За окном висела ночь. Надя потянулась к мобильному телефону, который как обычно лежал на прикроватной тумбочке, и поняла, что проспала всего полчаса. Она опять проснулась от боли. Из приоткрытого окна веяло ночной прохладой, и по стене плясали тени от веток дерева.
Надя поднялась и прошла по комнате, пытаясь утихомирить разбушевавшуюся боль в предплечье. Спать хотелось неимоверно, но, закрывая глаза, она видела перед ними разноцветные вспышки, и просыпалась ровно через тридцать минут от муторных мыслей и боли.
Сквозь тонкую бинтовую повязку явно ощущалось биение сердца. Надя спиной прижалась к прохладному подоконнику и тихонько застонала. За этот месяц она съела столько лекарств, что анальгетики уже и не особенно-то действовали. Боль отступала на несколько часов, а потом начиналась заново - подкрадывалась, осторожно касалась пальцев, как старый знакомый, отзывалась в голове и спине, а потом вгрызалась с новой силой.
Подставив затылок свежему ветру, Надя представляла, как пойдёт сейчас на кухню, включит там свет, выковырнет из жёсткой серебристой фольги себе одну таблетку и запьёт противно-тёплой водой из чайника. Половина первого ночи - вода наверняка ещё не остыла.
Проснётся Сабрина - обязательно ведь проснётся - придёт на кухню, встанет в дверном проёме призраком и посмотрит укоризненно: разве можно глотать столько химии?
Надя и сама знала, что нельзя.
Она включила ночник на тумбочке и поплелась к двери. Открыть её так тихо, чтобы не разбудить подругу, она всё равно не сможет, а организм требовал химии и сна - хотя бы ещё два-три часа. В прошлую ночь ей удалось поспать примерно столько же.
На кухне Наде подмигнули красные электронные часы с микроволновки. Она достала из шкафа стакан, чтобы плеснуть в него воды, и вздрогнула, когда краем глаза заметила в дверном проёме светлый силуэт, хоть и ожидала его увидеть. Сабрина имела привычку передвигаться абсолютно беззвучно.
Сейчас, стоя на пороге кухни в светлой ночной сорочке по самые щиколотки, она потёрла глаза и спросила:
- Болит?
- Да.
Надя зажмурилась и проглотила таблетку - как будто маленький камешек прокатился по горлу вниз.
Сабрина молча отстранилась, когда Надя прошла мимо неё.
В комнате, не потушив ночника, она легла на правый бок, а больную руку прижала к груди, как куклу. Она почувствовала, как рядом, на другую сторону кровати опускается Сабрина и, подвигаясь ближе, обнимает её за талию, утыкается лицом в спину.
Надя быстро отключилась - просто провалилась в черноту без сновидений и цветных всплесков, урывая у боли каждую секунду свободы.
Вымученное утро принесло облегчение вместе с глотками кофе - Надя не так часто пила его, но сейчас крепкий горьковатый вкус заглушал остальные чувства. Сабрина уходила из кухни и возвращалась, занимаясь какими-то своими делами. Надя смотрела в окно, на пасмурное и тёплое городское утро.
- А что сказал врач?
Надя оторвалась от наблюдения за птицей, скачущей по ветке клёна, и обернулась к Сабрине: та устроилась по другую сторону стола с тарелочкой залитых молоком овсяных хлопьев.
- Ох... - разочарованно протянула Надя. Она бы и рукой махнула, но только не хотела лишний раз её тревожить. Когда небо над городом светлело, боль становилась слабее, но не уходила совсем. - Он сказал, что по идее всё давно зажило. Сказал, что может быть, это нервное.
Милый молодой хирург, которого ей приходилось время от времени посещать, каждый раз расхаживал по кабинету, заложив руки за спину, и обещал ей, что в скором времени всё точно наладится. Как пить дать. Обязательно. Всенепременно.
Надя вздыхала.
- Нервное? - переспросила Сабрина, даже оторвавшись от своих хлопьев.
- Да. Я акцентирую внимание на боли, поэтому она и не прекращается. Если бы я могла заняться чем-нибудь отвлекающим...
- Так может, тебе стоит вернуться на работу?
Надя задумчиво посмотрела на часы - стрелка ещё и до семи не дотянулась, а узоры на циферблате казались чёрными, солнце не успело их осветить.
- Я не смогу. Там нужно не просто концентрироваться, а выкладываться по полной программе. Либо я наворочу глупостей, либо... В общем, замкнутый круг.
Сабрина покачала головой, не поднимая взгляда. В окно начал накрапывать дождик, и птица давно улетела с ветки клёна. Просыпался город: из приоткрытой форточки стало слышно жужжание машин, лай соседской собаки и шорох листвы. Впрочем, шорох листвы слышался всегда, даже ночью. Уж Надя-то знала.
Сабрина ушла будить Яну, чтобы та не опоздала в школу, а Надя снова принялась за кофе и созерцание утра. Впереди у неё был длинный осенний день, как близнец похожий на пару десятков предыдущих.
Ей не хотелось провести на больничном весь месяц. Даже сейчас, мучаясь ночью и скучая днём, Надя благодарила Вселенский Разум, что в тот злополучный августовский денёк, в самом конце рабочего дня, когда её вызвали на убийство, пойманный по горячим следам преступник не зарядил тем же самым заклинанием ей в голову. Или в сердце. Только в руку - это ещё легко отделалась.
Хоть у него и было время - а времени у него оказалось предостаточно, пока он отсиживался в соседней квартире, взяв на испуг её хозяев - он больше никого не стал убивать. И Надю, сползшую по стенке вниз, добивать не стал, хотя, возможно, это из-за направленного на него пистолета. И выстрела в ногу. От боли Надя очень боялась промахнуться. Потом подоспели ребята, и мага скрутили, а он почти не сопротивлялся. Почему, интересно? Потому что не было сил?
...Надя проводила Сабрину, а сама, покружив по пустому дому, накинула куртку и пошла в сад, чтобы сгрести опавшие с клёнов первые жёлтые листья.
В саду осенью было особенно хорошо, пахло дождями и ветром, а из-за мелкого моросящего дождика соседи прятались по домам, так что нарваться на очередную порцию любопытства Наде не грозило. Вытащив из гаража грабли, она прошлась под яблонями и подняла с земли два румяных яблока с почти прозрачной от спелости кожицей, сунула их в карман куртки. Ночной ветер обтряс яблони и сбросил с их верхушек последние плоды.
Надя немного постояла, уперевшись подбородком в сложенные на черенке граблей руки. Дорога утром - очень даже оживлённое место, даже на окраине города. То и дело мимо дома проносились машины, но - ни одной знакомой. Надя прислушалась к своим ощущениям: рука ныла, но вполне терпимо - и принялась за работу.
Расчёсывая граблями пожухшую траву, она думала об аккуратных горках из кленовых и липовых листьев, которые к концу сентября вырастут в каждом саду и изойдут сладковатым дымом - когда осень уже перевалит за одну треть. Её мысли были далеко от работы и всех проблем оттуда, и, Надя не призналась в утреннем разговоре с Сабриной, но она прекрасно осознавала, что побаивается возвращаться на работу. Опасается не справится с теми делами, с которыми справлялась раньше.
Рука заныла сильнее, и Надя прислонилась спиной к шершавому стволу клёна, чтобы дать себе передышку. И в эту же минуту она услышала, как в доме надрывается телефон.
Шёл душный дождь, но окна она оставила отрытыми, чтобы впустить в них хоть немного ветра.
Сбросив кроссовки у порога, Надя вбежала в дом и подхватила с окна веранды мобильный. Номер высветился незнакомый, но ей так давно никто не звонил, что Надя не удивилась бы, не узнай она номер самого старого знакомого.
- Да?
В трубке несколько мгновений молчали, как будто сомневаясь, слушая её дыхание и проверяя - та ли сняла трубку.
- Надя? - прозвучало в телефоне наконец. - А, извините. Я бы хотел поговорить с Марией... - человек помедлил, как будто сверялся с бумажкой. - Алексеевной.
- Да, это я, а с кем...
- Это говорит Герман Евгеньевич, преподаватель из Института Обороны, вы меня помните?
Надя коротко рассмеялась вместо ответа, бездумно подставляя руку моросящему дождю, вместо того, чтобы захлопнуть окно.
- Помню. А что случилось, Герман Евгеньевич?
- Понимаете, какое дело... Я слышал, вы работаете в Центре?
- Да. - Надя замялась. - То есть в данную минуту - нет, но вообще-то...
- Да-да, - теперь рассмеялись уже по ту сторону трубки. - Это мне как раз подходит.
Надя очнулась и всё-таки закрыла окно, потому что дождь пошёл сильнее и теперь хлестал прямо на пол веранды. Она пошла вглубь дома, чтобы захлопнуть окна ещё и в гостиной. Забытые грабли остались мокнуть в саду.
- Понимаете, я собираюсь уезжать в командировку, - неторопливо и с выражением рассказывал Герман Евгеньевич, а Надя вспоминала его занятия. Всё, что осталось в памяти - его длинные пальцы, Сабрина говорила, они у него постоянно нервно дрожали, но Надя ничего такого не замечала. Кажется, она всегда вступала с ним в полемику и глаза отводила к лампе над доской. - И студенты на две недели остаются без моих занятий. Не хочется же доставлять им столько удовольствия!
- Что же делать? - перехватывая его шутливую манеру разговора, отозвалась Надя.
- Я думал, вы могли бы позаниматься с ними? Разумеется, не бесплатно...
Последнюю фразу Надя уже не дослушала. В голове у неё осталась одна мысль - позаниматься с ними? Как? Что она им расскажет? Как она будет ходить на занятия, если рука... да к демонам! Что она им расскажет?
- А... я не очень хорошо помню теорию, - Надя мягко остановила его очередную шуточку.
В застланном тучами небе глухо и требовательно грянул гром.
- Я умоляю! Какая теория, теорию пусть зубрят по библиотекам. Ну расскажите им о практике. Наверняка вам есть, что рассказать. Случаи из личного опыта. Вот что я сам никогда не смогу им дать. Так что, соглашайтесь!
Надя помолчала, глядя на ветвистые молнии в небе. Тонкие и яркие, они на мгновения подсвечивали сад, делая его лубочной картинкой.
- Но я никогда не преподавала. - Надя убедила сама себя, что говорит это только для очистки совести. Ну, чтобы он в конце концов не обвинил её в неправильном ведении лекций. А вовсе не чтобы снова уйти от обязанностей и ожиданий, забиться в свой мирок, состоящий из дома и боли, спрятаться с головой под одеяло.
- Не важно, - нетерпеливо выкрикнул Герман Евгеньевич. - Ребята хорошие, у вас с ними не будет никаких проблем. Все очень добросовестные. Соглашайтесь!
- Ох, ну хорошо, - рассмеялась она даже с облегчением.
- Вы согласны? Ну вот и замечательно. Сможете подъехать прямо сегодня? Я покажу вам тут всё.
В такие ливни автобус всегда походил на корабль. На небольшой прогулочный катер, билеты на который стоят столько же, сколько три поездки на метро. Брызги воды засыпали стекла - иллюминаторы, серая асфальтовая бесконечность сливалась с таким же серым грозовым небом.
Автобус - корабль останавливался, тяжело открывал двери и впуская в себя шум воды и новых пассажиров с цветастыми зонтиками вприхватку. Автобус закрывал двери и, разрывая носом волны, двигался дальше.
Надя никогда не боялась дождя и не понимала, почему его так боятся остальные. Прижав к себе зелёный зонт-трость, она цеплялась за поручень возле выхода.
- Остановка Институт Обороны, - механическим женским голосом объявил динамик.
Надя спрыгнула под козырёк остановки, на относительно сухой пятачок и огляделась. С того времени, как она сама каждое утро проходила мимо этой остановки и направлялась в высокое белокаменное здание за кленовой рощей, прошло два, три... целых пять лет! За это время город успел разрастись так сильно, что жилые дома и магазины подпирали институт, хоть раньше он и находился на самой безлюдной окраине.
Надя раскрыла зонт и зашагала по аллее к строгому зданию из белого кирпича, то и дело уступая дорогам хохочущим мокрым студенткам и студентам, пытающимся добежать до автобусной остановки под прикрытием газет, курток и даже учебников.
Внутри институт ничуть не изменился, разве что терминалы на проходах к крыльям сменили на современные. Надя направилась к бюро пропусков. Ощущение было такое, как будто вот сейчас она встретит кого-нибудь из прошлых знакомых, но мелькали только чужие лица.
В бюро пропусков молодая женщина в форме нашла Надино приглашение и быстро выбила электронный пропуск, не забыв прихватить в замену него её паспорт.
- Не забудьте подписать у принимающего, - напутствовала она, когда Надя уже направилась к пропускным терминалам.
Снова заболела рука, хоть Надя предусмотрительно несла зонт в правой, да и сумку повесила на правое плечо. Она потёрла кончиками пальцев ноющее место, прощупывая под рукавом рубашки жёсткую бинтовую повязку и то, как пульсирует под ней боль, и только тяжело вздохнула. Похоже, он волнения рука разошлась её сильнее.
Герман Евгеньевич ждал её на последней ступеньке лестницы и улыбался, а пальцы его плясали по завитушке на чугунных перилах. Наверное, правильно говорила Сабрина - он всегда немного нервничал, когда выходил к студентам. Сначала, когда преподавал у их курса, сам только что защитил диплом, был молодым и неопытным, поэтому, чтобы скрыть дрожь, перебирал пальцами ручку или бесконечно перелистывал блокнот, а потом нервозность переросла в привычку.
- Как здорово, - сказал Герман Евгеньевич, кивая Наде вместо приветствия. - Хорошо, что я смог вас застать. Завтра же уезжаю, и пропало бы жуткое количество занятий. Пойдёмте, покончим со всякими формальностями.
В коридорах было тихо - только что началась пара, и пока она длилась, Надя успела рассмотреть расписание, заполнить заявление на временный пропуск и перечитать список группы - всего восемь человек.
- Третий курс, - сказал Герман Евгеньевич, поправляя очки, сползшие на переносицу. - Ещё не вполне оперились. Но уже начали наглеть.
Надя понимающе хмыкнула, пытаясь вспомнить, что же она сама делала на третьем курсе. Память противилась, как могла, а в преподавательской кроме них сидела ещё одна женщина. И пока Надя копалась в бумагах, подкрашивала губы. Всё это время.
Маш подсчитала, сколько пар ей нужно будет отвести за две недели - дважды в неделю занятие, итого четыре. Завтра можно начать обратный отсчёт.
Часть 2. Следственное дело. Термины и определения
Всю ночь ей снилось, что на пару никто не пришёл, что она одна сидит в пустой аудитории и смотрит в потолок, гадая, что же теперь делать - ведь Герман Евгеньевич не дал никаких указаний на этот счёт. Может, всему виной была боль. Надя опять просыпалась от неё, бродила по тёмной комнате, открывала окно в ночь.
Устав от бессмысленной ходьбы, она садилась за письменный стол и включала лампу, чтобы ещё раз просмотреть план занятия, хоть с вечера и выверяла в нём всё до последней минуты.
"Не отпускайте их раньше. Даже на пять минут!" - посоветовал Герман Евгеньевич. - "А то почувствуют слабину и начнут каждый раз проситься. Не позволяйте".
Краткий курс педагогики он ей тоже прочитал, хоть Надя и не просила.
На следующее утро, прогладив чёрную рубашку и брюки в тон, она несказанно удивила Сабрину.
- Нервничаешь? - безошибочно определила подруга. - Они поймут, и будет только хуже.
Надя молча ушла в комнату и переоделась там в привычные джинсы и зелёную рубашку с потёртыми манжетами.
...Маленькая комната с девятью партами окончательно сломала все Надины ожидания. Она-то неизвестно почему представляла себе огромную аудиторию, амфитеатром уходящую вверх от преподавательского стола. А здесь даже окон не было - комната оказалась проходной.
Ожидая, пока её студенты рассядутся, Надя разглядывала их. Шум к коридоре улёгся, она полминуты потратила на то, чтобы плотнее захлопнуть тяжёлую дверь, и остановилась, спиной оперевшись на кафедру. Восемь пар внимательных глаз разглядывали её, и нельзя было сказать, что Надя ощущала себя слишком уж уверенно.
Они не заняли даже и половины парт - вся дальняя тройка и даже одна парта во втором ряду остались свободными, и ещё за двумя расположились одиночки.
- Ну что же, давайте познакомимся, - произнесла Надя, ещё раз окидывая взглядом аудиторию. - Надеюсь, Герман Евгеньевич уже сообщил вам, что в ближайшие две недели занятия у вас не отменяются?
Со вторых парт послышалось недовольное ворчание.
- Так вот, меня зовут Надежда Алексеевна. Если кому-то не даёт покоя субординация, можете называть меня товарищ старший лейтенант. На занятия я попрошу являться всех и не надеяться, что я не замечу. И кстати, у меня вы получаете четверть семестровой оценки.
Она обвела третекурсниов взглядом. Пуганые летней практикой и государственным экзаменом по демонологии, они сейчас не очень-то взволновались.
- Есть вопросы? - не давая повиснуть глупой тишине, продолжила Надя.
"Не давай им возможности вставить что-нибудь не по теме", - вспомнилось напутствие Германа Евгеньевича. - "Обязательно начнут спрашивать, сколько вам лет, да замужем ли вы".
- А сколько вам лет? - выкрикнула девушка со второй парты, та, что постоянно откидывала со лба чёлку, выкрашенную в светло-розовый.
Её соседка захихикала и полезла в сумку по каким-то своим, неясным делам.
- А вы бывали в горячих точках? - серьёзно спросил парень с первой парты. Надя отметила его ещё до начала занятий - он выделялся из толпы своих одногруппников специфической внешностью, поэтому Надя про себя окрестила его монголом, но всё-таки не могла не признать, что он весьма и весьма привлекательный. Наверняка, гроза местных девчонок.
- А вы не отпустите нас на пять минут пораньше? - хитро сузив глаза, состроил его сосед. - А то мы на следующую пару опоздаем.
- Принято. - Надя подняла руку в останавливающем жесте. - Нет, на пять минут раньше я вас не отпущу, а про горячие точки вы поговорите с преподавателем военной тактики.
Девушка со второй парты - соседка той, что с розовой чёлкой - достала из сумки странную конструкцию из учебника и цветных ниток, прилепленных за края скотчем, уложила всё это прямо на парту и принялась переплетать нитки в сложный узор.
- Раз больше вопросов нет, расскажу, чем мы займёмся. Я предложу вам одно задание, и к концу четвёртой пары хотела бы видеть отчёт по нему.
- Всего одно задание? - то ли возмутился, то ли обрадовался парень с первой парты.
- Да, только сначала я хочу побольше узнать о каждом из вас.
Надя заметила, как заинтересованно вскинула голову девушка, сидевшая одна за партой у стены. Она как будто старалась отдалиться от остальных, отделиться, усесться на необитаемом острове.
- Так что предлагаю сыграть. - Надя обернулась к кафедре и взяла тонкую колоду карт.
- В карты играть будем? - поинтересовалась девушка с розовой чёлкой.
- Почти. В мафию. Надеюсь, правила объяснять не надо? - Надя перетасовала карты в руках. Вчера вечером обычной колоды в доме она не нашла, так что пришлось довольствоваться любительскими Таро, оставленными ещё со времён её юношеского увлечения эзотерикой. - Уговор будет только один: признанный виновным представляется и рассказывает, почему, собственно, он не может быть убийцей.
Девушка, плетущая фенечку на второй парте, подняла было голову, чтобы что-то вставить, но соседка толкнула её локтем в бок, и та снова склонилась над нитками.
Надя раздала карты - под руки ей попадалась мелочь разных мастей, всего одна "судьба" в виде скелета в саване и "сила" в виде девушки, разрывающей пасть льву. Принимая карту, каждый хмыкал и переворачивал её рубашкой вверх, прижимая пальцами к парте, словно внезапный порыв ветра мог сорвать карту и унести. Последней карту приняла девушка "на острове". Неохотно, как будто Надя предлагала ей выбрать наказание - одно хуже другого.
Она отошла к кафедре и на мгновение улыбнулась своим мыслям.
- Итак, некогда секретный город Петербург-69 спит.
В тишине стало слышно, как хохочут и топают в коридоре выпущенные на свободу студенты.
- Просыпается "Белый ветер". Наверняка, у него уже есть на примете новая жертва.
Упоминая самую известную преступную группировку в городе, Надя не трудилась ничего объяснять. Мальчики и девочки уже выросли - третий курс - пора интересоваться происходящим в городе.
Открыл глаза парень, сидящий за первой партой слева от Нади. Про него, кроме того, что он слегка полноват и неизвестно как сдавал физкультурные нормативы, она не могла на вскидку сказать ничего. Он помедлил и указал на девушку с розовой чёлкой. Надя кивнула.
- "Белый ветер" сделал всё, что собирался и успокоенный засыпает. Просыпается Центр. Ну, должен же там кто-нибудь работать по ночам.
Кто-то из девушек хихикнул. Глаза открыла та самая, "сидящая на острове". Она сделала большие глаза и оглядела группу. Монгол на первой парте слегка покачивался, изображая транс. Его сосед сидел с натянутым на голову капюшоном. Она растерянно покрутилась на месте и, наконец, указала на молодого человека, который сидел по соседству с новоявленным "Белым ветром".
- Что же, над городом поднимается солнце. Жители просыпаются и в утренних газетах читают ужасные новости: ночью произошло убийство. Кого же убили?
Она мазнула взглядом по аудитории: девушка за второй партой, отложившая своё плетение на "ночь", взялась за него снова. Надя шагнула вперёд и забрала карту у девушки с розовой чёлкой.
- Как вы думаете, может, этот убитый и есть сотрудник Центра? Или он маг, которого "Белый ветер" из идеологических соображений? Или мирный, ничего не подозревающий житель, который вообще случайно влез под пулю? Хм... - Она глянула на карту. - Да это же мирный житель! Зверское преступление.
Парень, играющий за преступника, сдавленно-истерично хохотнул.
- У вас есть последнее слово, леди, - обратилась Надя к девушке.
Та неуверенно поднялась, беспричинно улыбаясь и нагибаясь вперёд. Вместо речи она вдруг отвесила сидящему впереди неё Монголу неплохую затрещину и опустилась на место. Тот возмущённо вскрикнул.
- Вот так обычно и бывает, - резюмировала Надя. - Не разобравшись, ловят и сажают кого попало.
- Ему за дело! - выкрикнула с места "убитая".
Надя подняла с кафедры журнал.
- Линда, правильно? Хотите узнать, как я узнала ваше имя? Напротив него в журнале Германа Евгеньевича полно точек. Попробуйте вычислить "Белый ветер", пока он не убил кого-нибудь ещё.
Она уложила журнал обратно и посмотрела на шепчущихся студентов.
- Но убийство - это ещё не всё. - Надя вернулась на своё место и спиной прижалась к кафедре. - У нас ещё есть один арестованный. Следователь Центра, конечно, сомневаются, но, в общем-то, решают пока упрятать его за решётку. А то мало ли... Ну что же, должна сообщить, что это вы.
Она шагнула к арестованному и осторожно заглянула ему в карту, а потом обратилась к остальным.
- Ну так что, казнить или помиловать?
- Лучше больше, чем меньше! - лихо выдал настоящий "преступник" и первым поднял руку. - Я за казнить. Развелось тут всяких террористов.
Медленно-медленно подняла руку девушка, играющая за Центр.
Ещё двое подняли руки, голосуя за, и мнение парня, сидящего особняком справа от Нади, стало не важно.
- Я воздержусь, - быстро спохватился он.
- Ну да. - Надя перевела взгляд на "приговорённого". - Может быть, вы хотите что-нибудь сказать?
Он не поднялся, а только развернулся на стуле к ней и хитро посмотрел из-под белобрысой чёлки.
- А, может, вы угадаете, как меня зовут?
- Я так сильно похожа на гадалку? - усмехнулась Надя. - Нет, я жду рассказа от вас.
- Ринат, - представился он. - Я выиграл три олимпиады перед тем, как попал сюда.
Девушки зашептались на задней парте, и только играющая за следователя смотрела на Надю не отрываясь большими умоляющими глазами.
- Молодец, Риант. - Надя снова притянула к себе журнал. - И как вы думаете, кто же тут - член "Белого ветра"?
Он покрутил головой, со всех сторон получая то скорченную рожицу, то потрясаемый кулак.
- Ну, если бы Линду не убили, я бы подумал на неё.
- Ясно. А что-нибудь более конструктивное вы можете рассказать?
- А что вы пишите в журнале?
Надя подняла голову: парень смотрел на неё смело. В знак того, что больше отвечать он не намерен, он даже сложил руки на груди.
- Вообще-то вопрос некорректный, - подал голос с первой парты Монгол. - У нас же никаких улик, вообще ничего.
- О, вы думаете, в жизни всё конструктивно и всегда полно улик? - хмыкнула Надя. - У нас всего один день, чтобы вынести приговор. Будем думать или переживать ещё одну ночь?
Они зашумели все разом, так что, будь на Надином месте старый седой профессор, он бы конечно возмутился такой невоспитанности студентов, но она не видела в обсуждении ничего дурного - обычный рабочий момент.
- Давайте попробуем осудить Рината, - произнёс Монгол, оборачиваясь к Наде - до этого он сидел затылком к ней и лицом девушкам. Он спрятал глаза.
- Ну хорошо. - Надя шагнула влево и выдернула из-под руки Рината карту. Он не особенно сопротивлялся. Она показала карту аудитории. - Шестёрка кубков, обычный мирный житель. И, похоже, в городе снова наступает ночь.
Кто-то повторял, что он так и думал, кто-то молча и послушно закрыл глаза. Надя прошла между партами назад и уселась на последнюю, рассматривая стильный чёрно-красный узор на недоплетёной фенечке.
- Итак, город спит. Просыпается "Белый ветер". Кто же станет его новой жертвой?
Полноватый паренёк, улыбаясь, ткнул пальцем в сторону соседки Линды. Надя кивнула.
- "Белый ветер" сделал своё чёрное дело и спокойно засыпает. Просыпается Центр. Думаю, днём следователи как следует поработали и у них на примете есть подозреваемый, так?
Сделав большие умоляющие глаза, девушка указала на соседа Монгола.
- Отлично, - прокомментировала Надя. - Утро. Город просыпается.
Парни принялись артистично зевать и потягиваться. Надя поднялась из-за парты и, заняв своё место у кафедры, встретилась взглядом с девушкой, плетущей фенечку. Странно, что именно сейчас она это занятие забросила, как будто слегка заинтересовалась происходящим вокруг.
- К сожалению, вас убили. Продемонстрируете карту сами?
Её щёки порозовели. Девушка приподнялась, всё-таки не выпрямляясь до конца, и протянула карту Наде.
- Мирный житель. - Надя продемонстрировала студентам девятку мечей. - Ещё одно жуткое преступление. Ну, у нас есть уникальная возможность поговорить с потерпевшим. Вы-то сами на кого думаете?
Снова все парни обернулись назад, с живейшим интересом наблюдая, как краснеет и бледнеет их одногруппница.
- Ну, я не знаю. Всё произошло так неожиданно, - пропищал, передразнивая её, Ринат.
Она склонила голову ещё ниже.
- Для начала, как вас зовут? - попыталась разговорить её Надя.
- Магда, - едва слышно выдала она, и Надя только по большой удаче смогла расслышать и найти её в журнале. - Я не знаю.
- Я не знаю - это не ответ следователя. У вас есть версии?
Она отрыла было рот, но дружный хохот парней убил всякое желание объясняться. Надя сердито хлопнула ладонью по столу.
- Уверенней, - потребовала она. - У вас были враги?
- Может, это Вик? - выдохнула она и села обратно, стараясь казаться как можно незаметнее.
Снова радостный гогот парней.
- Хорошо, давайте попробуем разобраться вместе. - Надя прошла перед партами и остановилась как раз напротив соседа Монгола. Тот сосредоточенно перелистывал свою тетрадь. - Кого же арестовали на этот раз.
Она аккуратно подняла его карту и сделала вид, что очень удивлена.
- Вас, - вздохнула Надя, встречаясь с ним взглядом. - Что можете сказать в своё оправдание?
- А я-то чего? - басовито возмутился он и встал, окидывая притихших одногруппников взглядом матёрого волка. - А-то тут при чём?
- Ну так что. - Надя подняла его тетрадь, чтобы на обложке прочитать имя и фамилию. - Оскар, что будем делать?
- Казнить, нельзя помиловать! - радостно выдал со своего места Ринат.
Настоящий "Белый ветер" сидел, спиной откинувшись на стену, и тихо улыбался.
- Я всё поняла. - Со своего места вдруг вскочила Линда и, машинально отбросив назад розовую чёлку, затараторила: - Это Эрик.
Она ткнула ручкой в спину Монгола. Тот лениво отмахнулся.
- Всё сходится. Сначала он убил меня, потом Магду, а всё потому что он вообще к девушкам неравнодушен, так вот.
Она села и, как примерная ученица, руки сложила перед собой.
- Первая здравая версия за всю игру, - не могла не отметить Надя. - Но всё же хотелось бы побольше логики. У кого ещё есть, что сказать?
- Он это, он, - засмеялся вдруг "Белый ветер". - Конечно, он. Кто ещё к девчонкам постоянно цепляется!
- Значит, мы милуем Оскара?
В ответ на её вопрос поднялось пять рук.
- Единогласно. Ну что же, посмотрим, учтёт ли Центр мнение таких ценных свидетелей этой ночью. Город спит.
- Что-то он слишком часто спит, - состроила Линда из-за широкой спины Эрика.
Надя прошла по кабинету вправо, к входной двери, и облокотилась о неё, рассматривая студентов с нового ракурса.
- Первым, как обычно, просыпается "Белый ветер". Он делает свой выбор.
"Белый ветер", бесшумно развернувшись на стуле, указал на высокого черноволосого парня, особняком сидящего в другом конце кабинета. Надя кивнула.
- Теперь очередь Центра. Кого же арестуют на этот раз?
Опять обиженно-просящие глаза и кивок в сторону Оскара. Ещё раз. Надя вздохнула.
- Отлично. Город просыпается.
Без лишних объяснений она шагнула к первой парте справа и подняла со стола карту.
- Мне жаль, - произнесла она. - Правда. Преступники опять убили мирного жителя. Когда же закончится этот произвол?
Он поднялся. В полный рост "убитый" оказался едва ли не на две головы выше Нади, но худым и, на вид, гибким. Взъерошив пятернёй волосы, он представился:
- Вик.
- Ага, - обрадовалась Надя. - Один из вчерашних подозреваемых больше не подозреваемый. Какой-никакой, а прогресс. Что вы можете сказать, Вик?
- У нас остались Эрик, Оскар, Жорж и Марина. - Он опёрся ладонями на парту и склонился к листку, где схематично нарисовал парты и сидящих за ними одногруппников.
- Правильно. И с каждой ночью нас становится всё меньше. Что предлагаете делать?
- Мне кажется, это Марина. - Улыбаясь, он взглянул на Надю.
Она положила его карту на край кафедры - там уже собралась небольшая кучка.
- И почему же вы так думаете?
- Она ведёт себя немного нервно. - Вик бросался взглядами исподтишка, как будто боялся, что его застукают и не разрешат больше никого рассматривать. - Дёргается. Вот.
Марина - та самая девушка с испуганно-умоляющим взглядом - подскочила на месте.
- Я? Да почему я? Между прочим, вот Жорж постоянно скрипит стулом. А на Эрика девочки подумали - у него мотив есть. А я здесь вообще ни при чём!
- Думаю, вам снова придётся хорошенько подумать, потому что следователь Центра снова решил, что арестовать нужно Оскара. - Надя обернулась к нему.
- А чего я-то? - выдал он на прежней ноте.
- Марина! - вынесла вердикт Линда, хлопнув по парте ладонью.
Её соседка молча смотрела в переплетение своих пальцев и почему-то даже не тянулась за фенечкой.
- Марина? - повторила Надя. - Или Эрик? Или всё-таки Оскар? Как вы думаете, может быть Центр руководствовался какими-то своими сведениями?
Надя дала им время на обсуждение, хлопая ладонью по кафедре всякий раз, когда гомон в комнате пытался превысить допустимый уровень шума в институте и рисковал привлечь к ним не в меру любопытных преподавателей из соседних аудиторий.
- Подскажите! - попросила Линда, вытягивая шею.
- А я бы на вашем месте побольше внимания обратила на Оскара, - сказала Надя, не отрывая взгляда от пола у себя под ногами. - Что-то мне он кажется подозрительным.
Обсуждение зашло в тупик - это Надя поняла через несколько минут по наступившей тишине. Она обвела взглядом студентов.
- Ну что, голосуем? Кто за то, что Оскар виновен?
Две руки поднялись, только Эрик не стал голосовать против товарища, но и без его голоса всё было решено. Надя подошла к первой парте и взяла из рук Оскара карту - пятёрку жезлов.
- Вы убили мирного жителя, - сообщила она.
- Но вы же сказали! - возмущённо вскрикнула Линда, воздевая к потолку указательный палец, словно призывая в свидетели всех богов.
- Я сказала, - согласно кивнула Надя. - Но кто вам сказал, что я буду говорить только правду?
Она помедлила, ожидая продолжения спора, но все смолчали. Тогда Надя продолжила.
- Итак, у нас остались трое - Центр, "белый ветер" и единственный бедный мирный житель. Как думаете, сможет ли Центр защитить хотя бы его? Город спит. Просыпается "Белый ветер".
Жорж - полноватый парень с первой парты хитро сузил глаза и большим пальцем указал назад, туда, где склонив голову к парте, сидела Марина. Надя негромко хлопнула ладонью по столу.
- Город просыпается.
- Почему? А ход Центра? Где...
- Центр горит, и языки пламени освещают весь притихший от ужаса Петербург-69, - с притворной патетичностью произнесла Надя. - Кажется, "Белый ветер" довершил своё чёрное дело, и теперь нас больше некому защищать. Ну что же, сам виноват. Центр, сдавайте карту.
Марина приподнялась и протянула Наде карту - "Силу", где девушка в белом платье на глазах у толпы разрывала пасть льву. Справа сдавленно хихикнула Линда.
- Хочу послушать ход ваших рассуждений, - сказала Надя, отступив к кафедре. Она покрутила в руках "Силу", добавила её в кучку карт на краю стола и ободряюще кивнула Марине.
- Вначале я подумала на Рината, потому что он - парень Линды. Вот и обратил на неё внимание первой. Потом... так и решила, что это кто-то из парней. - Она кивнула в сторону Эрика с Оскаром. - Вы когда поднимали карту Оскара, сделали такое выражение лица... наверное, надо было Эрика арестовать, да?
- Вот именно, сделала выражение лица. - Надя кивнула ей, позволяя садиться. - Осталось всего два подозреваемых. Будем гадать или сразу же раскроем карты?
Эрик тряхнул головой, а Жорж по-ведьмински захихикал и показал всем свою карту - "Судьба" - старуха в саване и с косой на плече, в левой руке держащая огромные песочные часы.
Линда так громко хлопнула руками по крышке парты, что сама вздрогнула.
- Демоны. Да он же... он же...
- Он же нас всех обставил. Итак, Жорж, я хочу узнать ход ваших мыслей.
Он привстал, одёргивая тёмную футболку и, радостно улыбаясь, обвёл взглядом одногруппников.
- Сначала я убил Линду, потому что так мог поступить кто угодно. Она слишком популярная личность. - Он ничуть не смутился того, как девушка в ответ погрозила ему кулаком. - Ринат мог? Мог. И Эрик мог, и Маринка могла. А потом, когда Линда дала по тыкве Эрику, я решил убить её подружку - ну чтоб уж точно. Ни Эрика, ни Оскара убивать было нельзя, потому что они - основные подозреваемые у всех. Если бы я их убил, то сразу же обратил на себя внимание, а так сижу себе, притворяюсь серой массой. Так что пришлось следующим убивать Вика, нейтральный такой ход. А когда Маринка раскричалась, я уже и понял, кто Центр.
Надя слушала его, делая пометки в журнале.
- Я думаю, Жорж сегодня заслужил высший балл за победу. - Она улыбнулась и взглянула на часы. - Через минуту перерыв. Можете идти пожевать пирожков, и я жду вас на второй части занятия.
- А мы опять будем играть? - подскочила на месте Линда. Её соседка сосредоточенно заталкивала в сумку учебник с приклеенными скотчем нитками.
- Нет, мы перейдём к серьёзным вещам, - ответила Надя, захлопнув журнал.
- А давайте сыграем вместо перерыва? - встрепенулся вдруг Эрик. - Уж теперь всех вычислим.
- А хочу быть мафией, - пискнула Магда.
- Нет. Идите на перерыв, а потом я жду вас здесь. Без опозданий, хорошо? - Надя кивнула на дверь.
Часть 3. Следственное дело. Вопросы для самоконтроля