Аннотация: Когда за спиной сотни километров за рулем, а вокруг бесконечная степная украинская ночь. https://www.facebook.com/notes/максим-чужа/ночь-в-дороге-киев-полтава/1221542514569983?notif_t=like¬if_id=1474875187674129
Ночь в дороге Киев-Полтава
МАКСИМ ЧУЖАЈ26 СЕНТЯБРЯ 2016 Г.
Написано на основе реальных событий, во время ночных поездок по трассе Киев-Полтава.
Die Lanze muß im Fleisch etrinken
Гарпун тонет во плоти
Fisch und Mann zur Tiefe sinken
Чтобы рыбу с человеком в глубь унести
Wo die schwarze Seele wohnt
Туда, где черная душа живёт
Ist kein Licht am Horizont
И свет не пересекает горизонт
Мутное синее пятно на обочине дороги неожиданно вспыхнуло яркой надписью ПОЛТАВА 130. Боб потер нывший затылок и попытался сосредоточится на дороге - скоро поворот на Хорол. Встречные фуры ослепляли ярким светом, попутные тащились будто при смерти, но он вел машину спокойно, не пытясь обогнать - поворот был уже совсем близко. Через пять минут трасса осталась позади, а ровный асфальт сменился узкой дорогой, петлявшей по темным селам. Вскоре закончились и они. Это было странное чувство, Боб как-будто видел свою машину сверху - одинокий огонек, мчавшийся по бесконечной темной украинской степи.
Желтый листок, кружась, медленно опустился на землю. И вместо того, чтобы скрыться в темноте, оказался окружен зеленоватым светом, который расползался по жирному чернозему. Всполохи зеленого поползли вширь, зацепили старый крест, освещенный луной. Он упал и растворился в ядовитой зелени. Ветер принес шепот, который отражаясь от могил, повторял - "Мелькор, Ротар, Мелькор, Рот..." Раздался беззвучный гром, воздух налился свистящим словом "Моргот" и в зеленом свете, колеблясь и дрожа, появилась тень человека.
Равномерно шумел мощный дизельный двигатель автомобиля, из темноты, выхваченные светом фар, появлялись невысокие деревья, которые сливались в сплошной калейдоскоп. Если бы не плохой асфальт, подкидывающий машину каждую секунду, Боб бы уже задремал. За спиной были сотни километров пути, а ночное небо убаюкивало не хуже теплого одеяла. Если бы только не это чувство. Оно все усиливалось. Чувство странного одиночества. Вокруг были бескрайние поля Полтавщины, нигде не было ни огонька. Только яркая луна бежала впереди.
Ротар быстро наполнялся силой. Сотни тысяч лет прошли с момента великой битвы. С того момента, когда Унголиант возжаждала весь свет в этом мире и напала на Мелькора, чтобы отобрать Сильмариллы. Она стала настолько сильна, что опутанный ее силой, Мелькор издал крик боли, от которого тряслась земля и рушились горы. Ротар был рядом, и именно из его тела Мелькор создал слово земли, дав Унголиант тело и открыв путь уничтожения Вечно голодной. Ротар должен был умереть, но слово Мелькора, упавшее на землю, оказалось сильнее времени. Оно притянуло дух Ротара назад на землю из пустоты межмирья, где тот пребывал эти тысячи лет. И сейчас он жаждал силы. Кровь - это путь. Оглядев пустую землю на десятки километров вокруг, колдун увидел бьющееся сердце, которое быстро приближалось в ночи. Легко приподняв руки, последний из Айнар выпустил тонкие нити заклинания, которые устремились навстречу жертве.
Среди посадок теплился огонек в вахтерке пустой свинофермы, бывшей гигантом в советские времена. Михалыч, в одиночестве пытавшийся рассмотреть экран телевизора сквозь густые клубы табачного дыма, отодвинул стакан с вином и ушел мыслями в далекое боевое прошлое. С пожелтевшей фотографии, висевшей на засиженной мухами стене, на него смотрел молодой сержант на фоне гор, с калашниковым наперевес. Внезапно за фермой, в полях, где-то очень далеко, раздался протяжный волчий вой. Михалыч вздрогнул - о волках он не слышал уже десятки лет. Бросив быстрый взгляд на фото, он подошел к окну, задернул поплотнее шторы, проверил засов на двери и вернулся к грязному стакану.
Зеленые огни мчались над землей, мощные когти разрывали землю. Жесткая шерсть на загривках раздвигала пшеницу, как воду плавники акул. И следы среди колосьев быстро приближались к ночной дороге.
Боб посмотрел на спидометр - 60 км\ч. Машину нещадно бросало на выбоинах, в усталых глазах деревья плыли и двоились. - Я так и до утра не доеду, - подумал Боб, - нельзя тормозить, нужно сохранять скорость. Первая нить заклинания коснулась его затылка нежно, как перышко. Веки сразу отяжелели, нога сама сползла с педали газа. Вторая, третья нить, в машине стало разгораться зеленое свечение. Ротар улыбнулся - охота будет короткой. Внезапно человек в машине поднял руку и несколько раз нажал на что-то. Заклинание ослабло, нити безжизненно повисли. Боб встряхнулся, потер глаза и снова нажал на газ.
Ротар резко вскинул руки, наполняя заклинание силой, человек в машине опять поднял руку и крутнул что-то. Нити бились у его головы, но слабо, что-то мешало, ограждало жертву. Уже целые водопады силы струились над землей. Боб вошел в очередной поворот и вдали увидел два зеленых огонька. На обочине сидел волк и улыбался. Боб не удивился, тяжесть сковала руки. Ноги безвольно легли на пол. Машина замедляла ход, скатываясь на обочину.
Заалел горизонт, время Ротара кончалось. Но напрягая все силы, он чувствовал, еще секунды и жертва будет полностью в его власти. Он увидит его глазами и услышит его ушами. Он не мог не узнать, что удерживало его силу. Он успеет.
Тускнеющие звезды жадно наблюдали за происходящим внизу. Машина на темной дороге совсем замедлила ход, раздался шорох гравия на обочине. Волк с зелеными глазами спокойно смотрел на приближавшиеся фары.
Еще сила, еще секунда и Ротар проникнет в голову человека. Алое зарево стало подниматься над горизонтом и первые лучи несмело побежали по крыше машины.
- Моргот, выдохнула тень. Глаза человека стали зелеными. Внезапно во тьме раздался протяжный голос: "Reise..", уши человека стали ушами Ротара и он задохнулся от боли - страшный удар раздался в машине,
Лучи солнца уже вовсю ласкали чернеющие и превращающиеся в пепел нити заклятия, а на экране монитора в машине горела надпись: "Rammstein". Зеленый свет мерк над землей, светящийся шар солнца заглянул в глаза Ротару, стирая отражение надписи и обжигая его в последние минуты жизни этой колдовской ночи.
Волк с потухшими глазами поднялся с обочины и равнодушно потрусил в поля. Вслед ему над пшеницей неслось:
Reise, Reise, Seemann, reise!
Плыви, плыви, моряк, плыви!
Und die Wellen weinen leise
И волны плачут тихо.
In ihrem Blute steckt ein Speer
Её кровь копьём пронзена,
Blute leise in das Meer
И стекает медленно в океан она.
В десяти километрах Михалыч, почувствовав необычайное облегчение на душе, затушил последнюю сигарету, удивленно оглядел горы пустых бутылок и встал за веником - надо завязывать с этим.
Боб непонимающе поднял глаза. Машина стояла на обочине, светало. Ручка громкости почему-то была выкручена на максимум, так, что болели уши. - Вот это меня вырубило, - подумал он, сделал потише любимую песню Раммштайна и нажал на газ. Его ждали дома.