладов, он бил в ответ - эфесом и кинжалом, когда кинжал сломался - кулаком.
   Когда последний противник упал, квартирмейстер остался стоять, только из духа противоречия, обернувшись на домик ремесленника, он самодовольно ухмыльнулся, сплюнул зуб и поплелся прочь - Лизбет успела покинуть место сражения. Марта и Кора ушли еще раньше.
   - Черт! Как же я хочу молока, - прохрипел окровавленный пират, покидая поле сражения, на котором остались валяться стонущие, но по большей части живые солдаты местного гарнизона.
   Рихард направлялся на рынок, на ходу он натягивал ботфорты и проклинал обитателей Проезжей улицы, где произошел бой, за удивительную безалаберность, с которой они выбрасывали на дорогу нечистоты, осколки стекла, старые кувшины, гвозди и прочие прелести повседневного быта. Огонь в глазнице скелета медленно затухал. Все сражение заняло от силы пять минут. Квартирмейстер ругая себя за расточительность, отковырнул рубин из второй глазницы, а затем приладил в первую новый, из секретного кармана жилета. Раны начали постепенно зарастать, усталость улеглась ленивой кошкой.
   Все колониальные города сколь разными они бы не были, росли одинаково. Они стремились от порта, где располагались склады богатых купцов, ночлежки и таверны для моряков, неприступные бастионы торговых факторий, доки, ремонтные верфи. И от форта, оберегавшего хрупкий покой искателей новой жизни, оскалом тяжелых орудий, обраставшего казармами, конюшнями, военными магазинами и домами ветеранов. Разрастаясь из этих двух центров такие города подобно двум страстным любовникам бурно воссоединялись на рыночной площади, где предавались самому изощренному пороку купли-продажи. Именно рыночная площадь, вопреки излишне раздутому самомнению конкуренток - соборных и ратушных площадей, становилась горячим и звонким сердцем любого колониального гнезда завоевателей "ничейных" земель.
   И именно туда устремил свои стопы измученный жаждой пират, с грустью отмечая качество шваркарасских штыков, наводивших на мысли о необходимости скорой покупки обновок. На рыночной площади Рихарда ждало еще одно суровое испытание. Сегодня определенно был не его день. Коварное солнце уже пару часов как миновало полуденную отметку, а молоко обычно доставалось только ранним пташкам.
   - Мать! - обращается Рихард к тучной торговке, - Есть молоко?
   - Извини милок, почитай еще часа три назад все разобрали.
  
   - Купите щербет добрый господин! Свежий, сладкий! Раз попробуете - век меня помнить будете! - голосит смуглокожий хмааларец.
   - К черту твои сласти! Есть молоко?
   - Извините уважаемый эфенди, минуту назад продал последний кувшин.
   - Курва!
  
   Рихард как угорелый носился по рынку, наступая на ноги вальяжно прогуливающимся купцам и отборно матеря юных франтов, толпившихся возле ателье. И везде он получал отказ, создавалось такое впечатление, что в городе либо передохли все коровы, либо всех внезапно замучила жажда. Мытарства иссушенного пирата закончились возле палатки какой-то старушки, отличавшейся цветастым платком на голове и монументальной бородавкой на крючковатом носу.
   - Эй! Сынок! Это ты тут по рынку носишься как в попу укушенный, молоко ищешь, честных горожан пужаешь? - трескучим голосом поинтересовалась бабуля, видавшая еще позапрошлого короля, и схватила страждущего под локоть сухонькой но цепкой ручонкой.
   Рихард удивленно воззрился на неожиданную преграду. Во второй руке, скособоченной артритом, бабуля сжимала простой глиняный кувшин, чье горлышко было накрыто белой тряпкой и перемотано бичевой.
   - Эх старая! - Возликовал пират и с треском заключил торговку в медвежьи объятия. - Я б тебя прям тут отблагодарил, но боюсь не поймут. Давай его сюда скорей.
   - Обожди милок! - старушка кряхтя отстранилась. Кувшин быстро исчез в недрах деревянного ящика, служившего ей лотком. - Пять золотых.
   Повисла долгая пауза, рынок будто замер в ожидании бури, даже мальчишки игравшие неподалеку в грязи внезапно затаили дыхание, перестав терзать полузадушенного щенка.
   - ПЯТЬ ЗОЛОТЫХ?! - Рихард был пиратом, головорезом, гулякой и прожигателем жизни. Но так уж вышло, что идиотом он так и не стал. Пять золотых стоили хорошие сапоги, сносный мушкет, хороший кинжал. За пять золотых можно купить корову! Больную и тощую, но все же.
   - Спрос родит предложение сынок, а я сей день тут почитай монополист - остальные-то молоко уже продали. Больше ни у кого не найдешь. - карга хитро улыбнулась демонстрируя ряд золотых зубов.
   - Бабуля, - по возможности мягко, стараясь не переходить на рев раненного носорога, произнес пират, - Знаешь зачем придумали исповедь?
   - Так это, - почесала со скрежетом затылок старушка, не прозревая дурного, - Чтоб от грехов очищаться. Я вот почитай каждый день хожу, балую нашего приходского рассказами, как в молодости куролесила.
   - А еще исповедь придумали для таких как я, - прохрипел квартирмейстер, - Чтобы оправдаться перед Единым за свернутую тощую шею всякой гниды, которая меня желает ободрать как прокурор пейзана.
   - Ну! Ну, - посуровела коварная крючконосица и резко выхватив кувшин, занесла его над каменной мостовой, - Прикончишь меня старую, а молоко будешь как пес с булыжника слизывать!
   - Ладно бабка, - Пират ценил в людях волю и напор, даже если иначе их можно было назвать стервозной сучностью. - Я дам тебе один золотой. И не буду оставлять твоих внуков сиротами.
   - Четыре! - крякнула старушонка, - Я ведь всегда могу и другого клиента найти. Товар-то первосортный!
   Торг длился не менее получаса, за это время Рихард успел вволю наораться, проклясть старушку именем десяти преисподних, зарядить "Святотатца" и примириться с потерей двух золотых. Блестящие кругляши перекочевали в смуглую, сморщенную ладонь, кувшин лег в дрожащие от нетерпения руки пирата и торговка тут же дематериализовалась, как показалось квартирмейстеру оставив легкий аромат серы. Такие мелочи уже не волновали Рихарда, он жадно сорвал с сосуда матерчатую крышку и собрался впитать божественный нектар...
   Раздался свист, за ним гибельный "кр-р-рак" в руке мучимого жаждой героя остался обломок глиняной ручки. По мостовой растеклось бело пятно расцвеченное красными черепками. Пуля вошла в стену соседнего дома. По рыночной площади, разбрасывая лотки и вызывая приступы бурного, истерического гнева у их обладателей, к Рихарду неслись всадники. Их было трое - черно-белые мундиры, развевающиеся плащи, блестящие кивера, у двоих сабли наголо, третий убирает в чехол дымящийся карабин. Драгуны из гарнизона.
   - Молитесь черви! - взревел пират, в ярости отбрасывая ручку кувшина, понятие пощада, осталось для него в прошлом, за двумя золотыми, спором со старухой и разбитым сосудом. - Ибо сегодня вас ожидает экскурсия в ад!
   Драгуны были сильны и смелы, или же глупы, они с галопа налетели на одинокого пешехода, успевшего вырвать из ножен палаш. Кавалерийский наскок не слишком впечатлил разгневанного квартирмейстера. Ударом невероятной силы, впитавшим всю обиду сегодняшнего дня, пират поверг наземь лошадь центрального драгуна, несчастное животное, получив страшный толчок в грудь подогнуло ноги и рухнуло головой на мостовую, высоко взметнув зад и салютуя небу хвостом. Всадник вылетел из седла и пропахал носом мостовую, под конец начав оставлять кровавый след. Рихард не обращая внимания на онемение в правой руке, воспользовался головой лошади как импровизированным трамплином, оттолкнулся и прыгнул на животное левого всадника, которое тот поднял на дыбы, пытаясь остановить. Пират, ударом ноги выбил драгуна из седла, сломав тому скулу и оттолкнувшись от конского бока снова прыгнул. В прыжке Рихард разрядил пистолет в голову того самого негодяя, что оставил его без вожделенного молока. Пуля попала в грудь всадника, а пират, прибыв следом, вырвал того с уютной конской спины, заставив близко познакомиться с мостовой.
   Вытерев клинок о мундир молочного убийцы Рихард осмотрелся по сторонам, со злости шуганул лошадей и убедился в отсутствии у двух выживших драгунов продолжать попытки стать героями. Загнав клинок в ножны квартирмейстер с грустью взглянул на осколки самого дорого кувшина молока в его жизни. По мостовой растекалась комковатая простокваша.
   - Ну бабка, - таким лохом головорез не чувствовал себя уже давно. Он грустно поплелся прочь от места побоища, размышляя над дальнейшими действиями, пока в паре рядов от злополучного старухиного логова не налетел на скандал.
   - Ты бедствие для нашего дома! - басил дородный мужик с черной бородищей, толкая своим бочкообразным пузом хрупкую светловолосую девушку, в платье сшитом, казалось из нищенских обносков. - Я кормлю тебя из уважения к твоей матери! Только потому, что желаю быть ей достойным мужем, не в пример тому худоумному морскому гуляке, чьи чресла тебя породили.
   - Простите отчим, - девушка, получив еще один толчок от бурдюка, заменявшего бородачу живот, сравнимый с хорошим пинком, налетела на стену.
   - Называй меня отцом! - мужик распаляясь говорил все громче, - Где это видано, чтобы безродную приживалку кормили, поили, давали ей возможность быть полезной, а в ответ только жаловалась! У меня три своих дочери, я должен заботиться об их благополучии. А ты! Ты не можешь выполнять самые простые задачи.
   - Но... отец, - пролепетала девушка, с возрастающим беспокойством посматривая на кулаки-окороки, которыми размахивал ее "родитель", - Драгуны...
   - Не смей! - взревел разгневанным боровом лоточник, - Не смей обвинять в своей нерасторопности верных слуг Его Величества, ты должна была убрать лоток с пути этих достойных людей! Но нет! Ты даже на такую малость не способна.
   Неподалеку валялась перевернутая тележка, нагруженная всякой хозяйственной утварью, тканью, нитками и простой одеждой, за исключением пары пятен почти все было цело.
   - Но... они... так быстро - лепетала девушка.
   - А может ты просто засмотрелась, - недобро ухмыльнулся бородач, - Что? Решила сбежать из дома с солдафоном?! Предать все, что я для тебя сделал. Бросить нас на произвол судьбы?! Я тебя научу.
   В воздух взметнулся кулак, покрытый жестким, черным волосом.
   - Эй мужик! - баритон Рихарда прозвучал щелчком кнута в застывшем мгновении.
   Кулак не достиг цели - головы "нерадивой" падчерицы. Крепкая рука головореза перехватила шумливого толстяка за запястье, а вторая с размаху засвидетельствовала свое почтение дутому пузу, вызывав из пасти, только что извергавшей ругательства почти мышиный писк. Когда мужик согнулся пират легонько добавил локтем по затылку, и тут же врезал коленом в челюсть. Бородач взметнулся в воздух и тяжело налетев на ближайшую стену, осел испуганно скуля.
   - Как тебя зовут деточка? - обратился Рихард к падчерице торговца.
   - С-Сюзанна сударь, п-прошу не бейте его больше, - девушка несмело заглянула в глаза нежданного спасителя, но узрев там суровое зимнее небо тут же опустила взгляд.
   - Эй ты, ублюдок, - обратился пират к тщетно пытавшемуся встать бородачу, - Сюзанна только что спасла твою жизнь. Запомни это и постарайся заботиться о ней получше. Иначе я вернусь, и тебе не помогут все дьяволы Люцерния.
   Затем он снова обернулся к светловолосой скромнице. Рука в черной перчатке (их Рихард успел одеть после боя с драгунами) извлекла на свет тощий кошель, звенящий чистым золотом. Словесная дуэль с каргой за кувшин простокваши оставила в кожаном мешочке двенадцать золотых. Не особо жалея квартирмейстер швырнул последние деньги девушке.
   - Держи малышка, купи себе что-нибудь красивое. А если этот жабомордый будет еще тебе досаждать, найти в трактире "Зеленая сволочь" Кромгра по прозвищу Свинорылый и отдай из этого кошелька ту монетку, что с безглазым черепом.
   Сказав так, Рихард еще раз сурово зыркнул на бородача, скрежетнул набойками ботфорт по мостовой и пошел прочь.
   - Сударь! Сударь! - Сюзанна догнала своего спасителя через пару рядов.
   Она смущенно остановилась в паре шагов и глядя в землю протянула большую бутыль зеленого стекла, щеки девушки залил нежный румянец.
   - Прости дорогая, до вечера я в завязке, - отрицательно покачал головой пират.
   - Нет, нет, что вы, я бы и не... Вы просто искали... - начала бормотать девушка, похоже улица и отчим отбили у нее умение долго говорить связно. Или дело было в животном очаровании спасителя.
   Внезапная догадка поразила Рихарда молнией счастья.
   - Молоко?!
   - Д-да сударь.
   В следующий момент бутылка покинула слабую руку Сюзанны, а сама девушка оказалась в горячих объятьях отъявленного головореза.
   - Ну Сюзи! - пророкотал квартирмейстер зубами откусывая горлышко бутылки, - Ты заслужила вечную благодарность Рихарда "Смелого". А теперь беги отсюда, пока я не решил, что пришло самое время на тебе жениться.
   Еще больше залившись краской Сюзанна радостно кивнула и поспешила прочь.
   - Благословенны будь сиськи коровы, дающей столь дивный нектар, - с сожалением пират отбросил вмиг опустевшую бутылку, угодив точнехонько в голову шпика тайной канцелярии, следившего за ним из переулка, вытер молочные усы и направил свои стопы в центр города. Путь пирата теперь лежал на главную площадь, где притулились такие бесполезные вещи как ратуша, собор, баня и конечно гостиница, где обитал нынешний капитан Рихарда, несомненно ожидавший встречи со своим обожаемым квартирмейстером. Пора было выяснит, чем вызван такой повышенный интерес властьимущих к скромной персоне величайшего пирата.
   В отличие от рыночной площади, отличавшейся свойственным жадности демократизмом, где богачи и нищеброды в равной степени легко становились добычей карманников и проходимцев, а суета являлась непременным атрибутом, свидетельствовавшим о том, что все идет хорошо, главная площадь города дышала чопорным спокойствием. Матроны исполняя верную службу местным дворянским родам выгуливали юных отпрысков, очень скоро обещавших стать отъявленными бретерами или придворными поэтами, нежными кокетками или озлобленными интриганками, в худшем случае - обедом для туземцев, сломивших сопротивление гарнизона. Священники из собора вальяжно влачили свои обильные телеса, не иначе ниспосланные свыше, ведь служба Единого почитает за добродетель скромность и умеренность. Богатые факторы поглощали пиво за столиками у погребка ратуши, обсуждая сколько еще рабов потребуется для новых шахт и плантаций, а их жены секретничали у фонтана, обсуждая преимущества конюхов и садовников над толщиной мошны супругов. Меж этого обыденного благолепия, завистливо поглядывая по сторонам бродили городские стражники, оберегая покой важных горожан от случайных визитов нищеты и особо наглых воров.
   Так происходило обычно, день за днем, под небом Экваториального Архипелага, без каких-либо особенных изменений, многие годы подряд. Но случались и неудачные дни. Сегодня определенно был один из них.
   Сейчас жены факторов с визгом разбегались, забыв у фонтана зонтики, веера и секретные кошельки с письмами любовников, их тяжелые на подъем мужья спешили укрыться в погреб, неся перед собой как знамя свои набитые золотом мошны. Матроны кудахча на манер встревоженных наседок тащили прочь детей, причем будущие придворные поэты и кокетки громко плакали, а интриганки и бретеры норовили пролезть назад меш пышных юбок своих штатных сторожих, стремясь увидеть как можно больше интересных деталей происходящего. Священники же, вознося молитвы о спасении и безжалостно раскидывая мирян стремились укрыться в храме, где Единый должен был защитить своих верных пастырей, забывших о милосердии.
   А смелые воители из стражи падали под клинком Рихарда, не имея никакой возможности оказать достойное сопротивление (ведь пират был мало похож на вора или нищего), или визжа как испуганные подсвинки старались затеряться в толпе гражданских. Площадь окутывал пороховой дым, треск ружейной пальбы, звон стали и грохот гранатных разрывов.
   Очень скоро дверь "Целомудренного блаженства", именно так называлась главная гостиница города, слетела с петель. Дерзкий удар ноги в подкованном ботфорте уравнял в правах самое статусное заведение колонии и лачугу ремесленника. Войдя в помещение Рихард сразу почувствовал недоброе. Прохладный, несмотря на душные тропики за окном, зал был пуст и темен. Не кичились доходами купцы, не звучали надменные речи аристократов, наборные столы белели кружевными скатертями еще не знавшими сегодня касаний жирной вырезки, упавшей с вилки и влажных поцелуе красного вина, покинувшего бокал. Даже кабан-исполин, чья голова была приторочена над лестницей на второй этаж, взирал на нового посетителя с немым укором "Куда приперся идиот?!", сокрытым в глубине маленьких стеклянных глазок и скептическом изгибе отвисших губ. Нимфы же, в обнаженной истоме державшие на хрупких мраморных плечах свод каминной полки, просто вопили об опасности. Камин был пуст и холоден. Сегодня его не зажигали.
   - Курва! - взревел Рихард и тут же получил мощный удар в спину.
   Пирата подбросило в воздух, но в полете он сумел извернуться и выпалить из двух пистолетов сразу. Его противник этого ожидал, низший дракиец, облаченный в черный наряд ночных воинов, распластал свое тело ящера по полу и пули прошли выше. Напавший на квартирмейстера был невысок и сухощав, происходя из неуважаемой касты низших дракийцев, он отличался телом и лицом, скорее напоминавшим ящера чем дракона, имевшем темно-фиолетовый окрас и багровый гребень начинавшийся на голове и завершавшийся на длинном, в пол длинны тела, хвосте.
   Промахнувшись в подвижную мишень квартирмейстер влетел спиной в стол и пролетев еще несколько метров упокоился в груде мебели, пребольно ушибив свой обожаемый зад и отбив спину. Но времени на нытье не оставалось. Низшего дракийца звали Гито, но большинству он был известнее под кличкой "Тысяча скальпов". Охотник за головами, не из последних. Несколько серебряных дисков бешено вращаясь вылетели из рукавов ящера, свистящей смертью устремившись к цели. В последний момент Рихард успел подставить столешницу, но чуть зазевался и одна из звездочек пробила левую ладонь, остальные к счастью остались, вибрируя, торчать в плоти красного дерева. Негромко и по возможности коротко ругнувшись пират отщелкнул очередной рубин из глазницы черепа в палаше.
   Гито уже приближался, он двигался пригнувшись, резкими скачками, в одной когтистой руке охотник сжимал покрытый сияющей вязью магических символов вакидзаси, а во второй зловещую каму, дополненную длинной цепью с гирькой. Цепь пошла в дело первой, только успевший подняться из груды обломков головорез был вынужден снова рухнуть на пол, уклоняясь от просвистевшей над головой смерти. Любимая треуголка из драконьей кожи полетела прочь, ее возврат пришлось отложить на потом. Дракиец атаковал в прыжке, вложив в удар всю силу и коварство, к счастью силы у Рихарда оказалось больше, он принял удар короткого клинка на лезвие палаша, а коварный клюв камы, чуть сместившись пропустил в плечо, вместо горла. Свободной рукой пират схватил ящера за ногу и с размаху грянул охотника за головами об пол. Человека таких размеров удар бы убил, как минимум вырубил. Но "Тысяча скальпов" лишь вывернулся, откатился и начал медленно подниматься. Квартирмейстер попытался помешать, но его отвлекли.
   Добротная дубовая дверь ведущая в кухню разлетелась мелкой щепой, в зале гостиницы, в помещении ресторана гостиницы сразу стало тесновато, с утробный ревом "Тук-Тук" в зал вломился огромный гетербаг. Гигант был не меньше двух с половиной метров ростом, его могучий торс, увитый линиями татуировок был обнажен по пояс, лысая голова бугрилась шрамами, а загнутые вниз уши - признак чистоты расовой крови, были украшены шипастыми серьгами с черепами мелких животных. Ниже пояса гетербаг был одет в штаны из крокодиловой кожи, закрепленные цепью толщиной с якорную, а кулаки, скорее напоминавшие обломки скал, были укрыты чугунными кастетами угрожающего вида.
   Этого Рихард тоже знал. Еще один гроза преступного мира, за звонкую монету. Гормонг "Последний". Такую кличку охотник за головами получил за то, что часто оказывался последним, что видел его враг в жизни. В формулировке "Доставить живым или мертвым", Гормонг предпочитал второй пункт.
   Взревев так, что полопались стекла, гетербаг бросился на Рихарда, и попытка добить дракийца отошла на второй план. Могучие кулаки с невероятной скоростью начали крушить мебель, полы, стены, в попытке добраться до плоти и костей пирата. Похоже квартирмейстер не угодил кому-то очень въедливому. Улучив момент головорез отпрыгнул назад, взял разбег и проехал меж широко расставленных ног Гормонга, наугад ткнув палашом в живот противника, рев боли и ярости стал подтверждением успешности маневра. Но ликование быстро прошло. В следующий миг на грудь пирата запрыгнул Гито, дракиец нанес смертоносный удар своим сияющим клинком и только невероятная крепость зубов квартирмейстера спасла того от неминуемой гибели. Лезвие вакидзаси оказалось пленником мощных зубов. Изо всех сил сжимая челюсть, Рихард выжидал момент. К счастью ослепленный болью гетербаг оказался предсказуем. Гигант нанес сокрушительный удар, метясь в противника. Но пират чуть сместился и вся мощь трехпудового кулака пришлась в грудь мелкого дракийца. Крякнув что-то невразумительное ящер пролетел пол зала и успокоился в камине.
   Квартирмейстер же рывком поднялся и разминувшись с кулаками Гормонга нанес меткий удар, располосовав до кости кисть "Последнего". Ситуация диктовала наступление, но в дело вмешался новый участник. Дверь кладовки распахнулась, на этот раз без особых разрушений и оттуда выскочил человек в длиннополом плаще из крепкой кожи, в широкополой шляпе, с лицом закрытым серым шарфом. Дважды хорошенько прицелясь боец выстрелил, первая пуля прошла мимо - Рихард успел уследить за курком, вторая пробила бедро пирата, чудом не повредив кость. Еще более гибельной стала потеря внимания. Вспомнив об основном противнике квартирмейстер снова обернулся к Гормонгу, только за тем, чтобы получить сокрушительный удар в грудь, ребра запели погребальный гимн, в глазах вспыхнуло звездное небо. Пролетев через зал, как дракиец совсем недавно, пират пробил барную стойку и всем весом влетел в полки, заставленные алкоголем.
   - Если выживу, - прохрипел страдалец, - Брошу пить, или усыновлю детский приют.
   Гормонг медленно приближался, тонкие губы гиганта расползлись в зловещей улыбке, демонстрируя крупные, почти лошадиные зубы. За ним, отбросив пистолеты шел человек в широкополой шляпе, еще один охотник, менее известный - Терри "Молния", скорее всего именно он спланировал засаду.
   - Или и то и другое, - оценив свои шансы пообещал головорез.
   Гетербаг приближался, времени на раздумье оставалось все меньше. Рихард продолжал спокойно лежать, у него было сломано несколько ребер, ныла раненная рука, позвоночник грозил треснуть и осыпаться в штаны. Сил на активные боевые действия не оставалось. Пальцы сомкнулись на случайно пережившей падение черного пирата бутылке. Но ощупь алкоголь выглядел довольно крепким.
   Гормонг был уже в пяти шагах, крупные капли крови скатывались с его предплечья и пятнали паркет, ощущая себя хозяином положения гигант разминал кулаки, следом шел Терри, сменивший пистоли на шпагу и дагу.
   И вновь время ускорилось, задавая событиям нужный темп. Рихард метнул бутылку, с сухим треском она раскололась о череп "Последнего", залив голову и плечи великана потоком терпкого рома. Благословив свои вредные привычки пират рывком вскочил и бросился вперед, раздался щелчок и шипение. Увернувшись от взмахов облаченных в кастеты кулаков и обойдя второго охотника за головами по широкой дуге, квартирмейстер метнул спичку. Трубка и табак остались в лачуге ремесленника, но пара лишних спичек всегда скрывалась за отворотом кафтана. Вдруг кто-то поделится сигарой.
   В лучшей гостинице города оказался качественный алкоголь, Гормонг вспыхнул как факел, ослепленный и разъяренный гетербаг начал метаться по залу, круша остатки богатого убранства. Выбрав момент и собрав последние силы, Рихард прыгнул. Его клинок вошел в горло противника, завершая блестящую карьеру "Последнего", но бросок оказался недостаточно выверен - подвело раненное бедро, в последний момент гигант поймал врага за полу кафтана и размахнувшись швырнул в стену, к несчастью лишь чуть-чуть промазав мимо окна и входной двери. Затем великан рухнул, сначала на колени, царапая холодную сталь, торчавшую из горла, потом навзничь, постепенно затухая. Квартирмейстер, безоружный и изломанный, начал медленно подниматься, со своего постамента над лестницей, на пирата грустно смотрел кабан. Под кабаном шел последний противник, против которого уже нечем было бороться.
   - Лежите сударь, не вставайте, - произнес Терри приятным тенором, в котором чувствовалось странное участие, - Я ценю ваше желание умереть стоя, но уж больно много неприятностей вы доставили.
   - Иди к черту парень! - огрызнулся поверженный боец, - И лизни его под хвостом.
   - Жаль, - вздохнул "Молния", - Люблю побеседовать с жертвой, перед смертью. Ее смертью.
   Охотник застыл в нескольких шагах от пирата, целясь в глаз отвел клинок шпаги и уже собирался закончить дело... Но тут раздался выстрел.
   Терри покачнулся, его глаза свело к переносице, а во лбу появилась лишняя дыра, выстрелом сорвало шляпу и на голове охотника за головами обнаружились небольшие рога, свидетельствовавшие о преступлении рождения, много большем, чем пиратский промысел. Немного постояв, мертвец рухнул, подведя черту под поединком в гостинице.
   - Рихард "Лизоблюд"...
   На лестнице, за спиной убитого "Молнии", возникло чудесное видение, призрак из прошлого, материализации которого в данный момент, упомянутый персонаж был невообразимо рад.
   Сногсшибательная брюнетка, затянутая в черную кожу и облегающую замшу, вальяжно сдула пороховой дымок с дула длинногорлого пистоля, покрытого вязью чеканного узора. Отбросив оружие нежданная спасительница томно покачивая крутыми бедрами направилась к израненному собеседнику.
   - Рихард "Враль"...
   Она была выше большинства мужчин, еще немного роста придавали сапоги на высокой платформе, отличалась манящей стройностью и резкой гармонией форм фигурой, с округлостями и изгибами в нужных местах, без лишней заморенной худобы. Полная грудь, "гитарная" талия, бедра вызывающие фантазии о ночах полных страсти и безумства, походка женственная, но в чем-то неуловимо хищная.
   - Рихард "Беглец"...
   Длинные волоса цвета безлунного неба, источающие аромат цветущей вишни, свободно ниспадающие чуть ниже круглых ягодиц с ямочками. Блуждающая надменная улыбка на полных багровых губах, резкая красота лица, сочетающая память о длинной веренице поколений благородных предков и жизни полной тяжелых лишений: четко очерченные высокие скулы, чуть впалые щеки, тонкий, аристократичный нос, почти не испорченный тонким, розовым шрамом, глаза цвета старой крови. Вернее глаз, левое око прекрасной спасительницы отсутствовало, замененное повязкой из кожи с металлической набойкой изображавшей пятно крови или кляксу.
   - Рихард "Крыса"...
   Одежда выдает профессию - черная кожа и мягкая замша, ремни и портупеи. Она одевалась, стараясь выглядеть эффектно, но не терять практичность. Лосиные штаны плотно охватывали ноги, позволяя удобно держаться в седле и разместить на бедрах две кобуры с пистолями, высокие ботфорты имели ремни для крепления метательных ножей, блестящий твердой кожей корсет, эффектно подчеркивающий полную, отнюдь не маленькую грудь, имел металлические вставки из черненой стали, на широком поясе висело две абордажных сабли, а на плечи опасной красотки был накинут кожаный плащ, рукава с отворотами которого, скрывали колбы с ядом и кислотой.
   - Рихард "Изменник"...
   Она переступила через безжизненное тело Терри и резко рванулась к пирату, еле успевшему подняться, в горло квартирмейстера впилось лезвие абордажной сабли.
   - Моргана де Азир! - прохрипел головорез и постарался по возможности обольстительно улыбнуться, окровавленными губами.
   - Ты никогда не умел строить такие улыбочки пират...
   По губам красотки скользнула неясная усмешка, и в следующий момент она уже запечатала своими полными и чувственными губами рот Рихарда, в длинном и страстном поцелуе, включающем неоднократную смену позиций и яростную борьбу языков. При этом сабля, так и не сменила своей дислокации.
   - Я уже и забыла вкус твоей крови, - оторвавшись произнесла загадочная дама.
   Моргана де Азир по прозвищу "Белая Акула" была еще одной охотницей за наградами, в прошлом наемницей, еще раньше - диверсантом в армии Шваркараса, чуть было не отнявшим жизнь у молодого морского пехотинца.
   Зал огласила звонкая пощечина, пират скривился, только после удара он вспомнил, что рука ранена.
   - Никогда не смей приставлять мне к горлу клинок, если не собираешься его использовать, - пророкотал квартирмейстер.
   Ощупав щеку, Моргана соблазнительно улыбнулась и отступила на пару шагов, со свистом сабля вернулась в ножны. Затем последовал резкий и невероятно быстрый удар в живот, пирата согнуло пополам, удар коленом вернул его в выпрямленное состояние. Моргана шагнула ближе и силой сдавило нечто твердое, в промежности собеседника.
   - Тебя это тоже касается, - нежно прошептала охотница на ухо своей жертве.
   Рихард зарычал и схватил красотку в свои медвежьи объятия, она не растерялась и с ходу разорвала жилет на груди пирата, по полу посыпались бронзовые пуговицы. Перехватив противницу за зад, головорез подтянул ее выше и страстно поцеловал, в ответ Моргана куснула любовника за нижнюю губу и зашипев сплела свои ноги у него за спиной.
   По счастью один из столов в зале чудом уцелел, прочь полетели замша и портупеи, кожаные штаны и треуголка из кожи дракона, корсет со стальными вставками и видавшая виды рубашка с широкими рукавами. Он прижал ее к столу, несколько мгновений любуясь обнаженной красотой, затем с силой вошел, вероломно нарушая уединение розовых владений де Азир. Охотница не осталась в долгу, она сильно сжала бедрами бока пирата, заставляя того погружаться все глубже. С каждым резким толчком, все меньше внутреннего пространства любовницы оставалось для Рихарда тайной, с каждым неистовым движением все неистовей становился рык пирата и приглушенные стоны "Акулы".
   Продолжая свой яростный напор, квартирмейстер наклонился и сжал полную грудь охотницы за наградами, еще толчок, и он схватил губами малиновый сосок красавицы, продолжая яростное наступление по всем фронтам, пират куснул розовую плоть, затем нежно провел языком, сменил правую молочную округлость на левую, вызвав громкий стон терзаемой де Азир. Впрочем, охотница не осталась в долгу, она оттолкнула любовника и резко села, бедрами побуждая его продолжать движение. Стилетом, изъятым похоже из черной копны волос, Моргана заставила партнера выпрямиться и жадно припала к его соскам, делая все то же, что и Рихард совсем недавно, но нежней и коварней. Подчиняясь все учащающемуся движению таза пирата, охотница охнула и обхватила широкую спину любовника руками, у воительницы не было когтей, но ее цепкие пальцы и без того сумели до синяков впиться в мускулистую плоть, когда руки своенравной красотки сжались особенно сильно, а багровые губы исторгли задушенный стон, "Изменник" понял, что одержал малую победу.
   Резко крутанув невероятно сильными бедрами, Моргана повергла своего противника на пол и оседлала. Еще мгновение она держала стилет у горла пирата, не давая тому подняться, а затем резко метнуло. Орудие страсти, стало вестником смерти, навеки оборвав карьеру Гито, пытавшегося выбраться из камина. Перестав отвлекаться и продолжая движение де Азир забилась в бешенном ритме, от которого начали скрипеть и вылетать паркетные доски пола гостиницы. Почувствовав горячую влагу в своем лоне, охотница посчитала, что одержала окончательную победу. Она самодовольно улыбнулась, медленно наклонилась, касаясь обнаженной грудью плоти любовника и провела языком от мускулистой груди до тонких губ пирата, запечатлев затем торжествующий поцелуй.
   - Ну нет, - прохрипел Рихард, с трудом восстанавливая дыхание, - Так легко ты не отделаешься!
   Он резко поднял партнершу на вытянутых руках, и бросил на пол, заставляя встать на четвереньки, после чего грубо, как дикий зверь вошел сзади...
   Битва продолжалась несколько часов, и как это часто бывает, победителей в ней выявить оказалось сложно, зато обе стороны оказались довольны схваткой. Они лежали на порядком потрепанном полу гостиницы, квартирмейстер внизу, подложив под голову мускулистую руку, он был полностью обнажен, открывая миру мускулатуру, которой мог бы гордиться цирковой атлет и сложный узор шрамов, рассказ о которых мог позволить историку написать диплом. Тут и там тело пирата расцвечивали татуировки, от самых простых вроде якоря или спрута, до сложных, многоцветных, скрывавших двойное дно, возможно даже служивших картой к сокровищам или секретным посланием.
   Моргана лежала сверху, боком, вытянув правую ногу и согнув левую, обнимая любовника своими весьма сильными, но не столь рельефными руками. У охотницы тоже хватало шрамов, от пуль, от сабель, от картечи, это ремесло не обходится без крови. Большинство было мелкими и розовыми - алхимики предоставляют огромное число декоктов, позволяющие зарастить и скрыть даже самые уродливые шрамы, все для милых дам, орудующих клинком. Татуировка была всего одна - "зверь-покровитель" белая акула, исполненная весьма талантливо и реалистично на всю спину, с концом остроносой пасти на шее и раздвоенного хвоста на бедрах.
   - Сомневаюсь, что ты оказалась здесь просто так, - к Рихарду вернулась способность говорить и мыслить, после пережитого марафона это было подобно небольшому чуду.
   Они лежали посреди разгромленной, залитой кровью валявшихся тут же мертвецов гостинице, два человека, которых в жизни связывали лишь случайная страсть и закономерная боль.
   - Полковник, комендант, он неплохо заплатил за твою поимку. - Моргана растянула красивые губы в улыбке. Пирату нравилось, как она улыбается, в этом просто действии всегда скрывалось некое изощренное, неуловимое коварство. - Почему бы не попытать счастья?
   Она провела пальцем по его шее, спустилась к груди, остановилась чуть ниже живота.
   - Когда ты потеряла глаз? - неожиданно сменил тему квартирмейстер.
   - Когда ты стал подвизаться бесплатным ментором?
   - Уильям!
   Рихард резко вскочил, Моргана успела скатиться с него, демонстрируя отличные акробатические способности, не ограниченные сейчас лишней одеждой, вернув себе плавность движений, охотница за наградой грациозно выпрямилась.
   - Похоже, что так. Твой маленький птенец подвел тебя пират. - голос звучал насмешливо, издевательски, но содержал скрытое сочувствие.
   - Мелкий ублюдок! Я же говорил не пытаться продать товар местным властям! Жадные черви решили прибрать к рукам все? Включая корабль?! - в голосе квартирмейстера рокотало пламя горящих крепостей и гул осадных орудий.
   - Похоже что так, - поняв, что продолжить уютное безделье посреди поля битвы не удастся, де Азир начала натягивать чулки.
   Рихард же, решил вспомнить воинственную юность в морской пехоте, за полторы минуты пират был полностью одет и полировал клинок, изъятый из горла павшего гетербага, ожидая, пока оденется любовница.
   - Ты желаешь награды? Так уж важно кто ее предоставит? - пират последний раз прошелся по широкому лезвию палаша куском ткани и полез во внутренний карман жилета, аккуратно вынув очередной рубин, он бережно установил драгоценность в глазницу черепа а гарде.
   - Нисколько, и уж точно уверена, что полковник де Тарли не предоставит ТАКОЙ награды, - охотница безучастно проводила рубин взглядом и перевела взор на мужественное лицо собеседника. - Как в старые добрые?
   - Не было никогда "старых добрых", - откликнулся Рихард, - Но цепь моих рассуждений ты ухватила. Отправляйся к ним, и скажи, что сумела заманить меня. Парень уже в крепости?
   - С утра. Как и все, кто был на берегу.
   Уточнение деталей заняло совсем немного времени. Через пять минут пылающую гостиницу по крышам покинула Моргана, а через дверь, шуганув бомбами ожидающую на выходе засаду, отвлекая внимание, вышел квартирмейстер. Каждый из них, своим путем, направлялся к крепости, чья серая тень простиралась над городом со скалы, в свете закатных лучей.
   Укрывшись от нескольких драгунских засад, Рихард скользнул в очередной переулок, до форта оставалось всего ничего. В переулке, воспользовавшись мраком наступающего вечера, два гетербага насиловали малолетку. Один гигант сорвал с двенадцатилетней девочки платье и прилаживал в "предметную" область свою мужскую гордость, способную посрамить средних размеров оглоблю. Второй с огромной, окованной железом дубиной стоял на стреме, на щеках обоих красовались клейма с буквой Р и изображением кирки. Рабы с шахт, вольноотпущенники или беглые. У Рихарда не было времени спрашивать у них документы, девчонка плакала и почти беззвучно скулила.
   - Эй парни, - зычный голос разогнал мрак подворотни, - Не подскажете, как пройти в библиотеку?
   Эти двое и в подметки не годились Гормонгу, но все же представляли угрозу, первый двух метров ростом, второй еще выше, оба крупнее человека таких же размеров как минимум вдвое. В глазах у обоих мерцал туман обреченности. Рабы имели мало шансов на выживание в городах колонизаторов. Тот, что держал жертву лишь рыкнул и отмахнулся, слишком увлеченный процессом кинетического сопоставления размеров. Второй недобро захрипел и направился к неожиданной помехе, помахивая дубиной.
   Пират не собирался церемониться. Как бы тебя не обижала судьба - всему есть пределы дозволенности. Взмах дубины, свист, скрежет кирпичной стены, пират уклонился от удара, новый взмах, свист, удар, в стороны летят осколки красного кирпича. Снова мимо. Квартирмейстер шатнулся вперед, не давая противнику нанести новый удар, тупое дуло "Святотатца" с хрустом пробило зубы нападающего, грохот, пламя. Истекающее из глотки сизым дымком тело валится на мостовую.
   Головорез уже бежит ко второму великану. Гетербаг наконец потерял интерес к малолетней жертве и начал подниматься. Рихард не дал насильнику форы, взмах палаша отсек орудие преступления. Следующий удар, снизу вверх распахал живот, грудь и горло гиганта, заставив упасть навзничь и уже не подниматься.
   Пират обратил внимание на спасенную двенадцатилетку, забрызганную чужой кровью.
   - Иди домой, - по возможности мягко произнес головорез, - И пожалуйста запомни не то, как тебя обидели, а то как тебя спасли. Постарайся жить без камня на сердце. У всех бывают неудачные дни.
   Девочка еще оправляла платье, стараясь сдержать рыдания и дрожь тела, а ее спаситель уже растворился в вечернем тумане, оставив запах пороха и свободы. Запах свободы всегда отдает металлом.
   Форт продолжал выситься на скале за городом, маня опасностью и плодотворным завершением дня. Солнце опускалось все ниже, вечер забирал свое, приглушая голоса, зажигая свечи, возвещая окончание дневной работы и возбуждая скорые ночные страсти. Там, за толщей камня, за оскалом бронзовых орудий, за несколькими сотнями бойцов гарнизона, за замками, решетками, запорами, магической охраной и неусыпным оком зловредного палача, содержался Уильям Голштосс. Этот парнишка двадцати лет повис на хвосте Рихарда колючим репьем несколько недель назад, в таверне, где пират как умел закрывал старые счеты. У неожиданного попутчика на жизненном пути было два преимущества - любопытное происхождение и корабль. С первым все было ясно - Рихард совсем недавно утопил свой обожаемый бриг "Ребекку" и предложение стать квартирмейстером на тридцатидвухпушечном фрегате "Закономерность", стало перспективой, от которой не отказываются. В довесок к судну достался юный пират, мальчишка, для которого запах пороха и свежая кровь из ран были предметом романтических мечтаний. Так показалось новоиспеченному квартирмейстеру сначала. Но правда оказалась куда хуже, - пиратская житуха стала для Уильяма предметом исследования. Парень происходил из Сетрафии - страны достигшей небывалых высот в науке и колдовстве, способной похвастаться такими чудесами как приводимые в движение силой пара корабли и заводы, но заплатившей за это отказом от львиной доли собственной индивидуальности, необходимостью жить по расписанию и всю жизнь, трудиться там, куда тебя определит государство. Каким-то чудом Голштосс сумел вырваться из тенет безумной логики своей державы, и стал, как и Рихард человеком без страны и корней. Это сближала капитана и квартирмейстера, а абсолютна неподготовленность Уилла к реалиям жизни за пределами страны, где все решено и просчитано на тысячу лет вперед, вызывало неподдельный интерес - как этот жабенок будет выбираться из болота. Потому по основаниям практическим и личным, пират никак не собирался местным властям, в силу собственной корысти погубить молодого сетрафийца. Свою корысть Рихард "Цепкий" всегда ставил на первое место.
   А потому не оставалось ничего другого, кроме как взять форт этого занюханного городишки одиночным штурмом.
   Квартирмейстер "Закономерности" никогда не переоценивал своих сил, то есть порой он конечно мог подумать, что способен перепить гетербага, или одолеть в постельной борьбе суккубару, но никогда иллюзий способных привести к гибели в самом рассвете сил (каковой он полагал завершится не раньше восьмидесяти лет) Рихард не питал. Штурмовать форт в одно свое мужественное рыло, в лоб, он не собирался. Однако пират всегда старался иметь запасной план. И по прибытии в город, около недели назад, когда капитан Голштосс объявил о желании продать награбленное в недавнем набеге местным властям, его прозорливый квартирмейстер постарался выяснить все возможное о местном форте. И посему, отправляясь спасать незадачливого мальчонку, уже знал, о наличии достаточно сомнительного подземного хода, ведущего в колониальную твердыню через канализационные стоки. Так уж вышло, что местная тюрьма тоже располагалась в форте, а тюрьма это дело довольно дерьмовое.
   Оказавшись в районе ветеранов, Рихард нашел подходящую подворотню и переборов отвращение, что нетрудно когда ты вынужден без средств гигиены месяцами делить деревянную посудину с сотней достаточно живых мужиков, отодвинул канализационную решетку. Благословив цивилизацию, диктующую нормы проживания в обществе, квартирмейстер погрузился в зловонную клоаку.
   Через пол часа пути на полусогнутых по темным тоннелям, с предусмотрительно прихваченной масляной лампой на вытянутой руке, пират достиг небольшого зала, служившего надежным ориентиром в подземельях. До форта оставалось рукой подать. Вот только почему-то уже пару минут волосы на загривке пирата стояли дыбом, надежно сигнализируя о наступлении очередного бардака.
   Понимание опасности пришло не сразу. Двинувшись через темный подвальный зал, Рихард случайно задел какую-то веревку, протянутую наискосок от стены к полу. Приглядевшись, он заметил, что подобные "веревки" пронизывали все пространство помещения, сплетаясь наподобие аляповатой паутины. Более внимательный взгляд раскрыл нелицеприятную правду.
   "Сим обращаю ваше внимание, что согласно Закону королевского статута о налогообложении под номером 65\13, устанавливается ограничение на взимание налогов с начинающих предпринимателей в колониальных владениях Его Величества..."
   "Веревки" были составлены из различных документов: исков, протестов, ходатайств, выписок из законов и судебных повесток. Некоторые уже давно сгнили, иные были почти свежими, часть была неплотно свернута и свисала, демонстрируя печати и подписи важных лиц колонии. Вся конструкция была скреплена какой-то клейкой жижей. В дополнение к законам веревки были "украшены" обломками костей, черепами, шкурками и гниющими трупиками мелких животных, крысиными хвостами, крыльями летучих мышей. Пол под паутиной был мокрым от слизи, скрывающей кости, черепа животных покрупнее, а также остатки одежды и париков.
   - Дырка Пучины! - выругался Рихард, отбрасывая лампу и выхватывая палаш, на котором сразу отщелкнул рубин.
   В следующий момент из темноты под потолком на пирата скакнуло нечто. Нечто довольно голодное.
   Не успев сгруппироваться квартирмейстер рухнул под тяжестью чужого тела, к его лицу молниеносно метнулись зубы, скрывающейся в паутине законов твари. И только кортик с широкой защитной чашкой на руке, вставленный прямо между крупными, похожими на человеческие или скорее конскими зубами, спас жизнь незадачливого исследователя зловонных глубин.
   В Мире Вопроса и Восклицания немало загадок. Одна из них - некроэнергия. Гибельная субстанция, несущая изменения смертным телам, будь то тела людей или животных, когда те уже покинула искра жизни. Каким-то неведомым образом некроэнергия искажает гниющую материю, останавливая разложение и обращая мертвую плоть в пародию на то, чем являлся почивший при жизни.
   Когда умирает человек закона и власти - адвокат, судья, прокурор, сборщик налогов, служащий администрации или министерства, он обращается в дейхока. Дейхок - паукообразная тварь, плод длительных изменений тел умерших, чьи кости обращаются в четыре длинных, сужающихся наподобие шипов к концу, лапы, плоть облезает с черепа, на котором зарастают глазницы и остаются лишь носовые щели, чтобы чуять добычу и огромная пасть, полная тупых но твердых зубов, чтобы пожирать. В зависимости от прошлого, дейхок также обзаводится и дополнительными способностями, как правило весьма отвратного и злокозненного свойства. Конечно, есть мнение, что дейхоками становятся лишь те законник, чья репутация при жизни не была кристально чистой, и часто омрачалась скандалами о взяточничестве, договорных делах, излишнем служебном рвении и тому подобных мелочах. Впрочем сами некротвари, наверняка готовы подискутировать с желающими об их прошлом. Дейхоки обитают поблизости от мест своей смерти, или же мест работы - в заброшенных ратушах и подземельях под ними, в пустых тюремных блоках, среди пыльных подвалов покинутых архивов они плетут паутину из документов, служивших ранее предметом страсти их жизни. Эта сеть предупреждает тварей, если поблизости оказывается некто, достаточно глупый или наивный, чтобы нарушать покой немертвого закона.
   Дейхок напавший на Рихарда был адвокатом. К освобожденной от плоти ребристой грудине существа и шипастому позвоночнику крепился белесый кожаный мешок, скрывавший сильнейшую кислоту. Тонкая трахея вела от мешка к пасти чудовища.
   Продолжая сдерживать напор мерзости и не желая стать лужицей питательного обеда для мертвеца, пират напрягся, уперся ногами в кости нежити и резко отбросил противника прочь. Лопнуло несколько нитей, существо кубарем откатилось в темноту, изогнулось, проскребло острыми лапами по камню пола и вновь двинулось к жертве, заходя по кругу.
   Не выпуская из поля зрения пасть твари, опасной кислотным плевком Рихард медленно крутился на месте, постоянно смещаясь из стороны в сторону, отдельной задачей было стремление оставаться в круге света, от тусклой лампы валявшейся на боку.
   - Что курва костяная, не по тебе закуска?! - проорал квартирмейстер, подбадривая самого себя.
   Дейхок прыгнул, его противник отступил в сторону и собирался поразить существо полосой отточенной стали, но адвокат был довольно сведущ в баталиях. В прыжке тварь плюнула кислотой.
   Вместо удара, готового закончить дело в одно мгновение, пирату пришлось откатиться в сторону, там где он только что стоял, расплылось пятно бурой жижи, пожиравшей камень быстрее чем пламя бумажный лист.
   Существо приземлилось в двух шагах от жертвы и тут же продолжило атаку, наседая на квартирмейстера быстрыми тычками заостренных лап. Это был не первый вальс Рихарда с нежитью, пират раскрутил палаш, блокируя попытки нежити поразит его сладкую плоть. В стороны полетели обломки костей, вокруг начали лопаться бумажные сети, к счастью не имевшие свойств паучьих.
   Из нескольких соседних проходов послышался скрежет когтей о камень и зловещее шипение. Танец пора было заканчивать. Квартирмейстер быстро нанес себе неглубокий порез на левой руке, и намеренно открылся, одурманенная запахом крови нежить рванулась вперед, утратив осторожность, в следующий момент пират крутанулся на месте задавая инерцию клинку, на несколько ладоней разминулся с атакующим существом и с молодецким хаканьем, как мясник на бойне снес противнику голову. Разрубленная трахея выдала фонтан едкой жижи, безглазый череп стуча как пустое ведро откатился прочь. Квартирмейстер со всей возможной скоростью отскочил и достав пару спичек зажег их о штанину, затем воткнут в пол палаш и сорвал с пояса связку пузатых гранат, разделил их на две "порции", подпалил фитили и оглянувшись по сторонам возвестил:
   - Заседание откладывается! - после чего боец метнул гранаты в соседние проходы клоаки, из которых уже вылезали массивный дейхок-судья и более мелкий, но проворный и окруженный кучкой детских черепов на паучьих лапках дейхок-прокурор.
   Последовали взрывы, подземелья наполнились вспышками и грохотом, не уверенный, что убил нежить, Рихард быстро бросился к адвокату, несколькими быстрыми движениями он отделил кислотный мешок твари от скрюченного на манер мертвого паука тела и перевязал трахеей, из которой только-только перестала сочиться опасная жижа. После чего пират подхватил лампу, белесый бурдюк и бросился прочь. В единственный оставшийся свободным проход, ведущий к цели, которая казалась все недостижимей.
   После третьего удара подвальный люк со стоном оскорбленного достоинства поддался и отлетел гулко бухнув своим железным телом в базальтовый пол форта. Держа наготове клинок и оставив лампу в зловонной клоаке канализации за спиной, Рихард резко подтянулся и вкатился в небольшую каморку, служившую судя по всему складом всяческой рухляди, полезной для нижних этажей крепостной "инфраструктуры". Старые метлы чередовались тут с крюками для подвешивания мяса в ледниках, а запасные кухонные котлы опасливо теснили зловещего вида пилы, приписанные к тюремному блоку.
   Единственный охранник - ветеран лет шестидесяти, приставленный с колотушкой беречь покой поземного хода, валялся в углу, опрокинув небольшую табуреточку, в луже собственной крови. Отсутствие видимой опасности немного расслабило пирата.
   И тут Рихарада внезапно, очень быстро и цепко обхватили сзади и крест на крест нежно провели руками по телу под жилетом, легонько пощекотав.
   - Зачем дедулю прикончила? - ретиво поинтересовался квартирмейстер у таинственного захватчика.
   - Я не такая быстрая как ты, он мог успеть дать сигнал, не имею привычки недооценивать ветеранов, - откликнулась Моргана нежным голосом, а затем с силой пнула пирата пониже спины коленом. - Не медли, я слышала Палачу было приказано приступить к пыткам час назад, они хотят заставить парня дать письмо на корабль.
   - Сомневаюсь, что сигнал старика кто-нибудь услышал, - проигнорировав призыв де Азир, заметил квартирмейстер с неясной интонацией.
   - Да, да, - пожала плечами охотница за наградами, - Я кровожадное чудовище, которое режет всех направо и налево. Уж извините сударь непогрешимый. Какая кличка у тебя была в Королевском море? "Потрошитель"? Двигай уже, отсюда направо, по первой лестнице вверх, там найдешь. Мне пора вернуться к полковнику, закончим дело и поделим тушу медведя.
   - Хорошо, - пират серьезно кивнул, посмотрев на миг в глаза Моргане, вернее в глаз, там как всегда скрывался какой-то коварный блеск, - Благодарю за помощь.
   - С моим удовольствием ми амор! - она шлепнула собеседника по заднице и первой проскочила за массивную железную дверь, преграждавшую выход из каморки.
   Выйдя следом, Рихард осознал дальновидность де Азир, с противоположной стороны, в узком коридоре лежали два тела - солдаты гарнизона, один кажется еще дышал, но очень тускло. Массивная железная дверь была здесь не просто так - подай кто-нибудь сигнал, солдаты или сторож, ее могли успеть заблокировать и тогда идея с подземным ходом накрывалась собачьим хвостом.
   Следуя указаниям, пират добрался ближайшей лестницы, также перегороженной решеткой, решетка была открыта, караульный за ней мертв. Квартирмейстер немного покопался на поясе бойца оказавшегося не в то время не в том месте и снял с крюка связку ключей. Почувствовав себя уверенней, он продолжил свой героический путь к спасению наивного капитана. Очень скоро, еще через полдюжины тел, начали попадаться часовые в сознании. Некоторые даже пытались сопротивляться.
   Патрульные, поодиночке и парами, в узких коридорах чрева крепости не представляли для квартирмейстера, поднаторевшего в абордаже серьезной проблемы. Но один все же достал его штыком в бедро. Ругая себя за неосмотрительность Рихард отщелкнул очередной рубин, глазницы черепа остались пусты. Прежде чем вспомнить о замене полезных драгоценностей, пират услышал приглушенное мычание, на какое способен только пытаемый пленник с кляпом во рту.
   Нечленораздельное блеяние стало хорошим ориентиром, очень скоро приведя квартирмейстера к очередной решетке и большому помещению за ней. В помещении происходило непотребство - дюжий палач, потный от пламени расположенных вокруг жаровен, с видом искушенного гурмана ощупывал светловолосого юношу, расположенного на деревянной доске для порки в зажимах, в весьма любопытной позе. На юноше была одна рубашка. Палач же, уже спустил штаны и сдвинул набок передник. Готовясь "приступить к делу". Помощник экзекутора - тощий, рябой парень с заячьей губой, сломанным носом и блуждающим взглядом, пялился на происходящее с долей имбицильного любопытства. Такое зрелище для него видимо было не впервой.
   Распахнув решетку Рихард демоном мщения ворвался в каземат, с ходу вырубив помощника изверга, метким ударом кулака в висок, он заревел, желая привлечь внимание палача, уже начавшего прилаживать инструмент, и остановленного лишь удивительной силой мускулатуры жертвы, продолжавшей сжимать свои холмы, не давая захватчику пути к заднему проходу.
   - Оставь юнгу сука! Иди железную деву поимей тварь!
   Разъяренный тем, что его прервали, властелин подземелья развернулся, у него оказалось широкое, покрытое крупными оспинами лицо, толстые губы и худая рыжая борода, как и волосы на голове росшая клочками. В неожиданно больших и красивых голубых глазах, зажегся огонь мщения. Сбросив штаны, для обеспечения свободы действий массивный мужик с неожиданным проворством рванул к стойке с орудиями пыток. Рихард не успел ему помешать, но еще лелеял надежду, что противник схватит огромный, покрытый кровью тесак, или багор для уборки тел. Но палач знал, к чему шел в его руках оказался массивный бычий кнут, увенчанный стальным шипом на окончанье.
   Палач это уважаемая и серьезная профессия, с высокой оплатой и серьезными требованиями к обучению. Юных экзекуторов учат началам анатомии, физики, химии, плотницкого дела и кузнечного, чтобы те могли чинить свои инструменты, рукопашному бою, даже актерскому мастерству, чтобы распознавать ложь заключенных. Но свое звание, работник дыбы и петли получает только тогда, когда совершит три подвига - с одного удара отрубит голову быку, проведет ночь с ведьмой не огуляв ее, и щелчком кнута убьет муху. Любой настоящий палач с добрым кнутом в руке стоил шести надежных бойцов.
   Первый же взмах гибкой бычьей кожи и Рихард лишился палаша, еще один взмах и прочь полетел "Святотатец", пойдя на риск пират отпрыгнул назад и развернулся спиной, на которой сразу осталась кровавая полоса, бич без труда пробил кожу кафтана, жилет и рубаху, добравшись до мяса жертвы. Но пират выиграл время, он развернулся к противнику вновь, вертя перед собой небольшую лавку, которую успел подхватить во время маневра. Пользуясь этим импровизированным щитом квартирмейстер смог наступать.
   Взмах хлыста и лавка раскололась надвое, еще взмах и от нее отлетела доска, следующий до кости сорвал кожу с правой руки пирата. Но Рихард достиг цели, он был уже в двух шагах от противника. Швырнув лавку в палача, головорез бросился следом. Снаряд не повредил экзекутору, отброшенный взмахом кнута. Но остановить врага здоровяк уже не сумел.
   В отчаянном броске квартирмейстер обхватил изверга руками, не без труда сомкнув их на мускулистой спине противника в замок. Хватать пришлось почти подмышками, чтоб максимально снизить подвижность рук палача. Враг не мог использовать кнут. Но не был беспомощен, что Рихарду наглядно продемонстрировал могучий удар кнутовищем по голове. Еще неприятнее было тереться об эрегированное орудие пыток казематного монстра. Но квартирмейстеру не осталось ничего другого, как продолжать сжимать жертву, надеясь на слабость позвоночника.
   Еще один удар, в голове начал рождаться кровавый туман. Пират вспомнил тренировочную базу алмарской морской пехоты, куда его забросили против воли. Стылые бараки продуваемые всеми ветрами и порка шпицрутенами за малейшую провинность. Палачом там выступал сержант Гуго. Руки будто налились новой силой, кости врага затрещали.
   Новый удар, три коротких подряд, палач терял силы, он начал сучить ногами и пытаться оттолкнуть озверевшего пирата. Рихард продолжал вспоминать: джунгли, лагерь амиланиек, с Ганса живьем сдирают кожу, а он сидит в клетке где ни сесть ни встать и тщетно надеется заставить их убить себя раньше, чем кастрируют. Где-то вдалеке раздается гром рожка кавалерии. Никогда не сдаваться. Он резко поднял врага над головой и зарычал как бешенный волк. Плоть неожиданно показалась мягкой, кости захрустели и начали сгибаться. Палач крякнул и умер. На ботфорты пролилось что-то теплое.
   Отбросив тело пират скептически посмотрел вниз.
   - Обосрался скотина. Суке, сучья смерть! - квартирмейстера трясло, слишком много сил ушло на поединок, вдобавок ко всему - тошнило, кружилось голова.
   Он подобрал палаш, в глазницах черепа на гарде еще оставался зеленый свет. Стало немного легче. Постепенно тело начало приходить в норму.
   На столе для порки в зажимах, попой кверху расположился юнга Джейси, Рихард вырвал стальные крепления и встряхнув поставил парня на ноги. Юнге было от силы лет четырнадцать, он был светловолос, ладно скроен, красив как ангел и донельзя испуган. Поискав взглядом, квартирмейстер кивнул парню на штаны, лежавшие поблизости в груде другого тряпья.
   - Оденься парень. И навсегда запомни этот день. Запомни и постарайся больше никогда и никому не позволить себя использовать. - Голос пирата по-прежнему звучал глухо и слабо.
   - Спасибо господин! - откликнулся юнга, не так уж он похоже и испугался.
   Пока Джейси одевался Рихард подошел и пронзил сердце бездыханного помощника палача.
   - Одним изувером на свете меньше. - Из памяти все еще не шли картины пыток и страха, пережитого когда-то в прошлом.
   Квартирмейстер подобрал "Святотатца" и вместе с тремя прочими своими пистолетами передал юнге, дополнив "подарки" перевязью с патронами.
   - Заряди, нам пригодится.
   Джейси кивнул и взялся за шомпол "Святотатца", украшенный обнаженной нимфой.
   Уильям Голштосс нашелся в отдельной камере дознания, он был сильно избит, но цел и даже в сознании. Капитана спасла любовь палача к красивым юнгам. Прочие офицеры нашлись в соседней камере. Им повезло меньше. В тот день "Закономерность" лишился боцмана, навигатора и, что особенно обидно - кока.
   Освобожденный из цепей Голштосс попытался что-то сказать, но поток его красноречия, так и не начавшись, был прерван мощным ударом в челюсть.
   - Сын морского петуха и беззубой барракуды! - взревел Рихард, давая волю накопившейся за день злобе.
   - Пожалуй, я это заслужил. - согласно кивнул капитан, поднимаясь по стеночке, при помощи юнги, - Господин квартирмейстер, примите мои глубочайшие и искренние извинения, столь наглядный урок, станет для меня верным подтверждением необходимости постоянного учета вашего просвещенного мнения.
   - За одну такую болтовню тебя надо шесть раз протянуть под килем, - пробурчал пират, неожиданно быстро остывая...
   - Однако, хочу заметить - по прибытии на берег вы предались пьянству и разгулу столь выдающихся масштабов, что вашему покорному слуге не оставалось ничего иного, кроме как попытаться взять вопросы коммерции, в свои руки. - Продолжил менторским, по мере сил тоном сетрафиец принимая от Джейси свой потрепанный длиннополый редингот.
   - Ну парень, - поразился квартирмейстер, - Своей смертью ты точно не умрешь.
   На Уильяма было больно смотреть, из статного, черноволосого юноши он превратился в изломанный, сгорбленный комок страдания, округлое, приятное лицо представляло сплошной синяк, вздернутый нос был сломан, голубые как небо в штиль глаза выражали скрытое страдание, тонкие губы распухли и потрескались, утратив аристократичную белизну. Но при том юноша находил в себе силы на длинные и витиеватые объяснения. Рихард решил, что его подопечный и так уже достаточно наказан и перешел к делу.
   - Оставим разборки до корабля и решетки с ремнями. Кто? Где? Когда? И сколько их нам осталось прикончить?
   - Вчера я был приглашен на прием к бургомистру, когда вы сударь соизволили отбыть по несомненно чрезвычайно важным делам амурно-порочного характера. На приеме со мной познакомился полковник Кристобаль де Тарли, обличенный трудом командования местным гарнизоном. Он отметил, что наш груз, представляет интерес в первую очередь для военных, а потому почтет за необходимости вырвать честь покупки нашей добычи у городских властей, - Уильям закашлялся, резко согнувшись, кровь смешанная с мокротой украсила и без того грязные полы камеры, - Полковник был вежлив, обходителен и весьма любезен. Он пригласил меня в форт утром, для обсуждения деталей сделки. По прибытии в форт я и старина Крамс были схвачены, да упокоит Великая Машина его душу меж звеньев и шестеренок мирового механизма.
   - И чего он от тебя хотел? - вопросом Рихард хотел лишь прервать внезапный приступ религиозности сетрафийца, культ Абсолютной машины, наполненный скрежетом железа и дыханием пара, пугал пирата много больше привычного искажающей Пучины.
   - Я думаю тут все достаточно ясно. Господин полковник решил, что хорошим финансовым ходом будет изъять без возмещения как наш груз, так и непосредственно "Закономерность", - лицо капитана омрачилось, хотя казалось - куда уж дальше. - Для достижения этих прагматичных, но неблагородных целей господин полковник потребовал от меня написать письма, приглашающие команду и оставшихся офицеров на берег, под разными предлогами. Где их неизбежно должны были захватить. Не выбирая особенно средств, когда уговоры были исчерпаны, полковник перевел беседу в плоскость физического насилия, затем, в плоскость физического насилия над членами моей команды у меня на глазах. Однако, во мне жила небезосновательная вера, что как минимум один из офицеров нашего славного судна сумеет заподозрить неладное и найдет выход из положения. Где же штурмовая группа сэр Рихард?
   - Перед тобой, - пират подбоченился и стукнул себя кулаком в грудь.
   - Что ж, - кивнул Уильям, - Нет смысла критиковать средства, если они приносят результат. Думаю, теперь мы можем покинуть это место?
   - Не совсем. - лицо квартирмейстера посуровело, на виске заиграла злая жилка, - Надо еще поговорить с господином полковником. Крепко так поговорить.
   На недоуменный взгляд Голштосса квартирмейстер, продолжил.
   - Оставайтесь здесь, забаррикадируйте дверь, я схожу устрою диалог, а потом мы быстренько отсюда выберемся.
   - Сожалею, господин квартирмейстер, - капитан выпрямился и расправил плечи, он как раз закончил застегивать свой мундир на все два десятка пуговиц, - Но не имею никакого стремления заключать сделки со своей совестью и оставлять вас без какой-либо поддержки.
   Джейси судя по вытянувшемуся лицу был первоначально иного мнения, но спорить с капитаном не решился.
   - Слушай парень тебе железный перезвон не мешает? - поинтересовался Рихард, затем кивнул, - Черт с ним. Только не путайся под ногами.
   Вооружив юнгу и его начальника трофеями с тел встреченных по дороге часовых, квартирмейстер для начала повел маленький отряд на батареи, с небольшой остановкой в зале конфиската тюрьмы, где к небывалой радости Уильяма обнаружился его четырехзарядный паровой револьвер, скорее всего не ставший предметом интереса полковника или мелких тюремных жуликов только от того, что колдовским образом был настроен на руку Голштосса и ни у кого больше не стрелял. А вот патронташ сперли.
   Обслуга и часовые дежурившие возле пушек не смогли оказать атакующим никакого серьезного сопротивления, в первую очередь потому, что Рихард устал играть в игрушки и убивал каждого, кто вставал на его пути. Самым ярким образом. После первых четырех несчастных, показательно выпотрошенных, разрубленных надвое или ополовиненных в лице, бойцы гарнизона решили, что им слишком мало платят для "таких разборок". Сейчас ситуация перешла из разряда "операция по спасению" в категорию боевых действий и квартирмейстер хорошо знал, как можно понизить мораль войск противника. Руководствуясь одному ему ведомыми причинами, пират атаковал батарею тяжелы орудий, смотревшую на море. Разгоняя обслугу и потроша часовых, отряд продвигался вперед, по ходу движения Рихард заливал цапфы пушек кислотой из бурдюка дейхока, это было быстрее и удобнее, чем забивать фитильные отверстия гвоздями.
   Закончив на батарее отряд устремился наверх, в административную часть форта, где располагалась и комендатура, в основном зале которой из ожидал полковник.
   Рослый, крепко сбитый, на вид не больше тридцати лет, с породистым лицом где уже читался след многочисленных пороков - обжорства в пухлых щеках и намечающемся втором подбородке, страсти к игре или дурману, в кругах под глазами, он выглядел в этой роскошной комнате на своем месте. Среди полковых знамен и батальных полотен, военных карт и старых гобеленов, сияния позолоты мебели и блеска клинков на стенах, облаченный в долгополый мундирный жюстокор, черн-белых цветов подразделения, дополненный золотым позументом и эполетом на правом плече, а так же позолоченным наплечником с шваркарасскими пиками, по моде, на левом, полковник выглядел несомненным хозяином положения. Образ дополнялся зеленой лентой кавалерии через плечо, алым офицерским поясом, богатой треуголкой поверх пышного парика. А контраст прочему придавали зловещего вида шипастые латные на руках командира гарнизона и изрядный двуручный меч, на который де Тарли вальяжно опирался. В обширном зале Кристобаль ждал беглецов один.
   - Воспротивились аресту, избежали засады, убили нескольких моих лучших людей, вломились в форт, - полковник говорил ровным, почти оперным тенором, подтверждавшем его благородное происхождение и годы уроков музыки где-то в метрополии, - Вы доставили мне изрядно проблем милостивый государь Рихард. Или вернее сказать Рихард "Ничтожество"? Возникает вопрос - что же вы будете делать дальше.
   - Для начала намотаю твои кишки на вилку, а затем развалю это место к чертям, - ответил пират, и двинулся к наглому фигляру.
   - Такой подвиг, втроем?
   Полковник поднял руку. Квартирмейстер был к этому готов, он молниеносно выхватил "Святотатца" и выстрелил. Пуля прошла мимо, лишь потревожив плюмаж треуголки. Де Тарли невозмутимо поправил красивую брошь в виде бабочки в янтаре, на шейном платке - без сомнения колдовской амулет отводящий пули. Зал наполнился грохотом солдатских сапог. Врываясь помещения почти изо всех дверей одновременно, по правую и левую руку от полковника выстроились солдаты, мгновенно составив пехотную линию в два ряда, шесть десятков штыков, шесть десятков стволов, уставились в грудь пирата и его спутников. На лицах бойцов была написана решимость, можно было без ошибки сказать - для этого сражения Кристобаль отобрал лучших.
   - Боюсь вы в слишком сильном меньшинстве. - на пухлых губах шваркарсца появилась снисходительная улыбка, огромные карие глаза, чудь подкрашенные по моде, презрительно сощурились.
   - Уверен Кристи?
   Обширное помещение имело две деревянных галереи, на одной из них, дальней от полковника и его людей, облокотившись на резные перила и грациозно изогнув спину, сейчас находилась Моргана де Азир, в плечо охотницы за наградами упирался великолепный штуцер мастерской работы. Его дуло было направлено в лоб мнимого хозяина положения.
   - Как считаете полковник, что окажется сильнее - ваш амулет или моя колдовская пуля?
   - Морги, я люблю тебя, - воодушевленно проорал Рихард, так, что задрожали стекла в сервантах.
   Двигаясь медленно и плавно, ни на миг не выпуская цель из виду, охотница за наградами спустилась с галереи и подошла к пирату, встав с ним плечом к плечу. На лице де Тарли была написана немая ярость, румянец на пухлых щеках проступил через слой пудры, тонкие брови гневно съехались к переносице, полные губы побелели, даже кончик длинного, породистого шваркарасского носа начал разъяренно подергиваться. Пауза начала затягиваться.
   - Ладно подруга, прикажи этому клоуну заставить ребяток сложить оружие, или пусти ему пулю в лоб, - воодушевленно предложил квартирмейстер, взглянув на недавнюю любовницу. - Ребятки разбегутся сами.
   - Ты бы этого хотел...
   Коварная улыбка снова скользнула по губам де Азир. Очень быстро наемница перехватила ружье и врезала прикладом по голове Голштосса, следующим движением охотница нанесла сокрушительный удар Рихарду в колено, заставив пирата зарычать и рухнуть на четвереньки, затем коварная особа отскочила в сторону от разгневанного пирата и вытянув штуцер не глядя разрядила его в голову Джейси. Мозг юнги украсил алыми комками наборный паркет. Полковник притворно сморщился. Моргана пинком перевернула пытавшегося подняться Уильяма, будто готовая к любовным утехам оседлала капитана и извлекла из кобуры на его поясе револьвер. Затем грациозно поднялась и призывно покачивая бедрами пройдя через зал встала напротив де Тарли.
   - Благодарю миледи, - полковник принял из рук предательницы паровое оружие, - Ваши заслуги будут оценены по достоинству.
   - Я предпочитаю дела ваше превосходительство, не слова, - любезно улыбнулась в ответ охотница за наградами.
   - Извольте, - де Тарли извлек из-за отворота жюстокора и передал Моргане плотный пакет, в плотном кожаном чехле, отмеченный несколькими крупными печатями.
   - Ну все ребята, вы меня утомили, - с трудом поднявшись на плохо слушающейся ноге Рихард вступил в разговор, следуя словам он засунул руку в секретный карман жилета. Там было пусто. Пират потрясенно взглянул на де Азир и вспомнил подвал. - Какого черта Моргана?!
   - Это тебе за Грахатамак "Изменник" - гневно ответила охотница, бросив на бывшего любовника испепеляющий взгляд. Остров Грахатамак и события произошедшие на нем в прошлом, оставили глубокие шрамы на сердцах и телах обоих участников этой драмы.
   - И это все? Все из-за той заварушки?! - потрясенно поинтересовался пират, забывая, сто совсем недавно обезглавил человека за долг пятнадцатилетней давности.
   - Нет конечно, - Моргана нежно провела пальцами по щеке полковника и легонько поцеловала горящего от собственной значимости хозяина положения в губы, - Его превосходительство был столь любезен, что помог мне вернуть некоторые родовые владения де Азир на этом острове. Теперь я вновь хозяйка земли. А это немало стоит. Простите полковник, мне пора.
   - Всего наилучшего миледи! - комендант галантно поклонился, щелкнул каблуками и поцеловал даме ручку.
   Качая бедрами так, что половина солдат начали смотреть отнюдь не на цель, охотница за наградами, а теперь владетельная госпожа де Азир, покинула зал. Внимание Кристобаля снова вернулось к жертве.
   - Козыри в рукаве кончились. Теперь перестаньте играть в игры и прикажите этому мальчишке написать на корабль. Вы разумный человек Рихард, я ведь могу и пощадить вас. - голос звучал как приговор, утратив все нотки наносной вежливости.
   - Конечно полковник, дозвольте только перед смертью полюбопытствовать, неужели все это из-за нашего груза и этой жалкой лохани, на которой ваши покорные слуги сюда добрались?
   Квартирмейстер очевидно тянул время, но комендант, не чуя опасности решил потешить самолюбие.
   - Нет, мой дорогой, недальновидный головорез, конечно дело не в этих мелочах. - голос де Тарли сделался напыщенным и помпезным, - Меня вообще всегда умиляет, когда люди подобные вам - без рода, без образования, славные лишь лихостью и скудоумием, пытаются прозреть мысли тех, кто природно и по происхождению и по способностям, поставлен божественным законом много выше. Вы как мартышка, пытающаяся понять устройство пистоля. Удовлетворитесь одним - вы лишь малая ступень на лестнице моей блестящей карьеры. Благодаря вам, грузу и кораблю, я стану генералом. Весьма состоятельным к тому же, а это открывает немалые перспективы. Впрочем...
   Кристобаль собирался сказать что-то еще, но его озадачил задумчивый вид пирата, который к чему-то напряженно прислушивался.
   - К слову о козырях, - удовлетворенно заметил Рихард.
   В следующий момент стена помещения, выходившая на море разлетелась грудой каменных осколков, сметающих на своем пути мебель, картины, дорогие подсвечники и человеческую плоть. Затем в помещении разверзся ад. Все вокруг начало гореть и рушиться, самые смелые из солдат сделали в сторону квартирмейстера несколько безуспешных выстрелов и рванули прочь, призывая Единого защитить их бессмертные души.
   - Ядра "голова демона", каждое стоит не менее тысячи золотых, - Пират направился к полковнику, который с трудом поднимался, раскидывая искореженные тела солдат упавших на него при взрыве. - Заступив нас службу я в тот же день заставил капитана перестать сквалыжничать и купить десяток. Еще я хотел нанять хальста-канонира...
   В зал влетело несколько пушечных бомб, довершая сцену разгрома и повергая в бегство немногих, сумевших сохранить самообладание солдат.
   - Но оказалось, что Уилли притащил из Сетрафи гартаруда. Ну да, - палаш зловеще скрежетал по полу, оставляя борозду в паркете, - Из тех ребят, что создают паровые крейсеры и пушки стреляющие на много миль. Сделать расчет для нашей примитивной пороховой дряни - для них фантики.
   - Будь ты проклят, - возопил полковник и бросился к пролому в стене, он все еще не мог поверить своим глазам, - Но как?!
   Внизу, идя в крутой бейдевинд, пригодный для меткой стрельбы, со стороны бухты форт на боевых парусах огибал фрегат "Закономерность". Носовые орудия уже дали залп, корабль, рассекая вечернюю тьму светом фонарей, выходил на линию бортового. Артиллерия крепости молчала.
   - Милашка Лизбет, - Рихард подошел сзади и остановился в нескольких шагах, - В отличие от Морганы, она на стороне пиратов. Уже некоторое время служит в городе осведомителем. Прямо из той лачуги, где меня накрыли, крошка помчалась в порт. Люблю девочек и с сочной попкой и с мозгами. Остальное дело техники. Я сразу заподозрил, что вы, разряженные мартышки с титулами и званиями решите устроить какую-нибудь каверзу.
   - Умри!
   На этот раз полковник был разъярен не на шутку. Демонстрируя отменную выучку и хорошую физическую форму, коротким, мощным взмахом де Тарли обрушил на Рихарда свой двуручный меч. Пират без труда принял тяжелый клинок на лезвие палаша, наслаждаясь беспомощным взглядом аристократа.
   - Я ведь и без рубинов кое-что могу, знаешь - эта хрень увеличивает твою скорость, заживляет раны, но отбирает силы.
   Сделав перевод, квартирмейстер палашом в одной руке пригвоздил двуручник, который полковник держал двумя руками к полу. И не давая противнику опомниться, левым хуком поразил коменданта в челюсть.
   Аристократ свалился, судорожно прикрываясь мечом и мыча нечто невразумительное сломанным командным органом.
   - Поднимайся, - Рихард милостиво отступил на пару шагов.
   Полковник грузно вскочил. Легко подняв клинок, он со всех сил атаковал противника. Батман двуручника и палаша опять закончился плачевно, пират отбросил клинок офицера и на обратном взмахе срезал с противника ленту кавалерии.
   - Посылаешь других умирать вместо себя.
   Новый удар, и снова отброшенный меч повлек за собой бойца, заставив де Тарли развернуться к Рихарду задом. Последовал мощный пинок. Кристобаль пропахал больным подбородком паркет, с него слетели треуголка и парик, обнажив не по годам обширную лысину.
   - Разводишь нежить в канализации.
   Дождавшись пока враг снова встанет, пират несколькими обманными финтами вынудил коменданта снова атаковать. Атака вновь вышла плохо, двуручный меч, блеснув в свете факелов, улетел прочь. Квартирмейстер рванул вперед, крутанулся и оставив глубокий порез на животе полковника оказался у того за спиной.
   - Убиваешь моих офицеров.
   В свободной руке головореза оказался паровой револьвер Уильяма. Капитан уже поднялся на ноги и с радостью поймал брошенное ему оружие, не преминув сразу пустить в бой, против подкрепления, спешащего в зал через одну из дальних дверей. Меткий выстрел Голштосса поверг одного из лейтенантов и боевого мага, желавших прийти на помощь своему командиру, и поумерил боевой пыл следующих за ними солдат.
   Рихард повернулся к своему посрамленному противнику, ничуть не удивившись дулу пистоля, которое почти уперлось ему в грудь.
   - Хотел поймать величайшего пирата.
   Квартирмейстер почти незаметно сместился в сторону, последовал выстрел, мимо, рука нажавшая на курок лежала на полу вместе с оружием. Пиратский палаш вошел в сердце офицера, а следующий удар наполовину отделил голову коменданта от тела. Освобожденное от бренных оков жизни тело рухнуло на пол.
   - У этих пистолетов очень большая задержка выстрела, - произнес квартирмейстер вытирая палаш о мундир мертвеца.
   Последнее, что увидел Кристобаль де Тарли перед смертью, это как "Закономерность" там внизу, дает бортовой залп и береговые укрепления форта превращаются в труху, а подошедшие на шлюпках абордажники уже карабкаются на веревках и крюках по скале, спеша захватить руины.
   Той же ночью, потратив лишь несколько часов на разграбление форта и возвращение павших товарищей, пираты с "Закономерности" покинули негостеприимные воды шваркарасской колонии, оставив за кормой дымящиеся развалины и не имея желания встречаться с кораблями эскадры береговой охраны, крейсирующей поблизости. Под килем простиралась морская бездна, в небесах сияли яркие звезды и улыбалась белая и круглая Лунная Леди, а красный Хас покровительственно скалился самой кромкой месяца.
   Уильям был на мостике, у штурвала, успокаивая нервы привычной работой и исцеляя израненное тело морским воздухом. Рихард несколько часов назад оккупировал кают-кампанию, где пил ром с неимоверной скоростью, в неимоверных количествах.
   Тишина и покой, плеск волн и шепот ветра в парусах, звон снастей и редкие крики часовых с кормы на нос и обратно. Идиллию рассек внезапный скрип, дверь кормовой надстройки распахнулась, на пороге показался пьяный квартирмейстер. Он еле стоял на ногах и постоянно прикладывался к початой бутылке черного рома.
   - Эй! Сетрафиец! Чего такой скучный! Все хорошо, - походкой твердой и ровной, но очень медленной, будто преодолевая штормовую качку, пират подошел к штурвалу, - Все же хорошо! Мы живы! Радуйся! Жизни прекрасна! Когда она есть. О! Уйди, уйди я тебе говорю.
   Рихард бесцеремонно оттолкнул капитана от штурвала.
   - Счас я тебе покажу умения настоящего морского... Тигра! Видишь те рифы! Не эти, вон те, плотные. Спорим я пройду меж них даже не поцарапав краску...
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"